…как мало надо людям, чтобы сойти с ума. Чуть-чуть изменить привычную картинку мира – и готово… Макс Фрай. Наваждения
— Что мы будем делать дальше? — Мне и самому это интересно, — вздохнул Рей и испытывающе поглядел на Ала. Будто посчитал, что это землянин должен сам себе составить график занятий. — В поместье уже всю литературу по экстрасенсорике поднял. Хотя это достижение сомнительное: поднять аж целую одну книгу и странного вида записки полубезумного то ли провидца, то ли маньяка. Их иногда сложно различить, знаешь ли. — Ну спасибо. — Прости. Ты можешь назвать меня никудышным учителем и будешь прав. — Не назову, — спокойно открестился Ал и в качестве разминки телекинезом покатал туда-сюда круглую мишень. Подчиняясь движениям его кисти, тяжеленная деревяшка прошуршала из угла в угол и там замерла. Рей наблюдал за этими махинациями с неподдельным интересом. — Ты мог вообще за меня не браться. Ведь экстрасенсорика и контактная магия, кажется, не сочетаются? — Я тебе больше скажу: у большинства контактных магов иммунитет к экстрасенсорике. И почти девятьсот из тысячи экстрасенсов не испытают никаких затруднений в битве против контактного мага. — Удивительно, но ирония в голосе Рея почти не чувствовалась. — В основном вам не нужны руки для волшбы, ровно как и другие части тела. Ал поморщился, как от зубной боли. — Камень в мой огород? — Именно, — деловито согласился Рей, и Ал тут же, едва не краснея под его взглядом, убрал руки за спину. Ал узнавал у Марка детали. Оказалось, сильные телекинетики могли одновременно воздействовать на тысячи разнообразных предметов. Они умели поднимать в пустыне бури, силой мысли направляя каждую песчинку и вырванный из земли куст, даже если не видели их. Ал при всём желании мог контролировать в лучшем случае два предмета: руки-то две. Рей проверял, способен ли его ученик на большее. С теоретический точки зрения — да, способен. С практической — даже когда у Ала получалось поднять в воздух три-четыре, а то и больше, вещи, он терялся и не успевал проследить за всем. После того, как он чуть не снёс Энди голову случайно поднятым каменным пьедесталом с чьим-то бюстом, Ал от подобных экспериментов отказался, заявив, что «ниже среднего звучит не так уж и плохо, меня устраивает». По мнению Рея, у Ала уже давно должно было открыться что-то ещё. Возникшая задержка в проявлении сил его волновала, и замечалось это и без всяких шестых чувств. Тревога Рея была заразительна: Ален, который «профессиональным магом» становиться и не планировал, тоже начинал нервничать. На этой же почве возникли ухудшение сна, апатия и, казалось бы, давно отступившие головные боли. Потому что Рей говорил однозначно: если у однотонного мага переставали «пробуждаться» способности прямо в середине обучения, значит, они уже пробудились, причём без присмотра, непонятно когда и неизвестно что при этом натворив. Прямо сейчас Рей смотрел так, будто планировал снова поставить эту уже порядком осточертевшую пластинку. — Только не начинай, — предупредил Ал, демонстративно морщась. — У меня нет настроения всё это слушать по миллионному кругу. Я могу сказать только то, что уже говорил: если вокруг меня не расцветают иллюзии, не тупеют люди и не мигает свет, значит, ничего так и не проснулось. Понимаю, ты хочешь определить мой профиль. Я тоже. Но от моего желания тут ничего не зависит. — Ты удивишься, если я скажу, сколько вещей в мире зависит от обычного человеческого желания, — хмыкнул Рей, вот только глаза у него остались холодными. Дроссвел, как Ал уже успел заметить, терпеть не мог, когда с ним начинали спорить. Как показывала практика, обычно споры Рей выигрывал. Но прямо сейчас экстрасенс считал, что он дал маху. Потому что не заметить пробуждения каких-то новых суперсил Ал просто не мог. Вокруг него буквально летали предметы и это, серьёзно, не та вещь, которую можно проигнорировать. И остальные его теоретические способности менее заметными не были. — Давай просто считать, что мой профиль — пророческий, и забудем об этом? — улыбнулся Ал, искренне надеясь, что это сработает. Но Дроссвел в ответ нахмурился. — Ты не пророк, Ал. — Но не просто же так способность к гаданию открылась раньше всех остальных! Сама! Ну, почти. За окном бушевала поздняя весна, а они тут спорили насчёт магических сил Ала. Причём сам Ал выступал как любитель и вообще незаинтересованная сторона. Дурдом. — Мы её искусственно вызвали, — подчёркнуто спокойно отозвался Рей. — С соблюдением всех необходимых условий стимуляции пророческих плетений. А когда попытались без таких мер… Не мог бы ты мне напомнить, чем окончилось твоё гадание в прошлый раз? Ал промолчал, мрачно полируя взглядом оконное стекло. — А в позапрошлый? — продолжал наседать Рей. Ал прикусил губу, давя раздражение. Ему не хотелось обсуждать своё гадание. Ни с кем. Даже с Реем. Почему-то такие разговоры вызывали ощущение, будто экстрасенс находился на допросе, под ярким светом мощной лампы. Своё первое гадание он практически не помнил. В памяти задержались лишь размытые, контрастные образы, лишь насмешливый танец Джокера в цепях. Тот плакал и смеялся, разбрызгивая лужу крови, в которой плясал, и с каждым резким, корявым па цепи ломали его кости. Сказать, что это значило, Ал не мог. Интерпретировать видения оказалось куда труднее, чем казалось изначально. Рей, как выяснилось, с этим помочь не мог, потому что законы работы с такими образами хранились минонскими экстрасенсами в величайшем секрете. Ал пытался обращать внимания на цвета, выражения лиц, на звуки, запахи – на любые детали, что помогли бы ему составить полноценное пророчество. Но с каждым новым обращением к картам это становилось всё тяжелее. Карты обращались десятками танцующих Джокеров. Во сне Ал видел ярко выряженных шутов на тронах из костей — и шутов, подтягивающихся на переломанных руках в густой траве, что внезапно оборачивалась чудовищными пастями. Быть может, будущее сходило с ума вокруг этого неизвестного адепта Молний, что не давал «Фениксу» покоя. Или, что вероятнее, это Ал, испугавшись чересчур яркого и реалистичного образа, зациклился на нём. Алена преследовало ощущение, будто он что-то упускал. Он тревожился, ничего не понимал, злился, когда Марк в бесчисленный раз звал его в «Феникс», пытался избегать всепонимающего Энди с его эмпатией, надеялся на помощь от Рея… А Рей пугал его страшилками о коварно проснувшихся и не поставивших Ала в известность способностях. Неудивительно, что теперь Ал попросту не хотел гадать. И он не мог поручиться, что его провалы не были связаны с этим. — Пророки будущее чувствуют интуитивно, — оттаяв, соизволил заявить Рей. — И постоянно. И как его читать, они понимают тоже интуитивно. Для них мир видений куда интереснее, чем реальный. Хотя ничего удивительного, они подчиняются Воздушной Первооснове, значит, мало связаны с землёй, с чем-то незыблемым. Пророки и сами эфемерны, прямо как их озарения. А твои видения, Ал, настигают тебя в момент, когда ты ослабляешь контроль, они больше похожи на приступы, чем на естественное состояние. К пророкам будущее не приходит во сне или когда они злы, напуганы… Пророкам достаточно подумать о будущем, и вот они уже свободно просматривают варианты. К тому же они редко любят вмешиваться в будущее. Ты же, хоть и пытаешься доказать обратное, человек действия. Воздушная Первооснова слишком нестабильна для тебя. Ал устало прикрыл глаза, опускаясь на подоконник. Учение о Первоосновах было слишком сложным и в то же время — понятным. Интуитивно, да. Первоосновы, простейшие чары, были частичками сложного паззла, кирпичиками, из которых складывалась высшая магия. Настоящее волшебное искусство. Сложное в освоении, вариативное, но трудное в блокировке. Как из синего и жёлтого складывался зелёный, так и Первоосновы, наслаиваясь и взаимно