***
Иккинг тоже не особо выспался, но парень не чувствовал усталости. Его душу согревало вчерашнее свидание с возлюбленной девушкой, и неважно, что Астрид даже не имела никакого представления об этом. Хэддок несказанно радовался, ему хотелось кричать от счастья, танцевать и петь, ведь впервые за пять лет Астрид Хофферсон сказала ему более десяти слов. И Иккинга не волновало, что блондинка говорила не с ним, а с его тайной личностью — Ночной Фурией. Парень съехал по перилам лестницы, спускаясь вниз. Отец уже собирался на работу, а на столе стоял омлет с зеленой фасолью. Парень первый обратился к своему родителю: — Доброе утро, папа! — Иккинг, ты ли это? Я, кажется, впервые за несколько последних лет вижу тебя довольным и счастливым! — Стойк заварил себе кофе и теперь размешивал ложкой сахар. — У меня просто настроение такое, — парень уже уселся на стул и принялся поглощать завтрак. — На удивление у меня тоже великолепное настроение! — Расскажешь? — Я уже опаздываю, но пара секунд у меня найдется. Сын, у нас на работе просто огромнейший прорыв! — И какой же? — Иккинг совершенно не обратил внимания на слова отца, все его внимание было захвачено едой. — Вчера на трассе по нелегальным гонкам были найдены образцы крови, целых два, — у Иккинга ком встал в горле, и он моментально вспомнил, что вчера вступил в потасовку со Стивом Йоргенсоном. — Одного, к сожалению, слишком мало для анализа, но вот другой… — Стойк рассказывал с таким воодушевлением, что не замечал изменений на лице сына. Проглотив последний на сегодня кусок пищи и положив дрожащей рукой вилку на стол, Хэддок младший спросил: — И через сколько придет анализ? — Через три дня. Надеюсь, что это кровь Фурии! Наивно, ну, а вдруг? До этого призрак ни разу так не лажал! — Ты уверен, что кровь принадлежит именно ему? — Нет конечно, но что мне мешает мечтать об том? — Ты прав, — Иккинг ответил, и в комнате воцарилась мертвая, гробовая тишина. В конце концов Стойк Хэддок допил свою кружку кофе, надел на голову полицейскую фуражку и, попрощавшись, ушел на работу. А в голове младшего Хэддока царил самый настоящий бедлам! Еще бы! Он никогда не был так близок к разоблачению. Парень продолжал сидеть на месте, нервно кусая ноготь большого пальца левой руки — вредная привычка, но ничего не поделаешь. Иккинг очень ясно помнил, как Стив врезал ему по ребрам, выбив весь воздух из легких, как, приподняв шлем, сплюнул кровавую слюну на пыльный асфальт. Перед его глазами стоит красное пятно на серой дороге. Но ведь Стив тоже пролил пару капель крови, так где же гарантия того, что найденный полицией образец, принадлежит именно Хэддоку, а не Йоргенсону? Парень застонал, и клочки связанных мыслей покинули его голову. Боль, которая из-за недавней лихорадочной мыслительной деятельности оставила тело Иккинга, сейчас вернулась с двойной силой, полыхнув в правой стороне груди подростка. Нужно спуститься в гараж и оказать самому себе первую помощь, к врачу идти совсем не вариант — сразу возникнут вопросы. Проблем с обработкой ран не возникнет — у парня полно опыта, ведь Штайн, Винс и Морганс практически всегда оставляют какие-то следы; сколько раз они ломал Хэддоку ребра, не сосчитать. Нет, конечно можно сосчитать — раз семь, не меньше. Иккинг спустился в свое самое любимое место во всем доме, придерживаясь за сломанные ребра, хотя, судя по ощущениям, ребро. Но, естественно, с полной уверенностью нельзя сказать — здесь нужно мнение дипломированного специалиста, ну или хотя бы, рентген. Но нельзя! Встав перед двухметровым зеркалом, висящим на стене, подросток стянул черную футболку с торса. Перед ним предстала уже знакомая картина — разрисованная шрамами спина и торс: маленький гладкий шрам внизу живота, справа — вырезанный аппендикс, шершавое красное пятнышко, диаметром около семи-девяти сантиметров, и множество более мелких пятнышек вокруг — кожа, содранная при падении с мотоцикла, ожог, оставленный Сэмом, и