В темноте

Квартиру заливало водой. Она сочилась с потолка, капала из кранов, приливала из-за порога. Квартира была как бумажный кубик, в который поместили груз в виде Сонёля и бросили тонуть. Углы становились щелями, стены прогибались и рвались; холодный, безразличный и беспощадный поток заполнял пространство. Всё происходило медленно, как в страшном сне. Сонёль чувствовал, что находится на глубине, видел, как распахивается под давлением дверь, как поток захлёстывает обувь, одёжный шкаф, как срывает и утаскивает куртки - но всё будто в покадровой перемотке. Проигрыватель крутит бобины кассеты натужно, и фильм про затопленную квартиру воспроизводится кое-как. Сам же он движется с нормальной скоростью, но всё, что может делать - это перемещаться по комнатам, шлёпая по растущим лужам. Тишина. Даже сердце не бьётся. Сонёль прошёл на кухню, обошёл её кругом, вернулся в гостиную, в спальню. Вода была ледяной. И кадр за кадром: каплями с лампочки, струйками из-за порога, волнами из раковины - прибывала. Выйти из квартиры было нельзя. Локация дальше ещё не прописана. Или не отснята. Неясно. Запахло кофе, и горло заполнилось горечью. Сонёль проснулся. - Ну у тебя и голос во сне, - Мёнсу был сама любезность. - Часто ты так? Сонёль поморщился и приподнялся на локте. Он снова уснул на диване, в этот раз, правда, совершенно добровольно. С той встречи в клубе прошло три дня, и он до сих пор не появлялся дома. Ночевал у Мёнсу, а тот был и не против. Интересно ему, понимаешь ли. Только что не снимал на камеру - но, кажется, этому всемогущему спасителю просто было лень сходить за плёнкой. Старых же, которые можно было бы скопировать или же очистить лисьим велением, как ни странно, не оказалось. Сам фотоаппарат, впрочем, наличествовал. Наличествовал и компьютер, хотя такое стечение обстоятельств было более удивительным. Сонёль предположил бы, что лис знал о его персоне и ждал задолго до их стычки, но это было сомнительно: скорее всего, Ким просто пытался идти со временем в ногу и немножко его обгонять. Впрочем, в одном Ли ошибся - о нём и правда знали. Как объяснил Мёнсу, Сонёля он почувствовал, как только тот зашёл в клуб. Почувствовал - и не понял, что; это ему не понравилось. От Ёля, как он сказал, несло какой-то нелисьей силой: "то есть вроде и лисьей, а вроде бы не". Тот не стал комментировать качество объяснения, только улыбнулся уголком рта. И продолжил слушать. В общем, Мёнсу решил проверить, что он за птица, и спровоцировал конфликт, после которого, уже в другом виде, сказал охране, что Сонёля знает и вообще поможет подвезти до дома, а сам притащил к себе. Нет, друзья его об этом даже не узнали. Мёнсу был любопытен. И на это нельзя было не поставить. - Понятия не имею, честно говоря. Я же не вижу себя со стороны, когда сплю! - У тебя что, не было девушки? - Эй, - он шутливо пихнул лиса в плечо, проверяя дозволенные ему границы. Границы выстояли, даже не дрогнув. - Девушки не такие бесцеремонные. - Так не было? - Нет, - Сонёль сел, спокойно улыбаясь. - Мы не спали, я имею в виду. - Хм-м, - протянул Мёнсу, с сомнением его оглядывая. - Мне казалось, люди наоборот, стремятся жить быстрее. Всё по ванным? Прозвучало это не грубо, а нелепо. И Ёль, поддаваясь моменту, рассмеялся. - Как будто тебе это интересно! - Обычно люди выспрашивают, - лис пожал плечами, - а выбиваться нельзя. Сонёль удивленно приподнял брови. - Сколько тебе лет, Ким Мёнсу? Прожитых, разумеется. - Может, двадцать, а может, сто сорок семь, - блеснули темные глаза. - Я не считал. Не страшно насмешничать? - Я не насмешничаю, - слова утонули в зевке. - Просто вы вроде довольно быстро должны схватывать принципы поведения. Они не так сильно разнятся с вашими. - Ну, последние лет пять я обретаюсь в сеульских клубах. - В любом случае: не выбьешься, - Сонёль с мудрым видом похлопал лиса по плечу. - Ты читал мои записи вчерашние? Тот поморщился. - Это