изменяя друг друга, создавали магические специальности, одновременно порождая что-то новое и в то же время оставаясь собой. При этом и каждая из Первооснов, любая из двадцати пяти, считалась самостоятельной элементарной специальностью, достаточно однообразной и лишённой всяческих профилей. Так, например, стихийник, маг огня, был просто магом огня, без хитростей, сложностей и направлений. Ал завидовал этой простоте, хотя и знал, что на Миноне к стихийникам относились слегка пренебрежительно. Но всё равно завидовал. Потому что Алу не повезло. В его специальности была намешана огромная прорва всяких Первооснов — если, конечно, верить Марку и Рею. И Ал верил, хотя и не особо понимал, что это давало ему, кроме тезиса, что экстрасенсорика сложна в освоении. — Я бы сказал, что в тебе доминируют Лёд или, быть может, Огонь, — Рей в который раз оценивающе глянул на Ала. Но на сей раз в его стальных глазах мелькнула и тут же исчезла усталость. — Доминирует? — флегматично уточнил Ал, в котором, как он считал, властвовать могло разве что желание прекратить пререкаться и уйти к себе. Появление способностей сторожить, вот. — В каждом человеке Первоосновы не равноценны, — пояснил Рей, а затем, следуя примеру Ала, величественно опустился в кресло. Да так и замер, вопреки всей логике не откидываясь на спинку, а продолжая держать безупречную осанку. — От того, какая Первооснова является Доминантной, и зависит профиль мага. Если я прав, и твоя Доминанта — Огонь, то твой профиль может быть проникающим. Проникатели — это телепаты, и, думаю, ты неплохо бы смотрелся в этой роли. По крайней мере, любопытства и пытливости тебе не занимать. — Рей явно старался сгладить конфликт, но Ал слишком устал, чтобы оценить его усилия. Он уже несколько ночей плохо спал, постоянно вздрагивая от гротескного хохота Джокера, больше похожего на плач и звучащего прямо в черепной коробке. — Они работают с пассивными слоями человеческого сознания. Обожают докапываться до истины, выводить её на свет. Те ещё правдорубы. А вот Ледяные экстрасенсы, подчинители, в основном полагаются на гипноз и внушение. Работают, наоборот, с активными слоями сознания, с теми, что могут дать отпор. Это занятно, на самом деле: если проникатели стараются узнать все чужие секреты, то подчинители прежде всего хотят скрыть свои. Конечно, я могу и ошибаться. У тебя запросто может оказаться и иллюзионный профиль, и предметный, основанный на телекинезе, но лично я в этом не уверен. Телекинез, как мы уже выяснили, у тебе развит ниже среднего, а врёшь ты из рук вон плохо. Ну… — Рей усмехнулся, а Ал морщился, как от зубной боли. Если Дроссвел думал, что ему хотелось копаться в чужих секретах или насильничать над человеческой волей, то Рей сильно ошибался. Потому что всё это было… мерзко. — Или просто виртуозно, и я не могу тебя раскусить, как и любого настоящего иллюзиониста с доминантной первоосновой Изменения. Боевым экстрасенсом я тебя совсем не вижу, те, у кого Первооснова — Электричество, ведут себя как… Головная боль, противная до рези и белых мушек перед глазами, заставила зажмуриться. Всего этого было слишком много. Он всего лишь хотел покоя. А тут… А тут Рей бредит. — Что? — тут же насторожился Дроссвел. — Мне не нравится, как ты обобщаешь, — заметил Ал, морщись и пытаясь сконцентрироваться в плывущей реальности. — Подчинители то, иллюзионисты сё… Ты сейчас миллионы людей равняешь под одну гребёнку. — Да потому что так оно, по сути, и есть, — пожал плечами Рей, видимо, ничуть не впечатлённый коротким спичем в защиту человеческой индивидуальности. — Магия меняет Носителей под себя. Каждая деталь твоей Силы пытается сделать твой характер достаточно гибким для того, чтобы ты смог выдержать прессинг магии. Особенно — Доминантной Первоосновы. Поговори с десятком огневиков из разных точек разных миров, и ты увидишь, как они все похожи, хотя воспитывались и жили по-разному. С каждым словом он будто бы засыпал Алу что-то холодное за воротник, заставляя ёжиться. Это звучало дико. И так… Спокойно? — То есть ты хочешь сказать, — медленно и осторожно начал экстрасенс, — что магия насильственно изменяет характер людей, чтобы ей, видите ли, было комфортно? Я ничего такого… Рей скользнул по нему трудночитаемым взглядом и заметно задержался на оттопыренном кармане, где удобно устроилась колода карт. — О нет. Ты тоже меняешься, — тихо сказал Дроссвел, а затем улыбнулся своим мыслям. — И сильно. Ты очень внушаем, Ал, и отчасти Силе с тобой просто. Когда-нибудь ты задумаешься и поймёшь, что давным-давно перестроился под свою магию, просто чтобы не сломаться. И я уверен, что ты не будешь против этих изменений. Сила непогрешима. Она знает, как лучше. — Пусть подавится, — огрызнулся Ал и тут же прикусил губу. Рей смешливо вскинул брови. — Судя по всему, пока ей это не грозит, — он привычно растрепал волосы рукой и снова стал серьёзен. — Такие изменения — не то, чего стоит бояться. Они пробуждают подавляемые черты характера, ничего нового не появится. Это нормальный процесс. Может, после перестройки личности тебе легче станет колдовать. — Утешил, — хохотнул Ал и быстро, стараясь дольше положенного не касаться карт, сунул колоду в карман джинсов. А затем глянул на Рея и виновато улыбнулся. — Ты прав, совсем распустился. Надо возвращать себя. И не смотри так. У нас на Земле говорят, что человека можно уничтожить, но нельзя победить. Позже Ал не раз удивлялся, припоминая, что Рей при этих словах побледнел сильнее обыкновенного. — Позорно поддаться какой-то Силе, которой, видите ли, мой характер не нравится. Он потёр лоб, чувствуя, как привычная тупая боль деловито шуршалась в черепной коробке, расставляя мысли и желания в нужном ей порядке. И именно это самоуправство не нравилось Алу. Он не собирался меняться, потому что так хочет Сила. И не собирался потрошить чужие мозги, потому что так нужно Силе. Если для того, чтобы Рей, наконец, отстал от него с этими страшилками, нужно было ещё пару дней помешать карты и смотреть в стенку, ожидая проявления новых способностей, то Ал собирался это сделать, гордо предъявить результаты Рею, доучиться и улететь, наконец, на Землю. Да. Он собирался это сделать. Откровенно говоря, Ал готов был почти на что угодно, лишь бы вернуться домой самим собой, а не послушным рабом Силы с глазами фанатика.***
Рея он не видел, но звуки и запахи иной раз заменяли зрение с лихвой. Движения в зале не слышалось и можно было подумать, что Рей попросту уснул в том кресле. Только спустя добрые секунд двадцать что-то прошуршало по обивке, затем до чуткого слуха оборотня донёсся такой звук, будто кто-то щёлкнул пальцами, и дверь прямо у него перед носом распахнулась. — Это была провокация, — негромко проронил Энди, отделился от стенки, которую до сих пор подпирал плечом, и прошёл в зал. — Не обязательно на Ала так давить. Рей вместо ответа только отвёл взгляд. Энди знал, почему. Их лидер в очередной раз сделал выбор за постороннего человека. Рей раскаивался в этом уже сейчас, хотя не прошло и получаса... Но, если бы представилась возможность отмотать время назад, сделал бы всё то же самое. Потому что, как бы Рей себя ни грыз за жестокие методы, он прекрасно знал: выбора не было. Любой другой человек этими словами снял бы с себя ответственность и успокоился. Рей так не мог. Он предпочитал проварить эту горечь в себе, пропитаться ею, тратить дни, укоряя себя и потом, разумеется, не забыть, а всего лишь задвинуть вину подальше до поры до времени. Энди уважал и совершенно не понимал его. — Не одобряешь? — негромко поинтересовался Рей и вскинул на него усталые глаза. Энди шумно фыркнул. Сказать правду — означало помочь Рею скатиться в пропасть вины. Всё равно что подойти к лежащему на краю обрыва человеку, пару минут поболтать, а потом взять и пнуть его вниз. Ещё