Снежный плащ

Лишь немногим больше недели минуло с тех пор, как пришла весть об освобождении Брана и Рикона, а Арье казалось, что пролетели месяцы. Кроме Дорны, о её братьях никто особо не порадовался – для остальных Ланнистеров эта новость скорее означала прекращение попыток леди Утёса устроить бунт и броситься с войском на Перешеек. Каждый день у Арьи был теперь настолько насыщенным, что она едва успевала поворачиваться – радостное письмо братьям приходилось писать уже в постели, когда слипались глаза; у неё ушло на него несколько вечеров. По крайней мере, она утешала себя тем, что занималась большей частью действительно полезными делами. Помимо аудиенций (состоялась ещё одна), Дженна решила понемногу переложить на неё надзор за урожаем – сейчас ещё поспевали поздние сорта яблок, репы, тыквы, овса, и всё это нужно было вовремя собрать и распределить по Западным землям, не забыв, естественно, отмерить немалую часть для вывоза на север, к войскам. Арья бы с огромным удовольствием наблюдала за сбором урожая лично, но этого Дженна допускать не желала – по деревням и полям отправлялись ленники и их слуги. Поэтому в ведомство Арьи входили учёт и проверка того, что в итоге привозили в Утёс – необходимо было следить, чтобы и ленники не прикарманили себе больше, чем надо, и простолюдинам что-то оставалось. Арья могла лишь радоваться, что, в отличие от Сансы, у неё нет проблем с арифметикой. Гораздо больше раздражения у неё вызывала подготовка к поездке на ланниспортскую свадьбу. Тут уже никаких робких предложений насчёт костюма для верховой езды Дженна не принимала: платье и только платье! В итоге каждый день не менее полутора часов отводилось на примерку очередного шедевра здешних портних (красно-серебряного – от золотой вышивки Арья отказалась наотрез), да ещё приходилось следить за подготовкой подарка: гобелена с изображением Ланниспорта и Светлого острова. На взгляд Арьи, на настоящий Ланниспорт сверкающий золотом и серебром город со множеством неестественно высоких башен походил мало (о Светлом острове, напоминавшем тропический сад из книги о Летних Островах, она судить не могла), но Дженна и Дорна в один голос считали, что гобелен восхитителен и должен очень понравиться и жениху, и невесте. С мейстером они – наконец-то! – одолели знатные фамилии и географию Вестероса, и Крейлену ничего не оставалось, кроме как приступить к более интересным вещам. Не то из неприязни к ней, не то просто потому, что он не умел учить, но создавалось впечатление, что он из кожи вон лез, чтобы даже увлекательные темы представить как можно более занудно. Сейчас они занимались лечебными травами – урок за уроком Арья зубрила трактат архимейстера Эброуза «О травах и корениях целебных и ядовитых». Несмотря ни на что, дело шло гораздо веселее, чем прежде с домами и знаменосцами – и Арья старалась больше, и книга была написана очень лёгким и доступным языком. Между подсчётом урожая, примерками и учёбой Арье с трудом удавалось выбраться на упражнения. Дженне не слишком нравилось, что её невестка отвлекается от важных забот на какие-то явно не приличествующие дамам занятия, но тут Арью совсем уж неожиданно выручил мейстер. Он объявил, что от разминки мускулов мозги начинают быстрее думать, потому что мысли движутся со скоростью крови в сосудах, а от упражнений кровь начинает течь быстрее. – А фехтование сейчас, согласись, полезнее, чем танцы, – сказала Арья, узнав об этом. На это Дженне возразить было нечего. Отдушина во всей этой суматохе появилась с прилётом нового ворона. Дежурившая вместе с мейстером на башне Дорна прибежала в Бархатную гостиную, сияя от счастья – пришло письмо от Кивана. Армия добралась до Винтерфелла. Поход Арьи к портнихам был тут же отменён, как и намечавшийся урок у близнецов – Дорна настояла на том, чтобы прочитать письмо (точнее, те его строки, что предназначались для чужих ушей) в присутствии всей семьи. При желании она умела организовывать людей не хуже Дженны. Арья не успела и оглянуться, как оказалась на ковре в комнате Дорны, с Жанеей на коленях. Близнецы сидели рядом; Дженна и Дорна чинно восседали в креслах. Эммон, Мелеса, Тай и Уолдер жались в дверях. Где-то минут пятнадцать все терпеливо ждали, пока Дорна прочтёт глубоко личную первую часть письма. Как и в тот раз, когда Арья привезла ей весточку от Кивана из Харренхолла, она постоянно краснела, смущённо улыбалась, а порой и хихикала, и прижимала к груди бумагу. Но в конце