Бесчестье: Затронутые Бездной

1837 г.

      Больше тренировок Рамполтиза ненавидела только ранние подъемы, особенно если учитывать, что будила ее ведьма-наставница исключительно болезненными пинками под ребра. Тизе было нелегко спать на старом грязном матраце, провонявшем потом и тычущем в бок пружинами, и из-за этого ее мучила бессонница. Но приходилось терпеть, так как спать на полу Корделия ей не разрешала. Меньше всего женщине было нужно, чтобы из ученицы Тиза превратилась в сопливую обузу, а потому девочка была вольна выбирать: довольствоваться тем, что имелось, либо учиться спать стоя. Третьего было не дано.       В условиях чумы разжиться новыми вещами было непросто. Все брошенные квартиры были либо абсолютно пусты, либо уже кем-то разорены. На улицах валялись кучи гниющего мусора и белые свертки тел. Дануолл превратился в кладбище.       Тизе было стыдно признавать за собой то, что при почти полном отсутствии людей в зараженных частях города ей жилось лучше. Она была самой собой и ее не обременял ворох чужих чувств и проблем. Тиза была обычной девочкой впервые за долгое время, а, возможно, и за всю жизнь. Сперва это было странно – ощущать удивительную легкость на душе и тишину в мыслях, но потом она с этим свыклась.       Однако же Корделия Таунсенд никогда не давала ей забыть, за что взяла ее в ученицы. Каждый день было новое задание, и Даффи крутилась вокруг своей опекунши, точно юла. Порой Тиза думала, что хочет уйти от нее; что она готова выживать в этом мире самостоятельно. Но каждый раз, когда она намеревалась сделать это, какой-то внутренний страх ее останавливал. Тиза не хотела быть одной, она боялась большого и страшного мира и была уверена, что одиночество рано или поздно сведет ее с ума. А Корделия, как бы плоха она ни была в личностном плане, являлась хорошим спутником. Она защищала Тизу и учила ее владеть клинком, чтобы в будущем Даффи могла постоять за себя в одиночку; она ее кормила, всегда находя нормальную еду там, где, казалось бы, уже ничего не осталось; она рассказывала Тизе о Морли, но не об Альбе, а о своем родном городе, Уиннидоне. Он был больше, и прогресс пришел туда раньше, чем во все остальные уголки острова. А еще, по ее словам, там был большой ботанический сад имени Сиридина Даффи, однако Тиза не знала, является ли она ему прямым потомком или же просто дальней родственницей. По рассказам ведьмы клан ее отца когда-то был многочислен и уважаем, и ее прадеды и прабабки всегда находили себе место в ближней свите королевской династии, но затем что-то случилось, и величие Даффи стало угасать, как и весь их род. Корделия в шутку сказала, что это проклятье, последней жертвой которого будет сама Тиза, но девочка восприняла это всерьез, так как за ее короткую жизнь с ней произошло слишком много дурного. Она не сказала ведьме, что эта шутка обеспокоила ее, но отложила те слова в памяти, чтобы потом не удивляться очередной неудаче.       И вот однажды, в один из тренировочных дней, Тиза проснулась еще до рассвета из-за того, что ей на лицо посыпалась штукатурка. Они жили в разрушенном здании, от которого осталась только половина стен и пола – остальное обвалилось и кучей расколотых кирпичей и деревянных обломков лежало на дороге. Ночами здесь было очень холодно. Тиза спала в одежде и куталась сразу в несколько одеял. Поднималась на верхний этаж, уже не прикрытый крышей, и обустраивала себе лежанку. Из-за того, что в городе почти никого не осталось, по ночам в домах не включали свет. Дануолл был погружен во тьму, но от этого звезды в небесах сияли ярче. Даффи любила любоваться ими, наблюдая как те медленно гаснут в предрассветные часы. И именно в один из таких моментов ее и застала Корделия.       — У меня есть для тебя новое задание, оно же – урок, — сказала ведьма, сев рядом с девочкой. — Ты знаешь, как я люблю вырезать разные вещицы из костей, однако, как и у твоей матери, получается у меня это плохо.       Тиза опустила взгляд, вспомнив об амулете-звезде, который при себе всегда носил ее брат. Она скучала по нему и знала, что Корделия напоминает ей об этой потере специально. Ведьма говорила, что Тиза должна адаптироваться, привыкнуть к душевной боли, которая будет сопровождать ее на протяжении всей жизни. Выжечь собственные чувства, чтобы однажды из-за них не оступиться.       — Здесь неподалеку бродит одна старуха, — продолжила Корделия, повернув лицо ученицы к себе. — Мастерством изготовления рун она владеет лучше, чем я. У нее есть секрет, способный сделать кости блестящими и твердыми, и мне нужно, чтобы ты его для меня раскрыла.       Затем ведьма достала амулет в виде подковы и, отвернув край одеяла, приколола его к жилетке девочки.       — Не забывай использовать свой дар. Этот амулет поможет касаться эмоций посторонних с большего расстояния. Ты понимаешь, что это значит, Рамполтиза? Та старуха не должна тебя увидеть. Возвращайся, когда узнаешь ее рецепт и прочувствуешь ее суть.       Больше напутствий не было, и, указав девочке примерное направление, Корделия скрылась среди полуразрушенных зданий, а Тиза только и успела заметить, как в руке ее блеснуло волшебное зеркальце.       Немного подождав пока посветлеет, Тиза приступила к заданию.       Затопленный квартал был ей хорошо знаком. Она знала места, где было много плакальщиков, а у воды сидели скопища хрустаков, и выучила все пути, по которым их с легкостью можно было обойти. Тиза избегала жироварни Гривза, расположившейся по близости от заброшенных заводов, и центральной части торгово-промышленной палаты из-за того, что эти территории принадлежали печально известным Китобоям, и они вряд ли радушно встретили бы ее, зайди девочка на огонек.       Места, по которым Даффи ходила, были малоприятны. Везде царила разруха и смерть, и даже земля прогнила под кучами разлагающихся под открытым небом тел. От едкой вони у нее щипало в носу, в глазах ощущалась сильная резь из-за чего они обильно слезились. Из-за недостатка свежего воздуха немного кружилась голова, а натыкаясь на свежие трупы плакальщиков, девочка вздрагивала от отвращения и спешила поскорее пройти мимо. Она много раз пыталась уговорить ведьму перебраться в другой район, но та лишь сухо отвечала, что время уходить еще не пришло.       Используя свои способности и одолженный на время амулет, Рамполтиза пыталась настроить себя на поиски загадочной старухи и вскоре уловила ее тонкий след. Раздражение, которое извилистой лентой запаха тянулось за заветной целью.       Пройдя по нему, Тиза обнаружила и саму старуху. Это была седовласая женщина с обвисшей на щеках кожей и неаккуратно размазанной по тонким губам помадой. Она ходила, сгорбив спину, и держала руки на уровне груди, будто крадучись за кем-то. Быстро юркнув в новое укрытие и посмотрев на нее с другого ракурса, Тиза заметила, что ее глаза затянуты белым бельмом, и удивилась тому, что старушка умудряется ходить без трости и ни обо что при этом не спотыкаться.       Женщина перебирала всякие отбросы неподалеку от входа в канализацию, и ее не смущали даже кружащие вокруг мухи.       — Мусор, мусор, мусор, — приговаривала она, разбирая завалы из пустых консервных банок и прочих отходов, — Чем же кормить моих пташек?       Пташек?       Тиза оглянулась по сторонам. Она не видела ни одной птицы с самого начала чумы. Впрочем, спустя какое-то время после вспышки эпидемии исчезли и кошки с собаками. Везде были только крысы.       