Лисья Проповедь

Публичная бета включена

У оранжереи я был ровно в полдень. На входе парнишка всучил мне рекламную листовку. Я мельком взглянул на посеребренный крест на фиолетовом развороте и сунул листовку в карман. Церковники вечно пытаются протащить идею, что от демонов могут избавить только они и благочестие. А как по мне, хороший кольт помогает куда успешнее. Внутри пахло орехами в меду. С клумб высотой мне по пояс водопадом свешивались разноцветные хризантемы. Прозрачный купол над головой словно бы играл с людьми, создавая иллюзию защищенности посреди города. Словно бы кровь и грязь остались снаружи и не могут сюда попасть. Людей вокруг почти не было, сказывался будний день. Бьянку я нашел у фонтана, как она и обещала. Всё такую же рыжую, как в моем сне, и все так же пахнущую сигаретами Черри. Она сидела на каменном бортике и, не замечая никого вокруг, вглядывалась в свое отражение, одетая в строгую черную юбку и белую блузку навыпуск. Подойдя, я тоже взглянул на воду. В фонтане отражалась лисица. Девушки там не было. Пусть я этого и ожидал, но рука сама собой потянулась к пистолету. Пришлось себя одернуть. — Добрый день, — она не отрывала взгляд от воды. — Любопытно, как Вы умудрились прийти сюда с оружием. В голове заметались мысли. Убить её? Здесь, среди бела дня? А если она решит напасть? Сколько людей может пострадать? Я попытался оглядеться. Охраны рядом не было. Редкие прохожие гуляли по дальним тропинкам, обходя фонтан стороной. — Добрый? Любопытно как Вы умудрились сюда прийти. Бьянка повернулась и посмотрела мне в глаза. — Я здесь работаю. Восточная оранжерея видит разницу между духами и убийцами. — Серьезно? И в чем она? Она замолчала, на мгновение растеряв все свое красноречие. Но, в конце концов, заговорила. — Вам известно, что человек единственный из разумных созданий наделён способностью лгать? — Не переводите тему. Мы не о людях сейчас говорим и не об их пороках. — Я и не перевожу. Все предельно просто. Большая часть тех, кого Вы презрительно называете демонами — бывшие люди. После смерти с них слетает вся их ложь и остаётся только оголенная сущность. Все эти вампиры, мстительные духи и прочие демоны, против кого вы боретесь — всего лишь неприглядная правда о Вас самих. Скажите, охотник, кем Вы станете после смерти? Сколько своих драгоценных людей Вы убьете, прежде чем Вас удастся остановить? Настоящие духи, рождённые вне Вашего лживого мира, никогда не зададутся целью убивать людей. А может быть, стоило бы. Эта отповедь далась Бьянке непросто: на лбу выступили капельки пота, рыжие локоны растрепались, а на шее выступила и пульсировала венка. — Разумеется, такие, как Вы, не задаются целью убивать людей. Вы просто топчете их, походя, не замечая, как муравьев на пикнике. Какое Вам дело до жалких людишек и их жизней, ведь так? Ещё и беленькими и чистенькими остаетесь. Какая прелесть. Что же до того, кем я стану после смерти, уверяю Вас, мне не нужно быть живым, чтобы уничтожить ещё одного, последнего демона. Если, конечно, это понадобится. Бьянка вжала голову в плечи и вся как будто скукожилась, как обиженный ребенок. Слишком взрослый, чтобы плакать, но слишком маленький, чтобы справиться с чувствами. Наконец, она заговорила: — Не такого приема я ждала. Я надеялась, Вы меня поймете. Снова повисла тишина. — Да твою мать! К вашему сведению, мисс, вход сюда не бесплатный. Я уже потратил на Вас время и деньги! И либо Вы сейчас внятно объясните, что Вам нужно и что я с этого получу, либо я застрелю Вас и отобью потраченное, сдав лисью шкуру. Решайте. Она закусила губу. — Раз так, хорошо, — слова хлестнули как пощечина. — Если ты исполнишь мое задание, я буду тебе должна. Я молча кивнул. Должник-по-ту-сторону это не шутка. Такой шанс и такая опасность выпадают