Se Vere. Невыученные уроки.

Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел, Потрусили за ствол - он упал, упал... Вот вам песня о том, кто не спел, не спел, И что голос имел - не узнал, не узнал. Может, были с судьбой нелады, нелады, И со случаем плохи дела, дела, А тугая струна на лады, на лады С незаметным изъяном легла.

Подушечкой пальца я отсчитываю ровно двенадцать ударов по подлокотнику кресла. Потом держу паузу, потом еще двенадцать, потому еще паузу. Мой разум зациклен и сосредоточен исключительно на ощущении обивки под ладонью. Это позволяет не чувствовать холода, текущего по ногам, ноющей из-за неудобного положения спины и почти не прислушиваться к голосу напарницы, которую я много лет считала мертвой. Поймите меня правильно, я нежно люблю сюжеты, когда люди внезапно находят и обретают друг друга. Найденные дети, внезапные наследства, вернувшиеся давно потерянные друзья. Граф Монте-Кристо, восставший из могилы призраком прошлого, явившийся, чтобы покарать своих врагов. Все это заставляет верить, что за занавесом этого мира у судьбы припрятано для нас еще немало сюрпризов, и что среди них есть довольно приятные. Выжившая Шарлин Шапис-Палмер, если подумать, относится к таким сюрпризам. Если бы не шрам, рассекающий ее лицо и не чуть охрипший голос, то можно было бы представить, что мы расстались не более суток назад, и все годы, что прошли между сегодняшним днем и мысом Бичи были не более чем кошмаром. Но я живу в кошмаре, в котором постоянно то воскресают злые волшебники, то прокусывают шею моему любимому, то по улицам безнаказанно бегают убийцы, то мать моей знакомой оказывается сестрой моего жениха, а в ее дочь влюбляется мой брат, то мы спасаем одноклассницу от мужа-тирана, то ненароком кого-то убиваем, то считавшиеся вот уже как несколько лет погибшими коллеги внезапно появляются на пороге. Как же я устала. Хуже, пожалуй, Роберту, который с момента появления Шарлин в зале уткнулся немигающим взглядом в столешницу и, кажется, даже перестал дышать. Уверена, прежняя я назвала бы это не кошмаром, а приключением, но опять же, какой-то частью своего мозга я пребывала в робком убеждении, что как правило после свадьбы про персонажей становится нечего рассказывать. Жили долго и счастливо, в идеале вообще не умерли, точка. Кто ж знал, что неприятности дышат мне в лопатки, да ещё и неровно. Мораль: никогда не поворачивайтесь к проблемам спиной, иначе следующая поза в которую вас опрокинут вам не понравится. Впрочем, до моей личной драмы сейчас никому нет дела, так как мы из последних сил контролируем мимику и готовимся выслушать Шарлин. Но вслед за ней в конференц - зал входит уже знакомый мне по запоминающейся встрече в парке Лео и окидывает всех присутствующих острыми, хитрым глазами. Он, кажется, единственный здесь, кому происходящее искренне нравится. По крайней мере, ведёт он себя так, будто написал удачную пьесу. - Наши сегодняшние... Хм, гости изъявили желание объясниться исключительно в присутствии мистера и миссис Снейп, а также членов Визенгамота, - сдержанно сказал Кингсли, посылая Роберту предупреждающий взгляд. В чем, кстати, не было необходимости, потому что дар речи покинул помещение, очевидно, прошмыгнув мимо Шарлин и Лео. Визитеры переглядываются, и я замечаю в глазах бывшей напарницы искру обожания и смятения – так я смотрю на Северуса. Спустя еще секунду меня прошивает понимание: эти двое – ПАРА. Мой организм странно реагирует на выброс уж не знаю точно, каких веществ – я одновременно начинаю хотеть пить и в туалет. Здесь становится максимально некомфортно находиться, и приблизительно с этого момента я начинаю считать минуты до окончания встречи. Лео обводит уверенным, насмешливым взглядом всех присутствующих, слегка задерживаясь на Роберте и мне. Затем прочищает горло. - Опустим приветствия. Итак, чуть ранее мы просили о встрече, дабы обсудить несовершенства законодательства в отношении оборотней. От лица стаи, я бы хотел выдвинуть ряд условий и выслушать ваши. Мы посчитали, что сейчас, в мирное время, когда общество активно борется с предрассудками – подходящий