Снежный плащ

Санса ужасно боялась, что Сандор Клиган окажется пьяным вдрызг и что толку от него не будет никакого, но им повезло: его удалось обнаружить, совершенно трезвого, на псарне Риверрана. Её мать, довольно скептически относившаяся ко всей затее расспросить Клигана о подробностях боя у Кремневых Утёсов, и то смягчилась, увидев его в окружении лучших гончих Речных земель. Собаки радостно тявкали, тыкались мордами в его колени и виляли хвостами изо всех сил. – Сир Клиган... – начала было Кейтилин. Санса дёрнула её за руку, однако Пёс только поморщился, но поправлять не стал. – Миледи, – привстав, он склонил голову. Выглядел он явно растерянно, не понимая, с чего бы он вдруг понадобился обеим леди Старк и винтерфелльскому мейстеру, и пару мгновений Санса едва сдерживала улыбку – растерянный Пёс смотрелся почти беззащитно, словно щенок, попавший под дождь. Даже умудрился вежливо обратиться к её матери, хотя обычно дождаться от него титулов было сложно. – Я бы хотела кое-что узнать у вас насчёт битвы с войском Грейджоя, – Кейтилин замялась – ей явно было неловко спрашивать о подобной, по её мнению, несуразице. – Скорее всего, это... гм... игра воображения, но... скажите, заметили ли вы в этой битве что-то странное в поведении лютоволков моих сыновей? – То, что они вдруг рванулись на помощь Чёрной Рыбе? – уточнил Клиган. – Да, – слабым голосом ответила Кейтилин. – А что тогда ещё произошло, вы не помните? – Я не вглядывался, но меня очень удивило, что чёрный волк хватал пиратов лапами, прямо как человек. Кейтилин тихо ахнула, да и Санса прикусила губу, чтобы не открыть рот от изумления. Раз так говорил Сандор Клиган, который никогда не лгал и у которого и причины-то лгать сейчас не было, значит, это была правда. Её братья... её родные братишки, которых она трепала по рыжим волосам, которых она журила за шалости и которым рассказывала сказки о рыцарях... Бран и Рикон способны... даже и подумать страшно... переходить в тела своих лютоволков. Конечно, Бран был в некотором роде прав – после того, как на севере обнаружилась армия Ходоков, стоило ожидать и других событий в том же духе. Но Ходоки всё же были где-то там, вдали, за Стеной, за пределами Семи Королевств, а в чужих местах чего только не бывает... А тут – самая настоящая магия в её собственной семье. Может, и она сама?.. Санса поспешно подняла к лицу руки, точно проверяя, не начали ли они уже сейчас превращаться в волчьи лапы. – Миледи! – испуганно воскликнул рядом мейстер Лювин, подхватывая под руку Кейтилин. Женщину била крупная дрожь. Санса поспешно взяла мать за другую руку, на миг удивившись тому, что сама смогла удержаться на ногах. – П-простите... со мной всё в порядке, – сглотнув, Кейтилин выпрямилась. – Спасибо, сир Клиган. – Так что будем делать, мама? – спросила Санса. Кейтилин выдохнула: – Сперва... я, пожалуй, пойду посижу... у фонтана, ты знаешь. Надо прийти в себя... Санса с пониманием кивнула: мама явно хотела побыть одной. Если честно, ей тоже было бы неплохо спокойно посидеть и хотя бы свыкнуться с мыслью о новой перемене в прежде таком знакомом и понятном мире. Мама с мейстером Лювином прошла вперёд – мейстер на всякий случай подстраховывал её, опасаясь, не станет ли ей опять плохо. Санса собралась было направиться следом за ними и найти себе тихий уголок где-нибудь в саду, чтобы там уединиться и подумать, когда она вдруг услышала: – Пташка... Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и невольно подумала, что даже в каком-то смысле соскучилась по этому обращению. Непривычно было слышать его в уютном и спокойном Риверране, а не в королевском дворце после очередного издевательства короля. – Пташка, что у вас там такое происходит? – спросил Пёс. – Что было-то с этими лютоволками? Как могла, она постаралась объяснить, ожидая, что в любой момент Клиган поднимет её на смех. Однако он некоторое время помолчал, затем хмуро сказал: – Вот ведь... – дальше последовала целая череда выражений, о значении некоторых из которых Санса могла только догадываться. – Нас в постоялых дворах на Севере развлекали байками о варгах, но... – он с подозрением покосился на возившихся у его ног собак. – И я тоже испугалась, не превращусь ли я сама случайно в волчицу, – сказала Санса. Внезапно она подумала, что никогда они с Псом не разговаривали вот так, мирно и чуть ли не по-дружески – он постоянно был то просто зол, то ещё и пьян. – А вы ещё не поехали на Стену? – спросила она, почему-то смутившись, и запоздало осеклась: как же она могла забыть, что он приходит в ужас и ярость от одной мысли об огне... Но сегодня, видимо, он был в хорошем настроении. – Мы ждём новых обозов с едой из Утёса, пташка. Они должны подойти через неделю-две. Санса ощутила прилив совсем уж неожиданной гордости: раз обозы шли из Утёса, значит, за них отвечала Арья, пусть даже это было больше формальностью, при её-то возрасте. – Санса! – раздался окрик матери. – Ты ещё здесь? Леди Кейтилин, уже выглядевшая намного увереннее и спокойнее, подошла к ограде псарни. Санса замерла, боясь, что мама обратит внимание, насколько неприлично молодой незамужней леди оставаться наедине с мужчиной – даже не рыцарем! – да в таком... неподходящем месте. – Санса, пойдём – мы решили собраться и обсудить всё вместе, я сказала и лорду Тириону, так как это открытие касается всех... – кажется, к счастью, леди Кейтилин даже не занимали такие мелочи. – Милорд, – поклонилась Санса в сторону Клигана. Она не была уверена, но, кажется, он одними губами сказал «Пташка», прежде чем повернуться обратно к собакам.

