Se Vere. Невыученные уроки.

Коль солнце пляшет в доме Пса, Луна приходит к дому Волка, И по хребту бегут иголки, и горький дым застит глаза. Мельница. "Волчья луна"

Ошибка в хронологических расчетах – не мой конек, ибо ошибаться в людях намного неприятнее. Совершить обе в один день неприятно в квадрате. Подходить к собственному дому в четыре часа ночи как побитая собака и видеть в окнах свет – неприятненько в кубе, но я испытываю легкое злое удовлетворение, когда понимаю, что имею над Северусом власть. Власть радовать и власть причинять боль – давайте будем честными, именно в эти моменты чувствуешь небольшой выброс природных наркотиков. Хитрый УЖ ждал в гостиной, накрыв мятным чаем тот самый столик, который стал свидетелем всех самых ключевых перипетий в этом доме. Правда, судя по запаху, он еще и стены опрыскал мятным чаем. И ванну мне набрал тоже из мятного чая. Что ж, я ничего не имею против. Однако в подавляющую симфонию из мятного чая вмешивается одна знакомая, и оттого тревожная нота. Аконит. Тонкая струйка запаха, тянущегося из подвала, нарушает мятную синхронность и заставляет корни волос танцевать робкую, неловкую сальсу. Июнь 1993 года. Мунго. Первое, что я чувствую – это запах. Незнакомый, явно не лечебный, жжено – травяной. А еще безошибочное чувство, что в палате я не одна. - ...ее выбор, к которому ее никто не подталкивал. - Разве? Разве Люциус не поощрял ее интерес к Темным искусствам? Разве не давал ей протекцию в мракоборческий отдел? - Какое, по-твоему, может быть ВЛИЯНИЕ у ЛЮЦИУСА на мракоборцев? Ты хоть знаешь, при каких обстоятельствах Грюм познакомился с нашей семьей? Ты хоть иногда думаешь? Я стараюсь дышать как можно тише, потому что впервые вижу, точнее слышу обеих этих женщин в одном помещении. Нарцисса и моя мама – обе стоят у двери и шипят друг на друга, как две банки с газировкой. Странно, но в тот момент в мою уставшую, тяжелую голову даже не пришло сравнение со змеями. Если бы только Шарлин слышала этот разговор! Почему Малфои именно сейчас, когда уже слишком поздно, вздумали хоть кому-то рассказать, что Люциусу не хватило полномочий засунуть меня в мракоборцы? Дверь открывается, и под строгим взглядом целителя обе мои мамы выходят шипеть дальше в коридор. Из всех моих пробуждений в Мунго это, пожалуй, было самым страшным. Шарлин пропала, скоро должны были состояться промежуточные испытания для курсантов, которые я могла пропустить. Меня заставляли сутками напролет пить какое-то новое зелье, состава которого я не знала. А когда спросила, ответ заставил меня крепче сжать пузырек. Это волчье противоядие. Они подозревают, что меня могли не только оцарапать, но и укусить. Поэтому данное зелье в больших дозах могло не только позволить взять под контроль волчью сущность, но на ранних сроках свести риск трансформации на нет. Все обошлось. Либо оно сработали, либо я родилась в рубашке. На промежуточные испытания я сбежала, не дождавшись выписки и взломав дверь палаты. Тогда во мне, сломанной и испуганной, снова на секунду пробудилась девочка, сбегающая из спальни по ночам, ворующая с кухни еду и следящая за профессорами. И с тех пор не засыпала. Ноябрь 1999, Лондон. - Хорошо, признаю, я должен… - Зачем тебе аконитовое? – перебила я Северуса, резко сменив направление движения и вместо ванны сразу направившись в гостиную. – Что, Дагон вас задери, происходит? Мы встречаемся глазами и на секунду я снова вижу перед собой своего профессора, которому не терпится указать мне мое место и снять парочку баллов. Но затем что-то меняется в воздухе, и вот передо мной снова мой муж. Плотно сжавший губы и отводящий взгляд муж. Вообще мужское молчание – это такой отдельно взятый, совершенно ни на что не похожий вид социального взаимодействия, по степени боли и раздражения находящийся где-то между испанской грушей и неудобным бельем. Такое чувство, будто что-то вспарывает кожу и втыкает отвертки в органы брюшной полости. Я