***
Рэй так и не понял, сколько времени он провел в отключке — сознание резко, как от хлопка, вернулось, заискрилось. Где-то визжит сигнализация, пространство звенит, дрожит, плывет. Хлопок и правда был — Тревис чисто по-дружески, но отнюдь не нежно вмазал ему по щеке. — Рэй? Ты живой? Вижу, глаза открыл. Соберись, чудовище! — не без его помощи, но получилось встать — ноги держали, а вот с руками был непорядок. Точнее, с одной. Правая рука, которой он держал злополучный кинжал, онемела и не ощущалась. Как будто он проспал на ней всю ночь и отлежал до состояния полной потери чувствительности. Глаза доложили о том, что конечность все же была на месте, но висела бесполезной плетью. Остальные рецепторы ныли и жаловались со всех сторон — голова раскалывалась, порез на спине ныл, локти и колени жалобно стонали. Не человек, а трещащая по швам развалюха. На губах — кровь и пыль, глаза слезятся, мысли вибрируют и не даются в руки. Что вообще произошло? Они выжили? Они победили? Они проиграли? — Что. за херня? — Рэй наконец смог выпрямиться и оглядеться — комната и так не была особо жилой, после всех недавних событий, а сейчас и вовсе превратилась в развалины — от дверного проема толком ничего не осталось, как и от общей стены с коридором, как и от стены коридора с комнатой отца… Пронизывающий сквозняк, стекла на полу, от густой пыли в воздухе сложно дышать. — Ты нас пытался убить. Но не дожал, — нервно хохотнул Трэвис. Он снова был в человеческом облике, лицо — в царапинах, и держался как-то скованно, напряженно, как будто был ранен. — Меня точно почти убил, — ворчал Дилан, поддерживая Софи — оба бледные, щедро присыпанные штукатуркой, но живые. — У меня чуть сердце не остановилось, когда ты подорвался. — Я не видела, что произошло, но все равно удивляюсь, как ты еще не сдох, — Софи была верна себе. Окинув взглядом разгром и помятых друзей, она красноречиво замолчала на пару секунд, глубоко вздохнула, как будто собираясь заорать, но вместо этого мертвецки-ровным тоном выдала: — Только мне кажется, что нам нужно срочно отсюда валить?***
Сборы много времени не заняли — Дилан схватил сундучок Софи, Софи тащил Трэвис, при этом сам припадая на правую ногу и морщась от каждого резкого движения. Рэй же, кое-как распихав все по карманам левой рукой и стараясь держать стаю панических мыслей на расстоянии от своего рассудка, возглавил эту процессию инвалидов. Люди наверняка услышали такой грохот, может, уже вызвали кого-нибудь — нужно было добраться до машины как можно скорее, и желательно — незамеченными. Идею вылезти из окна пришлось отвергнуть — хоть и второй этаж, но битое стекло и уже имеющиеся травмы намекали на то, что ничем хорошим это не кончится. Оставалась пожарная лестница, и оставалось же только молиться, чтоб она была открыта, и чтоб никто из соседей не выглянул из своей квартиры. В этот раз удача была на их стороне — навесной замок был сорван (видимо, кого-то до глубины души возмутило такое пренебрежение к правилам пожарной безопасности). Но тихо спустится все равно не получилось — шаги гремели по железу так, как будто по ступеням топталось стадо слонов. Рэй еще умудрился споткнуться об консервную банку, в которую загадочный недоброжелатель напихал бычков и оставил на пролете. Кто не услышал взрыв и звон раньше, точно содрогнулся от от этих чудовищных звуков — наверное также звучат адские котлы, когда их роняют в бездну расшалившиеся черти. Скатившись по лестнице, они проковыляли за дом, к машине, благо, Трэвис оставил ее совсем рядом. Было уже темно и немного жутковато — кусты выглядели клубками хтонической тьмы, припаркованные автомобили — дремлющими чудовищами, асфальт змеился трещинами, блестел черными алебастровыми лужами, отражая свет из окон. Рэя аж передернуло — в отражении, в танце бликов почудился чей-то силуэт, но приглядываться не было ни желания, ни времени. Хлопнули дверцы, Трэвис крутанул ключ зажигания и вжал газ в пол.***
— Ну согласитесь, все прошло не так плохо, как могло быть, — отдышавшись, выдал Рэй, нарушая усталое молчание. — Дилан, держи меня, или я ему сейчас вмажу, — Софи ворчала без энтузиазма и ожесточенно терла виски, очевидно, нуждаясь либо в стакане джина, либо в горсти аспирина. — Я его подержу, — вяло сострил Дилан, застывшим взглядом смотря в окно. — Чтоб тебе было бить удобнее… — Да ладно вам! Я же свой дом разгромил, а не ваш! Имею полное право. Ничего страшного, — наигранно бодро заявил Рэй, пытаясь одной левой рукой застегнуть ремень. После четвертой попытки он бросил эту затею. — Кстати, куда мы едем? — Я еду по шоссе в ад. Не пытайся остановить меня, — Трэвис явно перенял настроение Софи. — Куда подальше. Не уверен, что это поможет, но попробовать стоит. Отдышаться, успокоиться, да и разобраться, что произошло. И зачем в итоге это все… Неловкая тишина попыталась обосноваться в салоне, но ей не дали — Рэй был настроен решительно и неумолимо. — Что ты в итоге увидела, Софи? — он поленился оборачиваться и просто смотрел в зеркало заднего вида. — В общем, смотри, — подруга поймала его взгляд, — про твою мать он ничего не показал — только, почему-то разозлился, не знаю уж почему. Обстоятельствами смерти поделился — и они выглядели весьма… Спорно. Но мне кажется, что Лоуренс