бесполезно без тебя делать. Если ты думаешь, что я запомнил каждый твой транзистор, то ты крупно ошибаешься, - похлопывание вернулось к автору. - И мог бы писать старательнее. - Ясно, - Сонёль постучал по дивану рядом с собой. - Садись, что ли. - Благодарю покорно! Он был в этой квартире третий день. Не только потому, что когда ехали в Сеул, о ночёвке никто не подумал - собирались клубиться до утра и вернуться утренним автобусом. И не потому, что Мёнсу не хотел ехать сотню километров без каких-либо гарантий: ему было безразлично. Не потому, что Сонёль не смог бы заснуть в другом месте, переживая, что лис окажется его пьяной выдумкой или исчезнет, заскучав - ровно с тем же успехом он мог исчезнуть и отсюда. Нет. Вернее, да, Сонёль боялся, только не понимал, чего. Отдать свой компьютер на растерзание Мёнсу согласился мгновенно, как только узнал, чего хочет его похищенный. Идея программного аналога лисьих способностей показалась ему забавной: а лисы, стоит им ощутить интерес, сговорчивее даже пьяных. Да и ценностями человеческими не очень озабочены. Первые полдня они знакомились, остальное же время прошло в основном в поисках нужной литературы и разбирании её - лис мог дать машине возможности, которых та не могла бы себе позволить ни при каких условиях, но это не могло в корне противоречить её устройству. Сонёль же не был до конца уверен, что его университетских знаний хватит - да и конспектов под боком не было, кто берёт в Сеул конспекты? В итоге Мёнсу, следующий за Сонёлем по магазинам и библиотекам в виде старшеклассницы, цеплялся тому за руку, требовал вон те сладости, звал оппой и посылал воздушные поцелуйчики плакату с Шинхвой - в общем, развлекался. Сонёль, впрочем, не отказывал себе в удовольствии щелкнуть "сестрёнку" по носу или поддразнить её - но большего себе не позволял, потому что девчонка смиренно ходила за ним и ждала столько, сколько нужно. Для начала нужно было разобраться с тем, как хранить необходимый объём информации - жить в огромной серверной было бы, может, и романтично, но достаточно неудобно. К тому же, требовалось адаптировать мощность поставленных задач к возможным мощностям самой техники - и ещё множество мелочей. Для всего этого требовались преобразования на самом базовом уровне. Вчера Сонёль, наконец, наметил схему изменения принципа действия материнской платы, но, написав первые пунктов десять, отправился спать, вымотанный. А потом ему приснилось чёрт-те что, и он вдруг понял, что боится, что вся затея окажется невозможной. Если так, то хотелось бы узнать об этом как можно быстрее. Наверное, именно это его тут и держало. Было что-то ещё в его страхе, но здесь предположения заканчивались. Холод от воды из сна чувствовался до сих пор. - Слушай, - сказал Сонёль, - у тебя есть какое-нибудь теплое одеяло и коньяк? - Прям с утра? - Опять?.. Мёнсу фыркнул и вгляделся ему в глаза. - Ты мёрзнешь, - констатировал. - Я не буду против, если ты наберёшь горячую ванну. Тем более, кхм, пора бы, братик. Сонёль сдержался, чтобы не закусить губу. Думать о воде не хотелось. - А можно всё же начать с того, о чём я попросил? - Э, братик, - голос Мёнсу прозвучал как женский, невольно навязав мысль, что сон продолжается. А с чего он взял, собственно, что это не так? - Кажется, я знаю, почему ты с девушками не... - Да эй! - Ну правда, - один взмах ресниц - и перед ним сидело, сжав колени, юное создание с вьющимися волосами, заколотыми с обеих сторон. - Оппа живёт у меня третий день, и совсем-совсем не думает о моём чувстве прекрасного. А оно, может, страдает! - Нуна, - Сонёль выдавил усмешку, - я сделаю всё, что ты захочешь, но вначале... - Ты чего обзываешься? - создание улеглось на его плече, обиженно надув губы. - Оппа, вот останешься жить на улице - будешь знать! - Я просто... - Или мне самой тебе помочь? - в глазах загорелся огонёк интереса и, прежде чем "оппа" успел шелохнуться, девчонка