А может, всё было так?

Особняк Боффортов, в котором я не был уже лет семнадцать, встретил меня холодом и мрачностью. Это было неожиданно, потому что, если память мне не изменяла, прежде это место всегда искрилось светом. В холле меня никто не встретил — не было ни Миранды, ни даже домовиков, которые по обыкновению должны были встречать каждого, кто прибывал в поместье. Вся мебель в холле была накрыта чехлами, а огромное, во всю стену, зеркало было настолько пыльным, что рассмотреть в нём что-либо не представлялось возможным. На толстенном слое пыли на полу виднелись следы обуви, которые уходили вглубь неосвещённого коридора. — Миранда… — позвал я, но ответом мне послужило только гулкое эхо. Мысленно чертыхаясь, я направился по коридору, держа палочку наготове. Как же глупо было просто сунуться сюда самому, ничего никому не сказав. Как же глупо. Вполне ведь может быть, что это ловушка. И если за себя я не особенно переживал, то вот мысль о том, что с Мирандой могло что-то случиться, мне очень не нравилась. Потому что эта ведьма была дорога мне, и мне не хватало её все эти семнадцать лет. Отрицать это у меня уже не было никакой возможности — мои поступки, в принципе, говорили сами за себя. Вдруг в абсолютной тишине поместья я услышал чьи-то шаги — кто-то спускался по лестнице, прямо напротив которой я сейчас стоял. Я спрятался за здоровенным вазоном, который так кстати подвернулся мне, и вновь прислушался — шаги прекратились — видимо этот кто-то тоже что-то услышал. Впрочем, через несколько секунд шаги возобновились. И на этот раз они были совсем рядом. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем в коридоре появился ещё один человек — кто именно, я не видел, потому что вокруг было почти темно. В следующую секунду я выскочил из своего укрытия, схватил незнакомца за шиворот и припечатал к стене, зажигая свет на кончике палочки. — Снейп, твою мать! Совсем обалдел уже?! Я удивлённо моргнул несколько раз, глядя на ведьму, которую держал за горло. Это была Стелла Паркинсон — сестра Миранды. — Ты, может, отпустишь меня? — недовольно зашипела она, пытаясь убрать мои пальцы со своей шеи. — Да, конечно, извини… — я наконец пришёл в себя и отодвинулся от Стеллы, которую так близко видел впервые за много лет. После пропажи Миранды наше со Стеллой общение фактически прекратилось, и виделись мы с ней только на редких званых ужинах. Я наклонился и поднял с пола её волшебную палочку, которую женщина выронила от неожиданности. — Держи. Стелла выхватила у меня из рук свою палочку и недовольно зыркнула на меня. — Маньяк! — сообщила она мне. — Кто так на людей набрасывается, Северус? Или у тебя на фоне твоей паранойи совсем уже крыша поехала? — Перестань, пожалуйста, — я поморщился. — Миранда попросила меня прийти, я не знал, что здесь будет кто-то ещё. — Я знаю, извини… — взгляд Стеллы стал более мягким. У нас с ней прежде были хорошие отношения — она почему-то всегда понимала меня и мне было легко с ней общаться. — Просто ты напугал меня до чёртиков. Я думала, мне послышалось, что здесь кто-то есть, — и она невесело усмехнулась. Что же, не просто так она расхаживает с палочкой наготове… Впрочем, сейчас она ей не особо помогла. — А Миранда сейчас в бывшей спальне отца. Ты помнишь, где это, или тебя проводить? — Найду, — и круто развернувшись на каблуках, я направился к лестнице. — Береги себя, Северус. Отвечать я ей не стал — пусть думает, что не услышал — благо сказала Стелла это достаточно тихо. Я не знаю, почувствовала она это или нет, но мне сейчас хотелось как можно скорее избавиться от её общества — рядом с ней я почему-то чувствовал себя очень странно. От Стеллы будто бы веяло прошлым — чем-то давно забытым, но настолько родным, что в это хотелось окунуться с головой. Наши с ней отношения вообще были достаточно странными, сколько я их помнил. Когда-то давно, ещё до Миранды, мы с ней даже встречались. Но длилось это безобразие недолго — всего-то около четырёх месяцев. Тогда-то это, понятное дело, казалось логичным — нам было хорошо вместе, и мы понимали друг друга с полуслова. Но взаимопонимание почему-то длилось ровно до того момента, как нами было принято решение, что мы вместе — потом начался какой-то кавардак, который волшебным образом завершился сразу после нашего расставания. Комнаты покойного лорда Боффорта я нашёл почти сразу — я помнил, где они располагались, потому что раньше довольно часто бывал в этом особняке. Миранда сидела на кровати, а на полу вокруг неё были разбросаны старые фотоальбомы и вещи отца. Увидев