Вернувшись к своему заданию, Тиза обострила все чувства и ощутила, как нагревается костяная брошка на ее груди. Из-за нее чужие эмоции становились ярче, будто кто-то подлил в них свежие краски. Даффи потянулась к женщине и поняла, что та испытывает смешанные чувства. В ней были одновременно и любовь, и нежность, которые граничили с сильным раздражением и внутренним злорадством. Она что-то планировала. Какой-то ритуал, который сделал бы ее радостной и значительно облегчил жизнь. Старушка хотела уничтожить врага, что долгое время бесил ее, точно надоедливая заноза в пальце, из-за которой тот гноится и болит. Но скоро этому придет конец.       Женщина замерла и прислушалась.       — Ах, как же фонят испорченные амулеты! — и старуха повернула голову, уставившись на Тизу слепыми глазами. Девочка тут же присела, спрятавшись за бетонное ограждение, перекрывающее дорогу. — Дорогуша, ты хочешь помочь бабушке преподать урок плохим мальчикам?       Голос старухи послышался уже с другой стороны, и, дернувшись, Тиза увидела, как та обходит ее укрытие и медленно, стуча каблуками, идет по направлению к ней. Когда она успела так быстро из одного места перейти в другое?       — Ты пришла сюда за моим подарочком, голубка? — женщина с шумом втянула носом воздух и указала пальцем на Даффи, — твой совсем не годится, ты покроешься язвами, если будешь его носить.       И резким движением старая ведьма сорвала амулет Корделии с груди Тизы. Девочка упала на спину и начала отползать назад. Вблизи старуха выглядела не такой беспомощной и милой, как казалось со стороны. Рядом с ней Рамполтизе было неспокойно.       — Я… да, мне нужен ваш подарок, — тихо сказала Тиза, противореча всем своим инстинктам, повелевающим ей бежать от старушки, сверкая пятками, и поднялась на ноги. Она решила, что если раздобудет одну из рун и принесет ее Корделии, попутно рассказав о процессе изготовления вещицы, то та простит ей невыполнение одного из условий задания. Возможно.       — Чудно! — старуха резко развернулась и пошла прочь, ожидая, что девочка пойдет за ней.       И Тиза пошла, с трудом заставляя себя переставлять ноги. С каждым шагом ее инстинкты вопили все громче. От страха вспотели ладони и встали дыбом волосы. Ей хотелось развернуться и убежать куда подальше, ведь интерес, который женщина ощутила к ней, будто обжигал девочку, точно горячая вода. Кипяток, в котором варят мясо, позволяя ему отставать от костей… У старушки появились планы на нее, и Тизе это не нравилось.       И она бы убежала, если бы не природное упрямство. Она не хотела, чтобы Корделия обругала ее за провал, не хотела быть слабой и нерешительной в ее глазах. И это нежелание притупляло в Даффи страх, поэтому она пошла за бездомной ведьмой, исчезнув вместе с ней в темном туннеле подземных катакомб.       Тиза не сразу приспособилась различать хоть что-нибудь в кромешной тьме, однако старушка схватила ее за руку, крепко сжав костлявые пальцы на кисти, и уверенно повела за собой.       Даффи не знала, что помогает ей так ловко ориентироваться в пространстве, но подозревала, что это какая-то магия. Может, среди одежды у женщины спрятан с десяток амулетов, сглаживающих все негативные проявления старости? А сможет ли Корделия делать нечто подобное, когда Тиза принесет ей руну? Девочка не знала, но очень хотела выяснить, а потому старалась не обращать внимание на дрожь в коленках.       — Скоро, скоро Старая Ветошь проучит болванов с Боттл-стрит!       Старая Ветошь…. Тиза не ожидала, что когда-нибудь увидит городскую сумасшедшую, обедневшую еще задолго до начала чумы, своими глазами. Подобные ей умерли первыми, не имея денег на оздоровительные эликсиры. Неужели и в этом ей помогла магия, защитив ее от болезни?       