Когерентность

      Лэй Юн зевнул и снова перевернулся на другой бок, не желая вылезать из саркофага этим вечером. После воздушной схватки руку вновь пришлось зашивать, что очень рассердило доктора Глэна. Да и на вчерашней перевязке ворчливый хирург не позабыл красочно описать недостаток ума своего постоянного пациента.       Глядя в темноту, Юн ещё раз прокрутил в голове слова доктора: «Если в ближайший год тебя снова кто-нибудь порвёт по твоей тупости, даже не смей являться, а просто умри где-нибудь вне моего кабинета». Глэн точно обкалывал его совестью, а не антибиотиками.       Но и без нотаций целитель собирался надолго залечь на дно. «Истерлен» гремел по всем каналам уже неделю. Кода откупался от властей и пострадавших, от Юна же требовалось не высовываться.       «Не высовывайся, Лэй Юн».       Именно ради этих слов он вернул Гейту две трети своей награды.       Спустя полчаса Юн всё-таки выполз, завернулся в светлый пушистый халат и потянулся за смартфоном. К большому облегчению, никто не звонил. Листая городские новости и переступая через разбросанную одежду, Юн побрёл на первый этаж квартиры, на кухню.       Ноги путались в шнурке от манжеты заношенных домашних брюк, но наклониться и завязать узел для него было слишком сложно.       Ленивую тишину разорвал нестройный стук дверного молотка. На кнопку звонка никто не нажал, а ведь она висела на видном месте. Странно.       Волоски на шее Юна вздыбились: он не любил незваных гостей, особенно, приходящих со стуком. Хмурясь и поддерживая больную руку, он нехотя ускорил шаг и спустился к двери.       На пороге кто-то стоял. Его черты тонули в темноте неосвещённых ступеней.       — Кто?! — выкрикнул Юн, но ответом было молчание.       Он прикусил губу, потоптался на месте в сомнениях, но затем всё же открыл дверь.       Человек.       Необъяснимый страх ледяной крошкой рассыпался по спине Юна.       Незнакомец едва заметно пошатывался. Невысокий рост, грязная обвисшая одежда.       Бродяга.       Глаза сокрыты в тени, но взгляд — не скрыть.       Лэй Юн застыл как птаха перед змеёй.       Тяжёлое дыхание.       Этот человек умирал.       Наверно, обдолбанный, мысленно ухватился он за реальность.       Холод по коже. Шаг назад. Три человечьих шага навстречу.       Колени гостя с глухим стуком ударились о паркет, измождённые руки обхватили бёдра Юна. Словно последний уступ.       Перед падением в бездну.       Рефлексы боевого целителя — кровавой машины жизни — мигом очистили разум. Юн подхватил незнакомца под руки, помогая подняться, одновременно пытаясь понять, чем он может помочь. Его способности звенели тревогой, но определить характер угрозы не удавалось. Попытки поставить человека на ноги успеха не возымели.       Крупная дрожь. Руки, везде эти руки.       — Ты… Не уходи.       — Эй! Что ты принял? Вспоминай! Это важно, — встав на колени рядом, целитель торопливо осматривал незваного гостя.       Светочувствительность нарушена. Одежда слишком велика. Истощение.       — Не уходи.       Душный запах пота и грязи. Губы в трещинах. По краям языка — вмятины от зубов. Обезвоживание.       — Не уходи.       Рваный шёпот на грани слышимости. Волны страха — одна за другой.       Юн сжал плечи незнакомца, встряхнул его, устанавливая зрительный контакт, и постарался успокоить:       — Я не уйду. Меня зовут Лэй Юн. Как твоё имя?       Взгляд прямо в глаза. В огромных зрачках дрожащего, слабеющего человека кипело нечто безумное, голодное, тяжёлое и совершенно неизвестное. Если виной был психотропный препарат, то очень мощный.       — Д… Дерек. Кири. К… — слова давались ему с трудом, из угла рта полилась вспененная слюна.       — Так, Дерек. Ты помнишь…       — Кири… — перебил его незнакомец, видимо, пытаясь договорить.       — Хорошо. Кири, — Юн перевёл дыхание и продолжил попытки, — кто сделал это с тобой? Ты должен мне сказать. Соберись, ты можешь.       Чьё-то сердце бешено колотилось. Этому Кири нужно было как минимум переливание крови. Но сейчас ничего, кроме адсорбента широкого действия, Юн предложить не мог, и уже начал вспоминать, в каком ящике лежит средство. Использовать артефакты при неизвестном раскладе не стоило.       Тёмный дар ныл в теле целителя, едва ли не крича об опасности, но источник был совершенно неуловим. Всё-таки, причиной вряд ли был наркотик. И Юн был готов поклясться, что уже видел эти тёмные отчаянные глаза раньше. Кири повис на нём, теряя опору, его дыхание стало прерывистым и хриплым. Он повторил имя Юна три раза. Значит, что-то мог воспринимать.       — Что произошло? Отвечай! — в последний раз спросил Юн, опуская вцепившегося гостя на пол и намереваясь бежать за лекарством.       Звонок знакомому реаниматологу был следующим по плану. Глаза Кири закатывались, сознание покидало его, но, видимо, собрав последние силы, он подтянулся вверх, притянул Юна за шею вплотную к своему лицу, и срывающимся голосом проговорил, почти касаясь губами:       — В грозу ты спустился за мной с неба.       И провалился в небытие.       Мысли о медикаментах вылетели из головы Юна, сметённые лавиной паники. Почти животного ужаса, который необъяснимо опередил осознание.       