А может, всё было так?

Завтракала Гермиона в одиночестве: мальчики ещё не проснулись, а Эйлин и Миранда, несмотря на ранний час, уже давно позавтракали и сейчас следили за неугомонными домовиками, которые чистили дом. Тишину столовой нарушало только хлопанье дверей, раздававшееся время от времени в восточном крыле замка. Завтрак был вкусный, но Гермиона лишь вяло водила вилкой по тарелке и всё думала о кольце Морфина. Ей было очень интересно, что же оно скрывает — а в том, что это кольцо хранит в себе какую-то тайну, девушка не сомневалась. И несмотря на это, об их разговоре с Мраксом она никому не сказала. Потому что кольцо у неё наверняка бы забрали, а с этой тайной ей хотелось справиться самой. Потому что, может быть, хоть в этом случае Северус и все остальные в придачу поняли бы, что она чего-то стоит. Проблема была только в том, что она понятия не имела, с чего ей начать и к кому обратиться за помощью. — Приятного аппетита! Гермиона от неожиданности подскочила на месте и с укором воззрилась на Регулуса, который с размаху плюхнулся на стул напротив. Задумавшись о своём, она совершенно не заметила, как Блэк прошёл в столовую. Сам Регулус, между тем, лишь невозмутимо пододвинул к себе маслёнку и тарелку с тостами. — Как спалось на новом месте? — вежливо поинтересовался он, не отрывая своего взгляда от тарелки. — Неплохо, спасибо, — выдавила из себя Гермиона, нервно ёрзая на стуле. Девушке вдруг пришла в голову одна идея, и она осторожно спросила: — Скажи, Регулус, чисто теоретически, может ли быть такое, что внутри кольца что-то спрятано? Услышав вопрос, Регулус впервые за это утро поднял на Гермиону свой взгляд. Прищурился. Отложив в сторону надкушенный тост, положил подбородок на скрещенные руки и обманчиво мягким тоном поинтересовался: — Какое кольцо? Какое кольцо? Хороший вопрос… Гермиона дёрнула плечами и неопределённо махнула рукой: — Какое-нибудь… Любое. — Какое-нибудь любое, значит, — со смешком повторил Блэк, отчего щёки Гермионы вмиг вспыхнули. — Ну, для начала нужно учитывать, что какое-нибудь любое кольцо может быть очень хитро проклято, поэтому я лично не рекомендую маленьким самоуверенным ведьмам хранить подобные вещи у себя. А что касается твоего вопроса — да, внутри кольца действительно может быть что-то спрятано. Кроме того, кольцо может быть ключом, открывающим что-либо. Чисто теоретически. — Открывающим что, например? — спросила Гермиона, изо всех сил стараясь выглядеть как можно равнодушнее. Ведь она, конечно же, интересовалась лишь из праздного любопытства. Блэк сделал вид, что задумался. — Что угодно, пожалуй, — ответил он, спустя несколько секунд кривляний. — Зависит, прежде всего, от самого кольца и от того, какому роду оно принадлежит. Некоторые изящные дамские колечки, например, могут открывать любовную переписку, заколдованную заклинанием иллюзий. Перстни, украшенные камнями и фамильным гербом часто становились пропуском в сокровищницу замка или личный кабинет лорда. А старинные кольца-печатки — так и вовсе создавались, как ключи к тайникам, в которых прятали что-то необычайно ценное, что ни при каких обстоятельствах не должно было попасть в руки чужаков. Гермиона кивнула, стараясь игнорировать заинтересованный взгляд Блэка на своём лице. Легче ей от этой информации не стало, потому что по-прежнему оставалось очень много вариантов того, в чём же тайна злополучной печатки. — Гермиона, — позвал Блэк, а дождавшись, когда она посмотрит на него, сказал: — Я, откровенно говоря, не считаю, что поместье Мраксов — лучший вариант для убежища Ордена. Потому что абсолютно все Мраксы были помешаны на чёрной магии и на ненависти ко всему живому, что их окружало. Но раз уж так сложилось… Если вдруг ты нашла какое-нибудь любое кольцо, и если ты не хочешь, чтобы мы все здесь в один прекрасный миг взлетели на воздух, то лучшим решением будет отдать его кому-нибудь из Снейпов или Бофорт. Это обезопасит и тебя саму, и всех, кто есть рядом с тобой. Гермиона сощурилась. Почему, спрашивается, все вокруг считают её несмышлёным ребёнком? Ух, как же ей хотелось доказать им всем, что она действительно способна на многое! На большее, чем просто блестящая учёба. Кроме того, Гермиона искренне верила в то, что Морфин прошлым вечером не лицемерил, а просто пытался отблагодарить её за проявленную доброту. — А ты давно стал таким правильным и разборчивым? — раздражённо спросила она, мотнув головой, чтобы убрать назойливую прядку волос, которая лезла ей в глаза. Регулус усмехнулся и снова как будто задумался. — Да нет, ты знаешь, не очень… — признался парень, откинувшись на спинку своего стула и глядя на Гермиону каким-то иным, новым взглядом. Разочарованным. — Всего лишь с тех пор, как умер, а потом, верхом на чуде, вернулся к жизни. Это, на самом деле, здорово отрезвляет и ставит мозги на место. Гермиона прикусила язык. Как неудобно получилось… И когда же она стала такой несдержанной и бестактной? — Извини, — тихо попросила она, не зная, что бы ещё сказать, чтобы сгладить неловкость момента. — Я правда не хотела. — Чего не хотела? — с лёгкой улыбкой на губах спросил Блэк, ставя Гермиону в ещё более неловкое положение. — Не хотела напоминать об этом, — пролепетала девушка. — Не хотела напоминать мне о моей смерти, — подсказал Регулус всё с той же доброжелательной улыбкой. — Всё в порядке, не переживай. Я ожидал подобной реакции на мои слова, потому что на твоём месте так отреагировала бы любая обычная девушка, — он встал, и красная как рак Гермиона, сама не зная зачем, подскочила следом. — С удовольствием поболтал бы ещё, но у меня были кое-какие планы, прошу меня извинить! — и Регулус направился к выходу. Забавно, а ему-то на какое-то время действительно показалось, что она не была любой и обычной. Гермиона опустилась на своё место и прижала отчего-то ледяные ладони к пылающим щекам. Девушке с досадой подумалось, что быть любой и обычной ей почему-то не очень хотелось. Точнее — не хотелось быть такой в его глазах. — Обидулька! — упёрто буркнула ведьма ему вслед, хотя чувствовать себя от этого менее виновато не перестала.

