***
Закашлявшись, Гермиона резко села, смахнув с себя груду откуда-то взявшихся стёкол и потревожив рой переливающихся пылинок, которые разметались вокруг. Первые несколько секунд она всё никак не могла сообразить, где находится, а перед глазами у неё всё ещё стояли силуэты прощально машущих ей родителей. Наконец внимание девушки привлёк странный шум, раздававшийся в некотором отдалении, и Гермиона вдруг вспомнила, где именно она находится. Вскочив на ноги, она пошатнулась и чудом вновь не оказалась на земле. Голова кружилась, а ладони и колени саднило. Дождавшись, пока окружающий мир вновь не соберётся для неё в единое целое, девушка кинулась по направлению к замку, скорее интуитивно осознавая, куда именно ей нужно бежать, потому что голова у неё по-прежнему кружилась. Зато она наконец-то чётко поняла, что именно собирается сейчас сделать. Каким-то чудом до замка Гермиона добралась никем не замеченной — ей очень ловко удалось миновать несколько группок сражающихся волшебников, которые были настолько увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг. Зато непосредственно рядом с Хогвартсом ситуация была куда менее радужной — на глаза девушке то тут, то там попадались неподвижные тела волшебников — изуродованные и искалеченные. Гермиона вглядывалась в них, с трудом сдерживая истерику, подступающую всё ближе и ближе с каждым следующим знакомым лицом. Парадные двери замка были снесены с петель и грудой бесполезных щепок валялись у входа, и здесь же и обосновался основной театр боевых действий. Гул голосов, вспышки заклинаний, мечущиеся люди, появляющиеся то тут, то там дементоры — всё это смешалось для Гермионы в одно вязкое месиво, обволакивающее её со всех сторон. Не без труда продираясь сквозь толпу пятикурсников, которые улепётывали от двух дементоров, Гермиона выхватила из кармана волшебную палочку и завопила: — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — из палочки, повинуясь приказу своей хозяйки, навстречу бывшим стражам Азкабана выскочила проворная выдра. Патронус получился слабенький и исчез всего через несколько секунд, но и этого было достаточно для того, чтобы Гермиона успешно проскочила мимо дементоров. До пятикурсников ей сейчас дела не было, тем более, к ним на помощь как раз спешил профессор Флитвик. Гермиона пробежала ещё несколько шагов, как вдруг её нога зацепилась за что-то, и, не устояв на ногах, девушка кубарем покатилась по земле. По инерции она пролетела ещё пару метров, пока не врезалась в стену гриффиндорской башни, при этом палочка выскользнула из её руки. А спустя мгновение над головой у неё пролетел оранжевый луч заклинания. И судя по тому, как обуглились кирпичи в том месте, куда врезалось проклятье, ничем хорошим для Гермионы встреча с ним не закончилась бы. Обернувшись в сторону, где она упала, Гермиона вскрикнула от неожиданности — её нога зацепилась не за что-то, а за руку Фреда Уизли, который лежал на земле, невидяще глядя вверх остекленевшими глазами. Его правая лодыжка была раздроблена, и оставалось только гадать, сможет ли мадам Помфри или кто-либо ещё восстановить её. В том случае, конечно, если это вообще будет необходимо… Не в силах подняться на ноги, Гермиона подползла к юноше и, схватив того за руку, попыталась нащупать его пульс. Но из-за собственных трясущихся рук ей всё никак не удавалось сделать этого. — Нет-нет-нет… — шептала она, кажется, не вполне осознавая, что вообще делает. Девушка принялась шарить руками по сырой земле в поисках палочки. — Уизли, тебя же вообще не должно здесь быть! — в сердцах воскликнула Гермиона, и вдруг, вот чудо, под руку ей попалась собственная палочка. Мимо, сметая всё на своём пути, пронёсся табун не очень-то дружелюбно настроенных кентавров, но Гермиону они проигнорировали. Оставалось только гадать, на чьей стороне они выступают сегодня. Девушка вновь подползла к Фреду, изо всех сил сжимая древко палочки, и трясущимися руками наложила заклинание. — Жив… Жив, жив! Фините подействовало безотказно — стеклянные глаза Фреда будто бы ожили, а его веснушчатое лицо исказила гримаса боли. На его лбу выступили капельки холодного пота. Рефлекторно парень потянулся было к своей покалеченной ноге, но Гермиона остановила