True love

— Джин… У тебя… У тебя течка? – Джун не успевает даже толком ничего понять, как его тут же затыкают нежные губы, утягивая в напористо-страстный поцелуй.       Джин пытается углубить поцелуй, но у него ничего не получается: губы не слушаются, а тело мелко дрожит от слишком близкого нахождения альфы. Чон смешно стукается зубами и в порыве прикусывает губы парня, но даже не собирается отстраняться. Рядом с Джуном боль немного, но отступает, вот только на её место приходит сильное возбуждение, кружа голову и прекращая всякое здравое мышление, уступая права дикому возбуждению. — Джин, постой, прекрати. Ты ведь пожалеешь после, – сквозь сильно стиснутые зубы сипит альфа, нехотя отстраняясь от манящих и слегка припухших губ, что так призывно поблескивают.       У Мона голова кругом и в штанах слишком тесно лишь от одного вида распаленного Чона. Но Нам, на задворках затуманенного разума, понимает, что если он сейчас сорвётся, то пожалеет об этом. Сокджин сейчас не контролирует себя и из-за этого потом может пожалеть. Омега слишком невинен, а Ким слишком его хочет. И плевать, что сейчас Джин совершенно этому не противится, а наоборот, подталкивает старшего к действиям. Но, бля, это слишком. Чтобы устоять, у Джуна слишком мало терпения и сил и слишком сильное возбуждение, болезненно давящее на ширинку чёрных штанов, а перед ним слишком сексуальный и течный истинный. Всё слишком возбуждающе.       После их близости их отношения круто изменятся и либо в хорошую сторону, либо в плохую. Джин чересчур чувствительный и эмоциональный, а это нехило так потрясёт его невинную психику. Чон, вероятно, подумает, что Наму нужен от него лишь секс. Но, бля, это чистой воды ложь. Джун любит омегу не за его тело, что просто совершенно, не за его внешность, что нереально сногсшибательна, не за его прелестный милый и невинный характер, а за то, что Джин просто — Джин. Альфа любит его за всё сразу и одновременно ни за что конкретно. Это ведь и называется истинной любовью, когда любишь человека не за что-то конкретное, а потому что он просто есть и находится рядом с тобой. Поэтому Мон, собрав оставшиеся силы в кучу, мягко отстраняет от себя розоволосого, чтобы не дай чёрт не сорваться и не сделать только хуже. — Д-джуун… Мне ад-дски больно… Прррошу, помоги мне, – всхлипывая, дрожащим голосом умоляет омега, схватившись пальчиками за ворот синей куртки на Киме, не позволяя ему отстраниться ещё больше. — Джин, остановись, – еле выдавливает из себя блондин, пытаясь осторожно разорвать крепкую хватку на своей одежде. —П-помоги мнее… Я… Я больше не могу терпеть эту боль… И… И если ты боишься, что я пожалею, то не стоит. Я уже давно готов, не нужно бояться и сдерживать себя. Моё тело уже давно слишком бурно реагирует даже на незначительные твои касания. Я х-хочу тебя, а моё тело сейчас как никогда нуждается в тебе. Ты… Ты ведь хочешь меня? – голос дрожит, а в глазах — нескончаемая надежда и мольба, а ещё на самом их дне отчётливо читается дикое возбуждение, что так и манит, подталкивая действовать. Всё слишком. Слишком возбуждающе. Слишком пленительно. Слишком запретно. Слишком желанно.       Джун медленно подаётся вперёд, наклоняясь к покрасневшему личику, пока между их губ не остаётся всего пару миллиметров, от чего у омеги дыхание спирает и сердце удар пропускает от запредельной близости. — Хочу… – на грани слышимости выдыхает Нам в приоткрытые губы, а после целует, нежно, ласково и до бабочек в животе.       Чон приглушённо стонет в поцелуй и незаметно (но лишь для себя) ёрзает попой по уже намокшим простыням, пытаясь хоть как-то поубавить зуд в заднице. Но после он резко выдыхает весь воздух, когда руки альфы ложатся на его бёдра, а сам парень оказывается прижатым сильным телом альфы спиной к кровати. Поцелуй вмиг становится страстным и несдержанным, пошлым и развратным. Джун слабо верит в слова Чона, но он уж постарается, чтобы это чудо никуда от него не делось. Он сделает всё, чтобы Джин навсегда запомнил свой первый раз и чтобы ему понравилось настолько, что он и не захочет уже никуда «сбегать» от своего альфы.       