***
После вечернего откровения Гук проводил Ви до дома, бережно обнимая того за талию. Они шли молча, но эта тишина не угнетала, нет, она была спокойна. Им хорошо. Хорошо вот так идти, слушать спокойное дыхание друг друга, ощущать тепло тел и просто быть рядом. На следующее утро Тэ проснулся рано, умылся, оделся и принялся готовить им с Гуком обед в школу. А почему бы и не порадовать своего парня вкусным обедом собственного приготовления? Вот правда насчёт «вкусно» — тут можно поспорить, ведь готовка для Тэ, как для Джуна ничего не ломать — практически невыполнимо. Но вот нарезать фрукты, овощи и бутерброды — для него это кулинарное совершенство. И как только Гук с голоду-то не помрёт с такой то «хозяюшкой»? «Главное, что сам готовил. Важно ведь внимание, и чтобы было приготовлено с любовью!» — убеждал сам себя красноволосый, красиво складывая своё творение в контейнер для еды. Закинув в рот сразу пол-мандаринки, Ви выходит из квартиры, прихватив с собой рюкзак, в который минутами ранее сложил два контейнера. Выглядит он, конечно, очень смешно, но и довольно привлекательно: чёрные обтягивающие джинсы, серая толстовка, синие кроссы, которые подарил ему Гук и огромный рюкзак бордового цвета за спиной. — Вишенка, ты как всегда, что-то жуёшь, ведь так и поправиться можно. Эх, а мне так нравилось твоё стройное тело. Жаль, что больше я его не увижу. Ай! Да, шучу, я шучу! А вот Тэхён не шутит, когда во второй раз даёт хлёсткий подзатыльник этому шуту. — Ещё раз так пошутишь, отобью всё желание к таким шуткам! – красноволосый хмурится, губы в тонкую полоску сжимает и до конца прожёвывает сладкий мандарин. — Ну прости, Вишенка. Ты просто очень миленько выглядишь с набитыми щёчками. Ауч! Ну хватит уже! – схватившись за пострадавший затылок, ноет брюнет, по-детски надувая губки. — Шут недоделанный! – выкрикивает Тэ и, развернувшись, зло шагает в сторону школы. «Шутит он! Побить бы его хорошенько, тогда точно всё желание отпадёт. Мне, может быть, обидно. Я ведь много-то и не ем, с чего это он взял, что я вечно ем?! Айщ! Бесит!» — Ким чертыхается, назло сильно стукая новыми кроссовками по неровному асфальту. Но ему не дают далеко уйти, схватив за локоть и разворачивают к себе лицом. — Прости, я правда не хотел тебя обидеть. Ты выглядел очень мило, вот я и не удержался. Прости… – последнее слово Гук выдыхает прямо в приоткрытые губы ТэТэ, а после мягко к ним прикасается, утягивая омегу в сладкий поцелуй и приобнимает того за талию, придвигая ближе. Неумолимо тягуче и безумно нежно, Гук засасывает поочерёдно пухлые губки, проводит по ним языком и абсолютно не намеревается углублять поцелуй, сейчас не хочется всей этой страсти и пошлости, ласково и нежно — вот так хочется. — Я вымолил прощение? – отстраняясь, Чон напоследок чмокает Ви в покрасневшие губы и теперь хитро улыбается с противоречиво преданным взглядом. Хитрая задница — эти два слова — неотъемлемое описание этого кроля, который сейчас так и намеревается получить леща за своё самодовольство. И он получает, и теперь Тэ самодовольничает, довольно посмеиваясь над нахмурившимся альфой, досадливо потирающим затылок. — Вот теперь прощён. И если мы сейчас же не пойдём, то мы будем лохами, что опоздали, – и сжалившись над поникшим парнем, Ким дарит ему лёгкий поцелуй в щёчку, и, лучезарно улыбнувшись, шагает вперёд. Но долго идти ему в одиночку не довелось, так как Гук, быстро нагоняет омегу и по-собственнически обнимает его за талию. Не, ну, а что? Его омега, и пусть все это знают. Знают и завидуют, ибо у Чонгука самая охуенная омега, вот только альфа не догадывается, что у него с Кимом похожие мысли, ведь Вишнёвый точно также думает о Чоне. Или всё-таки догадывается, радуясь таким возможным мыслям.***
