Он вглядывался в волны, как будто собираясь принять участие в их шумной беседе и сообщить им важную весть. В нем было нечто, напоминавшее и средневекового алхимика и авгура древнего Рима. Виктор Гюго, «Человек, который смеётся»
— Я понял, как ты устроен, Ал. — Нашёл учебник по анатомии? — ухмыльнулся в ответ Ален и поспешно поднялся на ноги. Он никак не мог отделаться от чувства, что в присутствии этого человека сидеть — чуть ли не святотатство. При этом у самого Рея от таких неловких приветствий как-то неуловимо темнели глаза. Ал никак не мог набраться храбрости, чтобы прямо задать вопрос, что он делал не так. Но сейчас Рей, казалось, был в прекрасном расположении духа и потому лишь отмахнулся, то ли невербально попросив сесть на место, то ли отбрасывая какие-то свои мысли подальше. — Ты не опаздываешь, только когда мне нужно пять минут на подготовку. Впрочем... Слушай, карты часом не при тебе? На секунду повисла тишина, а затем Ал вытащил руки из карманов. В правой ладони оказалась стиснута колода. Ониксовое сияние вокруг неё исчезло. Или, скорее, стало незримым, потому что экстрасенс (удивительно непривычное определение!) до сих пор чувствовал его. И постоянно ловил себя на том, что нет-нет, да ощупывал колоду в кармане, чувствуя, как живое тепло ласкало пальцы. Словно эта маленькая вещица радовалась встрече этаким детским, наивным восторгом. — Прекра-а-асно, — судя по улыбке Рея, ничего прекрасного лично для Ала в этом не было. — Одолжишь? Конечно, хотел было сказать он и тут же протянуть колоду. А вышло так, что собственные пальцы лишь плотнее сжались на цветных картонках, а уголки губ сами собой опустились вниз. — Зачем? Рей рассмеялся и упал на диванчик напротив Ала. В глазах его снова мелькнуло и исчезло тёплое выражение. Как будто свечу пронесли в тёмном и почти оставленном доме. — Выдохни, — миролюбиво посоветовал Рей и демонстративно пожал плечами. — Поди попробуй у экстрасенса его карты отобрать, он же руку отгрызёт. — Если ты хотел, чтобы тебе отгрызли руку, обратился бы к Энди, я такое давно не практиковал, — мрачно отозвался Ал и совершенно неожиданно для себя почувствовал, что действительно расслабился. — Сыграем в дурака? — Мне кажется, ты сейчас именно этим и занят. — Сказано это было таким тоном, что Алу волей-неволей пришлось выпрямиться и натянуть на лицо сосредоточенное выражение. — Лучший способ разбудить осознанную экстрасенсорику — сделать предсказание. Иногда Алу казалось, что Рей слишком хорошего о нём мнения. — Не хочу тебя расстраивать, но я не умею правильно гадать на картах. — «Умеет»! «Правильно»! — насмешливо повторил Рей, и Алу отчего-то сильно захотелось загладить оплошность. — Как ты думаешь, зачем тебе вообще карты? Без них ты — не экстрасенс? Будущее притягивается только к цветным картинкам? Тогда да, конечно, если ты не умеешь читать комбинации, то всё, пророчества не получится. Но это не так работает. Я, например, знаю основы гадания на минонских колодах. Но в моих руках любые карты — просто игрушки. Потому что дело вообще не в том, с помощью чего ты гадаешь. — Зачем тогда они нужны? — почти умоляюще протянул Ал и сразу понял, что нужно было промолчать. — Помощь в концентрации, — отрезал Рей. — Визуализация образов, которых ты увидел, если угодно. Я не спорю, ты напитал эту колоду своей Силой. Теперь она и правда привязана к тебе. Но предсказания она за тебя не сделает. Первична именно твоя сила, карты лишь помогут структурировать и осознать увиденное. — Заметив, что его ученик заметно растерял энтузиазм, Дроссвел всё же смягчился и чуть теплее заметил. — В пророчествовании нет ничего страшного. Поэтому мы и начинаем именно с него: оно относительно безопасно. К тому же ты определённо уже заглядывал в будущее раньше. Возможно, сам того не осознавая. Пойми, Ал: ты стал экстрасенсом не в тот момент, когда дозвался свою силу и приманил карты. Это жило в тебе, и уже давно. Просто ты пока не умеешь ловить эти образы, интерпретировать их, отличать обычные навязчивые мысли, дежавю и предчувствия от зова грядущего. Карты тебе именно для этого: они будут реагировать на твою силу. И, если пророчествование активируется, они подскажут, что пора сконцентрироваться и начать обращать внимание на каждое ощущение, каждую мелкую деталь. Сейчас мы попытаемся вызвать пророчество сами, так что запоминай, как это делается и что ты при этом