Когерентность

      Площадь перед входом в «Истерлен» искрилась огнями транспорта экстренных служб и вспышками фотокамер, крякали отголоски раций, люди копошились как муравьи в разворошённом муравейнике.       Дерек сидел на краю молчащего фонтана, завёрнутый в больничный плед, и таращился в пустоту, пока медсестра заканчивала протирать жгучим антисептиком его разодранные о камни ладони. Она наскоро осмотрела его ушибы, всадила укол и спешно занялась богатыми посетителями ресторана, которых ещё не успели увезти в стационар.       Там, наверху, всё произошло в мгновение ока. Многотонная лапа огромного дракона, похожего больше на кусок скалы, выбила Дерека с балкона вместе с каменным ограждением. И конечно, за секунду до этого он снова мечтательно стоял, подставив лицо под прохладные капли и закрыв глаза.       И его снова сбили.       Но сейчас у него не было сил отругать себя. В голове будто в свете стробоскопа отбивали хаотичный ритм разрозненные кадры: серые куски «скалы» нависают и обрушиваются снова и снова в невероятно опасной близости, чудом не раскрошив его кости, сметая его вниз по скользкой поверхности всё дальше и дальше от остова здания — мешанина камня, грохота и ударов. Он даже не смог понять очертаний чудовища, когда скользил вместе с ним по черепичной крыше. Два звенящих удара головой окончательно раздробили пространство. Удержаться на скользком краю помогли только рефлексы высотника.       И вампир.       Во взгляде – кровавая бездна. Странная. Живая. Невозможно реальная. Она словно куда-то звала.       Виноват адреналин, наверно, но… Дерек никогда прежде не видел таких глаз, будто бы ярких даже в ночи.       Мокрые смоляные волосы, облепившие бледное лицо.       Крик и липкая кровь. Он не разжал руки.       Кровь раненого вампира на мышиной сарже спецовки.       А затем его схватила и унесла прочь ещё одна тварь, в разы меньше первой, чуть не заставив разорваться и без того загнанное сердце.       И уже в другом хаосе — у подножия небоскрёба — сквозь пульсирующую головную боль, среди плавающих силуэтов людей он искал взглядом тёмную фигуру, стремительно перебегавшую между ранеными. Пока мокрая и горячая ладонь с усилием не накрыла его глаза, а затем вторая — заскользила над телом, рассылая волны неизвестного чужеродного чувства-вмешательства. Это чувство не поддавалось никакому описанию. Стылая боль, что терзала тело, ослабила хватку.       Руки целителя — а вампир был точно им — исчезли так же внезапно, как и появились. Нарастающий вой сирен вернул Дерека в привычную реальность, в которой уже не было ни вампира, ни невиданных блестящих драконов, лишь сырые каменные ступени и два десятка людей, в крови — своей и его.       Дерек знал, что дар бывает разным. Эхилай могли разрушать, созидать, дурманить. Но никогда – ни в жизни, ни в книгах, ни в фильмах – он не видел, чтобы из их рук текла кровь.       Вампиры отнимали кровь, а не делились ею.       Где-то за его спиной полиция отгоняла зевак от трупа гигантского ящера.       Дерек не обернулся ни разу.       Он безмолвно отказался от госпитализации, подписал какую-то бумагу и побрёл в «Истерлен», верхние этажи которого уже эвакуировали. Наплевав на устав, Дерек продрейфовал прямо сквозь оживлённый холл к стальной двери с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Он шёл за своими вещами, и единственным его желанием было оказаться дома, под одеялом, подальше от всего этого безумия.       Коллеги облепили его, не скрывая страха, смешанного с интересом, засыпая вопросами. Чья-то рука обхватила плечо, помогая идти. Дерек сбивчиво отвечал, пытаясь показать, что все нормально. Он понимал, что в своей грязной форме и с вымазанным кровью лицом выглядит пугающе, но эти мысли были слишком далёкими, слабыми, чужеродными. Всё было как в тумане, видимо, от сотрясения мозга.       Всё еще окружённый сопереживающими, он целенаправленно двинулся в сторону отдела кадров и без стука вошёл в кабинет супервайзера.       Мисс Гербер, женщина с вечно недовольным выражением лица, оторвалась от телефонной трубки и пронзительно взвизгнула. Люди за спиной Дерека затихли, переглядываясь. Эта дама многим потрепала нервы.       — Мне нужен больничный, — отрешённым тоном он прервал немую сцену.       Гербер вышла из оцепенения и вернула себе привычную строгость.       — Идите домой, Коннери, что вы себе позволяете, в таком виде! Идите срочно, мы потом всё оформим! — Она выбежала из-за стола и замахала руками, выгоняя визитёров.       Судя по всему, мистер Коннери был её первым «окровавленным» сотрудником — официанты были ещё впереди.       Энергичная клубная музыка из динамиков такси долбила Дереку по ушам, но по дороге домой он умудрился два раза отключиться. Здания за окном становились всё ниже, а улицы — уже и темнее. Наконец, жёлтый седан тряхнуло об извечную дыру в асфальте, разбитую мусоровозами, и он остановился у трех пожёванных баков.       Заплатив таксисту какую-то зверскую сумму, Дерек медленно поднялся по расколотым ступеням спящей парадной. Он на секунду задержался перед тяжёлой входной дверью, моргнул — и обнаружил, что сидит на краю кровати, в темноте. Раскрытый рюкзак лежал на полу, на ногах белели кроссовки. Он смотрел на них несколько минут, будто на нечто сверхъестественное. Затем, вспомнив, чего же он хотел, Дерек стянул обувь и забрался под одеяло прямо в одежде. Его невероятно длинная ночь, наконец, окончилась.       