момент, чтобы вынести на обсуждение ряд вопросов и перейти к следующей ступени. Я и мисс Палмер выступаем в качестве полномочных представителей. - Мы вас услышали еще в прошлый раз, мистер… - Кингсли акцентирует внимание на паузе, но Лео как об стенку горох. Он лишь улыбается краешком рта, как будто не желает раньше времени выкладывать козырь. Меня начинает посасывать где-то между ребер – отточенная интуиция подсказывает, что здесь тоже может быть зарыт… хм, волк. - Можно просто Лео. - Не солидно для полномочного представителя стаи. - Тогда зовите меня Бетой. Мы переглядываемся с Робертом. Все присутствующие в помещении мракоборцы моментально навостряют все органы чувств. Нас учили, что хаотичная преступность всегда безопаснее организованной. Для хаотичной свойственно отчаяние, организованной – иерархия и дисциплина. Слова Лео – подтверждение, что мы имеем дело не с рядовой бандой или кружком по интересам. Если есть Бета, то где-то, очевидно, есть Альфа. Образ незримого, авторитетного лидера, тайно наблюдающего за происходящим, зловещей тенью всплыл в моем сознании. - Мистер Лео, - спокойно говорит Кингсли, заметно убрав пару градусов накала из голоса, - нам важно знать, с кем мы имеем дело. Признаться, события последних лет заставили нас упустить из виду ситуацию со стаей. К тому же, мой близкий друг был одним из вас. И большинство из здесь присутствующих прекрасно осведомлены о том, что оборотни – способная на коммуникацию… раса. Хм. Но пока что вы для нас – незнакомец, и наш кредит доверия вам равняется нулю. Не говоря уже о том, что от меня ускользнула причина ряда ваших поступков – к примеру, настойчивый поиск встречи с леди Анжеликой. К тому же, я уверен, многие хотят знать, каким образом бывшая сотрудница отдела магического правопорядка, которую многие годы все считали погибшей, стала одной из вас. - На этот вопрос я в состоянии ответить сама, - подала голос Шарлин. Я постаралась как можно тише вдохнуть и выдохнуть. - Я попала в стаю после инцидента на мысе Бичи-Хед. Я была ранена, и не смогла сразу дать знать о том, что жива. А позже обратилась, и уже не могла вернуться. В правилах для мракоборцев четко указано, что они не должны иметь мутационных отклонений – быть сквибами, оборотнями, полукровками от смешения других рас. Это, строго говоря, правда. Ни Флитвик, ни Хагрид не смогли бы поступить в мракоборцы, равно как туда был заказан путь Люпину. - Мне позволили стать частью стаи, а чуть позже… - Шарс, действительно позже, - прервал ее Лео, мягко положив два пальца на локоть. – О проекте еще рано. - Что за проект? – подала голос Стоддард. Лео длинно вздохнул. - Вам как никому должно быть известно, в каких предубеждениях относительно оборотней пребывает общество. В связи с этим стая самостоятельно приняла ряд мер, чтобы когда придет момент, показать, что мы можем иметь равные права с волшебниками. Все упирается в способность контролировать обращение и разум после него. Сейчас у нас достаточно инструментов, чтобы мы сказали, что сделали огромный шаг в этом направлении. Не без помощи мистера Снейпа, и нашего брата Римуса Люпина, вечной ему Луны. Стоддард приподняла брови. Присказка, очевидно, относилась к внутреннему сленгу и имела огромное значение. Я ее слышала впервые, но на шее члена Визенгамота панически забилась жилка. - Вернемся к тому, зачем вы здесь, - напомнил Кингсли. – Вы хотите добиться равных прав с волшебниками. Каким образом? - Мы намерены подать прошение на рассмотрение в Визенгамот, для внесения новой законодательной иницативы. Вашего слова министра, боюсь, будет недостаточно – обществу не так легко поменять вектор. Нам нужен громкий, широко освещаемый в прессе процесс. Нам нужно, чтобы информационная машина Министерства, показавшая свою мощь во время войны, работала на нас. Это звучало страшно и амбициозно. - Если вы внимательно следили за тем, как работало Министерство, то должны понимать, что далеко не всех ей удалось убедить сменой курса. И здесь в основном находятся те, кого не удалось, - ответила я, впервые подав голос. Лео сместил свои проницательные глаза на меня, и я уже