Глава 26. В лабиринте
10 августа 2018 г. в 17:00
Ночь была холодной, и небо застлала светло-серая пелена туч. Маленькими хлопьями в воздухе вальсировали снежинки, плавно опускаясь на зеленый газон с каменными дорожками. Они быстро таяли, покрывая траву прозрачно-льдистыми капельками. Зима уже топталась на пороге, и каждый новый день был короче предыдущего. Тиза любила холод. Он лучше всего приводил ее в чувства и прочищал мысли – ведь когда дрожь пробирает до костей и громко стучат зубы во рту, иные проблемы забываются довольно быстро.
А затем Тиза снова ощутила кого-то постороннего. Его ярость ассоциировалась у нее с синим цветом и, точно мигающая лампочка, вела эмпата к лабиринту. Даффи в момент насторожилась и приказала своему телохранителю на всякий случай зарядить пистолет.
— Здесь должны были быть люди, — сказал мужчина, озираясь по сторонам и взглядом рыская в полутьме. — Мы расставляли охрану по всей территории.
Тиза остановилась перед насаждениями из тисовых деревьев, встав прямо под аркой, что была входом в лабиринт. Когда они с Джерри только-только переехали к Грэхэйму Муру, то часто играли здесь, разучивая пути к живописному фонтану, что был запрятан в центре зеленых коридоров. Однако, повзрослев, Даффи потеряли к нему интерес, и с тех пор как они ходили по дорожкам лабиринта в последний раз, садовники уже дважды успели поменять его рисунок.
Сейчас Рамполтиза абсолютно точно ощущала, что незваный гость спрятался именно там. С ним был кто-то еще, и Даффи-младшая ощущала щекочущее покалывание чужого страха на своей коже.
— Вернись в поместье и собери людей, — приказала своему спутнику Тиза.
— Прошу прощения, юная леди, но там может быть опасно, — ответил он. — Будет лучше, если в дом мы отправимся вместе, я оставлю вас там, а сам вернусь сюда с отрядом бойцов.
Даффи прикрыла глаза, прислушиваясь к эмоциям неизвестного, через которые она могла дотронуться до его мыслей.
Страх, непонимание, злость. Внутри что-то сломано и мысли разлетаются вдребезги, словно разбитый хрусталь, расщепляя одну личность на множество других, поменьше. Каждый раз, закрывая глаза, он видит кошмар: площадь Холджера, ночной дозор. Братья патрулируют округу, а Верховный Смотритель готовится принять у себя капитана городской стражи. Идет мелкий, раздражающий дождь и кто-то чихает. Крысы бегают под ногами, и волкодавы с гавканьем бросаются вдогонку. Кости трещат, ломаясь на их острых зубах.
Тиза выдохнула. Еще никогда считывать чужие воспоминания не было так сложно. Даффи уже поняла, кто заявился к поместью Районак в эту ночь, но Безумный Смотритель был по-прежнему очень странным предметом для изучения. Он и вправду мигал, и считывать с него мысли у нее получалось, только когда к нему возвращалось самосознание – в остальное время она слышала лишь белый шум из множества совершенно разных и кричащих друг на друга голосов.
— Ты должен позвать остальных, — с нажимом повторила Тиза, без спроса сняв с пояса мужчины меч. Охранник недовольно нахмурил брови, но возражать не стал. Не посмел бы, так как Даффи заглушила в нем проблеск отваги, призывающий телохранителя защищать своего нанимателя до последней капли крови.
Развернувшись, мужчина трусцой побежал к поместью, а Даффи-младшая, сняв туфли, прошла под аркой, зайдя в лабиринт. Оказавшись среди зеленых стен, она пошла по правой стороне, прислушиваясь и выжидая, когда Безумный Смотритель вновь откроется для нее. Шелковые чулки тут же насквозь промокли, так как земля была холодной и влажной от снега, но девушка двигалась дальше, плутая по коридорам. Некоторые проходы не изменились с ее детства, другие же были выстроены по-новому и заводили Даффи в тупик, вынуждая искать обходной путь.
Отбрасываемая Безумным Смотрителем волна эмоций вновь хлестко ударила по Тизе, и у той перехватило дыхание.
Один из братьев лежит под фонарем без сознания, и из шеи его торчит маленький дротик. Где-то воет волкодав, слышится стрельба и ругань. Кто-то проник в резиденцию Верховного Смотрителя, поднялась тревога, но неизвестный скрылся, словно призрак. Все братья насторожены. Ищут, патрулируют. Порой боевые псы чуют кого-то, и поборники Семи Запретов стреляют по быстро движущейся тени. Вонь Бездны раздражает нос и щиплет глаза под масками. Смотрители слышат, как гудят амулеты на груди неизвестного, но стоит им выйти на след, как тот исчезает, будто двигаясь большими рывками. Еретик, дерзнувший пролить кровь на территории Аббатства. Нечестивец, оскверняющий мир уже одним своим существованием… Он должен умереть.
