architect of love

Shumdario – Твою налево! Я чуть не проспал! Мне срочно нужно бежать на работу! – Ты в этом уверен, чувак? – сладко зевая и томно потягиваясь, спрашивает Мэттью. – Это была твоя идея завалиться ко мне на хату. Забыл, кто кого спаивал, а затем соблазнил? Еще скажи, что тебе не понравилось и ты не хотел бы еще. – Вовсе нет... – Хочешь, но стесняешься об этом сказать на трезвую голову. – Говорю же... – Неужели ты сейчас ни о чем другом думать не можешь, как скорее от меня свалить? – С чего ты взял, Мэтт? – Хотя бы с того, что на тебе мои трусы и джинсы, а твои стринги и парчевые слаксы так и валяются на полу. Хотя бы с того, что у тебя сегодня выходной и ни на какую работу, Гарри, бежать не нужно, тебя там никто не ждет. А здесь я, – любезно откидывая одеяло и хлопая ладонью по простыни, – теплый и ласковый, как котенок. Johnlock + Sheriarty – Шерлок, ты... Ты собираешься меня поцеловать?! – Да. А что в этом удивительного? Мой вычислителтный центр, похоже, завис, или взял тайм-аут, может миссис Хадсон что-то в чай подмешала. – Поцеловать среди улицы, прямо на глазах у прохожих?! – Пусть смотрят и завидуют. Могу же я пожелать любимому человеку доброго утра и удачного рабочего дня. – Ты мне что, сейчас, носик сделал?! – А теперь, Джон, дарю эскимосский поцелуй, – несколько раз потершись носом о нос Ватсона. — Кстати, о твоей работе. Всегда было интересно узнать про гинекологов, проктологов и урологов, ты ведь еще в этой сфере работаешь? – Да, а-а что? – Ну, за день насмотришься, натрогаешься, навсовываешь, а приходишь домой – там то же самое. – Я привык абстрагироваться. Работа есть работа, а ты – это святое. *** – Ты такой красивый мальчик. – Так и есть. Да и ты весьма неплох. – Вообще то я обращался к собаке. Ты что ревнуешь меня к своему псу, Джим? – Я? Да нет, просто завидую. Вот так, открыто проявлять к нему эмоции прямо на людях. – Зая, ну не обижайся. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Что говорю и что делаю, когда мы наедине. Твои стоны и вздохи звучат для меня божественной музыкой. –... (тихий всхлип) – Ну представь, что подумают жители Лондона, увидев непревзойденного короля криминала и первого в мире детектива-консультанта держащимися за руки и выгуливающими пса. А как же наш имидж? Как же Moriarty VS Holmes? – Да пусть все катится к чертям! Сколько можно прятаться и притворяться?! Надоели уже эти «скучали по мне?» – Детка, ну не смотри ты так, сейчас сердце станет. Ладно, не хотел тебя радовать раньше времени, – быстро глянув на часы, – но я уже кое-что предпринял. Посмотри наверх, – просит детектив, указывая пальцем на электронный монитор, венчающий крышу крупного торгового центра, находящегося напротив дома Мориарти. На огромном экране в своем неизменном пальто, шарфе и кепке появляется Шерлок Холмс и в своей привычной манере цедит: – Я по тебе скучаю. Stonewall Ну давай, Рамона, подведи битым горлышком бутылки финальную черту. Небольшое усилие и рыжей докучливой сиротки Энни больше не будет. Я даже не пикну, Рэй, а приму кончину своего жалкого существования с радостью, тем более из твоих рук. Вот таким ты мне нравишься всегда: горячим, необузданным, на грани. Несомненно, мы все звезды Кристофер-стрит, но ты самая яркая среди нас. Только почему, Рэй, ты проливаешь свой свет, а вместе с ним и слезы на всяких мудаков, что тебя не ценят и не видят, какой ты на самом деле? Ты никогда не посмотришь на меня таким же взглядом, как смотрела на Джастина и вот теперь на милого мальчика Дэнни. Зачем тебе потасканный, воняющий мускусом, сигаретами и дешевый пойлом педик с рыжими патлами и россыпью веснушек? Ты не задумывался, Рэй, почему я часто сижу в сторонке и стараюсь держаться от тебя подальше? Чтобы не прикоснуться. А, прикоснувшись, не увидеть очередного раздражения в стиле: «Отвали, сучка, ты не в моем вкусе!» И что же мне делать, детка, если