и стоять, наблюдать, хорошо ли полетит. Вот только и врать Энди не любил. Он вообще никогда не врал, ни Рею, ни Марку, никому. — Нет. Ал такого не заслужил. В ответной улыбке была неподдельная благодарность. Оборотень про себя тяжело вздохнул. Энди прекрасно знал, по какому принципу Рей собирал «Громоотвод». Сам он был разумом, направляющим инстинктом, рулевым. Рей принимал решения и брал на себя всю ответственность за них. Когда-то рядом с ним был ещё Дин. Братишка Рея был человеком ответственным: все распоряжения слушал, запоминал, но делал по-своему. При этом у Рея не было помощника вернее и заботливее. Марк был нужен, чтобы принятые решения оспаривать. Рей глядел на вещи с заоблачных вершин своих моральных норм и принципов, и ему зачастую не хватало куда более приземлённого взгляда циника и прагматика. Оппозиция в его лице всегда проигрывала, но не отступала. И Рей, прислушиваясь к её гласу, обычно прорабатывал план «Б» (или, как говорил сам Энди, «Запасной вариант с учётом человеческой подлости». Рей возражал против этого названия скорее из-за его экспрессивной окраски, но с сутью был молчаливо согласен). Сам оборотень был тем, кто говорил правду. Он ничего не смыслил во всех этих сложных и запутанных плетениях, которые могли часами обсуждать Рей и Марк. Он не умел, да и, в общем-то, не стремился научиться так же быстро, как Ал, просчитывать варианты и тысячи «а что, если…» Но он прекрасно знал, что именно его одобрение чаще всего помогало Рею принять решение, тогда как неприятие заставляло продолжать работу и искать неуловимый «верный путь». Энди понимал, что каждому человеку позарез нужен тот, кто однажды просто скажет правду, тогда как все остальные пойдут окольными путями, пряча рожи за сотнями разнообразнейших масок. И был для Рея именно таким помощником. — Я и сам не одобряю, — негромко проронил Рей и привычно растрепал волосы рукой. — Но делаешь. — Делаю, — согласился Рей, и тут же в глазах его поселился знакомый упрямый блеск. — И буду делать дальше. Энди, я разорву ему нервы в клочья, я и его самого заставлю рваться так, чтобы ничего живого не осталось, но он выучится за проклятые четыре месяца! Мне совершенно плевать, насколько придётся тяжело. В последнее время он стал пассивен, как загипнотизированный. Если нервное напряжение заставит Ала встряхнуться и обратить внимание на свою силу, то, поверь, я заставлю его понервничать. Он замолчал, но сказал не всё. Энди не шевелился, чтобы не отвлекать снова увязшего в своих мыслях лидера. И тот действительно окончил на два, а то и на три тона тише, чем раньше. — Ты же не хуже меня знаешь, что ему нужно это преодолеть. Перестройку. Попытки ужиться с магией. В идеале — под присмотром. У Ала нет такой мотивации, как у Марка, чтобы самого себя удержать в рамках. И нет уверенности, как у тебя, чтобы поставить цель и добиться её. Он весь... Внушаемый и негибкий. Если на него не давить, чтобы его личность сломалась и срослась правильно — что же, разворотит себе психику бесконтрольно! Наворотит дел и будет ненавидеть себя до конца жизни. Мне это не нужно. — Рей умолк, тяжело вздохнул и признал, как будто Энди с ним спорил. — Хотя я, наверное, всё-таки перегнул палку. Оборотень снова позволил себе открыть рот, чтобы выдать рваное: — Нет. Рей медленно сжал и разжал кулаки. — Ты же против провокаций. — Против, — легко согласился Энди и сел на пол рядом с креслом. Он пытался отучиться от этой привычки три года, но успехов так и не добился. Если, конечно, не считать успехом то, что он всё же приучил себя спать на кровати, а не под ней. — Это подло. И я считаю, что нужно замотивировать Ала. По-другому. Без провокаций. Он и так колеблется, Рей. Достаточно одного лёгкого толчка в правильном направлении. Не обязательно парню нервы прессовать. — Кстати о провокациях, — проворчал Рей, потянулся было, чтобы снова растрепать и без того стоящие торчком волосы, да так и замер. — А где Марк? Он не сказал ни слова упрёка. Не вложил в голос укора. Но Энди всё равно почувствовал себя так, будто на него замахнулись палкой. Рей не просил его присматривать за Алом. Знал, что оборотню тяжело было в компании малознакомых людей. Понимал, что ему придётся делать над собой усилие, чтобы ответить на все закономерные вопросы новичка. И даже когда Энди признал экстрасенса как своего, всё равно не рискнул принуждать к подобной работе. Но он просил присмотреть за Марком. Тот делал честные глаза, и это уже само по себе являлось нешуточным поводом для опасений. И Энди на эту роль согласился сразу, без колебаний и неприязни. Потому что Марк тоже был своим. Уже очень давно. Паршивец был… Энди не мог подобрать нужного слова. Марк весь состоял из запаха застарелой крови и почему-то — краски. Когда оборотень поделился этими наблюдениями с Реем, тот ответил: «Ему подходит. Он как художник, рисует вроде бы привычными, реальными цветами и образами, но в результате на полотнах то, что нужно ему. Марк и себя может разукрасить так, что лица не увидишь». Марк раздражал, ему хотелось врезать (и Энди себе в таком удовольствии зачастую не отказывал) — но он являлся частью стаи. Значит, отворачиваться от него нельзя. — Ал был с тобой, — извиняющимся тоном отозвался Энди. Не будь он в человеческом теле, прижал бы уши к голове. — Марк с разведчиками болтал. Мирно. Вот я и… — Бывает. «Бывает» Рея было чуть хуже, чем «жаль, а ведь я на тебя надеялся», но до «ты проклятый безмозглый голем, который ошибочно заподозрил у себя наличие разума» ещё не дотягивало. Энди глянул виновато, но Рей на него уже не смотрел. Он встал, в мгновение ока оказался у окна, положил обе ладони на подоконник и закрыл глаза. Энди и шевельнуться боялся, чтобы его не отвлечь. Рей отвлёкся сам. Не открывая глаз, саданул кулаками по подоконнику и зло рыкнул: — Опять чар помех набросал! Энди понятия не имел, что творил Марк и что пытался скрыть за чарами помех. Энергетический маг всегда отличался от окружающих, причём не только несомненным талантом и неуёмным характером. Он пришёл в «Феникс» внезапно, уже взрослым магом, настроил против себя всех, кто настроился, даже Рея (хотя он-то совершенно не склонен судить о людях по первому впечатлению), а потом внезапно взял и остался на Миноне, не сказав никому ни о своих целях, ни о том, почему решил влезть в иномирную войну. Интерес Марка к Алу был очевиден всем, кроме, наверное, самого Ала, но о причинах его оборотень тоже не имел ни малейшего представления. И это Энди не нравилось совершенно. А уж как Рею не нравилось, и говорить не стоит. — Быстро. Найди его, — отрывисто бросил Рей. Энди припал на одно колено, и магия рванулась, укутывая тело тонкой плёнкой. Оборотень сорвался с места, пытаясь сквозь вереницу знакомых запахов прорваться к привычному шлейфу из застарелой крови.***