его. — Видишь меня? Видишь? — она схватила лицо Фреда в свои руки, заставляя его смотреть прямо на неё, и беспомощно всхлипнула. — Ну же, Фред, отвечай! Отвечай же, Уизли, мандрагора тебя задери! — в голосе девушки явно прослеживались истеричные нотки. — Снейп, перестань уже меня тормошить! — беззлобно шикнул он на неё. — Больно! — Фред наконец-то посмотрел на неё и слабо улыбнулся. — Выглядишь отвратительно, кстати. Гермиона, несмотря на то, что ситуация к этому абсолютно не располагала, рассмеялась. Какой же он всё-таки… Тыльной стороной ладони она стёрла стекающие по щекам слёзы, не обращая внимания на то, что этим движением она лишь размазала по своему личику грязь и пыль, которые успела собрать руками. Фред, судя по тому, как скривились его губы, мог бы сейчас выдать добрый десяток шуток по этому поводу. Гермиона огляделась. Оставлять его здесь было небезопасно, потому что Уизли, в случае чего, даже не сможет защитить себя. Поднявшись на ноги и перекинув руку Фреда через своё плечо, Гермиона помогла ему подняться с земли. Парень стоял на одной ноге, явно испытывая просто адские боли из-за изувеченной ноги. Он тяжело опирался на Гермиону и, судя по всему, долго в таком положении находиться не мог. Однако Гермионе всё-таки было необходимо оттащить его подальше отсюда… Куда-нибудь, где он сможет отсидеться, пока весь этот кавардак не закончится. Уизли, наверняка, стал бы возражать, узнай он, что она собирается сделать… Да и плевать! Гермиона тряхнула головой, убирая влажную прядь волос от лица, и медленно, чтобы Фред на одной ноге успевал за её шагами, направилась к каменному нагромождению, разделяющему территорию замка и песчаный пляж Чёрного озера. Здесь она усадила его на землю и обездвижила с помощью заклинания ногу парня. Судя по тому, как разгладились морщинки на его лбу, это уменьшило его боль. — Найди что-нибудь, из чего можно сделать портал, — сквозь сцепленные зубы произнёс Уизли. — Здесь я уже всё равно ничем не помогу, так хоть тебя отсюда вытащу. Гермиона выпрямилась. Разумеется, она не собиралась делать никакой портал. И уходить отсюда тоже не собиралась. По крайней мере, не сейчас и не при таких обстоятельствах. Мысленно извинившись перед Фредом, который, судя по тому, как округлились его глаза, понял, что Гермиона собирается делать, девушка взмахнула палочкой: — Петрификус тоталус, — получилось почти шёпотом, так как голос в конец перестал её слушаться. Перед Фредом было стыдно. И если им суждено встретиться ещё раз — Гермиона была уверена — он ей это ещё припомнит.***
Чем больше Фред Уизли наблюдал за Гермионой Грейнджер, тем сильнее была его уверенность в том, что ей нужна помощь. Точнее — помощь ей была нужна всегда, потому что девушка была горазда находить для себя приключения. Но он наблюдал за ней уже четвёртый год и с уверенностью мог сказать, что вот именно сейчас ей была необходима его помощь. Именно его, а не чья-либо ещё. Может быть, потому что никто больше и не замечал того, что с девушкой что-то происходит. Всем вокруг было просто не до этого — ведь наблюдать за Турниром четырёх волшебников было гораздо интереснее. Фред медленно шёл по аллее, параллельной стене замка, с наслаждением вдыхая свежий воздух. После сдвоенного урока у Снейпа, который он вместе со своими одногруппниками провёл в подземельях, у парня жутко болела голова. Но это не было для него удивительно или ново — после двух часов, проведённых над котлом, у него всегда болела голова. Правда обычно он сразу после урока принимал зелье от мигрени, но не сегодня. Сегодня он почему-то не стал этого делать. Но флакончик с зельем всё равно лежал в кармане его мантии… Такой же, как и десятки других до этого. Пары по зельеварению, согласно его расписанию, стояли у него два раза в неделю. Как, собственно, и в прошлом году, и в позапрошлом, и в позапозапрошлом… И, как следствие, вот уже несколько лет он два раза в неделю мучился от головной боли, которая проходила только после принятия Снейповского зелья от мигрени. Что такого он добавлял в это зелье, Фред так и не смог узнать, потому что Снейп наотрез отказался делиться с ним этим чудодейственным рецептом, а для верности ещё и пригрозил настырному Уизли снятием