действительно пытался его спасти. И он сам не считает его убийцей, если тебе интересно. — А кого считает? — уточнил Рэй. — Кого-то, — Софи откинулась на пожал плечами. — Это был самый дурацкий сюжет, потому что толком ничего не было понятно. Как будто то ли мне что-то мешало увидеть, то ли ему было очень сложно вспомнить. Я смогла различить людей — двоих, мужчину и женщину, вроде, они были в этой квартире, они разговаривали — на каком-то странном языке. Внешность… Не знаю, их все время было не разглядеть, но под конец мне удалось. Кажется, у женщины были густые светлые волосы, и что-то вроде медальона на шее, а мужчина… У него был шрам, или какая-то полоса на лице, не знаю, как только пытаюсь вспомнить, голова начинает болеть так, как будто череп вот-вот треснет. — Вот будет смешно, если эти двое на самом деле — мои настоящие родители, — вяло отшутился Рэй. - Я уже ничему не удивлюсь. А язык сможешь узнать, если услышишь? Софи на секунду задумалась. — Да, думаю, смогу. А что? Рэй немного замялся. — Ну, к Лоуренсу приходил знакомый. Он вроде как целитель. И они трепались с ним тоже на какой-то тарабарщине. — На самом деле среди тех, кому дохрена лет, говорить в чужом присутствии на каких-то своих наречиях — это норма, — пожал плечами Трэвис, тормозя перед светофором. — Какая-нибудь латынь, греческий, еще черти что. — Это была не латынь и не греческий, — проворчала Софи. — Я знаю, как они примерно должны звучать. Это точно не они. И еще кое-что… Точно! У женщины еще в руках была сумка. Или сверток? Или что-то такое… — тем временем продолжала Софи. — Слушай, версия про то, что Кертис — совсем не твой отец, выглядит вполне серьезной! Тут Рэя осенило. — Ты же сказала, что если увидишь, то узнаешь? — торопливо уточнил он. — А если по фотографии? — Ну, я надеюсь… — протянула девушка. — Да ну? Думаешь, все так просто? — Должно же в моей жизни хоть что-нибудь быть простым, — насупленно буркнул Рэй. — Ладно. Осталось выяснить, какой банк. Ориентиры не слишком точные, но у нас же не так много банков, верно? — Можно посмотреть в Желтых страницах… — предложила Софи. — Или в Сети? — оживился Дилан. — Опять ты с этой своей Сетью. — За ней будущее, — отпарировал Дилан, который изменился буквально за секунду. — Представь — бесконечные байты информации, каталогизированной и связаной, ты можешь найти все, что хочешь! — Даже адреса наших местных банков, и описание их окрестностей? — Ну… Не знаю. Нужно посмотреть, — Дилан немного смутился. — Может, поедем ко мне? У меня и интернет есть, и Желтые страницы. — Ты нас вообще видел? У тебя мать в обморок упадет, как только мы на пороге появимся. Как будто прямиком из окопов вылезли. — Родители еще не вернулись с работы. У нас есть час в запасе, как раз себя в порядок и приведем… — Везите куда угодно, главное, чтоб там был аспирин, — раздраженно отмахнулась Софи. Рэй машинально поскреб затылок. — Если ни у кого больше нет идей, то поехали. Трэвис пожал плечами и переключил передачу: — Мы с этой красоткой вас хоть до луны довезем… — он нежно постучал по рулю с совершенно безмятежным видом.***
На кровати лежал кинжал, алая книга с золотистыми выцветшими надписями, одинокий ключ. Софи драматично запивала таблетки, Трэвис морщился и пытался поудобнее усесться хоть где-нибудь, Дилан, уже успевший включить компьютер, вбивал в выскочившее окошко логин с паролем. Модем начал урчать и трещать. Рэй машинально ощупывал правую руку и пытался заставить себя думать о чем-то, кроме нее. — Кстати, а что произошло, когда меня отрубило? — вопрос был запоздалым, но весьма актуальным, особенно если учесть, как периодически перекашивало Трэвиса. — Да ничего особенного. Кроме того, что нужно было за мгновение решить, что делать, — он наконец сел — прямо на пол, осторожно опираясь спиной на стену. — То ли тебя как-то спасать, то ли остальных. Извини, дружище, но выбор был не в твою пользу, и как выяснилось, не зря — даже у меня пару ребер треснуло, в башке звенит, и дышать тяжеловато до сих пор. А человеку от этой взрывной волны было бы совсем нехорошо. — Он нас прикрыл, — не оборачиваясь, пояснил Дилан, сосредоточенно щелкая по гиперссылкам. — А тебе, в итоге, хоть бы хрен, — со смешком продолжил Трэвис. — Ну, не то чтобы… Я руку не чувствую, — Рэй старался держаться бодро. — Но по идее, это же должно пройти? — По идее должно. Ты сейчас гораздо более живучий, чем простые люди. Хотя и кинжал-то непростой. — Так, а какого хрена он взорвался-то? — Ты меня спрашиваешь? — лениво огрызнулся Трэвис. — Сильные артефакты — штуки непредсказуемые. — То есть, ты знал, что такое может случится? — с иссушающим подозрением протянула Софи, все еще держась за голову. — Не то чтобы, но… Я об этом подумал, когда все завертелось, — смущенно кашлянул Трэвис. — Очень вовремя, — судя по выражению лица, Софи пришлось приложить все имеющиеся силы, чтоб не кинуть в него стаканом. — Софи, оставь его, я во всем виноват, — Рэй поспешил спасти друга. — И мне же отвечать. И квартира моя. И рука… Все будет нормально. Осталось только понять — при чем тут дуб и тень, если это, — он кивнул в сторону кровати, — действительно ключ от ячейки в банке. Девушка зажмурилась, тряхнула головой, собираясь с мыслями и силами: — Ты хочешь все сделать прямо