— Выглядишь так, будто Реюшка в тебе смертельно разочаровался и выбросил искать другого учителя, — насмешливо прилетело в спину. Ал остановился, про себя тяжело вздохнул и обернулся. Удивительно, как быстро Марк мог при желании перемещаться. Голос вроде бы доносился издалека, но к тому моменту, как Ал повернулся к нему лицом, Марк уже успел подойти на расстояние нескольких шагов и теперь привычно ухмылялся, словно заметил что-то исключительно забавное. — Я тоже рад тебя видеть, — отозвался Ал и попытался улыбнуться. Что бы ни говорили про Марка, он не был дураком. Наверняка с первого взгляда уже сделал правильные выводы, и ломать перед ним комедию стало делом совершенно ненужным. — Что-то случилось? Конечно, случилось, хотел сказать Ал со всей иронией, на которую был способен. В тот день, когда во мне проснулась сила. — Нет. — Не получилось, попробуй ещё раз. — Нет! — Уже лучше! В глазах у энергетика сочувствия не было. Только тщательно скрываемый интерес. В душу кому-то лезть Марк бы не стал. Какое ему дело до чужих проблем, до чужих мыслей, до чужих чувств? И, что удивительно, именно человека с таким отношением Ал готов был терпеть рядом с собой. Такие в душу не лезут. — Я тут к целителям иду, — попытался сменить тему Ал. Марк растянул губы в ехидной ухмылке. — Да? А скажи-ка, ты потерялся, или кто-то из целителей тебя прямо в комнате ждёт? Хотя понимаю, столько девочек симпатичных. Но обычно они частные сеансы лечения не дают, Реюшка не одобряет. — В комнате? — растерялся Ален и спешно огляделся. Каждый этаж неуловимо от двух других отличался. На первом шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на какую-нибудь скульптуру, и в глазах рябило от малинового цвета. На втором было просторнее, скульптуры там чередовались с пейзажами на огромных холстах, а обои на стенах, ковры и шторы были алыми, как артериальная кровь. Третий этаж занимала портретная галерея «господ Дроссвелов», и палитра его ограничивалась тёмными тонами. Коридоры там по цвету напоминали вино в тёмной комнате: почти чёрные, но всё же иногда поблескивающие насыщенным бордо. Сейчас Ал был на втором, в двух шагах от собственной комнаты. Вынырни Марк из бокового коридора на минуту позже, он бы никого уже не выцепил. Ал потёр лоб. Марк глянул на него непонимающе. — Ты там цел? А здоров? Рей опять бушевал, что ли? — Ален решительно не понимал, как же он умудрялся задавать вопросы так, что они казались поверхностными и неспособными заглянуть за броню. — Если тебе интересно, ты сейчас энергетически нестабилен. — Психически нестабилен, энергетически нестабилен, — буркнул Ал и только отмахнулся в ответ на недоумённый взгляд. — Просто прекрасно. — А-а-а, понял, — задумчиво протянул Марк. — Рей рассказал страшную сказку об изменяющих характер силах? — Сказку? — воспылал надеждой Ал. Марк не был бы собой, если бы не втоптал эту надежду в грязь. — Увы, правдивую. Да забей ты на эти глупости. Не сражайся с силой, она всё равно… хм, сильнее? — Плохой каламбур. — Отвратительный! — искренне поддержал его Марк и широко улыбнулся. — И с чего же это Реюшка решил тебя пугать? Ты его нелюбимую вазу не разбил? — На тренировки плюнул, — нехотя отозвался Ал, сунул было руку в карман за картами, но тут же отдёрнул её, словно обжёгшись. Марк наблюдал за этими махинациями с неподдельным интересом. — Ничего не получается, и Рей сказал, что на меня это непохоже, чтобы я забрасывал попытки. — Ясно, — флегматично сказал энергетический маг и тут же, сцапав Ала за запястье, поволок куда-то с категоричным: «Пошли!» — Я не буду снова спасать тебя, если накосячишь. Мне вообще не нравятся твои детские вредилки! — А я и не предлагаю, — жизнерадостно заявил Марк и уверенно направился к лестнице. — Тебе же хочется остаться собой? Вот и оставайся, не изменяй привычкам. Пошли тренироваться. Водился за Марком один исключительный талант. К магии он отношения не имел, но по масштабности своей был поистине волшебным. Он заключался в поразительном умении вводить окружающих в ступор. Даже оскорблённые им люди не сразу понимали, что им отвесили словесную оплеуху, а продолжали по инерции молчать, переваривая информацию и думая, как бы отреагировать. Сейчас Ал растерялся настолько, что вплоть до самого зала (на первом этаже, хотя Рей обычно проводил тренировки в том, что располагался прямо над ним) не сумел собрать мысли в кучу и вычленить из них хоть одну цельную. Только когда за спиной захлопнулись тяжёлые двери, Ален сумел облечь своё недоумение в словесную форму: — С чего бы тебе мне помогать? — А с чего бы не помогать? — ухмыльнулся в ответ Марк и демонстративно натянул на лицо озадаченное выражение. — Реюшку уже наслушался? Настраивает тебя против зловредного меня? Скотина. Так ему и передай, как увидишь. Хотя я сам, а то сделаешь ещё свою обычную замену на что-то более вежливое. А я хочу, чтобы мысль до него в первозданном виде дошла. И не смотри так! Может, меня просто пугает твоя физиономия, и я хочу помочь, чтобы больше не натыкаться на неё, такую жуткую, в коридоре? — Внезапно выражение лица его стало серьёзным. Настолько, насколько это слово вообще применимо к Марку. — Слушай, я — не Рей, в психологические заморочки лезть не буду. Но мы же маги, для нас лучший способ показать депрессии средний палец — колдовать до отключки. Если в процессе ещё и бить кого-то, то эффект только усилится. Так что давай, проводи свои медитации с картами, или что там тебе помогает сосредоточиться, и опробуй меня напугать мощью провидца. — Спарринг предлагаешь? — снова растерялся Ал и чуть было действительно не полез за картами. Удивительное чувство, но взять их в руки хотелось так, что пальцы зудели. Просто подержать, почувствовать прохладные гладкие бока колоды кожей, дать силе протечь и вернуться обратно. Кажется, это и называлось зависимостью. — А ты хочешь магическую дуэль? — искренне развеселился Марк. — Если выиграю, дословно передашь Рею, что он пламенная зарвавшаяся скотина с манией величия, идёт? — Перебьёшься, — хмыкнул в ответ Ал и огляделся в поисках чего-нибудь, что подошло бы в роли метательных снарядов. Выбор оказался солидным, от низеньких кофейных столиков до вполне реального оружия, покоящегося на стойках. Впору радоваться, вот только отступившая было головная боль решила вернуться. — Ну гляди, мы ещё не начали, а ты уже ожил. — И ведь не поспоришь с ним. — Не парься. Сильно бить не буду. Ал быстро повёл кистью — одна из мишеней у дальней стены зала сорвалась с места и рванулась вперёд, как скоростной поезд. Марк выставил перед собой руку. Ослепительно полыхнуло синим, по носу ударило запахом свежей древесины, совсем рядом со щекой пролетела щепка. Марк исчез. Но Ал слишком долго наблюдал за его многочисленными драками, чтобы купиться на подобный трюк. Свистнул рассекаемый воздух, и тут же Ал перехватил чужую руку с ножом. Что примечательно, нож «смотрел» лезвием в сторону Марка — если бы удар и был нанесён, то только рукоятью. Едва Ал понял это, как затаённое внутреннее напряжение словно волной вымыло. Марк был, конечно, хорошим другом, но это не отменяло того, что тормоза у него отсутствовали напрочь. На памяти Ала он никогда никого не убивал на тренировках, но никак не меньше десяти раз был к этому близок. Да чего уж там: Ал лично носился вместе с целителями, пытаясь удержать ускользающую жизнь. Сейчас же Марк явно решил придерживаться обещания «сильно не бить», и от этого внезапно появилось ощущение безопасности. Даже больше, чувство было такое, будто Ал перенёсся на Землю, под ногами были маты, вместо противника — такой же айкидока-недоучка, а за каждым движением пристально наблюдал тренер. Безопасность. Безболезненность. Свобода. Ал шагнул вперёд, повернулся на опорной ноге, потянул на себя чужую руку, выворачивая её. Марк хмыкнул, вокруг его ладони с зажатым в ней ножом вспыхнула синяя сфера. Сила хлынула вверх по телу, сконцентрировалась в запястье за мгновение перед тем, как Ал закрылся им от удара. Свет от разорвавшегося заклятья на миг ослепил: дезориентировать соперников было любимой манерой Марка. По пальцам ощутимо прошлась рукоять ножа, и Ал, ослеплённый, отпрянул назад. Небывало долгое, растянувшееся на целый год, обучение у Рея явно дало свои плоды. Ал наблюдал за боями Марка месяц, но тот никогда и никому не проигрывал. Он был на голову выше окружавших его фениксов: быстро реагировал, умело чередовал защиту и нападение, все свои ходы маскировал так, что противник лишь в последнее мгновение успевал понять, что за чары были применены, и совершенно не боялся боли. Все его действия были сиюсекундной импровизацией. Вряд ли даже сам Марк знал, что он сделает в следующий миг. Неудивительно, что и окружающим тяжело было прочитать его. Бой с ним напоминал пляску в синем мареве: оно окутывало со всех сторон, подступало так