второй раз не смогла отделаться от ощущения, что он мысленно переворачивает карты в рукаве. - Леди Анжелика. Качество убеждений превалирует над количеством последователей, - мягко сказал он. Я захлебнулась. Это были слова Римуса – услышав впервые их в штабе Ордена, Тонкс не уставала их повторять, особенно в тот страшный год, когда ей нужно было за что-то цепляться. - Как близко вы были знакомы с Римусом Люпином? – отвечая моим мыслям и, очевидно, на секунду утратив контроль, выпалил Кингсли. Я уже говорила, что мы живем в какой-то туманной реальности, в которой достаточно надавить на имя любого из павших, и это спровоцирует колебания паутины. Именно это сейчас и происходило – на смену призраку Шарс над нами повис призрак Римуса, и самое ужасное, пожалуй, было то, что эти призраки теперь уже никогда не закончатся. Лео качнул головой. - Недостаточно, чтобы убедить примкнуть к нам. Достаточно, чтобы вместе со всеми скорбеть по нему. - Вам нужен громкий процесс, который развернет флюгер и сделает оборотней полноправными членами магического сообщества. Как вы намерены этого добиться? – кинув на Кингсли предупреждающий взгляд, спросила Стоддард. А в моей голове пронеслось: «критически близко знаком с одной особой, которая принимала тогда участие в.. операции». Только сейчас до меня дошло, что Лео говорил о Шарлин. Шарлин пыталась обратить Саймона. Они сказали, что некоторым семьям проще отречься от своих детей, чем пойти на баррикады и публично признать, что они оборотни, тем самым заставив машину работать на них. В стае кому-то критически важно выйти из тени и быть полноправным. До такой степени, что они затянули с собой всех до кого добрались в попытке не оставить нам выбора. - У вас есть свои люди в Министерстве, - медленно сказала я, перемещая взгляд с Лео на Шарлин и обратно, - в парке вы сказали мне, что обращали кого-то из влиятельных семей, чтобы заставить их публично признать оборотничество. Вероятно, среди вас есть те, кто взял транформацию под контроль и ведут обычную жизнь, ничем не отличаясь от других. Вы намерены заявить, что каждый оборотень может сделать то же. Визитеры, просияв, переглянулись. И – на секунду мне показалось – в их глазах мелькнула гордость из разряда «А я же говорил!» - Она умница, правда? – промурлыкал Лео, подтверждая мою теорию, но вызывая еще большее недоумение, как будто я была его протеже или вроде того. – Мы не ошиблись в леди, равно как и в том, что именно сейчас самый подходящий момент чтобы выйти из тени. - Иными словами, вы можете раскрыть инкогнито оборотней, живущих наравне с волшебниками, без опасения, что соседи или коллеги их порвут в клочки? – хрипло спросил Роберт. Губы Лео тронула короткая, хищная улыбка. - Я бы не торопился предполагать, кто кого первым порвет в клочки. Однако смею вас заверить, что кровопролитие не является нашей целью, либо же методом ее достижения. Волшебному сообществу предстоит еще раз испытать на прочность свою лояльность и терпимость. Вы уже почти решили вопрос с маглами. Поговаривают, что при школе собираются создать курсы для сквибов. Мы медленно, но верно подходим к той грани, за которой начинается утопия. Вряд ли вы дойдете до принятия в школу великанов, но ведь насколько мне известно, парочка у вас уже есть? Значит, в Запретном лесу они тоже бывают, - сделала я мысленную пометку. - Чего вы хотите от нас? – задала я прямой вопрос. - Нам нужны будут адвокаты. Люди, готовые высказаться в нашу защиту из числа сотрудников Министерства и уважаемых членом общества. Чтобы не только те, кто подвергается трансформации, отстаивал свои интересы. Нам нужны будут друзья. Члены семей. Сослуживцы. Мы решили, что на эту роль идеально подходят миссис Стоддард, леди Анжелика, мисс Грейджер, а также мы очень рассчитываем на мистера Снейпа как эксперта в области трансмутаций, мистера Поттера, мистера Уизли – я имею в виду Билла Уизли, который имел несчастье близко познакомиться с неприятной стороной одного из нас, - хотя следует признать, что самый младший Уизли нас также приятно поражает, и миссис Тонкс. Хотелось бы еще добраться до мистера Фаджа, однако