сегодня? Уже много времени, можем не успеть до закрытия, во-первых, а во-вторых — тебя за красивые глаза пустят в хранилище? Без документов? — У меня есть паспорт с собой, — надулся Рэй. — Думаешь, этого не хватит? — Что-то мне подсказывает, что нихера. В банк попасть сложнее будет, чем в какой-нибудь ночной клуб… — Да хотя бы понять, куда идти и выяснить, какие еще бумажки им нужны. Сейчас. Потому, как только Лоуренс меня найдет, — Рэй поморщился, вспоминая недавний эпизод в его же комнате, когда тот почти вышел из себя, — я еще долго никуда не пойду. — И я не могу его винить, — Софи многозначительно развела руками. Пока Софи с Рэем препирались относительно справедливости, возмездия и искупления, а Трэвис то ли просто сидел с закрытыми глазами, то ли дремал, Дилан внимательно изучил текст на экране — который менялся раз пять или шесть, потом ожесточенно взлохматил свои кудряшки и схватив найденную книгу, углубился в нее. — Мне кажется, все довольно очевидно, — наконец выдал он, на полуслове прерывая разъяренную Софи. -…Ты просто совершенно не думаешь башкой перед тем как… Что? — девушка резко обернулась к нему. — Сначала я поискал просто банки, но получается слишком большая выборка. Подумав, я решил посмотреть те, кто предоставляет такую услугу. Но их все равно осталось довольно много. Тогда я обратился к подсказкам. «Найди себя среди книг. И не теряй. Больше никогда. 973, под старым дубом. Недалеко от тени.» Первую часть мы разгадали. Мы нашли себя, то есть, Рэй нашел себя, — тараторил Дилан. — Это книга. 973 — номер на ключе. Его мы тоже нашли. Остается понять, что за тень, и что за дуб, как и говорил Рэй. Но если привязываться к книге, и непосредственно к поэме, то… Не знаю, как вам, но меня больше всего задевает последнее четверостишье. Он приосанился, неловко кашлянул, и начал читать: И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий, С бюста бледного Паллады не умчится никуда. Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный, Свет струится, тень ложится, — на полу дрожит всегда. И душа моя из тени, что волнуется всегда. Не восстанет — никогда! Закончив и не обнаружив ни оваций, ни звуков просветления, он продолжил: — Душа восстанет не просто из тени — из тени ворона, что сидит на бюсте Афины Паллады. Может быть привязка к этому? К ее статуе, или барельефу или чему-то такому? И там рядом есть дуб? Или парк, где есть дуб? И вороны? Я не знаю, как вы, но когда я был маленький, мы с родителями часто гуляли по Центральному парку, и там точно были античные статуи, желуди и… Вороны! Такие упитанные, лоснящиеся, вышагивали там, как родовые аристократы. И они все еще там есть, я точно знаю — проходил там не так давно. Так вот, я пробил это место, и там действительно есть два банка — один совсем рядом, другой — дальше, в соседнем квартале. — Центральный парк! — хлопнул себя по лбу Рэй. — Нет, догадка конечностях сырая, но… — Я тоже там гуляла в детстве. Странно, что мне не пришло это в голову, — с легкой досадой сказала Софи. — Хотя, отсылка к воронам конечно слабовата — со временем их привычки могли бы измениться, да и с Афиной… Но это может сработать. Просто потому что я не могу придумать ни одно место больше, где у нас можно найти прям и воронов, и дубы, при условии, что это не какое-то иносказание. Второй попытки у нас сегодня уже не будет, скорее всего. Рэй задумался. Бежать вперед без оглядки, или попробовать подумать еще? Все действительно просто, или наоборот, жутко запутано, чтоб только действительно кто-то особенный смог найти путь к своему прошлому? Почему-то казалось, что время поджимает, Рэй как будто физически чувствовал едва слышный стрекот секундной стрелки. Ничего же такого не произойдет, если они ошибутся? А если задержатся? А если…? — Тогда поехали, чего сидеть, если больше нет никаких соображений, — Рэй махнул рукой — левой, немного неуклюже, но все так же уверенно. Если уж лезть в задницу, то лезть до конца, никаких полумер, никаких полузадниц. — Уже? — немного растерялся Дилан, и чуть не уронил книгу. — Я думал, мы поспорим, еще может чаю выпить успеем… — Выпьем чаю, когда пиздец окончательно прижмёт, и ничего другого нам не останется, — философски отбил Рэй, вскакивая с дивана.***
Странным предчувствиям не дано было сбыться, метафизический секундомер зря стучал со скоростью пулеметной очереди — поездка закончилась не успев начаться. Прямо у подъезда их уже ждали. Рэй даже удивился — насколько замученным выглядел Лоуренс. Как нечто среднее между трупом и постояльцем хосписа. Но это не помешало ему вырядиться в возмутительный винный тренч и сверкать ботинками того же оттенка. И в общем держаться весьма бодро. Зрелище, подкашивающее боевой дух. Рядом с ним, у серого минивэна, маячил знакомый тип — кажется, именно он приезжал, когда школьный психолог вызывал полицию. Моррис? Вроде как-то так. — Я же говорил, что все тут, — укоризненно бросил он Лоуренсу, который вздохнул с явным облегчением, когда увидел их компанию, вывалившуюся во двор. — Даже если это не они, а киборги из будущего, прибывшие специально, чтоб свести меня в могилу — я уже не удивлюсь, — рыжий щелчком закинул наполовину недокуренную сигарету в урну, и внимательно воззрился на друзей. Взгляд у него был такой, что Рэй мгновенно почувствовал себя как будто в заложниках. Двигайтесь медленно, строго следуйте нашим указаниям и никто не пострадает… — Надеюсь, вы хорошо провели время, — подозрительно доброжелательно начал Лоуренс, глядя на их смущенные и виноватые лица. — Потому что эту вечеринку пора сворачивать. — Вообще-то… — запальчиво начал было Рэй, которого просто разрывало от негодования и досады. Но тут его в бок с одной стороны ткнула локтем Софи, а с другой — Трэвис, и он подавившись следующим словами, замолк. Лоуренс сделал вид, что ничего не заметил, и молча сел в машину. Моррис махнул им рукой: — Давайте, залезайте, рассказывайте, что произошло. Потом по домам развезу.***
