Красота этого мира

— Ёкай. — с дрожью прошептала девчушка и моментально умолкла… навсегда.       Кицунэ небрежно от пнула бездыханное тело ребёнка в сторону, и неспешным шагом направилась прочь от полыхающей деревни. Разорение деревень, убийства ни в чём не повинных людей. Всё это стало простой обыденностью, которая не приносила ни горя ни радости. Всё это стало простой, повседневной привычкой. Даже отмщение уже не приносило бывалой сладости и азарта, не было того спокойствия и удовлетворения, которых жаждала лисица. Но теперь, она не способна всё это бросить. Она просто не в силах… этот демон не позволит. И вот вновь девушка слышит его сладостный и такой пьянящий голос: «Хорошо справилась, — произнёс он, появившись из неоткуда, — Морико, должен признать, ты превзошла все мои ожидания». — с лукавством промолвил демон, наблюдая за всепожирающем пламенем. Очередная похвала за совершённое злодеяния, очередная лицемерная улыбка. Всё такое лживое. Но при этом, от этой очевидной лжи сердце пускается в пляс, а неописуемое счастье опьяняет рассудок. Он алчен и жесток, чёрств и лицемерен, лжив и аморален он — искуситель. Она — его жертва. — Не называй меня по имени, — вырвалось просьба из её уст,  — ты знаешь, что оно напоминает мне о прошлом. — Прошлое очень для тебя тягостно. Ты погрязло в нём, даже несмотря на будущее… В этом твоя слабость. Помню, совсем недавно ты была напуганным и озлобленным на весь род людской, лисёнком. — перевёл он тему разговора, прижимая её к себе. — Я думал, что ты будешь бесполезной, но, к счастью для тебя, ошибся. — сказал искуситель, всматриваясь в её лисьи глаза. — Что ж, идём домой, Морико. — промолвил демон, отстранившись от своей жертвы.       Девушка недовольно шикнула, и последовала за ним. Сердце всё так же отплясывало чечётку, а мурашки метались по телу. Несмотря на то, что она неоднократно проводила ночи с ним за одним ложе. Каждый его взгляд, слово, прикосновение приносили неописуемое удовольствие, словно всё это было впервой. А он, лишь игрался с ней, когда донимала скука. Чистые и искренние чувства кицунэ являлись для него сладостным десертом, а особенно порывы ревности и досады. И лисица это прекрасно понимала. Она не была глупа, чтобы не осознавать столь очевидного фарса, но всё-таки, ей было не под силу противостоять чарам искусителя. Было больно, когда он уходил к другим, пропадая на несколько месяцев; было горько, от того, что от него пахло другими женщинами; было обидно, когда он не скрывал, что она начинает ему на скучивать. Но она любила и продолжала улыбаться лишь ему, хранила верность, и старательно ждала, иногда горько плача и причитая: «Какая же я дура»! А потом вновь тонула в его ласках, забывая о боли, которую он причинил, наслаждаясь, что на ней стоит его метка. А потом, вновь убивала и уничтожала, уже не ради мести, а ради него — любимого, но такого жестокого демона. Он использовал, не заморачиваясь. Она — всего лишь игрушка от скуки и такая сладостная жертва.