***

– Красавка, она же бешеная ягода... – бормотала Арья. С тех пор, как её саму отравили, читать подробные описания ядов в трактате архимейстера Эброуза было довольно неаппетитно. Каждый раз, когда они начинали изучать новое растение, у неё в голове вертелось: а не эти ли коренья, пыльцу или листья подсыпали ей неведомые предатели? После её выздоровления мейстер Крейлен, надо признать, лечивший её очень старательно и вроде бы даже искренне волнуясь, вернулся к прежнему занудству. Но Арья, помня, как он вставал среди ночи, чтобы принести ей свежую порцию киселя или вытереть ей покрытое испариной лицо, раздражалась на него гораздо меньше. «А прежде я готова была сутками злиться на милую, добрую, пусть и слегка строгую септу Мордейн за то, что ей не нравились мои стежки, – горько думала она. – И перед ней я никогда не смогу извиниться...» – Мейстер, что такое бараний горох? – запнулась она на чтении параграфа о лечении отравлений красавкой. – Это небольшие круглые бобы, которые растут в Дорне и на юго-западе Эссоса, миледи. Архимейстер Эброуз писал свою книгу с расчётом на читателей со всех концов мира, – назидательно сказал он. – А где всё это можно купить? – ткнула она пальцем в список противоядий. – Бараний горох... – Да не только его, а остальные тоже. – У нас в Утёсе есть примерно семьдесят четыре сотых из описанных в этом трактате целебных средств, – в своей обычной монотонной манере сообщил мейстер. Если бы вопрос не был таким серьёзным, Арья бы прыснула со смеху. – Вы можете заняться покупкой остальных двадцати шести? – прямо спросила она. – Некоторые из этих противоядий крайне дороги, миледи, – встревожился он. – Я не знаю, насколько такие траты согласуются с желаниями вашего лорда-супруга... – Мой лорд-супруг, я думаю, желал бы видеть меня живой и здоровой. – Миледи, я могу представить вам точные цифры, – сказал он. – Я думаю... я не думаю, что такие средства в нынешнее время... – Ну ладно я, – перебила его Арья. – А если они – кто бы они ни были – отравят, скажем, всю воду в наших подземельях? Как это сделали валирийцы во время какой-то войны, не помню какой? – Второй черепашьей, и не валирийцы, а ройнары, – машинально поправил её мейстер Крейлен. Палец Арьи за что-то зацепился. Оказалось, это была серебристая нитка, выбившаяся из вышивки с её платья. Выдернув её, она вдруг воскликнула: – Ну конечно! – Что, миледи? – Платья! – возбуждённо ответила Арья. – Как это я сразу не сообразила! У меня полные чуланы старых платьев, сшитых ещё для позапозапрошлых хозяек Утёса. Для моего лорда-супруга, леди Дженны и для меня это бесполезное тряпьё, но, думаю, покупатели оценят их намного выше. – Но разве ваш лорд-супруг?.. – опять взялся за своё мейстер. – Платья, в отличие от всяких побрякушек, даже не выставишь в Золотой галерее. Позаботьтесь, пожалуйста, о заказе всех этих южных травок, бобов и прочего – плата будет. – Как будет угодно миледи, – склонил он голову. – Теперь продолжайте, прошу вас, вы остановились на красавке. – Вас не отвлечёшь, – преувеличенно тяжко вздохнула Арья. Узнав о предстоящей продаже платьев, Дженна, как всегда, не выказала ни раздражения, ни довольства, а Дорна только всплеснула руками и уточнила: – Но ведь ты оставишь немножко нарядов для моей Жанеи? Арья рассмеялась: – Дорна, солнышко, ты всерьёз думаешь, что я хочу обобрать вас подчистую? Всех нарядов, что хранятся в наших шкафах, мне не продать при всём желании. К тому же пока Жанея растёт, придёт лето, появятся новые ткани, и портнихи сошьют ей платья ещё и получше старых. Её золовка счастливо заулыбалась. Арья мысленно отметила, что стоит бы сделать ей что-нибудь приятное, а то она только передаёт Дорне всё ненужное – то мебель Джоанны к ней в комнаты отправила, теперь вот пообещала старые платья. Бедная Дорна и так, должно быть, с тех пор, как была заложницей, считает, что она чем-то обязана собственной родне. – Конечно, противоядия