близко, что можно было ощутить его голой кожей, наплывало неспешно, на первый взгляд не стесняло движений и даже не ударяло в прямом смысле этого слова. А силы вытягивало. И каждое скользящее касание оставляло после себя тягучее чувство пустоты во вскрытом энергетическом резерве. Марк был виртуозом в своей специальности. Ничто так не придавало остроты схватке, чем очевидное превосходство соперника. Победить лучшего — это было почти инстинктом, эгоистическим побуждением настоящего борца. Ал всегда был против соревновательности. Но сейчас она подкралась из-за угла, повалила и обезоружила. Победить действительно хотелось. Не сегодня и не сейчас. Когда-нибудь. Может, чтобы запомнить. Может, чтобы запомниться. Ал привычным круговым движением ушёл от очередного синего луча, но тот, неожиданно развернувшись, ужалил в бок, заставив отшатнуться. Марк мгновенно оказался за спиной, снова ударил рукоятью ножа в рёбра. Будь это остриё, ранение оказалось бы смертельным. Он дразнил. Показывал превосходство. Заставлял открываться. Не давал ни одной подсказки. Не выдавал себя ни взглядом, ни жестом. Гипнотизировал текучими движениями и чересчур яркими глазами. Как-то будил, казалось, спящий вечным сном азарт. Рей был несомненно талантливым учителем. Он учил осознанной волшбе, тому, что было экстрасенсам важнее всего: понимать, оценивать, расставлять приоритеты. Марк полагался на своё бессознательное и вынуждал Ала делать то же самое. Подчиняясь мысленным командам Ала, нож выпорхнул у Марка из пальцев. Тот замер на мгновение, пропустил два удара рукоятью, в спину и в шею. Затем ухмыльнулся, словно оценив иронию, и атаковал уже заклинанием: несколько синих лучей вытянулись не то в сеть, не то в паутину, взорвались аквамариновой глубиной и бросились на Ала. Тот, мгновенно просчитав траекторию, упал, перекатился, с пола отдал мысленный приказ, заставив оба ножа Марка атаковать его же, потом вскочил на ноги, уходя от ударного заклинания, и попытался поднять телекинезом что-нибудь потяжелее. Решение было неудачным: оставленные без присмотра ножи с лязгом упали на пол. Вместо них на Марка с целеустремлённостью барана понеслась гремящая стойка с оружием. Марк улыбнулся, подпустил её ближе, затем шарахнул об пол очередное заклинание. Синий свет ударил по глазам, вынудив отвернуться. Стойка с насыщенным хрустом врезалась в стенку. Полуослеплённый Ал шагнул назад, почувствовал уже знакомый тычок в рёбра рукоятью ножа. Ал вскинул руки, уже не видя, что именно он призывал, и сделал широкий замах кистью. — Ты выдаёшь себя этим. Марка он не видел, но голос раздался слева. — Знаю, что выдаю. Но я не умею по-другому! — Ал круто развернулся к источнику звука, наугад хлестнул рукой воздух. Синее сияние угасало, позволив наконец-то рассмотреть результат очередной непродуманной атаки. А результат был поразительным. Марк замер с широко открытыми глазами, опустив руку с ножом и буквально позволив обломкам стойки ударить себя в грудь. Казалось, он даже не понял, что его ударили. Да, пошатнулся, но не поморщился и недоумённого взгляда от лица Ала не оторвал. — Серьёзно? Сейчас? Рей будет в шоке… — Ты о чём? — растерялся экстрасенс, но в ответ получил до краёв наполненный удивлением взгляд и только. — Да я и сам в шоке. Позже Ален и сам не понимал, почему не заметил сразу, как не обратил внимания и отчего не среагировал на столь очевидные «симптомы». Позже он посмеивался над ситуацией, про себя мысленно ёжась. Позже… Но то было позже. Сейчас ему потребовалась почти минута, чтобы понять, что же заставило насторожиться и вглядеться в Марка внимательнее. Осознание накатило волной, сорвало какой-то внутренний клапан, замкнуло ключ в его электрической цепи на положении «включено» без шанса когда-нибудь выключиться. Губы у Марка не шевелились. Он вообще за весь спарринг не сказал ни слова. — Целителей, что ли, позвать? Но Ал всё равно слышал его растерянный голос, чуть более резкий, чем в жизни, и доносящийся словно из-за неплотно прикрытой двери. Минута ушла на осознание. И всего одной секунды хватило на то, чтобы испугаться и потерять контроль. — Да что за бред происходит? Вряд ли кто-то мог бы описать ситуацию точнее. — …симпатичный какой! — Куда я рубашку сунул? — Интересно, кого к целителям поволокли? — Ты придурок, ну замолчи, что, так трудно? — Какой день сегодня… Погулять, что ли? Чьи это были голоса? Они ворвались в черепную коробку десятками непрошенных гостей и, казалось, вытеснили собственные мысли. — Когда же этого урода убьют? — Это точно последний. Сделаю перевязку и лягу спать. Сколько можно? Он не хотел слышать эти шепотки. Они не набивались ему в голову, а скользили в пространстве каждый на своей невидимой волне. Это чёрно-изломанная сила притягивала их, словно гигантское космическое тело, ловила за хвосты и запирала в черепной коробке Ала, не спрашивая его собственного мнения. А мнение было: что бы там ни думала его сила, он был не согласен лезть кому-то в мысли. Быть может, для похоронно-мрачной экстрасенсорики не существовало понятий «личное пространство» и «неприкосновенная информация», но для Ала они были непреложны. Если для того, чтобы стать хорошим экстрасенсом, требовалось беззастенчиво влезать в чужие жизни, то он никогда не сумел бы выучиться. Ал уже открыл было рот, чтобы взять тайм-аут, как виски неожиданно пронзило болью. Слишком резко и слишком сильно: перед глазами в буквальном смысле потемнело, сила заметалась, как зверь в клетке, изничтожая тело изнутри, Ал пошатнулся… Или упал, потому что мир вокруг скакнул, но вот в каком положении он замер, Ален уже не видел. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, словно его выдавливали липкими холодными руками. Кислорода не хватало. Красок не хватало: реальность вокруг темнела, стирая оттенки. Сил не хватало, не магических, а вполне себе обыкновенных. Обычно Ал переносил боль, стиснув зубы до хруста. Но сейчас она без труда разбиралась с его сопротивлением. Поймала и не отпускала, заставляя биться в невидимых путах. Пальцы рук и ног стремительно мёрзли, зрение отказывало, звуки слились в сплошной поток, из которого несколько раз вырвался чересчур громкий голос Марка: — Собрать, мать вашу, «Громоотвод»!.. не подохни, потому что нам же обоим Реюшка головы снимет к хе… Ал не запомнил, в какой момент голосов стало не один, не пять, не десять, а просто слишком много. Момент стёрся, слился с потоком боли. Когда это произошло, чужие мысли перестали быть различными. Они схлестнулись, как две набегающие волны, уничтожили друг друга и распались солёной однообразной пеной. Так и слова из десятков сознаний посторонних людей перекрыли друг друга, слились в единый вопль, изничтожили барабанные перепонки. Была только боль. Была только соль от прокушенной губы. Было только одуряющее чувство дежавю. Казалось, Ал вернулся в тот самый сон, в котором алая спираль сминала его тело в ничто сотней нематериальных, вопящих об одном множеством голосов. Да, так и было: боль, крики и бесконечность, кровь, огонь и вино. Едва только Ал об этом подумал, как тело само собой попыталось глотнуть воздуха. Но не вышло, тот, казалось, ускользал по собственной непреклонной воле. Из горла вырвался жалобный полустон-полухрип, а потом — кровь. Правда, ни вина, ни тем более огня в ней не было.***