множество других пятен полосок, царапин. А теперь два налившихся синяка украшают место, на которое пришелся вчерашний удар одноклассника. Младший Хэддок не стал особо заморчиваться, лишь наложил утягивающую повязку, смазанную мазью от синяков, да выпил две таблетки обезболивающего, чтобы ребро в школе не особо напрягало. Черт, школа! Посмотрев на часы, парень понял, что уже опаздывает — до начала пары осталось всего десять минут. — Черт! — воскликнул подросток, натянул футболку обратно на торс, какие-то джинсы, лежавшие ближе всего, схватил рюкзак и, накинув его на плечо, побежал наверх по лестнице, игнорируя вспышки ноющей боли в ребрах.***
Стойк зашел в полицейский участок, находясь в приподнятом настроении, казалось, что ничего не сможет испортить его. — Капитан! — Доброе утро, Ронг, что нового? Введешь меня в курс дела? Вчера кого-нибудь арестовали во время облавы? — Да, всего семь человек. Трое прошли по обвинению за хранение наркотиков, один с поддельными документами, остались еще трое. В комнате для допросов сидит Роберт Ингерман, а Крис Торнвуд и Келли Росса в камерах. — Подожди, повтори-ка имя первого парня. — Роберт Ингерман, семнадцать лет, — начал читать досье офицер Ронг, но Стойк перебил его, попросив дело и протянув руку. Взяв папку, капитан полиции открыл ее, пробегая глазами по печатным строчкам: — Это ведь одноклассник моего сына! — Стойк широко раскрыл глаза, а затем сказал, — Сам его допрошу. Меня не отвлекать. Мужчина направился вглубь центрального участка полиции Нью-Йорка, и, уже подойдя к комнате допросов, снял фуражку, кинул ее нас стол и прошел внутрь, закрывая за собой железную дверь. Первым делом Стойк отключил камеру в углу, нажав на ней маленькую кнопку — все-таки родителей Роба он уже давно знает, хотя и не очень хорошо, а допустить мысль о том, что младший Ингерман является Ночной Фурией, Хэддок не мог — Фурию он знал намного лучше других преступников: призрак имеет подтянутую фигуру, до которой Ингерману, как пешком до Луны. Стойк садится на холодный железный стул, пододвигается ближе и, усевшись удобно, начинает потирать переносицу пальцами правой руки, затем открывает папку с делом и пробегается глазами по печатным строчкам. Закончив чтение, мужчина несколько минут просто смотрит на задержанного парня, чьи руки пристегнуты наручниками к столу. — Скажи мне на милость, Роберт, что ты там забыл? Ты хороший парень, отлично учишься, до этого никаких инцидентов не было зарегистрировано. Зачем портить свое досье и посещать такие места? — Стойк Хэддок внимательно смотрит на арестованного, стараясь своим голосом не сильно давить на психологическое состояние Ингермана. — Будешь молчать? Не волнуйся, я ведь отключил камеру, так что твои показания не будут записаны, — у Роберта словно камень с души свалился; парень, похожий до этого на вытянутую струну, заметно расслабился, облокотился на спинку своего неудобного стула и уставился на полицейского. — Это правда? — Я никогда не лгу, — в доказательство своих слов старший Хэддок расстегнул наручники и положил их в карман своей полицейской куртки. Ингерман размял свои запястья, закинул ногу на ногу и задал Стойку вопрос: — И зачем вы тогда меня здесь держите? — Ты знаешь, кто скрывается под маской, хотя, скорее под шлемом, Ночной Фурии? — естественно полицейский даже и не ожидал услышать ответа на свой вопрос — личность Фурии никому неизвестна, кроме самой же Фурии! — Нет, — спокойно ответил Роберт, продолжая глядеть в глаза мужчине, при этом щелкая костяшками своих пухлых пальцев. — Тогда задам тебе еще пару простых вопросов, хорошо? — Я постараюсь помочь вам, чем смогу. — Роберт, ты участвовал в гонках? — Нет, просто наблюдал. — Заезд проводился за деньги? — Не знаю, я приехал туда практически за минуту до самого начала. Поэтому и не знаю, — Ингерман начал нервничать, запинаться, коверкать слова; по его круглому лицу потек пот, щеки слегка покраснели. — Ты знаешь кого-нибудь