Рамполтиза привалилась к живой стене и глубоко вдохнула. Ей казалось, что она видит все пережитое смотрителем собственными глазами. Обычно, касаясь чьих-то эмоций, она могла вызвать связанные с ними воспоминания, но читала их по ассоциациям, возникающим в ее собственных мыслях. Это было все равно, что угадывать фрукты по запаху – ты их не видишь, но только учуяв, сразу же узнаешь. Теперь же она смотрела за происходящим от первого лица, будто путешествуя во времени. И в голову невольно закрадывалось понимание того, что в те мрачные дни она тоже была где-то там, в Дануолле, и блуждала по пустым улицам вместе с Корделией.
Продвинувшись вперед, она повернула налево, затем направо, прошла по длинному коридору и снова свернула налево, уткнувшись носом в тупик. Сколько она уже здесь ходит? Минуту? Две? Час? Где остальные?
Голова отяжелела, точно налившись свинцом, а перед глазами все плыло и кружилось, переворачиваясь вверх дном. Веки закрывались сами собой и ощущение тягостной полноты ломило грудь, будто все внутренности девушки начали раздуваться. Тиза все еще надеялась, что остальные найдут Безумного Смотрителя быстрее, чем она – сама же Даффи планировала его только прощупать, чтобы понять причины, по которым он убивает, и его самого.
Однако подмога все не шла, а она, пусть и терялась, но все же приближалась к убийце.
Когда им с Джерри случалось затеряться, они прислушивались и по громкости журчания воды в фонтане могли определить, как далеко находятся от центра лабиринта. Сейчас Тиза слышала его плеск довольно ясно и понимала, что еще один-два поворота и она окажется у заветной цели.
Марджори Бисли была с ним. Живая, но напуганная, и страх ее лишь усугублял положение Даффи, заставляя ее клонить голову перед шквалом чужих эмоций.
Следующее видение едва не сбило ее с ног.
Он ищет, медленно шагая между казармами. Замечает мертвого волкодава на ступенях: глаз пробит арбалетным болтом, пасть раскрыта, язык вывалился наружу. Лужица алой крови растет, расползаясь по камням. Убит только что. Смотрители зовут друг друга, собираются вместе, понимая, что еретик засел на крыше столовой. Кидают к нему гранаты, но те не причиняют посланцу Чужого никакого вреда. Внезапный вздох. Кто-то грубо врывается в мысли, пытается занять тело и вытеснить душу. Безжалостно выталкивает его, беря под контроль руки, двигая ногами. Братья не замечают подмены. Пытается кричать, предупредить их, но язык немеет во рту и губы не слушаются. Крик слышится только в мыслях, а тому, другому, все равно. Руки хватают брата Виктора, холодная сталь меча перерезает глотку, брызгами крови окатив двух других церковников. Кличут предателем, но сам он не властен над своим телом. Все кончается довольно быстро – за пару взмахов багряного от крови клинка. Еретик, попользовавшись им, бросает его в грязь, словно сломанную деревянную куклу. Смотритель успевает лишь краем глаза взглянуть на него, прежде чем тот исчезает. Лицо еретика похоже на жуткий череп, и за стеклом заслонок для глаз видны лишь какие-то механизмы. Затем убийца пропадает, оставляя его среди трупов братьев с грузом чужого греха на сердце. Вскоре его находят остальные, но он не узнает их лиц. Жмется, отталкивает, плачет и зовет мать. Ему кажется, что он маленький мальчик, вырванный из рук родителей. И он боится их жутких масок.
Тиза почувствовала влагу на губах и слизнула ее языком, распробовав маслянистый вкус помады, смешивающийся с чем-то солоноватым. Остановившись, она провела под носом тыльной стороной руки и увидела на белой ткани перчатки смазанный кровавый след. Еще никогда ей не приходилось касаться сознания сумасшедших, но Безумный Смотритель вполне оправдывал свое прозвище. Постороннее вмешательство его сломало, извратило, перемешало прошлое с будущим. Он был одновременно и ребенком, и смотрителем, и теми братьями, чьи жизни забрал, когда Избранник Чужого примерил его на себя, точно какой-то костюм. Тиза видела эту маску-череп на розыскных плакатах, развешанных в те времена по всему Дануоллу, но никогда – вживую. Возможно, оно и к лучшему.