Сон — дело хорошее, но не тогда, когда тебе надо вставать ни свет ни заря на эту всемирную каторгу под названием учёба. А особенно он не в тему, когда ты напрочь глухой и не слышишь своего будильника, что разрывается противным звуком уже как полчаса. Но белобрысого альфу спасает то, что он, так неудачно повернувшись на другой бок, сваливается с кровати, в полёте зацепившись локтем за тумбочку, и роняет на себя тот самый будильник. Тихо выругавшись, Нам кряхтя поднимается на ноги, а потом уже орёт матом на всю квартиру, увидя время на часах. — Чёртов Ким Тэхён, не мог, что ли, разбудить меня? Вот получит у меня эта вишнёвая задница! – Мон ругается грязно, носясь по всей квартире в поисках второго носка, который каким-то долбаным образом оказывается на тумбочке в прихожей. Видимо, вчера, когда уставший после работы Джун завалился домой, случайно его там забыл. Не, ну с кем не бывает, все мы живые люди, и вот некоторые из них сейчас жуть как опаздывают. Кое-как одевшись и запихнув в себя вчерашний бутерброд, Ким вылетает из квартиры, несясь со всех ног в сторону дома Джина, возле которого он должен был быть ещё двадцать шесть минут назад. Запыхавшийся и растрёпанный альфа за нереальных три минуты добегает до нужного дома, и, подбежав к двери, подносит кулак, намереваясь постучать. Но, видимо, сегодня просто не его день, ведь дверь с размаху открывается, ударяя блондина точно по лбу, да с такой силой, что тот не удержавшись, падает на землю, больно ударяясь своей пятой точкой. Над пострадавшим склоняется обеспокоенная моська младшего, который судорожно лепечет извинения, силясь помочь подняться сей тяжёлой тушке. По виду Джина заметно, что тот тоже не так уж давно открыл свои глазки ото сна: на щеке виднеется след от подушки и зубной пасты, волосы не совсем высохли, а ворот рубашки торчит из-под пиджака. Всё это выглядит настолько нелепо, что Мон не удерживается и разразился громким смехом, пока Чон недоумевающе смотрит на него. После переводит взгляд на своё отражение в стёклах машины, стоявшей напротив, и тоже смеётся. — Иди сюда, – не переставая смеяться, Ким протягивает за руку розоволосого, начиная поправлять сей ужас на голове, после аккуратно стирает пасту с щеки и поправляет воротник и напоследок целует в отметину на щеке. — Спасибо, – довольно говорит Сокджин, мило улыбаясь. — Ну, а теперь — бежим, ибо ещё пару минут, и мы грозим опоздать! С радостным возгласом старший хватает омегу за руку и тащит его за собой.***
Спустя долгих три часа общих усилий уютная квартирка вновь обретает свой нормальный вид. Довольная и вымотанная пара заваливается в обнимку на диван перед телевизором, заказав большую пиццу с колой, ибо холодильник огорчал своей абсолютной пустотой слишком голодных парней. Фильм сменяется фильмом, пицца съелась ещё час назад, а кола и того быстрее. Парни лениво целуются, нежась в тёплых объятиях, но когда Чонин в очередной раз широко зевает, уткнувшись носом в плечо альфе, Хо не выдерживает и несёт это сонное чудо в спальню. Осторожно уложив почти уснувшего омежку на кровать, Хо собирается уже уходить, но цепкая ручка, схватившая его за локоть, останавливает его. Спустя пару минут убедительных уговоров и сонных доводов, Хосок всё жк сдаётся и плетётся в ванную с пижамой в руках, которую всучил ему Кай с подозрительно довольной моськой. Но уже в ванной Хоуп понимает почему тот был так доволен. Розовая пижама с сердечками на два размера меньше! Этот омега издевается над ним?! Но сейчас Чон слишком вымотан, чтобы причитать, он поноет об этом завтра, а сейчас альфа быстро натянет сей ужас на себя и выйдет в комнату, под насмешливым взглядом брюнета, тихо хихикающего под одеялом. Залезть под одеяло и крепко обнять этого засранца — последняя миссия перед сном. Обнимая хрупкого парня, что так доверчиво к нему жмётся, Хо понимает, что никогда не оставит этого чуда. Утром они позавтракали умело приготовленными Каем блинчиками, запили их терпким свежезаваренным Хосоком кофе, и не спеша поехали в универ.***
