Истребляя друг друга на войнах, мы, как пауки в банке, ни к чему иному не можем прийти, как только к уничтожению друг друга. Лев Толстой
Дин не верил, что Виллиан пришёл один. В их деле одиночество сравнимо с самоубийством. Нет, вполне возможно, что разговора их действительно никто не слышал, сколько бы магов ни сидело в засаде. Ористаллу и самому невыгодно подставляться перед семьёй, позволяя услышать слишком вольные для идейного фанатика мысли. И всё же, всё же… Одинокая фигура на пустой улице мёртвого, сгноённого чужой злобой Витарина — всего лишь обманчивая иллюзия разговора тет-а-тет. Виллиан был мастером таких иллюзий. Он умел притворяться тихим и безобидным, дружелюбным и простым, но на самом деле он вёл игру. — Рад снова тебя видеть, Дин, — едва слышно поздоровался Виллиан и вскинул руку к лицу. Его маска затрещала настолько громко, что Дроссвел услышал её отчаянный, сухой крик даже со своего места. И породистое лицо Ористалла, отмеченное печатью силы, словно бы надломила зигзагообразная тень. Блондинистые волосы, которые в этой семье резать категорически воспрещалось, рассыпались по плечам ореолом золота и мощи. — Снова в красно-золотом? — Всегда в красно-золотом, — перебил его Дин, и Вил поджал тонкие губы. — Да, всегда… А ведь я так просил подумать. — Виллиан глянул со знакомой тихой тоской человека, что знал слишком многое. Дин нечего было ответить по сути претензии. К этому сводился любой их диалог: к тупику. Дину не нравилось, что натворил Рей, на какую цену соглашался и как мучил себя виной. Вилу не нравилось, как Деенор загонял себя, переступал через собственные принципы и здоровье, как всё сильнее поддавался ненависти. И им обоим не нравился хаос и страх, воцарившийся в мире, но... — Я и думал. Но ответ не поменялся. Даже если бы я был абсолютно уверен, что вы правы, что именно Молнии нас всех спасут, а это не так — всё равно не встал бы на вашу сторону. Я не пойду ни против Рея, ни против того, что для него важно. Да и если бы пошёл: что я могу? — Многое, — с тихим вздохом заметил Виллиан. — В чём прав старший Дроссвел, так это в том, что твой потенциал потрясает воображение. Ты же знаешь, я видел будущее, сотни его вариантов — и ты был в любом из них. В каждом, Дин. Знаешь, меня самого не было в восьмидесяти процентах. Твоего любимого «Громоотвода» — тоже. Но ты, ты один постоянно в центре этих видений. И — да, всегда в красно-золотом. Золотой талант и море красной крови… Это пугает. Мне иногда даже казалось, что будущее можно переломить, если оставить тебя у нас. Добром, злом, под гипнозом, уговаривая, шантажируя — как угодно, главное — продержать тебя под нашей опекой достаточно долго. Думаю, было бы проще, помогай мне остальные. Но Эр до безумия тебя боится, а Деенор считает идиотом, неудачной копией Рея. И никто не хочет признавать, что ты на самом-то деле гораздо опаснее его. А я так и не смог никого убедить в этом. Иногда жить сложно, если вокруг тебя вращается будущее, которого больше никто не видит — и в которое никто не верит. Чувство такое, будто исхода вообще нет ни для одного из нас, судьба не оставляет ни единого шанса спастись. Даже близкие люди под её руководством исчезают, отстраняются, не желают помогать… От такого опускаются руки. — Опускаются? Для сдавшегося ты слишком рьяно продолжаешь попытки! Моя память… Я и подумать не мог, что вы влезете в неё, чтобы я никому о вас не рассказал. Твоя была идея? — Я говорил Деенору: ты сделаешь всё, чтобы вернуться домой, — задумчивым и словно бы извиняющимся тоном протянул Виллиан. Свет заглянул в раструб его рукавов, и в этом чёрном провале полыхнул яркий металлический отблеск: Вил был вооружён. — Да и перестраховываться никогда не излишне. Нам нужно было убедиться… — Что я ничего не расскажу Рею? — Дин нахмурился. — Вы так боитесь его. — Не боимся. Но есть вещи, которые твоему брату знать не следует. В этом была сила и слабость всех выходцев старой знати: при потрясающей воображение мощи все они были предсказуемы и зависели от законов семьи. Боевая форма Дроссвелов не слишком пугала того, кто хорошо знал черты этого огненного дома. Тот, кто знал их очень хорошо, мог разобраться с крылатым чудовищем-Фениксом в два заклятья. Ористаллы были знатной семьёй второго круга. Их род, не слишком по минонским меркам древний, был далеко не самым богатым, но очень влиятельным. Информационщики и прорицатели, Ористаллы являлись новаторами, что давным-давно вывели знание в число величайших сил наравне с силой магической. В этой семье рождались сильнейшие экстрасенсы планеты. Правда, не каждое поколение, и сила эта передавалась по наследству только по мужской линии, от отца к сыну, потому в первый круг семья и не выбилась. Виллиан знал, что информация о его семье не должна попасть к Рею. Он перестраховался, заранее упросил Деенора запечатать в Дине все необходимые воспоминания. По сути, он мог быть спокоен. Но ведь зачем-то Вил вернул ему память. И даже предложил встретиться. Риск? Дин снова не верил в это. Риск был не для Вила. Этот предпочитал знать всё наперёд, просчитывать каждый возможный вариант развития событий. Он не рисковал, а следовал плану. Он не ошибался, а пробовал альтернативные варианты. Он не помогал Дину освоиться в чужой и страшном доме Ористаллов, а привязывал его к себе, чтобы потом извлечь из этой странной дружбы выгоду. И он не вернул Дину память, а… — Когда воспоминания снова исчезнут? — поинтересовался Дин, не отрывая взгляда от лица Вила. А тот смотрел только за его руками, чтобы не дать, в случае чего, схватиться за кулон и передать данные, что Виллиан так стремился защитить. — Прости. Как только я пожелаю, ты забудешь всё — правда, не думаю, что твой старший слишком расстроится. Он снова чувствовал себя куклой в чужих руках. И пусть не было до тошноты знакомого ощущения прикосновения бестелесных пальцев к воле и разуму, Дин понимал: его снова держали, и крепко, не давая рвануться. И опять