баллов. Мадам Помфри, у которой Фред по обыкновению брал это самое зелье, тоже отказалась выдавать профессиональные тайны своего коллеги, а вскоре Фреда и самого перестал интересовать этот вопрос. Главное — это зелье помогало. Правда со временем из цепочки «Снейп-зелье-Помфри-Фред» исчезло одно звено, а именно — мадам Помфри. Как и почему это произошло, Фред так и не понял. Просто как-то раз он, придя на очередное занятие в подземелья, обнаружил в столе, за которым всегда сидел, флакончик и записку, в которой лаконично сообщалось, что это — то самое зелье от головной боли, которое ему нужно. И с тех пор каждый раз, когда Уизли приходил на пары по алхимии, он неизменно находил в своём столе склянку, заполненную красной жижей, аппетитно пахнущей малиной. И неизменно чёртов лицемер Снейп, убедившись в том, что Фред забрал зелье, делал вид, что он, Снейп, тут совершенно ни при чём. Но Фред был уже в том возрасте, когда люди понимали, что сам флакончик в столе появляться не может. И он был очень благодарен учителю, хоть, наверное, никогда не нашёл бы в себе мужества признаться кому-либо в этом. Особенно — самому Снейпу. Свернув за угол и намереваясь уже отправиться на обед, порядком продрогший Фред вдруг наткнулся взглядом на одинокую фигурку, сидящую в беседке. Несмотря на расстояние в несколько десятков футов, парень безошибочно узнал четверокурсницу со Слизерина — Гермиону Грейнджер. И судя по газете, которую она с остервенением сжимала, девушка только что прочитала очередную писанину Скиттер. Что она там в этот раз написала? Насколько помнил Фред, в этот раз Гермиону обвиняли в том, что она падка до богатеньких игроков в квиддич. Всего-то… На прошлой неделе гадостей в её адрес было больше. И чем, интересно, Грейнджер ей так не угодила? Нацепив на лицо свою фирменную глупую улыбку, Фред направился в сторону Гермионы — Привет! — весело брякнул он и не без удовольствия отметил, что девушка вздрогнула от неожиданности. — Чего грустишь? — Уизли, чего тебе? — недовольно поинтересовалась девушка, украдкой вытирая щёки и покрасневший то ли от холода, то ли от слёз нос. — Как невежливо, — Фред театрально закатил глаза и выхватил у Гермионы из рук газету. Она ожидаемо была открыта на странице со статьёй скандальной репортёрши. — Любуешься? — и он многозначительно взглянул на колдографию, на которой Гермиона висла на шее у Поттера. — Иди к чёрту! — беззлобно попросила Гермиона, безуспешно пытаясь выхватить у него из рук газету. — Если ты пришёл посмеяться, то спешу огорчить — тебя уже опередило человек так двадцать. — Думаю, я смогу это пережить, — хмыкнул Фред, комкая газету. — Я просто хотел сказать тебе, что глупо расстраиваться из-за таких, как Скиттер, — и он впервые за весь этот странный разговор посмотрел прямо в лицо Гермионе. — Ну же, Грейнджер, ты же умная девушка! Так неужели ты будешь вести себя глупо? Гермиона кисло улыбнулась. А то она сама не понимала, что глупо плакать из-за такой ерунды. На дураков ведь не обижаются, как говорится. Потому и на Скиттер обижаться не следовало. — А не боишься, что вот ты сейчас сидишь здесь со мной, а потом станешь в следующей статье Скиттер моим очередным увлечением? — не без доли иронии поинтересовалась она. — Не боюсь! — абсолютно честно ответил Фред. — Потому что тогда Скиттер придётся отказаться от собственных слов о том, что ты интересуешься богатыми и талантливыми игроками в квиддич, потому что, — и он самодовольно улыбнулся, — таланта у меня хоть отбавляй, а вот за душой — ни кната. Ну, а если уж Скиттер всё же отважится написать про нас что-то подобное, то я не побоюсь всенародно заявить, что это всё — просто грязная инсинуация! В конце концов, общество имеет право знать правду! — и он воинственно швырнул скомканную газету в урну. Гермиона рассмеялась. Чёртов клоун Уизли, с которым она никогда прежде не общалась, смог поднять ей настроение. А вот её друзьям это не удалось… Точнее — они даже не попытались этого сделать, слишком увлечённые собственными проблемами. — Мне вот только интересно, как эта Скиттер умудряется добывать информацию? — задумчиво пробормотала Гермиона, отважившись наконец поделиться с кем-либо тем, что её сейчас действительно