***

В Лондоне было ожидаемо дождливо и ветрено — другой погоды осенью там просто не бывало. Гермиона и Миранда, укрытые яркими дождевиками, купленными в сувенирной лавчонке, спешили в сторону метро — до кладбища было решено добраться магловским способом. Смешавшись с толпой, они встали в длинную очередь к автомату с жетонами. — Здесь всегда так много людей? — спросила Миранда, настороженно оглядываясь вокруг. — Муравейник какой-то. — Всегда, — отозвалась Гермиона, которой вдруг подумалось, что все волшебники, которых она знала, абсолютно одинаково реагировали на лондонский метрополитен. — Нам ещё повезло, что мы попали сюда не в час-пик. Несмотря на внушительных размеров толпу, очередь продвигалась быстро, а потому уже через четверть часа они сидели в вагоне метро. Миранда сидела слева от Гермионы, и судя по тому, как была напряжена её правая рука, под дождевиком она крепко сжимала волшебную палочку. И хоть Гермиона и была уверена, что в центре Лондона им едва ли грозит встреча с кем-то из волшебников, убеждать в этом Миранду она не стала. Не хотелось спорить об этом при маглах, которые всегда умудрялись услышать именно то, что не надо. Ехали они недолго — от улицы Чаринг-Кросс-Роуд до одной из самых старых частей Лондона было недалеко. Кингстон-на-Темзе, где в прошлом обосновывался известный королевский дворец, являлся самым живописным местом во всей столице — родители всегда говорили так, и теперь Гермиона вынуждена была признать, что не согласиться с этим было трудно. Пройдя через древнюю рыночную площадь, мощённую грубым камнем, и побродив немного по узким улочкам пригорода, Гермиона и Миранда вышли к парку, пройдя через который, оказались прямиком перед небольшим кладбищем. Из маленькой неказистой сторожки навстречу им вышел смотритель — такой же неказистый — грузный, хромой на одну ногу мужчина. Контраст между ним и самим этим местом был настолько очевиден, что Гермионе стало не по себе. Пожалуй, сложно было представить более неподходящие друг другу вещи, чем этот человек и местечко Кингстон. Своим неприятным прокуренным голосом он поинтересовался, кого «пришли навестить дамы», и, отметив что-то в журнале, проскрипел: — Место 23В — пройдёте прямо до второго поворота, а там налево, — сказав это с явной неохотой, он вновь скрылся в своей сторожке, откуда раздавались звуки включённого телевизора. — Какой противный, — буркнула себе под нос Миранда, молчавшая всё то время, что они были в Кингстоне. Гермиона ничего отвечать не стала, хотя мысленно согласилась с матерью. Стоило им приблизиться к этому месту, на неё накатил приступ тошноты, и чем дальше они продвигались по ухоженной территории кладбища, тем хуже она себя чувствовала. Видимо, она переоценила себя, когда решила, что готова встретиться с родителями. Но и отступать сейчас ей не хотелось — это было бы, по её мнению, неуважением к Грейнджерам, поэтому, собрав остатки мужества в кулак, она шагнула к небольшому надгробию из чёрного мрамора, возвышавшемуся среди густых розовых кустов. Миранда тактично осталась стоять у дорожки, а Гермиона стояла у массивной плиты, с недоверием вглядываясь в вырезанные в камне буквы — в имена её родителей. Перед их могилой лежали несколько букетов цветов, и судя по тому, что они были совсем свежими, здесь регулярно кто-то бывал. Гермиона провела подушечкой большого пальца по линиям, которые, хитро сплетаясь между собой, соединялись в имена Грейнджеров, но, услышав грубый оклик, отшатнулась: — Что ты здесь делаешь? Девушка резко обернулась, беззвучно вскрикнув от неожиданности. На дорожке перед могилой стояли бабушка с дедушкой — родители её отца. И, судя по перекошенному от гнева лицу бабушки, они не были в восторге от того, что встретили внучку. — Как тебе только хватило наглости прийти сюда? — воскликнула женщина, не дав внучке и слова вставить. — Это же из-за тебя они погибли! Из-за тебя погиб наш сын! Гермиона широко распахнула глаза. Отношения с Кэндис Грейнджер у неё всегда были плохими, а её муж Бобби старался не особенно перечить дурному характеру своей жены, так что попытки наладить отношения с ним тоже всегда были тщетными. Ещё маленькой девочкой Гермиона всегда чувствовала неприязнь, направленную к ней со стороны родителей её отца. И только сейчас она поняла, в чём была перед ними виновата: они просто всегда считали её паршивой овцой. — Вы же знаете, что это не так, — мягко попыталась возразить Гермиона, хотя внутри себя чувствовала тугой пульсирующий ком тревоги, который словно говорил: Кэндис права, если бы не она, с Гренджерами всё было бы хорошо. — Это же кто-то из ваших убил их, — женщина пренебрежительно скривилась, выражая тем самым своё отношение к тому, кем являлась и сама Гермиона, и её настоящие родители. — Я всегда говорила своему сыну, что ты — худшее решение в его жизни, а уж когда мы узнали, кто ты, это стало очевидно! Боковым зрением Гермиона увидела, что к ним направляется Миранда, которая, судя по выражению её лица, пребывала в ярости, и предприняла последнюю попытку урезонить бабушку: — Я понимаю, что вы потеряли сына, но мне тоже тяжело — я потеряла родителей, я… — Не смей так их называть, — взвизгнула Кэндис. — Ты, маленькая… — Довольно! В первую минуту им обеим казалось, что они ослышались, но нет. С совершенно синхронным удивлением Гермиона и Кэндис уставились на Бобби, который впервые на памяти Гермионы перебил свою жену. — Успокойся, — мягко, но требовательно обратился он к Кэндис, которая тяжело опиралась на его локоть. — А тебе действительно нечего здесь делать, — это он сказал уже Гермионе. — Мы никогда не одобряли выбор нашего сына, но уважали его, и вот, к чему это привело. Поэтому, прошу тебя, не приходи сюда больше никогда.

