— Чимин-и, ты куда? – обеспокоенно спрашивает Дэсон, выходя вслед за подорвавшимся с места сыном.
— Как куда, пап? За Юнги, – тараторит Чим, пытаясь завязать эти чёртовы шнурки на кроссовках, которые вот никак не поддаются его маленьким, трясущимся от беспокойства пальцам.
— Подожди, я с тобой, – кивает головой мистер Пак, накидывает на себя серое пальто и оборачивается к мужу. – Дорогой, ты разве не пойдёшь с нами? Мало ли что могло случиться с Юнги, раз он так вылетел из дома. Дорогой, ты куда? Шивон! – но не успевает он договорить, как Шивон вскакивает со стула и буквально взлетает на второй этаж, забегая в свой кабинет.
Чи с Дэсоном непонимающе переглядываются, совершенно не понимая, что здесь вообще происходит. Но не успевают они и слово сказать, как слышат отчаянный крик, а после — проглушенный мат. Перепугавшись, омеги хотят уж было побежать к Шивону, как тот сам спускается вниз, держа в руке какой-то документ. Его состояние не самое лучшае: побледневшая кожа лица, тусклый взгляд и слегка шатающаяся походка. Чимин впервые видит такого потерянного и подавленного отца, но и Дэсон перепуган не на шутку.
— Шивон-а, что произошло? – осторожно спрашивает мистер Пак, придерживая пошатнувшегося мужа под локоть.
— Он всё узнал. Юнги теперь всё знает, – отрешённо произносит альфа, протягивая документ супругу и обессиленно опускается в большое кресло в прихожей, устало потирая двумя пальцами переносицу.
— Но как? Мы ведь хотели сами ему всё рассказать. А теперь он узнал всё сам. Он же сейчас накручивает себя и винит нас в том, что мы так долго скрывали от него правду, – севшим от шока голосом хрипит Дэсон, хватаясь рукой за свою кофту в области сердца.
— Папа! – взволнованный Чимин вмиг подбегает к осевшему на тумбочку родителю, придерживая его за плечи. – Что здесь вообще происходит? Мне кто-нибудь объяснит?
— Чимин, сынок, сядь и успокойся, – мягко просит отец, встав с насиженного места, и подходит к столу на кухне, наливая из гранёного графина воду в стакан, а после возвращается к мужу и протягивает тому стакан с успокоительным.
— Успокоится? Отец, Юнги убежал из дома, а вы что-то скрываете от меня. И это «что-то» недавно узнал хён. Так что же это такое, от чего вы сейчас выглядите не лучше призраков, а мой брат вообще убежал из дома?
Как омега ни пытается себя сдерживать и не сорваться на неповинных родителей, но то, что от него скрывают что-то очень важное, не хотят рассказывать — ему становится от этого непосильно обидно. Ведь он тоже часть их семьи и должен знать, что же здесь, чёрт побери, происходит! А ещё омежьи гормоны бьют в голову и заставляют волноваться из-за каждого пустяка, а в его положении это крайне вредно. Хочется сорваться и побежать вслед за Юнги, схватить его и заставить альфу всё ему рассказать. Но Мин уже далеко отсюда и точно ничего не расскажет, значит — нужно добиваться правды от родителей, которые уж точно знают побольше самого Юнги.
— Сынок, прошу, сделай как сказал отец. Мы обязательно тебе всё расскажем. Тем более уже бессмысленно это скрывать, – тяжело вздыхает папа, отставляя стакан на тумбочку, а после медленно поднимается и с помощью супруга доходит до стула на кухне, садясь на мягкое покрытие.
Раздражённо вздохнув, Чим всё же проходит вслед за родителями, присев на соседний стул и выжидающе начинает ждать объяснений, которые, судя по виду старших, обещали быть не из лёгких. Родители долго смотрят друг на друга, будто набираясь смелости и поддержки в родных глазах. После нескольких минут молчания и тягостного ожидания Чим не выдерживает и хочет было поторопить родителей, но Шивон его опережает, тяжело вздохнув и смотрит на сына.
— Чимин, прочитай сначала этот документ, а после мы тебе всё объясним. Только пообещай, что не будешь перебивать и дослушаешь до конца.
Чим молча кивает на слова отца, соглашаясь на его условия и принимает из его руки потёртый в некоторых местах документ, начиная внимательно вчитываться в написанное. Но уже после первых строчек сердце сжимается в страхе, а перед глазами начинает темнеть. Под конец его уже всего потряхивает, а из дрожащих рук вылетает несчастный листок, приземляясь на поверхность стола. Омега хочет уже обо всём расспросить и потребовать объяснений, но вовремя прикусывает язык, вспоминая, что родители обещали сами всё рассказать, а он — молчать и не перебивать. Поэтому, прикусив язык, чтобы случайно не сорваться, Чим начинает терпеливо ждать.