Руки старшего плавно скользят вверх, задирая края свободного бежевого свитера, и тянут его вверх. Перед взором Мона открывается вид на плоский животик, после — на тяжело вздымающуюся грудь с затвердевшими сосками, острые ключицы так и манят оставить на них пару меток, а тонкая шея никак не уступает. Свитер откидывается куда-то за кровать, а губы Джуна опускаются ниже, к шее, ведя мокрую дорожку и оставляют пару алеющих засосов на её основании. Сокджин мечется по кровати и возбуждается до предела лишь от таких незначительных ласк и прикосновений тёплых ладоней к своим бокам. Ким уже не в силах оторваться от желанного тела, исследуя торс младшего, метя его собственническими метками. Ему хочется пометить розоволосого с ног до головы, чтобы каждый знал, что это милое чудо принадлежит ему, и совсем скоро он будет принадлежать абсолютно полностью и без остатка. От этих мыслей желание усиливается с геометрической прогрессией, овладевая и так затуманенным разумом обоих парней.       Джин приглушённо охает, когда пальцы альфы подцепляют кромку его домашних штанов и тянут их вниз, слишком медленно и мучительно, открывая вид на стройные длинные ножки. И тут в голове омеги что-то резко щёлкает, заставляя его вмиг смутиться, сжимая бёдра. Его щёчки розовеют, а сам парень смущённо отворачивает голову, чтобы лишний раз не встретиться с восхищённым взглядом альфы, который внаглую рассматривает его обнажённое тело. А после невесомо касается пальчиками лодыжки, ведя нежно до колен, а после переходит на бёдра, вмиг перемещая ладони на округлую попу, ощутимо сжимая её. Несдержанный стон вырывается с приоткрытых губ и его обладатель тут же прикусывает нижнюю губу, зажмуривая от стеснения глаза. Джун лишь усмехается на эти действия и ведёт приоткрытыми губами по впалому животику, переходя на тяжело вздымающуюся грудь и выбирает в плен губ затвердевший сосок. Слегка прикусывает, а после втягивает, облизывает вокруг и вновь втягивает в рот. Чон несдержанно стонет, спрятав покрасневшее лицо в изгибе локтя и неосознанно прогибается в пояснице, всё больше подставляясь под губы альфы, что уже перешли на его выступающие ключицы.       Нам уже не в силах больше терпеть, возбуждённый член больно давит на жёсткую ширинку штанов, мешая здраво мыслить, а перед ним сейчас мечется по кровати возбуждённый до предела течный омега, что окончательно срывает крышу. Всё это слишком желанно, и уже нет никаких сил терпеть и сдерживаться. Длинные пальцы осторожно касаются тонкого запястья, от чего омега заметно вздрагивает, а после альфа медленно убирает его руку от лица, заглядывая в родные глаза, наполненные желанием и совсем капельку, где-то там в самой их глубине — малым страхом и смущением. — Принцеска, я люблю тебя, – ласковый шёпот утопает в нежном поцелуе, на который тут же отвечают с такой же нежностью, обнимая за шею и поддаваясь всем телом.       Джин не боится, нет, он полностью доверяет своему альфе. Он знает, что тот никогда не сделает ему плохо или больно. Знает, потому что Сокджин тоже любит. Омега доверчиво жмётся к сильному телу альфы и недовольно фыркает в поцелуй, так как не может ощутить его полностью из-за дурацкой куртки и дебильного белого гольфа. На его недовольство лишь тихо смеются и мягко отстраняются, заглядывая в глаза. — Я не разденусь, пока ты мне не скажешь того же, – хитро улыбается Нам, и дразнясь, снимает с себя лишь куртку, которая отправляется в полёт за пределы кровати. — Шантажист! – омега возмущённо хватает ртом воздух от бесстыжего наглёжа, но после коварно улыбается и резко подаётся вперёд, заставляя старшего врасплох. – Я люблю тебя, – тихий шёпот в самые губы, а после следует обманчиво-нежный поцелуй.       Розоволосый целует ласково, отводя внимание альфы, который даже не о чём не подозревает, отвечая с такой же нежностью и приобнимает младшего за талию. Джин как-то хитро улыбается сквозь поцелуй и в считанные секунды опрокидывает не ожидавшего такого альфу на спину. Чон разрывает долгий поцелуй, смущённо наблюдая за ниточкой слюны, тянущейся между их губ, а после смущение тут же пропадает и на его место приходит несдержанное восхищение и новый прилив возбуждения. Потому, что Ким, мать твою Намджун, бесстыдно ухмыляется, снимая с себя гольф и кладёт свои ладони на упругую попу младшего, сжимая её.       