Своим вселением он разбил Безумному Смотрителю рассудок, и тот, одержимый жаждой убийства еретиков, которую не всегда осознавал, скитался по миру, злом отвечая на зло. У него развилось что-то вроде обостренного обоняния на скверну, сочащуюся из Бездны. Из жертвы он превратился в охотника.
И охотился он на нее.
Рамполтиза остановилась перед проходом в центр, и внутри у нее все содрогнулось. Голова раскалывалась, но она понимала, что это из-за того, что она слишком долго копалась в мыслях поехавшего рассудком человека. К тому же, она опять злоупотребляла своими способностями и это не проходило для нее бесследно.
Будучи к Безумному Смотрителю слишком близко, Даффи отчетливо понимала, что на прием он заявился не для того, чтобы поймать мисс Бисли. Нет, Бриллиантовая госпожа была лишь наживкой для ловли рыбы покрупнее. Той, которой коснулась Бездна. Он ненавидел Даффи уже просто за то, что она родилась, и готовился это исправить. Безумец считал, что так будет лучше для всех.
Тиза должна была ощутить страх за собственную жизнь, но она не чувствовала ничего – эмоции Бисли и Безумного Смотрителя затмили ее, точно луна солнце, но это, пожалуй, играло девушке на руку в данный момент.
Она подошла к фонтану и встала возле Марджори Бисли, которая вжалась в каменный бортик и тихо плакала, сотрясаясь всем телом. Волосы ее были растрепаны, блуза порвана, губа разбита, а один глаз распух и закрылся. Но она хотя бы была жива, в отличие от Кайлин Баррет и неизвестного мужчины, которым также посчастливилось встретить Безумного Смотрителя.
— Куда он ушел? — тихо спросила она, легко коснувшись плеча женщины рукой.
Марджори вздрогнула, подняла на нее единственный целый глаз, заглянула ей за плечо и закричала.
Тиза интуитивно метнулась в сторону, и рука убийцы сжала пустоту.
Отступив от него подальше и поморщившись от тянущей боли в ноге, Тиза осмотрела Безумного Смотрителя. Одет он был в черную епанчу, длинные кожаные перчатки с раструбами, мешковатые штаны и высокие сапоги с металлическими щитками на коленках. На лице его была золотистая маска старого образца, подобные которой носили гристольские смотрители во времена Джона Клеверинга, и Даффи казалось, что глаза, не видные в черноте прорезей, налились кровью от гнева.
— Очередная шлюха Чужого, — процедил он, испепеляя ее взглядом. Мужчина поднял меч и провел по острому лезвию затянутым в перчатку пальцем. — Скольких подобных тебе я еще должен истребить, чтобы Левиафан наконец понял, что в этом мире ни для него, ни для его питомцев нет места?
Тиза хотела попробовать с ним поговорить, успокоить или хотя бы задержать, но поняла, что это бессмысленно. Он не был готов слушать, и Даффи даже казалось, что он видит не ее, а какого-то монстра, выплюнутого Бездной в мир.
Следующее воспоминание накатило на нее незримым приступом, но на сей раз оно было более расплывчатым и рваным, и одни события перемежались с другими.
Белые стены, белая плитка под ногами, доктора в белых халатах. Так много белого… Неужели наступила зима? Его изучают под ярким светом ламп, заглядывают в глаза, пытаются с ним говорить, но он слышит их нечетко и приглушенно, будто в уши напихали ваты. Его погружают в аквариум с холодной водой, доводят до кислородного голодания, но даже после он зовет себя Виктором. Пускают разряды тока по телу, и мужчина называется уже по-другому, Дмитрием. Когда его закрывают в маленькой комнатке на ночь, он царапает стены, умоляя вернуть его к матери, ведь та так его любит. Но по утрам он злится, и его, словно бешеного пса, тыкают палками и затягивают лицо в жесткий намордник. Врачи его боятся, а он знает, какие грехи они совершают. Презирает их, и ненависть клокочет внутри, копится, чтобы однажды смертельной бурей вырваться наружу. Вскоре ему начинает казаться, что он слышит, как за стеной, в соседней палате, поет костяной амулет. Это шипение громом пульсирует у него в ушах, и кожа зудит, точно пораженная чесоткой. Потом он помнит себя в крови, перед глазами рябит белое и красное. Кто-то кричит, а он с хохотом топчет амулет ногой, пока его обладатель испускает последний вздох. Затем он чувствует лишь боль, кожаные ремни, прижимающие руки к стулу, вкус горьких микстур во рту и ток, резью пробегающий по мышцам.
