Бесчестье: Затронутые Бездной

      Рамполтиза чувствовала, как по телу разливается невиданная легкость, отдающаяся приятным покалыванием на кончиках пальцев. В ушах она слышала свист ветра, отдаленно напоминающий ласковый шум прибоя поутру, и внутри все сжималось от головокружительного чувства стремительного падения в неизвестность. Но девушка не падала. Она вообще не двигалась, по-прежнему ощущая холодную плиту под своей спиной. Где-то вдалеке она услышала протяжное китовое пение, которое становилось все громче и требовательнее, будто побуждало Даффи действовать. И, поддавшись этим низким голосам, она открыла глаза.       Над Даффи было безупречное голубое небо… Нет, что-то другое. Девушка прищурилась, увидев вдалеке перевернутый вверх дном рельсомобиль, а рядом покачивающийся в водной сфере буй. Переведя взгляд в другую сторону, Тиза различила очертания маяка, что парил в невесомости на каменном островке.       Что это? Очередной безумный сон, грозящий перерасти в еще один кошмар? Результат отравления неизвестным порошком? Или игры ведьм с ее разумом?       Девушка резко села и огляделась по сторонам. Вокруг была лишь бескрайняя синева, островки земли и валуны, которые взялись из ниоткуда и выстроились в широкую дорожку, ведущую на другую площадку, где недвижимо и в разных позах стояли ведьмы.       Рамполтиза осторожно слезла со стола, на котором лежала, и обхватила голые предплечья руками. Близнецы переодели ее в легкую белую блузу с короткими рукавами и кокилье под горловиной, а на ноги натянули узкие брючки, спускающиеся чуть ниже колен, шелковые чулки и изящные черные туфельки. Тизе было неприятно осознавать, что наряд этот предназначается не ей, а Мэйер, однако в месте, в котором девушка оказалась, это вряд ли имело хоть какое-то значение.       Здесь все было необычно и даже как-то сказочно. Даффи одолевала необъяснимо странная ностальгия, будто она уже бывала здесь раньше, но не помнила, при каких обстоятельствах и когда. Она испытывала смешанные чувства: казалось, что кто-то незримый вытягивает ее из этого места, с силой дергая за невидимую ментальную нить – Бездна будто бы пыталась изгнать ее, вытащить, как надоедливую занозу, застрявшую в ране, но при этом Тиза ощущала абсолютный покой, словно снова оказалась в уютной и безопасной квартире Брана Джиллеспи, где ей всегда были рады. Эти противоречивые ощущения разрывали восприятие Тизы на две части; на пару осколков, не стыкующихся между собой. Одновременно она чувствовала и глубокий страх и удивительную безмятежность; хотела бежать отсюда без оглядки, но в то же время понимала, что может остаться здесь навсегда. В какой-то степени это было даже заманчиво.       Стоя на месте, Тиза заметила, что островок, на котором она находилась, медленно вертится вокруг своей оси, и решила, что лучше будет здесь не задерживаться.       Перепрыгнув на парящие в воздухе камни, она посмотрела вниз и поморщилась от яркого фиолетового свечения, шедшего снизу. В мире-перевертыше все было наоборот, и если в реальности солнце всегда было сверху, то в Бездне оно находилось внизу, в самом центре этого волшебного места.       Рамполтиза решила, что умерла, так как ей всегда рассказывали, что после смерти душа попадает в этот мир. Что ж, если это и правда, то смерть выглядит не так уж и плохо – куда страшнее для девушки было пустое и неизменное небытие.       Добравшись до соседнего островка земли, Даффи с опаской приблизилась к ведьмам. Она не знала, живые ли они, но помня об их фокусах с изменением внешности и умением отвердевать подобно камню, приняла решение не рисковать.       Ведьмы и колдуны стояли на коленях, пока три женщины напротив них, закрыв глаза и взявшись за руки, что-то говорили. Они замерли на полуслове, точно время вокруг них застыло. Одной из них была Бернетт Ллойд, а две другие, по-видимому, Крисиант Эилидх и Вивиан Райз – Тиза не знала точно, кто из них кто.       