сознание в заложниках, стена перед глазами, небо закрыто и помощи не будет. То не была ловушка в прямом смысле этого слова, ведь Дин не был в опасности — пока что. Но он попался. — Вил, зачем ты на самом деле меня позвал? И почему сюда? — стараясь не допустить в голос ни нотки паники, спросил Дин. Он мог развернуться и уйти — но недалеко. Витарин был пустым, мёртвым городом, в который и из которого нельзя телепортироваться через Агентства. Колдовать здесь глупо и нелепо — его единичную вспышку магии могла засечь любая «сигналка». А спрятаться от экстрасенса без магии — это даже звучало смешно. — Поговорить. — Ага, очень смешно. — Чувство возникло такое, будто Ористалл тянул время. Дин слишком навострился в такой деятельности, чтобы не засечь её на раз. — Ты сам сказал: если я уйду, мы станем врагами. А теперь утверждаешь, что хочешь говорить со своим врагом? — Враги и друзья — такие динамические звания, — улыбнувшись, заметил Вил. По лицу его легко читалось: Виллиан собирался начать затяжную лекцию о сути вражды, о точках зрения, о субъектности понятия дружбы… Но, неожиданно вскинув голову, экстрасенс сощурился, до странности напомнив взявшую след гончую, и совсем другая, хищная улыбка скользнула по тонким губам. — Хотя ты прав. Вернулся под крыло к брату, и не выцарапаешь тебя оттуда. Глупо сейчас уговаривать тебя, ещё глупее — сентиментально прощаться. Конечно, ты всё забудешь. И меня, и мои слова. Но я всё равно скажу, и надеюсь, что это поможет тебе, всплывёт в нужный момент, как ассоциация или интуитивное знание. Мир держится на выгоде. Люди дружат, потому что выгода взаимна. Люди враждуют, потому что выгода одного противоречит выгоде другого. Научись видеть свою и чужую выгоду, и ты никогда не попадёшь впросак... И, может, станешь меньше зависим от брата. Сейчас ты спрашиваешь, почему я позвал тебя встретиться именно здесь. Но даже не пытаешься самостоятельно задуматься над вопросом. А ведь моя выгода очевидна. — Вил, я тебя предупреждаю… — Забавно предупреждать кого бы то ни было в твоём положении. — Эррелин сказала бы это с угрозой, Деенор — с насмешкой. А в голосе Виллиана неожиданно прорезалось участие. — Но не будем ссориться. К тому же времени на это не осталось. Они будут здесь через четыре минуты. Круто развернувшись, Дин едва удержался от того, чтобы призвать себе меч. Он чувствовал пристальный взгляд Вила против лопаток, но не боялся поворачиваться к нему спиной. Вил был не из тех, кто всаживал в неё ножи. Виллиан был тем, кто направит бьющую руку так, чтобы жертва погибла сразу и без боли, и одновременно — тем, кто одним движением перехватит опасный удар. — Ты больше не под нашим контролем, но ведь это не означает, что пользы от тебя не будет, — негромко заметил Вил. Его голос приблизился. — Прошло так мало времени, а я сделал несколько очень важных вещей. Во-первых, удостоверился, что ты больше не под нашим контролем, и активировал те самые меры предосторожности, о которых ты спрашивал. Но интересен и сам факт того, что гипноз с тебя сняли. Значит, мы были правы, и у «Феникса» появился экстрасенс. Он смог переломить гипнотические плетения, которые Деенор накладывал более полугода, и на это ушло не так уж и много времени. Значит, он мало того, что очень сильный, так ещё и подчинительного направления — раньше я сомневался в этом. Теперь, чтобы выяснить окончательно, с чем мы имеем дело, нужно встретиться лично. И… И Дин понял. — Ты хотел вызвать не меня. — О Пламя, сколько можно покупаться на одни и те же хитрости? Сколько можно подставлять себя и Рея? — «Они» — это ведь не твоя семья, да? — Я говорил, что не буду причинять тебе вреда, если ты первым не начнёшь воевать. — Теперь Вил стоял в пяти шагах, но его тихий голос, казалось, притух ещё сильнее. — «Они» — это твой «Громоотвод». И в том, что они оказались здесь так быстро, скрывается вторая важная вещь. Мы знали, что у вас есть пространственные маги. Но, чтобы добраться в мёртвый Витарин, их нужно не менее девяти человек, иначе сил на такую переброску не хватит. Тогда здесь оказалась бы самая настоящая толпа злых и ослабленных магов, да и времени перемещение заняло бы больше. Но пришёл один «Громоотвод». И он не ослаблен совершенно — я отсюда чувствую эманации твоих друзей. Значит, «Феникс» нашёл новый способ перемещений. И заведует им кто-то из твоего отряда. Может, при личной встрече я даже пойму, кто именно, и увижу, как это ваше новшество блокировать. Не так мало для одной вылазки, да, Дин? Он неторопливо собирал волосы, закрепляя их несколькими сгущенными эссенциями маскирующих чар. Едва слышный щелчок разряда, и маска закрыла его лицо. Дин медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, потянулся к кулону у себя на шее, желая хотя бы раз сделать всё правильно. Два слова: «Не приближайтесь», и хотя бы Ала никто не увидит. Пока память ещё оставалась при Дине, он понимал, какие начнутся проблемы, дорвись Виллиан до их новичка. Такого допустить нельзя. Тонкие металлические нити захлестнули запястье, до боли впились в кожу, заставив стиснуть зубы — и разжать пальцы, не успевшие схватить кулон. — Плохой вариант, — Вил сказал это с таким явным сожалением, что Дин понял: перемирие закончилось. — Осталось две минуты. Как же его бесило это дурацкое всезнание! И неотвратимость любой, даже самой маленькой беды, что оно несло с собой. — Уже готовишься стирать память? — поинтересовался Дин и обернулся. И — знать бы, случайно так получилось, или Вил правда не хотел ему вредить! — стальные лески, опутавшие руку от пальцев почти до локтя, чуть ослабили давление, позволяя двигаться. — Вы столько нагородили в моём сознании, что я уже не уверен, кому оно принадлежит. От тебя я такого не ожидал. — Ты не веришь даже брату — и не ожидал подлости от чужого человека? Иногда Дин думал, могли ли быть чужими люди, что понимали тебя с полуслова и видели насквозь. Иногда Дин думал, могли ли люди вообще быть чужими друг