лизнула его рядом с ухом. Сонёль пораженно отшатнулся, даже не надеясь, что вредная лиса не учует учащенного сердцебиения. Поразил не столько жест, сколько то, что язык был шершавым, животным. Лиса, в свою очередь, чуть сморщила носик - для вида, и вынесла вердикт: - Хотя обойдешься. Сам отмывайся. - Не больно то и... - Коньяк, говоришь? - рядом с ним вновь сидел Ким Мёнсу, то ли модель, то ли ворьё, унёсшее ваши часы. - Я попробую найти. Сонёль вздохнул, покачав головой. Кажется, стоявшая перед ним задача была чуть сложнее, чем ему казалось. *** Родительская квартира вместила их обоих без проблем. А стоило на горизонте показаться кому-то, кроме Сонёля, как Мёнсу сворачивался чёрным кошачьим клубочком на ближайшей поверхности. Впрочем, посетителей становилось всё меньше - борясь с нетерпением, Ли постепенно ослаблял связи со своими разнокруговыми знакомыми. Большей части он и так совершенно не сдался, но ребята с учёбы, в том числе те, которые потащили его в Сеул, деваться никуда не собирались. Поэтому время от времени приходилось проводить время вне дома, а иногда пускать людей к себе. С трудом уговорил себя не бросать учёбу - во-первых, это было нужно для улучшения его программного обеспечения, а во-вторых... с чего бы? Первой его удачей стала карта, на которой бы индексировалось положение лис в радиусе пятидесяти километров: то, чего не мог с точностью ощутить и сам Мёнсу, но то, для чего он стал основой. Удача обнаружилась, когда они ради проверки поехали по Сеулу в один из выходных - ближе к ночи, в одном из окраинных кварталов найденный лис спал под грудой металлолома, притворяясь собакой. Детали - точную локацию и внешний вид - обнаружили, добравшись до места (в процессе добирания, впрочем, Мёнсу решил, что сонёлевский фонарик работает слишком хорошо, доставив тому несколько неприятных минут и один синяк на колене) - всё подтвердил сам Ким. Эксперимент, правда, был далёк от чистоты - лис мог соврать, а списанные координаты оказаться неточными, но всё же сердце тогда наполнилось ощущением полёта. Ощущение окрепло после пары проверок - вообще вероятность появления лис в одном городе не так велика, но всё же Сеул был неплохим местом для тех из них, в ком жил азарт или билась деловая жилка. Немного пугало, что вышло слишком легко. Считая неудачи и затраченное время - около двух недель игр с перенастройкой - всё равно слишком. Программа обеспечила связь компьютерного мира с внешним без каких-либо посредников вроде камер или датчиков, что заставило голову опасно закружиться. Сонёль привык мыслить другими категориями, и ему казалось, что поддавшаяся реальность просто играет с ним. А может, играет и сам Мёнсу - глаза у того вспыхнули новым интересом, тут же напомнив о том, что рядом с лисом Сонёль беззащитен. Впрочем, других вариантов не было. И в тот момент он точно знал, что им обоим хотелось большего. Желание это захватило с головой и иногда перехлёстывало через край. Сонёлю, умудрившемуся подпалить себе брови об упрямую технику (мощности домашнего компьютера на нужную задачу не хватило, о чём он решил возвестить фонтаном искр; лис ухмылялся в сторонке, якобы не при делах), приходилось напоминать себе о том, что его желание - просто равные возможности. Но на пути к ним требовалось понимание, а понимание рождало новые выводы и вопросы. Кроме того, новые возможности делали всё его обучение, всю его жизнь вроде как бессмысленной и смешной по сравнению с тем, что потихоньку подчинялось его рукам. Сонёль ждал, когда лисы заявятся ещё раз. Он раскошелился (не без помощи сестрёнки, правда) на второй монитор и вывел на него свою карту, к этому времени расширившую свой радиус. Как ни странно, точки, пусть и появлялись время от времени в относительной близости от его квартиры, ближе пары километров не приближались. *** Сонёль стучал карандашом по столу в творческом кризисе: затея, более-менее