Осторожно дотронувшись пальцем до крайней из женщин, Даффи с удивлением заметила, что они настолько твердые, будто бы превратились в реальные статуи. Вместо мягкой кожи был шершавый и холодный камень.       Тиза задумчиво вздохнула и подошла к краю островка. Неподалеку был еще один участок, на котором она разглядела зеленый вагон поезда и фигуры людей на перроне. Но декорация была неполной, и создавалось впечатление, будто Бездна демонстрировала ей лишь небольшой кусочек от общей картины.       И ей стало грустно от осознания, что, возможно, Бездна тыкает ее носом в отрывки реальных событий.       Где-то на вокзале среди других людей был ее брат. Тиза представляла, как он будет волноваться за нее, как будет безутешно искать по всему городу, отдавая немногие имеющиеся деньги за какие-либо сведения о ней. Он не заслуживал всего этого, и девушке было стыдно за то, что она в очередной раз подвела его, снова влипнув в неприятности. Даффи-младшая считала себя недостойной такой любви и опеки, но и не могла отпустить его. Это было эгоистично, и Тиза ненавидела себя за это, но однажды она уже позволила Джерри жить одному, и брат втесался в дурную компанию, а она и вовсе стала ученицей ведьмы. Может, хотя бы теперь она сможет поблагодарить его ответной заботой в качестве духа из Бездны?       — Ты не умерла, — раздался приятный бархатный голос из ниоткуда и отовсюду сразу. — Пока еще нет.       Тиза оглянулась, пытаясь найти взглядом его обладателя, но тот самолично предстал перед ней, возникнув из облака черного дыма.       Это был юноша, которому на вид было чуть больше лет, чем самой Рамполтизе. Он был высок, бледен и худ. Его черные волосы неосторожно остриженной челкой падали на лоб, а глаза были черны, словно гагат, и сверкали белыми искорками. Одет он был в коричневую кожаную куртку с высоким стоячим воротником, застежками на ремешках и замшевыми нашивками на плечах и груди; на руках у юноши были украшения в виде серебряных и бронзовых перстней, нанизанных на длинные пальцы, а на ногах мешковатые потертые штаны серо-голубого цвета, заправленные в невысокие черные сапоги.       Тиза поежилась, инстинктивно поняв, кто перед ней, и отвела взгляд в сторону. Мало кто из смертных ступал по чертогам Чужого, и Даффи боялась. Боялась, что все россказни Аббатства окажутся правдой и властитель Бездны действительно проявит себя как многоликий дух, издевающийся над душами простых людей. В понимании смотрителей этот застывший в объятьях вечности мальчик был источником всего зла, проникающего в реальный мир. Они обвиняли его во всем – даже во вспышке Плакучей чумы. К тому же Даффи видела и знала, на что способны сторонники культа Чужого, и, если он никогда не мешал им проводить их темные ритуалы, то значит, что все обвинения в его сторону не были лишены оснований. Ведь так?       — Рамполтиза, — протянул юноша, словно перекатывая ее имя на языке и пробуя его на вкус. По его голосу невозможно было определить эмоций, как и по лицу. — Ты украла мечту своей матери, ты знаешь? Даже когда Мюринн носила под сердцем твоего брата, она сидела на коленях перед моими алтарями и шептала мое имя во тьме. Сперва вопрошая о моей благосклонности, а затем приказывая мне явиться.       На последних словах его серое лицо исказила кривая ухмылка.       Тиза испытывала странное ощущение рядом с ним. Казалось, что Чужого прямо перед ней нет и этот силуэт – всего лишь сплетение магии Бездны. Говорящая марионетка, являющаяся лишь отголоском настоящего божества. Во плоти Чужой находился где-то в другом месте, в другой части Бездны, что была гораздо мрачнее и старше.       Тиза встряхнула головой, и юноша это заметил. Ухмылка медленно увяла.       — В ее жилах текла голубая кровь, — с издевкой произнес черноглазый бог, начав мерить островок шагами и двигаясь вокруг девушки. Он ходил медленно, будто разминая ноги, затекшие после долгой обездвиженности, — но она, подобно крысе, рыскала в канавах среди помоев, выискивая старые руны, украшенные моим знаком. Она долго хранила тщетную надежду, что магия вернет деньги и былой статус, и ей самой не придется прикладывать к этому никаких усилий. Как наивны порой бывают люди, неправда ли? — подметил он, пройдя совсем рядом.       