***

      По лесу бежала маленькая девчушка: из её карих глаз струились солёные слёзы, а сиплый голос, пронизанный дрожью, неустанно вторил одни и те же мольбы: «Помогите! Прошу, помогите»! Растрёпанные волосы то и дело спадали на бледное от страха лицо, всё время, попадая в рот. «Никто! Никто меня не спасёт! — прокручивалось у неё в голове, — как же без меня будет бабушка?! Я… я не хочу, чтобы она осталась одна». Неожиданно она споткнулась о выступающие корни деревьев и рухнула на землю, смотря на своих убийц, которые, глотая слюни, выкрикивали: «Какой сочный человеческий детёныш»! — злобно вопили низшие ёкаи. — Так вы посмели залезть в наши владения? — раздался холодный женский голос.       Через мгновение в одного из ёкаев прилетел чёрно-красный огненный шар. И от того, в мгновение ока, остался лишь горстка праха. Они засуетились и в один голов вскрикнули: «Простите нас, госпожа! Пожалуйста, позвольте нам съесть этого детёныша. И просим, чтобы Вы ничего не говорили господину!» — со страхом в голосе, промолвили они. — Мне не было бы дела, если бы вы съели её. Но вы испортили мне настроение, поэтому, поплатитесь за это! — с раздражением пригрозила кицунэ, сжигая этот ничтожный сброд. — А теперь, — промолвила девушка, подходя к напуганному ребёнку, — уходи от сюда, покуда я в хорошем духе, детёныш! — Произнесла она, демонстративно отвернувшись от девочки.       Отойдя от пережитого шока, девчушка вскрикнула: «Спасибо!» — быстро подбежав к лисице и крепко обняв её. Она, словно уже и позабыла о тех монстров, что хотели полакомиться её плотью. Кицунэ опешила, а что-то глубоко в груди болезненно кольнуло. «Не за что». — это были единственным, что смогла она произнести. Девчушка улыбнулась и поскорее побежала домой к любимой бабушке. Лисице оставалось лишь смотреть ей вслед, по-прежнему, пребывая в недоумение. После колкой боли, грудь переполнила теплота. Та самая теплота, которую она испытывала когда-то давно. Когда её мать ласково тёрлась носом о её лицо, когда она дурачилась со старшими сёстрами. По её щеке невольно прокатилась прозрачная слеза, а из уст вырвалась когда-то произнесённые слова: «Морико, помни, не все люди такие, есть и хорошие. Никогда не держи злобы и прощай все обиды… Ты обещаешь мне, что, чтобы не случилось, ты никогда не будешь держать на людей зла? Каким бы не был жестоким и холодным этот мир, и в нём есть своя красота»…       На следующий день, Морико решила осмотреть лес, дабы изничтожить всякий мусор, который только и мог, что вредить и раздражать. Но неожиданно её окликнул радостный голос ребёнка, а именно, той девочки: «Лисичка! Лисичка!» Как только она услышала этот детский голосок, её сердце вновь наполнила та теплота, от которой становилось так спокойно на душе. Незамедлительно она направилась к этой настырной малышке. Завидев свою спасительницу, та сразу же бросилась на неё с объятиями. В своих маленьких ручонках она сжимала небольшой узелок. Оторвавшись от кицунэ, девочка раскрыла ткань и протянула её содержимое в руки девушки. — Лисичка, это я сделала! — улыбнувшись, произнесла девица.       Малышка протягивала ей онигири. Эти пирожки, сказать честно, не были аккуратными и аппетитными, но отказаться от еды она так и не смогла. «Спасибо. — произнесла она, выдавив из себя некое подобие улыбки, — как тебя зовут?» — Хотару, мне пять лет. — весело произнесла малышка, — ты такая красивая и добрая, Лисичка! А ещё у тебя ушки хорошие. Ты охраняешь этот лес, да? — С любопытством поинтересовалась она.       С того самого дня, Хотару часто прибегала в этот лес, чтобы поговорить с, как она её назвала, «Лисичкой». Бессмысленные разговоры ни о чём, детские игры и глупые забавы. Всё это так напоминало её прошлую жизнь. Спустя столько лет, она, наконец-таки смогла найти то спокойствие, которого жаждала всё это время. Наконец-таки, она смогла убедиться, что не все люди плохие. Но, как только ей пришлось это осознать, на душе появился новый камень — вина за содеянное. Было мерзко от своей жестокости и глупости; тошно от того, что она, собственноручно, пролила кровь ни в чём неповинных. Вина и сожаление терзали её изнутри, а в снах к ней приходили все те, кого она придала пламени. Даже мать и сёстры в снах были опечалены. Они с горечью смотрели на неё, а мать шептала: «Морико, почему ты одумалась тогда, когда уже пролито много крови? Ты не сдержала клятвы». Каждый раз кицунэ просыпалась в холодном поту, а затем, непроизвольно рыдала от угрызений совести. «Я больше не хочу убивать, проливать крови». — твердила она.       Но однажды она решила изменить и своего жестокого возлюбленного. Ей очень хотелось, чтобы он встал на правильный путь, чтобы он увидел красоту этого мира. Но он лишь посмеялся над ней и с презрением произнёс: «Какой же ты стала жалкой. Раз ты стала таковой, то мне нет до тебя дела… Ты бесполезна»… Боль и обида — именно эти чувства пронзили её, словно остро наточенные клинки. Демон всё отобрал у неё: надежду, любовь, доверие, а самое главное — Хотару. Он сжег её деревню и скрылся… навсегда. Такова была его плата за её слабость. Такова была плата за её грехи… После этого, Родина стала ей противна: где бы она не была, всюду были воспоминания. Поэтому, ей пришлось уйти, как можно дальше. Пришлось забыть о своей демонической части и жить как оборотень. Её зовут Морико. Морико — дитя леса, никак иначе.