— Да какой у него мог быть «форс-мажор»?! — почти простонал Рей. В десятый, наверное, раз. — А ты подумай, — рыкнул в ответ Энди. Двери зала распахнулись так, что створки едва не слетели с петель. По чуткому носу одуряюще ударило дикой смесью из запахов: кровь, пот, сталь, древесина. Уже этого было достаточно, чтобы заставить шаг сбиться. Но потом эмпатия «наградила» сверху ещё и тягучим чувством чужой боли, выворачивающей суставы. А сбоку потянуло ужасом и — совершенно неожиданно, — слепой яростью. Энди знал, что там стоял Рей, но не верил, что эти чувства действительно принадлежали именно ему. Слишком сильные. Слишком злые. Слишком… беспомощные? Удержать их в узде не смог даже Рей. Энди чувствовал только отголоски, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: могло случиться непоправимое. Энди ринулся вперёд, и вовремя: руки сомкнулись на предплечьях Рея, удерживая. Тот бешено рванулся, чуть было действительно не оказавшись на свободе, а потом замер, словно собирая силы для очередной попытки к бегству. Кто считал, что Рей был неспособен на убийство «своего», просто не видел его в ярости. — Ты что опять натворил?! — от него несло безотчётной злобой, а голос сорвался на резкие «птичьи» ноты. Вопрос был интересным, с этим Энди не мог не согласиться. Зал оказался разворочен: у дальней стены валялись бренные останки какой-то мебели. Разбросанное оружие окружало их, как капли крови. На полу то тут, то там виднелись выгоревшие следы, словно от контакта с мощными чарами. Оба ножа Марка лежали, забытые, в центре зала, и запахи совершенно точно подсказывали: ими пользовались. Рядом расползлась алая лужица. Крови было много. Из центра зала она каплями вымостила кривоватую дорожку к стене, где обнаружились и Ал, бледный, похожий на покойника, отчаянно пытающийся дышать, захлёбываясь в крови, и застывший рядом с ним на коленях Марк. Физически он был в порядке, хотя в крови перемазался изрядно. Ладони его светились приглушённым синим, на лице застыло упрямое выражение. Оно не исчезло, даже когда Марк совсем тихо поинтересовался: — Он это тебе или мне? — Тебе. — Казалось, Ал был неспособен на что-то большее, ему явно не хватало дыхания. Поэтому Энди даже нашёл в себе силы удивиться, когда новоиспечённый экстрасенс всё же сумел выдавить. — Со мной он в таком тоне не говорит. — И то верно, — сдержанно согласился Марк и вскинул злющие глаза. Если бы он умел проклинать, наверняка бы уже навёл порчу. Рей в ответ на это снова бешено рванулся. — Я натворил?! Опять?! Да иди ты знаешь куда?! За Меллой! Я ведь сразу просил вызвать её, какого чёрта вы припёрлись вдвоём? Признаться, Энди редко чувствовал настолько выжигающие волны ненависти. От Рея — так вообще никогда. Остро хотелось отдёрнуть от него руки и уйти, убежать в лес, искать целебные травы, потому что настолько чёрные эмоции не могли не отравить концентрированным ядом. Но оборотень только сильнее сомкнул пальцы на руках Рея, прекрасно понимая, что только его присутствие мешало устроить ещё одну драку прямо сейчас. Драку! Ведь тут явно была она. Они что, дуэль устроили? — Я вызвал, — выдавил Рей и прикрыл глаза, с усилием придавая лицу собранное выражение. Затем глянул на Энди с вызовом. Вот, мол, как я спокоен, подавись. Но эмоции его больше всего напоминали готовый вот-вот взорваться паровой котёл. И Энди бы скорее откусил себе все пальцы, чем выпустил его. Потому как спокойствием там и не пахло. У Рея снесло крышу даже сильнее обычного, раз он отчего-то решил провести оборотня-эмпата относительно адекватным выражением лица. — Вот и катись тогда отсюда, — негромко огрызнулся Марк и снова опустил глаза на Ала, лицо которого стремительно теряло краски. Рей что-то неразборчиво прорычал и снова ринулся вперёд, но уже готовый к этому оборотень не дал ему сделать ни шагу. Неясно, видел ли Рей что-то вокруг себя. Главное, что видел Энди. У Марка дрожали пальцы. Такого не было даже когда он на спор сам в первый раз сшивал себе рану. Даже когда он вытягивал из-под обломков разрушенного Агентства Телепортации какого-то ребёнка. Даже когда они торчали в окружении без права высунуться на улицу. А вот сейчас — было. Сыграть такое Марк бы не смог. Он не был таким уж хорошим актёром, что бы там он себе не надумал по этому поводу. И Энди решил не дать его убить. По крайней мере, не сейчас, не без разбирательства. А потом дверь распахнулась, в зал ворвался свежий запах трав, спирта, водянистый душок лечащих чар и гневное: — Если это опять твои тренировки, я… Рей мгновенно взвился. Марк ответил ему мстительным взглядом, посторонился, давая место целительнице, и с явным облегчением выдохнул. Так, словно у него в груди скопились сотни килограммов тревог и забот, и теперь он наконец-то получил возможность выпустить их, сбросить с себя и расправить плечи. На этот раз Рей рванулся с такой силой, да ещё и так ловко выбрав момент, что действительно освободился. Время сорвалось с места: за секунду он оказался рядом с Марком и ударил обеими сцепленными в замок руками. Марк закрылся щитом, но недостаточно быстро. Синий барьер треснул и разлетелся на осколки, а Рей, не прекращая замаха, шагнул вперёд и ударил уже снизу-вверх, под рёбра, вышибая дыхание. Марк отшатнулся к стене. Теперь гневом тянуло от обоих. — Да какого ты постоянно пытаешься его угробить?! — бессильно рявкнул Рей, когда Энди снова оттеснил его от ушедшего в глухую оборону Марка. Тот оскалился в ответ так, будто готов был начать кусаться. — Не люблю, когда по четвергам слабые и обездоленные не подыхают. — Почему ты просто не можешь его не трогать?! — А почему ты решил, что это я его тронул? Рей уже открыл было рот, успел выговорить только: «Да потому что ты…», но был перебит невозмутимой Меллой: — Не буйствуй, он серьёзно. Это не энергетическое влияние, больше похоже на подсознательный блок способностей. Рей с расширенными от ярости зрачками на мгновение уступил место нормальному. И этот нормальный Рей, казалось, даже слегка удивился, гипнотизируя взглядом пятна крови на полу. — Ал заблокировал сам себя?.. — У него каналы силы узковаты. Не думаю, что потребовалось серьёзное усилие, чтобы запретить себе применять какую-то способность — и поймать обратку, когда она прорвалась сама, — совершенно серьёзно ответила Мелла и поднялась с колен. Ал выглядел бледной тенью самого себя, но, по крайней мере, он дышал. От него несло усталостью, страхом и, совсем немного, раздражением. Этого-то когда успели разозлить? — Что вызвало приступ? — Телепатия, — уверенно отозвался Марк. Ал слушал их, лениво и заторможено переводя взгляд с одного говорящего на другого. Казалось, он не осознавал, что речь шла о нём, и просто с интересом вслушивался в какой-то занятный, но бессвязный поток слов. Единственное, что, судя по взгляду, его волновало, это воздух. Ал хватался за него с упрямством умирающего, дышал коротко и рвано, словно решив, что, стоит ему на мгновение помедлить со вдохом, как целебный поток кислорода окажется бесцеремонно нарушен. — Я ему запечатал силовые каналы, — негромко проронил Марк. Энди обернулся. Паршивец как-то умудрился беззвучно переместиться к центру зала и подобрать свои драгоценные ножи. Рей старательно делал вид, что его не видел и не слышал. — Сам догадался? — искренне восхитилась Мелла и даже обернулась. То был хороший знак. От «тяжёлого» пациента её не могли оторвать даже вшестером. Если целительница могла позволить себе отвлечься, значит, состояние Ала не вызывало опасений. — Да что же вы меня все за идиота держите? — едко поинтересовался Марк. Что он, всерьёз рассчитывал, что кто-то ему бы ответил? Да ещё и честно? — То была вспышка неконтролируемой волшбы. Он колдовал — ему становилось хуже. Я перекрыл каналы, он колдовать перестал. И кровотечение уменьшилось. А потом пришёл Реюшка и стал вопить какие-то жуткие вещи о попытках убийства. Кстати, я всё ещё жду ответа. — Тебе интересно, почему все держат тебя за идиота? — ледяным тоном уточнил Рей, но к Марку даже головы не повернул. В тот момент он был занят, помогал Алу подняться на ноги. — Мне интересно, почему ты, не разбираясь, решил, что я киллером заделался, — мягко поправил Марк и выразительно поиграл ножиком. Воздух пах растущим напряжением. — С порога. С первого же взгляда. Просто решил и всё. Значит, ждал чего-то