почувствуешь. Опусти колоду и выполняй полную прогонку. Сейчас. Спорить с Реем было не к добру, Ал прекрасно знал это и безо всякого предвиденья. И потому, с неожиданным сожалением отложив колоду, сложил пальцы в уже знакомый замок. Где-то под рёбрами заворочался тёплый комочек силы, развернул щупальца, и тут же кровь, вино и огонь побежали по жилам до самых кончиков пальцев. Шипящей волной скользнули в голове, убирая отголоски боли, обожгли глаза, на миг вынудив зажмуриться, и потекли ровно, спокойно, послушно. Рука Ала сама собой потянулась за колодой и замерла в воздухе. — Какие будут рекомендации? — Не нервничай, — вновь переходя на деловой тон, посоветовал Рей. — С технической точки зрения тебе требуется пропустить большие пласты силы через центральную нервную систему, чтобы магия вступила в резонанс с ней и с органами восприятия. Мы пока не знаем, как ты будешь гадать: кто-то будущее видит, кто-то слышит его голос. Другие улавливают запахи, причём настолько сильные, что могут на их основе сделать полноценное пророчество. Чуть реже образы будущего ощущаются, как тактильный контакт. Иногда видения могут быть комбинированными. Не могу сказать заранее, как это пройдёт именно у тебя, поэтому постарайся подогнать достаточно силы и в мозг, и к органам восприятия. Подгонишь мало — волшба пойдёт со скрипом, можешь травмироваться, а этого нам не надо. И не выводи энергию из тела. Пусть она вращается вокруг тебя, постоянно находится в движении. И... Помни. У тебя уже получалось это раньше, даже если ты этого не замечал. Сейчас ты не делаешь ничего нового. Поэтому всё получится. Ал торопливо схватил свою колоду, стоически проигнорировал насмешливый взгляд Рея и с удовольствием начал её тасовать. Кто бы мог подумать, что касаться карт, чувствуя, как они легко перелетали с руки на руку, будет так приятно? На него выразительно и насмешливо глянул трефовый король. Ал успел заметить, что у него чёрные глаза, и потерялся.***
— На кого гадать будем? — Руки Ала замерли, а сам он поднял голову, глянув прямо и как-то так, что захотелось поёжиться. Рея трудно было выбить из колеи. Но сейчас, только взглянув в расширившиеся зрачки своего ученика, он понял, что больше не контролировал процесс, что было ожидаемо. Маги разума, не только экстрасенсы, а вообще любые, почти не имели связи с телом, когда погружались в свою волшбу без остатка. Некоторых из них можно было хоть на куски в такие моменты резать: они не чувствовали ничего, и обращали внимание на своё состояние, лишь когда магия выпускала их. Это была мощная защитная реакция, слившаяся с чистой силой: если бы маги разума в своём самом беззащитном состоянии ещё и реагировали на внешние раздражители, это бы их калечило от переизбытка ощущений. По той же причине во всех редких пособиях по магии разума, что Рей уже изучил вдоль и поперёк, категорически воспрещалось тревожить колдующего Носителя. В половине случаев это бы не возымело никакого эффекта, в другой же могло стать причиной травмы. Как нельзя резко будить легковозбудимого и психически неустойчивого человека во время медицинской операции над ним, так и магов разума нельзя было обрывать на середине заклятья. Разрешалось лишь мягко звать их по имени или любым другим, не слишком резким образом напоминать им, где реальность, чтобы сознание нашло себе путь обратно. Рею хотелось верить: то, что Ал в состоянии говорить и видеть его — добрый знак. — А тебе не всё равно? — Тогда на тебя, — легко согласился Ал и перекинул колоду с руки на руку. — А на какое время? — Гадай так, чтобы можно было проверить. На сегодня, например. Скрыть напряжение в голосе удалось с большим трудом. Скользивший по залу сквозняк пощекотал голую кожу и на мгновение взметнул волосы Ала вокруг его головы чёрным шевелящимся ореолом. Откровенно говоря, Рей сомневался, что они добьются успеха. Мотивация — мотивацией, но Дроссвел не первый год работал с магией, знал все её ограничения и ловко определял потенциал новичков. Ал, пусть и был чрезвычайно умным парнишкой, всё же магически оказался не слишком одарён. Его огромный объём силы нивелировали множество психологических зажимов и страх перед магией как явлением. А Ал, как ни в чём ни бывало, ловким щелчком выбил из колоды карту, и она, три раза перевернувшись в воздухе, упала на столик картинкой вверх. С неё на мир весело глядели глаза Серого Адепта. — Тебя ждёт