Рэй, как и обещал, принял огонь на себя — не дожидаясь вопросов, начал все выкладывать, умолчав как о кинжале, так и об истинных причинах. Мол, проводили ритуал призвания мертвого, но что-то пошло не так. Моррис делал какие-то пометки в блокноте, иногда задавал уточняющие вопросы и внимательно поглядывал на остальных. Лоуренс сидел с отсутствующим видом, закинув ногу на ногу и смотрел в окно. Когда допрос закончился, Трэвис откланялся — у него был свой автомобиль. А Дилана задержали — Моррис вытряс из него все личные данные, развернуто рассказал о ситуации, обозначил риски и предупредил о том, что распространяться об этом не стоит — если дороги воспоминания, и заставил подписаться на каком здоровенном документе — спасибо хоть не кровью. После всего этого, Дилан вылез из машины, немного нервно помахал им на прощание и скрылся в подъезде. Софи и Рэй остались вдвоем на заднем сиденье. Морис пожурил девушку за то, что та так и не воспользовалась конвертом, который для нее оставил Уильямс — как выяснилось, там было направление в Гильдию и в очередной раз напомнил о необходимости вести себя тихо. Кажется, ему уже надоело это повторять из раза в раз. Лоуренс участливо поинтересовался ее самочувствием, в упор игнорируя Рэя. Не то чтобы последнего это устраивало, но то, как красноречиво Софи проводила пальцем по горлу и какие выразительные взгляды кидала, все же убедило его не выпендриваться хотя бы сейчас. Поездка прошла в неуютном молчании — не спасало даже тихо мурлыкающее радио. Когда вышла Софи, стало еще хуже — ощущение надвигающейся грозы, вкупе с собственной ноющей, как заусенец, досады и кислотно шипящей злости выматывало и выбешивало еще сильнее. Поэтому, когда они наконец приехали, Рэй был больше пороховым бочонком, чем человеком. Знакомый сад, знакомая прихожая. Лоуренс все еще хранил нервирующее, зловещее безмолвие, но то, что лучше все же идти за ним, было понятно и без всяких слов. Кухня. Вспыхнул свет. Лоуренс со вздохом, больше подходящим атланту, взявшему пятиминутную передышку после тысячелетий поддержки небесного свода, упал на стул и наконец соизволил обратить на Рэя внимание: — И что это все было? — в его голосе слышалось вполне искреннее непонимание. — Это была отличная идея, — смекнув, что прямо сейчас его бить не будут, Рэй с вызовом вздернул подбородок. — Пока ты тут бревном лежал, я сделал всю грязную работу. — То есть, то, что ты разнес свою квартиру, подверг опасности друзей, потрепал мне нервы — это теперь так называется? И кстати, — он протянул руку, — я удивлен, что вынужден говорить это, но, брать чужие вещи без спроса — это плохая идея. Особенно такие вещи. — Я хотел спросить, но ты спал, — Рэй так, как будто кинжал жег ему ладонь, всучил его Лоуренсу. — Не особо убедительно оправдание. Что с рукой? — осматривая ножны, а потом и лезвие, буднично поинтересовался рыжий. — Упал, — насупился Рэй, отпираясь исключительно из вредности. — Давай посмотрю, как ты так упал, что вся рука отнялась, — отложив кинжал на стол, Лоуренс поманил его к себе. Не то чтобы особо хотелось, но страх оказался сильнее упрямства. — Вообще это все твой дурацкий кинжал виноват, — Рэй отлично видел, как Лоуренс ощупывает его руку, но все так же не чувствовал ничего — как если бы тот трогал столешницу. От этого становилось немного неуютно. — Во-первых — никто не заставлял тебя его брать. Во-вторых — тебе вообще-то повезло, что он был почти на нуле. В заряженном состоянии он мог бы разворотить всю ту несчастную многоэтажку, и тебя заодно — так как ты не его владелец. — Да ладно? Ты просто запугиваешь меня, — недоверчиво помотал головой Рэй, безуспешно пытаясь осознать всю степень грозившей ему опасности. — Если бы… Я так пару раз устраивал фейерверк, — Лоуренс немного мечтательно улыбнулся, но тут же посерьезнел, продолжая то осторожно, то сильно надавливать то тут, то там. — В те времена, когда у Гильдии не было столько возможностей и власти, а у меня были некоторые проблемы с самоконтролем. А ещё раньше, когда я только учился с ним управляться, мне и вовсе кисть оторвало. Отращивать руки — долгое и неприятное занятие. А все потому, что… Тебе должно быть это знакомо — я считал себя самым умным. Попробуй пошевелить пальцами. — Ты и сейчас считаешь себя самым умным, — не остался в долгу Рэй, приложив все усилия, чтоб выпрямить средний палец. Не дрогнула даже фаланга, казалось, ложку взглядом проще погнуть, чем достучаться до собственной ладони. — Сейчас это хотя бы немного обоснованно, — Лоуренс нервно хихикнул и наконец оставил его конечность в покое. — При хорошем