подобного? Мелла растерянно крутила в пальцах флакончик с лекарством. Рей словно закаменел и глядел так, будто его ударили. Его эмоциональный фон, только-только вернувшийся в относительно стабильное состояние, снова дёрнулся, искривляясь в сторону растерянности и растущей неприязни. Казалось, его ударили в спину. Подставили подножку, к которой он оказался не готов. — Если ты меня в чём-то подозреваешь, лучше скажи это сейчас. Ты считаешь, что я… — продолжал провоцировать Марк. Он сделал вид, что задумался, а затем тяжело обронил: — …мечтаю убивать твоих новичков? Думаешь, мне выгодно ослаблять «Феникс»? Или… Погоди, как тебе версия, что это я сливаю Молниям информацию? О твоей системе разведки, скажем? Ты как, Реюшка? Объявишь меня предателем? Ал судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы и провёл языком по губам, собирая капли крови. Забавным он был: делал вид, что не слушал, но вниманием и собранностью от него несло так, что Энди не сомневался: Ал запоминал каждое слово. Словно протокол ссоры записывал. Для потомков. Рей глянул на него, но наткнулся на совершенно безучастный взгляд. Потом — на Марка, невербально умоляя его не набирать разгон. И, наконец, ответил: — О нет. Ты не предатель. Марк прищурился, синие глаза сверкнули остро, нехорошо. Он молчал, и от него расходились мерные волны самоуверенности. От этого нематериального чувства хотелось сплюнуть. — Ведь пока тебе выгодно стоять здесь и играть в помощника и защитника, — в голосе Рея зазвучала неподдельная боль, и Энди мгновенно стало его жаль. Он сдавал позиции, открывал карты, прямым текстом объявлял войну. Потому что нервы были изрезаны на бахрому, и ответить так, как обычно, расчётливо и аккуратно, он не мог. Или не желал. —Ты хочешь продолжать дискуссию? — Я хочу знать, когда именно ты ждёшь от меня подлости… — Всегда. — …чтобы, в случае чего, не подвести. — Марк насмешливо улыбнулся. Этот-то, казалось, с каждым сказанным словом успокаивался, словно собственная наглость придавала ему сил. — Всегда — это прекрасно. Ты столько простора для творчества мне оставляешь, Реюшка, выбирай — не хочу. А ведь я не давал тебе ни одного повода для недоверия. — Просто прекрати трогать новичков, этого хватит. Ал ничего не сказал, только быстро глянул из-под спутанных волос и кивнул сначала в сторону Марка, затем одними глазами указал на Рея. Понятливый он был, почти как Рей. Энди мгновенно догадался, на что ему намекали. — Не хочу расстраивать, — протянул Марк таким тоном, что сразу стало понятно: хочет, и даже очень, — но тебе этого не хватит. Тебе ничего не хватит. Потому что не доверять мне удобно и занятно. И сваливать на меня свои недосмотры удобно. А уж пробелы в системе разведки можно мной загораживать, как дырки на обоях — картиной! Вот только тебе стоило бы начать что-то менять, а не выдумывать себе врагов, пока я не начал играть по твоим правилам и не увидел врага в тебе. — Угрожаешь? — обманчиво спокойным тоном поинтересовался Рей, поворачиваясь к нему. — Разве что самую малость, — с улыбкой подтвердил Марк, сжимая ножик обратным хватом. Ал едва заметно дёрнул уголком рта, и Энди тут же заломил Марку руки за спину. Ал опоздал всего на секунду. Окружающим не хватило этого времени, чтобы заметить их операцию по предотвращению драки, но сам экстрасенс успел оценить захват оборотня и с подкупающей точностью повторить его. Рей с Марком обменялись злыми взглядами и синхронно состроили на лицах что-то, видимо, претендующее на звание дружелюбной улыбки, но на деле напоминающее оскал пятнистой гиены. Энди был искренне тронут их командным духом, но руки разжимать не спешил. Даже Ал, который на вид едва держался на ногах, упрямо стискивал пальцы на вывернутых запястьях Рея. Видно, тоже в отрядное дружелюбие не поверил ни на каплю. Слишком для этого хорошо знал свою… команду? Энди понятия не имел, когда именно начал воспринимать Ала как громоотводчика. Ал просто внезапно оказался «своим» и прочно, сам того не осознавая и не желая, занял место четвёртого, пустующее с того самого момента, как Дин Дроссвел полгода назад осыпался пеплом. Иногда Энди казалось, что Марк был прав насчёт этого землянина. Его нужно было либо отправить домой, в аномалию, прямо сейчас (если и вправду такой умный, то дальше как-нибудь сам справится), либо без обиняков записать в отряд и дать, наконец, Рею полное право просить его о помощи без оглядки на обещания. Не важно, когда именно Ал стал одним из них и как он сам к этому относился. Сейчас он втравился во внутриотрядную ссору и без раздумий удерживал самого Рея, не давая сделать глупость. Разве можно было подойти к делам «Феникса» ещё ближе? — Не бесите меня, пока я вам обоим угрожать не начал, — совсем тихо сказал экстрасенс. Рей и Марк переглянулись, подавили одинаковые ухмылки и с преувеличенно-серьёзными минами уставились на экстрасенса. Удивительное дело, испускаемое обоими раздражение внезапно без перехода сменилось на столь же общую насмешку. Неизвестно, намеренно Ал дал им повод поехидничать, или это был такой тонкий расчёт, но задумка оказалась успешной. Он хотел, чтобы Рей и Марк перестали скандалить, и это возымело действие. Эта парочка даже объединилась. Против Ала. — Если он на меня кинется, ты будешь спасать друга, Реюшка? — с напускным ужасом поинтересовался Марк. Рей насмешливо ухмыльнулся. — Какого именно?.. — Он скосил глаза на руки Ала, стискивающие его собственные запястья, с таким видом, словно удивлялся, как это у экстрасенса ещё не отсохли конечности, причём все и разом. — Хотя, пожалуй, буду, если надо. Кстати, а чем именно ты будешь нам угрожать? — Ты что, думаешь, нечем? — холодно переспросил Ал. Энди и безо всякой эмпатии знал, что именно так они оба и думали, и был с ними молчаливо солидарен ровно до того момента, пока Ален не расплылся в снисходительной улыбке. Угрозой он не являлся, но ведь сила магов разума вовсе не в грозном облике и боевой мощи, а в резервах скрытых, умственных. Опасения вызывало как раз то, что этот самый ум что-то придумал и готов был приводить угрозу в действие. — Да вот как тебе сказать, — иронично протянул Марк. — Не убьёшь же ты нас. — Я вас и пальцем не трону. Просто заставлю кусаться вашу совесть. — Очень придётся постараться, — ядовито заметил Рей, недобро косясь на Марка, который искренне развеселился. Ал пожал плечами, глянул куда-то за спину Энди и заискивающе улыбнулся. Улыбка вышла чуть подрагивающая, словно экстрасенсу больших усилий стоило выстроить её на своём лице. Энди принюхался, уловил волнующее амбре из запаха целебных трав, свежего бриза водных чар и лёгкий шлейф каких-то духов, и мгновенно разжал руки. Марк оглянулся через плечо. — Ты что, с ума сошёл? Будь хорошей собачкой, держи меня и кричи: «Не убивай хозяина, Хатико устанет ждать»! Или ты не боишься, что я на этого пламенного болвана кинусь? — Не боюсь, — бархатисто хмыкнул Энди и с искренним чувством выдохнул. — Я к тебе привык. Даю шанс бежать. Спасаться. Ал напротив него разжал руки и, пошатываясь, отступил на шаг. Он ладонью провёл по губам, то ли стирая кровь, то ли размазывая её, и хрипло вдохнул. Энди отошёл к окну и сел на пол, чтобы дать место действию. Стоящая в нескольких шагах Мелла уже давно раздавила в пальцах пустой пузырёк из-под лекарства. Теперь крохотные осколки впились в кожу, вспучивая её кровавыми каплями. Губы у целительницы дрожали. Рей и Марк не просто затихли, они замерли с одинаково растерянными лицами. — Я уже думала, вы никогда не закончите, — совсем тихо пробормотала она, сделала шаг вперёд и сжала руки в кулаки. Стекло впилось в ладонь, Мелла оступилась, глянула на него так, словно только вспомнила об этом досадном обстоятельстве, а затем поджала губы и швырнула осколки в обоих громоотводчиков. Ал тактично отшатался в сторонку и сел