Война

      — В отсутствие королевы, все важные вопросы должны обсуждаться со мной, надеюсь об этом не нужно напоминать лишний раз, Джон, — сказал Тирион.       Королевы не было всего один день, но уже чувствовалась всеобщая обеспокоенность и нарастающее напряжение, особенно сильно это отражалось на Хранителе Севера. Джон был сам не свой, Давос много раз хотел поговорить с ним, но скрытность и раздражительность северянина рушила все попытки.       — При всём уважении, лорд-десница, — отвечал Давос, — Джон — Хранитель Севера, и вы находитесь в его замке, на его земле.       Утро начиналось не лучшим образом, решил Давос. С пробуждения в горле стоит ком рвоты. «Не хватало ещё отравиться — подумал он, — худшего начала дня и не придумаешь».       — К чему все эти споры? — дружественно сказал Тирион, — неужели трое взрослых мужчин не смогут договориться?       Тирион не услышал ответа, ни от Джона, ни от Давоса. Давящее молчание застыло в воздухе и перерастало в равнодушное безразличие. Давос понимал, что это не правильно, но не мог ничего поделать, пока Джон сам не захочет.       — Хорошо, позвольте поинтересоваться, — начал Тирион, — как идёт подготовка к обороне, есть хорошие новости?       Джон закрыл лицо ладонями и громко вздохнул, затем он встал со стула и подошёл к карте, оценивающе взглянув сначала на Давоса, потом на Тириона, он всё же ответил:       — Мы изготовили огромное количество наконечников для копий и снабдили ими всех Безупречных. Что касается дотракийцев, такого количества обсидиана у нас нет, сделаем столько клинков, сколько сможем.       Тирион одобрительно кивнул и Джон продолжил:       — Ваш брат любезно предоставил мне чертежи скорпиона, и Сэм уже сделал один образец, скоро мы испытаем его.       — Отлично, я рад, что Джейме с нами, он нам пригодится, — улыбнулся Тирион.       — Надеюсь на это, — без эмоций ответил Джон, — но учтите, лорд Тирион, вы поручились за него, и если он …       — Я знаю своего брата, — перебил его карлик, — он не делает пустых поступков, он присягнул Дейенерис и теперь он с нами.       Давос хмыкнул и слегка улыбнулся, скосив глаза на Джона, но не посмел сказать вслух, что он думает о «пустых поступках» цареубийцы. Его сильно удивлял тот факт, что Джон так легко принял его тогда, на большом совете северных лордов, но ещё сильнее его удивляло то, что королева тоже была не сильно возмущена, а ведь от руки именно этого человека погиб её отец. Другое дело сёстры Старк, казалось, что они искренне ненавидели его и лишь сложившиеся обстоятельства оберегали его от волчьей мести.       — У меня плохое предчувствие, — тревожно сказал Джон. В тёмной глубине вечного спокойствия северянина, Давос разглядел болезненную фигуру страха. Тирион фыркнул.       — У меня всегда плохое предчувствие, я живу с этим, — сказал карлик.       Джон завис над столом и слегка задумался. «О чём он думает?» — спрашивал себя Давос. Думает ли он об обороне, или же он задумался о Дейенерис, как задумывается всякий влюблённый, каких бы не был лет, звания и состояния. И в самом деле, где сейчас королева? Летает в небе, пугая крестьян, или сжигает врагов в Утёсе? А может она не удержалась и полетела в Королевскую Гавань, чтобы испепелить её?       Давос и сам не в первый раз задумывался над капризами судьбы, приведшим его сюда. Он западный рыцарь, житель штормовых земель и контрабандист; его место в Королевской Гавани, а не здесь, на снежных просторах Севера, но судьба распорядилась иначе.       — Кого слушают дотракийцы, в отсутствие королевы? — внезапно спросил Джон.       — Меня, очевидно, — смущенно ответил Тирион.       — Вы в этом уверены?       — Если ты хочешь меня оскорбить, Джон — с улыбкой произнёс карлик, — то лучше сразу плюнь мне в лицо.       — Я даже не думал, — усмехнулся Джон, — просто не хочу, чтобы возник не нужный никому конфликт. Здесь в замке, вроде всё тихо, но как обстоят дела в Зимнем городке?       — Понятия не имею, — ответил Тирион, — ты прав, нужно проверить.       — Я мог бы заняться этим, — заявил Давос.       — Отлично, возьмите с собой Клигана, ему давно пора на свежий воздух, иначе вино погубит его, — заключил Тирион.        — Пусть Мормонт тоже идёт, — сказал Джон, — он долгое время жил с дотракийцами и понимает их лучше всех.       Миновав Восточные ворота замка, троица направилась в Зимний городок. В летнее время городок представлял собой небольшое поселение, но сейчас, зимой, когда туда съехались подданные Старков, он стал одним из крупнейших поселений на Севере, наряду с Белой Гаванью.       Они ехали не спеша. Белесое, как труп, небо целиком застилали странные тучи. Утром солнца не было видно, и зайдёт оно тоже невидимым, а ночь как обычно будет холодной и мрачной, без единого намёка на тепло. Снег идёт уже третий день, и лошадям было тяжело пробираться.       — Хорошо, что городок расположен почти у самых стен Винтерфелла, — рявкнул Клиган, — иначе эти кобылы сдохли бы.       — Твоя правда, — ответил Мормонт, — моя уже задыхается.       До городка оставалось ещё четверть лиги, но уже сейчас были видны многочисленные зимние шатры и многослойные шалаши.       Когда они въехали в поселение, стало гораздо теплее. Давос почувствовал, что вспотел, а его одежда под тёплыми мехами стала влажной. Воздух наполнился дымом, который густыми серыми клубами поднимался над огнём и слегка застилал глаза. Нахмурившись, он отвёл лошадь немного в сторону и спустился.       Длинные языки оранжевого пламени, яркого на фоне серого дыма, взметнулись ему навстречу, из них вырвались фонтаны искр и угольков, растаявшие на белой пелене снега. Пока Давос подходил ближе к костру, с оглушительным треском из огня вырвался столб сине-белого пламени и сразу исчез. Запахло ароматными маслами.       Клиган остался на достаточно большом расстоянии от огня, решив посторожить лошадей. Вокруг костра стеной стояли дотракийцы, красно-коричневые лица которых, окрашивались в ярко-жёлтый цвет. Большой кусок дерева упал в огонь, его ветви медленно скручивались, обугливались. Именно от них и валил густой серый дым.       Давос ждал, наблюдая, как пламя постепенно пожирает дерево. Осмотревшись по сторонам, он увидел, что вокруг него находятся лишь одни дотракийцы, и нет ни одного северянина.       — Такие костры горят почти повсеместно, — сказал подошедший Джорах, — я проскакал пару улиц.       — Хорошо, это не даст им замёрзнуть, — кивнул Давос.       Дойдя до центра и выйдя на рыночную площадь, они обнаружили длинные ряды шалашей, которые теснились вместе с деревянными борделями, тавернами и постоялыми дворами.       — Отлично, давно я не был в этом месте, — сказал Клиган и направился в трактир «Дымящееся полено».       Давос подошёл к одному из шалашей и удивился.       — Такой шалаш не могли построить дотракийцы, — сказал он.       — Согласен, — кивнул Мормонт, — тёплый климат Эссоса не знает зим, дотракийцы не испытывали необходимости в сколько-нибудь обустроенных жилищах: вожди жили в лёгких шатрах, остальные в навесах из пряденой травы для защиты от дождя, но это… думаю здесь не обошлось без знаний мейстера…или Сэма Тарли.       Давос рискнул зайти в шалаш. Внутри, на удивление, было пусто и…очень жарко. Давос прикинул, что при желании, в таком шалаше может уместиться до пятнадцати человек.       