— Когда мы с твоим отцом поженились, то захотели завести ребёнка. Но для этого нам нужно было пройти необходимых врачей. И вот один из них… Он сказал, что у меня ничтожные шансы иметь детей. Процент зачатия был очень мал, и как бы мы с Шивоном не пытались — всё без толку. И тогда мы решились усыновить ребёнка из детдома, – как бы Дэсон не пытается, но омега никак не может унять дрожь в голосе, вспоминая все те тягостные моменты, всю ту пережитую боль и слёзы отчаянья, но заботливая рука мужа, успокаивающе поглаживающая его спину, придаёт силы и Дэсон продолжает: – Когда мы впервые пришли в приют и увидели Юнги, мы уже не смогли просто так уйти и больше его не видеть. Этот малыш был очень милым и смышлёным, с очень печальной судьбой. Его родители отказались от него, как только тот появился на свет. Ему был почти годик, когда мы его усыновили, и нисколечко теперь не жалеем об этом. Он рос очень умным ребёнком, послушным и очень милым, – Дэсон мягко улыбается, вспоминая те прекрасные моменты из детства Юнги.
Чим, не сдержавшись, тоже улыбается, представляя своего альфу совсем маленьким, ползающим на четвереньках и о чём-то неразборчиво лепечущим. От собственных фантазий в душе разливается некое тепло, согревающее всё тело омеги, и ему хочется прямо сейчас прижаться к любимому человеку, обнять его и больше никогда не отпускать. А ещё хочется, чтобы их с Юнги ребёнок был похож на альфу, чтобы был таким же красивым, умным и добрым, как его отец. Чим уже по привычке кладёт ладони на свой уже начинающий округляться животик, который даёт понять, что внутри него зарождается новая жизнь — их с Юнги ребёнок. И Чимин уверен на все сто, что они подарят малышу всю свою любовь и заботу, а после рассказа папы Чим клянётся самому себе, что ни за что в жизни не откажется от своего счастья. Насколько нужно быть идиотом, чтобы собственноручно отказаться от своего ребёнка, когда другие только и могут мечтать о том, чтобы стать родителями? Чимин ужасно злится на тех людей, так жестоко обошедшихся с Юном, и безгранично благодарен родителям, что именно Юн стал его братом, пускай и не родным. Но зато теперь они могут быть вместе и не бояться, что их любовь «неправильная».
— И вот когда Юнги исполнилось три, нас оповестили, что Дэсон беременный и уже находится на третьем месяце. Мы тогда были на седьмом небе от счастья, но даже после этого мы не перестали любить Юна меньше. Он такой же наш родной сын, как и ты, Чимин, – продолжает Шивон, а после осторожно переводит взгляд на притихшего Чима, ожидая его реакции.
Мысли Чимина путаются и низ живота неприятно тянет от всего этого изобилия информации, только что обрушившейся на омегу. С одной стороны ему безумно жаль Юнги за то, что с ним так жестоко обошлись те люди, которые родили его на свет. Альфа столько настрадался и пережил, пускай даже и не знает об этом. Но, с другой стороны, у омеги словно камень с души упал: теперь им не нужно переживать из-за своих отношений, ведь если Юн не является его кровным братом, то у них нет никаких причин переживать по этому поводу и теперь можно смело рассказывать обо всём родителям, не боясь их реакции и того, как они это воспримут. Только вот пока Чим не собирается ничего рассказывать, он найдёт Юнги и вместе с ним всё и расскажет. Он теперь просто обязан найти Юнги.
— Пап, отец, я безмерно благодарен вам за то, что сейчас я имею, а в отдельности спасибо вам за Юнги, за такого замечательного брата, – сжимая губы, чтобы прямо здесь не разреветься, Чим подскакивает со стула и подбегает к родителям, которые выдыхают с облегчением, явно ожидая другой реакции от сына, и обнимают омегу, прижимая к себе.
Никто из присутствующих не хочет прерывать сей идиллии, а особенно Чимин, но вот подкатившая к горлу так не вовремя тошнота, мучившая омегу с самого утра, нарушает прекрасный момент. Моментально отстранившись от родителей, Чим глубоко вдыхает, ненадолго избавляясь от напрашивающейся рвоты и начинает быстро тараторить.
— Нужно найти Юнги и всё ему рассказать. Я быстренько переоденусь и спущусь к вам. Подождите пару минуточек, – уже на ходу договаривает Пак, стремительно поднимаясь в свою комнату.