раскладе чувствительность полностью вернется через месяц. Через пару дней руку начнет покалывать, потом она станет чесаться, а через неделю ты уже сможешь худо-бедно ею двигать. — Целый месяц? Серьезно? И что с ней все это время делать-то? — сердце упало куда-то в желудок — четыре недели быть одноруким бандитом? Один день это было бы даже весело, но так долго… — По крайней мере, она осталась при тебе. Что делать? Ничего. Фиксирующую повязку наложим, и вперед, учиться все делать левой рукой, — Лоуренс пренебрежительно пожал плечами. Рэй безнадежно ущипнул себя за правую руку. След остался. Никакой боли, никакой чувствительности. Он нахмурился и раздраженно спросил: — Так, а почему так-то? Кинжал же должен наоборот тебя защищать. Или нет? — Он не любит, когда его берет кто-то чужой, тем более, обуреваемый эмоциями. Особенно страхом. Он считает это неуважением к себе, во-первых, а во-вторых — если ты так смятен, значит происходит что-то опасное, и самое время разносить все вокруг. Но так как это все-таки артефакт, сильный, древний, но лишенный сознания, то может достаться и тебе. — Какая-то дурацкая бесполезная магическая граната, — проворчал Рэй, снова отходя на безопасное, по его мнению, расстояние. — Я тебе и не предлагаю, она, знаешь ли, мое наследство, — пожав плечами, Лоуренс прошел к холодильнику и извлек на свет недопитую бутылку чего-то. — Я с тобой больше пить не буду! — слишком свежи были воспоминания о той дурацкой чашечке кофе. — Вообще какого черта ты тогда напоил меня какой-то мерзостью? — Опять же, я и не предлагаю. Хотя, это виски с двадцатилетней выдержкой, — заскрипела откручивающаяся крышка, звонко забулькало в стакан. — Изволю заметить, ты его не заслужил. А то была не мерзость — Элиас, кстати, на тебя сильно обиделся бы, если бы услышал такой отзыв. Просто хорошее снотворное по его рецепту. — Даже если так — это был не повод меня этим поить без моего ведома, — набычился Рэй, переводя подозрительный взгляд с бутылки на Лоуренса и обратно. — Здесь я виноват, не спорю. Извини. У меня так раскалывалась голова, что я не подумал о возможных последствиях, — рыжий неожиданно просто сознался в своих злодеяниях. Он поболтал бокалом в воздухе, задумчивым взглядом наградил потолок, а потом — Рэя: — У меня будет еще один вопрос — куда ты так торопился? Зачем это все? Посчитав расстояние между столом и кухонной столешницей приемлемым, Рэй, придерживая безвольно болтающуюся руку, плюхнулся на стул. — Потому что хотел узнать наконец хоть что-то сам. И потому что хотел проверить тебя — что даже получилось… Лоуренс молча, но крайне выразительно изобразил что-то вроде реверанса, явно намекая, что он польщен такой честью. -…Но доверять я тебе больше не стал, даже не думай. — И что же вам удалось выяснить? — не обратив внимания на последнюю фразу поинтересовался рыжий, беззаботно отпивая из своего бокала. — Не нужно на меня так смотреть, я тебе тут вообще-то помогаю, если что. Поэтому, мне нужно все, что вы выяснили и придумали. С этим было не поспорить — как бы сильно Рэя не раздражало сложившееся положение вещей, он все же его понимал, хоть и не хотел принимать. Поэтому принялся рассказывать о том, о чем не сказал Моррису. -…И вы нас перехватили именно тогда, когда мы хотели поехать в банк, — обиженно закончил Рэй. — В любом случае, тебе бы там ничего не отдали, даже не думай. Если это так, ты представляешь, сколько это бумажек? Наверняка нужно будет как-то доставать тебе доверенность, еще не ясно, на чье имя написан договор аренды этой ячейки, что в нем указано… — предвкушая очередные бюрократические разборки, Лоуренс залпом допил остатки виски. — Поэтому, можешь не дуться — мы просто сэкономили бензин твоему другу. — А как вы нас вообще нашли? — в унисон вопросу отчаянно заурчал позабытый желудок — со всей этой потусторонней дискотекой он совсем забыл про еду. А вот организм помнил все, особенно то, что для его работы необходимы калории. Рэй тут же сделал вид, что желудок не его — ещё чего, просить поесть у этого…! Но Лоуренс тугоухостью не страдал, а желание убить кого-нибудь с особой жестокостью — или хотя бы просто заморить голодом — уже сошло на нет. Одно дело — злиться спросонья, а другое — сердиться, будучи в трезвом уме и твердой памяти и глядя на это набитое упрямством и отчаянием недоразумение. Настолько злодеем Лоуренс не был. Поэтому, он налил себе и снова полез в холодильник. — Это было несложно, так как вам, слава богам, не пришло в голову заметать следы. Хватило просто проверить ваши адреса. Никакой магии, — он сосредоточенно сооружал что-то похожее на сэндвич — что-то похожее потому, что вместо обычной ветчины или колбасы, на хлебушке появились яйца, зелень, креветки и ломтики лимона. Слюнки так и текли. На некоторые время воцарилось молчание, нарушаемое только шипением закипающего чайника и шорохом от манипуляций Лоуренса. Это сбивало с толку — еще недавно казалось, что он собирался его прикончить с особой жестокостью, а теперь — кормит. Даже не наорал толком! Значит, самое худшее еще впереди. — Итак, из всего произошедшего мы вынесли, — Лоуренс поставил перед ним тарелку с сэндвичем и дымящуюся кружку с чаем. — Первое — брать чужие вещи без спросу — нельзя. — Поить снотворным без спросу — тоже