Рубленые жерди стояли по углам, ровные, без щелей, они служили основанием. Ими же обшивались стены с внутренней и внешней стороны, до высоты вытянутой руки. Последние верхние жерди были чуть толще нижних и на них держалась крыша. Все промежутки заполнялись мхом. Посмотрев на крышу, Давос заметил, что она состоит из тех же жердей вперемешку с корой, мхом и дёрном.       Ткнув пальцем в стену, Давос осознал, что это был только первый слой. За ним был второй, представляющий собой воздушную подушку, и третий — опять мох, который принимал на себя главный удар мороза. Каждый слой был не менее пяти дюймов в длину и Давос понял, что при необходимости, слои можно наращивать.       — Дотракийцы точно не замёрзнут в таких шалашах, — сказал Давос и довольно улыбнулся.       — Это точно, — ответил Джорах, — королева Дейенерис будет рада знать, что её воинам не страшна зима.       — Сколько зим вы пережили? — строго спросил сир Давос.       Мормонт пожал плечами:       — Восемь или девять, не помню.       — И все они были короткими. Длинное лето предвещает долгую зиму. Это лето продлилось десять лет, сир Джорах, вы представляете, что нас ждёт?       Мормонт замолчал, склонив голову. Давос нахмурился, и направился к выходу, но остановился у самого порога:       — Касательно королевы… я должен сказать вам, сир Джорах, как другу, что она более не нуждается в вашей защите. Вы меня понимаете?       Мормонт вздрогнул и поднял озлобленные глаза. В его взгляде читалась какая-то усталость и печаль, но лишь на мгновение. Через секунду он собрался и ответил:       — Я понимаю, — ответил он сухо, — я сразу понял это, ещё на Драконьем Камне, я уже смирился.       — Хорошо, так будет лучше, для всех, — твёрдо сказал Давос и вышел на улицу.       Снегопад усилился. Снежинки сделались крупнее и тяжелее, а тропинку, проложенную до шалаша, уже почти не было видно. Пройдя пару метров, они остановились, пытаясь найти своих лошадей.       Вдруг, Давос увидел человека в лохматом меховом плаще из медвежьей шкуры, это мог быть только северянин, возможно один из Амберов.       — Подождите! — крикнул ему Давос и направился в его сторону. Северянин обернулся, это был крепкий и мощный старик, лет семидесяти. Рослый, с длинной седой бородой и волосами, было видно, что суровый климат и скудный быт наложили свой отпечаток на его лицо, но не смогли отнять у него силу, Давосу показалось, что даже сейчас этот старик мог бы дать отпор обидчикам.       — Чего тебе? — недружелюбно спросил старец.       — Я, сир Давос Сиворт, это сир Джорах Мормонт, мы прибыли по поручению десницы королевы, чтобы узнать, как обстоят дела в Зимнем городке.       Старик слегка смутился, но быстро взял себя в руки.       — Ох, простите, сиры, — извинился старик, — не признал вас по серости своей. Нынче встретить здесь северянина большая редкость, сами понимаете, а знатного северянина и подавно. Так что вы хотели узнать?       — Как северяне уживаются вместе с дотракийцами? — спросил Давос.       — Хорошо уживаемся, — бодро ответил дед, — эти дотракийцы — мощные мужики, но к жизни на севере совсем не приспособлены. Приходится помогать и всё объяснять, поначалу было сложно, они же ни черта не понимают по-нашему, но сейчас, в целом, всё довольно-таки неплохо.       — А случаются ли какие-нибудь конфликты? — спросил Мормонт, — ведь дотракийцы агрессивный народ, предпочитающий решать все вопросы силой.       Старик задумчиво почесал щёку и сплюнул на снег густой ком мокроты.       — Не помню никаких особых конфликтов с ними. Между собой у них тоже не замечал ссор — разве что разговоры на повышенных тонах, суть которых я даже не понимаю.       Старик снова почесал щёку и хорошенько прокашлялся.       — Единственный конфликт, который я видел, если его так можно назвать, это когда наш король сражался сразу с шестерыми зазнавшимися увальнями. Я тогда был в замке, помогал копать рвы и своими глазами видел, как наш король побил троих дотракийцев и троих евнухов, а ведь те евнухи помощнее этих табунщиков… клянусь, никогда в жизни не видел ничего подобного!       — Это точно, мы тоже видели это, — сказал Давос, — зрелище воистину невероятное.       — Всё верно, вот только Джон Сноу больше не король, не следует забывать об этом, — вымолвил Мормонт и получил в награду два суровых взгляда. Сир Давос промолчал, из уважения к Мормонту, а вот седой старик, кажется, покраснел и был готов лопнуть от возмущения. Давос заметил, что он даже сжал кулаки, на мгновение.       Подойдя вплотную к Мормонту, старик грозно посмотрел ему в глаза:       — Не советую вам говорить это вслух, будь здесь кто-либо из Мандерли, вы бы точно не досчитались пары-тройки зубов.       Затем дед плюнул себе под ноги и сердито побрёл в одну из таверн. Давос посмотрел на Джораха и неодобрительно покачал головой.       Вечерело. Снегопад становился всё сильнее и стал таким густым, что Давосу казалось, будто над землёй стоит плотный белый туман. Налетающий ветер швырял в лицо мокрую снежную крупу, и Давос то и дело терял из вида Мормонта, который шёл чуть впереди. Тройка лошадей, привязанная к дереву, покорно стояла и дожидалась своих всадников. «Милые животные, они ведь даже не задумываются, куда и зачем едут, не замечают ни холода, ни колючего снега — им всё равно» — стал размышлять Давос. В голове у него, как гонимые ветром снежинки, кружились безрадостные мысли, и ему никак не удавалось привести их в порядок. К тому же опять разболелся живот, и это мешало сосредоточиться.       Вдруг стало очень холодно, снег почти полностью ограничил видимость, Давос с трудом разглядел Мормонта:       — Нужно скорее найти Клигана, и отправляться назад.       — Он всё ещё в той таверне, — ответил Джорах.       Сев на лошадей, они пустили их к таверне так быстро, как только позволяла белая тьма.       Проскакав несколько футов, они одновременно обернулись на резкий и громкий, наполненный ужасом крик. Остановившись, Давос спрыгнул с лошади и медленно пошёл к тому месту, где, как ему казалось, произошло что-то страшное. Ноги слегка онемели и по ним пробежались мурашки. Давос с трудом одолевал дрожь, и уже стал жалеть о том, что вызвался на это задание. Семь быстрых шагов привели его к месту. На снегу бездыханно лежал дотракиец, лицом вверх, хотя тело его лежало на животе. Голову его перекрутили спереди назад.       «Этого не может быть, — сказал себе Давос. — Какому безумцу такое придёт в голову? Это что, сон? Мне снится кошмар?» Невесомая тень скользнула через правое плечо и бросилась вверх, к небу. Давос вновь услышал странные звуки, непохожие на крик, больше напоминающие смесь злобного шёпота и рычания, они доносились со всех сторон.       Пусть это и кошмар, но не сон. Давос пригнулся и достал свой меч. Прикосновение стали к руке приободрило его. Он отошёл немного в сторону и увидел, наконец, почти заметённые следы.       — Кто здесь? — окликнул он.       И тут он заметил врага, тенью, прячущейся в снежном порыве, чёрный силуэт человека в плаще и капюшоне, но под капюшоном ледяной синевой горели глаза…       Давос показался себе столь же беспомощным пред ним, как слепец. Пятясь назад спиной, он споткнулся об покойника и упал.       У Давоса не было времени на испуг, он быстро поднялся и с криком обрушил на врага длинный меч, вложив в удар весь свой вес. Сталь рассекла плечо, кожу и кость, но тем не менее звук показался Давосу каким-то не таким. Его немедленно окутала вонь, столь противная и холодная, что Давоса едва не вырвало. Отсечённая половина тела упала на снег, чёрная рука извивалась в тёмном месиве на снегу.       