Универ — самое ненавистное место всех молодых людей, особенно если надо переться туда к девяти утра, а особенно если ты уже опаздываешь, а за каждое опоздание в этот ад приходится отрабатывать, то есть драить классы и спортзал. Никто ведь не хочет быть бесплатным уборщиком, поэтому сбивая всех и вся на своём пути, четверо парней несутся по улице. Первыми до ворот добегают Гук с Тэ, после почти через минуту прибегают запыхавшиеся Джун с Джином, а после подъезжают братья Пак с Мином и Хо с Чонином. Переглянувшись между собой, все они восьмером влетают в здание ровно со звонком и разбегаются по своим классам, по пути договорившись встретится в холле после этой пары, не пришедшим — штраф в виде проставления на обеде.***
— Чон, твою дивизию, Чонгук, если ты сейчас же не начнёшь шевелить своими накачанными булками быстрее, то мы вновь опоздаем! — А Вишня дело говорит, мелкий! Шевелитесь быстрее, – раздаётся насмешливый голос Шуги, что вальяжно обходит парочку, обнимая за плечи Чима. Гук на это лишь недовольно фыркает и догоняет горделивого Тэ, беря того за руку. Тэхён улыбается самодовольно, вскидывая вверх подбородок и переплетает с альфой пальцы. — Тогда вам тоже следует ускорить ваш шаг, милорд, ибо жратва себя сама не проставит! –злорадничает мелкий, убегая с довольным Ви в сторону столовой, ехидно лыбясь в сторону мило обнимающейся парочке. Показав Гуку средний палец, Юн переглядывается с рыжиком и те тоже срываются с место, убегая в место всемирного сборища голодного народа. Никто из четверых парней не хочет тратить свои денежки, кормя семь обнаглевших голодных ртов. И похрен, что Гук с Джином и Шуга с Чимой могут за свой счёт прокормить хоть весь универ, тут дело в принципе. Тут надо показать кто тут альфа! Поэтому они и летят со всех ног, сбивая несчастных на своём пути, коих было слишком много, учитывая устеленный пол из школьников. А вот и долгожданный финиш, парни идут наравне, но тут Ви с Гуком вырываются вперёд, сбивая последнего мешавшего на своём пути. Победа! Трибуны торжествуют, болельщики ликуют, а Гук подымает Вишню как собственный кубок победителя. Ну, а что Ви, а Ви делает лицо «повелителя мира», салютируя всем своим «подданным», которые с покерфейсом проходят мимо, даже не обратив своё внимание на «выступление». Да потому что уже привыкшие к сим выходкам парней. Чему можно удивляться после дня «Короля Ебантании», которые Ви, Хоуп, Шуга и Мон устраивали каждый год в последний день марта. В этот день выбирался король Бантан, их тогда ещё маленькой компании, путём различных испытаний, которые должен был пройти каждый кандидат на сие звание. Ну, а Шуга со словами «Я слишком стар для всего этого дерьма» вызвался быть судьёй. И угадайте кто же выигрывал каждый год и становился королём самой ненормальной компашки в школе? Правильно, это — Вишня — самый долбанутый из них всех. — Хуев показушник, – бурчит проходивший рядом Шуга, держа за руку понурившегося Чима. — Не показушник, а вечный победитель, – показывает язык Гук, опуская свой «кубок» на землю. — А я парень вечного победителя, – без доли сарказма, на полном серьёзе заявляет Тэ, целуя своего победителя в шею, при этом выпустив зубки, больно того кусая. — Ай! Ты чего?! – округляет глаза Чон, отстраняясь от Кима, что с невозмутимым видом невинно улыбается. — Просто захотелось. Пошли, я жутко голодный! – заявляет сие чудо и в прямом смысле ускакакивает в столовку. Улыбнувшись и покачав головой, Гук проходит следом. Вся компания уже сидит за двумя сдвинутыми столами и уплетает купленную Юном жратву. Сев рядом с Ви, Гук тоже принимается за обед. Гамбургеры, картошка фри и кола — что может быть лучше для вечно голодных учеников? За час перемены они успевают рассказать абсолютно всё. Гук с Тэ рассказывают о том, что они теперь окончательно встречаются. Ребзя начинает их поздравлять и кричать горько «молодожёнам». Обняв Гука за шею, Тэ впивается в его губы страстным поцелуем, млея от того, с какой страстью отвечает ему альфа. Под оглушительный визг и радостный свист