Он вспомнил.       Раздирающая боль в предплечье глухими ударами сминает реальность. Чужие, жёсткие пальцы нещадной хваткой выжимают из раскрывшейся раны кровь, жгучую, как кислота. Где-то далеко — его собственный крик в попытке вырваться из тисков кипящей боли.       Какого… Откуда здесь этот парень? Да что с ним?!       Юн прижал ладони к вискам Кири, изо всех сил пытаясь прочесть его тело.       Это была какая-то тяжёлая зависимость.       Воспоминания и факты конвульсивно сталкивались в голове Юна…       Зависимость.       и чуть ли не со скрежетом складывались воедино, совмещались…       Зави…       всё больше и больше приближая его к…       «...наша кровь могла запустить механизм перехода...»       Внезапно стало нечем дышать.       Юн схватил Кири за запястье и раскрыл его ладонь. Плотные рубцы от недавно содранной кожи. Их кровь смешалась тогда.       Такое случается. Но здесь… так странно. Это ведь не…       — Нет. Нет, нет, нет, — он запустил похолодевшие пальцы в волосы, — это невозможно!       Руки заметались в поисках телефона. Он нашёл его на полу и торопливо начал листать список контактов.       — Ран, Ран… Ран Кле Хинн… — нервно повторял Юн, от страха попадая не в те кнопки.       Услышав длинные гудки, он перестал дышать, молясь всем богам, чтобы госпожа ответила на звонок.       — Мастер целитель, — наконец прозвучал её голос.       — Леди Ран Кле Хинн, — с облегчением выдохнул Юн, — простите за беспокойство. Можете уделить мне пару минут?       — Да. Я слушаю.       Из-за спокойного, размеренного тона госпожи все слова застревали в горле Юна. Он с трудом представлял, как придать своим бредовым подозрениям хотя бы немного достойную форму.       — Произошло… Произошёл один случай, и я прошу о личной встрече.       — Разумеется. Я лечу в Танахи. Вернусь в город через два дня, можем договориться.       Юн до боли закусил губу. Слишком долго. Он продолжил подбирать слова, словно балансируя над пропастью на тонком канате конфиденциальности.       — Мастер Лэй. Всё нормально?       Он спешно взял себя в руки, не смея больше задерживать собеседницу.       — Простите за дерзость, леди. Я никогда бы не стал просить… Поверьте. Я боюсь, что это как-то связано с нашим последним разговором. Но надеюсь… надеюсь, что это всё же не так.       Пауза.       Пожалуйста, пойми…       — Не отключайся.       Шипящая тишина. Человек в грязной одежде — тот самый бедолага с крыши злосчастного «Истерлена» недвижно лежал у его колен. Юн также не шевелился, ожидая ответа Ран Кле Хинн будто вердикта суда.       Наконец, в динамике прошелестело:       — Благодарю за ожидание.       Сердце пропустило удар.       Голос Ран Кле Хинн звучал размеренно. Теперь слишком размеренно.       — Ты сейчас дома?       — Да, леди.       — Буду у тебя через три часа. Ты знаешь, что делать. Окна. Двери. Вся электроника. Я постучу.       И она повесила трубку.       Юн перевёл дыхание и с силой зажмурился, заставляя себя успокоиться.       Короткие ногти заскребли по матовой крышке смартфона. Он торопливо выдрал аккумулятор и сунул его в карман, в уме перечисляя оставшуюся технику с возможностью связи. Подошёл к окнам и одёрнул плотные шторы.       Решиться повернуть голову и взглянуть назад было трудно. Он осторожно, искоса посмотрел на своего ночного гостя, почти не дыша, а затем медленно подошёл ближе.       Кири.       Три часа.       Выдох.       Целитель вгляделся в безжизненное лицо, убрал с впалых щёк прилипшие волосы, провёл рукой по испачканной коже, спускаясь ниже, к груди, изучая, ещё раз взвешивая факты и домыслы.       Совсем молодой, не больше тридцати. Ничтожный срок. Выжил там, на высоте, чтобы умереть у ног кровососа?       Внутри заворочалось подобие жалости. Непрофессионально.       А ещё было страшно, но Юн не мог понять — был ли то страх за чужую жизнь, или же за себя самого.       Решай.       Размеренно выговаривая одно ругательство за другим, он взвалил тяжёлое, безвольное тело на плечо и, морщась от боли в руке и пояснице, стараясь удержаться на ногах, потащил его в спальню.       Болото кишащих и кусачих мыслей неумолимо затягивало Юна на дно. Отказ от подмоги, звонок Ран Кле Хинн — всё это было полнейшим безумием, опрометчивой выходкой. Да, он не смог распознать патологию, но опираться на какие-то древние легенды, пусть и рассказанные членом Совета Эхилай… а ещё зовётся боевым целителем! Что, если он просто вообразил себя героем пафосного фильма? Юн снова зажмурился. Не сработало.       Намеренным бездействием он подвергал опасности жизнь человека. Возможно, умирающего от интоксикации.       Три часа.       Он скинул халат на пол и сбежал вниз по лестнице. Накинул куртку поверх пижамной майки, взъерошил волосы и непринуждённым шагом вышел во двор.       Мрак пустой улицы в небывалой степени пугал его, прирождённого жителя ночи. Хотелось перейти на бег, но он сохранял темп и лишь поёживался — будто бы от холода. Аптека находилась в двух кварталах от дома — неимоверно далеко для того, кто мог умереть в любую минуту.       Но в планах целителя было только одно средство — физраствор.