Облачённый в капюшон человек повернул бледное лицо, и Давос без колебаний нанёс новый удар, срезав половину челюсти, отрывая глубокий порез от щеки до щеки под этими глазами, глазами, горевшими как синие звёзды.       Давос ощутил, как что-то цепляется за его лодыжку. Чёрные пальцы обхватили ногу. Рука поползла по его ноге вверх, цепляясь за кожу, за ткань и плоть. Вскрикнув от отвращения, Давос попытался вырваться, но у него не получилось. Недавно убитый дотракиец ожил и пытался повалить его. Взмахом меча, Давос оторвал кисть табунщика от своей ноги и отбросил её прочь. Ладонь осталась лежать на снегу, извиваясь и дёргаясь, стискивая загнившие пальцы.       Труп нелепо поднялся, крови не было. Однорукий, он словно ничего не ощущал. Давос выставил перед собой длинный меч и рубанул по шее дотракийца, и ощутил, как сталь впилась глубоко и твёрдо.       Мёртвый дотракиец повалился на него, сбив с ног. Дыхание оставило Давоса, когда он угодил спиной на рукоятку собственного меча. Меч, где меч? Проклятый меч вырвался из рук. Давос открыл рот, чтобы закричать, но труп тянулся своими чёрными мертвячьими пальцами к его рту; Давос с отвращением попытался отбросить руку, но мертвец был слишком тяжёл. Пальцы лезли к горлу Давоса, душа его ледяным холодом. Лицо мертвеца приближалось, закрывая мир, мороз покрыл глаза покойника искристой голубизной. Давос впился в холодную плоть ногтями, ударил ногами. Он пытался кусать, бить, дышать…       И вдруг вес трупа исчез, пальцы оторвались от его горла. Обессиленный Давос едва сумел перевалиться на живот, сотрясаясь и икая. Джорах подоспел вовремя. Он ловко отсёк, уже наполовину отрубленную голову и удивлённо уставился на неё. Давос лежал, почти не осознавая, что происходит, и не сразу сообразил, что пора поискать меч… Тут он увидел лицо Мормонта, который поспешил ему на помощь. Давос попытался что-то сказать, но голос оставил его. Поднявшись на ноги, он, наконец, собрался с мыслями.       — С вами всё в порядке, сир Давос? — спросил Мормонт.       — Да, — солгал Давос громким голосом, словно это могло придать его словам правдивости. — А как вы?       Мормонт нахмурился:       — По сравнению с вами, намного лучше.       — Отправляйся в Винтерфелл, нужно срочно сообщить обо всём Джону, белые ходоки уже у самых стен!       — А как же вы? — с дурацким недоумением спросил Мормонт.       — Я найду Клигана и мы сразу же отправимся вслед за тобой, — сказал Давос.       Джорах, не удостоив Давоса ответом, быстро запрыгнул на лошадь и поскакал прочь.       Давос ещё некоторое время стоял, согнувшись пополам, пытаясь отдышаться. Перед глазами всё ещё плясали разноцветные паучки, и лицо, жуткое лицо мертвеца — белесые брови и ресницы, бескровные губы и синие глаза…       Придя в себя, Давос с трудом нашёл свою лошадь, тяжело забравшись на неё, он направился в сторону рыночной площади. Добравшись, Давос остановился.       Страх обрушился на него, как морская волна. На снегу перед таверной лежали тела, и северян и дотракийцев. Давосу показалось, что не меньше сотни, может больше. Не все были мертвы, некоторые ещё пытались ползти, но мёртвых было больше. Смерть их заставала в разных позах. Некоторые, видимо, пытаясь отползти в сторону от сражающихся, застыли от бессилия, в тех местах, где их окончательно приласкала смерть.       Со всех сторон до Давоса доносились звуки сражений, тяжёлые вскрики и глохнущие стоны. Ужас поглотил его разум и завладел дыханием. Белые ходоки напали неожиданно, смертоносным штурмом пройдясь по поселению.       