меня, она приветливо улыбнулась, а я для себя отметил, что её нос и глаза были красными. — Ты плакала? — Не плакала, — отозвалась она, и судя по её голосу, это была правда. — Просто у меня аллергия на пыль. Забыл? — Не забыл. Я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь смогу забыть про это. Или ты уже не помнишь, что случилось во время заключения нашей помолвки? — Но я же не виновата в том, что моя аллергия проявляется в самый неподходящий момент! — возмутилась она. — И вообще, это было семнадцать лет назад, ты что, до конца жизни собираешься мне об этом напоминать? — Конечно. Ты начихала на мою мать — как я могу позволить тебе забыть такое? Несколько секунд Миранда пыталась испепелить меня своим взглядом, а потом, видимо, осознав тщетность этих попыток, расхохоталась. Я тоже позволил себе лёгкую улыбку — та ситуация, в самом деле, была очень забавной. А то, как и сколько раз Миранда потом извинялась перед моей матерью, было ещё более забавно. — Зачем ты попросила меня прийти? — спросил я, но тут же пожалел об этом — от беззаботного настроения Миранды вмиг не осталось и следа. Её взгляд стал затравленным, а руки прочно вцепились в матрац, на котором она сидела. — Миранда? Отлично. Теперь уже и я начал беспокоиться. Беспокойство в последнее время вообще стало моим постоянным спутником. Спутником, от которого очень хотелось избавиться, ибо из-за него я практически перестал спать по ночам. На меня вдруг накатила волна усталости. Почему всем вокруг что-то нужно от меня? Почему всего одна юношеская ошибка требует искупления таким образом? И сколько ещё, чёрт возьми, мне предстоит сделать, чтобы скелеты прошлого оставили меня в покое? Я прислонился к стене, рядом с которой стоял всё это время. Странно, что мой организм до сих пор держался. — Северус, моя метка пропала, — еле слышно пробормотала она, глядя куда-то мимо меня. — Что? — в первый момент мне показалось, что я ослышался или, как минимум, неправильно её понял. Но траурное лицо Миранды ни на секунду не позволило мне усомниться в её словах. Шумно выдохнув, я помассировал виски — голова шла кругом — час от часу не легче. Если Волан-де-Морт узнает, то Миранда умрёт. А прицепом за ней пойдём я, мама и Гермиона. Как минимум. Отогнав эти безрадостные мысли, я попытался обдумать эту проблему со всех сторон. Нужно найти лазейку. Не может же её в этой ситуации совсем не быть. — Как это получилось? — спросил я, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие. — Если я правильно тебя понял, тебя обязались лишить метки только… — Я знаю, Северус, когда у меня должна была пропасть метка, — перебила она меня. — Только вот мы не учли того факта, что время здесь идёт намного медленнее, чем там. Так что, формально они выполнили свою часть договора. Только на своих условиях. — А остальные? Миранда отрицательно покачала головой: — Мы не назвали им ни имён, ни дату… Но когда мы всё же сделаем это, нужно быть внимательнее в своих формулировках. — «Когда мы сделаем это»? — переспросил я, начиная злиться. — Уж не хочешь ли ты сказать, что не собираешься отказываться от этой идеи? Миранда подняла на меня свой взгляд — в нём плескались сталь и уверенность. — Именно это я и хочу сказать, — отчеканила она таким тоном, что я понял — спросить с ней бесполезно, потому что она до последнего будет настаивать на своём решении. — Мы уже всё решили: Малфой, Паркинсон, твои друзья и их семьи. Послушай, Северус, это слишком хорошая возможность стать ближе к победе над Тёмным лордом, чтобы отказываться от неё из-за недоразумения. На самом деле, я прекрасно это понимал — другой такой возможности может и не представиться. Но как же мне не хотелось вновь балансировать на лезвии ножа — слишком уж часто в последнее время моя жизнь висела на волоске. К тому же, было совершенно непонятно, что теперь делать с Мирандой. Лорда сейчас не было в стране, но когда он вернётся… — Он вернётся только в день нападения на Хогвартс, — вдруг ни с того ни с сего выдал я. Миранда удивлённо уставилась на меня, но, спустя несколько секунд, в её взгляде появилось понимание: пару дней назад Волан-де-Морт вместе со своей «свитой» скрылся в неизвестном направлении. То есть, Долохову, который был оставлен за главного, может быть, и было известно, куда именно направился Тёмный лорд, а мне — нет. Но не это было сейчас важно. Важно было то, что вернуться он должен был только в разгар битвы за Хогвартс — таков, во всяком случае, был его изначальный план. А значит, был маленький, но шанс, что Волан-де-Морт останется в неведении.