Как только он забегает в ванную, то вмиг сгибается над унитазом, опорожняя желудок, и кривясь от раздражённого горла и неприятного привкуса на языке. Уже которую неделю его каждый день так полощет, не давая нормально есть. Но нет, омега нисколечко не жалуется, а даже рад. Это может прозвучать ненормально, но Чимин сейчас, склонившись над белым другом, содрогаясь от неприятных судорог и ощущением желчи на языке, чувствует себя самым счастливым на свете, прикладывая ладошку к своему животику, где зарождается маленькое счастье.
Их с Юнги собственное счастье. Улыбнувшись себе в зеркале, Чим быстро полощет рот и умывается холодной водой, приводя себя в чувство, и, накинув на себя большую толстовку альфы, спускается вниз к родителям.
***
Шесть часов. Шесть часов мучительных поисков по всему городу и нигде, нигде нет Юнги. Словно он провалился сквозь землю, исчез, растворился, уехал из города. Но последний вариант был вычеркнут, так как люди отца сообщили, что альфа не покидал этого города, значит нужно искать его в его пределах. Вот только где? Пусан хоть и не такой большой, как Сеул, но тоже не деревня, и найти в нём одного человека практически невозможно. Но надежда всё-таки есть. На улице уже темно и ничего не видно. Середина ночи, а семья Пак с несколькими телохранителями и фонариками бродят улицами этого уютного городка. Но уже ночь, и в такое время даже в самом безопасном городе становится не так уж и безопасно, поэтому глава семейства Шивон отводит своих омег домой, наказывая им хорошенько отоспаться и отдохнуть, и обещает, что завтра с утра они вновь продолжат поиски, но им всем сейчас нужно отдохнуть.
Завтра предстоит ещё один тяжёлый день поисков сбежавшего Юна. У Чимина появляется плохое предчувствие и к горлу вновь подкатывает тошнота, поэтому омега, как только они заходят в дом, бежит наверх, сославшись на то, что устал и очень хочет спать. Родители ничего не спрашивают, понимая, что Чимин перенервничал и ему нужно время всё обдумать. Хоть Чим и сказал, что всё хорошо, и новости о Юне он принял спокойно, но всё же ему нужно время, чтобы всё ещё раз хорошенько обдумать и решить, что он будет делать дальше. Ведь парень всю свою жизнь прожил с альфой, считая его своим родным братом, а теперь, когда раскрылась правда, он немного запутался и теперь не знает как себя вести с Юнги. Как с ним разговаривать и что нужно делать в подобной ситуации. Ему страшно. Он напуган. Но ведь это всё тот же Юнги, что и раньше. Нежный, добрый, заботливый и любимый Юнги. Но вот остался ли он всё тем же после того, как всё узнал? Будет ли всё так же нежен с ним, Чимином? Изменилось ли его отношение к омеге? Чиму даже страшно думать об этом. Он всё узнает. Он лично спросит Юна об этом, когда найдёт его.
Чимин его ни за что не отпустит.
***
— Да? – сонным голосом спрашивает рыжеволосый, потирая кулачком ещё сонные глаза.
На часах уже одиннадцать часов дня, а омега ещё спит. Он всю ночь провёл в тягостных раздумьях, накручивая себя разными догадками, которые в основном были не из лучших. Поэтому сейчас он несдержанно зевает, приподнимаясь на кровати Юнги и принимая сидячее положение. Он вчера себя до такого довёл, что в слезах пришёл в комнату старшего и улёгся на его кровать, обнимая всеми конечностями подушку альфы, от которой пахло его любимой мятой, аромат которой немного успокоил зарёванного омегу. И полностью выбившись из сил, он так и уснул: обнимая подушку Юна, лёжа на его кровати.
— Ты что, до сих пор спишь? – слышится возбуждённое и удивлённое на том конце телефона.
— Тэхён-а? – вмиг оживляется Чим, услышав такой родной голос лучшего друга.
— Конечно я. А кого ты ожидал услышать с моего телефона? – как-то обиженно произносит Вишнёвый, чем-то шурша.
И тут до Пака доходит, что он даже не удосужился взглянуть на экран телефона, когда поднимал трубку.
— Да тебя, тебя. А ты чего звонишь мне? Что-то случилось? Ты ведь сейчас должен быть у родителей Чонгука, разве нет? – подавляя в себе окутывавшую его грусть, интересуется Чим, вновь ложась на мягкую кровать, и прикрывает глаза.
Ему немножко обидно, что позвонил ему именно Тэхён — ведь он ожидал звонка совершенно от другого человека. Хоть ему очень приятно от звонка Тэ, но сейчас совсем не до бессмысленной болтовни, которая всегда следует в результате таких звонков Ви. Красноволосой макушке просто бывает скучно, ибо Чонгук бывает занят своими делами и совсем не обращает внимание на свою омегу, у которой шило в заднице, требующей любви и внимания. Поэтому всё недостающее внимание компенсирует Чим, которому и звонит Тэхён в первую очередь. И нет, рыжик абсолютно не обижен на друга, даже рад тому, что может помочь Вишенке, хоть и в такой малости, как освобождение от скуки.