нельзя, — подхватил Рэй, набросившись на еду. Одной рукой орудовать было сложновато, но голод, как известно, не тетка. — Ладно, согласен. Второе — не поить снотворным без спросу, — Лоуренс тем временем снова завладел своим бокалом, про который он позабыл во время готовки. — Третье — банк у Центрального парка. В нем могут быть подсказки относительно тебя. Четвертое — загадочная пара, которую твой отец считал причиной своей смерти. И пятое… — он выдержал театральную паузу, наблюдая за битвой Рэя с креветками. — Ты — под домашним арестом. — Чего?! — Рэй завопил так, что аж подавился. Коварные креветки полезли не в то горло. Справившись с ними, он продолжил: — Ты не имеешь права! Лоуренс со спокойствием просветленного продолжил: — Видишь ли, ты, по какой-то причине являешься причудливым генератором проблем. На каждую решенную приходится по три новых, и я боюсь, это не предел. Поэтому, думаю, тебе будет полезно отдохнуть от приключений. А мне это облегчит задачу — не придется за пределами дома каждую секунду думать: «А не лезет ли этот молодой человек в очередную задницу?! А вдруг лезет? А в какую? А что же делать?» — Ты не имеешь права! Я не твоя собственность, чтоб меня тут запирать! — Рэй благополучно пропустил почти все сказанное мимо ушей. Да что этот рыжий о себе возомнил вообще?! — Считай, что ты на курорте. Или в санатории. Я не запрещаю тебе общаться с друзьями — пусть приходят, но из дома без меня, как минимум пару недель, ты не выйдешь. Это понятно? — Да какого хрена вообще? Ты мне не отец или что-то вроде того! — Как раз-таки «что-то вроде того», — холодно отрезал рыжий. — Как бы тебе не хотелось, мы теперь — одна команда, твои действия сказываются на мне, а мои — на тебе. И отвечу на вопрос «какого хрена». В первый раз, когда ты вышел из дома, ты оказался в багажнике плохих ребят. Во второй — чуть не прикончил своих друзей, и себя заодно, и не чем-нибудь, а моим личным оружием. — Вообще-то, в багажнике я оказался из-за твоих терок с этими плохими парнями! — А если бы не ушел без спросу, то не оказался бы, все просто. — Рано или поздно — оказался бы. Ты не сможешь меня тут запереть! — Рэй вскочил, быстрым шагом подошел к двери на террасу, и попытался ее открыть. Рука странным образом соскакивала с ручки, даже не касаясь ее. — Этот дом хорошо защищен, и я могу управлять этой защитой поэтому… Я уже, — Лоуренс даже немного сочувственно развел руками, наблюдая за попытками Рэя. — Жаль я не додумался до этого раньше. Разбить тоже не получится, точнее, получится, но вылезти ты не сможешь. И делать я этого не советую — мы все тут замерзнем к чертям собачьим. Ну и стоимость замены стекол я запишу на твой счёт, а там и так уже штраф за сегодняшнее и счет за лечение Эбернетти. — Блять… — Рэй попытался подобрать слова, в полной мере выражающее его эмоции, но в итоге просто неуклюже, но со всей дури вдарил по стене рядом с рамой. — Ты издеваешься? — Не драматизируй, — Лоуренс пожал плечами. Он все еще был спокоен, но теперь — угрожающе спокоен, как ледник, который надвигается медленно, но неотвратимо. — Да пошел ты! — задыхаясь от негодования, Рэй крутанулся на пятках, и вихрем вылетел из кухни. Но через пару секунд вернулся, схватил тарелку с недоеденным сэндвичем, и наконец-таки был таков. Не хлопнул дверью только потому, что руки были заняты. Лоуренс только молча покачал головой, приложив ко лбу холодную бутылку.***
Он просидел на кухне еще полчаса после того, как Рэй, пылающий праведным гневом, куда-то сбежал, пытаясь разложить все по полочкам, составить план действий и банально собраться с силами, чтоб встать со стула. Не так уж и легко держать себя как ни в чем не бывало, когда единственное, чего хочется — это лежать и не двигаться. На самом деле он хотел добраться до содержимого ячейки не меньше, чем его подопечный — если детишки разгадали все правильно, то там действительно должно быть что-то, что прольет свет как на странное состояние Рэя, так и на его прошлое. А именно это ему и надо. Нужны доказательства. В банк звонить было уже поздно, поэтому он связался со знакомым юристом — еще раз уточнить детали весьма сильно усложнившегося дела с Эбернетти и проконсультироваться по поводу документов, которые могли бы понадобиться для получения доступа к ячейке. Больше ни на что его не хватило, поэтому, заварив себе кофе, он перебрался в гостиную, и разжег камин. Огонь всегда его успокаивал. Пока гостиная прогревалась, Лоуренс прошелся по первому этажу, и по звукам понял, что библиотека оккупирована малолетним захватчиком. Зайти хотелось, но кое-как он себя удержал — если ему что-то и поможет в этой педагогической битве, так это терпение, уважение личных границ и еще раз терпение. С подростками всегда сложно. Устроившись с чашкой уже подостывшего кофе у огня, Лоуренс решил, что для счастья (относительного) ему не хватает только понимающего собеседника. Телепатия начала снова даваться ему не так давно — дотягиваться до кого-то получалось через раз, а поддерживать беседу хотя бы минут пять — и вовсе было фантастикой. А когда-то это получалось легче, чем дышать. Но в этот раз, несмотря на все неприятные ощущения, Лоуренс решил, что ему жизненно необходимо пожаловаться кому-нибудь. — Элиас, друг мой, это просто