еще, кто принимал участие в гонках? Именно принимал, а не просто наблюдал. — Вроде бы нет, ведь сказал, что практически опоздал к старту. Я вообще их лиц не видел — все уже в шлемах были! — парень практически кричал, заикаясь и ерзая на стуле. — Спокойно, спокойно! Не нервничай, всего пару вопросов осталось, — Стойк, уже начинал выходить из себя, еле успевал уворачиваться от капелек слюны, вылетавших изо рта Ингермана, — Ты не знаешь, кто снабжает организаторов гонок информацией о полицейских патрулях? Подросток замер на месте, а в его горле встал сухой ком; глаза широко раскрылись. Только вчера Зара и Зак взахлеб рассказывали о том, что именно Ночная Фурия постоянно преподносит им на блюдечке всю необходимую информацию, ведь у Призрака есть какой-то информатор именно в центральном полицейском участке. Воцарилось неловкое молчание, слышен только треск лампы. — Роберт? — Я не знаю! — выпалил Ингерман, прекрасно понимая, что его ложь только раздражает Стойка Хэддока. — Скажи мне правду! — полицейский стукнул по столу кулаком, чтобы заставить подростка говорить. — Хорошо, хорошо, — парень выдохнул. — Я вроде слышал, что сам Фурия всегда знает о патрулях. Мне говорили, что у него есть контакты в… — подросток не успел договорить; металлическая дверь резко отворилась, огласив комнату лязгом и скрипом. Полицейский и подросток обернулись на источник звука — в комнату, предназначенную для допросов, хромая, практически залетел Питер Эдвартс. Стойк возмутился: — Я же сказал, чтобы меня не беспокоили! — Приехали родители парня, внесли залог, — на этих словах Ингерман подпрыгнул на стуле, а в комнату вошли вышеуказанные люди, с порога заявив: — Ты больше ни слова не скажешь без участия адвоката! Поднимайся, мы едем домой. — сказала массивная блондинка; золотые сережки на ее ушах еле слышно позвякивали. Спустя полчаса все бумаги были оформлены, а Роберт уже уехал домой на дорогой родительской машине. Ему сегодня хорошо влетит! — Стойк, камера не работала, видео нет, — Питер усердно щелкал по клавиатуре, тяжело вздыхая. — Все в порядке, я сам ее отключил. Нужды не было допрашивать парня под камерами. — Ты хоть что-то стоящее узнал? — Питер отвернулся от экрана компьютера и обратил лицо на капитана. — Роберт постоянно заикался, но одно теперь мы точно знаем точно, нет, мы конечно и до этого думали также, но теперь уверенны на сто процентов — в нашем участке завелась крыса, которая напрямую сливает информацию Ночной Фурии!***
Астрид проходила по школьной парковке, как заметила Стива Йоргенсона вдалеке. Он подъезжал к учебному заведению, размахивая рукой в воздухе, пытаясь обратить на себя внимание Хофферсон, заставляя ту остановиться. Девушка брезгливо вздохнула и отвернулась, делая вид, что не заметила своего одноклассника; блондинка лишь поправила лямку белой кожаной сумки и увеличила скорость движения, надеясь, что Йоргенсон ее не догонит. Но ее надеждам не было суждено сбыться. Стив очень быстро припарковал красный мотоцикл, вскочил с него и побежал в сторону девушки. — Астрид, Астрид! Подожди меня! Она остановилась, вынимая наушники из ушей, и повернулась в направлении навязчивого одноклассника. — Привет, Стив. Что-то хотел? — поздоровалась Астрид с парнем, подмечая синяк на его лице — подарок от Ночной Фурии; Хофферсон была несказанно рада тому, что Стив наконец-то получил по заслугам за свои вечные приставания к ней и нападки на других людей. — Да, у меня есть два билета в кино на сегодняшний вечер. Интересует? — Нет, — сказала, словно отрезала, продолжая спокойно смотреть на Йоргенсона. — Ты занята? — парень продолжал настаивать на своем. — Нет, — опять ответила Астрид, уже начиная чувствовать раздражение. — Неужели ты на меня обиделась? — удивился спокойствию девушки Стив. — А как ты думаешь? Ты бросил меня прямо на гоночной трассе! Меня могли арестовать! — девушка начинала свирепеть, а в ее всегда спокойных глазах уже полыхали яростные искорки. — Но