все-таки умылась и сменила плащ на кокон из пледа, и даже соблаговолила взять чашку с чаем, прежде чем пригвоздить Снейпа к дивану взглядом, которому у него же и научилась. - Я бы предпочел тебя в это не втягивать, - медленно, нерешительно начинает Северус, - но, боюсь, это уже происходит. К тому же, зная тебя и твоих подопечных, было бы глупо рассчитывать, что вы согласитесь сидеть там, где вам сказали, и делать то, что говорят. - Как показывает практика, из тех, кто делает то, что ему говорят, редко получаются хорошие мракоборцы. Те, кто уверял нас, что хороший солдат исполняет приказ, сами не следовали этому правилу. Грюм, Френсис, Малкольм. Никто из них. - Мы в опасности. Ты в опасности, - сухо произносит Северус. И я чувствую почти облегчение. Потому что во-первых это знакомое мне состояние. В этой короткой, мирной, счастливой жизни длиною всего в несколько месяцев была какая-то кричащая фальшь. Как будто мы просто уснули и оказались в стране из зефира, и вот пришло время просыпаться. Я не знаю, что делать со счастливой и безопасной жизнью жены. Но я знаю, что делать с той, в которой я в опасности. Я сломана. - Это связано с оборотнями? Поэтому тебе понадобилось такое количество аконитового? - Да. - Что в идеале должно делать это зелье? Северус задумчиво проводит пальцем по губам. - В идеале оно должно перевести ликантропию хотя бы в анимагию или уничтожить ее вообще. На генном уровне. Тот наркотик, который принимали оборотни, напавшие на вас в Хогсмиде был родственен моей разработке зелья, которое я готовил для Люпина. В том случае он, будучи в облике оборотня, мог контролировать разум. Стая пошла дальше – они контролировали превращения, сведя ликантропию к анимагии. Разница в том, что при таком раскладе человек все равно должен на какое-то определенное время становиться вервольфом, иначе вторая сущность выйдет из-под контроля. Зверя надо кормить. Еще в середине этой небольшой лекции я подобралась. С того самого момента, как был упомянут Люпин, я наблюдала за мужем со смесью интереса и подозрительности. - К тому же почти в ста процентах случаев ген оборотня не передается по наследству. Или может трансформироваться в способности к анимагии. Пожалуй, в случае Тонкс, риск все же был. Предрасположенность плода к трансформации могла… этот вопрос пока малоизучен. - Ты говорил с Андромедой? - Да, - Северус сжал пальцами переносицу и чуть прикрыл глаза, - она весьма обеспокоена. Я отвожу взгляд и закусываю губу. Мы оставили это на усмотрения Доры – обрадовать и родителей, и мужа тем фактом, что их ребенок не будет оборотнем ни в коем случае и ни под каким видом. Однако Дора, очевидно, приберегала эту информацию, а потом… сейчас кроме меня рассказать всем их маленькую тайну стало некому. Но с того момента, когда я во время ночевки в Мунго, услышала, что на роль крестных Тедди утвердили Гарри и Джинни, сам вопрос о том, придется ли быть ангелом-хранителем этой семьи, отпал. - Ну и зря, - тихо ругаюсь я, хотя интонация располагает к другой фразе. Северус поднимает на меня тяжелый взгляд. - Все это очень серьезно, Анжелика. Мы не можем пустить все на самотек. Мне удалось раздобыть некую формулу, которая была опубликована в одном алхимическом еженедельнике пару лет назад. С ее помощью я надеюсь… Вот. Вот оно. Мне упорно хочется верить, что я сейчас напоминаю хищника перед броском, но кому я вру – максимум озлобленного голодного хомячка. Но все равно ощериваюсь, резко вдыхаю через нос и суживаю глаза. - В чем дело? - Оу, - говорю тихо и аккуратно, чтобы не дать волю внутреннему злому хомяку. – Оу. Статья в выпуске от пятнадцатого декабря? Анонимная, на седьмой странице? Снейп настораживается. Он же знает, как я обычно себя веду, если кто-то без спроса трогает мои вещи. - В таком случае, может, тебе стоит знать, что ты пользуешься… МОЕЙ разработкой? – шиплю я, подражая символу факультета с точностью до тональности. - ЧТО?! - Тедди не был