рядом с Энди на пол. — Два идиота! Сначала вы доводите бедного мальчика до такого состояния… Рей с Марком переглянулись, а затем мрачно зыркнули на Ала. Тот улыбнулся и за спиной Меллы помахал им рукой. Оборотень усмехнулся. — Бедный мальчик, ты что-то слишком жесток. — Это почему? — с явной насмешкой, но так же тихо отозвался Ал, пока Мелла приводила полный список прегрешений громоотводчиков начиная с самого основания организации. — Ведь я их предупредил, чтобы не бесили. Они сами виноваты. — …теперь устраиваете свой бабский скандал, — Рей с Марком снова переглянулись, и теперь в их глазах отчётливо сквозила растерянность, — заставляете Ала вас разнимать и тратить силы, а ведь у него их и так немного! — Меня записали в умирающие, — то ли констатировал факт, то ли пожаловался экстрасенс. — Мы его заставляли?! — взвился Марк, и тут же тонкая водяная плеть стегнула его по лицу, оставив на щеке красную полосу. — Пора бы уже запомнить, что её нельзя перебивать, — горестно заметил Ал и стал безмятежно тасовать карты. — Да ещё и не даёте исполнить мой лекарский долг! Рей огляделся с таким лицом, будто лекарский долг Меллы находился прямо у них за спинами, раз уж они так злостно не давали девушке даже приблизиться к нему, не то что исполнить. По-человечески Энди было жаль друзей. По-волчьи он радовался расправе. — Чем мы можем искупить свою ошиб… — начал было Рей, но осёкся, увидев выражение лица Меллы. — То есть нашу несомненную вину и непростительное поведение? — Как тебе вообще в голову пришло использовать девушку, как оружие? — шепотом осведомился Энди. Ал заметно содрогнулся. — Эту — можно. Я один раз видел, как Кийр, сийаровец, пытался её ударить, так она мало того, что сама защитилась, так ещё и руку ему срастила неправильно, чтобы потом ещё раз ломать. — Другой разговор, Дроссвел, — улыбнулась Мелла и стала загибать пальцы, одновременно с этим вытаскивая из ладони осколки. Ал поморщился, повёл рукой, и битое стекло, направляемое телекинезом, стало отделяться от тонкой руки целительницы. Мелла едва заметно улыбнулась и быстро зашептала ранки. — Значит, сначала вы доставите Ала ко мне в медпункт. Потом придёте туда сами. Помогать сейчас некому, так что задержитесь. Ещё у меня все запасы кончаются, так что «Громоотвод» пойдёт грабить больницы и аптеки. А потом… Потом подумаем. — А цветы и конфеты тебя не интересуют? — не слишком-то радостно поинтересовался Марк, с явным неудовольствием потирающий щёку. — Если цветы целебные… — Понял. Марк скроил довольно правдоподобную улыбку и рванул пространство на себя. Портал ощерился синим ртом и закрутился кокетливыми спиральками, словно красуясь перед целительницей. Энди помог Алу подняться с пола. Экстрасенс улыбался, но карты то и дело сыпались у него из пальцев, намекая, что самочувствие их хозяина было далеко от идеала. Марк подал Мелле руку, был проигнорирован (удостоился четырёх насмешливых взглядов), фыркнул, шагнул вслед за ней в портал. Рей ненадолго задержался, и заметно было, как Ал напрягся. Впрочем, от Рея несло разве что лёгким недоумением и куда больше — усталой тревогой. — Спасибо тебе, — тепло сказал Дроссвел и чуть склонил голову вбок. Ал остановился. — За то, что обеспечил вам занятие на вечер? — За то, что остановил, — совершенно серьёзно поправил его Рей и развёл руками, словно извиняясь. — А насчёт занятия… Ты же не думаешь, что я действительно буду торчать у целителей? С моими силами только параличи на буйных пациентов насылать. Да и Мелла меня не терпит. — И нехорошо мешать им с Марком друг друга злить, — в том же тоне продолжил Ал и улыбнулся, но не тепло, а насмешливой, льдистой улыбкой. — Мы сделаем вид, что ты растворился в воздухе. — Спасибо, — ответил Рей скорее задумчиво, чем с искренней благодарностью. А затем глянул внимательно, так, что даже у Энди мурашки по спине поползли, а ведь взгляд предназначался не ему. — А я твой профиль определил. — Не проникающий ведь? — с искренним ужасом спросил Ал. — Это проникание... В смысле телепатия... Даже более мерзкая, чем я представлял. — Нет. Выдохни. Ты экстрасенс-подчинитель. Как выберешься из коготков Меллы, приходи, начнём работать над гипнозом и внушением. Это — твои доминантные способности, их и будем разрабатывать. Определение профиля было большим событием. Энди знал, что в такие моменты вообще-то полагалось радоваться. Но радостью от Ала не пахло. И от Рея — тоже. Один из них явно видел что-то, недоступное оборотню, пусть и эмпату, и оттого волновался за ученика. Другой вбрасывал в пространство эмоциональные потоки то ли отчаяния, то ли горечи, а может и того, и другого. Наблюдать за их обоюдным неловким прощанием было неприятно. Искренние, но с трудом выговоренные: «Спасибо», «Выздоравливай» и «Не волнуйся» не пахли ничем, а значит, для Энди не существовали. Они были шумом, которым люди забивали якобы неловкие паузы в разговоре. Энди шагнул в мигающий портал первым и оглянулся. — Его для тебя открывали, Ал. А ты заставляешь себя ждать. Ответное «прости» было таким же пустым. Ал едва заметно кивнул Рею и вслед за оборотнем шагнул в пространственное окно. Удивительная магия трёх шагов. Первый делаешь по знакомому паркетному полу тренировочного зала. Второй прорезает реальность, скользя в синем мерцающем мареве. Третий выносит тебя в одуряюще пахнущий травами и спиртом коридор. Энди не любил волшбу Марка, но его порталы были исключением. Оборотень обернулся и поискал взглядом Ала. Тот замер у самого портала, застопорился на третьем шаге, и теперь синее окно захлопывалось прямо за его спиной. Энди тоже как-то из интереса пробовал стоять у самоуничтожающегося портала. Чувство было такое, будто он шагнул в водопад. Мелкие, искрошенные в пыль, брызги, скорее свежие, чем холодные, ударяли в лицо, забивали рот, скользили по коже. Смотрели. Искали знакомый резерв, чтобы продержаться в мире ещё немного, но не находили и растворялись в реальности, заштопывая дыру в пространстве. По лицу Ала сложно было понять, намеренно ли он остановился именно там. От него несло знакомой горечью, задумчивостью и той самой усталостью, что всегда сопровождала сильные потери крови. — Ты как? Ал едва заметно пожал плечами и виновато улыбнулся. — Никак? — «Никак» — это у мёртвых. — Запомню, — совершенно серьёзно отозвался экстрасенс. Его правая рука поползла к карману с картами, но замерла на полпути. — Тогда «не знаю» подойдёт больше. Я не хочу Рея подводить, но почему-то постоянно получается. «Почему-то», предположительно, сейчас торчало у Меллы и строило ей глазки. Ал, заметив скептический взгляд Энди, тут же покачал головой. — Вот тут Марк правда ни при чём. Я сам со своей силой разобраться не могу. — Виноватая улыбка чуть дрогнула, и Ал с упрямым видом застегнул карман, где покоились карты. — Она мне вроде бы нравится и ничего другого не надо. Но я не хочу лезть кому-то в голову. Мне не нужны чужие мысли. На мгновение он запнулся, и Энди окутало шлейфом боли и крови, а ещё — нематериальным холодом, словно температура понизилась на несколько градусов. Он достаточно общался с Реем, чтобы угадать симптомы и испугаться. — Молчи, — негромко рыкнул оборотень, чуть не порезавшись о собственные клыки. — Ты себя накрутишь. Снова будет приступ. — Но ведь действительно не нужны. — Упрямство в нём просыпалось в самые ненужные моменты. А кровью потянуло сильнее, будто Ал отдирал присохшие бинты со свежей раны. — И чужие мысли не нужны, и чужое будущее, и чужое прошлое. А знаешь, что больше всего не нужно? Эти дурацкие гипноз и внушение. Если Рей их заметил, значит, они уже проявлялись, да? И я кому-то что-то внушал? Живому человеку? Ведь об этом и думать противно, а дела… Он замолк, словно запнувшись, в очередной раз глянул виновато, судорожно вдохнул, закашлялся, а потом горлом у него хлынула кровь.