новость, — совершенно спокойно заметил Ал. Вот уж кого совершенно не волновало, что гадал он на минонский манер. Карты и их толкования были знакомы Рею, но он-то откуда о них узнал? Сам Ал уверенно разделил колоду пополам, и на стол тяжело упала зелёная семёрка, полностью скрыв собой Адепта. — И новость плохая. — Ал, ты хорошо себя чувствуешь? Прямо в глаза Рея глянули два чёрных провала. — Ты даже не догадываешься, насколько. Он рассмеялся хрипло, надсадно, его руки дрогнули, и на стол, ровно друг напротив друга, упали Синий и Красный Воины, грозно щерясь сталью. — Противостояние. На твоей стороне… Он вздрогнул, как будто колода укусила его за палец, и на стол посыпалась красная и жёлтая мелочь из разряда того, что в игре «скармливают» сопернику: пятёрки и шестёрки, много. Гораздо больше, чем должно быть. Поверх них легли три Красных Архимага. — Кажется, это «Громоотвод» в полном составе, — задумчиво заметил Ал, ощупывая карты кончиками пальцев и не глядя на них, как слепец. — С вами ещё какой-то отряд. Семь человек, не считая Архимагов. Зато против вас… Он наскоро перетасовал оставшиеся в руках карты, позволяя им свободно выскальзывать из пальцев. Со стороны казалось, будто эти картонки сами, по доброй воле выпрыгивали из рук в стремлении побыстрее попасть на стол. Ал наугад взял две карты и положил их по обе стороны от Красного Воина рубашками вверх. Рей внезапно понял, что его морозит. Серая мелочь на порядок ниже покрыла стол. Этих карт оказалось больше в два, если не в три раза, а в ладонях Алена осталась всего одна. — Во-о-от как, — протянул он, не отрывая от неё азартного взгляда. — Давай уже, удиви меня, — с улыбкой предложил Рей. Он чувствовал, как что-то происходило, как вместе со сквозняком по комнате кружилась сила, живая, тёмная, довольная, что её наконец-то выпустили в мир. Это было неправильно. И впечатляло так, что глаз не отвести. Рей уже и не помнил, когда в последний раз засматривался на чужую магию. Тем более — магию разума, самую незрелищную в этом ярком мире. Ал криво усмехнулся и, зажав карту между пальцами, повернул картинкой к Рею. На ней замер в нелепой позе человечек в красно-чёрных клетчатых одеждах. — Эта карта мне незнакома, — спокойно отозвался Рей, чувствуя, как похолодели пальцы. Смешной и маленький человечек глядел с белой картонки остро, холодно, проникая взглядом куда-то за ледяную броню. А ещё — от него веяло почти физической силой. — Это Джокер, — спокойно пояснил Ал и положил карту поверх серой мелочи. — На Земле — символ хитрости и коварства. Тебя ловушка ждёт, Рей. Очень сложная, с двойным дном. — Какая же это ловушка, если мы о ней знаем? — попытался улыбнуться Рей, но снова напоролся на взгляд двух чёрных омутов и осёкся. — Впечатляет, Ал. Если это сбудется… — Это сбудется. Он сказал это таким тоном, что само будущее могло испугаться и поспешить подстроиться под предсказание. — Надеюсь. Но всё равно — у тебя есть право на ошибку. — У меня есть, — с внезапной улыбкой согласился Ал, и тут же она превратилась в оскал. — А у тебя — нет. Впрочем, как и всегда. Теперь Рей чувствовал настоящую тревогу. — Ал, — и бровью не повёл! — Ал! — Я слышу тебя. — Медленно положи карты и прекращай прогонку силы. Ты сам на себя не похож. — Подожди. В любой другой ситуации Рей бы посмеялся над его приказным тоном. Но только не сейчас. Потому что под прицелом этих чёрных глаз действительно невозможно было двинуться. Его просто вдавило в диванчик и непонятно каким чудом давало дышать. Чувствовать на себе чужое влияние, пусть и насквозь магическое, было неприятно. Ещё утром Рею казалось, что он сделал вполне достаточно, чтобы избавить себя от любого давления со стороны посторонних, чужой магии и даже чужих седин. И вот, пожалуйста, снова. В наступившей тишине приближающиеся шаги прозвучали набатом. Скрипнула, открываясь, дверь… — Рей! Новости! Рей смежил веки и медленно выдохнул, успокаиваясь. Он знал, что на него смотрели, и Ал, и Детта, замершая в дверях и разглядывавшая засыпанный картами стол со вполне понятным недоумением. И человек-Рей привычно исчез, давая место всегда собранному и холодному лидеру «Феникса». Ал, усмехнувшись, постучал указательным пальцем по Серому Адепту, а затем указал на зелёную семёрку. — Я помню, — одними губами ответил Рей и повернулся к магичке вполоборота. — Город Линос, напали на разведотряд, — мгновенно