Джин заворожено смотрит на подкачанный торс альфы, замечая еле видные кубики пресса, острые ключицы, сильные руки с виднеющимися под бронзовой кожей венками. Омега покрывается румянцем, потому что слишком откровенно, слишком шикарно, слишком желанно и слишком для его невинных глаз, которыми он разглядывает идеальное тело своего парня, от которого уже не в силах оторваться. Дрожащие в предвкушении пальцы несмело касаются чужого живота, а с приоткрытых губ срывается несдержанный стон. Джин ведёт пальцами выше, чувствуя твёрдость и рельеф мышц и прикусывает нижнюю губу от желания ощутить каждой клеточкой своего тела своего истинного. Джун терпеливо ждёт, пока парень откровенно рассматривает его и осторожно касается, но когда тот неосознанно начинает тереться задом по его паху, и при этом уже совершенно не стыдясь постанывает в голос, всё его терпение лопается. С тихим рыком альфа резко меняет их местами, вжимая ойкнувшего младшего в смятые простыни, близко наклонившись к его растерянному лицу. — Ты нарвался, Принцеска, – томный шёпот в приоткрытые губы, пока руки плавно скользят по нежной коже бёдер, вырывая из уст обладателя тихий стон.       Острый кончик языка медленно скользит по нижней губе, непроизвольно касаясь чужих губ, а руки пусть и не смело, но уже не боясь, опускаются на широкие плечи альфы. Джин растягивает пухлые губы в лёгкой улыбке и сам целует, показывая своими действиями, что этого он и добивался. Ибо, папу твою за ногу, у него задница вся горит и требует член альфы, а этот самый альфа так безжалостно медлит и тянет. Вот только Нам всё сразу понял, только немного затупил и наверное подзабыл, что у омеги как бы течка, и тот как бы до предела возбуждён. Ну не совсем подзабыл, если учитывать крышесносный аромат, усиливающийся с каждым его прикосновением к молодому разгорячённому телу. Не забыл, а распалял до предела, чтобы омеге было максимум приятно и минимум больно, ведь первый раз всегда чуточку болезненно.       Ким медленно скользит руками к тонкой талии омеги, а после резко переворачивает его на живот, заставляя встать на колени и прогнуться в пояснице. С припухших губ вырывается хриплый стон, а сам Джин послушно прогибается сильнее, оттопыривая свою прекрасную задницу, чем показывает, что он уже полностью готов к следующим действиям. Тёплые ладони ласково ведут верх по худым бёдрам, а губы нежно расцеловывают выгнутую спину, от чего омега мелко подрагивает и совсем тихо постанывает, осознанно подвиливая попой. Губы переходят на шею, а руки с силой сжимают округлые ягодицы, не давая ими так призывно вилять. Табун мурашек проходится по всему телу, стоит Наму оставить невесомый поцелуй за ушком, в слабое и самое чувствительное место. Но в следующую секунду губы исчезают вместе с руками, оставляя на тех местах, где они касались, жгучее ощущение. Джин уже собирается повернуть голову и посмотреть, что же там делает его парень, но тут же отворачивается, смущённо пряча лицо в подушке. Сзади слышится характерный звук растёгивания ремня и вжик молнии, а после непонятный шорох и тихий мат, но вскоре всё затихает, погружая комнату в напряжённую тишину.       Розоволосый со всех сил напрягает свой слух, прислушиваясь к каждому незначительному шороху позади себя, невольно напрягаясь всем телом. Но в следующую секунду в мгновение расслабляется, ощущая на своей талии всё те же тёплые руки, а на шее — мягкие губы, а ещё он ощущает что-то твёрдое, что так явно упирается в его попу. Омега, конечно, понимает, что это может быть, и от этого сразу становится стыдно. Да, они уже взрослые и это всё естественно, но он же ещё совсем невинен во всех планах и совершенно неопытен. Стыдно и жутко неловко, но сильное желание бьёт в голову, заставляя отбросить все ненужные мысли в сторону и полностью довериться своему альфе, который так умело сейчас отвлекает его нежными касаниями к запретным местам.       