От Чужого повеяло холодом, и Тиза задрожала. Она не знала, что ему от нее нужно и для чего он завел этот разговор, но ей не хватало смелости перебивать божество и задавать ему вопросы. Тиза была в его чертогах, и от благосклонности Чужого зависело, вернется ли она в свой мир.       — Мюринн была плохой матерью, и зависть сильно ударила по ее самолюбию, когда она поняла, что дочь обладает тем, чем ее обделила природа. Она мечтала о даре, который ты считаешь проклятьем, — юноша остановился напротив Тизы, сложил руки на груди и, смотря на нее сверху вниз, склонил голову набок. — Власть Бездны велика, и порой она просачивается в твой мир через разломы, созданные людьми в тщетных попытках понять необъяснимое. В оплоте Уиннидонских ведьм ты увидела один из таких разломов, — он хмыкнул и, убрав руки в замок за спину, подошел к центральной ведьме, одной из Триумвирата, и заглянул ей в лицо. — Когда ковен был основан, он являлся ничем иным как сборищем недовольных жизнью аристократов. Родовые имена подарили им богатства и влияние, но дворянам всегда было мало, и они покусились на то, что и сами не до конца понимали. В результате некоторые из них в ходе ритуалов действительно дотронулись до Бездны, — черноглазый бог отвел взгляд, раскрыл ладонь и на следующих словах сжал ее в кулак: — Они разорвали струящуюся ткань барьера между этими мирами, и он покрошился, точно разбитое зеркало, а разлетевшиеся осколки задели их сердца, умы и души. Но Бездна отвергла их, – я отверг их, – оставив их желания без ответов, и только шрам между Бездной и реальным миром в том месте напоминает о случившемся.       И Чужой исчез в облаке густого черного дыма, а Тиза периферийным зрением уловила, что булыжники, поднимаясь из глубин этого места, образуют узкий мостик, по которому девушка могла перейти на следующую парящую площадку.       Даффи осторожно прошла по выстроенному переходу, лишенному даже простого ограждения, отчего девушке казалось, что если налетят неестественные ветра, она упадет и сгорит на подлете к глубинному солнцу. Но ветер поутих, точно сжалившись над ней. Почти добравшись до следующей локации, Тиза охнула, когда на нее легла длинная тень, и подняла голову, увидев над собой тушу медленно проплывающего в невесомости кита. Вокруг не было ни капли воды, но созданию это, видимо, не причиняло никаких неудобств. Он плыл по воздуху так же изящно, как те левиафаны, что бороздят моря и океаны в реальном мире. И Даффи призадумалась: живая ли это особь или, может, призрак того кита, что был убит при ней?       Однако этот вопрос так остался без ответа, а Тиза тем временем достигла второго островка. На сей раз в Бездне отпечаталась сцена, произошедшая в недалеком прошлом. Тиза увидела себя на палубе «Горизонта», вцепившуюся в бедного матроса, который просто выполнял свою работу. Даффи закусила губу, увидев свое лицо со стороны. Это была гримаса из гнева и боли: рот ее был скривлен в злобном оскале, нос наморщен, брови сошлись на переносице, а глаза превратились в узкие щелочки, от которых к подбородку тянулись две влажные дорожки пролитых слез. Рамполтиза до сих пор помнила, как обезумела от шквала эмоций, на несколько минут превративших ее в монстра. Неприятно было видеть себя такой со стороны.       — Эти осколки намертво застряли в основателях ковена, затем передались их потомкам, — Чужой возник рядом со статуей Тизы, но немигающим взглядом смотрел на нее. — Вивиан Райз, как и ты, получила свою способность в обход мне. И, в отличие от тебя, это не эмпатия, а настоящий дар созидания. Она преображает мир вокруг, как я преображаю это место, добавляя и вычеркивая некоторые детали, — юноша развел руками, и вокруг из пустоты выросли новые фигуры и прицеп с китом. Сначала это были бесформенные камни, которые быстро обточил сильный вихрь, налетевший сразу со всех сторон. Из-под серого камня проступили краски, и новые декорации приобрели реалистичность. — Но есть у ее силы и очевидные минусы, о которых ты скоро узнаешь. Ведьма стыдится этих слабостей, а потому скрывает их от других. Десятилетиями она искала выход из этого положения, — Чужой исчез и появился вновь уже рядом с живой версией Рамполтизы. — Жила мечтами разорвать сдерживающие ее оковы и вырваться наружу, смертельной бурей пройдясь по островам. И не так давно она его нашла, но путь этот весьма тернист. Ты – ее десятая попытка.       