отчиталась Детта, и у неё заметно задрожали губы. Из всех возможных новостей Рей меньше всего любил именно такие. Когда ловили разведотряды, «Феникс» замирал и заранее облачался в траур. Рей хорошо помнил своих первых разведчиков. Трое братьев из мелкой знати и их однокурсница, которая считала своим долгом следить за шебутными парнями, потому что «сами они точно умудрятся загеройствовать и глупо лишиться одинаково-пустых голов». Насколько Рей помнил, когда они нашли эту четвёрку, девчонка так и лежала впереди, раскинув руки, как будто её защита могла помочь троим прекрасным разведчикам и никаким бойцам. Она внешне осталась в порядке, как в насмешку. Троих братьев разнесло по домику, где они собирались, так, что не вышло даже определить, что именно против них применили. Он очень нескоро решился собрать ещё один разведотряд. Точнее, и не стал бы собирать. Просто необходимость припёрла к стенке и заставила закрыть глаза на явное предостережение. Бойцы «Феникса» по одиночке стоили двадцати Молний. Если погибал кто-то из них, Рей долго ярился, мстил, работал на износ, пытался продумывать каждую вылазку так, чтобы никто больше не пострадал. Но при этом смирялся, ведь эти люди прекрасно знали, что их ждало, и были готовы. Когда убивали разведчиков, Рею казалось, что кто-то перерезал беспомощных детей. Когда убивали разведчиков, «Фениксу» наносили непоправимый вред. Когда убивали разведчиков, мстить выходил «Громоотвод». А когда мстить выходил «Громоотвод», никакие силы не могли спасти виновных от ярости Рея. — Как мы узнали? Детта видела, что у него дрожали руки. Но ответила тут же: — Поймали пятерых из шести. Это «Мимикрия», Рей, они умеют пускать пыль в глаза. Аирекк забрал всё, что только можно, и переместился сюда. Но у него ещё есть связь с отрядом. Он говорит, что их хотят допросить, но ребята держат экраны и к себе никого не подпускают. Когда экраны упадут, у нас будет около… — Часа, я понял, — Рей устало потёр переносицу. Над обучением «Мимикрии» работала вся четвёрка «Громоотвода». Видно, не зря, раз разведчики всё ещё были живы. — Аирекка ко мне. Кто из боевых отрядов сегодня в поместье? — Шестой. И первый. Первый отряд — четыре человека, и один из них, кажется, был отравлен. Рей не выпустил бы их на поле, даже если бы выбора не имелось вовсе. — Вызови шестой отряд. Пусть собираются у Агентства Телепортации. И навесить на них иллюзии. — Как обычно, — тут же кивнула Детта и искривила губы в неискренней улыбке. — Что-то ещё? — Работай быстрее, — отрывисто бросил Рей и быстро вытянул из-под ворота футболки крохотный кулончик: алого феникса, похожего на вяло перетекающий сгусток лавы на золотистой цепочке. От прикосновения фигурка потеплела, но времени на отвлечения не было. Рей зажал кулон в кулаке. — Собрать «Громоотвод». И быстро — если хоть одного из вас не будет у барьера через три минуты — прикончу. Он снова прикрыл глаза. Одиннадцать человек. Аирек, трое громоотводчиков, и семь человек из шестого отряда. Семь красных мелких карт, которые как будто сами выскочили у экстрасенса из рук. Рей распахнул глаза. Ален сидел молча, и всё та же странная улыбка была на его губах, как приклеенная. Впрочем, с необычайным успехом гадания можно было разобраться и позже. Важно только то, что оно оказалось на руку. Аирек говорил, что разведчиков не убили из-за желания допросить. Но если это был лишь предлог, чтобы устроить ловушку, и на самом деле в Линосе их ждали… Рейнольд Дроссвел был не так воспитан, чтобы заставлять себя ждать. — Спасибо тебе, — негромко выдохнул Рей и поднялся с диванчика. Тут же до необычайного холодные пальцы вцепились ему в запястье. — Стой, Рей, время терпит, — глухо заметил Ал и кивком указал на диванчик. — Это ловушка для тебя, так что, можешь не сомневаться, без тебя не начнут. Меня кое-что смущает. — Меня тоже, — едва слышно отозвался Рей, садясь и вглядываясь в расширенные зрачки своего ученика, который впервые решился так открыто приказывать ему. — Почему выпал именно джокер? Комбинация из Синего Охотника и двух зелёных шестёрок тоже обозначает ловушку. А в зависимости от того, что выпадет после них, можно даже судить о том, что она представляет из себя. Но выпал Джокер. Будто всё замкнулось на нём. Будто ты на нём замкнулся. Почему Джокер? — Ал поднял глаза и жутковато улыбнулся. — Почему, Рей? Откуда взялось это странное чувство, будто в этом «почему» скрывалось что-то большее, чем подсказанное контекстом? Рею отчего-то казалось, что этот едва-едва вступивший в силу экстрасенс знал о нём нечто такое, о чём он, возможно, не догадывался и сам. — Кажется, тебе лучше знать. Ал одобрительно улыбнулся. — Быть может. У нас Джокер часто обозначает ещё и человека. Подлого и хитрого, он сам — как одна большая ловушка, может перебить любую другую карту. Или заменить собой кого угодно. Смысл всего этого не в ловушке, а в человеке. В том, что он может сделать с твоим маленьким беленьким мирком. Ни одна ловушка не может быть для тебя так опасна, как он. Как то, что он знает и то, во что он может превратиться. — Хочешь сказать, что там нас будет ждать кто-то из главарей Молний? — Не задавай мне вопросов, Рей, — холодно перебил его Ал и, опустив невозможно-жуткие чёрные провалы, подцепил ногтями упомянутую карту. — Джокер силён, но срабатывает один раз за игру. Если ты скормишь ему «шестёрок», то сможешь выиграть время и выполнить задание. Ровно как и он может выпустить вперёд карты помельче, чтобы нанести последний удар и не дать никому подняться. Какой вариант нравится тебе больше? По телу прошёл озноб. Семь мелких красных карт глянули, казалось, прямо в душу. Рей знал их всех. Если он мог смириться с гибелью мага-бойца, то это вовсе не означало, что он не готов был отдать жизнь за каждого из них. — Я не торгую людьми. — Да, уже какое-то время... Тогда отдай ему себя, — мягко проговорил Ал и тонко улыбнулся. — Что… — И без глупостей. Я догадываюсь, о чём ты подумал. Не смей. Ты слишком видная карта. Зато у тебя есть два козыря. Сумеешь выкинуть вовремя, Джокер будет вынужден истратить всю свою силу, чтобы отбить их, — правая рука Ала осторожно, не переворачивая, подняла со стола две карты, лежащие по обе стороны от одного из Красных Архимагов, и подала Рею. А Рей, только заметив, что изображено на них, яснее ясного почувствовал, что ему стало нечем дышать. — Откуда ты… — Карты сказали, — невозмутимо отозвался Ал. — Это не самые лучшие козыри. Обычно я… — Не достаёшь их из рукавов. Конечно. Поэтому я и посоветовал отдать шестёрок, — Ал быстро собирал карты со стола в аккуратную колоду. — Но твоя задача — убрать Джокера. А уж чем ты пожертвуешь для этого, людьми или принципами, мне дела нет. Следи только за тем, чтобы карты, которые уже есть у тебя на руках, не разгадали стратегию раньше времени и не обернулись против тебя. Это всё. Иди. Его глаза медленно возвращались в норму, и странный сквозняк исчезал, будто его и не было. Две карты, покоящиеся в руке Рея, казалось, глянули насмешливо, а затем картинки на них растворились, оставив снежно-белую картонку. Не то чтобы Рей мало видел в своей жизни умелой волшбы. Но чтобы исходила она от такого недоучки, который своих сил, помимо всего прочего, боялся — в первый раз. Он даже не сразу вспомнил, зачем вышел из поместья и почему там его уже поджидали Марк и Энди. И, должно быть, не вспомнил бы, не задай они синхронно один и тот же вопрос: — Что случилось? Рею и самому был интересен ответ на эту загадку. — «Мимикрию» поймали. Надо отбить, — и добавил, сбавив голос на два тона. — А Ал сделал предсказание. У Марка тут же нехорошо загорелись глаза. Рей испытал неодолимое желание ему врезать. Однако вопрос задал не он, а застывший изваянием оборотень: — И как оно? — Сбывается, — мрачно отозвался Рей и тут же окинул своих громоотводчиков хорошо знакомым сосредоточенным взглядом. Этого хватило, чтобы пресечь все расспросы. «Громоотвод» состоял из невыросших азартных мальчишек, теряющих голову от адреналина и щекочущей нервы опасности. Но, когда доходило до дела, эти мальчишки отбрасывали в сторону игры, превращаясь в абсолютно послушных ему бойцов. И за это Рей любил свой отряд. Время исчезло, растворилось, сгорело в пламени. Когда дело доходило до боя, мир переставал существовать. Были только детали, что могли нести смерть. Ему или противникам — не так это было и важно. Рей цеплялся за них, как за последние нити, что связывали его с реальностью. Позже он мог вспомнить, например, что во время битвы в порту Мариинтэрда ярко светило солнце, и на деревянных приморских домиках сидели птицы. Они отчего-то не пугались, а на смертоубийство глядели так, будто всё понимали и оценивали. Бывало, он запоминал глаза Молний до того, как погасить их. Слова, жесты, заклятья — Рею оставалось