***

— Знаешь, я совсем не так представляла себе это, — тихо произнесла Гермиона, отодвигая от себя недоеденный салат. Это было первое, что она сказала за последний час. Они с Мирандой сидели на веранде в одном из многочисленных кафе Лондона. И это, пожалуй, было хорошей идеей, потому что Гермиона с одной стороны была голодна, а с другой — морально была не готова к возвращению в замок и расспросам друзей. Достаточно было того, что Миранда была свидетелем этого всего. — Я тоже, — призналась женщина после того, как с минуту думала о чём-то. — Я хотела поговорить с ними, поблагодарить их… Я так им обязана. Гермиона исподлобья покосилась на мать. Глаза неприятно пощипывало от подступивших слёз. А что, если в том, что случилось с Грейнджерами, в самом деле виновата она? Этот вопрос терзал её уже давно, с самого момента гибели родителей. «Не уберегла. Не смогла защитить. Точнее — не сделала ничего для того, чтобы защитить». Но у неё всегда получалось договориться со своим внутренним голосом и ещё немного отложить этот разговор, потому что никто до этого не заявлял ей вот так, в лоб, то, в чём она сама боялась признаться даже самой себе. Девушка уже открыла рот, чтобы озвучить свои мысли вслух, но в последний момент передумала. А что, собственно, она ожидала услышать в ответ? Точнее — какой ответ устроил бы её сильнее? Подтверждение её главного страха и последующие самобичевания или же его опровержение и осознание того, что отвратительная чреда случайностей способна привести к таким последствиям? Внезапный порыв ветра, налетевший на местность, где располагалось кафе, растрепал волосы Гермионы и кинул ей в лицо бумажную салфетку, а когда девушка отняла салфетку от своего лица, то, к своему удивлению, обнаружила перед их с Мирандой столиком сияющую лань. Судя по тому, что маглы не обращали на них никакого внимания, патронус они не видели, а в следующую секунду лань заговорила голосом Северуса: — Министр убит вместе со своей свитой. Министерство и Мунго под контролем Пожирателей. Долохов собирает всех в лесу недалеко от Хогвартса. Это случится сегодня. Я буду ждать тебя на границе Запретного леса. Гермиону оставь на Гриммо, оттуда Люпин переправит её в поместье Мракса, — вот так вот коротко и отрывисто Северус Снейп сообщил об открытом начале войны… Гермиона почувствовала, что ей резко поплохело. Они что, в самом деле собираются отправиться туда и сражаться на стороне Пожирателей, рискуя своими жизнями? Нет… Нет! НЕТ!

***

В дом Люпину пришлось затаскивать Гермиону почти силком, потому что девушка отчаянно сопротивлялась этому. Она была не согласна просто бездействовать. Потому что где-то там в скором времени будут сражаться и, возможно, гибнуть близкие ей люди. Её однокурсники, её друзья, её родители… А она сама в это время будет спокойненько отсиживаться в безопасном месте, съедаемая изнутри опасениями и предчувствиями? Ну уж нет! Хотя стоило, наверное, сказать, что девушка не была уверена даже в том, на чьей именно стороне она была бы, дорвись каким-то чудом до Хогвартса. А в самом деле, что она стала бы делать, окажись прямо сейчас на поле битвы? Предала бы Северуса и потерпела бы крах, оставшись верной своим принципам? Или послала бы к чёрту свою принципиальность, тем самым, скорее всего, продлив жизни своих родителей? Как в такой ситуации вообще можно выбирать? Сама мысль о том, что она своим решением может погубить либо отца, либо кого-то из своих друзей, приводила в ужас. Но что-то, в конце концов, должно было перевесить… и перевесило. В первую минуту после того, как Гермиона оказалась в поместье Мракса, она немного растерялась от того, какая суета там была: повсюду, возбуждённо переговариваясь между собой, шныряли домовики. Должно быть, Эйлин решила заранее подготовить всё, что может понадобиться, если когда Северус, Миранда и многие другие члены Ордена прибудут сюда. От быстрого перемещения