Даффи первой пришла в сознание, обнаружив себя лежащей на земле, и увидела как, корчась от боли неподалеку, безумец держится за виски и протяжно стонет. Она тихо позвала Марджори и, поднявшись на ноги, приказала ей бежать и не оглядываться. Женщина заколебалась, сомневаясь, что это хорошая идея, но потом все же решилась на отчаянную попытку побега. Собравшись с духом, она пробежала мимо Безумного Смотрителя и скрылась в лабиринте.
Мужчина тяжело выдохнул и достал из перекинутой через плечо ташки какую-то небольшую стеклянную трубочку, заполненную зеленоватой жидкостью. Откупорив крышку, он обнажил иглу и вогнал ее себе в шею, медленно перемещая поршень к основанию шприца.
Тепло тут же разлилось по его телу, и убийца смог собрать все осколки своей личности воедино, однако трещины никуда не исчезли. Лекарство было лишь временным избавлением, но с его применением он тянул специально, чтобы выманить свою жертву из-под защиты многочисленной охраны и крепких стен. В безумии он сверкал ярче, и приманил Рамполтизу, словно мотылька к своему холодному огню.
Она так легко попалась в его ловушку! Вокруг были лишь зеленые стены лабиринта и, даже если кто-нибудь и услышал бы крики девушки, то не успел бы ее спасти, не зная верного пути. Здесь она была в его власти – маленькая мышка в лапах большого и злого кота. Даффи недооценила его, думая, что убийца – сумасшедший и не может продумывать детальных планов, но вколотый им препарат временно восстановил его былую личность. Он помнил, какой вред однажды нанес Ордену другой отмеченный знаком Чужого еретик, и сражался за светлое будущее ценой собственной души. Безумный Смотритель думал, что Рамполтиза связана с Меченым, и хотел устрашить своего врага, убив ее.
— Мне рассказывали, что у юной внучки Грэхэйма Мура лживый язык, который стоит укоротить, — он снял с пояса ножницы и чиркнул ими в воздухе. Вторую его руку занял меч.
Тиза медленно обошла фонтан и оказалась по другую его сторону, но мужчина, усмехнувшись, бросился через водоем, поднимая алмазные брызги. Она не успела убежать – ногу прошила сильная боль, вынуждая ее остановиться. Выставив меч вперед, она встретила первый удар. Убийца с силой обрушился на нее, и зазвенела сталь, когда скрестились два клинка.
Безумный Смотритель попытался нанести удар снизу, но и его Тиза отбила, пытаясь быстро распутывать связку перемешанных мыслей в голове. Кругом по-прежнему все качалось, но адреналин сгладил большинство неприятных ощущений, дав девушке шанс спастись. Однако мужчина одновременно орудовал двумя руками, что значительно усложняло для Тизы задачу, и ножницы чиркнули в опасной близости от ее уха.
— Лживый язык подобен искре во рту, — оттесняя Рамполтизу назад, произнес религиозный фанатик. — Искра мала, но от нее может вспыхнуть пожар, дотла сжигающий целые города. Лучше не проронить ни слова за всю жизнь, чем хотя бы единожды извергнуть из себя ложь. Ибо эхом отзовутся лживые слова, и будет то эхо гласом Чужого. Рамполтиза Даффи, за нарушение Второго Запрета я приговариваю вас к смерти.
Тиза со свистом выпустила воздух из легких и встретила следующий выпад, быстрой контратакой оттолкнув безумца назад.
Боль в ноге стала нестерпимой, и по серой ткани начало расползаться мокрое темно-алое пятно.
— Скажи мне, погань, где прячется Избранник Чужого, и я подарю тебе быструю и безболезненную смерть! — он стал неторопливо обходить Даффи, что и было ей нужно. Она знала, что нога не позволит ей быстро скрыться среди зеленых коридоров, но в то же время она чувствовала, что помощь уже на подходе, и молилась, чтобы с охранником был кто-то, кто хорошо знает лабиринт.
— Мы с тобой не враги, я тоже его ищу! — попыталась утихомирить его Рамполтиза, но это лишь разозлило его еще больше.
— Ложь! — проревел он и бросился на нее.
Тиза тут же завернула за угол, прильнув к высокому кусту, и меч безумца прошел насквозь зеленой стены и показался из листвы возле ее головы. Затем сверкающее лезвие медленно втянулось обратно в тис. Безумный Смотритель зашел в лабиринт и направился к ней.
— Покайся в распутстве своей души, — вновь потребовал мужчина, — то, что ты защищаешь Меченого, не спасет его от меня.
— Не думаю, что он тебя боится, — ответила она, но голос по-предательски дрогнул, и ее противник усмехнулся под своей маской.