лишь удивляться, откуда всё это бралось в его памяти, ведь он смотрел и не видел ничего, кроме молниеносного магического боя. В Балентэрде Агентств Телепортации было три: Центральное и два Пригородных. За лесом располагалось ещё одно, но до него пешком идти было добрых четыре часа, если не больше. Рей точно не знал. Или не помнил. Или не считал. Для перемещений фениксы пользовались Первым Пригородным, примыкающим почти вплотную к лесу. Маги-пространственники, что работали там, все до единого были его друзьями, и оттого никогда не упоминали фениксов в отчётах о телепортациях. Рей старался не думать о том, что с ними сделали бы, раскройся это обстоятельство. Быть может, досталось бы не меньше, чем разведчикам. Или больше? Эти маги, очень мирные по натуре, уйти в подполье отказались категорически, но помогали ничуть не меньше. Работали чётко и быстро, не называли его по имени, никогда ничего не спрашивали, лишь молча выслушивали указание на место назначения и осуществляли переброску. Эти пространственники были Рею так же дороги, как и все остальные его помощники. В их молчаливой готовности помочь заключалось больше тепла, чем в иных словах и улыбках тех, кто находился рядом. Если уж так рассудить, то любой, кто однажды оказывался у Рея под крылом, становился семьёй. Не кровной, но такой, за которую стоило драться. По крайней мере, пока так называемая семья не начинала идти против главы дома. Тяжёлые двери оглушительно хлопнули за спиной. Рей не знал, кто их открыл и закрыл. — Город Линос, — на выдохе произнёс он и поискал глазами Аирекка. То был высокий худощавый блондинистый разведчик, совсем тихий и какой-то неуловимо-серый. «Феникс» знал его, как мастера глушащих, обнаружительных и записывающих чар. Рей помнил, что Аирекк сменил уже три отряда и только в «Мимикрии» почувствовал себя комфортно. Там его серость не была недостатком, а превращалась в оружие. Сейчас он кусал губы и постоянно расстёгивал-застёгивал куртку, пытаясь успокоиться. Не один Рей был готов отдать жизнь за этих разведчиков. — Ц-центральное, — с трудом выговорил он, и Рей чуть повысил голос. — Линос, Центральное Агентство Телепортации. — И, чуть тише, но с искренним беспокойством. — Ты в порядке? Пальцы Аирекка заметно задрожали. У всех, кто терял отряд, они дрожали. А ещё взгляд словно бы углублялся и до краёв наполнялся оглушительным воплем с просьбой о помощи. — Главное, в порядке ли они. Мир вокруг стирался уже не адреналином, а белым пульсирующим светом формирующегося портала. — Связь всё ещё установлена? — Шатается, — с неохотой признал Аирекк и тут же сжал руки в кулаки, чтобы не дрожали. — Но я запомнил местоположение. Эти глаза кричали так, что только глухой не услышал бы. Помогите. Помогите, помогите, помогите… Даже глаза умирающего не могли отразить такой густой, тягучей тоски. Сияние разрасталось. — Стой позади. И лучше всего — мониторь округу обнаружительными чарами. Гости нам не нужны, — он попытался улыбнуться. В такие моменты это выходило из рук вон плохо, но Аирекк увидел, понял, оценил, и невербальный крик утих. Рей окинул взглядом остальных. В одной руке Марка зажат был нож, перчатки он снял, чтобы не мешали ворожить. Энди выглядел каменной глыбой, но по напряжённой позе было видно, что и он готов сорваться с места. Шестой отряд стоял в отдалении, одной толпой, и глядел выжидающе, жадно. Столько лиц, а выражение на них одно. Мерцающий белый свет бросал на них одинаковые холодные отблески. — Напролом не пойдём. Нужно найти место, откуда мы сможем всё рассмотреть, построиться и ударить. — Крыша? Аирекк выглядел, как утопленник, но был полностью сосредоточенным. — Она прозрачная? — тут же уточнил Рей, радуясь изумительной удаче. — Прозрачней, чем намёки Молний на капитуляцию. По рядам прошлись нервные смешки. Рей позволил себе улыбку. — Тогда поднимемся на крышу. Начальное построение — третье. Марк, просканируешь здание на охранные и сигнальные заклинания, — дождавшись сдержанного кивка, Рей задумался. От белого мерцания глаза щипало. — Кто-то должен держать щиты. Желательно вообще пробиться к нашим и закрывать их и нас с двух сторон. Третья сторона — стена, на четвёртую встанут бесконтактные маги. Увижу, что кто-то начал разбредаться, побью, если вас не прикончат раньше. Свет стал настолько ярким, что вынудил зажмуриться. В ушах встал противный гул, перекрывающий все прочие