Где-то в глубине души Тиза понимала, что это возможно. В ее памяти все еще было свежо воспоминание о том, как она, прижимаясь к умирающему брату, порезала руку о его костяной амулет, и Джерри уже на следующий день излечился. Магия всегда требует жертв. Старая Ветошь, по-видимому, пожертвовала рассудком.       — Дорогуша, почему твоя матушка наблюдает за нами? Она хочет познакомиться со мной лично? Или боится за твои косточки? — ведьма цокнула языком. — Нет, нет, нет, у тебя они слишком тонкие и мне их будет мало…       Тиза оглянулась, ожидая разглядеть в окружающей ее тьме знакомый силуэт, но ничего не уловила. Да и эмпатия молчала, из чего девочка сделала вывод, что кроме нее и старухи в подземелье находились лишь крысы, хрустаки и миноги в загрязненных водных каналах.       — …однако у тебя молодая плоть. Думаешь, пташкам понравится?       Тиза остановилась как вкопанная. Ей совсем не льстили слова старой ведьмы. Внутри сразу все сжалось от плохого предчувствия, и она мысленно отругала себя за проявленную глупость. Эта женщина была безумна и идти с ней в канализацию было весьма опрометчиво.       «Твой род проклят, и каждому Даффи уготовлена мучительная смерть».       Слова наставницы невидимым молотком стукнули по голове. Не зря Корделия велела ей не подходить к Старой Ветоши слишком близко. А Тиза опять пренебрегла всеми ее словами. Неудивительно, что наставница ее постоянно пинает.       — Извините, я передумала. Я не хочу подарка.       Старая Ветошь отпустила ее так резко, что девочка не удержала равновесие и упала... на живой ковер из мохнатых тел. Послышался писк, и Тиза почувствовала, как крысы покусывают ее, словно пробуя на вкус. По тыльной стороне правой ладони, прижатой к влажному камню, перебирая лысыми лапками, пробежал один из грызунов.       Их было много, и они обступили девочку со всех сторон. Но не атаковали. Пока.       — О, им по вкусу твой запах! — восторженно пролепетала старая ведьма, чей силуэт Даффи едва могла различить.       Тиза быстро поднялась на ноги и с опаской попятилась, прильнув спиной к округлой стене. На нее были устремлены сотни пар голодных глаз, сверкающих в темноте.       — Думаю, плохие мальчишки им понравятся больше, — голос Даффи по-предательски дрогнул, но старуха этого, кажется, не заметила. Мечтательно подняв слепые глаза к потолку и сцепив руки в замок перед грудью, она с придыханием сказала:       — Да, да, да… они большие, мясистые и кости их крепче. Можно сделать много чудесных блестящих вещиц, — затем перевела взгляд на девочку, что с ужасом смотрела на обступивших ее крыс, — Моя маленькая помощница со мной не пойдет? Останется с осквернительницей амулетов?       Тиза утвердительно кивнула.       — Ну и скучная же ты, дорогуша, — презрительным тоном заключила Старая Ветошь и, все так же горбясь, пошла прочь, уводя за собой своих милых «пташек».       Тиза, опасаясь, что женщина может передумать, поспешила покинуть катакомбы и выбраться на улицу. Шла она по памяти и сомневалась в каждом сделанном повороте, однако когда Даффи окутал блеклый свет дневного Дануолла, сердце начало радостно биться в ее груди. Опасность была позади и чувство тревоги отступило. Немного отдохнув и осмыслив произошедшее, Рамполтиза решила вернуться в свое временное жилище.       Корделия уже ждала ее, и Даффи поняла, что Старая Ветошь говорила именно о ней, а не о призраке Мюринн, когда упоминала слежку. Как Корделия узнала о случившемся Тиза поняла, обнаружив ее раскладное зеркало на столе в кругу свечей, маленьких пентаграмм и с лежащей на нижнем стекле прядью серых волос. Ее волос.       