и никогда не будет оборотнем, потому что я тайно поила беременную Дору легким антиликантропным с добавкой мааааленькой формулы по замещению генов. Немного подправленной. Ею пользовались раньше в чистокровных семействах, чтобы, например, изгнать из плода гены маглорожденного отца и так далее. Бла-бла. Мы решили никому не говорить, чтобы была возможность потом самим обрадовать и Римуса, и Андромеду. Идиотки. А статью я сформулировала именно так, чтобы она прошла тогдашнюю цензуру. - Анонимные статьи об искоренении магловского генома в крови волшебников – твоя работа? С коротким смешком хлопаю себя по колену. - А я смотрю, ты ими интересовался? - Со мной все понятно, но почему ты… - Мне было интересно, каким образом регулируется наследственность на магическом уровне, а не на генном. К тому же я достаточно долго и часто наблюдала за маглами, чтобы вычленять из наблюдений наиболее негативные варианты. Большинство магов, как ты знаешь, разбираются в магловской культуре ничуть не лучше, чем в любой локальной самобытной – вроде народов Амазонии или Океании. Все ошибки происходят от незнания – кто нам впаривал это целых семь лет? То-то. А у меня сведений было предостаточно, так что я могла себе позволить немного и аккуратно вывернуть их наизнанку. К тому же за статьи платят, если ты помнишь, а мракоборцам, нанятым ДО переворота зарплату начисляли просто из рук вон плохо. А я должна была кормить сову… - Ты публиковалась в алхимических еженедельниках, поддерживая идеологию, чтобы прокормить сову? – аккуратно уточнил Северус. Как будто я когда-то пользовалась другими аргументами. Не говорить же, что именно в тот период я начала носить мамину одежду, потому что вся моя сгорела, порвалась или изгваздалась, а на новую не было денег. - Если бы хоть одну из них я подписала настоящим именем, мне заплатили бы втрое больше. Выступи я открыто на стороне нового режима с теми знаниями, что были у меня, я купалась бы в золоте и славе. Уж ты-то можешь это представить. Лорд дал бы покататься верхом на Нагайне тому, кто сказал бы ему, что магловские гены в полукровках можно искоренить. Теоретически. - Теоретически. - Да. Та формула может воздействовать только на плод, целиком и полностью подчиняя его генам матери. Дора много сомневалась, стоит ли ей делать Теда только… ЕЕ сыном. Все равно как если бы мы… умели… - я заметно замялась, - размножаться почкованием. Но Римус так переживал и закатывал такие аховые сцены… единственное, что досталось от него ребенку – это Y-хромосома. Северус перевел взгляд на свои записи и пробарабанил пальцами по колену. - И в твоих разработках не было ответа на вопрос, как то же самое провернуть… со взрослой особью? За последние три минуты со мной больше обращались как с профессионалом, чем за предыдущие три месяца. Да завтра снег пойдет. - Раз – мне не нравится термин «особь». Он излишне биологический. Второе – все разработки, что у меня были, я опубликовала. И делала я это ради Доры и совы. С тех пор мне было немного не до того. Я носилась, как с писаной торбой, кое с кем, кто теперь не пускает меня в мою же лабораторию. Северус вздыхает. Долго, длинно и тяжело вздыхает – так, что мне хочется встать, подойти, сесть к нему на колени и уткнуться в шею. - А откуда у тебя вообще взялись образцы аконитового зелья? Его выдавали в точных дозировках подотчетно, с моего ведома. Уткнуться в шею и голову откусить. Любопытная зараза. - Я припрятала один из тех пузырьков, которыми меня пичкали, когда я лежала в Мунго после нападения оборотней и смер… исчезновения Шарлин, - меня снова не хватает на то, чтобы признать коллегу мертвой, и я не знаю, что с этим делать. - Министр в курсе, что это твои статьи? - Нет. Повисает неуютное молчание. - В таком случае тебе придется это рассказать завтра… уже сегодня. На совещании. Меня хватает на небольшое пожатие плечами. Это не конец света. - И посвятить в это Андромеду и Люциуса. Упс. А вот это конец.