вырисовавшаяся и относительно опробованная в виде отдельных программ, требовала создания под себя операционной системы, которая будет удобна и для работы с уже продуманным, и для его оптимизации, и для создания нового. Реальность яростно боролась с превращением компьютера в артефакт: одна неучтенная строчка "вешала" всю систему, а попытки запустить больше одной программы порождали последствия разной степени - например, когда Сонёль прописал изменение цвета листа бумаги, лежавшего рядом с клавиатурой, с белого на черный, он стал счастливым обладателем угольных обоев. Лёгкость, так смутившая его вначале, то появлялась, то исчезала: с одной стороны, чтобы скопировать даже простые действия, требовалось очень тонкое понимание происходящего и поэтапная отстройка, с другой же, если все звёзды сходились и получался результат, казалось, что всё произошло по щелчку пальцев. Мёнсу был одной из проблем, процесс затормаживавших. Во-первых, требовалось, чтобы он легко мог соотнести Сонёлевские выкладки с самой техникой - разбираться сам он демонстративно не собирался. Процесс изменения компьютерной начинки происходил поэтапно, так что запоминания массивов информации не требовалось; да и слушал лис внимательно. Но он мог, поторопившись, ошибиться, и тогда приходилось начинать заново. Для отката же на один шаг до ошибки требовалось понимание изменений, ей произведённых, а его пока не было. Терпение у Кима было фантастическое, но даже его время от времени доводили попытки, как он выражался, ковшом экскаватора ловить мотыльков. Кроме помощи в модификации компьютера от него требовалось работать образцом лисьих способностей - Мёнсу совершал различные действия, а Сонёль фиксировал при помощи программы считывания. Очень быстро выяснилось, что в таком виде скопировать их невозможно - в отображавшихся на экране данных отсутствовала система, которую можно было бы взять за образец. Поэтому Сонёль разбивал действия на более мелкие составные части и просил воспроизвести уже их. И здесь начинал выходить из себя даже Мёнсу. Воздействия на реальность были для него интуитивными, а требовалось, по сути, раздробить это интуитивное на кусочки (даже с предположениями программиста - не самая простая задачка; поди пойми, где заканчивается один и начинается совсем другой, если не чувствуешь их вообще) и сделать сознательно. Когда ты берешь стакан и пьёшь воду, ты не фиксируешь, какие именно мышцы напряглись в руке и что в этот момент происходило в остальном организме. Сколько сокращений произвело сердце, с какой силой? Повтори, пожалуйста, заполнение кровью правого желудочка... Кроме того, следовало хотя бы примерно понимать, на что именно идёт воздействие. Существенна ли материя, из которой соткан окружающий мир, важна ли её специфика? Так ли эта материя разнородна, как кажется? Интерпретации проводимых экспериментов то подтверждали усвоенные со школы фундаментальные знания, то резко им противоречили, то вдруг становились неважны в самых неожиданных местах; точную систему соответствия простроить не получалось. Судя по данным, полученным из работы с лисом, подходящего ответа в человеческом языке не было в принципе, а если бы он и нашёлся, то вряд ли мог быть по-настоящему осмыслен. Оставалось искать максимально похожий, для каждой из задач - новый. Рано или поздно результаты достигались, но вынужденная неточность всё равно оставляла место для нелепостей вроде почерневших обоев. Стало бы намного проще, будь у Сонёля доступ к лисьим книгам на эту тему: но о подобном не могло идти и речи. Его баечка про стажировку в Самсунге отвела глаза один раз, и то не факт, что не демонстративно. Но что будут делать, когда поймут - неизвестно. Можно было, конечно, обратиться к бабушке - но тут в груди вставал помехой принцип: к ней ты придешь только с готовым результатом. Да и где она сейчас, Сонёль не понимал: в городе её точно не было, а выискивать