и от бесконечного потока мыслей кружилась голова, но это ничуть не умерило её решимости. — Где Драко? — спросила она, поймав за уши, как кролика, первого попавшегося домовика. — Десять минут назад был в столовой, — деловито сообщил тот и, высвободив свои уши, поспешил скрылся на лестнице, ведущей на второй этаж. В столовой Малфоя, разумеется, не было, зато там она уже второй раз за сегодняшний день встретилась с Регулусом. Точнее — она буквально впечаталась носом в его грудь, когда вбежала в комнату. Блэк от неожиданности начал заваливаться назад и от падения его спасло только то, что он как клещ вцепился в плечи Гермионы, и вдвоём они кое-как устояли на ногах. — Где-то пожар? — спросил он, удивлённо вглядываясь в лицо всклокоченной Гермионе. — Ты куда так неслась? Гермиона тряхнула головой. Этот Блэк странно влиял на неё, потому что рядом с ним она забывала обо всём на свете. Вот и сейчас, стоило ей, волею судьбы, оказаться у него в руках, как все прочие проблемы бытия отошли на задний план. Слава Мерлину, разрушив своими вопросами очарование этого момента, Регулус заодно разрушил и свои коварные чары. — Драко давно ушёл? — спросила Гермиона, вмиг фокусируясь на том, что сейчас было важно. — Минут пять назад… А что случилось? — этот вопрос он задал уже её спине, потому что девушка кинулась к противоположной двери, словно утопающий — к спасательному кругу, оставив недоумевающего Регулуса наедине с собой. В замке Гермиона ориентировалась отвратительно, но из случайно подслушанного разговора Эйлин и Миранды девушка узнала, что покинуть территорию поместья, не покидая при этом замок, можно лишь в одном месте — с декоративной башни южного крыла. Туда-то девушка и неслась, как на пожар, искренне надеясь на то, что Драко тоже знаком с замком не очень хорошо, а потому быстро на башню не попадёт. К своему удивлению, а главное — к своей гордости, вход на башню Гермиона смогла найти почти с первого раза. Возможно, она справилась бы и быстрее, если бы не домовики, у которых девушка наивно попросила помощи. Но эльфы, как оказалось, были чётко проинструктированы насчёт того, как вести себя с ней в подобной ситуации, а потому направили её в противоположное крыло замка. К счастью, до Гермионы быстро дошло, что южное крыло ну никак не может располагаться в северном, откуда она как раз и пришла. Преодолев добрую сотню ступеней буквально за минуту, Гермиона распахнула дверь, ведущую на башню, и к своей огромной радости увидела там Драко с вешалкой в руке. Тот, в свою очередь, залюбовавшись вывалившейся на башню запыханной и ещё более лохматой, чем обычно, Гермионой, растерялся. — Ты что здесь делаешь? — задал он самый логичный в подобной ситуации вопрос, хотя определённые опасения у него на этот счёт были. — Я пойду с тобой! — не стала ходить вокруг да около Гермиона. — Драко, пожалуйста… — Нет! — Малфой воззрился на подругу, как на умалишённую. — Тебе нечего там делать, ясно? — Драко… Драко, послушай меня! — Гермиона вплотную подошла к парню и заглянула ему в глаза. — Ты идёшь туда сейчас для того, чтобы защитить своего отца… Ты вообще пошёл на это лишь для того, чтобы обезопасить Люциуса! Поэтому, я прошу тебя, позволь мне сейчас тоже спасти моего отца! Я же не могу потерять его… Только не сейчас! Драко плотно сцепил зубы так, что на его скулах заходили желваки. Наверное, она знала, куда именно нужно надавить, но ему приходилось признать, что он понимал её… Очень хорошо понимал, что ей движет, но, чёрт возьми, он не мог допустить, чтобы Гермиона так рисковала собой. Потому что он прекрасно представлял, через что она пройдёт, если он позволит ей пойти с ним. Но там были её родители… И позволить ей лишиться их он не мог. А сомневаться в том, что отсутствие Гермионы станет их смертным приговором, не приходилось. — Хорошо, — процедил он, сквозь сцепленные зубы. — Только заклинаю тебя — будь осторожнее!