важнее всего, – продолжала тем временем Дорна – Арья успела изложить и ей, и Дженне свои соображения о возможности отравления воды. – Так хочется думать, что хоть в Утёсе дети в безопасности! – под детьми Дорна подразумевала всех членов семьи, кроме Тайвина, Дженны, Кивана и себя, но включая – пусть и не вполне сознательно – Эммона. – А если этот предатель до сих пор тут? – Дорна, не переживай, на самом деле любой уважающий себя тайный убийца нацелится только на меня, – отшутилась Арья. – Выносить такое недоразумение в роли леди Утёса могут только Дженна с её сарказмом, ты, потому что ты любишь всех, и Жанея, потому что я её избаловала. – Тебя опять обижал Виллем? – Дорна, конечно, приняла всё это всерьёз. – Нет, всё хорошо. Виллем действительно её не обижал – он по возможности делал вид, что её не существует. Всякий раз, когда им случалось столкнуться в коридорах или на площадке, он всё так же раздражённо кривился, но выяснений отношений на тему «кому Киван больше пишет» он больше не устраивал. А тем временем приблизилась ланниспортская свадьба. Красное с серебром платье, весившее, как Арье порой казалось, не меньше иного доспеха, было готово. Уже от одного блеска вышивки и вставок из серебряной парчи у Арьи в глазах рябило, когда она во время примерки вставала перед зеркалом. Накануне поездки в Ланниспорт пришлось отложить «О травах и корениях»: мейстер заставил её несколько раз заново повторить фамилии, гербы, девизы и земли всех знатных домов, чьи представители были приглашены. От бесконечных младших ветвей Ланнистеров у Арьи, в конце концов, начал заплетаться язык, и мейстер наконец сказал: – Ладно, наверное, сгодится. – Спасибо, – с чувством ответила Арья. – Но вы же используете эти знания – хотя бы на аудиенциях, миледи, – невозмутимо сказал он. – Да, прилетел ворон из Цитадели – господин сенешаль закупит для вас противоядия. На этот раз благодарность прозвучала намного теплее. На следующий день с самого раннего утра все были взвинчены до предела. В Ланниспорт были приглашены только Арья и близнецы, но по царившим в Утёсе шуму и беготне можно было подумать, что все жители замка куда-то переезжают. Хуже того, Арья в этой беготне участвовать не могла – она покорно стояла в комнате, пока Мэгги и Летти надевали на неё украшения. Ожерелье, кольца, диадема, брошка, все сияющие золотом и серебром, все с тяжёлыми драгоценными камнями. Даже всё то, что ей приходилось надевать на аудиенции, не шло с сегодняшним убором ни в какое сравнение. Минутка злорадного торжества наступила, когда она вспомнила, что наряжаться приходится не только ей. Когда она уже стояла на лестнице возле статуи Ланна, до неё донёсся яростный вопль: – ...и я этого не выношу! Сверху по перилам скатился Виллем и разъярённо поглядел на неё. Вслед за ним прибежал Мартин: – Ох, как тебя разрядили – просто муравейник из золота и серебра, – усмехнулся он. – Но нас вот тоже... Виллему, как видишь, страшно не нравятся кружева на его костюме. Виллем едва не лопнул от злости. Арья могла его понять – если уж её кружева всегда раздражали, можно было представить, каково было мальчишке. А тут ещё она опять оказалась свидетельницей – пусть на сей раз не причиной – такого унижения. – Мальчики, вы опять, – тоскливо позвала их Дорна. – Идите наверх, вам ещё причесаться надо. И – Виллем! – веди себя прилично, а то месяц в комнате будешь сидеть! Я у леди Арьи спрошу, как ты себя вёл! Разумеется, настроения Виллема это не улучшило. Когда он, бросив ещё один свирепый взгляд на Арью и брата, пошёл обратно, Мартин с извиняющейся улыбкой похлопал Арью по руке: – Не волнуйся, я за ним присмотрю. Все сейчас нервничают, ну вот и он... – Ничего страшного, – в который уже раз повторила Арья. От свадьбы лорда Райнальда и леди Розель, как и когда-то от первой своей аудиенции, она успела здорово устать ещё до её начала – даже не то что до начала, а до отъезда из Утёса.