в россыпи точек на карте особенного желания не было. Незачем, незачем. Системный блок звенел и грелся, оцифровывая действия Мёнсу в понятный ему язык. На вопрос, может ли Ким сделать лисой самого Сонёля, тот посмотрел, как на идиота и отрицательно покачал головой. *** - Хрень какая-то снилась, - сообщил Мёнсу. Сонёль, на самой тихой громкости смотревший в гостиной утренние новости в попытке не отрываться от мира окончательно, удивлённо приподнял брови. Коллега, как он называл лиса, время от времени откровенничал с ним, но о снах речи не заводил ни разу. - Что за хрень? Мёнсу окинул его мрачным взглядом. - Хрень, которая снится, когда кто-то лезет в голову, - ответил он. Сонёль подавился словами. В один момент он вдруг ощутил себя ребенком, игравшим на спине левиафана. Но тут же нахмурился. - Я не пытался тебя дополнительно считывать, если ты об этом. Да и знаешь же, что не смог бы, - даже не стал скрывать досаду: сейчас она была только на руку. - Не знаю, - коротко ответил Мёнсу. Глаза блестели жёстко и неприятно. - Но мне кажется, самое время показать мне всё, что у тебя есть. - Да не трогал я тебя! - Сонёль вскочил. - Вот, можешь проверить: последние записи от двадцатого апреля, 23:40:45... - Кончай отвлекаться. Показывай. В горле окончательно пересохло. Инстинкт подсказывал, что сейчас ему желательно оказаться от Мёнсу на максимальном отдалении, и как можно быстрее. - Чуть живее, - скомандовал лис. - И даже не пытайся делать вид, что не пошёл дальше. - Да как я тебе покажу?! Мёнсу нехорошо усмехнулся. И в один прыжок оказался рядом, вжав Сонёля за шею в обивку кресла. Парень захрипел, ощущая, что мышцы рук и ног даже не пытаются отзываться на попытки ими воспользоваться. Что он может сделать? Считать его память лис точно не сумеет, убить - зачем?.. Со злости? Голову заполнила тупая белизна, мешая думать. Ощущения реальности не было, только давление на горло - где-то там. - Ты заигрался, программер, - процедил Ким сквозь зубы, не ослабляя хватки. Душить по-настоящему, впрочем, не пытался, но перед глазами всё равно начало потихоньку плыть от боли и нехватки воздуха. А зубы ли то были?.. Или вполне звериные клыки, которыми удобно рвать? - У нас была договоренность, что если ты куда-то лезешь - ты предупреждаешь. Я соглашаюсь или не соглашаюсь. От успеха голова закружилась? Зеленые и малиновые пятна перед глазами заслоняют лицо зверя, а в ушах звенит. Я что, мог бы быть таким же? И ни слова не вымолвишь - связки не подчиняются. Больно, твою мать, больно! - Ну? Сонёль закашлялся вновь обретенным воздухом и согнулся пополам. Зажмурился, пропуская десять ходов, за которые он должен был придти в себя, успокоиться и начать соображать. Мёнсу, отпустивший его и стоявший сейчас рядом, не сводил с него глаз. - Ничего я не трогал, - просипел парень, распрямляясь и заставляя себя дышать не так судорожно. - Ничего. - Мне, хочешь сказать, показалось? - насмешка. Да что ж с тобой не то, что ж вы все так боитесь?! - ...сни. - Что? - Я даже не... понимаю... о чем ты говоришь, - Сонёль добавил в ответный взгляд твёрдости. Укрощать так укрощать. - Как... можно... залезть в голову к лису? В висках стучало гулко и болезненно. Двенадцать ударов. Твёрже: - Объясни. Зрачки Мёнсу сузились. Ещё минуту он простоял молча, слушая биение пульса их обоих - и ушёл, не сказав ни слова. Сонёль откинулся на кресло и закрыл глаза, тяжело выдохнув. На экране телевизора обещали солнечную погоду и лёгкий дождь ближе к ночи. Дожидаться, когда лис вернётся, он не стал - да и не был он готов видеть того в ближайшие двадцать четыре часа. Дрожащими от перевозбуждения пальцами налил в рюмку соджу и залпом выпил, не почувствовав вкуса. Струйка прочертила дорожку от уголка рта до воротника футболки. И ещё. Хорошо, что Минджун оставил позавчера несколько бутылок. Не дождутся они тебя, приятель, не дождутся. Хорошо, что не сглупил и не порвал с людьми совсем. Как чувствовал. Да впрочем, почему как? Знал же, что ходит по грани. И сейчас, возможно, с этой грани сорвался. Молодец, Ли Сонёль, терпенье и труд всё перетрут. Укротитель от горшка полвершка. ...