раз в жизни. — А сделать тебе нужно только одно — верни украденное. Не волнуйся, я все покажу. Вдруг я обнаружил ее стоящей в полушаге от меня. Как она слезла с фонтана, я пропустил. Мгновение — и Бьянка зло и страстно поцеловала меня. Мир дрогнул, пошел мелкой рябью и исчез. Вместо оранжереи мы оказались в маленькой бедной комнатке. На стульях, столе и подоконнике валялись в беспорядке женские тряпки, но пол был чистым и пыли тоже не было видно. Посреди комнаты стояла огромная продавленная кровать, застеленная фиолетовыми простынями. На Бьянке теперь был красный шелковый халат, открывающий вид на её грудь во всей красе. — Что это значит? Где мы? — спросил я. Но голос потонул, как в тумане, в странном вязком воздухе. Бьянка взглянула на меня, но не ответила. Вместо этого она улеглась на кровать и, достав из-под подушки женский журнал, начала его листать. Дышать было тяжело, словно под водой, когда жабры уже отрастил, но как ими пользоваться не знаешь. Я понял, что не стану больше тратить силы на вопросы без ответов. Вдруг в комнату вошла другая девушка лет шестнадцати на вид. Темно-каштановые волосы её были коротко подстрижены, а скромное серое платье ниже колен явно говорило, что она ученица духовной семинарии. Она с размаху плюхнулась спиной на кровать и застонала. — Ужасный день! Матушка Тод меня ненавидит. Вечно цепляется к словам, оставила меня после занятий и ещё в субботу назначила наказание. И сказала, если так будет продолжаться дальше, переведет меня в городской пансионат. А как ты? Скучала по мне? Тут я понял, что Бьянка выглядит иначе, куда моложе, чем в оранжерее. Здесь и сейчас ей было от силы пятнадцать. — Безумно скучала, — лукаво улыбнулась Бьянка и, притянув подругу к себе, страстно её поцеловала. Та, как видно, только этого и ждала. Их поцелуй был таким долгим и страстным, какой бывает только в шестнадцать лет. В другом месте эта сцена могла бы доставить мне удовольствие, но здесь, когда каждый вдох давался с трудом, я только и думал, когда же они закончат и приступят к чему-то действительно важному. Ведь не зря же Бьянка отправила меня в свои воспоминания? То, что это была её память, я уже не сомневался. Наконец, они разорвали поцелуй. — Ты обещала мне кое-что рассказать, — заговорила семинаристка. — Мелли! — Бьянка отчего-то густо покраснела и положила ладонь на плечо подруги. — Я не могу, нам не положено. — Ну знаешь, — откликнулась Мелли, сбросив чужую руку. Она резко села спиной к Бьянке и сложила руки на груди, — нам тоже много чего не положено. Например, приводить в пансион гостей. Тем более, жить с кем-то. Я-то думала, в тебе побольше благодарности. На лице Бьянки отразилось такое горе, словно мир трещит по швам. Она вновь протянула руку к Мелли, но коснуться её не решилась. Вместо этого она сунула руку в карман и тихо вздохнула. — Мелли, — позвала она, но девушка не обернулась. Бьянка растаяла в воздухе и появилась снова перед лицом подруги. Она села на колени. — Любимая, это не фокусы, это просто я, какая есть. И потому я не могу тебя им научить. Тут нечему учиться. Мелли как будто смягчилась. По крайней мере, разжала руки и взглянула на Бьянку. — Но ты же говорила, что в человеческом теле нет места для магии. А сама творишь такие штуки. Бьянка улыбнулась и достала из кармана белый светящийся шар размером с мандарин. — Когда мы превращаемся в людей, мы отделяем магию от себя. Взгляни, вот она вся, заключена в жемчужину. И в подтверждении, жемчужина мигнула. Мелли восхищенно охнула и кинулась в объятия Бьянки. А я подумал, что уж больно она переигрывает. Любой человек заподозрил бы подвох. Но Бьянка человеком не была и явно людей не знала. — Какая красота! Я так тебя люблю! Это самая чудесная вещь, которую я видела. Бьянка густо покраснела, а мир