Он приближался, а Тиза чувствовала, что сил для отражения следующего удара ей может и не хватить. Зря она забросила тренировки, зря позабыла все уроки, которые потом и кровью до нее доносила Корделия. Это нужно было менять, иначе следующая подобная встреча может закончиться для нее плачевно, если, конечно, она сможет пережить хотя бы эту.
— Нечестивец умрет, — мечтательно произнес Безумный Смотритель.
Даффи сделала еще один шаг назад, споткнулась о кочку и повалилась на спину, понимая, что все-таки проиграла.
Прилив радости, которую испытал в этот момент убийца, был сопоставим с тем, что ощущает любой обманутый мужчина, расквитавшись с любовником жены. Внутри он ликовал, но, ощутив близость брата, Тиза поняла, что торжествовать он будет недолго.
Прогремел выстрел, и пуля с металлическим гулом врезалась Безумному Смотрителю в лоб. Он отшатнулся назад, но не упал и не умер.
Золотистая маска, с застрявшей в символе Аббатства пулей, была скинута и упала на землю, а убийца посмотрел на тех, кто пришел леди Даффи на помощь.
На вид Безумному Смотрителю было чуть больше сорока, однако жизнь его немало потрепала, о чем свидетельствовали поседевшие волосы и исполосованное шрамами лицо. У него были маленькие, широко посаженные карие глаза, тяжелая челюсть и прямой нос с приподнятыми крыльями, от которых к губам тянулись линии морщин.
Отчего-то его лицо показалось Рамполтизе знакомым, но она не могла вспомнить, где и когда его видела, да и видела ли вообще. Может, просто встречала кого-то похожего?..
— Отступник! Как посмел ты примкнуть к этому отребью?! — обратился к Карпентеру мужчина.
Безумец отбил клинком следующую пулю, однако третья вошла ему в плечо, и, охнув, он завернул за угол, вернувшись к фонтану. Карпентер и несколько других смотрителей помчались следом за ним, а Джерри присел возле сестры, с тревогой в глазах проверяя, цела ли она.
— Мы нашли тела нескольких охранников и одного везунчика-смотрителя, который был без сознания. А еще мы встретили Марджори, — сказал он, поднимая Даффи-младшую на руки, — она уже отогревается у камина. Знаешь, когда-нибудь я начну бить тебя за то, что ты лезешь на рожон. Где твоя скромность, когда она так нужна?
Тиза понимала, что сильно напугала его своим поступком, но ее поход к центру лабиринта был не таким уж бесполезным.
— Я знаю, откуда взялся Безумный Смотритель, — сказала она, обхватив шею брата руками. — И мне есть, о чем поговорить с твоим другом, Марком.
Позади послышались выстрелы и ругань, однако Джерри предпочел отнести сестру в безопасное место и не вмешиваться в перепалку лично.
Тиза почувствовала, что Безумный Смотритель ушел, впрочем, как и то, что его личность вновь начала распадаться и он рисковал в любой момент потерять над собой контроль.
Затем, когда они были в доме и головная боль уже начала выпускать Тизу из своих цепких объятий, к ним пришел Карпентер, сжимая в руках позолоченную маску своего брата по Запретам. Он был озадачен, сбит с толку, и Тизе даже было жалко упрекать его в чем-то, но по-другому она не могла.
Вечер был испорчен, и лорд Мур винил во всем своих внуков. Окружив гостей удвоенной охраной, он отправил всех по домам, понимая, что вскоре о произошедшем будут судачить по всему городу. Однако претензий он вслух не выказывал – лишь гордо удалился в свою комнату, проигнорировав просьбу Джерарда переговорить.
— Ничего, — желая успокоить его, сказала Тиза, накрыв руку брата своей ладонью. Ее ногу снова обработали и перевязали бинтами, наказав хотя бы пару дней полежать в кровати. Впервые Даффи-младшая была не против. — Его уязвленная гордость ничто по сравнению с тем, какой хаос могут посеять Безумный Смотритель и Меченый в охоте друг за другом.
Карпентер, все еще не решаясь покинуть свое дежурство, тяжело вздохнул.
Весть о предателях, закравшихся в ряды Ордена, сильно его огорчила. Аббатство Обывателей вновь начинало гнить, и он боялся за чистоту душ своих братьев. И в тот же момент в нем зародилась яркая искра. Маркелл Карпентер хотел все исправить, так как понимал, что скоро смотрителям придется столкнуться с большим злом. И, переговорив с Рамполтизой, он покинул поместье Районак, отправившись искать ответы на свои вопросы.