невозможно. — В чем дело? — Мне не было так плохо с тех пор, как ты вытаскивал меня с того света. — Я делал это много раз, не драматизируй. — Ты знаешь, какой из них я имею в виду. Так вот, этот парень меня уже до ручки довел… — Мог бы сразу сказать, что хочешь пожаловаться. И да, я уже освободился, и могу говорить, если тебе интересно. — Интересно. Ты не дома? — Срочный вызов к пациенту. Но все уже хорошо. Так что с твоим найденышем? — Ломает дрова. Он стащил у меня кинжал, представляешь? Я чуть не поседел. — Звучит не слишком благодарно. — Повезло, что был малый заряд, и они отделались царапинами да ушибами. Он и друзей своих на эту авантюру уговорил! У местного констебля, судя по всему, уже истерика, от одного нашего упоминания. — Но все же хорошо? — Кроме того, что я хочу придушить этого засранца. Не думал, что он сможет вывести меня из себя… — Я предупреждал, что ты переоцениваешь свои педагогические способности. — Нет бы подбодрить меня! Как ты думаешь, зачем я с тобой связался? — Чтоб поныть. — В какой-то степени… У вас не слышно ничего интересного? — Ты о чем-то конкретном? — У нас тут супериоров убивают штабелями. Я немного волнуюсь. — Ну конечно. Зная тебя, скорее, предвкушаешь встречу с баламутом. Я ничего не слышал. Скорее всего этим занимается Брэндан, и у него нужно уточнять, что там у вас происходит. — Кстати, почему ты не рассказывал про Брэндана? — У нас с ним сложные отношения. И это не то что ты подумал. Он не мой обращенный, он обращенный моего отца, вот сюрприз, да? — Не то что бы. Скорее, это смешно. — А мне не очень. В общем, ему Брендан предан до гробовой доски, и он — его глаза, уши и руки здесь, в сердце Гильдии. — Это я уже понял. Мы с ним немного пообщались. Шустрый молодой человек. — Не такой уж и молодой, к слову. Но да, шустрый, этого не отнять… Тебе стало легче? — Немного. Я отправил найденыша на домашний арест, и он устроил мне сцену. Теперь заперся в моей библиотеке и сидит там. Я вроде не говорил, что ему магическим ударом напрочь отбило правую руку? Нулевая чувствительность. — Помню, с тобой было такое. У тебя осталась та мазь с перцем, ядом гадюки и камфорой? — Осталась, но пусть так походит. Может, в следующий раз подумает, что делает. Все равно через пару недель все само вернется в норму. — Больше никаких новостей о нем? — Я все больше убеждаюсь, что мальчик не человек. — Опять ты за свое! — Его подруга смогла увидеть в воспоминаниях его умершего отца мужчину и женщину, которые говорили на непонятном языке. Я почти уверен, что… — Зачем накладывать такое головоломное заклинание на своего ребенка? И оставлять его буквально с первым встречным? — Они бежали от кого-то, это очевидно. И не хотели, чтоб его втянуло во все это. — Осталось либо найти их, либо снять с него заклятие, так? — У меня впереди интересные перспективы, верно? — И совершенно нет времени. — А подбодрить? — Ты обычно воплощаешь в жизнь свои дурацкие безумные идеи. — Что ж, так тоже сойдёт…***
Торчать в той гостевой, в которой он обосновался до этого, ему надоело буквально через час — в комнате не было ничего, кроме мебели и его немногочисленных пожитков. Душа и взгляд тянулись к гитаре, но была одна проблема. Точнее, только одна рука. Проблем на самом деле было много, и все они отчаянно боролись в голове Рэя за звание самой крупной. Не давала покоя эта чертова банковская ячейка, странные люди из воспоминаний Кертиса, Лоуренс, долг перед которым все возрастал, тупой Эбернетти, учеба, снова деньги, точнее их почти полное отсутствие… Все планы — наперекосяк, в будущем — зловещая пустота, в — прошлом — черт ногу сломит, в настоящем — просто концентрированный пиздец. И решительное вышагивание от стены до стены ясности в жизнь совершенно не прибавляло. Эмоции имеют свойство выдыхаться, а мысли — доставать. Поэтому, когда он осознал, что почти готов пойти и извиниться перед Лоуренсом, то понял, что начинает сходить с ума от безделья. И с этим нужно что-то делать. Первым делом он решил сменить штаб-квартиру. Из всех комнат здесь Рэю больше всего понравилась гостиная и библиотека, и если первая отпадала по понятным причинам, то вторая была лакомым кусочком и располагалась буквально через комнату. Просидев еще минут пятнадцать у двери и пытаясь услышать Лоуренса — что оказалось безрезультатно, он наконец решился на дерзкий переезд. Таскать вещи одной рукой было проблематично, но никто ему не мешал. Дом как будто вымер. Хотя, может Лоуренс уехал. Или снова спит. Или убивает кого-нибудь в подвале… В один угол Рэй закинул свои вещи, а во втором соорудил себе лежанку из покрывала, подушек и постельного белья. И на всякий случай пригнал из соседней комнаты обогреватель — дом старый, на полу ночью можно и замерзнуть. И так за книгой, с найденной бутылкой недопитого, выдохшегося вина, в своем гнезде он пригрелся и заснул. На следующий день не то чтобы что-то изменилось. Лоуренс уехал — Рэй, проснувшись, слышал, как тот что-то делал на кухне, потом — как хлопнула входная дверь, и как зашумел мотор где-то на улице. Часы в гостиной пробили два часа. Самое время разведывать территорию. Приоткрыв дверь Рэй, все еще заспанный и взъерошенный, едва не наступил на поднос с остывшим кофе, омлетом и несколькими яблоками. Разведка откладывалась. Обыск