он отказывается с нами разговаривать. - Вес Фаджа в обществе равен лебединому перышку. Боюсь, вы ставите не на ту лошадку, - холодно процедил Роберт. - Мы все питаем трепетную надежду, что в мистере Фадже как и во многих других еще проснутся родственные чувства, - хмыкнул Лео. Меня пронзило тысячей иголок. Я знаю только одного человека с фамилией Фадж, но… так вот причем тут Рон! Должно быть, Лео по моим глазам понял, что я снова нахожусь на пороге озарения, так что посчитал нужным продолжить диалог. - Мы не просим ответа прямо сейчас. Очевидно, что вам необходимо вывести его на обсуждение. Со своей стороны мы готовы предоставить любую информацию, материалы, адреса, пароли и себя самих для лабораторных исследований, если потребуется. Кингсли и Стоддард синхронно кивнули. Северус задумчиво молчал, но мне это молчание было хорошо знакомо – в его голове сейчас наверняка уже складываются схемы и алгоритмы. - Как с вами связаться? – спросил Кингсли. Лео качнул головой. - Мы сами с вами свяжемся, когда наступит нужный момент. Простите, но мы не намерены раскрывать свое местоположение. И какие-либо еще детали, способные указать на наше местоположение или на личность Альфы стаи…вам. Небольшая заминка перед последним словом отдалась легкой дрожью в моем позвоночнике. - Что ж, - видимо, поняв, что дальнейший диалог не умеет смысла, министр опустил плечи и откинулся в кресле, - более мы не смеем задерживать вас и мисс Палмер. Спасибо за… конструктивный разговор. - Спасибо что в этот раз не пытались меня оглушить, - улыбнулся Лео и они развернулись, чтобы открыть дверь. В следующую секунду я извинившись вылетела из-за стола, потому что общий дискомфорт, вызванный обезвоживанием и позывами, достиг апогея. Держа руки под струей обжигающе горячей воды, я рассматривала свое испуганное лицо в зеркале. Оборотни, серьезно? Бросив взгляд на наручные часы, я подметила, что еще только одиннадцать утра. Впереди еще шесть рабочих часов, а я уже закончилась – ну кому из нас это не было знакомо хоть раз в жизни? Возвращаясь в кабинет министра, в Атриуме у каминов я напоролась на Шарлин и Лео. Признаться, сложно было представить, о чем мы могли бы перекинуться хотя бы парой слов. Вряд ли Палмер отдавала себе отчет в том, чем была для меня – старшей подругой и наставницей, которой хотелось подражать и чью похвалу я стремилась заслужить. Для нее год, проведенный со мной как с курсантом, очевидно, был не более чем эпизодом. От необходимости выбора между неловким диалогом и еще более неловким молчанием меня избавил Лео. - Леди Анжелика, - он слегка наклонил голову наискосок, сочетая знак приветствия с наблюдением за моей реакцией, - надеюсь, теперь вы понимаете, почему мы рассчитываем на вашу лояльность. - Не знаю, с чего вы взяли, что она у вас будет, - я старалась ни одно слово не выделять интонационно, равно как старалась не смотреть на Шарлин, - вы пока еще не успели стать мне ни другом, ни напарником, чтобы я впрягалась за вас. - Возможно, вас убедит необходимость выступить от лица сотен и сотен беззащитных перед законом и дезориентированных оборотней в этом государстве, - серьезно ответил Лео, - что же до того, рассчитываю ли я на вашу дружбу… В ней нет необходимости, ведь нас с вами и так связывает нечто большее. Я перевела взгляд на Шарлин. Та взволнованно раздула ноздри. - Я не претендую на то, чтобы ты хотя бы мне сказала, что жива. Но если вы так рассчитываете на мою лояльность, почему не начали раньше? - Я не знала, кому могу доверять, - ровно ответила Шарс. - Что ж, тогда вы простите мне что я сейчас нахожусь в аналогичном положении. - Немного больше доверия с нашей стороны бы не помешало, - вновь перехватил инициативу Лео, чуть выдвигаясь вперед, - и потому я скажу вам то, чего не сказал остальным членам собрания, участником которого вы невольно стали. Анжелика. Меня зовут Леонард Филипп Кристенсен, - он протянул ладонь для рукопожатия. – И мне искренне жаль, что вам так часто приходится иметь дело с восставшими из мертвых. Однако это одна из причин, по которой мы рассчитываем на вашу лояльность… дорогая кузина.