они отстраняются, не прерывая зрительного контакта, они берутся за руки, а после Тэ кладёт свою голову на плечо своего парня, довольный тем, что Гук крепко прижимает его к себе, водя рукой по его животику под свитером. Юнги с Чимином рассказывают о том, что Чим всё вспомнил и его самочувствие уже в полном порядке, правда, они пока умолчали о беременности, по личной просьбе Чи. Ибо зная этих двинутых, они начнут орать об этом на всю столовую, а Чиму совершенно не нужно публичное внимание к собственной персоне. Они расскажут об этом когда соберутся все вместе и рядом не будет посторонних ушей. Наслушаясь поздравлений, парни ближе прижимаются друг к другу, а Юн кладёт свою руку на пока ещё плоский животик Чи, нежно целуя рыжика в висок. Намджун с Джином рассказывают, что Джину уже сняли гипс и его трещина полностью затянулась. Слышат шуточку Гука о том, что на Джине заживает всё, словно на собаке. Мелкий, конечно же, тут же получает подзатыльник от Джина и ржач от Мона. Чонин с Хосоком рассказывают, что у них всё по прежнему, ничего нового. Хо крепко сжимает под столом дрожащую руку Кая, пока омега выдавливает из себя подобие улыбки. Вроде все верят им и переводят тему в совершенно другое русло. Кай облегчённо выдыхает и вливает в себя целый стакан колы, потому что во рту резко пересохло, а дрожь в руках еле прошла. Ему до сих пор больно не то что говорить, а и вспоминать об этом страшно. Поспорили ещё с минут двадцать о всякой чепухе, вроде того, что «да нет на луне лунных кроликов, Ви, чё ты несёшь?!» и о том что «да G-Dragon в сто раз лучше читает рэп твоего этого Зико! Так что завались, Моня, и жуй молча». До драки, слава присвятым добанутым, дело не доходит. Всё заканчивается мирно со стонами разочарования и матами проклятья, ибо их прерывает той адовый колокольчик, именуемый звонком. Распрощавшись, компашка расходится по классам.***
— Не, ну я шо виноват в этом? — А кто виноват? Ты староста класса, ты и решай эту проблему! — Но хённим! — Никаких «но»! Чонгук, эти бумаги должны были быть у директора ещё вчера. Так что ноги в руки, бумаги в зубы и бегом, если не хочешь вылететь отсюда как пробка. Мало того, что тебя выпрут, так и меня вместе с тобой. Всё, сдрысни отсюда, и чтобы через три секунды ты уже стоял в кабинете директора и извинялся за задержку! Послав своего куратора куда подальше и надолго, естественно мысленно и с трёхэтажным матом, Гук, нехотя берёт бумаги и плетётся в уже ставший ненавистным кабинет директора. Отдав нужные бумаги и как положено извинившись и отвесив поклон, Чон выходит из кабинета, устало выдыхая, и направляется к классу, перед этим он ещё планирует встретиться с Вишенкой, типа сделав ему сюрприз. Идёт лёгкой походкой по опустевшему коридору, ибо как бы уже прозвенел звонок и все разошлись по аудиториям. А Гук чё, а Гуку можно, он ведь староста класса, а значит у него много работы, поэтому ему позволено опаздывать или вообще не приходить на пары, ему некоторые предметы автоматом ставят, видите ли за участие в организации школы. Повезло ему, да? А нихера подобного! Он уже замахался бегать по всем этим долбаным поручениям. Мысленно ухмыльнувшись, Чонгук не замечает, как к нему навстречу выходит незнакомый ему парень. Он одет в чёрные джинсы, чёрную майку с каким-то красным принтом на груди, сверху накинута чёрная кожанка, а на голове завязана красная бандана. Довольно-таки угрожающий видок. — Слышь, ты не знаешь, где можно найти этого… Ну этого… Чёрт! О! Чангук, вроде, – слегка заплетаясь, проговаривает парень. Тут и думать нечего, и так видно, что тот под градусом. Смерив презрительным взглядом парня напротив, Чон, склоняет голову набок, спокойно произнося: — Если ты про Чон Чонгука, то он перед тобой. Но вот я совершенно не понимаю, нахрена я тебе? — Так это ты, – его взгляд тут же меняется, становясь трезвее и злее, – Мне Минки рассказал, что ты нехорошо с ним обошёлся. Поэтому я пришёл тебя