Дисгармония

От автора: 1) Ух, я не выдержала и накатала продолжение в рекордные сроки. Снимаю с себя ответственность продолжать в том же духе. Все зависит... от чего-нибудь)) 2) Так, эм…наверно, стоит предупредить: в этой главе будет повышение рейтинга в лице гетослеша. И, да, я понятия не имею, как еще назвать тот маленький разврат, что произошел ночью между Ханом и Джимом. В общем, надеюсь, вам понравится) Пожалуй, это утро было одним из тех редких исключений, когда Джим не спешил выпроваживать женщин, с которыми провел ночь. Ему нужно было вспомнить. И раз уж Хан – чертов, господи – Нуньен Сингх не соизволил пролить свет на ночные события, Джим расспросит других участниц. Когда дамы проснулись и милостиво согласились позавтракать, Джим сделал для себя несколько открытий. Во-первых, никакой третьей красотки не было и в помине. Одна из девчонок, с которыми он проснулся, и была той самой дамой в красном платье (как же, однако, одежда и макияж дурачат бедных мужчин). Во-вторых, Хан был прав: Джиму с этой самой красоткой было не просто скучно, у него буквально раскалывалась голова от ее щебетания, лишенного какого-либо смысла. Она болтала о косметике, нахваливала приготовленный Ханом завтрак, а также размышляла вслух, пригласит ли он ее на свидание этим вечером. Боже, она была полной дурой. И, тем не менее, именно Жаслин (имя второй Джим моментально забыл, едва оно прозвучало) рассказала об интересующих его событиях. Впрочем, ей стоило только начать, как память сама немилосердно обрушилась на него, подобно снежной лавине. Выпроводив девушек, Джим так и не решил, рад ли он возвращению памяти, или лучше бы было о таком не вспоминать. …Той ночью, когда Спок покинул бар, Джим приударил за парочкой понравившихся девчонок. Но, несмотря на то, что он купался в их очаровательном внимании, сам Кирк нет-нет, да и посматривал в сторону Хана. Он понятия не имел, зачем это делает – то ли опасался за девушку, то ли мучился банальным любопытством. И, видимо, одной из его собственных девушек надоело, что он вечно на кого-то отвлекается, и она ушла. Оставшаяся (как же ее звали? Асти? Эсти? Пусть будет Эсти) спросила, что они будут делать. И Джим повел ее к столику Хана и малютки Жаслин. Хан не стал возражать. Вчетвером они мило пообщались, выпив, пожалуй, чуть слишком много (Джим ориентировался на аугмента, совершенно забыв, что тот именно что аугмент), и вскоре мало что соображал. Еще больше напилась Эсти. Джиму впоследствии пришлось почти тащить ее на себе. Почти – потому что его самого придерживал Хан. Они завалились в квартиру Кирка и там уже продолжили веселье. В какой-то момент Джим увел Эсти в ванную, где они, слегка протрезвевшие, очень неплохо перепихнулись под струями теплого душа. Увы, но этого Эсти хватило, и вскоре после того, как они вернулись в комнату в одних полотенцах, она заснула в кресле. Хану повезло больше. Джим ненадолго уходил на кухню выпить и перекусить, а когда вернулся, увидел обнаженную спину Жаслин, что собой частично скрывала находившегося позади нее Хана. Он целовал ее грубо и властно, рывками, без того томного слияния, когда легкие уже начинают гореть, а ты все еще не можешь оторваться от чужих губ. Хан держал ее за белокурые волосы – жестко и наверняка болезненно, но Жаслин стонала от удовольствия всякий раз, когда он наклонял ее голову или запрокидывал ее, используя хватку на волосах как рычаг. Они находились на кровати, в окружении смятых тканей покрывала, одеяла, простыни. Красное платье лежало на полу, и под ним, как выяснилось, ничего не было. Ничего, кроме тяжелых грудей с бледно-розовыми вишенками сосков, крутых бедер и узкой талии со сладкой впадинкой пупка. Вся эта красота была в руках Хана – в умелых руках, как показывали все более бессвязные звуки, издаваемые Жаслин. Сам аугмент был… совершенен. Джим признал это, не в силах оторвать глаз от сильной спины и мышц, что перекатывались под бархатистой мягкостью кожи. Хан стоял на коленях, и даже так он был высок. Свет и тени от уличной иллюминации блуждали по острым скулам и линии шеи, переливались и искрили на капельках пота – не его, а девушки. Он бросил ее перед собой и поднял взгляд на стоявшего посреди комнаты