architect of love

Для того чтобы оказаться с понравившимся Тони парнем в одной койке, достаточно пары-тройки свиданий, взаимных симпатий, обоюдного желания сдобренного смелым и откровенным «я хочу тебя», «давай потрахаемся», «займись со мной любовью». С Клэем Дженсеном все обстояло намного сложнее. Падилья знал этого парня уже давно. Свиданий у них было выше крыши, казалось, что и взаимных симпатий тоже. Днем они виделись в школе, потом Тони подвозил одноклассника домой, иногда тот приходил к нему в мастерскую, или они прогуливались по окрестностям Либерти, подолгу беседуя о всяком разном. Да, они общались, проводили много времени вместе, но только лишь как друзья: очень близкие, надежные, верные. Тони часто задумывался, может ли у таких крепких отношений возникнуть что-то более откровенное, интимное, но в первую очередь обоюдное? Так как собственные чувства и желания уже довольно давно терзали душу и тело Падильи, заставляя его мысленно повторять то, что каждый раз при виде Дженсена иглой кололо язык, просясь на свободу. «Знаешь, Клэй, ты мне нравишься. Очень нравишься, и я хотел бы…» А затем в жизни Дженсена появилась Ханна Бейкер, и Тони вынужден был отступить, уйти в тень, чтобы не мешать личной жизни Клэя самостоятельно развиваться. Порой его руки были измазаны черной маслянистой копотью, он часами перебирал идеальный движок собственного автомобиля, лишь бы не рвануть на нем к дому друга и персонально не удостовериться, что с Дженсеном и его первой влюбленностью все в порядке. Затолкнув личные чувства куда подальше, Падилья искренне желал, чтобы все были счастливы, попутно пытаясь наладить собственную жизнь. Он не хотел ничьей трагической смерти и всего, что за ней последовало. Но, как истинный друг и любящий человек, Тони терпеливо и безропотно вновь предоставил всего себя Дженсену, для его многочисленных и болючих «зачем» и «почему», для выплеска накопившегося в Клэе гнева и разочарования. И так продолжалось почти год, и Падилье казалось, что все, что от него просил Клэй, порой без всяких слов, было обыкновенным порядком вещей, поддержкой и участием, пока в один из дней он не обратился к нему с ошеломляющей просьбой. – Тони, ты мой самый лучший друг, и то, что я скажу… – сбивчиво начинает Клэй, отводя глаза в сторону, потом, возвращаясь к сосредоточенному лицу Падильи, – … О чем попрошу… – Все хорошо, Клэй, – хрипло твердит Тони, поглаживая предплечья Дженсена в попытке успокоить, – ты можешь говорить со мной о чем угодно, я – могила. – Я часто вижу Её, Тони! Разговариваю с Ней! Знаю, что Её нет, но Она периодически перед глазами, в моих мыслях! Я пытался забыться со Скай, но это просто жесть! Сумасшествие! Бред! Я хочу поцеловать Миллер, но передо мной Ханна! Мы пытались с ней заняться любовью, а я как гребаный импотент просто не смог! Потому что подо мной опять Она, не Скай! Я не знаю, что мне делать, Тони! Ты, наверное, подумаешь, что я конченый псих… – Успокойся, Клэй. Я вовсе так не считаю… – Помоги мне, пожалуйста! – заключая в чашу ладоней смуглое лицо Падильи и приближая к своему, смаргивая предательскую влагу. – Я должен знать, окончательно убедиться, что не двинулся крышей! – быстро целуя друга в губы, крепко жмурясь. Потом еще и еще. Тони самое время отстраниться, и ошарашено выдавить: «Дженсен, какого хера?! Ты же, кажется, натурал!», но, вместо этого, он стоит, не шевелясь, широко распахнув глаза, словно его впервые в жизни поцеловали. Он не знает что делать, думать, как дышать, чувствуя на своих губах привкус соли, горечи и отчаяния. Желание ощутить на себе губы Клэя, тонкие пальцы, что трепетно касаются кожи, Тони давно причислил к разряду химеры, странной мечты, которой не дано было сбыться. А тут целый шквал свалившегося на его голову «счастья» напополам со слезами и невнятным бормотанием. – Прости… Мне нужно… Я не псих… Я просто хочу забыть… Кажется с тобой… – со всхлипом шепчет Дженсен, целуя более смело, проникновенно, крепко вжимаясь в своего друга, сцепляя за его спиной руки в замок, словно боясь потерять точку опоры, – … С тобой Её нет! Пожалуйста, Тони! – отчаянно требуя большего. *** Падилья минут пять сверлит глазами серую кенгурушку Дженсена, лежащую поверх его кожаной куртки, потом взирает на остальной ворох одежды, сваленный в кучу. Ханны и в правду нет чуть больше года, но за последние два месяца между ним и Клэем зародилось нечто такое, чему Тони никак не мог подобрать названия. Да, они оба голые. Лежат бок о бок в одной постели. Совсем недавно у них был самый настоящий секс и вовсе не первый. Падилья соврал бы, сказав, что не мечтал об этом с восьмого класса. Но дальше так продолжаться не может. Ему просто необходимо знать, кем он является для Дженсена в данную минуту. – Кто я для тебя, Клэй? – немного надсадно спрашивает Падилья, уставившись в потолок. – Все еще лекарство от Ханны Бейкер? Часть твоего исследования и обыкновенная палка выручалка? Или просто бесполезный Йода, который никому не смог помочь? – добавляя к грустной улыбке каплю сарказма. – Ты мой друг, Тони, – чуть помедлив, выдохнул Дженсен, почти касаясь губами его виска. – Самый лучший друг, любимый, – начиная медленно целовать каждую татуированную звезду за ухом, потом ловко скользнув по всем четырем языком, отчего член Падильи почти моментально стал колом. – Мне бы хватило одного раза, если бы было иначе. – Так ты что теперь гей? – заинтересованно цедит Тони, накрывая бледное от природы тело Клэя своим смуглым. – Не все ли равно? – с кривой улыбкой парирует тот, располагаясь удобнее. *** Спустя неделю, придя утром в школу, Дженсен по привычке испуганно вздрогнет, найдя в своем ящичке очередную аудиокассету и небольшую записку. «Все хорошо. Это я, твой Йода. Дыши, Клэй. Просто слушай мой голос и дыши». Дженсен торопливо достает из рюкзака плеер, вставляет в него кассету, надевая на уши наушники. Затем делает глубокий вдох, нажимая на кнопку «play». Через несколько секунд Клэй почти готов улыбнуться, отыскав глазами невысокую фигуру в кожаной куртке среди прочих учащихся. – Вuenos días, mi amor*, – безмолвно произносит Тони Падилья, дублируя слова приветствия на пленке, даря своему близкому другу ответный намек на улыбку. ______________ *Доброе утро, любовь моя! (исп.)