Граф устало просматривал документацию, стараясь отогнать навязчивые мысли о той охоте. Несмотря на все усилия, перед глазами по-прежнему представала одна и та же картина: полыхающие злобой лисьи глаза. А в голове снова и снова прокручивались её слова: «Ради чего?! Вам, людям, так нравится причинять боль или отбирать чьи-то жизни? У тебя же есть всё: еда, одежда, дом. Тогда зачем?! Ради развлечения, да? Трофея, которым ты станешь хвастать, представляя себя самым лучшим охотником?! — её голос дрогнул, и послышался всхлип, — разве… разве ты не знаешь, какого это — оставаться одному? Потерять родителей, дом и всё, что тебе дорого. Ведь животные, тоже могут чувствовать, как вам не понять? Им больно! Чем, чёрт побери, люди лучше них?! — на миг она замолкла, позже холодно добавив: — вы же, люди, убиваете ради развлечения, потехи. Просто так, считая себя выше других. — И снова раздалась тишина. — Просто уходите… Немедленно»!
От этих слов тело снова сковала эта предательская дрожь, а на губах расплылась кривая улыбка. «Чёрт, как же я всё-таки омерзителен», — скрипя зубами, произнёс мальчик, откинув кипу бумаг на пол. Голова начала раскалываться на части, в лёгких катастрофически не хватало воздуха, а в глотке чувствовалось неприятное першение, позже перерастающие в колкую боль. Не само убийство лисицы причиняло эту резь, а осознание того, что он сам, без какого зазрения совести, отнимал чужие жизни. Нет, он не животное, а простой мерзкий человечишка, упоённый своей безнаказанностью за содеянные грехи. Ничтожество, которое просто пыталось спасти свою шкуру, а не отомстить. Простой лгун, старающийся поддерживать свою неправдоподобную легенду. Полное осознание своей низкой сущности вызывало смех, да и только. «Чёртова подделка»! — укоризненно прошептал Сиэль, стараясь наполнить лёгкие кислородом.
Его уже давно не беспокоило, что невеста и тётушка смогли увидеть нечто паранормальное; было всё равно. Да и к тому же, дворецкий смог убедить их, что всё это простая иллюзия. Лишь одно терзало рассудок: не знание того, вернётся ли она. Кицунэ не появлялась в поместье более двух недель. Фантомхайв сам полностью не осознавал, почему так не хочет терять свою новоиспечённую горничную, нет, своего питомца. Вероятно, её слова смогли поразить его, а если точнее, то речь о потерях. Когда лисица говорила об этом, её голос дрожал, а периодические всхлипы и вовсе прерывали речь. Ей было больно об этом говорить? Но разве демоны способны страдать? Бездушные существа с поддельными эмоциями и неимоверной силой — именно такими он представлял прочую нечисть, основываясь на своём верном слуге. «Граф и дворецкий — мы оба подделки», — эта фраза, сказанная тремя годами ранее, проскальзывала в голове. Всё это мгновенно рушило давно созданное представление о демонах. Но даже этот непомерный интерес так и не смог ослабить гордость Сиэля.
Возможно, граф мог бы вернуться в этот злополучный лес и раскаяться за совершённую ошибку, переступив через своё тщеславие и мнимую аристократичную гордыню. Сделать всё, чтобы вернуть питомца обратно. Но, всё-таки, мальчик по-прежнему продолжал настойчиво игнорировать позывы испорченной совести. Вероятно, эта непомерная глупость и доселе препятствовала его совести, если бы не свершилось мгновенное наказание за нарушение некогда данного обещания.
***
И вот, минул месяц после исчезновения горничной. Слуги были искренне уверены в том, что она была вынуждена временно отлучиться к тяжело больной родственнице. Маркизы, что пару дней назад снова навестили поместье Фантомхайв, даже не начинали разговоры о лесном чудовище, будто бы вовсе позабыв об этой «незначительной мелочи». Только Сиэль всё ещё продолжал терзать себя сомнениями и мыслями о произошедшем. И вот, сидя над документацией и старательно вчитываясь в отчёт о производстве сладостей и игрушек, он опять думал о кицунэ. Все ранее прочитанные предложения с трудом считывались мозгом, проскальзывая в голове скомканными отрывками и буквами. Да ещё и отсутствие сна давало о себе знать периодической головной болью. Раздражёно отложив бумаги в сторону и как следует подтянувшись, Фантомхайв перевёл взгляд на окно. Внезапно, обжигающая боль пронзила правую руку, а слух уловил некогда сказанную фразу: «Тот, кто осмелится нарушить клятву, начнёт медленно гнить, подобно своей мерзкой душе»…
С каждой секундой боль становилась всё сильнее; рука будто бы горела изнутри. Всё это время мальчик болезненно шипел, не в силах произнести и слова, а из глаз струились слёзы, спешно орошая бумагу. Ещё одна секунда и из груди вырвался истошный крик, и на пол упали первые капли крови. Всё это было схоже с адской агонией, нет, даже она была не столь мучительна как эта пытка. Рассудок был затуманен, а язык не мог связать и слова. Снова и снова из груди вырывались эти крики, перемешанные со стонами и отрывками неразборчивых фраз. Сиэль потерял счёт времени, казалось, что это наказание длится неделями, хоть и не прошло более шести секунд. Мгновение и в кабинете появляется дворецкий. Заприметив муки своего господина, он тут же меняется в лице. Но Сиэлю плевать на его мысли и эмоции, да пусть он хоть заливается садистским смехом, наблюдая за столь жалкой картиной. Михаэлис видит и слышит, как он извивается от боли, кричит и бредит. Доставляет ли это удовольствие? О да, то самое сладостное ощущение в груди, из-за которого губы непроизвольно изгибаются в удовлетворённой улыбке. Несколько насладившись этой прекрасной картиной, демон всё же решился окончить пытку мальчика.
***
Михаэлис спешно пробирался сквозь ветви деревьев, не гнушаясь и вовсе прочищать себе путь, оставляя после себя кучу древесины, растительности, а также капель человеческой крови. Некогда карие глаза то и дело вспыхивали алым пламенем, просвечивая через смоляные пряди волос, всё время спадающие на лицо. Тело его казалось размытым и неестественным, складывалось впечатление, что через мгновение оно станет совершенно бесформенным и попросту растворится в потоке воздуха. И вот он остановился, позже сделав несколько торопливых шагов вперёд. Перед ним стояла обнажённая девушка, рот её был перепачкан кровью и кусками мяса, а подле неё мило трапезничали лисята, отрывая по кусочку с лакомого зайца. Увидев незваных гостей, она нахмурилась и спешно стёрла с губ остатки трапезы.
— Что вам нужно? — холодно ответила Морико, скрестив руки на груди.
— Необходимо разрушить вашу клятву, иначе господин может погибнуть, — отчеканил юноша, держа на руках бессознательного мальчика.