Джима. Лицо Хана обладало строгой красотой, словно гениальный художник нарисовал его резкими мазками кисти. Глаза почти светились в темноте от яростных эмоций, и весь он казался Джиму в тот момент свирепым божеством, у ног которого извивалась добровольная жертва. Не отрывая этого пугающего взгляда от Джима, Хан перевернул Жаслин и поставил ее на колени. Его руки ласкали ее тело, влажно блестевшее от испарины, губы вырисовывали узоры вдоль позвоночника. Жаслин сладко постанывала, изгибалась и извивалась, стараясь прижаться теснее, подмахивая бедрами, буквально крича о большем. И Хан дал ей большее, снова вплетя пальцы ей в волосы и прижав голову к матрацу, заставив открыться ему в бесстыдной красе. Он вошел и тут же начал трахать ее с пугающей, свирепой сосредоточенностью на Джиме. Черная прядь челки упала ему на правую сторону лица, сделав еще более диким, немыслимым. Женские стоны и вскрики наполнили комнату какофонией бессвязной музыки, оглушая, но взгляд серо-зеленых глаз никак не отпускал, не давал ни уйти, ни отвернуться. В какой-то момент Хан наклонился к уху Жаслин и что-то ей сказал. Джим не знал что, но девушка приподняла голову, расфокусированно-пьяно посмотрев на Кирка. Она улыбнулась ему, ярко-розовым язычком проведя по губам. Это было приглашение. И Джим был достаточно пьян и безумен этой ночью, чтобы подойти и забраться на кровать. Встать на колени, зеркально повторив позу Хана. И все так же не отрывать от него взгляда, даже когда Жаслин сдернула полотенце, даже когда ее полные губы и язык обхватили головку, даже когда… О, их было так много, этих когда. И вдруг Джим обнаружил себя обхватившим затылок Жаслин и яростно трахающим ее рот в полной гармонии с движениями Хана, бравшего ее сзади. Он все еще держал ее за волосы, и это должно было быть больно, но Джиму отчего-то плевать, и все, о чем он способен думать, это немыслимые глаза Хана, эта пугающая сосредоточенность на его лице, и вызов, и смутное обещание, скрытое в полуулыбке-полуоскале. Джим очарован, он одурманен, восхищен и напуган этим сверхчеловеком. Он едва ли помнит о девушке между ними. - Капитан, - выдыхает Хан, и Джиму кажется это все очень и очень неправильным. - Зови меня Джимом, - смеется он хрипло, и ответная улыбка неожиданно воспаляет кровь, и он кончает. Перед глазами пляшут красные пятна, и все, что он видит, это искаженное в экстазе лицо. … Хан не соврал, когда сказал, что не любит оставлять своих людей надолго без присмотра. В прошлом, скажем так, были инциденты. Особенно с Микой и Ким. Сиб, конечно, за ними присмотрит, но он – не Хан, как однажды сказал Мика. А Ван с Зеро поостерегутся выступить против их профессионального боевика. Шальной взгляд синих глаз и пьяная, восторженная улыбка. «Зови меня Джимом». Словно налетев на стену, Хан резко остановился и закрыл глаза. По телу прокатилась дрожь при одном воспоминании о проведенной ночи. Ох, капитан, вы еще лучше, чем можно было представить. - Мистер Сингх? Хан открыл глаза, продолжая слегка улыбаться. Видеть на вулканском лице тщательно скрытую настороженность было приятно. Не так, как кончающего Джима, но с этим зрелищем немногое сравнится. - Мистер Спок, - отозвался Хан снисходительно. - Вы вернулись только сейчас? - Да. - Где вы были? - Не волнуйтесь, никто не пострадал. - Этому есть подтверждение? – допытывался вулканец. - Да, - ровно ответил Хан. – Когда я уходил, капитан как раз проснулся. - Капитан? - Что вам не понятно, мистер Спок? – Хан приблизился к нему на шаг, бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство, что так ценят эти инопланетные телепаты. – У нас с вами есть только один капитан, не правда ли? Я говорю о Джиме. И, вот оно: чуть сощуренные глаза, изменение в линии рта, напряжение в положении плеч. Злость. Вулканцы так глупо гордятся своим самоконтролем. Их эмоции действительно спрятаны глубже, чем у людей. Они не реагируют на мелочи, вроде чужой глупости, неудачи в делах, плохой погоды. И именно поэтому они так уязвимы. Так легко понять, что для них действительно имеет значение. Или кто. - Все просто, - понизил голос Хан, поравнявшись со Споком, - мы провели вместе ночь, коммандер. Всего хорошего. А теперь ваш ход, мистер Спок.