вновь покрылся рябью. Это дало мне краткую передышку, и я вдохнул поглубже, пока еще мог. Теперь я очутился в маленьком парке с уютными желтыми скамейками. На одной из них и сидели Бьянка и Мелли. Последняя обнимала подругу за плечи и сокрушалась. — Или ты мне не доверяешь? Ты думаешь, я лгу? Бьянка хмурилась. — Дело не в этом. Я уже говорила: даже если я дам тебе жемчужину, ты не сможешь ей воспользоваться. Она тебе не подчинится. — Тогда и проблем нет, правда же. Ну не потрачу же я то, что не могу взять. Я всего лишь хочу рассмотреть жемчужину поближе. Она - отражение тебя, и я хочу им насладиться. Бьянка колебалась, а мне все труднее было дышать. От жары и духоты пот лился градом, я еле стоял на ногах. Наконец, она сдалась и достала жемчужину. Мелли с достоинством приняла ее и некоторое время внимательно разглядывала. А потом крепко зажала в кулаке и зажмурилась. Через секунду она стояла в добром десятке шагов от лавочки. Бьянка со страхом и возмущением вскочила с места. — Что ты делаешь? Как? Это неправильно, верни мне жемчужину. И она требовательно протянула руку. Мелли с неохотой вложила в нее жемчужину. Над губой у Мелли поблескивали капли пота, а руки слегка тряслись. — Прости, я не хотела. Это вышло случайно. — Я вижу, — возмутилась Бьянка и развернулась, чтобы уйти. Она была уже на полпути из парка, когда подруга нагнала ее. — Постой! — Мелли схватила ее за руку. — Прости меня, ну прости. Я не хотела этого делать. Это вышло случайно. Но Бьянка отдернула руку и, ничего не ответив, пошла вперед. Мелли всхлипнула. Потом еще раз, но громче. Бьянка замерла, но поворачиваться не спешила. — Я люблю тебя, и если ты уйдешь, я умру, — она еще раз всхлипнула и по щекам ее покатились крупные слезы. Все еще злая как черт, Бьянка обернулась. — Раз так, клянись, что больше не коснешься моей жемчужины. Или больше меня не увидишь. — Клянусь, — всхлипнула Мелли. — Я сделаю все, что ты скажешь, только останься. И я никогда больше не коснусь твоей жемчужины. Бьянка не успокоилась, в ней явно клокотал гнев, но она подошла и обняла подругу. — Я люблю тебя, — всхлипнула Мелли, положив голову ей на плечо. — Ты моя самая лучшая. Мир вновь поплыл, а я, воспользовавшись передышкой, стер со лба пот и сделал пару глубоких вдохов. Чем дольше шло это шоу, тем хуже я себя ощущал. Мир вернулся. Теперь я стоял на обветшалом провинциальном вокзале. Мелли я нашел быстро. Она стояла в сером пальто и с маленьким чемоданом в руках. Волосы ее чуть отросли, но плеч все еще не касались. Бьянка стояла тут же, спиной ко мне. На ней было не по сезону легкое голубое платье в пол. — Прости меня, — заговорила Бьянка. — Ты ни в чем не виновата. Это все Матушка Тод. Старая карга, вечно цеплялась. Ну хоть теперь я от ее присмотра избавлюсь, — Мелли прикусила губу. — Я вернусь за тобой зимой, ты главное дождись. Она шагнула к подруге и поцеловала ее, но Бьянка отпрянула. — Если ты на меня не сердишься, почему не хочешь взять с собой? — Я не могу. Первое время за мной будут пристально следить и, если найдут повод, выгонят на улицу. И я даже не уверена, что найду, где тебя укрыть. Но я приеду за тобой, как только смогу, обещаю. Она притянула Бьянку к себе и вновь поцеловала. Поцелуй длился и длился, а я уже знал, что увижу. Рука Мелли скользнула в чужой карман и что-то вытащила. Сил не хватало, и меня пригибало к земле. Голова кружилась, и мир вокруг расплывался. Вдруг все краски стали серыми, только волосы Бьянки отливали рыжиной и то как-то тускло. Мелли весело заскочила в поезд, и он тронулся. Бьянка следила за ним, пока можно было хоть что-то разглядеть. Но вот, поезд исчез за горизонтом, и она потянулась в карман за жемчужиной. — Стоп. Хватит! — крикнул я из последних сил. — Заканчивай. Мир вновь заколебался, и