другу. Ведь все они похожи, они волновались и думали об одном, стремились к счастью и боялись того, что жило в темноте. Дроссвел отчаянно старался не показать, насколько ему вдруг стало жутко. Наверное, он не сдержал бы дрожи. Но что-то тёплое, нематериальное чуть сжало его плечо в попытке то ли подбодрить, то ли показать, что он не один. И от этой неожиданной, наверняка порождённой его изломанным воображением, но всё же поддержки, враз стало легче дышать. — Готов? — Снова сталь впилась в запястье. Но Дин больше не рвался, прекрасно зная: Виллиан мог уничтожить его воспоминания в любой момент, и не нужны ему были ни зрительный, ни тактильный контакты. Разумеется, он не был готов. Вряд ли вообще можно подготовиться к тому, что кто-то (снова!) влезет к тебе в голову, переворошит память и вышвырнет, как мусор, отдельные её куски, многие из которых были Дину по-настоящему дороги. — Вил, стой! — Последний знак того, что они и в самом деле оставались друзьями, оказался и самым ценным. Секунды утекали сквозь пальцы и Вил знал это, но стоял, не двигаясь и не колдуя. Дин не видел его глаз, но прекрасно знал, какое неподдельное сочувствие царило в них сейчас. — Гипноз. Твоя подстава с памятью. Это-то, надеюсь, всё, что вы поменяли в моём сознании? Или стоит ждать новых сюрпризов? Вил, пожалуйста. Я всё равно забуду и тебя, и то, что ты скажешь. Ты же ничем не рискуешь! Просто ответь — я хотя бы на пару секунд успокоюсь. Это — всё? Или мне нужно бояться своего сознания? Вил? Стальные жгуты напряглись и разом рванулись вниз, увлекая Дина за собой. И он упал в сердце мёртвого города. Вокруг взметнулась серая пыль, чёрные шпили уродливых высотных домов клыками рвали небеса, а ветер скользил между ними, похожий на весёлого подростка, что не замечал препятствий и спешил первым оказаться там, где намечалось что-то интересное. — Что же, а теперь сделаем вид, что я тебя убиваю, — совсем тихо раздалось над головой, и Дин поспешно рванулся назад, туда, где интуитивно угадывалось присутствие старшего брата и подальше от этого безликого человека и его тихого, наполненного угрозой и печалью голоса. Голоса, который Дин слышал впервые в жизни.***
Занимательное наблюдение: получить дверью по лицу больнее, чем восстанавливаться после критического энергоистощения. Но, здраво рассудив, что провоцировать ссору в чужом доме некрасиво, экстрасенс просто молча развернулся и ушёл к себе. Это не было бегством, разумеется, нет. Как можно бежать от того, кто не вызывал ничего, кроме слабенького чувства гадливости? Ал всего лишь удалялся на приличное расстояние от раздражителя. Это помогло: Ал вообще не любил долго злиться. Чтобы отвлечься, он переключился на мелкие дела: выпил укрепляющего, наскоро перекусил и уже собирался лечь отсыпаться на недельку-другую, как вдруг внутри что-то оборвалось. Сколько бы Дин ни говорил, что Ал неумеха, он был неправ. Прогресс в обучении у экстрасенса имелся. Пробуя свои способности снова и снова, в быту и на добровольных помощниках, Ален оттачивал мастерство. Теперь их применение стало привычным и простым. Иногда даже слишком. Ал заметил это случайно: просто, пытаясь передать Марку какую-то мысль, он вдруг понял, что почти не прилагал усилий. Будто вместо того, чтобы бороться с чужим сознанием и искать, как бы в него пробиться, просто топал по проторенной удобной колее. Установить ментальную связь с Энди Ал пытался уже осознанно и удачному результату не удивился. Коммуницировать в боевых условиях и просто общаться стало легче. Парни вообще новый способ связи восприняли с энтузиазмом и периодически забивали Алу эфир мысленными шуточками. С их же помощью Ал быстро разнюхал слабые места и ограничения такой связи и определил радиус её действия. Тот составлял примерно километра полтора, и, стоило Марку или Энди оказаться вне этого круга, как ментальный канал распадался. Сейчас чувство было таким, будто один из каналов связи вдруг уничтожился. Ал не помнил, чтобы кому-то из громоотводчиков давали задания выходить из поместья, а потому напрягся. Ал представил, как Марк или Энди, искренне обозлённые тем, как Молнии обращались с Дином, собрались бы и вышли за барьер, чтобы найти себе врагов, ввязаться в драку — отомстить. И тогда… Самый тонкий, похожий на тончайшую гитарную струну, ментальный канал лёг под астральные пальцы. «Марк?» С минуту вне — и внутри — царила тишина, и Ал уже напрягся. А потом едва слышный, как и всегда, ментальный голос Марка раздался на знакомой волне. «Не скажу, что прямо сейчас рад тебя слышать. Что нужно, Ал?» И это оказалось неожиданно. Марк был главным «подозреваемым». Если не он ушёл из поместья, то Ал даже предположить не мог, кто именно и с какой целью умотал из зоны действия его телепатии. «Ал? Ты чего?» Спешно подорвавшись с кровати, Ал стал натягивать мантию. Дважды он промахивался мимо рукава. Мысли его занимало совсем другое: экстрасенс пытался дозваться до Энди. На этот раз он надеялся, что отклика не услышит. Потому что уход оборотня из поместья можно логически обосновать. Да, конечно, для вечернего обхода ещё рановато — но мало ли, вдруг его Марк вывел, и Энди решил пробежаться по лесу сейчас? Так сказать, не с целью проверить территорию, а просто из эгоистического желания сохранить свои бедные нервные клетки неуничтоженными? Кто бы знал, как Алу хотелось верить в такой вариант! Но вездесущее чувство тревоги уже сдавило грудь, заставляя нервничать по дрожи. «Ты здесь?» Вопреки всем надеждам, ответ был практически моментальный. Такой быстрый, что Ал промахнулся по неуловимому рукаву в третий раз. «Люди. Вы так не любите конкретику. Здесь — это где именно?» Только сейчас Ал понял, насколько наивен был, величая беспокоящее его чувство «тревогой». Настоящая тревога началась сейчас, такая, что могла вот-вот перетечь в панику. Впервые за столько дней экстрасенс выскочил из комнаты, не проверив даже, при нём ли карты. Всё-таки если глупостей решали натворить