ты как раз в моем? И как Рамона, и как Рэй, для меня нет разницы. Мне одинаково больно видеть, как ты оттраханый и смертельно уставший валишься на свободное место на полу общаги и тут же засыпаешь, и как лежишь избитый очередным уёбком, свернувшись в узел, и никого не хочешь видеть. Никого, кроме своего драгоценного Дэнни. Оказывается, у меня тоже есть эти блядские чувства: странные, безответные, которые приходится скрывать за развязным поведением и саркастической улыбкой. Так что смелее, Рэй, быстро и решительно, чтобы я больше не видел этих слез разочарования. Или могу подумать, сестренка, что тебе по кайфу танцевать на одних и тех же граблях, жонглируя нашими разбитыми сердцами. IronStrange – Пс, Старк. – Что? – Орден дал добро. – Ты это о чем? – Ну, ты интересовался, можно ли нам вступать в физический контакт. Исходя из личного интереса конкретно с тобой. Пришлось собрать консилиум магов и напрямую спросить: «Братья и сестры, можно ли мне переспать с Тони Старком?» – Ты что, сдурел?! Перед всеми такое спрашивать?! – Ладно, я пошутил. На самом деле это был только Вонг. Вонг, так нам можно трахаться? А конкретно мне с Тони Старком? – Хули ты торбишь меня, Стрэндж?! В сотый раз тебе говорю: твоя личная жизнь меня не колышит! – Видишь, Тони, с кем приходится работать. Так что да, мне можно все: эротическая музыка, порно, петтинг, кинк и самый настоящий секс. Леви третьим возьмем? – Боже, нет! – Жаль, он может обидеться. Пусть хотя бы поприсутствует... – Господи, Стрэндж! – Кстати, в нашем музее артефактов есть занятная вещица. Ты бы видел, как она Кецилию руки за спиной скрутила и на колени поставила. Еще и кляп в рот… Ну, можно и без кляпа… – Стивен, может, прекратишь вгонять меня в краску?! И зачем я только спросил?! – Хорошо, тогда для начала ресторан. Что-нибудь французское, ты же помнишь? Куда же ты?! А французский поцелуй?! *** – Тони Старк! Я доктор Стивен Стрэндж. Вы должны пойти со мной. – Ага, разбежался. Может еще конфетку предложишь? – Не понял. – Ну представь себе: воздух разрезает сноп огненных искр, потом на пустом месте образуется дыра, из которой появляется фокусник, требующий чтобы я с ним шел. Тебя что, в детстве не учили не разговаривать с незнакомыми дяденьками, в данном случае высокими, симпатичными, в красном плаще и непонятной хренью в виде глаза на цепуре. И еще так официально, будто меня мент арестовывает: «Тони Старк?! Пройдемте!» – Прошу меня простить. Возможно, я был не достаточно учтив. Не могли бы вы… – Да расслабься, Стивен. К чему эти расшаркивания? Я вовсе не кусаюсь и вполне доступен в пользовании. Скажи это шутя, заигрывающе, флиртуя, будто мы старые знакомые. – Тони, сладкий, тащи свою бархатную попку следом за мной. Будешь хорошим мальчиком – угощу выпивкой и возможно расскажу с хера ты мне так понадобился. Sterek + Steter – Ну, как он там? – интересуется Питер, хлопоча на кухне. – Дрыхнет, словно ангел, а в реальной жизни – упаси, Господи! – отвечает Дерек.– Губы во сне в дудочку тянет, целует, наверное, кого-то. – Интересно, тебя или меня? – Да какая разница? Это ведь был твой план, Питер. Украсть пацана и потребовать за него выкуп. – Я и велел тебе взять сына самого состоятельного жителя Бейкон Хиллс – Джексона Уиттмора, а тебе этот курносый приглянулся да еще сын шерифа. Естественно, выкуп он платить не стал, даже когда мы на половину скостили. А от парнишки одни проблемы. Угораздило же нас связаться с этим enfant terrible. – Да, мы даже его на прежнее место возвращали, так он к нам обратно сбегал, будто мы медом мазаны. И как только находил, засранец мелкий? Говорит: «дома скукотища, казарменная строгость и отца практически рядом не бывает. А у вас тут клёво: вкусная еда, свобода нравов и все такое». – Я там с шерифом Стилински договорился, – шепчет Питер, – после завтрака вернем его снова. Даже приплатим. Пусть он только сынка задержит. Говорит, силы