Он не успел осмыслить происходящее, как мимо него с воплями пробежали двое человек, преследуемые несколькими ломанными и необычайно шустрыми белокостными фигурами.       Кровь, трупы, мясо… Рядом с головой пролетела стрела, на дюйм разминувшись с виском, и Давос от испуга чуть не свалился с коня. «Если я буду торчать здесь как чурбан, меня точно убьют свои же».       Он пришпорил коня. Тот поскакал, перепрыгивая через мёртвые тела. Сквозь завывающий ледяной ветер Давосу слышались крики боли, треск огня, улюлюкание дотракийцев. Тела были повсюду, и огонь, боги, откуда столько огня? Суматоха — каждый теперь вёл свой собственный бой. «Надо бы повернуть назад», — подумал Давос, продолжая скакать в неизвестном направлении.       Меч в руке отяжелел. Горстка упырей бежала за ним — остальные были убиты или отстали. Ему стоило труда развернуть коня обратно. Скакун уже сильно устал, но всё же поддавался. Из шалашей вылезали люди — обожжённые, истекающие кровью, кашляющие, шатающиеся, еле живые. Давос мчался через них, приканчивая тех, кто казался слишком неживым.       Видимость улучшилась, но это лишь помогло осознать масштаб битвы, познать всю её смертоносность. Мужики вдвое больше него разбегались или гибли от рук своих бывших друзей.  — За Север! — кричал Давос, убивая. Его рука, израненная по локоть, краснела в отблесках огня. Конь снова взвился на дыбы — Давос вознёс меч к небу, он чувствовал себя опьяненным.       Боевая горячка. Он испытал её снова, как тогда, в битве бастардов, они много раз обсуждали её с Джоном. Как время замедляет свой ход и даже останавливается, как исчезает прошлое и будущее, оставляя лишь один единственный миг, как улетучиваются страхи и мысли, как забываешь о собственном теле.       «Ты не чувствуешь ни ран, ни ноющей от доспехов спины, ни пота, льющегося тебе в глаза. Ты перестаёшь чувствовать, перестаёшь думать, перестаёшь быть собой, остаётся только бой и враг — один, второй, третий, десятый, сотый, и ты знаешь, что не подвластен усталости и страху в отличие от них. Ты жив! Вокруг тебя смерть, но они так медленно поворачиваются со своими мечами, ты танцуешь среди них, уворачиваешься от стрел, смеясь» — именно так рассказывал Джон.       Вдруг Давос осознал, что оказался в окружении упырей. Один из них кинулся на него, Давос отсёк ему кисть, затем руку по локоть, описывая круги вокруг мертвеца. Ещё один мертвец напал на лошадь сзади, конь Давоса ударил его копытом в грудь и сбил с ног, а Давос издал лающий смех.       «Пора убираться отсюда — подумал Давос, — в пекло Клигана, он уже труп». Дёрнув за поводья, он погнал лошадь в сторону замка, но резко остановил её. На его пути стоял человек в чёрных доспехах, вид его был ужасен. Лицо, залитое кровью, скрывало эмоции, но глаза выражали торжество и гнев одновременно. Его нога, отставленная несколько назад, имела глубокую рану в бедре и Давосу, стало непонятно, как он ещё до сих пор стоит. Все его доспехи были в крови, которая стала похоже на красную слизь, так как перемешивалась с кровью разных людей, в том числе и того, на чьих доспехах она прилипла, пенясь и сворачиваясь. Это указывало не на одну рану под его доспехами. Руки также имели глубокие порезы, которые говорили о довольно затяжной схватке. В ногах воина лежало тело человека, тот лежал на спине, но был уже мёртв. Лицо его исказила агония, но Давос без труда опознал в нём того старца, что встретился ему днём.       Давос медленным шагом направил коня к воину, подойдя поближе, он стал различать знакомые космы волос. Давос слез с лошади и подошёл ещё ближе, человек поднял голову, и направил взгляд на Давоса.       Увидев, кто стоит перед ним, Давос не поверил своим глазам…