Даффи едва переборола в себе острое желание прикоснуться к божеству. Он был совсем рядом, и ее терзало любопытство, но здравый рассудок останавливал девичью руку. Она не знала, как Чужой отреагирует на прикосновение к себе, к тому же было небезопасно тыкать пальцем в бок существа, понимание истинной природы которого было столь смутным, что нельзя было с уверенностью сказать – действительно ли божество имеет человеческую форму, а не принимает ее исключительно ради общения с людьми.       — Но ведь она хочет вернуть в мир живых дочь Таунсендов… какое это имеет отношение к усилению ее способностей? — тихо спросила она. Чужой удивленно вскинул брови и посмотрел на нее. Видимо, он совсем не ожидал, что Даффи осмелится задать ему вопрос. Тиза и сама этого не ожидала. Все получилось спонтанно.       Он повел головой и взглянул на нее, как на неразумную и малозначимую букашку под своими ногами, но все-таки снизошел до ответа:       — Своими опытами она хочет изменить этот мир, подмяв его под себя, — лицо Чужого приобрело скучающий вид, будто подобные манипуляции с силами Бездны были для него далеко уже не в новинку. — Ты была закалена улицами и имеешь представление о том, что бывает, если начать расковыривать воспаленную рану? Она расширяется, сильнее кровоточит и гноится.       Этот ответ показался Тизе слишком туманным, и она с шумом выдохнула, задумчиво глядя на лицо своей скульптуры. Чужой назвал ее чувствительность осколком Бездны, и, наверное, как раз из-за этого она и не испытывала безумного страха, находясь здесь. Девушка была отчасти своей в этом пустынном и неприветливом месте. Прямо как эти статуи, сотворенные мыслью Чужого.       — Я бы мог дать тебе силы, чтобы остановить ее, но тогда ведьма получит, что хотела – катализатор ее кровожадных помыслов. Ты станешь пешкой в ее костлявых руках, а попытаешься ей противодействовать – умрешь, лишив эту историю даже малейшего намека на интригу. Нет, мы сделаем это шоу чуточку интереснее, — Чужой повернулся к ней, и Тиза завороженно прильнула к нему взглядом, хотя до последнего пыталась не смотреть ему в глаза. Видимо, то был какой-то гипноз, так как она не могла отвернуться. Божество ее не отпускало, привлекая все внимание на себя. Тиза даже поймала себя на мысли, что вечно юный житель Бездны хорош собой, хотя до этого момента ее сознание занимали совсем другие вещи. — Запомни этот день, маленькая леди, — свое обращение он выделил презрительным тоном и снова сложил руки на груди, — Запомни то, что случится в оплоте Уиннидонских ведьм. Каждое слово, каждое лицо, и постарайся сделать все правильно, иначе место в твоем теле рано или поздно займет другая душа, чья личность стерлась после стольких лет блужданий в пустоте.       А затем он хитро улыбнулся, точно в предвкушении чего-то грандиозного, и снова пропал, растаяв в воздухе.       Девушка осталась на островке одна и начала водить взглядом по Бездне, надеясь отыскать своего загадочного собеседника среди вечности. Но вдруг Тиза гораздо сильнее, чем раньше почувствовала, как куда-то проваливается. По телу разлилась внезапная слабость, ноги будто бы стали подкашиваться, будто бы кости, жилы и мышцы заменили ватой, а мир вокруг начал меркнуть - индиговое небо стало серым, а потом и вовсе почернело настолько, что на его фоне потерялись все парящие островки. Сознание Даффи обволокла липкая, холодная тьма, и ученица ведьмы упала, словно заводная куколка, у которой остановился мотор.