интересовало. — Она ведь в своих статьях цитирует диалоги, которые происходили на самом деле. Но как она узнаёт о них? Фред пожал плечами. Это, на самом деле, ему тоже было интересно, но никаких идей у него по этому поводу не было. — Может, у неё есть мантия-невидимка, — предположил он. — Или подслушивающее устройство. Или ей просто известен какой-то способ стать незаметной, присущий только ей одной. С минуту Гермиона молчала, сосредоточенно что-то обдумывая, а потом вдруг подняла на Фреда свой ошарашенный взгляд, в котором плескалось понимание. Она вскочила на ноги и кинулась прочь из беседки. — Уизли, ты — гений! — воскликнула она на ходу, а спустя несколько секунд скрылась в замке. — А то я не знаю, — бросил он ей вслед, совершенно ничего не понимая. Странная она какая-то…***
Впервые за этот вечер Гермиона никуда не бежала. Но побежать ей жуть, как хотелось, и желательно — как можно дальше отсюда, потому что большего ужаса ей ещё видеть не приходилось. И это при том, что она была студенткой Слизерина, где тёмные искусства и дуэли (тренировочные, разумеется) очень даже приветствовались. Кругом были люди — Пожиратели, борцы Ордена и просто родители, которые прибыли сюда, чтобы забрать своих детей, но вынуждены были вступить в борьбу — Гермиона уже не различала их. Сил ей хватало только на то, чтобы уклоняться от шальных заклинаний, летающих туда-сюда. А Северуса, которого она всё пыталась найти, нигде не было… Все были тут: и Беллатриса, и Долохов, и лорд Макнейр, и оба брата Лейстренджа, и даже Миранда. А Снейпа не было… Наконец Гермиона увидела его — Северус был в самом эпицентре событий. Он с остервенением отбивался сразу от трёх авроров и явно проигрывал — сказывался количественный перевес. Он яростно метал проклятья одно за другим, тем не менее отступая. На помощь ему ринулся было Мальсибер, но того сбил с ног синий луч какого-то заклинания. Послав два обездвиживающих в сторону Рона Уизли и Невилла Лонгботтома, которые сражались с Драко, Гермиона стала отчаянно продираться в сторону отца. Малфой благодарно кивнул подруге и вновь ввязался в дуэль с кем-то из гриффиндорцев. «Школа не выстоит» — пронеслась в голове у девушки мрачная мысль. Вдруг за спиной у неё, словно вторя мыслям Гермионы, раздался жуткий грохот. Она обернулась, отмечая про себя, что волшебники вокруг даже бросили сражаться. Гриффиндорская башня, под которой совсем недавно она была с Фредом Уизли, рушилась прямо на глазах… А спустя минуту на её месте осталась лишь огромная груда камней, под которой, наверняка, было погребено немало тел. А ведь некоторые из них ещё могли быть живы… — СЕВЕРУС, АККУРАТНЕЕ! Гермиона резко обернулась. В это мгновение время как будто остановилось, а после потекло неспешно и вязко, словно горячая патока — как в замедленной съёмке слизеринка наблюдала за тем, как один из авроров, стоящий дальше всего от Снейпа, воспользовавшись тем, что внимание зельевара отвлечено, направляет на него свою палочку, рисуя при этом в воздухе какую-то сложную руну. — Депульсо! — что есть мочи завопила Гермиона. На краю её сознания мелькнула мысль, что это же заклинание в унисон с ней выкрикнул и ещё кто-то. И в этот же миг время вновь вернулось к своему обычному ходу — снова повсюду замелькали вспышки проклятий и раздался уже привычный гул голосов. Заклинание дочери добралось до Северуса быстрее, и он отлетел на несколько метров в сторону, поэтому зелёный луч, выпущенный аврором, пролетел мимо, лишь раздробив остатки каменной колонны. Гермиона даже не успела почувствовать облегчение от того, что с Северусом всё в порядке, потому что кто-то грубо схватил её за запястье. Это был Долохов — измазанный в грязи, уставший, но, несомненно, всё ещё очень опасный, судя по тому, как яростно блестели его глаза. — Молодец, спасла папочку, — отстранённо похвалил он, что, однако, больше напоминало издёвку. Отточенным движением он выхватил из толпы сражающихся ещё кого-то. — Хватит, уходим! — прорычал Антонин многократно увеличенным в громкости голосом. — Мы и так понесли сегодня слишком большие потери! — это он проворчал уже много тише, так, что услышала только Гермиона. И с этими словами Долохов аппарировал, утягивая её вместе с собой.