Нам умело скрывает своё лёгкое волнение, прикрывая его уверенными действиями. Губы требовательно целуют в подставленную шею, пока руки медленно подцепляют резинку белых боксёрок и стягивают их с аппетитной попы. Джин на секунду напрягается и пытается сжаться, но сильные ладони, очерчивающие его бока, медленно спускаясь ниже, вмиг его успокаивают, чему ещё способствуют влажные поцелуи, которыми альфа очерчивает его широкие плечи и спину.       Ненужная ткань летит к остальным вещам, а взгляду старшего приоткрывается откровенный вид его омеги. Слишком пошлая колено-локтевая поза, показывающая омегу с интимной стороны, с той, которую ещё никто до него не видел, и этот факт неимоверно льстит альфе. Сильный аромат нежных гвоздик бьёт в нос, и Нам решает больше не медлить. Ласково целуя тонкую шею, оставляя после себя ещё больше меток, альфа медленно скользит рукой по нежной коже спины, очерчивая длинными пальцами каждый позвонок, с нажимом проходясь по пояснице, заставляя омегу прогнуться сильнее. Джун осторожно проходится ребром ладони между двух половинок, собирая на пальцах как можно больше природной смазки Джина, который вмиг напрягается всем телом, пряча лицо в складках помятых простыней, сжимая их в маленьких кулачках. — Принцеска, прошу, расслабься и доверься мне.       Родной и до ужаса любимый голос напополам с нежными поглаживаниями по спине и бёдрам действуют волшебным образом, успокаивая Джина, который послушно расслабляет напряжённые мышцы и поворачивает голову за нежным поцелуем. Джун тут же накрывает полные губы, утягивая их в ласковый поцелуй, тем самым отвлекая омегу от лёгкого проникновения одного пальца. Сокджин заметно вздрагивает и замирает, но не отстраняется, лишь привыкая к новым ощущениям, которые совершенно не приносят никакой боли, лишь малость удовольствия. Омеге этого мало, поэтому он углубляет поцелуй, безмолвно прося о большем. Старший незаметно облегчённо выдыхает через нос и добавляет второй палец, вводя их на всю длину и вновь замирает, давая омеге привыкнуть. Два пальца уже ощутимее ощущаются в девственном проходе, но и они не приносят никакой боли. То ли это так действует неожиданно начавшаяся течка, то ли слишком сильно выделяющаяся смазка, но двух пальцев Джину категорически мало, ему уже не терпится ощутить в себе что-то больше. Он хочет ощутить в себе член своего альфы, глубоко в себе, чтобы до звёздочек перед глазами и поджатых пальчиков на ногах. От своих же мыслей розоволосому становится неимоверно стыдно, но одновременно возбуждает его ещё сильнее.       Чон с жутким стеснением заводит руку за голову, притягивая альфу за шею, и углубляет поцелуй, показывая, что он уже готов, что Нам может уже переходить к более решительным действиям. На что Ким отстраняется и недоверчиво оглядывает раскрасневшее лицо младшего, а после заглядывает в его глаза, где не находит того страха, который так боялся увидеть. В глазах напротив — лишь дикое желание и безграничное доверие, а ещё нежность и истинная любовь. Чон легонько кивает на немой вопрос парня и оставляет на его губах невесомый поцелуй, словно ещё одно подтверждение, что он уже готов.       Джун полностью отстраняется от омеги и вынимает из растянутого прохода пальцы, хитро улыбаясь на разочарованный стон парня, который недовольно морщится от ощущения пустоты. Правда этот факт Джун скоро исправит. Боксёрки летят восвояси, а с губ срывается облегчённый вздох, пока Джин не в силах оторвать шокированного вперемешку с восхищением взгляда от достоинства своего парня, нервно сглатывая вязкую слюну. Стеснение и немножко испуг кроются в розоволосой голове, но это тут же пропадает, стоит только альфе склониться к его телу вплотную, давая ощутить бедром твёрдость его члена. Джин тихо стонет и прогибается сильнее, осознанно задевая тазом возбуждённый орган альфы, на что тот приглушённо рычит, кусая омегу в основание шеи и сильно сдавливает его бедра пальцами. Завтра, естественно, на этих местах расцветут синяки, а шея омеги будет светить яркими собственническими метками, чего Мон и добивается, оставляя как можно больше своих следов на молодом теле.       