Марк или Энди, то с этим можно работать. Но вот если броситься в какую-нибудь авантюру решил Рей... С ним у Ала была самая странная ментальная связь: из-за иммунитета к телепатии дозваться Дроссвела невозможно. Приходилось проверять присутствие лидера лично. Взлетевший по лестнице на третий этаж Ал быстро вдохнул и медленно выдохнул, искренне надеясь хоть немного унять заполошное сердцебиение. Экстрасенс снова знал: что-то произошло. Теперь он мог только громко, нервно стучаться в дверь к Рею и надеяться, что инвариантное будущее всё-таки оставило лазейку, крохотный шанс исправить ситуацию. Дверь открылась, и, если бы Рей не перехватил кулак Ала, по инерции продолжающий движение, он точно бы получил. На несколько секунд повисла тишина. Она наверняка показалась бы Алу неловкой, не пребывай он в таком глубоком шоке. А в сознании монотонно, словно даже мысли удивились этому повороту, стучало: «Он здесь. И не уходил никуда. Конечно, не уходил. И Марк здесь. И Энди. Все в поместье. Но ведь я точно чувствовал, как рвалась связь. Кто тогда?» Ни с кем, кроме этих троих, у него вообще не имелось налаженной связи. Точнее, ещё минуту назад Ал так думал. Ментальная связь была тем, что нарабатывалось постоянными, монотонными вторжениями в чужой разум. И деликатный Ал, уважающий личное пространство, не любящий лезть не в своё дело, за всё время пребывания на Миноне решался так тесно взаимодействовать только с четырьмя магами. Трое из них были громоотводчиками. А вот четвёртый… — Дин ушёл из поместья, — сообщил Ал и торопливо вскинул руку, не давая заметно растерявшемуся Рею вставить ни слова. — И рядом с ним сейчас кто-то очень сильный, очень опасный — и желающий ему или тебе зла. — Собрать «Громоотвод». И быстро, — индифферентно приказал Рей, сжав в кулаке свой кулон. Только затем, когда распоряжение уже было отдано, Дроссвел задал тот вопрос, который, по всей логике, должен был озвучить сразу же. — Откуда ты знаешь? «Да вот, неожиданно легко стало дышаться, — мысленно осклабился Ал, стараясь и тени своей неприязни не показать Рею. — Воздух по определению не может быть таким чистым, когда подобная гниль рядом ошивается!» Ответить так было бы свинством. Рей поверил ему сразу же и приготовился действовать, а не запытывать Ала уточнениями. И это подкупающее доверие сразу изничтожило желание поязвить. — Канал связи был разорван, — покорно отозвался Ал, старательно игнорируя выражение глобального изумления, которое постепенно разливалось на лице Рея. — Марк, Энди и ты всё ещё в моей зоне действия, значит, связь оборвалась не с вами. Остаётся Дин. — Ты хочешь сказать, что наладил с ним связь так быстро? — Других вариантов просто нет, — хмуро отозвался Ал и прислушался к ощущениям. Он почти физически улавливал, как колыхались ветром беспокойных мыслей обрывки ментального канала. — Я больше ни к кому так часто в голову не залазил, как к вам четверым. — И в то же время с Марком ты возился втрое больше, прежде чем установил приличную связь. Пока есть время, не припомнишь, что именно ты делал в сознании Дина, что аж ментальный канал наладился? — Гипноз снимал! — не удержался Ал и тут же осёкся. Рей смешливо поднял брови, но ничего не сказал. Почему именно такое его поведение заводило совесть с пол-оборота? — Извини. Да ничего я особенного не делал. Просматривал местами воспоминания, иногда телепатию подключал, так, чтобы он не заметил. Под конец, когда непосредственно снимал чары, в сознание залез и мешал с ним силу, чтобы с двух сторон ударить по гипнозу. Я же рассказывал, что буду делать, ну? — Ты не говорил, что будешь мешать с ним силу, — мягко улыбнулся Рей. — Уже знаешь, что случилось? — Догадываюсь, — осторожно кивнул Дроссвел и — это не понравилось Алу совершенно, — глянул с той своей смешинкой, с которой он всегда смотрел на «мажат», которые накосячили и теперь вынуждены были сами разбираться с последствиями. — Тянет же тебя на всё уникальное… Просто на будущее — не надо смешивать силу с теми, в чьём сознании ты сидишь, это чревато… Нет, вообще ни с кем силу не мешай. Это прерогатива энергетиков, не экстрасенсов. Тебе ещё повезло, что всё сложилось наиболее удачным образом, у вас оказались похожие эманации… — Реюшка, мы тоже страшно рады тебя видеть, правда, но чего так спешно? Я за полчаса ещё не успел соскучиться, — заметил Марк, влетая в кабинет в своей обычной манере, полностью проигнорировав и стук в дверь, и возможных посетителей. — Только не говорите, что это опять «Ал сказал» нам всем собраться, а. — Дин ушёл из поместья, не знаю, по своей ли воле, — коротко сообщил Рей и едва заметно размял пальцы. — Надо найти и вернуть. — Да по своей, — выдохнул застывший в дверях Энди. — И ты это знаешь. Мелкого нельзя оставлять надолго одного. Марк хмыкнул. Ал подметил его короткий, как удар ножом, взгляд, но напрячься не успел. Энергетик, верно истолковав степень истощения Алена, одной рукой небрежно сплёл заклятье, и поток силы ударил экстрасенса куда-то в область диафрагмы. Запах озона шарахнул по восприятию, Ал глубоко вдохнул, едва не закашлявшись, и неожиданно почувствовал себя лучше в разы. Экстрасенс коротко кивнул в знак благодарности, и Марк, кривовато улыбнувшись, перевёл взгляд на Рея. Ведь не мог он, право слово, не прокомментировать ситуацию? — У-у-у, обожаю эту занимательную братскую любовь. То вы по полгода страдаете от недостатка общения, то через полчаса после встречи начинаете драться и сбегать из до… Понял, молчу, не смотри так. — Как мы будем его искать? Связь-то порвалась, и я не знаю… — начал было Ал и замолк сам, хотя никто его не перебивал. Точнее, не так. Его перебил взгляд. Такой, от которого рот закрывался даже у Марка. — Нацелься на его ментальную активность и активируй портал, — спокойным, властным тоном абсолютно уверенного в себе человека и бессменного лидера приказал Рей. И, даже будь Ал уверен, что у него ничего не выйдет, что связь невозможно наладить на таком