flashbacks
Нежно-розовые, такие чистые и невинные цветы сакуры тонули в луже ещё тёплой крови. Они полностью увязли в этой липкой жиже, их нежные лепестки утратили свою первозданную красоту и незапятнанность. Смрадный запах гари и тошнотворная вонь палённой плоти, резко перебивала прекрасный аромат сакуры, ветром уносились вдаль вместе с душами ни в чём неповинных людей. Всепожирающее пламя властно и жадно поглощало деревянные дома, уничтожало трупы жителей этой скудной деревушки. Алые искры стремительно охватывали всё новую территорию, падали на сухую траву и продолжали своё увлекательное путешествие, сжигая всё на своём пути. Языки пламени неудержимо поедали тряпичную куклу, с которой, совсем недавно, весело играла маленькая девочка, что представляла себя матерью, а свою верную и такую дорогую игрушку — маленькой дочерью. Хозяйка этой игрушки лежала подле своей драгоценности, в пустых, безжизненных глазах мерцали эти красивые огоньки, которые, тем временем, пожирали бездыханное тело ребёнка. Как пахнет смерть? На этот странный и в тоже время философский вопрос нашла ответ семилетняя девочка. Она как будто окаменела: не убегала из этого ужасного места, не безудержно плакала и кричала от безвыходности, а просто-напросто смотрела на всё это. Страх и непонимание читались в её карих глазах, любимая кукла, совсем забытая маленькой хозяйкой, уже давно покоилась на опалённой траве, повседневное кимоно было перепачкано чёрным пеплом и грязью. Внезапно в её поле зрение попало опалённое тело матери. Малышка спешно подбежала к женщине в надежде, на то, что она всё ещё жива, в надежде на защиту и спасение… «Мама! Мамочка»! — затараторила девочка, наивно надеясь на то, что любимая мать откроет глаза и скажет: «Всё хорошо, я с тобой. Всё будет хорошо». Но заветные слова так и не вырвались из уст женщины. По грязным щекам заструились солёные слёзы, девочка встала с колен и принялась бежать без оглядки. Слёзная пелена застлала глаза и, поэтому, она совершенно не видела дороги. Всё было как в тумане. Девочка падала и вновь поднималась, стараясь убежать как можно дальше. Вновь она упала и было бы захотела встать, как вдруг заметила молодую девушку. Незнакомка с неким презрением рассматривала жалкого человеческого детёныша, в её лисьих глазах читалась ненависть ко всему живому, а уши и пушистый хвост даже не дёргались. Расписное, шёлковое кимоно было перепачкано только что пролитой кровью, алая жидкость так же красовалась на острой катане. Алые капли спешно омывали сталь и падали на сухую землю, тут же впитываясь ненасытной почвой. — Ёкай. — с дрожью прошептала девчушка и моментально умолкла… навсегда.конец flashbacks
Лисица вскочила с кровати, холодный пот стекал с бледного лица, позже падая на пушистое одеяло. Она схватилась за голову и сквозь зубы прошипела: «Монстр»! Горничная не спеша встала с кровати, стараясь не издавать лишних звуков, она вышла из комнаты и направилась в сад. Сегодня утром она посетила это место и оно просто покорило её своей красотой и буйством различных запахов. Это место чем-то напоминало ей тот лес, лес в котором она полностью изменилась, лес, в котором она спряталась от мира сего… И вот она уже стоит в саду. «Ну наконец-то, я могу снять эту штуковину»! — с неистовым облегчением произносит Анна и снимает надоедливый и такой неудобный чепчик. Прохладный ветерок касается ушей и от этого, лисьи ушки стремительно дёргаются, словно наслаждаются минутной свободой. Раздался еле уловимый шорох, и в нос вновь ударил этот обольстительный запах. — Что ты тут делаешь? — спросил Михаэлис, осматривая девушку. — На цветы пришла посмотреть. — кратко ответила кицунэ и для вида, принялась изучать куст с белыми розами. — Вот как, — холодно ответил Себастьян, — мне нужно с тобой поговорить. — О чём? — поинтересовалась кицунэ и подошла к демону. — Опять наступаешь на те же грабли, Морико. — Раздался женский голос на неизвестном для Михаэлиса языке — японском.