вот только собраться всё равно надо. Сонёль допил бутылку, борясь с желанием хрустнуть ею об угол стола. Мгновение замерло, раздваиваясь: в одном варианте он расслабил руку и опустил, тяжело дыша, в другом - неизвестно какие ощущения, но предположительно удовлетворение. Он почти слышал сдавленный, упоительный звук стекла, звук разрушения, почти чувствовал крошку на столешнице. Тонкую, но осязаемую, зовущую грань между этим ощущением в его голове и в реальности мог порвать только он сам, жестом. Только он сам. Сонёль, более не колеблясь, ударил, становясь из почти настоящего настоящим. Удовлетворение - да, и самое смешное, что всё это было ожидаемо, у него-то, недочеловека... Пришел в себя он от осознания, что вслушивается в гулкое рычание системного блока. Да, вчера он так и не отключил оцифровку. И Мёнсу в своей бессильной ярости слышал в его голосе ложь, вот только не понял, в чём она заключалась. Что они вообще могут понять, лисы? И ведь ничего из детства не вспоминается такого. Был и был. Родился у мамы, как обычный человеческий ребёнок, никаких странных манипуляций. Понятие матери и отца - чисто человеческое, потому что они не умеют иначе? Но оно жило с ним ещё до того, как Сонёль потерял себя. А как это произошло? Ничего не вспоминается. Мать в юбке и черном свитере, отец в костюме. Может, потому он их и помнит, что действительно был сыном. Других вариантов за десять лет не появилось. А как так вышло-то? Он действительно не отключал программу оцифровки. Ким Мёнсу спал, и сны его были где-то там, в недрах компьютерной памяти: чёрт знает, можно ли их расшифровать среди прочих сигналов. Мысли - не получалось. Но мысли ли сны? Вернее, только ли мысли? Сонёль взял кружку и набрал из-под крана воды. Безумие, конечно, пробовать смотреть. Но разве не безумие - каждый его шаг, ведущий от почти реальности до реальности? Кружку от неожиданности чуть не выронил, болезненно жмурясь и сквозь силы вдыхая через нос - набранная вода оказалась горячей. Разбираться в оцифровке, отстраненно подумал Сонёль, нужно будет ещё дня три по-хорошему - если лис не сжёг жёсткий диск перед своим уходом. Только бы успеть до того, как вернётся - а он вернётся. Слишком уж боится выпускать из виду. Пусть думает, что Ёль способен на большее, чем он действительно способен. Ким Мёнсу, слепой всемогущий зверь, казавшийся ручным. Сонёль помотал головой и растрепал себе волосы. Что значит "пусть"? Между ними должно быть полное доверие, а он по глупости сейчас всё разрушил и собирается рушить дальше. Но какое доверие лису? Коллега, подумать только. Сестрёнка. Успел понапридумывать прозвищ, расслабился, даже не задумывался о хрупкости мгновения. Притворился, что не знал, что оно может распадаться на две части, одна из которых ярче и тяжелее. Забыл, где и с кем находится, забыл, кто он сам такой. Выбрал не тот мир для сентиментальностей, хотя цель была не общая, а только его. Соджу заработало, отстранённо подумал Сонёль. Давненько он в себя не закапывался. Жаль, своё ощущение можно зафиксировать только мысленно: программа-сканер настроена исключительно на лис...пока что. Усмехнулся, отсекая эту мысль посреди хаоса эмоций. Последний раз, помнится, так же распереживался из-за девчонки на первом курсе. Но с девчонкой было несерьёзно, конечно, амбиции грошовые. А здесь он прогуливался по холму и вдруг обнаружил себя на какой-то безумной высоте, перед обрывом. Сорваться было страшнее. Считать оцифровку всё-таки надо. Если не поймёт, кто там влез в сознание Мёнсу, хоть посмотрит, как синапсы лисьи работают во сне. Самый последний тяжелый вздох - и Сонёль отправился за веником, собирать влажные осколки бутылки из-под соджу.