расстоянии, что у Дина вообще нет ментальной активности, так как человек, сбежавший из дома и безопасности прямо в руки к Молниям, соображать не умел по определению, он бы всё равно послушался. — И не думай, что не получится. Вообще ни о чём не думай, ладно? Просто делай, что я говорю. Такого тона Рея слушались все. Ну, кроме Дина. Карты привычно легли в ладони, и колыхнулась, огладила кожу сила. Скрутилась в иглу, затем — в тонкую, подрагивающую, как задетая струна, нить… Ал чувствовал, как она вибрировала, истончалась, тянулась сквозь пласты пространства, пронзая километры, чтобы дотянуться, дозваться, связаться. И он понимал: нить порвётся. Эта неожиданно возникшая, стихийная, неокрепшая связь, родившаяся в тот момент, когда они с Дином мешали силу и разбивали гипноз — она была совсем поверхностной. Быть может, развивай Ал её, он с присадкой мощи от Марка смог бы дотянуться до младшего Дроссвела на таком расстоянии. Но только «может». Экстрасенс чувствовал, как превращалась почти в ничто тоненькая ниточка канала связи, и думал, что, должно быть, даже мощный, налаженный канал общности не сумел бы вытянуться на такую дистанцию. Куда уж этой едва заметной и ощутимо рвущейся нити? Нить не порвалась. Вибрация прекратилась так, словно нить внезапно закаменела. И Ал едва слышным отголоском уловил чужие страх, раздражение и странную, тихую тоску. Эмоции кольнули сознание и рассеялись, как дым. Ал наискось прорезал воздух амулетом и первым прыгнул в распахнутый зев портала, скрываясь в текучем белесом тумане. Он готов был попасть в гущу драки, увидеть спину пытающегося если не защититься, так хотя бы убежать Дина, вступить в схватку тут же, не успев даже оправиться как следует. Но он совсем не ожидал почувствовать себя дома. Алу казалось, что он впервые за эти несколько месяцев — а, может, впервые за всю жизнь? — наконец-то вдохнул полной грудью, сбросил всё, что сдерживало, целиком и полностью погрузился в зону комфорта. Свою? Силы? А какая разница? Снова вернулось простое ощущение: с экстрасенсорикой они были едины, как ты ни крути. И сейчас им, человеку-землянину и его похоронно-чёрной силе, казалось, что они наконец-то оказались под защитой родного дома. И тут, за крепкими стенами, обороняемыми чем-то более сильным, чем замки и двери, не страшны бушующие на улице стихийные бедствия, войны и страсти. Они стояли в городе, что до боли, до хриплого восторженного вопля походил на жертву жестокого убийства. Дома здесь были тонкими и острыми. Город лежал с раздробленными, перемолотыми костями, смотрел кривыми провалами окон в бесконечную синь с тоской и упрёком. Он был весь чёрный: то смоляной, поглощающий свет и оттого похожий на заляпанного древней кровью покойника, то словно бы покрытый маслянистыми разводами, напоминающими пятна бензина, упавшие в ониксовые воды священной реки Стикс. А судьба, страшная, инвариантная, стояла над бренными останками этого жуткого города и улыбалась, видя его вечные, непрекращающиеся страдания. Её тощий силуэт, как опирающийся на весло Харон, высился над домами, угадывался в пропитанном мраком воздухе и неестественных, готических тенях. Вот только не родился ещё в мире тот Орфей, что мог бы разжалобить этого молчаливого Харона. И не создали песни, что заставила бы умирающий город отбросить оковы боли и прислушаться. И не нужны были городу ни та жалость, ни то счастье. Это место открытой раной застыло на поверхности планеты точно таким, каким оно и задумывалось. Призрак страха и отчаяния, что витал над ним, был иллюзией, созданной для людей, что любили рассуждать о скоротечности бытия — и просто рассуждать. Всё в городе, и его болезненные изломы, и жуткие, относительно-круглые окна, похожие на пустые глазницы, и узенькие улицы, вымощенные тёмно-серыми, как паутинки, плитками, и чернота, и холод — они были искусством и знаком принадлежности. Они указывали на то, что город построен менталистами для менталистов так же ясно, как знак Феникса на всём, что плохо лежало, приписывал города и поместья к огненному дому Дроссвелов. Город умер. И вся атрибутика, силящаяся сделать его похожим на покойника, перестала быть мишурой. Теперь она стала надгробием, тоскливой песнью по тем, кто когда-то жил в его холодных стенах. И чувствовалось в этом что-то символическое, торжественное, прекрасное. И Ал, поражённый, ослеплённый этим великолепием предопределённости, не скоро заметил, что и его друзья молчали, хмурые и мрачные, и никак не пытались его потревожить. А когда заметил, всё же первым делом спросил: — Где мы? Здесь… — Жутко, — с непривычной мрачностью подметил Марк. А Ал, который, в общем-то, думал так же и искренне удивлялся, что вообще можно найти в этом страшном месте, неожиданно понял, что обиделся, словно Марк оскорбил его собственное детище или родной дом. Сбоку невесело улыбнулся Рей. — Не сомневался, что тебе понравится. Здесь ты сильнее, как и любой менталист. — Он замолчал, правда, всего на несколько секунд, чтобы окинуть бренные останки домов тоскливым и словно бы извиняющимся взглядом. — Это Витарин. Город-трагедия и город, которого больше не существовало. Первый, на котором Молнии продемонстрировали, что в их силах истребить сотни тысяч людей одним заклятьем. Город, который больше так и не заселили то ли из уважения к павшим, то ли от страха оказаться следующими. Действовать следовало быстрее, чтобы следующим не стал Дин. Снова напряглась перехваченная покрепче нить связи, и потёк по ней чужой страх, отчаянный, как крик угодившей в силки птицы. Ален уверенно указал на ближайший поворот. — Они там. «Громоотвод» рванул туда, откуда слышались голос чужой души и биение огненной жизни. Должно быть, их командная координация выглядела бы даже эффектно, не испорть Марк, как обычно, момент: — О как все рванули. Реюшка, настолько хочется прописать младшенькому трындюлей? — Да я и пальцем его готов не трогать. Правда готов, лишь бы он только не пострадал! Из-за этого