звуки. Рей прикрыл глаза рукой и рявкнул погромче: — Марк! — Это я, — согласился тот и растянул губы в саркастической ухмылке. Но сейчас даже он не мог вывести Рея из монолитного состояния боевого спокойствия. Свет исчез внезапно, будто схлынул. И тут же Марк, весело хохотнув, щёлкнул пальцами, и не менее яркое синее сияние заполнило помещение. Мимо, царапая когтями пол, пронёсся успевший обратиться Энди, и Рей пошёл за ним, зная, что оборотень и без зрения отыщет выход из Линосского Агентства. Аирекк следовал за ним серой тенью. В ослепительном полыхании синей энергии Рей видел только его силуэт, но без труда представлял лицо: побледневшее, губы плотно сжаты, глаза звали, кричали, умоляли. Помогите, помогите, помогите. Неизвестно, было ли Линосское Агентство нейтральным или могло сообщить Молниям о прибытии «оппозиции». Рисковать зря Рей не любил, и световые помехи всегда сопровождали любое перемещение его людей. Если их не увидят, о них не расскажут. Вот и всё. Ни к чему было полагаться на человеческую совесть, она стала явлением до того редким, что впору было на неё молиться. Сложнее всего было пробраться сквозь толпу. Скрыться под иллюзией и идти, бежать, избегая любых столкновений, забывая о сбитых с ног прохожих. Аирекк был впереди. Иногда шаг его сбивался, и разведчик замирал, прислушиваясь к внутриотрядному каналу сообщений, вскинув отчаянно просящие помощи глаза к небу. Но лишь на миг. Пошатнувшаяся связь налаживалась, и гонка продолжалась. Это всегда была именно гонка. И приз — несколько лишних минут. Иной раз их можно обменять на сохранённые жизни. «Мимикрия» квартировалась практически в самом центре. У Аирекка был магазин защитных амулетов. Большой, с удивительно-высоким потолком, из-за чего проверить действие амулетов, требующих много свободного места, можно было прямо у прилавка. В здании было четыре выхода: главный, чёрный, через крышу и через подвал. Но все они оказались перекрыты и отряд очутился под колпаком. Сверху крыша практически полностью состояла из зачарованного дутого стекла, по которому струилась сетка охранного заклинания. Сквозь просветы силовых потоков угадывались силуэты людей и тускнеющий блюр магических щитов, которыми закрывалась «Мимикрия». Это было просто чудо, что охранки ещё не упали. Рей не любил чудеса. Впоследствии они всегда дорого обходились. — Ты видишь, что это за чары? — напряжённо спросил он. Марк только шикнул, оттолкнул в сторону старательно белеющего Аирекка и склонился над стеклом так, чтобы изнутри здания его не было видно. — Да. Нет. Не уверен, — он не касался силовых плетений, а лишь ощупывал воздух над ними, словно боясь обжечься. — Тут столько всего намешано… — Мне что-то не нравится, — едва слышно сообщил Энди, перед подъёмом на крышу обратившийся в человека. Крылья носа у него раздувались с заметным старанием. Рей знал, что в основе такого поведения лежало застарелое соперничество. Вечно этим двоим требовалось узнать, кто быстрее найдёт опасность, кто лучше среагирует, кто больше врагов заберёт с собой. Для них происходящее было игрой, пусть и жестокой. И это было к лучшему: дети не боялись игр, они их любили. — Здесь… — Стандартные охранные, — начал перечислять Марк, хватая и оттягивая белесую паутинку и уничтожая первый уровень чужой защиты. — Сигнальное заклинание, чары обнаружения… — Рей, что-то не так, — уже настойчивее повторил оборотень. В увеличивающихся просветах уже можно было сосчитать, сколько людей находилось в накрытом магазинчике. Рей тихо ненавидел в эту секунду обоих. Для мага недостаточно было знать, что абстрактное «что-то» не так. Факты, точные данные и скорость реакции — вот то, что нужно было Рею, чтобы отдать приказ. И ничего из этого два решивших поразвлечься напарника ему не давали. — …маскирующее заклятье, кажется, оно теневое, — тоже заговорил громче Марк. Шестой отряд приспустил щиты, прислушиваясь. — А ещё… Твою мать! Иллюзионные помехи! — Их там нет, — на этот раз Энди говорил совсем тихо, и его слова должны были оказаться погребёнными под куда более громкими и экспрессивными репликами Марка. Но их услышали все. Их обоих услышали. Дураками и неучами никто из присутствующих не был. Все знали, что иллюзионные помехи развеивались, если хозяева этих чар отходили далеко. Если они держались, значит, в ловушку они всё же угодили. — Сворачиваемся, — одними губами прошептал Рей мгновенно