концов, когда Арье уже стало казаться, что это безмолвное чтение не кончится никогда, Дорна прокашлялась и сказала: – Ну вот! А тут он пишет вам! Мальчики, слушайте! Близнецы навострили уши и подобрались поближе к матери, а та начала читать вслух: Виллем, Мартин, как поживаете, хорошо ли освоились дома после первого похода? Пусть вы и отсиживаетесь в крепости, не забывайте о тренировках – форму терять нельзя. Как приеду, привезу вам новые меч и лук, закалённые, так сказать, в боях с Иными. Я так горжусь вами, родные мои – Джейме рассказывал, как вы сражались в Шепчущем лесу наравне со взрослыми. Так жаль, что вас нет с нами – но что поделать, зато вы ответственны за гарнизон нашего замка. Как там малышка Жанея? Всё печалюсь, что она подрастает без меня и совсем меня не знает… Передайте ей, как я по ней скучаю, только не очень её пугайте Ходоками – рано ей ещё. Она всё ещё играет со своей деревянной лошадкой и с плюшевым Балерионом? Дженна, милая, как всегда, нам частенько не хватает твоего голоса разума. Сейчас, когда боевой дух войска держится на честном слове, Тайвин иногда сильно раздражается. Если уж это признавал щенячьи преданный Киван… Арья помнила с Харренхолла – у Тайвина порой случались приступы особенной невыносимости. Чаще всего это бывало, когда кто-нибудь из его командующих откалывал какую-то из ряда вон выходящую глупость, но могло произойти и без видимых причин. В такие дни его колкости выходили на какой-то совсем новый уровень, и даже если у слуг, включая Арью, работа шла идеально, от его ядовитых замечаний и придирок спасу не было. Леди Арья… Арья вздрогнула. Дорна улыбнулась ей и продолжила: Леди Арья, как вы, не сильно вам одиноко? Так хочется верить, что вам понравилось в нашем замке, пусть вы и переселились туда не совсем по своей воле! Поверьте мне, Тайвин вас вовсе не забыл – он вспоминает ваш сильный характер и уверен, что вы справитесь с ролью леди Утёса. Я тоже в вас не сомневаюсь и надеюсь, что вы хорошо уживаетесь с Дженной, Дорной и детьми. Счастлив был услышать, что с вашими братьями всё обошлось благополучно. Интересно, Тайвин действительно вспоминал её или же Киван это присочинил, чтобы убедить её в добрых чувствах супруга? Как бы то ни было, такая забота её растрогала. Было бы верхом идиотизма ожидать вестей лично от Тайвина, но Арья не думала, не гадала, что взамен ей напишет его брат. Лорд Робб, если всё будет хорошо, отправит своё письмо одновременно со мной, но через Риверран – у него нет воронов, знающих дорогу к Утёсу, так что не обижайтесь, если вы до сих пор не получили от него ничего. Дорна замолчала и порозовела – очевидно, дальше опять пошло что-то адресованное ей и сугубо личное. Дженна привстала: – Спасибо, Дорна. Кивану напиши, что мы все ему очень благодарны и без него скучаем. Пойдёмте, – а это было адресовано Арье и по-прежнему мнущейся у порога семейке самой Дженны. Едва Арья хотела последовать за ней, как её кто-то схватил и дёрнул за шиворот. Обернувшись, она увидела красного от злости Виллема. – Отец написал тебе одной больше, чем нам двоим! – прошипел он. – Правда? – искренне удивилась Арья – она была далека от того, чтобы подсчитывать строчки письма (или как там измеряли длину письма эти близнецы). – Да у него там половина, если не больше, адресованного мне – сплошь церемонная вежливость. По вам-то он, сразу видно, действительно скучает. – Вот и я говорю, – вставил Мартин, но первого близнеца было уже не переубедить. – Проклятая северянка! Ты переманила на свою сторону ещё и нашего отца! – выкрикнул он. Арья не успела спросить, какую такую сторону он имеет в виду, как спохватившаяся и отложившая письмо Дорна одёрнула сына: – Виллем, опомнись! Ты как себя ведёшь? По-моему, мы уже с тобой не раз говорили о твоём возмутительном отношении к супруге лорда Тайвина... Мартин подхватил на руки Жанею и вышел из комнаты. За ним тихонько выскользнула Арья. Пусть неугомонный Виллем опять нашёл причину на неё оскорбиться, но после письма Кивана она чувствовала себя гораздо бодрее и увереннее. Последующие несколько дней Мартин появлялся за столом и на упражнениях в одиночестве. Как выяснилось, выходка его брата переполнила даже чашу терпения беззлобной Дорны, и он был, как и незадолго до того сама Арья, заперт в собственной комнате. – Если ты ждёшь, что он извинится передо мной, можно его там сразу замуровать – этого не произойдёт никогда, – сказала Дорне Арья. – Да я понимаю, – грустно