Розы для истлевшей надежды

      После того, как мы закончили диалог с Лиамом, в комнате затянулось молчание, и я мысленно просила Себа прийти сюда побыстрее. После лечения мне теперь не особо нравится оставаться одной с незнакомым человеком. Это раздражает и пугает одновременно, из-за чего я становлюсь сама не своя. Вспоминается время, когда я также один на один сидела с разными психологами. В их однообразных кабинетах с двумя креслами, стоящими напротив, глупыми картинами, цветами и столом, забитым мелкими безделушками. Из-за дискомфорта мне стало трудно дышать, лёгкие будто что-то сдавливало, не давая сделать и глотка воздуха. Но я старалась не подавать вида, что мне плохо, и дышала, загоняя в себя воздух маленькими порциями. А вдруг начну задыхаться? Тогда придётся отвечать на вопросы О’Нила, что со мной, я этого не хочу.       Когда открылась дверь и Себастьян вошёл в комнату, я готова была ему на шею броситься от облегчения. Но этот радостный порыв был подавлен. Незачем это делать — будет странно смотреться. Поднявшись с ящика и осознав, что я наконец смогу вдохнуть полной грудью, начала подходить к нему с низко опущенной головой, рассматривая чёрные конверсы, потрёпанные жизнью и моей ноской. Надеюсь, они здесь не развалятся. Не хочу остаться без обуви или надевать мужские военные сапоги.       — Рейчел, — громко позвал он, и я подняла голову, после чего слишком резко остановилась на месте.       Как только посмотрела в его сторону, в душу закралась тревога, опутывая сердце железными цепями. В глазах Себастьяна читалось явное раздражение, из-за стиснутых зубов чётко выделилась нижняя челюсть и плотно сжались губы, а его пальцы нервно крутили обручальное кольцо. Я машинально попятилась назад и ударилась обо что-то подколенной ямкой, в результате чего рефлекторно села на то, обо что стукнулась. Опять этот ящик: похоже, он не хочет отпускать меня от себя далеко.       — Я связался со своей напарницей, — кивнула на его слова, не в силах оторвать взгляд от кольца. Возможно, он крутил его на пальце, чтобы успокоиться. Я иногда делала так с браслетом, но теперь его нет. — Вкратце, она сказала, что ты должна будешь постоянно следовать за мной, а значит нужно обучить тебя некоторым навыкам, а то умрёшь, даже не успев выйти отсюда.       — Стоять, Себастьян! — закричала я в растерянности. — Зачем мне за тобой таскаться? Скажи, ты ведь тоже понимаешь, что от меня не будет никакой пользы, а только вред?       — Насчёт последнего ещё проверить надо, — недовольно заявил он. — Я ещё даже не знаю, на что ты способна, чтобы сразу так утверждать.       — Себ… — хотела возразить, но детектив перебил меня, не дав этого сделать.       — Джулия, моя коллега, сказала, что ты сможешь помочь в поисках моей дочери, и что с тобой поиски пойдут гораздо быстрее. Здесь на счету каждая минута, потому что Лили может быть где угодно и с кем угодно. Если ты действительно можешь то, о чём мне рассказала Джули, значит, ты мне очень нужна, Рейчел. Пожалуйста, помоги мне, — добавил Себастьян спустя минуту.       Жертвовать своей жизнью ради «пожалуйста»? Но в то же время Себ не раз спасал меня, да и девочка ни в чём не виновата, если её похитили так же, как и меня, чтобы запихнуть в этот ад. Я закусила губу в раздумьях. Одна моя часть утверждала, что я не обязана принимать во всём этом участие, а другая чуть ли не верещала, что пора бы уже прекратить вести себя, как эгоистичная тварь. Просто не знала, кого слушать, ведь каждый из голосов был по-своему прав. Папа говорил: «Не можешь выбрать, слей воедино», если послушаю его, то получается, что я должна помочь Себастьяну, но жертвовать собой ради этого — нет. Отличное решение.       — Давай посмотрим, что из этого выйдет.       