подмечая, что шестой отряд невовремя ослабил защиту. Его морозило. Снова морозило. Какая же это ловушка, если мы о ней знаем? Очень талантливо устроенная, толковая, замечательная ловушка, в которую они вляпались руками и ногами, купившись на дешёвую иллюзию. Связь Аирекка постоянно срывало, но силовой сигнал всё равно шёл. Рей и мысли не мог допустить, что их внутриотрядный канал связи обнаружил и перенастроил посторонний. — Пустите птичек полетать. Надо признать, растянуть ударное заклинание волной, чтобы сбить их всех с ног — это было неожиданно. И красиво. Рей успел подумать об этом перед тем, как почувствовал под щекой холодное неровное стекло. Затем на ноги упал ещё кто-то, совсем рядом сдавленно ругался Марк и тонко-тонко пело стекло, выводя что-то заупокойное на одной ноте. Мгновение замерло, растянулось, вместилось в удар сердца — а сердце, казалось, остановилось. Стекло, не выдержав веса одиннадцати человек, жалобно звякнуло и треснуло, обрушившись вместе с «птичками» вниз. В магазинчике были очень высокие потолки. А на полу, несомненно, их ожидало стоп-заклятье. Или что-то иное, не менее неприятное. Рей знал это ещё до того, как треснуло стекло, до того, как они рухнули в искусственно затемнённое помещение. Не здание — чёрный омут. Пугающий, всезнающий, глубокий. У тебя есть два козыря. Рей не любил даже вспоминать об этих «особых картах». Чем ты пожертвуешь, людьми или принципами, мне дела нет. Но он был не из тех, кто жертвует нужными людьми. Даже если выбора совсем нет. А эти люди были ему нужны. Рей сложил руки «домиком». Большие пальцы вместе и «смотрели» точно в середину груди. Локти пошире, глаза закрыть плотно-плотно, чтобы не обжечься. Волосы трепал ветер, в спину упирался чужой напряжённый взгляд: Рей чувствовал его между лопатками. Но всё это было внешним, неважным. Всё, что вне, не имело значения. Забыть. Отбросить. Потеряться. Важно было то, что разрасталось внутри. — Сгораю! И точно напротив больших пальцев на груди вспыхнул огонёк. Прожёг одежду, обдав запахом гари, лизнул кожу изнутри, почувствовал вкус крови, заревел радостно и жарко. И полыхнул так, что даже привычные Марк и Энди спешно отвели глаза. Огонь рванулся, как птица из клетки, изничтожил плоть, раздробил в пыль кости, выжег слова, мысли, силу. И, слизнув это горячим языком, воплотился сам, вытягиваясь в воздухе в бело-золотого Феникса. Огромные крылья хлопнули, выпуская в воздух золотистые искры, и падение магов сначала замедлилось, а затем и вовсе оборвалось. — Даже та-а-ак, — насмешливо протянул один из Молний, стоящий чуть впереди остальных. Только его глазам не вредило жгучее пламя. И только он разобрал, как огромная птица закрыла крыльями падающих людей, вспыхнула ярче и мягко опустила их вдали от заготовленных заклятий-ловушек. Огонь тянулся не рваными щупальцами, а стлался в воздухе, переливаясь у самого тела птицы снежно-белым, чтобы затем перетечь в насыщенно-золотой. Хвост Белого Феникса вытянулся и полыхал высоким костром, в котором, впрочем, можно было разглядеть каждое перо. Голову украшало подобие венца из золотых перьев, словно подчёркивая принадлежность к высочайшей знати. Четырёхметровые крылья хлопнули, не вызывая движения воздуха, а лишь прогревая его. Но, несмотря на размеры магазина, Фениксу он был мал, как бывают малы клетки и камеры. И, сложив с очередной вспышкой крылья, он вспыхнул жарким пламенем и погас, втягиваясь, сворачиваясь в другое, живое тело. — Реагируй, — коротко рыкнул Энди. Но это было лишним: и без напоминания Марк уже сорвался с места, чтобы помочь придержать падающего Рея. С дымящейся кожи уходили чёрные ожоги и медленно гасли лениво полыхающие волосы. Несмотря на это, его колотило так, будто Марк и Энди только что достали его из ледяной темницы. — Жив? — участливо поинтересовался оборотень. Рей чуть поморщился и, едва это стало возможно, открыл глаза, чтобы медленно, но с явной тревогой оглядеться, сосчитать своих и устремиться в выбитое окно, где молчаливым воплощением негодования застыли Молнии. И заметно вздрогнул, когда заметил, что один из них так же глядел на него, не отрывая взгляда. И от этой фигуры, укрытой, в отличие ото всех прочих, застывшей сетью синих, а не чёрных, электрических разрядов, за много метров несло почти осязаемой силой. — А вот и Джокер, — едва слышно выдохнул Рей, чувствуя сухой противный вкус золы во рту.