у него уже не те, но за полчаса он ручается. – Да мы за эти полчаса до Мексиканской границы добежим. – Ой ли, Дерек? Еще скажи, что за это время не прикипел к парню сердцем, душой, задницей… – Можно подумать ты не прикипел. – А я и не отрицаю. Только для парня это развлекуха, а нам потом – майся. Стайлз, солнышко, ты уже проснулся, – защебетал Питер Хейл, увидев подростка на кухне. – А у меня вот блинчики подоспели. – Блинчики я люблю, – довольно цедит Стилински, плюхаясь на табурет и беря в руку вилку. – Вам тоже не мешало бы подкрепиться. Сегодня будем играть в индейцев. Harringrove – Cмотри, смотри! Щас трахаться будут! – Кто это сказал, Харрингтон? – Билли, я тебе сейчас все объясню... – Ты что, придурок патлатый, так вписался в роль няньки, что без своей детворы уже не можешь?! И они знают про нас с тобой?! – Послушай, Харгроув, они мне как семья... – Ты бы еще попкорна им купил с кока-колой! Устроил тут театр юного зрителя! В общем так, Харрингтон, пока не разберешься со своим детским садом – ходить тебе, Стиви, нетраханым! – Билли! Билли, постой! Да они сами за мной хвостом! Вот же блядь! Ну никакой личной жизни! *** – Не надоело еще, Харрингтон? – саркастически цедит Харгроув, презрительно сплевывая под ноги. – О чем ты, Билли? – Мотаться челноком от меня к Нэнси Уилер. Зачем встречаться со мной, если так трудно забыть ее? Знаешь, бесит, – делая очередную затяжку, – бесит, как эта курица осуждающе на тебя смотрит мол: «Стивен, как ты можешь?! После меня – с ним?!» – Ты же знаешь, Билли, я не могу с ней совсем порвать. Пока не могу. – Мне иногда кажется, что я встречаюсь со шлюхой, – зло цедит Харгроув, пытаясь глотком никотина подавить подступающую к горлу горечь и обиду. – Ты хотя бы подмыться успеваешь, прежде чем нас по очереди обслуживать? Знаешь, я не особый почитатель тройничка, Харрингтон. И если ты до сих пор не заметил – я не люблю делиться. Не знаю, как у тебя с Нэнси, Стиви, но со мной не получится и рыбку съесть и на хуй сесть. – По-моему это чересчур грубо даже для тебя, – всем своим видом выражая неприкрытое оскорбление. – Уж какой есть, – разводит руками Билли, спешно выдыхая дым из легких. – Что в тебе такого особенного, Харрингтон, что меня, как суку ведет? – подходя ближе и впиваясь ладонями в предплечья. – Сто́ит рукой поманить, и я бегу к тебе, словно раненый в жопу олень! Из-за тебя, Стиви, я с отцом посрался! – не на шутку заводится Харгроув. – Не кричи ты так! – молвит Харрингтон, лихорадочно оглядываясь и тщетно пытаясь уйти от стальных рук-тисков Харгроува. – А я не могу иначе! Когда я ору или по-черному гноблю – мне врезать тебе хочется, понимаешь?! Крепко так! Чтобы перестал быть таким охуенно соблазнительным и желанным! Только вот батя велел руки не распускать! Говорит: «еще одна драка, сынок, и я сам тебя в колонию упеку!» – Я поговорю с ней, Билли! Окончательно… – Ага, – выплевывает Харгроув, убирая от Стивена руки, словно сдаваясь. – Ну вот, ни минуты уединения без этих печальных глаз побитой собаки, – заметив вдалеке тощую фигуру Уилер. – Иди к своей «бывшей», Харрингтон. Давай, приятель, пора включать благородство. Успокой ее, скажи, что со мной порвешь, лишь бы она не умирала. Цветы ей подари, погладь по коленке или плечу. А я, дурак, тихо постою в сторонке, покурю, пустив одинокую слезу по своей ветреной любви. Hannigram – Эй, доктор Лектер! – Да? – Бу! – Это было чертовски грубо, Уилл. – Зато прикольно! Веселого Хэллоуина! – Во сколько тебя ждать?! Ты придешь к ужину?! – Прилечу на метле! А ты пока укрась крыльцо соответственно празднику! Только тыквенными головами, Ганнибал, а не человеческими! – За кого ты меня принимаешь?! – Будь сегодня самим собой, любимый, только без фанатизма! – Так что мне приготовить?! – Каких-нибудь вкусняшек в виде пальцев, глаз, ушей и прочего! И кровищи, кровищи побольше! И чтобы все вегетарианское!