***

POV Гермионы Четверг наступил быстро. Во всяком случае, так мне показалось — мои обязанности старосты и нескончаемый поток домашних заданий не давали мне скучать, поэтому небольшому выходному я была очень рада. Тем более, что первый раз в жизни у меня наступил такой период, когда мне не хотелось учиться. Вот совсем. Домашние задания я выполняла больше по привычке, обязанности старосты исполняла не потому, что это было интересно и нравилось мне, а потому, что так было нужно… Гарри и Драко смотрели на меня с беспокойством и недоумением, и их можно было за это понять, ещё бы — их умненькая девочка-зубрилка больше не хочет сутками заниматься. В задумчивости я брела по коридору в сторону подземелий, пытаясь понять, что же со мной происходит в последнее время. Кажется, я стала слишком много себя жалеть… Кроме того, этим же сейчас занималось чуть ли не всё моё окружение, что, в целом, только усугубляло ситуацию. Не услышав в ответ на мой стук привычного «Войдите!», я насторожилась. Отец прошлым вечером прислал мне записку с просьбой прийти к определённому времени. Вот, я пришла, и что? С минуту я в нерешительности топталась у двери, думая, как лучше поступить, а затем дёрнула на себя дверь, которая оказалась незапертой, и прошла в личный кабинет Северуса. Здесь было пусто. В лаборатории отец тоже не нашёлся. Всё интереснее и интереснее… Вдруг дверь, ведущая в личные покои Северуса, с грохотом распахнулась. Я вскрикнула от неожиданности, и с ужасом уставилась на высокого мужчину, который и был виновником моего испуга. Тот смотрел на меня с вежливым интересом, но в одно мгновение в его глазах появилась странная смесь понимания и веселья. — Мисс Сне-Е-ейп, — красиво очерченные губы мужчины расплылись в мерзкой улыбочке. Судя по морщинкам в уголках его губ, он часто улыбался. Только вот в искренность этих его улыбок верилось с трудом. — Рад. Очень рад встрече, — говорил он размеренно, вытягивая гласные звуки так, что от его голоса по телу бежали мурашки. — Вы кто? — спросила я куда более враждебно, чем того требовала ситуация. Инстинктивно я спрятала трясущиеся руки за спину. Почему-то этот мужчина был мне неприятен. — Ох, простите! — спохватился он. — Ваш отец, к сожалению, сейчас не может представить нас друг другу, поэтому позвольте мне проигнорировать глупые правила этикета, и представиться самому: ваш покорный слуга — лорд Антонин Долохов, — и он театрально раскланялся. Вот же клоун… — Где он? — Кто? — Долохов смотрел на меня с неподдельным вопросом в глазах… Почему-то мне показалось, что он был немного не в себе — слишком уж заторможенными были и все его движения, и сам его голос. — Мой отец, — отчеканила я. — Там, — неопределённо отозвался он, не шелохнувшись. Стоп, он что, под кайфом? Внутри меня зашевелился липкий ком тревоги — что этот чокнутый сделал с Северусом? Долохов продолжал молча смотреть на меня, не двигаясь и даже не моргая. Из комнат Северуса вдруг послышался звон бьющегося стекла, будто на каменный пол разом уронили целый стеллаж. — Чёрт! — наплевав на нежелание приближаться к Долохову, я кинулась к двери, рядом с которой он стоял. Когда я попыталась протиснуться мимо него, мужчина вдруг схватил меня за локоть, и с силой дёрнул на себя, заставляя меня встать прямо перед ним. — Отпустите! — зашипела я, теперь уже не сомневаясь в том, что с отцом что-то не так. — А ты забавная, — равнодушно констатировал он, ещё сильнее сжимая мой локоть. — Папочку кинулась спасать? Хвалю. Хорошо запомни то, что увидишь, когда войдёшь в комнату. И вспоминай об этом каждый раз, когда в твою хорошенькую лохматую головку будет приходить мысль предать лорда Волан-де-Морта, — он отшвырнул мою руку от себя, и отряхнул ладони с таким видом, будто только что касался чего-то грязного. — Убирайтесь отсюда! — простучала зубами я, потирая онемевшую руку. — Убирайтесь отсюда немедленно! Этот мой возглас, очевидно, больше напоминал мольбу, чем требование, но Долохов всё же внял ему. Он снова поклонился мне и спустя три секунды скрылся в камине. Несколько секунд я стояла, недоверчиво