наказать за неправильное поведение с моим младшим братом. — То есть, пришёл набить мне морду со своими дружками? – переведя взгляд за спину парня, Гук криво ухмыляется, замечая пятерых парней, косо смотрящих на него. — Верно мыслишь, малец, – хмыкает Ю Ёндже, а после переводит полный раздражения взгляд на младшего. – Жду тебя через десять минут за школой. Если не придёшь, я ведь всё равно тебя найду, где бы ты не находился. Я слишком люблю своего братика, чтобы какой-то хмырь так с ним обошёлся и остался безнаказанным, – развернувшись, Ёндже стремительно быстро уходит, а за ним и вся его банда. Вымученно улыбнувшись, Гук спешит в класс за рюкзаком, ведь точно понимает, что сегодня он уже не вернётся в универ, да и завтра тоже. Не хочется светить в универе своим разукрашенным личиком, и уж тем более не хочется чтобы об этом знал Тэ. Почему побитым? Да потому, что он точно понимал, что он один не выстоит против пятерых. За всем происходящим зло наблюдал Шуга, из-за укромного угла за поворотом коридора. Это отличное место: его абсолютно не видно на камерах и туда никто не ходит. Это всё на руку любителю втихаря покурить, сие место Юн лично забронировал под личную курилку. Вот и сейчас, потушив окурок об подошву кроссовка, альфа выходит из своего укрытия, наблюдая за быстро удаляющейся спиной младшего. Покачав раздосадованно головой, Юн мчится в свой класс за рюкзаком. Ох не нравится ему всё это, ох как не нравится. Вот во что опять вляпался этот мелкий, что к нему приходят сии подозрительные личности? И снова проблемы, и снова разгребать их приходится Мину. Вот за что ему такое наказание в лице этого Чон-вечные-проблемы-Гука? Когда Шуга пробегает, словно ужаленный в зад, мимо Хорса, то тот ещё с минуту стоит в безмолвном ступоре. Шуга — и бегает, да ещё и в универе? Да этот «мне на всё похуй, дайте поспать» никогда бы не стал бежать в класс к началу урока, даже если того прошла уже половина. Ему важнее собственные силы и энергия, а урок ему глубоко побоку. Тут явно что-то не так. Что-то произошло и это «что-то» точно плохое. Решив проследить за этим слишком подозрительным хёном, Хо, прихватив с собой рюкзак, осторожно идёт за старшим, что как ошпаренный вылетает из аудитории, направляясь на улицу. — Куда это он рванул? – тихо спрашивает сам себя шатен, быстрым шагом идя по коридору. Выходя из туалета, с неприятно прилипшей к груди мокрой рубашкой (этот монстр успел вылить на себя кофе, что минутой ранее купил в автомате), Джун удивлённо следит взглядом за несущимся по коридору Шугой, который даже не обратил ни малейшего внимания на «мокрую курицу». А следом за новоиспечённым бегуном тихо крадётся Хорс. — Это что-то новенькое. Эй, Хорс! – но этот слишком громкий рот тут же затыкает рука Чона, который мгновенно подлетает к орущему. Но, на удивление обоих, Юн даже ничего не услышал, продолжая бежать, молясь чтобы к его приходу Гук мог хотя бы двигаться. — Циц, – укоризненно шипит Хо, и дождавшись кивка, отпускает руку. — Что случилось, Хосок? – серьёзно спрашивает блондин, морщась от горьковатого привкуса на губах. — Я тоже не в курсе. Но тут явно что-то нечисто. Ибо я впервые вижу Шугу такого… встревоженного. Твою мать! Шуга! – последнее слово Хосок уже выкрикивает на бегу. — Щибаль, – слетает с губ Джуна и он бежит вслед за Чоном.***
— А теперь слушай сюда, если ты хоть ещё раз обидишь моего брата, в живых ты точно не останешься. Это я тебе гарантирую, – зло шипит Ёндже, кривя губы в отвратительной ухмылке, и тут же морщится от боли в челюсти. Гук на это лишь довольно ухмыляется. Но ухмыляется он недолго, ведь альфа ещё сильнее сжимает его горло, вдавливая в стену школы. У Чонгука разбита губа и с брови течёт тонкая алая струйка, костяшки содраны в кровь, а правый бок нещадно ноет, потому что по нему сильно таки зарядили тяжёлым ботинком, но и нападавшие не обошлись без следов. У лысого — ссадина на скуле, у того, что с татухой на