Я улыбнулась ему и облизнула губы кончиком языка, при этом почувствовав металлически-солоноватый привкус. Моментально скривилась и прикоснулась пальцами ко рту, рефлекторно посмотрев на них после. Кровь. Алая, липкая, холодная. Размазав жидкость по большому и указательному пальцу, попыталась стереть остатки крови с лица. Прокусила губу из-за стресса, чёрт. Могу я сделать хоть что-то нормально?       — Молодец, — довольно сказал Себастьян. — Не думай сразу о плохом. Тебе стоит немного снизить требования к себе. Быть во всём идеальной всё равно не получится.       — Это ты меня сейчас так успокаиваешь?       — Рейчел, я говорю то, что вижу. Мне совершенно не хочется быть твоей «жилеткой».       — Я в этом и не нуждаюсь, — холодно фыркнула, вставая и подходя к нему самой твёрдой походкой, на которую только была способна. — С чего начнём?       — С оружия, — ухмыльнулся Себ, видя мою сердитость. — Приходилось пользоваться?       — Отец раньше учил меня стрельбе из лука, — задумчиво протянула я, вспоминая всё, чему тогда научилась.       — Серьёзно? — удивился он, приподняв одну бровь. — И ты спокойно натягивала тетиву?       — Да, к этому привыкаешь. Пальцы, конечно, грубеют, и бывает, стираются в кровь, но это того стоит.       До ужаса приятно вспоминать, как отец чему-то учил меня в подростковом возрасте. Мне не часто приходится этим заниматься, потому что голова вечно забита чем-то другим. Да и психологи эти… Когда я уже забуду о них? Папа нечасто появлялся дома — работа не позволяла, но когда приезжал, мы отрывались по полной. Ходили по паркам, ели мороженое, даже бывало, катались на лошадях. Помнится, он обучал меня езде на машине, за что мама дала нам обоим по башке. Но кто сказал, что мы прекратили? Садясь в машину, отец отъезжал несколько километров от дома, а потом руль был целиком и полностью в моём распоряжении. До первого поста полиции, конечно. Люблю их, люблю мою семью. Но они оттолкнули меня, потому что я оставила им огромный болезненный след на душе. Больше эти моменты никогда не повторятся, и вина в этом только моя.       — Я не об этом. Чтобы натянуть тетиву лука, нужно немало сил, — легко намекнул Себастьян на моё хрупкое телосложение и маленький рост.       — А, — перебила его, — вот ты о чём. Мы же не из деревянного реликта стреляли, а из современного блочного, с таким работать гораздо проще.       — Понятно, хитрили. — Я закатила глаза, не в силах объяснять, что если его тетива натягивается чуть легче обычного, это не значит, что лук полностью автоматизирован и с ним справится любой ребёнок. — Значит, арбалет сможешь освоить. Ещё?       — Бывает, хожу в тир, но там игрушки с пластмассовыми пульками, так что не думаю, что это подойдёт.       — Попадаешь?       — Шесть из двенадцати где-то, наверное.       Последний раз бывать в тире мне приходилось около года назад, и сколько банок я тогда выбила, естественно, не помню. При мысли об этом в голове звучал только тихий хлопок, железное потрескивание и удар банки об пол или полку. Забывается даже то, где я тогда стреляла: в парке аттракционов или на какой-нибудь ярмарке. Да, я соврала, но не во всём, потому что правда попадала в цель множество раз. Спасибо дорогому отцу, ведь это он привёл меня туда в первый раз.       — Лучше, чем ничего. Учить тебя чему-то сверхъестественному я не буду, да и времени на полный курс обучения у нас нет. Займёмся арбалетом и пистолетом. Хватит с тебя, — не принимая возражений, заключил Себастьян.       — Как скажешь, — сразу согласилась, потому что другого выбора у меня не было. Да и зачем мне с ним спорить по этому поводу?       