Таунсенд не злилась и не сказала ни единого грубого слова, но ее буравящий девочку взгляд был весьма красноречив.       — Штрафное занятие, — холодно бросила она, пройдя мимо нерадивой ученицы.       Они не стали спускаться на землю, так как Корделия решила, что Тиза должна показать не только отточенные приемы владения мечом, но и ловкость с изобретательностью.       Встав напротив ученицы, Корделия вытащила свою любимый костяной меч, Тиза же использовала в бою клинок, снятый с трупа павшего от чумы стражника.       Он был тяжелым и явно не предназначался ни для женщин, ни для подростков, но альтернативы у Даффи не было. Взяв оружие в левую руку, Тиза по привычке взвесила его в ладони и крепко сжала пальцы на рукояти, встав в боевую стойку.       Корделия скептически изогнула тонкую бровь, сомневаясь в способности ученицы сражаться этим мечом, удерживая его только одной рукой. Ведьма была уверена в том, что девчонка выдохнется уже через несколько минут. К тому же при каждом взмахе ее будет заносить и для того, чтобы вернуться в исходную позицию Тиза будет тратить драгоценные секунды, которые в настоящем бою могут стоить ей жизни. Это была очередная ошибка. Ошибка, на которую женщина должна как можно строже указать, чтобы столь ценный урок отложился в памяти ученицы на всю оставшуюся жизнь.       Бой начался слишком быстро. Рамполтиза привыкла к тому, что Корделия всегда падает негласный сигнал к началу тренировки, прокручивая свой ведьминский артефакт в руке, но на этот раз она бросилась вперед и сразу же нанесла сильный удар. Тиза успела поставить блок, но по инерции покачнулась, и женщина, сделав подсечку, уложила ее на лопатки и приставила острие к горлу.       — И зачем я тебя вообще тренирую? Ты же безнадежна!       Тиза прикусила губу от обиды, подтянула согнутые в коленях ноги к груди и сильно оттолкнулась руками, вытолкнув свое тело вверх и вскочив через незавершенный мостик на стопы.       — Неуклюже, — пробурчала Корделия, наблюдая за ней.       Тиза сделала вид, что не услышала ее слов. Теперь уже она бросилась на свою наставницу в сложной атаке из трех поочередных ударов, один из которых метил в шею, второй по ногам, а третий – в бедро. Она крутилась, как волчок, но Таунсенд отбивала ее клинок без особого усердия и с самодовольной улыбкой на губах.       — Слишком медленно.       Корделия, используя один из своих амулетов, стала двигаться быстрее и плашмя ударила девочку мечом по ляжке.       Послышался громкий шлепок, и Даффи вскрикнула. Боль обожгла ногу, и Тиза представила, как кожа краснеет под тканью брюк. Это была своего рода позорная пощечина за проявленную дерзость.       — Это нечестно, — возмущенно прошипела она сквозь зубы, — ты используешь против меня магию!       Корделия усмехнулась.       — Все твои враги будут обладать теми или иными качествами, которых ты лишена. Кто-то будет сильнее, кто-то быстрее… У каждого свои преимущества, маленькая леди. И у тебя они тоже есть.       Даффи поняла, что она говорит об эмпатии, но не могла взять в толк, как это может ей помочь. Она уже много раз пыталась прощупать ведьму, но всегда натыкалась на непреодолимую ментальную стену и видела эмоции Корделии только, если та сама хотела поделиться ими со своей ученицей.       Тиза задумалась и чуть не пропустила выпад, отбив его в последний момент.       — Ты слишком легко отвлекаешься, Мышонок. Сражайся инстинктами, доверяй им. Эмпатия поможет предугадать выпад врага и предупредит, если тот что-то задумал.       Тиза кинулась на ведьму, но та перехватила ее руку, дала по уху и, взяв за шкирку, швырнула в сторону.       