глядя в холодный пустой камин, а затем, сломя голову, кинулась в комнаты Северуса. Он нашёлся почти сразу — он лежал на полу, а сверху на него навалился стеллаж, в котором Северус держал свой личный запас зелий. Эти самые зелья огромной зловонной лужей растекались по полу вокруг него, покрывая груду стёкол, бывших ещё недавно склянками. — Пап! — в ужасе пискнула я, чувствуя, как глаза начинает пощипывать от подступающих слёз. Мерлин, что мне делать-то?! Позвать кого-то на помощь? А если я не успею? Северус, прижатый к полу стеллажом, вдруг слабо пошевелился и предпринял попытку, увы тщетную, скинуть оный с себя. Я подскочила к отцу и без особых трудностей стащила с него лёгкий деревянный стеллаж, отпихивая тот в сторону. Северус лежал на животе, а его спину покрывало множество осколков, прорвавших в некоторых местах мантию. Я пробормотала очищающее заклинание, и пол послушно стал идеально-чистым. Бухнувшись на колени, я не без труда перевернула Северуса на спину. Сделать это отчего-то оказалось сложнее, чем оттащить в сторону стеллаж. Белая рубашка, виднеющаяся из-под распахнутой мантии, в некоторых местах была порвана и пропитана кровью. На лице виднелись синяки и кровоподтёки. Долохов что, избивал его? — Пап, — всхлипнула я, про себя отмечая, что в моём голосе явственно проступают истерические нотки. — Пап, не умирай, пожалуйста! Второй раз за этот треклятый вечер меня бесцеремонно схватили за локоть и потянули на себя… От неожиданности я бухнулась на грудь отцу. Он что-то неразборчиво шептал и я приблизила ухо к его губам, чтобы расслышать. Его голос был хриплым и очень слабым, поэтому я смогла разобрать только отдельные слова: — Зелья… Нужны… Стеллаж… Memento mori… Быстрее, я молю… — не без труда прохрипев всё это, он, кажется, отключился окончательно. Его ладонь больше не сжимала мой руку, и я отстранилась. Что он имел в виду? Какой стеллаж? И как, чёрт возьми, всё это связано со смертью?! Первый раз в жизни я чувствовала себя настолько беспомощной и бесполезной — в моих руках была жизнь близкого мне человека, а я даже не представляла, что мне нужно делать. Я принялась лихорадочно соображать: Северус уронил стеллаж, когда пытался взять зелья. Очевидно, что он достаточно умён для того, чтобы предусмотреть что-то подобное, а это значит, что где-то в этих комнатах должно быть ещё одно место — хорошо защищённое — куда он прятал всё, что могло понадобиться для оказания первой помощи. Я судорожно вскочила на ноги и кинулась в лабораторию отца, но там, к сожалению, нашлись только зелья против ожогов. Где он мог спрятать чёртовы зелья, соплохвост меня дери?! Вдруг мой до одури спокойный внутренний голос подсказал мне: «Книги!». И тут меня как будто осенило: книги отец любил так же сильно, как и искусство зельеварения. Может ли быть, что эти вещи были для него, в каком-то смысле, тождественны? Чуть не сбив по пути часть мебели, я стремительно пересекла гостиную и ворвалась в спальню Северуса, где прежде ни разу не бывала. Всю стену напротив кровати занимал огромный книжный шкаф, в котором была, кажется, добрая тысяча книг. Все книги, в зависимости от их тематики, были расставлены в разные стеллажи в алфавитном порядке. Я несколько раз прошлась туда-сюда вдоль длинного шкафа, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы мне помочь. И, кажется, нашла: одна из книг в самом последнем стеллаже выбивалась из общей композиции, потому что совершенно точно стояла не на своём месте. Я попробовала вытащить её, но книга не поддалась. Однако через несколько секунд послышался глухой щелчок, и с тихим гулом стеллаж отъехал немного назад, после чего неторопливо скрылся за своим соседом слева. За ним обнаружилась небольшая чёрная дверь. Я дёрнула за ручку, но дверь не поддалась. «Алохомора» тоже не сработала. — Memento mori? — вопросительно воскликнула я, найдя наконец применение и для этих слов отца. Снова что-то щёлкнуло, и дверь лениво открылась. За ней обнаружилась маленькая комнатка с глубокой нишей, вырубленной прямо в каменной стене. В нише, слава Мерлину, были зелья.