Арбалет, как и говорил Себастьян, я освоила сразу же. Удивлению не было предела, потому что как только взяла его в руки, разрушилась куча придуманных мною сейчас стереотипов. Он был легче, чем я себе представляла, так что держать его в руках могла свободно и легко. Он был складной, что ещё больше порадовало. Небольшим тёмным пятнышком оказалось, что у оружия нет современного прицела, но я и без него справлюсь, уверена. Но Себу было мало того, как я умело держала арбалет в руках, сразу же научилась заряжать и натягивать тетиву, поэтому, взяв с самой верхней полки маленькую металлическую банку из-под консервов, которых здесь было в избытке, он заставил меня следовать за ним на улицу.       Сначала Кастелланос сам осмотрел местность около убежища, а потом только вывел меня. Банка, как заявил детектив, уже стояла метрах в двадцати от места, отведённого мне, на капоте легкового автомобиля белого цвета. Внутри проснулся знакомый азарт, похожий на тот, который я испытывала при стрельбе из лука на любительских соревнованиях. Прицелиться не составило труда, и с тихим, еле слышным свистом гарпун полетел в сторону цели. Был слышен приглушённый стук железа об асфальт, а вот попала я или нет — заметить уже не смогла. Возможно, болт просто пролетел рядом, и банка упала из-за поднявшегося ветра. Но когда Себастьян принёс болт с насаженной на него железкой, я хотела визжать и прыгать от восторга, но этого делать нельзя — могла призвать кого-нибудь криками, поэтому радовалась в душе. Если рядом с убежищем монстров нет, это не значит, что они в принципе все испарились.       С пистолетом дела обстояли намного хуже. «Учитель», конечно, объяснял доходчиво, но мне самой было страшно принять то, что я буду стрелять из огнестрельного оружия. Лук для меня всегда был детской забавой, мне никогда не приходило в голову, что благодаря ему можно убить человека за четыре секунды. А пистолет сразу отметал мысль о детской игрушке с патронами, с ним уже было не до смеха.       От теоретики, как и с арбалетом, мы сразу перешли к практике. Хотя теории, в общем-то, и не было почти. Себастьян показал, как перезаряжать обойму, собственно, и как вытащить её тоже, снять оружие с предохранителя, в общем, перевести пистолет в состояние готовности. После этого я должна была сама повторить то, что делал он, но страх давал о себе знать.       Притрагиваясь к пистолету, у меня сильно дрожали пальцы, хотя попытки пресечь эту дрожь с моей стороны были внушительны. Обойма пару раз выпала у меня из рук, а патроны не хотели попадать в отведённое им место. В голове копошились обрывки каких-то глупых фраз из песен, которые я, злясь, пыталась отогнать от себя подальше. Тогда на их место пришла неуверенность в себе, и руки из-за этого стали дрожать ещё сильнее, а кончики пальцев постепенно холодеть.       Худо-бедно я повторила всё, что делал он, и настало время стрельбы. Как Себастьян мне объяснил, патронов в Юнионе не бесконечный запас, поэтому у меня есть всего две попытки. Он нарисовал мишень найденным им баллончиком с краской и указал место, на которое я должна встать. Пистолет пришлось цепко ухватить двумя руками, чуть ли не вдавливая его в кожу с целью сродниться, потому что так моя дрожь была менее заметна. Но Себу эта моя попытка не понравилась.       — Э, нет, Рейчел, так мы с тобой далеко не уедем, — хмуро произнёс он, подходя ко мне. — Во-первых, пистолет держим одной рукой.       — Одной? — переспросила я с широко раскрытыми глазами.       — Смотри.       Себ спокойно твёрдой рукой взял пистолет и, встав полубоком, направил его к цели. Прицелился он быстро, не прошло и минуты, после чего комнату наполнил звук выстрела. Поглощённая любопытством, я подошла к мишени почти вплотную, чтобы посмотреть, куда он попал. Найти небольшое отверстие от пули не составило труда. Ровно в десятку.       — Невероятно, — прошептала я, проводя кончиками пальцев по месту попадания.       — Теперь сама.       Себастьян протянул мне оружие, я, помедлив, взяла его и постаралась повторить его позу. Даже если что-то у меня и получилось, рука дрожала неимоверно, прицел скакал из стороны в сторону.       — У нас всё совсем тяжело. Волнуешься? — спросил он, можно сказать, пересекая черту моего личного пространства своим телом.       — Первый раз держу огнестрельное оружие в руках, — немного срывающимся голосом, ответила я.       — Значит, помогаем другой рукой.       Пистолет на этот раз он у меня забирать не стал, а просто сложил пальцы на манер оружия, как ребёнок, играющий в войнушку во дворе. Мне это показалось до ужаса забавным, и я не смогла сдержать улыбки, хоть и подавленной. Другой кистью руки он крепко схватил себя за запястье и встал уже прямо, выдвинув немного вперед левую ногу. Я повторила и заметила, что так прицел действительно меньше трясётся.       — Вперёд, — скомандовал Кастелланос, отходя за мою спину.       Стрелять из арбалета для меня было, определённо, раз в семьдесят легче. В голове выстроилась картина: стреляю, рука срывается и пуля попадает в Себастьяна или Лиама. Причём я понимала, что такого не может быть потому, что они на безопасном расстоянии, но изображение было такое реальное, что сознание уже усомнилось в том, не произошло ли это на самом деле.       — Рейчел, стреляй, — напомнил Себастьян, неотрывно глядя то на меня, то на мишень.       Кивнув, я начала целиться и спустила курок. Отдача ударила по руке, но в моих ожиданиях это должно было быть намного больнее. Но почувствовав только лёгкую вибрацию, которая вскоре и вовсе прошла, хмыкнула. Все живы, рука не сорвалась, всё хорошо. Это не так страшно, как я себе навыдумывала. Шумно выдохнула и немного опустила пистолет, обернувшись, чтобы посмотреть на Себастьяна.       — Мимо, — без эмоций заключил он, когда посмотрел на стену. — Сильно взяла влево.       — Поняла, — коротко кивнув, снова подняла пистолет.       Второй выстрел дался мне намного легче. Покинули мысли о смерти кого-то из друзей, и сразу стало спокойно, а руки перестали так сильно дрожать. Такое ощущение, что даже прицел встал на мою сторону и дружелюбно показывал, где стоит остановиться и выстрелить. Но это, конечно же, всё чепуха, просто мой страх перед огнестрельным оружием угас, поэтому и чувствую себя увереннее. Не думаю, что он полностью исчез, но пока скрылся.       — В восемь, — произнёс Себ, рассматривая ярко-зелёные круги.       Я не могла понять, хорошо это или плохо, поэтому неуверенно уточнила:       — Лучше, чем ничего?       — Для первого раза даже больше, чем просто ничего, — очаровательно улыбнулся он.       — Было бы больше времени и боеприпасов, ты бы уже через час могла спокойно стрелять в десятку. Ну, а так будешь практиковаться и оттачивать мастерство на поле боя. Молодец, — хлопнув меня по плечу, Себастьян забрал пистолет и отошёл к столу, чтобы сбросить некоторые свои вещи.       С души упал огромный камень, который мешал нормально дышать. Я уж думала, что опозорилась по полной, а оказывается, наоборот. Дальше мы занялись самообороной. Детектив показал, как лучше всего для меня бить ногами и руками, научил делать подножку, чтобы сбить противника с ног, и бросок через бедро, сказав, что это самый оптимальный вариант, если враг крупнее меня. Чтобы его выучить, мне, конечно, пришлось пару раз улечься на пол, но в виду того, что я тренировалась с Себом, да ещё и в первый раз, он старался укладывать меня аккуратно, придерживая руками на весу.       Не знаю, сколько времени прошло, но когда у меня начало получаться, Себастьян объявил перерыв. Моя футболка после этих упражнений была целиком пропитана потом, плотно облепив тело, она доставляла большой дискомфорт. Лиам бросил мне полупустую бутылку воды, которую мне пришлось оставить у него на столе, и, поймав её, я принялась жадно пить. О’Нил изредка поглядывал в нашу сторону, когда мы тренировались, но при этом не сказал ни слова. О чём он тогда думал, когда тихо страдальчески вздыхал и снова утыкался в работу, будто ничего не произошло, остаётся загадкой.       — Сейчас научу тебя беззвучно передвигаться, и на сегодня всё. Сможешь отдыхать, — заявил Себастьян, заправляя за ухо пару чёрных прядей, упавших ему на лицо.       — Ты тоже остаёшься? Разве нам не нужно срочно найти девочку? — удивилась я, бросая пустую бутылку в подобие урны.       — Нет, я проверю ещё одно место и вернусь за тобой, если Лили там не будет.       Он был полностью расслаблен и спокоен, что даже странно для человека, который знает, что находится в аду, а вот я пребывала в замешательстве. Что-то здесь не так. Себ хотел снова уйти на середину комнаты, где и проходили наши занятия, но я схватила его за рукав рубашки одной рукой. Он обернулся и вопросительно глянул на меня.       — Ты… — мне было нужно много сил, чтобы собраться и всё-таки выдавить из себя обвинение, — недоговариваешь.       — Что? — Я снова начала кусать губу, не обращая внимания на рану с прошлого раза.       — Ты сказал, что я смогу помочь тебе найти дочь, но умолчал как. Упоминал о каких-то способностях. Говоришь, что будешь водить меня за собой, но сейчас заявляешь, что я остаюсь в убежище, пока ты тем временем куда-то уйдёшь.       Себастьян несколько секунд молчал, а потом тихо выдохнул и покачал головой. Я не знаю, что это могло значить. Недовольство или же испуг, а может оскорбление для него.       — Рейчел, твои подозрения естественны. Я не успел рассказать тебе про твой вклад в поиски, потому что подумал, что для этого ещё будет время. Как сказала Джули, у тебя есть особенность чувствовать Лили за несколько километров от себя и даже общаться с ней с помощью телепатии. Именно поэтому я и должен буду брать тебя с собой. А сходить один на склад, в котором, возможно, находится моя дочь, я хочу только потому, что если она действительно там, — Себастьян сделал паузу, как и я, когда пыталась подобрать менее обидное слово. — Понимаешь, ты тогда не нужна. И тебе будет лучше остаться здесь и больше не испытывать весь этот стресс.       — Но ничего из этого я не умею! Я самая обычная! — удивлённо воскликнула я.       — Я тоже не понимаю как, но, надеюсь, мы скоро об этом узнаем.       — Прости, — приглушённо произнесла я, медленно разжимая пальцы, чтобы отпустить ткань. Опять облажалась. Опять.       Мне было жутко неловко за такие упрёки в его сторону. Себ хороший человек и предавать меня не собирается, ему это просто-напросто не нужно. Я сжала левой кистью правую руку чуть выше локтя и смотрела в сторону. Получается, я особенная? Кастелланос, наблюдая за моими тщетными попытками спрятать взгляд и провалиться под землю, чтобы больше не смотреть на него, немного неуклюже подошёл ко мне и обнял. Это было для меня очень неожиданно, и вначале я даже задержала дыхание, но вскоре расслабилась и ответила на объятья, утыкаясь ему в плечо. Тепло, как давно меня никто не обнимал.       — Ты такой ребёнок, Рейчел, — с облегчением сказал он, погладив меня по голове.       — Старичок, не завидуй. Это нехорошо, — улыбнулась я, шутливо ударив его по спине.       Он засмеялся, а вскоре его смех подхватила и я. Себастьян хоть и суровый на вид, но в душе милый. Но веселье весельем, а тренировки никто не отменял, а Себу ещё проверять склад, так что у нас, и правда, времени в обрез. Пришлось отлипнуть друг от друга и идти на исходные позиции: ученик, учитель.       — Смотри, Рейчел, чтобы передвигаться без шума, достаточно освоить простую тактику. Слегка изгибаешь стопу и плавно ставишь её с пятки на носок, — говоря это, он демонстрировал правильный изгиб, а после поставил ногу на пол. Шума действительно не было. — Сначала это вызывает небольшое напряжение, но вскоре привыкаешь и даже не чувствуешь этого. А теперь следи за мной.       Себастьян быстро перебежал от одного угла комнаты к другому, потом на корточках переполз от деревянной коробки к комоду Лиама, и наконец, выпрямился и подошёл ко мне. Какого-либо звука при его эстафете не было вообще. Чистейшая тишина. Ни шорохов, ни стука, ничего. Будто почудилось, что он тут бегал.       — Всё понятно?       — Это же нереально, чтобы была такая тишь, — задумчиво проговорила я.       — Попробуй сама, и когда у тебя получится, заберёшь свои слова назад.       Получилось у меня только спустя час упорных повторов одного и того же. Я была вымотана, но довольна. Примерно за три часа этот человек научил меня большему, чем все лекции моего института вместе взятые. Себ, видя моё сбивчивое дыхание, заявил, что с меня достаточно, иначе не поднимусь с кровати, и отвёл на второй этаж. Как оказалось, он давно заприметил спальню людей, которые раньше здесь жили, для меня. Заверив, что сюда никто не заберётся, Кастелланос сказал, что ему пора. Я пожелала ему удачи, с небольшим беспокойством и давлением в груди, а потом плотно закрыла дверь комнаты.       Спальня была самая обычная: двухместная кровать, тумбы с небольшими светильниками по обе её стороны, громоздкий шкаф, ковёр на полу, туалетный столик с большим зеркалом и пуфом. Приблизительно такая же у моих родителей, только в других тонах. Краем глаза я приметила дверь около большого окна, заколоченного досками. Из-за плотных штор и не заметила её сразу. Подёргав ручку в разные стороны, я уже подумала, что она заела и открыть её теперь невозможно. Но как только эта мысль пришла в мою голову, дверь поддалась, и я вышла, как оказалось, на балкон. Долго задерживаться там не захотела, но заминку в этот план ввёл Себастьян, которого я заметила. Проводив его взглядом, сильно хлопнула дверью, понадеявшись, что она заест уже навсегда.       После этого подошла к зеркалу, по которому шла сеть маленьких трещин, и не придумала ничего лучше, как достать из кармана сложенный вчетверо снимок, выправить его ребром ладони и аккуратно просунуть в щель между зеркалом и его оправой.       Эта фотография должна мне напоминать о том, что здесь не курорт. Она вернёт меня с небес на землю, если вдруг расслаблюсь. Потому что именно она возобновляет во мне то чувство страха, которое я испытывала в переулке, и говорит, что за мной всегда могут следить в любое время, и я даже не замечу этого. Поэтому снимок будет висеть на самом видном месте, чтобы взгляд сразу цеплялся за него.       Интересно, а здесь есть ванна? Хотя ванна, наверное, точно есть, а вода? Так неприятно ходить в мокрой от пота одежде и с влажным телом. Я вышла в коридор и, походив по вытертой дорожке, нашла ванную комнату. Она, конечно, была в плохом состоянии, но сейчас жаловаться не приходится. Стойко прося в голове, чтобы вода всё-таки была, я крутанула небольшой вентиль, покрывшийся ржавчиной. Тихо взвизгнув, когда струя немного мутной воды ударилась об потрескавшуюся ванну, стоящую на четырёх железных ножках, я, окрылённая этим, побежала в комнату, чтобы поискать в старом гардеробе одежду и полотенца.       Мда, из женских вещей на меня налезли бы, разве что носки, вся остальная одежда больше моего размера. Недовольно сложив губы трубочкой, я взяла мужскую футболку, тоже большую, но уже только размера на два, и махровое мягкое полотенце. Быстренько сполоснувшись, потому что, как оказалось, вода была только холодная, я открыла дверь в спальню и повернулась спиной к кровати, стараясь аккуратненько подогнуть футболку, оголяющую мои плечи и уходящую ниже бедра, и при этом закрыть дверь на щеколду.       — Глубоко польщён, что моя работа заслужила самое видное место в этой комнате.       «Только не он, пожалуйста, только не он. Пожалуйста, пусть это будет слуховая галлюцинация, прошу. Умоляю, пусть это будет не он» , — зажмурившись, просила я, борясь с тем, чтобы не скрестить пальцы.       Подняв и аккуратно повернув голову, заметила открытую балконную дверь. Сволочь, ну почему ты не заела, как в тот раз? Что это за подколы жизни?