его нелепого иммунитета к телепатии помочь Рею Ал не мог. Пришлось, стискивая зубы, сильнее сжимать заметно окрепшую нить ментальной связи, передавая не мысль, но эмоцию его брату: «Всё в порядке. Не нервничай, мы поможем». Он прекрасно понимал, что «незримая поддержка» полезна была едва ли. Но неожиданно почувствовал едва различимый отклик, словно Дин, уловив посыл, так же коротко благодарно кивнул в ответ. Они свернули направо, оказавшись в ещё более узком проулке. С такого расстояния Дина почувствовали уже и Марк, и Энди. А, почувствовав, уверенно рванули вперёд, серьёзные и собранные до удивления. Нечто мощное неожиданно ударило сознание, и Ал оступился, чуть не налетев на Рея. Правда, удар этот, достаточно сильный, чтобы разорвать мозг в клочья, предназначался не ему. Он «прилетел» как отдача по всё крепнущему каналу связи между ним и Дином. Это было больно и жутко. Больно — от силы удара. Жутко — от того, что Ал понятия не имел, что делали с сознанием младшего Дроссвела на этот раз. И, опасаясь, что теперь спасти его просто не хватит сил, экстрасенс рванул вперёд ещё быстрее, почти догнав Марка с Энди у самой площади, куда их отряд выскочил из проулка. Дин медленно поднимался с земли. Ладони у него были ободраны о каменную плитку со странными металлическими прожилками, но, кажется, помимо этого повреждений на Дроссвеле особо не было. Хотя Ал и не присматривался: жив и ладно. В левой руке Дин сжимал ярко полыхающий пучок электрических разрядов. А прямо напротив него, в каком-то десятке шагов, стоял адепт Молний. Всего один. Но его сила… Ал в ней захлебнулся. Он ощущал её почти так же ясно, как свою. Впрочем, нет, правильнее будет не так. Казалось, что их силы, самого Ала и этого неизвестного мага, были клочками чего-то единого, тёмного, всезнающего. Словно это Нечто, бесконечное и инвариантное, подарило им обоим по частице себя и отправило в мир живых. Причём Ал, привыкший знать, что резерв у него очень большой, бо́льший, чем у многих коренных минонцев, неожиданно понял, что вот этот выросший на пути человек вполне мог быть сильнее его. И это пугало, как пугала мощная, подавляющая аура неизвестного. Он был очень сильным. Нечто нематериальное и прохладное, но в то же время колючее и опасное, как электрический разряд, осторожно прикоснулось к голове изнутри. Ал дёрнулся. «Ну надо же, какие комплименты», — хохотнул незнакомый молодой голос, и Ал потерялся окончательно. Казалось, что мир сузился до точки, и точка эта, неприятная, чуть вибрирующая, зудящая, как разодранная ранка на колене, находилась прямо в мозгу экстрасенса. Бежать некуда — разве можно скрыться от того, что внутри тебя? И разве нужно это делать? Ведь вокруг не было никого и ничего, реальность испарилась, время и пространство обратились в ноль. Был только Ал. И мощный голос у него в голове. Ал краем сознания понимал, что следовало бороться. Рявкнуть погромче, выпихнуть чужака из своего сознания, ударить первым, но сделать ничего из этого попросту не мог. «Занятно… Твой ментальный голос похож на шёпот, хотя мне кажется, тебе под силу и закричать. Но ты этого почему-то не делаешь. Испугался? Или тебя этому ещё не учили?» Учили... Да, его учили. Не теряться в сложных ситуациях, не забывать себя, не позволять силе подчинять себя. Никогда не сдаваться. Они никогда не сдавались. Они — кто? Это показалось бесконечно важным. Что-то обожгло грудь, и Ал вспомнил. «Громоотвод». Чувство было такое, будто Ал наконец-то проснулся. Теперь, когда с глаз спала пелена, Ален чуть было не отшатнулся назад от неожиданности. От странного адепта Молний его закрывал бело-золотой барьер. — Что?.. — Очнулся, — облегчение в голосе Рея Ала порядком напугало. Он медленно шагнул назад, врезался в Энди. И, наверное, снова шарахнулся бы в сторону, сбивая кого-то с ног, но оборотень придержал его за плечо. Выражение лица у него было таким, словно Энди взглядом и оскалом передавал привычную мысль: «Все вы, люди, странные, а ты — больше всех. Но я рад, что с тобой всё в порядке». И… Нет. Не только Энди смотрел так. Подобную мысль (за исключением, возможно, части о странности людской расы) можно было прочесть на лицах всех громоотводчиков, включая стоящего по правую руку от брата Дина. Ал как будто оказался в центре почётного караула, закрытый со всех сторон не только товарищами, но и барьером, который Рей даже не думал убирать. Ала защищал «Громоотвод» полным составом. — Что случилось? — стараясь не поддаваться подступающей панике, спросил Ал. — Ты под внушение попал. Ал вдруг почувствовал бешенство. Брать под контроль экстрасенса-подчинителя? Да это было личным оскорблением! Ал хлестнул воздух рукой. И тот нож Марка, что до сих пор смирно висел в ножнах, метнулся, как стрела, целясь адепту Молний точно в переносицу. Он прорезал бело-золотой барьер, свистнул в прохладном воздухе, льдисто сверкнул в лучах стоящего в зените дня… Адепт мягко выставил перед собой открытую ладонь, и нож завис в воздухе в нескольких сантиметрах от неё, словно реальность загустела и схватила оружие намертво. «Я гляжу, с телекинезом у тебя не всё хорошо, мальчик?» Подумать только, как раздражал этот до противного бодрый голос! — Это экстрасенс, — сказал Ал, нехотя опуская руку. Хвататься за нож необходимости не было: адепт удерживал его телекинезом без усилий. И понятно безо всяких проверок: вздумай Ал с ним потягаться, над ним бы только посмеялись. — Уникальное по своей точности и своевременности наблюдение, — не поворачивая головы, ядовито отозвался Дин. Ал метнул в него изничтожительный взгляд. — А обязательно быть магом разума, чтобы до такого додуматься? Или людям попроще это тоже доступно? И шут с ним. Право слово, пусть скалится, сколько душе угодно! Ал был выше того, чтобы отвечать ему. То есть, Ал так думал. Первые секунд пять. — А насколько «попроще»? — ласково осведомился он и тут же удостоился трёх недоумённых взглядов. — Если ты о тех образцах вселенской