Обжигающая кровь заливала Оннес Тад. Деревья, дома, автомобили сочились багровой жижей, наполняя воздух терпким запахом железа. Дерек вбежал в безлюдный, как и всё вокруг, парк; кроссовки неприятно чавкали по пропитанной кровью земле. Он торопился назад, на работу — мобильный телефон остался в шкафчике, а нужно было успеть предупредить родителей о кровавом происшествии в его городе. Он уже несколько раз осознавал, что сбился с пути.       Страшно.       Было очень страшно.       Он забрался на скамью и сел на её спинку, чтобы не касаться крови. Взглянул на свои руки. Они были будто чужими... И из кончиков пальцев тоже сочилась горячая кровь. На Дерека накатила волна паники, он попытался вытереть ладони о джинсы, но только измазал их. Он бросился прочь из парка с кровавыми деревьями.       Площадь перед «Истерленом». И фонтан... конечно же, преобразился и теперь извергал не воду. Здание было разрушено до высоты нескольких этажей. Обломки торчали кусками развороченной плоти.       И тогда он увидел солнце. Огромное солнце шириной в половину неба поднималось из-за горизонта, почти чёрное от крови, что в нём скопилась. Он не мог оторвать глаз от светила, парализованный ужасом и грандиозностью зрелища. В лицо дул неистовый ветер.       Вампир стоял на ступенях здания. Дерек побежал к нему, навстречу чёрному солнцу, и в следующий момент он хватался за его скользкие от крови руки на обломанном краю небоскрёба, ноги не находили опоры в пустоте. Дерек снова рвался наверх, но было слишком скользко. Алые глаза зажмурились от усилия. Он сорвался вниз, в кровавое море.       Реальность вернулась с протяжным стоном. Дерек схватился за голову, разминая лицо, пытаясь отделаться от жуткого сна. За окном снова было темно. Он потянулся за смартфоном, чтобы узнать время, но тот каким-то образом успел разрядиться. Ужасно хотелось отлить и поесть. Дерек осторожно встал и, опираясь на стены с выцветшими обоями, взял курс на санузел. Линии досок на полу двоились.       Нужно было в больницу ложиться, мысленно подметил он, запихивая в себя сухой пшеничный завтрак и запивая его водой. Вдруг его взгляд зацепился за табло электронных часов у плиты. Второй день жемчужной луны. Проклятая голова снова закружилась; он придвинулся ближе к заряжающемуся телефону — двадцать пропущенных звонков, а сообщений ещё больше.       Второй день жемчужной луны.       Дерек проверил новости. «Истерлен» всколыхнул СМИ три дня назад.       — Бред, — пробормотал он, листая сообщения.       Ответное — от матери, он успел написать ей, что всё в порядке. Дэн, Кейти, скидки на бытовую химию... Буквы расплывались, а свет экрана больно резал глаза в темноте. Резко захотелось пить. Дерек поднялся за графином, сделал шаг к тумбе и, тщетно пытаясь ухватиться за столешницу, сметая вниз открытую пачку хлопьев, рухнул на пол.       Водоворот болезненных, фантасмагоричных видений снова обрушился на него. Теперь сны были более рваными, хаотическими, глубинными. Образы сменялись один за другим в невыразимо безумной и аритмичной пляске, которую порождало его бессознательное, делая несвязанное связным, а однозначное — до тошноты многослойным. И откуда-то из самой сердцевины поднимался древний ужас, ядро и основа всего, лавиной сотрясая опоры, скрепы и стены, за которые цеплялось его хрупкое, такое молодое сознание, и оставалось только падать и распадаться, распадаться и падать.       Дерек потерял счёт ничтожно коротким пробуждениям. Бредовые сны, в которые он падал снова и снова, сожрали чувство времени, и он не знал, сколько суток или недель длится это безумие. В очередной раз открыв глаза, он понял, что упирается лбом во входную дверь, сжимая в руке мёртвый смартфон. С огромным усилием он поднялся на дрожащие ноги, озираясь по сторонам. Дерек пытался понять, что до сих пор делает в этой душной квартире. Находиться здесь было невыносимее всех невыносимостей, которые он испытывал. Стены, пол, мебель отторгали его, сам воздух в комнате был инородным. Он не имел права оставаться здесь ни минуты.       Торопливо надев обувь, он буквально выпал на лестничную клетку и, захлопнув дверь, побежал к парадному входу так быстро, как только позволяла его хромота.       Калейдоскоп жутких образов вновь рассыпался. Волосы Дерека намокли, одежда отсырела: он лежал на росистой траве, утреннее солнце просвечивало сквозь листву кустарника над его головой. Он снова не имел понятия, как здесь оказался. К счастью, его не забрала полиция. Хотя опустившихся бездомных, на которых он был очень похож сейчас, они редко трогали. На самом деле, его кто-то мог оглушить и обчистить карманы, а затем затащить в кусты, но Дереку не было до этого никакого дела.       У края мощёного тротуара скопилась лужа от недавнего дождя. Дерек опустился перед ней на колени и, сдерживая тремор, умыл лицо, а затем сделал несколько глотков. Он не знал, где находится, что с ним происходит и как согреться. И эти вопросы его также ничуть не волновали.       Зато он абсолютно точно знал, куда ему нужно идти.