Возбуждённая плоть альфы с напором проходится по промежности, а его губы сцепляются в страстном поцелуи с губами Джина, который подаётся тазом назад, намереваясь уже наконец-то ощутить все прелести большого размера своего парня глубоко внутри. На эти провокационные действия розоволосого Ким довольно ухмыляется в поцелуй и медленно проникает лишь головкой в горячее нутро, застывая на месте и прислушивается к изменениям в эмоциях младшего, который от неожиданности прикусывает его нижнюю губу и тут же зализывает ранку, несмело подаваясь тазом назад, ощущая как твердый член медленно проникает в него всё больше.       Ощущение наполненности срывает крышу окончательно, накрывая с головой неимоверным удовольствием и пускает по телу маленькие разряды. Джин вовсю пытается насадиться до конца, но крепкая хватка на собственнических бёдрах не даёт ему и на сантиметр пошевелиться, от чего он обиженно сопит и в отместку кусает губы альфы, прося его сделать хоть что-то. Да Джун бы и рад уже выебать этого наглеца до потери сознания, но оставшийся ещё рассудок бьёт по мозгам, говоря о безопасности омеги, которому нужно хоть какое-то время, дабы привыкнуть к его немалым размерам, ибо он же сам себя может навредить. Но с очередным жалобным скулежом и попыткой омеги вновь совершить движение тазом, дабы наконец-то ощутить альфу полностью в себе, Джун не выдерживает и делает пробное движение бёдрами, проникая во всю длину и вновь останавливаясь. Джин с секунду прислушивается к собственным ощущениям и слегка подаётся назад, приглушённо застонав. И этого хватает с лихвой, чтобы все тормоза окончательно сорвало.       Джун кладёт свои руки на тонкую талию, придерживая, и начинает медленно двигаться, проникая до самого конца. Омегу пробивает сильнейшим током удовольствия, а с его припухших губ вылетают несдержанные громкие стоны. Он каждой клеточкой чувствует своего альфу. Чувствует, как его лёгкие заполняет кисловатый аромат яблок с корицей. Чувствует горячее дыхание на своей макушке и требовательные поцелуи-укусы на шее. Чувствует сильные руки, крепко держащие его за талию. И чувствует каждую венку на члене альфы, который медленно и тягуче двигается в нём, заполняя его полностью собой и приносит неимоверное удовольствие.       Нам не двигается быстро и резко, он не делает всё быстро, растягивая наслаждение и даёт прочувствовать этот момент каждой клеточкой тела. Он проникает глубоко, каждый раз меняя угол проникновения, и когда Джин протяжно стонет, выгнувшись в пояснице — начинает совершать фрикции под конкретным углом, аккурат попадая по комочку нервов, выбивая из омеги хриплые стоны. У Чона колени в разные стороны разъезжаются и перед глазами всё плывёт, а в паху как будто пожар. В низу живота скручивается приятный узел наслаждения, а член обильно сочится смазкой, с каждым толчком проезжаясь по простыни, чем доставляет ещё больше наслаждения.       Чувствуя как тело в его руках напрягается, а сам омега начинает стонать громче, Нам помещает одну руку на аккуратный член, начиная быстро надрачивать омеге и сам ускоряется, почувствовав скорую разрядку. Джин гортанно стонет, до предела выгнувшись в спине и содрогается всем телом, пачкая руку старшего белесой жидкостью, а после уже тише стонет, чувствуя как Нам покидает его тело, изливаясь на его спину. Тяжело дыша, Джун заваливается рядом с омегой, который так же сам пытается привести дыхание в норму, отходя от сногшибательного оргазма, и мелко подрагивает от не прошедших ощущений. — Надеюсь, ты не сбежишь от меня после этого? – тихо спрашивает блондин, придвигая к себе за талию омегу, утыкаясь носом в его макушку. — Если ты так думаешь, то ты полный баран! – возмущённо пыхтит Джин, разворачиваясь в объятиях, и легонько бьёт в грудь довольно улыбающегося Нама. — Не спорю. Но я просто слишком сильно влюбленный в тебя баран, который теперь никуда тебя не отпустит. Так что даже не думай сбежать от меня, – сладко тянет Ким, вытирая их тела краем простыни. — А я и не собираюсь никуда сбегать, потому что не смогу уже без тебя. Слишком люблю тебя, чтобы сбежать, – омега не сдерживает довольной улыбки, пряча лицо на груди альфы, прижимаясь к нему всем телом. — У нас с тобой всегда всё слишком. Слишком хорошо вместе, – тихо произносит Нам и улыбается в ответ на утвердительный кивок, прижимая родное тело ближе к своему и укрывает их одеялом. У них всегда будет всё слишком. Потому что они слишком сильно любят друг друга.