простоты, которые сбегают из дома, чтобы пообщаться с желающими их убить друзьями-маньяками, то… — А давайте вы потом поцапаетесь? — Кто бы мог подумать, что миротворцем в этой ситуации (да хоть в какой-нибудь ситуации!) станет именно Марк? — Это не мой друг! — взвился Дин. — Я понятия не имею, кто это! — Парни? Вы же понимаете, что вы ему время даёте?.. — О, то есть ты сбежал исключительно из любви к новым знакомствам, а мы тебе помешали? — оскалился в ответ Ал. Он уже хотел было, оставив последнее слово за собой, отвернуться, прерывая перепалку, но… Чувство было таким, будто мимо пронеслось нечто невидимое на крыльях ледяного ветра. До сих пор Ал не понимал Марка, когда тот говорил, что «чувствовал» чужую магию. Внутри себя её ощущал и сам экстрасенс. Ток силы в теле напоминал биение пульса: если прислушаться, можно уловить. Но как засекать магию постороннего, ту, которая не струилась свободно по собственному телу? Ведь иногда она не несла ни цвета, ни света, ни звука, ни тем более запаха… А сейчас он и сам понял, как это. Потому что волшба этого адепта Молний, первого экстрасенса, что Ал встретил в этом двуличном мире, ощущалась почти как своя. И, следуя за ней, Ал краем глаза уловил какое-то движение. Судорожно развернувшись, он успел заметить, как мягко, стелясь над мёртвой землёй, обползали «Громоотвод» сотни металлических тончайших нитей. «А ты внимательный, — задумчиво раздалось в голове, да так громко, что оставалось только стискивать зубы и хвататься за реальность, чтобы этот нематериальный оглушительный звук не выбил Ала из собранного состояния. И не утянул за собой — снова. — Хотя недоученный совсем. Я не удивлён, конечно… Ведь ты такой один среди ваших. Кому тебя обучать? Дроссвел, конечно, гений, но восприятие у него совсем другое. Могу только предположить, чему и как он тебя учит. Результат зато видно прекрасно. У тебя такой потенциал, а ты никак о нём не заявляешь, только шепчешь на грани слуха. Наши развили бы тебя лучше». И Ал впервые ответил ему. «Наши? — ментальный голос мог дрожать? Потому что у Ала, кажется, дрожал. Вот только и силы в него экстрасенс вкладывал больше, на подходе изничтожая оковы чужого влияния. Чуть в стороне внимательно читающий его эмоциональный фон Энди одобрительно усмехнулся. — Так вас много? Экстрасенсов? Ты не один такой весь из себя талантливый?» «Занятная попытка вытянуть из меня информацию. Молодец, — прозвучало это до того искренне, что Ал растерялся. И отступил на шаг, когда нити подобрались ближе. — Из тебя выйдет толк. Пойдёшь со мной? Нет, даже не так… Я с радостью забрал бы вас всех. Вы стоите даже нашей элиты. Только друзья твои не пойдут. Дроссвелы физически не смогут оставить свой дом. Для оборотня понятие «выгода» слишком сложное. Да и не пойдёт домашнее животное наперекор хозяевам. Ваш синий маг на предательство не способен. Синий цвет означает команду, он связывает разных людей в одно. Если синий маг находит тех, с кем ему комфортно, отказаться от такой компании он может, только если его серьёзно поломали…» «А я, по-твоему, с радостью на предательство пойду?» — мысленно осклабился Ал. Чужое недоумение наждачной бумагой прошлось по нервам. «Так ты же чёрный!» «Это значит да?» «Это значит, что у тебя вообще нет своих и чужих. Ты служишь только Судьбе и Смерти — а их предать не получится, как ни крути». От такой пробивной честности хотелось кусать губы. Вступать в перепалку было нельзя. Ал отчего-то знал, что этого от него и добивались. — Рей? — едва слышно позвал он, и Дроссвел чуть повернул голову к нему. — Не надо больше поддерживать барьер. — Бесполезно? — ровным тоном осведомился Рей, убирая от защиты руки. Едва только тактильный контакт прервался, барьер рассеялся бело-золотыми вспышками, похожими на искры над потревоженным костром. Ал чувствовал, как снова подступила постыдная, липкая паника. Куда более опытные громоотводчики слушали его поразительно спокойно. — Да, — шёпотом отозвался он. Сотни нитей металлическими змеями ползли в выемках между плитками, подбираясь всё ближе. Вокруг «Громоотвода» медленно затягивалась паутина. — Бесполезно. А потом резко стало не до разговоров. «Если ты думаешь, что отсутствие ответа меня устроит, то и с интуицией у тебя всё плохо», — мягко и словно бы нараспев прозвучало в голове. Ал сглотнул. Быть может, интуиция его действительно включалась через раз и то исключительно по собственному желанию. Но сейчас шестое чувство работало великолепно. И оно говорило: этот экстрасенс, что до сих пор тянул время, к чему-то готовясь, сплетая паутину, теперь получил всё, что нужно. Он разрывал перемирие. И собственную кожу. Как заворожённый, Ал следил за тем, как взмывали в воздух металлические нити, прямо к вытянутым над ними рукам экстрасенса. Они походили на змей, что отрывали голову от земли и тянулись вверх, вставая на хвосты, как перед гипнотизёром. Но мирными они не были. То ли им не по нраву пришлась недостаточно монотонная мелодия, то ли слишком сильно хотелось вцепиться клычками в живое человеческое тело, неизвестно. Ал видел лишь, как нити-змеи мягко протыкали руки адепта, вытягивались от кончиков пальцев до запястья, поглощали капли крови, сливались с венами и нервами. Ал отголоском ощущал чужую боль, а ещё — спокойную сосредоточенность. И он не знал, что пугало больше: это жуткое эмоциональное сочетание или тот факт, что адепт Молний сейчас небывало походил то ли на плотоядного паука, то ли на слившегося со своим делом кукловода, в сети которого они попали. Какая разница, кем являлся этот маг? «Громоотвод» был жертвой, угодившей в его сети, вот что важнее. Мягко, словно на пробу, адепт повёл руками, осторожно перепутал несколько нитей. И Ал шарахнулся назад, ведь другой конец их полоснул его по лицу. Самым краешком, но этого оказалось достаточно: бритвенной остроты нити оставили глубокую царапину на щеке и чуть было не вырезали глаз. Ему повезло, что Рей среагировал быстро и дёрнул