вздохнула та. – Я хочу, чтобы он просто пообещал, что подобных вспышек злобы больше не повторится. – Ну-ну, – с сомнением покачала головой Арья. – Ах, только не расстраивайся! Вот Киван вернётся, он с ним поговорит... – Дорна, ну ты опять за своё! Я своего мужа-то не люблю, разве я могу требовать, чтобы меня любили те, кому я вообще чужачка? Для упражнений с мечом, ножами и стрелами у меня есть Мартин. Дорна расстроенно почмокала губами. Разумеется, ей бы хотелось, чтобы в Утёсе жило одно большое дружное семейство, и её вдвойне огорчало то, что зачинщиком раздоров был её же родной сын. У Арьи промелькнула идея, когда война с Ходоками закончится, пригласить в гости Джона – наверняка Дорна и не посмотрит на то, что он бастард, а сразу объявит его любимым младшим братом по линии Арьи. Вот Джон удивится, что кто-то из Ланнистеров способен на человеческие чувства и отношения! Словно в ответ на эту мысль, через пару дней после получения письма Кивана в Утёс прибыла с совсем крохотным отрядом худенькая белокурая девочка чуть младше Арьи. Встречать её в ворота вышла только Дорна; потом к ней присоединилась Арья, заметившая всадников на подходе к замку. – Это Джой Хилл, дочка бедного Гериона, – объяснила Дорна. – Она гостила в Корнфилде, моя племянница Джоанна её ровесница, они немножко дружат. Арья сразу вспомнила, что Герион Ланнистер – самый младший брат Тайвина, который давно пропал без вести в Эссосе; об этом ей рассказывал ещё мейстер Лювин. По слухам, Герион был бесшабашным храбрецом и весельчаком, и потому Арья надеялась подружиться с его дочерью. Но если у добродушного Кивана и тихони Дорны непонятно как родилась воинственная Жанея, то здесь вышло ровно наоборот – в Джой не было ни капли озорства или живости. Она оказалась славной, приветливой девочкой, была явно растрогана тем, что жена самого Тайвина лично вышла её встретить, но с ней было совершенно неинтересно. После приезда Арья её почти и не видела – Дженна не пускала её даже в Бархатную гостиную, и Джой, кроме комнат Дорны и септы, не бывала в общем-то нигде, разве что иногда ходила помогать портнихам с пресловутым гобеленом. Впрочем, Арье тоже было не до неё. На следующий день после приезда Джой она неожиданно занемогла. Сначала она ощутила просто лёгкое головокружение, которое списала на то, что накануне бегала от Львиной Пасти до площадки для упражнений – учитывая высоту Утёса, такие затеи всегда сказывались на самочувствии. Но ночью её начало мутить, а наутро она не успела проглотить за завтраком ни кусочка, как ей сразу стало дурно. Мейстер Крейлен приготовил для неё черничный кисель. Кроме этого киселя, лёгкого супа да хлеба, Арья весь остаток дня не ела ничего. Дорна и Мэгги хлопотали над ней, заставляя её отлёживаться и то и дело взбивая ей подушки. Однако тошнота не отступала. Не стало лучше и через день, и через два. Прилетел ворон из Риверрана с письмами от матери, Сансы и Робба, но Арье было так скверно, что она не смогла заставить себя ни прочесть их, ни даже согласиться, чтобы их зачитала Дорна или кто-то из служанок. На четвёртый день болезни (не делалось ни особо лучше, ни особо хуже) Дженна без обиняков спросила: – Арья, прошу ответить прямо: ты беременна? – Нет, у меня же даже лунных кровей ещё нет, – ей не хватило сил даже как следует возмутиться. – Ну так это мы их не видели. Может, между тобой и моим братом что-то всё же произошло? Или – если так, то я не знаю, что дальше с тобой будет – между тобой и кем-то ещё? От одной этой мысли Арью тут же начало тошнить сильнее. Дженна не сдалась. Она привела пожилую септу и заставила Арью согласиться на проверку своей невинности. Септа – её звали Эрлика – была, к счастью, очень деликатной и доброжелательной, и ей явно претила идея Дженны, но она вынуждена была обследовать девочку. – Ну что? – спросила Дженна, когда багровая от стыда Арья наконец со вздохом облегчения натянула до подбородка одеяло. – Только не врите! – Видите ли, миледи, у некоторых дам, гм, невинность не определить на ощупь. Как я поняла, леди Арья к тому же любит верховую езду... Но я осмотрела её, и никаких признаков ожидания ребёнка у неё нет. Дженну почему-то это совсем не обрадовало. Она нахмурилась сильнее. – Ты что, не доверяешь септе? – прошептала Арья, борясь с новым наплывом дурноты. – Да нет, ей-то я верю, просто тебе уже который день легче не становится. А если это не беременность, то значит, есть риск, что это действие яда.