я очутился в знакомой оранжерее. Дышать стало легче, но от усталости подкашивались ноги. Я неуверенно шагнул к фонтану и сунул руки в воду. Прохлада вернула меня к жизни. Зачерпнул горсть и брызнул себе в лицо. Потом еще и еще. Вода затекла под воротник и дальше по спине, неся облегчение. Наконец, я прополоскал рот и сплюнул. На языке остался привкус хлорки. — Сука. Вампирша хренова, — выругался я и сел на траву у фонтана. — Пришел в себя? Ты хорошо держался, если хочешь знать, — Бьянка присела обратно, на бортик фонтана, и наклонилась так низко, как могла. — И чего ради я смотрел весь этот любовный цирк? — Слова часто не передают полной картины, а я хотела, чтобы ты увидел все в истинном свете. — А что-нибудь посущественнее у тебя есть? Она коротким движением задрала край блузки, выдернула из-за пояса фотографию и кинула мне. Снимок был квадратный, полароидный. Мда, меня ещё в проекте не было, когда такие штуки были в ходу. Наверно, с той истории лет тридцать прошло, не меньше. Сам снимок — ничего примечательного. Всё те же две девчонки на фоне того самого парка и… мемориальной арки. Не узнать её было нельзя. Так же, как не знать, где она стоит. Она и восемь ее сестер опоясывали Город с трех сторон. Кто-то говорил, что на дне моря стоят еще трое, но сейчас это не важно. Отличное начало. Но соглашаться я не спешил. — Так значит, хочешь вернуть жемчужину? А почему сразу не спохватилась. — Сначала я решила, что её украл кто-то другой. Не могла поверить, что это сделала Мелли. Даже пыталась искать в том городке, но всё напрасно. Всё думала, вот зимой вернется Мелс, и мы вместе разберемся. Не может такого быть, чтоб она мне не помогла. — А потом зима пришла и ушла, но от твоей Мелли не было ни слуху ни духу? Бьянка кивнула. — И тогда ты наконец поняла. И помчалась сюда. Что было дальше? — Город на Границе, вы даже не знаете, как близки к нашему миру. Здесь я ощущаю жемчужину куда лучше. И когда я приехала сюда, то сразу поняла: в городе моей жемчужины нет. А пару дней назад что-то изменилось. Я проснулась и поняла: она где-то рядом. — Отлично. Поговорим об оплате. — Я же сказала, что буду должна, — она нахмурилась. — Это само собой, но этого мало. Во-первых, если я верну тебе жемчужину, ты вернешь мне все, что взяла сейчас. — Справедливо. — Во-вторых, поклянись, что не причинишь вреда Мелли или тому, у кого сейчас жемчужина. Бьянка вскочила с места. — Эта гнусная тварь ограбила меня, оставила запертой в человеческом теле и шляется теперь, тратя мою магию, а я должна заботиться о ее здоровье? Я прикрыл глаза. Навалилась тяжелая сонливость, и даже крики Бьянки не очень помогали быть в сознании. — Либо так, либо ищи другого охотника. Я не собираюсь потакать убийце. Бьянка задохнулась от гнева. А потом раздраженно засопела и надолго умолкла. Я задремал. Проснулся, только когда она легонько пнула меня носком. — Ну хорошо, пусть будет по-твоему, я не стану ей мстить. Я приоткрыл один глаз. — Поклянись. — Клянусь, что не стану убивать Мелли, если ты первым найдешь мою жемчужину и вернешь ее мне. Я кивнул и поднялся с земли. — Годится. Как мне с тобой связаться? — Просто представь себе меня и позови. Звучало крайне сомнительно. — У тебя не хватило сил даже для того, чтобы показать воспоминания, не вытягивая энергию из меня. Что-то не верится, что их хватит на быстрое перемещение. — Если у тебя в руках будет моя звездная жемчужина, то хватит. А до того я перезвоню. Если посчитаю нужным. Она улыбнулась, ясно давая понять, что разговор окончен и продолжится только с жемчужиной в моих руках. — Напоминаю, от этого будет зависеть, найду ли я жемчужину. Если собираешься ставить мне палки в колеса, может, и затевать поиски не стоит? Улыбка померкла. — Хорошо. Я точно перезвоню, если понадоблюсь.