Поднимаясь на ноги, Даффи почувствовала, как ведьма опустила мысленный щит, словно сжалившись над ней, и ее эмоции выплеснулись наружу, подобно бурной реке, прорвавшей платину. Девочка ощутила острый укол тревоги, пробравшей ее до костей, затем сменившую его решительность и нотку лукавства. Корделия задумала подлость.       Тиза не успела бы развернуться ей навстречу, а потому просто завела меч за спину, и клинок с металлическим звоном встретил оружие ведьмы.       — Хорошо, — похвалила она свою ученицу, и потом их сражение превратилось в настоящее акробатическое представление.       Ведьма отталкивалась от обломков стен и прыгала на нее сверху, а Тиза, предугадывая ее атаки, уходила в сторону, используя кувырки и перекаты. Корделия ускорялась, пытаясь подловить ученицу на многочисленных хитрых финтах, но та успевала отклоняться. Один раз Даффи и вовсе отбила костяной меч ногой, ударив ботинком по плоской поверхности клинка. А когда Корделия сбавила темп, девочка стала атаковать в ответ, используя те же приемы и обманки.       Однако, когда Тиза приободрилась и уже начала чувствовать сладкий вкус победы над учительницей на своих губах, та ей улыбнулась и, сделав контратаку, с легкостью выбила оружие из рук девочки, плашмя ударив по кисти.       Тиза снова вскрикнула, роняя меч, и схватилась за ушибленную руку.       — Это было неплохо, — признала Корделия. В отличие от Даффи, скорость ее дыхания ни капли не изменилась, а вот Тиза дышала тяжело. Ее челка прилипла к влажному от пота лбу и на виске бешено пульсировала жилка. — Но я настоятельно советую тебе обучиться владеть мечом обеими руками.       Тиза подняла на нее полный ненависти взгляд.       — Но ты используешь только правую! — огрызнулась девочка.       — Если ты не заметила, то и фехтую я лучше, и меч у меня легче, — отметила Таунсенд, ухмыльнувшись при виде того, как ее ученица обиженно надула губы.       Она ожидала, что на этом их тренировка окончится из-за того, что девочка откажется поднимать меч. Но Тиза ее приятно удивила, не став сдаваться. И правильно, так как в разгаре настоящего боя тех, кто роняет свое оружие, ждет только смерть.       Тиза набросилась на ведьму вновь, и пусть из-за усталости начала двигаться медленно и неуклюже, Корделия все равно почувствовала укол гордости. Она была рада тому, что до ученицы наконец начал доходить смысл всех ее заданий и издевок. Она закаляла ее, точно сталь, чтобы в будущем Тиза могла комбинировать свои физические возможности с парапсихическими умениями. Корделия учила ее ценить то, что было даровано Тизе природой, и использовать это, а не плакаться в подушку из-за переизбытка эмоций.       Их сражение окончилось только спустя полтора часа, когда раскрасневшаяся и мокрая от пота девчонка начала покачиваться от напряжения в мышцах и жадно хватать воздух ртом. Тогда Корделия впервые не стала «добивать» ее и объявила ничью.       По сравнению с прошлыми спаррингами, этот бой был весьма неплох, и на следующий день уиннидонская ведьма позволила ученице отоспаться, а к завтраку притащила сочную тивианскую грушу, решив побаловать девочку.       Тиза же с того дня намеренно использовала свои способности, чтобы подстраивать Корделии ловушки. Казалось, что теперь все будет наоборот – девочка будет испытывать опекуншу и устраивать проверки на внимательность и реакцию, а не она ей. Но спустя какое-то время из-за злоупотребления силами Тизу подбил первый приступ. Произошедшее ее так напугало, что с тех пор она прекратила использовать свои таланты в схватках, отчего снова стала проигрывать. Корделии казалось, что они сделали широкий шаг назад, и теперь все придется начинать сначала.       Ведьма была разочарована.