ведь не арестовали! — Мне просто повезло, что нашелся хороший человек, который подвез меня до дома. Стив удивился — не ожидал, что кто-то стал бы помогать Астрид: — И кто тебя подвез? — Ночная Фурия, — уже остыв, произнесла блондинка имя Призрака с неким трепетом, отчего лицо Стива перекосило; воцарилось молчание. Йоргенсон моментально отвлекся, увидев, что по парковке в полном одиночестве идет Иккинг Хэддок. И, естественно, спортсмен не смог удержаться от шутки, а Астрид хоть и было немного жаль сына капитана полиции, но она была рада, что внимание надоедливого черноволосого парня переключилось на другой объект. — Эй, рыбья кость! — Стив шагнул к однокласснику, сильно хлопая того по плечу. Иккинг резко дернулся — плечо ведь болит! А потом понял, что выдает себя этим действием. Хэддок повернулся, презрительно взглянул на Стива, кивнул Астрид — она, кстати, ответила тем же — и произнес: — Прости, Стив. Я тебя не заметил! Но у меня нет времени, у вас, между прочим, тоже — пара начинается через пять минут! Я пошел. Неплохой синяк, Йоргенсон! И Хэддок ушел в класс, не дожидаясь ответа со стороны Стива, который стоял, разинув рот и пребывая в шоковом состоянии — ничего себе хиляк оборзел! Девушка лишь тихонько улыбнулась всего на секунду, смотря Иккингу вслед.***
Пара шла уже пять минут, а очень строгая миссис Вал опаздывала, что было ей не свойственно. Весь класс уже собирался уходить, но вот дверь скрипнула и отворилась. Зашла директриса и какой-то молодой мужчина. Первой обратилась к подросткам руководительница Бруклинской старшей школы: — Здравствуйте, ребята! Миссис Вал ушла в декрет, поэтому, прошу любить и жаловать, ваш новый преподаватель — мистер Вотерс. А я удаляюсь. Приятной лекции! Все начали вслух обсуждать происходящее, переговариваясь очень громко, игнорируя мужчину в середине класса. Молодой учитель просто прошел к доске, снял черный пиджак, повесил его на спинку стула и сел. Открыл журнал и начал проверять отсутствующих. Подростки уже наговорились и теперь во все глаза наблюдали за мистером Вотерсом. Мужчина посчитал количество присутствующих в классе учеников, сверился с журналом и спросил: — Кто отсутствует? — молодой учитель обратился к подросткам, но ответа не дождался, поэтому добавил. — Хорошо, раз никто не хочет со мной разговаривать, то, так, мисс Хофферсон, не проясните ли мне ситуацию? Блондинка опешила — совершенно не ожидала такого, но сразу ответила спокойным голосом: — Отсутствуют Ингерман, Фокс и, — она осмотрелась по сторонам, думая, кого же нет. — Вотерс. Послышались легкие смешки, а преподаватель слегка улыбнулся, обнажая два ряда ровных белых зубов. Мужчина произнес: — Спасибо, мисс Хофферсон, — мужчина поднялся со стула, взъерошив свои волосы. — Начнем урок. И мистер Вотерс начал вести урок. Мужчина просто необыкновенный учитель! Он читал настолько интересную лекцию, что смог заинтересовать даже Сэма Штайна. Хотя, Йоргенсон скорее всего не понимал и половины слов, сказанных преподавателем. Астрид же внимательно слушала, подмечая каждую фразу молодого учителя. Лекция прошла незаметно — часа, как ни бывало! Мистер Вотерс обратился к ученикам: — Хорошо, ребята. Вы со мной успели познакомиться, а вот я с вами нет, — прозвенел звонок. — Как же незаметно пролетело время! Теперь домашнее задание, немного необычное, но, я думаю, вы сможете с ним справиться. У вас есть три месяца, чтобы написать сочинение о партнере, которого я вам сам назначу, — по классу прокатилась волна возмущения. — Теперь можете идти, до свидания!***
Стив смотрел на лист бумаги, лежавший на столе. Мистер Вотерс уже составил пары, которые должны будут писать работы друг о друге. Йоргенсон бледнел, краснел, свирепел; ему хотелось рвать и метать, содрать волосы со своей головы. Черноволосый ударил кулаком по стене, сбивая и так покалеченные костяшки. — Чертов Хэддок у меня еще получит! Почему его определили в пару с Астрид?! Глупое задание!