***

Переместившись с помощью портала ко входу в Запретный лес, Гермиона выдохнула: рядом не было ни души. Драко отшвырнул от себя вешалку и повернулся к Гермионе. С минуту они молча разглядывали друг друга, словно пытаясь получше запомнить. Хотя так оно, кажется, и было, потому что никто из них не мог дать никаких гарантий, что они оба доживут хотя бы до утра. Гермиона порывисто обняла друга, но почти сразу поспешно отскочила от него, неловко поправляя мантию. Прощаться не хотелось. Наивно казалось, что если они не попрощаются, то непременно встретятся ещё раз и непременно целые и невредимые, потому что в голове никак не укладывалось, что с кем-то из них действительно может случиться что-то плохое. С другими — да, но с ними… Они же смогли пережить эти пять лет, неужели не справятся сейчас? Было страшно… — Удачи! — они произнесли это хором. Столь же синхронно они улыбнулись друг другу. А потом разошлись в разные стороны. Драко пошёл в запретный лес, а Гермиона галопом кинулась к замку. Интересно, Дамблдор уже знает о том, что на Хогвартс надвигается настоящая буря? В тот самый момент, когда Гермиона, миновав поле для квиддича, бежала мимо теплиц профессора Спраут, взрывная волна колоссальной силы обрушилась на территорию Хогвартса. Щит над замком уплотнился, стал отчётливо видимым на фоне ночного неба и, вероятно, осязаемым. И спустя всего мгновение по нему во все стороны побежали трещинки… Ещё одна взрывная волна, куда менее сильная, чем первая, но от этого не менее опасная, отбросила Гермиону в сторону, и девушка, больно ударившись головой обо что-то, потеряла сознание. Щит треснул окончательно, и его обломки грудами светящихся стёкол рухнули на землю, красиво подсвечивая её и засыпая собой бесчувственное тело Гермионы.