architect of love

Эдди Брок еще раз сверяет адрес фешенебельного дома с информацией, записанной на клочке бумаги его корявым почерком, после чего с долей раздражения нажимает кнопку звонка. Спустя секунды, двери открывает элегантный мужчина с намеком на добродушную улыбку, от которого приятно/«вкусно» пахнет. – Мне сообщили этот адрес по телефону. Сказали – дело особой важности, – хрипло молвит визитер, с трудом выдерживая пронзительный взгляд мужчины. – Я Эдди Брок. Чем могу быть полезен? – Добрый день, мистер Брок. Похоже, это я смогу быть вам полезен, входите, – вежливо приглашая войти внутрь. – Меня зовут Ганнибал Лектер, я практикующий психиатр. Пожалуйста, присаживайтесь, – указывая на одно из кресел, садясь напротив своего визави. – Я-я не совсем понимаю… – быстро оглядывая рабочий кабинет Лектера. – Что вас беспокоит, мистер Брок? – Вы это о чем? – По чистой случайности я был в том ресторане, который вы чуть не разнесли. – А-а, вы про это? – Потому спрошу еще раз: что тревожит вашу душу, кроме желания есть с чужих тарелок, предпочтения холодной ванны с лобстерами и поедания их в сыром виде? «Эдди, кажется этот перец сует нос не в свои дела». – Чревовещание не является психическим отклонением, – замечает Ганнибал, слегка нахмурив брови. – Интересно, как вы это сделали? «Но пахнет от него аппетитно». – Заткнись, Веном, сейчас не время и не место! – Плюс то, что вы разговариваете с самим собой, – соблюдая врачебный такт, добавляет Лектер. – Надеюсь, это все, мистер Брок? Я хотел бы вам помочь… «Эдди, давай его съедим. У нас просто слюни текут. Не знаю в чем тут дело: или он сам или его помещение. Мы словно опять в ресторан попали». – Нет, я сказал! – Как интересно, – молвит Ганнибал, откидываясь на спинку кресла, продолжая пытливо смотреть на своего гостя, возможно, будущего пациента. – Я не шизик, доктор! И все, что вы тут услышали… – И в мыслях не было, – миролюбиво констатирует Лектер. – Но все эти чревовещания о каннибализме, да еще о себе во множественном числе… Вы можете все мне рассказать, Эдди, если позволите так вас называть, – предвкушая душещипательную исповедь о раздвоении личности. – Я как никто другой отлично вас пойму… «Нам нравится мясо. Свежее, сочное, с кровью. Эдди говорит: плохая человечинка один раз в три дня». – Боже, ну кто тебя за язык тянет?! – орет Брок в пустоту. – Желаете услышать мой уморительный анекдот, доктор?! – обращается он к Ганнибалу. – Лучше один раз увидеть! – являя глазам Лектера своего сожителя-симбиота, временно покоившегося под кожей. Одни люди говорят так: и бровью не повел… ни один мускул не дрогнул… годы практики… профессионализм… плавали, знаем… Другие просто: я чуть в штаны (не) наложил… упал в обморок… сдох… Надо отдать Лектеру должное. Одному богу известно, как его бренное тело сподобилось находиться там, где оно и было – в кресле. Мозг продолжал лихорадочный синтез, подтверждая короткий сбой привычных функций организма, но без явных конфузов, в то время как душа готова была с истошным воплем покинуть земные чертоги. На него, моргая белым киселем серповидных глаз, смотрела некая зубастая субстанция, образовавшаяся из черных маслянистых нитей идущих из тела Брока, ожидавшего от практикующего психиатра привычной реакции человека на это явление: краткий ступор, а затем панический ор и дезориентированная метушня. «Если это доктор, Эдди, почему здесь пахнет вкуснятинкой? – спрашивает симбиот, быстро облизнувшись и жадно сглотнув. – Веном голодный!» После лихорадочного шок-перекура душа Лектера все же решила остаться при нем, возвращая мужчине способность почти слаженно двигаться + возможность вновь подчеркнуто вежливо разговаривать. – Если позволите, – прокаркал он, прочищая пересохшее горло и грациозно вставая, – я оставлю вас на минутку. Мне нужно сходить на кухню. Ровно через объявленное время мужчина вернулся с контейнером для транспортировки донорских органов. – Я с некоторых пор завязал, знаете ли, супруг не особо приветствует, – стараясь вести себя непринужденно, произносит Лектер, протягивая Эдди и его «составляющей» пакет, – осталось немного от прошлых кулинарных предпочтений… Матерь божья, вот это аппетит! – с нотками восторга восклицает Ганнибал, смело\безрассудно подаваясь вперед. «Еще! Вкусно!» – Имей совесть, Веном! – вставляет реплику Брок, обращаясь к симбиоту. – Пусть ест, – разрешает Лектер, протягивая еще пакет, – а я с удовольствием посмотрю. – Теперь и я кое-что понимаю, доктор, – молвит Эдди. – Вы с Веном на одной диете. Надеюсь, «это» было плохим? – Весьма, и очень сильно раздражало, – искренне улыбается Ганнибал, нутром чуя, что эта странная парочка, поедающая особые запасы, Лектера не обидит. – Можно его погладить? – вырывается из уст практикующего психиатра, в то время как его рука протягивает мирно чавкающему существу последний кусочек. – Доктор, вы что камикадзе? А без руки остаться не хотите? – Ну не укусит же эта прелесть кормящего? «Вот видишь, Эдди, прелесть, а не какая-то там зараза. Пусть погладит, я почти наелся». – Ах, ты мой хороший, – совсем осмелел Лектер, аккуратно поглаживая сытого и довольно урчащего Венома по маслянистому темени, словно лаская излюбленного питомца. – А знаете что? – обращаясь к обоим. – Приходите ко мне еще. Любую пищу нужно уметь правильно вкушать под определенное количество спиртного, наслаждаясь каждым кусочком. *** – Черт бы побрал эти званные ужины Ганнибала! – цедит Брок, оглядывая толпу разодетых гостей, периодически теребя галстук бабочку, что гарротой сдавливает горло. «Не ругайся, Эдди. В подобном обществе это неприлично» – замечает Веном, заставляя Брока потянуться за бокалом с «Chateau Petrus» (Шато Петрюс) в качестве аперитива. – С каких пор ты стал таким снобом, Симб? – делая жадный глоток рубиновой жидкости и находя ее вполне сносной. – О, вот и вы, мои дорогие! – радостно восклицает Лектер, положив ладони на плечи Брока, облаченного в смокинг. – А у меня как раз есть то, что вам нужно. Мэйсон Вергер – миллионер, маньяк и садист. Целых 150 фунтов (70 кг) отборного мяса из самых настоящих сливок общества. Кто тут у нас самый голодный? – заигрывая, словно с маленьким. – Идемте, я вас представлю. – В такие минуты всегда чувствую себя Алисой из Зазеркалья, когда ту знакомили с окороком и пудингом, – обреченно бурчит Брок, вливая в себя остатки изысканного и дорогого вина. «Долой уличные отбросы, Эдди! – провозглашает Веном, устремляя тело Брока следом за хозяином пиршества. – Да не оскудеет рука дающего!»