полруки и того, что с кастетом — разбита бровь и фингал светится под глазом, третьему, самому мелкому из них, Гук нехило врезал в челюсть, четвертому — дылде, и пятому — пухлому Чон надавал в животы. Неплохо, учитывая, что Гук один, а их пятеро. Подняв нахальный взгляд на Ёндже, Гук, мотнув головой, скидывает руку со своей шеи, продолжая надменно смотреть на старшего. В его взгляде читается злость, ярость и уверенность, в глазах напротив — лёгкий страх и пьяные нотки. Чон медленно наступает на Ю, отодвигая его к противоположной стене. — А теперь ты меня послушай! Эта мразь заслуживает и не такого за то, что он сделал, – ядовито шипит Чон, сверля тяжёлым взглядом пыхтящего от негодования Ёндже. В следующую секунду Гук вновь отлетает к стене от сильного удара ноги в живот. К нему тут же подлетают двое парней, заламывая ему руки, лишая всякой возможности вырваться, а третий встает сзади. Лысый и дылда во главе с Ёндже вплотную подходят к Гуку, и как только Ю замахивается для удара, сзади них слышится стальной голос с чуть слышимой хрипотцой. — Знали, что пятеро на одного это последнее дело? – и в следующую секунду из-за поворота уверенной походкой выходит мятноволосый, скидывая с плеча рюкзак и откидывая его к стене. — Ты ещё кто такой? Свали пока цел! – кричит Ёндже, с отвращением поглядывая на парня перед собою. Ну да, тощий парень, чуть больше полутора от земли и с мятными волосами не шибко-то вызывает страх. А вот его стальной голос и безумный взгляд — пугают. Вот правда Гук, уже видав хёна в таком состоянии, и зная, к чему это приводит, лишь усмехается и, вырвавшись из ослабевшей хватки, подходит к хёну, становясь к нему боком. — Во что ты опять вляпался, мелкий? — Не в самое хорошее, по вине одной мрази. Устало вздохнув, Юн движется навстречу наближаюшемуся к ним лысому, нанося удар первым, перед тем как тот мог вообще сообразить. Удар приходится под дых, и альфа, скрючившись, валится на землю, жадно хватая ртом воздух. Пнув его ногой под рёбра, Шуга спешит на помощь Гуку, который пытается отбиться от двух парней, что не прекращая, наносят ему удары. Отбив одного сильным ударом ноги в живот, Юнги отпихивает второго, заезжая ему локтем в нос, а после, схватив Гука за руку, помогает ему подняться на ноги. Но как только младший ловит равновесие, на них тут же налетает пухлый альфа, врезая кулаком Шуге в челюсть, от чего тот слегка пошатывается, вытерев кровь с разбитой губы, и ударяет пухляка ногой в колено, от чего тот падает на землю, воя от боли. Встряхнув ногой, Мин подбегает к Гуку, ибо на него опять напали, только уже сразу четверо. Гук старается как можеь дать отпор нападавшим, но было видно, что силы его уже на исходе. Шуга спешит к нему на помощь, но его останавливает Ёндже, преграждая ему путь. — Съебись нахуй от меня, обдолбаный, – зло шипит Юн, нервно сжимая кулаки, замечая как Гук согнулся, выплёвывая кровь. Его стали бить ногами, норовя отбить ему все органы. Вместо ответа Ю замахивается и ударяет Юна по лицу, пока тот отвлёкся на Чонгука, которого уже добивают на земле. С разбитой скулой Шуга яростно набрасывается на альфу, нанося удар за ударом. Но Юнги явно проигрывает телосложением этому бугаю, поэтому получает в живот и сгибается, ловя ртом воздух, что так быстро закончился в лёгких, но быстро выпрямляется и заезжает кулаком Ёну в челюсть и тут же получая в ответ в правый бок. Силы неравны: пятеро сильных парней против двоих не совсем таких. Один из них уже харкает кровью, лежа на холодном асфальте, поджав к груди колени и закрыв руками голову, шипя от нескончаемых ударов по своему изнурённому телу. Второй пытается отбиться от главного, пока идя с ним вничью. Ощущение, будто прошёл уже как минимум час, но на деле прошло всего пятнадцать минут. Время тянется нещадно медленно, мучая своей медлительностью бедных парней. Они уже потеряли всякую надежду на хоть какое-то спасение, готовясь быть избитыми до смерти…