ближайшей кладовки подарил настоящие сокровища — коробки с кассетами для видика, и компакт-кассетами для магнитофона, который нашелся тут же. Все это тут же перекочевало в библиотеку. Как и какое-то печенье, пару шоколадок, яблок и пудингов, найденных на кухне. На всякий случай он попробовал открыть входную дверь, все еще тайно надеясь на то, что Лоуренс блефовал. Но безуспешно — к ней так же нельзя было даже толком прикоснуться. Пнуть тоже не получилось. Очень странно отбивать ногу об воздух. Прихрамывая и матерясь сквозь зубы, Рэй побрел дальше. Ощущения от дома были немного ирреальные — как будто гуляешь по чьему-то сну. Тихое поскрипывание паркета, оконных рам, глубокий полумрак — во всех комнатах окна занавешены плотными портьерами, непривычные запахи — дерева, травяных саше, старой мебели. Какие-то комнаты больше походили на музейную экспозицию, какие-то выглядели вполне жилыми. Спальня Лоуренса оказалась запертой, как и комната рядом. Не больно то и хотелось. Рэй завершил свой обход тем, что нашел небольшой пузатый телевизор в другой кладовке, но со вздохом оставил его на месте — одной рукой его утащить было совершенно невозможно. Проходя мимо гостиной обратно он вспомнил про часы — массивные, напольные, они выглядели как дедушка всех часов вместе взятых. И про то, что он сам же, своими руками переводил стрелки и впускал таким образом веспера… Но сейчас же никаких опасностей нет? Думать, что Лоуренс забыл про это было наивно, но попробовать однозначно стоило. Рэй привстал на цыпочки и отвел минутную стрелку на пять минут, сам не зная, чего он ожидает. И не произошло совершенно ничего. Час продолжили свой мерный ход, никаких странных ощущений, ничего необычного. На всякий случай Рэй попробовал открыть ближайшее окно, выходящее на террасу. Все так же безрезультатно. День пролетел незаметно — Рэй, устав злиться, то дремал, то пытался читать, то перебирал и слушал найденные кассеты. Лоуренса он так и не дождался — уснул раньше. Следующие пару суток прошли по тому же сценарию — Рэй безвылазно сидел в библиотеке, Лоуренс оставлял ему еду и не навязывал свое общество. На четвертый день заглянул Дилан — они перетащили тот телевизор и всю ночь смотрели ужастики, заедая жуткие истории заказанной пиццей. Лоуренс вернулся только под утро, но даже не подумал к ним заглянуть. Только проснувшись, Рэй в очередной раз споткнулся об завтрак, в этот раз — на две персоны. На следующий день приехала Софи — и пришлось дожидаться Лоуренса, чтоб заставить его сказать что-нибудь на том самом языке. Угостив их ромашковым чаем, тот вполне ясно и четко понес какую-то белиберду — ту самую, как они разговаривали с Элиасом. Интонации, ударения, какие-то определенные звуки… Софи послушав буквально секунд десять, без каких либо сомнений сказала, что это то самое. Лоуренса это заинтересовало, но от вопросов он ловко сбежал. Ну, как, ловко — просто ушел в свою комнату с очень сложным лицом. С фотографией оказалось сложнее — подруга долго хмурилась, зажмуривалась, жевала губы, трогала фотокарточку, терла лоб, жевала булочку. Но в итоге все же подтвердила то, что женщина из видения, и женщина с фотографии, скорее всего один и тот же человек. Несмотря на настоящий рай для нее — библиотеку, забитую самыми разными книгами (можно было найти экземпляры, изданные пару веков назад, а некоторые и вовсе не поддавались их любительской датировке, потому что были на непонятных языках), Софи была немного рассеяна и задумчива — как будто ее мысли были не здесь, среди букинистических сокровищ, а где-то совершенно в другом месте. И это было совсем на нее не похоже. Рэй конечно попытался выяснить, в чем дело, но девушка только досадливо отмахнулась, и явно стараясь, чтоб ее интерес выглядел искренним, полезла к самым верхним полкам, весьма ловко балансируя на не слишком устойчивом стуле. Ожидание становилось все более выматывающим. Время в одиночестве тянулось как старая жвачка. Но уже на следующий день его отшельничество прервал настойчивый стук в дверь. Рэй, который совсем недавно задремал, был совершенно не в восторге от вторжения. — А если я скажу, что нельзя? — сипло пробормотал он, упрямо не желая открывать глаза — сон только начал накатывать, и выныривать из мягкой перины теплого беспамятства не хотелось. — Я отвечу, что даже у моей вежливости есть предел. До этого Лоуренс ни разу не заходил в библиотеку, и теперь с легким неудовольствием оглядывался. Что больше его возмущало — то ли повсюду раскиданные фантики и упаковки, то ли куча пустых кружек, то ли бесформенное лежбище рядом с окном, а может — заваленное одеждой кресло, Рэю было неведомо. Да и в общем-то похер. Ему самому-то все нравилось. — Собирайся. Приведи себя в порядок, и… Приберись тут хотя бы немного, — рыжий неодобрительно поджал губы, заметив что-то на столе. Как мог предположить Рэй — россыпь крошек от имбирного печенья, которое он ели вчера с Софи, и круглые следы от чашек. — Выходим через двадцать минут. — Что? Куда? В банк?! — Рэй подпрыгнул как на пружинах, путаясь в одеяле, сонливость испарилась за доли секунды. — Завтра в банк. Сегодня разбираемся с тем парнем, которому ты побил лицо и с твоей учебой, — в объяснения Лоуренс решил не вдаваться, и просто вышел, прикрыв дверь.