— Да, я сейчас с братом у его родителей. Просто Гук с отцом и Моней куда-то сдрыснули, а Джину что-то нехорошо, вот он и отлёживается. А мне скучно и я требую к себе внимания! – без остановки тараторит Ви и что-то, видимо, ищет, если верить странным шорохам и хлопкам двери, но после тихо ойкает и виновато хихикает, –
А как у тебя дела, булочка? Ты ведь вроде с хёном тоже собирался к родителям. Ну так как? Как всё прошло?
Чимин подозрительно замолкает, чем настораживает Кима, а после тихо встаёт с кровати и подходит к окну, устремляя взгляд в голубое небо, лишь бы сдержать нахлынувшие слёзы. В последнее время Чи стал чересчур чувствительным и сентиментальным, и причина тому — бушующие гормоны, а ещё вся эта ситуация пошатнула и так неустойчивую нервную систему омеги, которому с каждым разом становится всё труднее сдерживать себя в руках. И если до этого ему помогали успокоиться нежные объятия Юнги, то сейчас его просто некому успокоить и поддержать, сказать, что всё хорошо, и что всё ещё наладится.
— Чимин-и, что случилось? Ты чего замолчал? – встревоженный голос Тэ вырывает Чима из его мыслей.
— В-всё хорошо. П-правда, – предательски дрожит голос, а по пухлым щёчкам скатываются первые слезинки, которые Пак тут же стирает рукавом юнгуковской толстовки, которую он отказался вчера снимать, так и уснув в ней, наслаждаясь исходящим от неё мятным ароматом.
— Но я же слышу и нутром чую, что что-то не так, – настаивает на своём красноволосый и что-то одевает на себя, кажись, джинсы.
Чим предательски всхлипывает, уже не сдерживая потока слёз.
— Тэхёёнааа, – завывает рыжик, шмыгая носом.
— Чимин, ты плачешь? Что случилось?! Чимин! – испуганно и в то же время встревоженно спрашивает Тэ, замирая на месте и прислушиваясь к громким всхлипам на том конце телефона.
— Юнгиии… Он… Он убежал из дома и на звонки и смс не отвечает… Мы не можем его нигде найти… И… И он сейчас не в лучшем состоянии… – между всхлипами пытается рассказать Чимин, но никак не может успокоить нарастающую истерику, будто до него только сейчас дошло, что альфа пропал.
— Так, стой. Куда и почему он убежал? И в каком таком он состоянии? – непонимающе спрашивает Ви, перепуган таким состоянием омеги.
— Он узнал, что был усыновлён и сбежал, – немного успокоившись отвечает рыжик, но всё так же продолжает шмыгать носом.
— ЧТО?! Как усыновлён?! – вскрикивает Ви,
– Чимин, я ни черта не понимаю, – растерянно произносит Ким и плюхается задом на кровать, ибо ноги после услышанного уже не держат.
— Когда он был маленький, мои родители усыновили его, потому что папа не мог иметь детей. Но потом родился я, но родители всё так же продолжают любить Юнги как родного сына, – мямлит Чим, а после вновь срывается на плач, – Тэхён-а, что мне делать? Как… Как мне найти Юнги? Я… Я очеень переживаааю из-за негооо…
— Тише, Минни, успокойся. Тебе сейчас нельзя переживать. Подумай о ребёнке, ему ведь тоже больно когда ты плачешь. Поэтому успокойся и перестань плакать. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Да, я прекрасно знаю, что в моём положении нельзя волноваться! – не выдерживает Чи и слегка прикрикивает на друга, но после растерянно ойкает, ведь совершенно не хотел срываться на друге, ведь тот абсолютно ни в чём не виноват, а бушующие гормоны так и бьют в рыжую головушку, мешая нормально всё воспринимать, – Прости, Тэхён-а. Просто эта беременность совсем меня изводит и делает слишком чувствительным и восприимчивым…
— Чимин, ты… Ты беременный? – Чимин слышит шокированный голос за своей спиной, а когда оборачивается, то видит не менее шокированного папу, что стоит посередине комнаты.
Телефон выскальзывает из ослабевших пальцев и падает на пол. Вот не так, не так Чим хотел, чтобы родители всё узнали. Не так и не сейчас… Но уже ничего не исправить. Время не повернуть вспять, а услышанное не стереть из памяти.
Это то, чего нельзя было избежать…