Ала в сторону, подальше от странного удара. Хотя везение то было относительное. Адепт задумчиво кивнул, кажется, оставшись довольным результатом пробного удара целиком и полностью. А потом воцарился Ад на Миноне. С умопомрачительной скоростью адепт шагнул назад, наотмашь хлестнул воздух рукой, натянул и расслабил нити, перехватил несколько из них пальцами другой руки, перепутал, снова натянул… И паутина, до сих пор смирно лежащая вокруг «Громоотвода», ожила, встала стальным лесом. Ал едва успел уйти в сторону от рванувшихся к его горлу нитей. Рей и Дин, коротко переглянувшись, встали рядом и одинаковым движением призвали себе оружие. Вот только громоздкий двуручный меч и ещё более громоздкая секира были плохим способом воевать со сталью о тысяче лезвий, с той, что была небывало подвижна, захлёстывала запястья и лодыжки, до боли стискивала и резала тело без малейшего напряжения. Ал снова шагнул назад, чуть присел — нить свистнула над его головой, изогнулась полукругом, развернулась, ударила снова. Экстрасенс попытался было остановить её телекинезом — и остановил. И три десятка новых нитей захлестнули руки, перетянули, сковали… Они были почти невидимыми. Но когда хватали, врезались в тело так, что кожа прорезалась мгновенно, выпуская тончайшие кровавые потёки. Отливающая дымчато-серым призрачная сталь с хрустом перерубила нити. Дин снова поднял меч. — Не знаю, как там у вас на Земле, но у нас, если приходят кого-то «спасать», делают хоть что-то, а не стоят безвольной тряпочкой, — ядовито заметил он, резко шагнул назад, вскинул руки с мечом к плечу и ударил в развороте, перерубая нити так, словно они были не из стали, а из хлопка. — Или это план такой? Чтобы спасаемый вытягивал спасателей из задницы? — В которую сам же и завёл, ты хотел сказать, — зашипел в ответ Ал. От злости выпущенный им силовой импульс вышел настолько мощным, что металлическая нить, пытающаяся захлестнуть горло Рея, не просто остановилась, а прямо-таки смялась, как под прессом. — Если бы не твои безумные приятели, мы бы вообще не попались! — Это не мой приятель! — рявкнул в ответ Дин. Очередная нить ударила его в плечо, пропоров его вместе с тканью до крови. Рей шагнул вперёд и резко опустил лезвие секиры, перерубая метнувшиеся к Алу и Дину нити. Взгляд при этом у него был такой, что экстрасенс, краем сознания уловив мысль Дина: «Ой, судя по всему, лучше погибнуть тут смертью храбрых, чем потом с Реюшкой беседовать», неожиданно понял, что солидарен целиком и полностью. Тяжелее приходилось Марку и Энди. И если первый был хотя бы юрким, он умудрялся разминуться с нитями до того, как они успевали захлестнуться вокруг него, то второму оставалось только хватать это странное оружие руками и морщиться, когда оно распарывало ладони. Когда Ал глянул на него в последний раз, оборотень удерживал два судорожно шевелящихся пучка нитей, и со стиснутых кулаков его стекала кровь. Что это за металл такой, что даже оборотень не мог разорвать ни одной нити с его-то силищей? С десяток удавок захлестнулись вокруг меча Дина. Они рвались от соприкосновения с призрачным лезвием, но опутывали его снова, резали удерживающую руку, вспарывая кожу, до тех пор, пока Дин не выронил оружие, и оно не распалось лепестками тумана. — Есть гениальные идеи? — растерянно глядя на ободранную до «мяса» пустую руку, нервно осведомился он. — Хотя я, конечно, не хочу торопить ваши великие размышления, но сил у меня на второй Призыв вообще-то едва ли наскребётся. Кто там у нас спец по феноменальным планам? Ал, где твой креатив? — А ты бы вообще помолчал, — огрызнулся экстрасенс, отступая назад. — Не люблю соглашаться с пафосными птицами, но гениальная идея нам бы действительно пригодилась, — хрипло выдохнул Марк, мечась по полю… Боя? Избиения? Его ножи, самые обычные, пусть и зачарованные против магических повреждений, никак не перерубали металлических нитей, только тупились от ударов. И сила его, больше направленная на поддержку, чем на атаку, помочь ничем не могла тоже. Из всех достоинств с Марком осталась лишь его нечеловеческая увёртливость настоящего водного, и энергетик, заметно выбиваясь из сил, только и делал, что уходил от удавок. Лишённый призрачной секиры Дин отскочил, когда стянувшиеся в подобие кнута нити чуть не стегнули его поперёк горла, и на пробу швырнул в них пучком молний. Энди рыкнул, Ал закатил глаза: ещё до того, как нити поразило электричество, адепт Молний просто и аккуратно сбросил их, словно змей — кожу, не давая току ни шанса поразить себя. А неживому металлу, теперь даже не связанному с человеком, электричество не могло навредить никак. — Погасни моё Пламя! — не выдержал Рей, когда пара нитей всё же чиркнула его чуть выше колена и чуть не оплела ногу. Кажется, Дроссвел начал злиться. — Дин, какого ты творишь?! Просто жги их, не выдумывай себе сложностей! Дин остановился, словно налетев на стенку, и Алу пришлось телекинезом тормозить метнувшиеся к нему нити. Глаза у младшего Дроссвела стали огромными, как у совёнка. — Жечь? — повторил он так, будто слышал это слово впервые и лишь отдалённо догадывался, что оно означает. Он даже тихо уточнил. — Огнём? Можно… Огонь? Было в этом странном вопросе какое-то тихое, прорывающееся отчаяние человека, надолго разлучённого с родной силой. Только от одного взгляда на Дина Ал неожиданно остро захотел коснуться своих карт, просто чтобы убедиться, что они на месте, и никто их не отнимет, как под гипнозом отняли у Дина право сплетать огненные заклятья. Рей на мгновение остановился тоже. Раздражение его явно рассеялось, уступив место мучительной жалости. В этот самый момент, когда двое громоотводчиков на миг выпали из боя, а остальные трое напряжённо следили за их диалогом, брать весь отряд можно было почти без сопротивления. Признаться, Ал удивился, когда опустил глаза и понял, что их всех ещё не скрутили странные нити. А затем он, подчиняясь странному наитию, быстро глянул в сторону экстрасенса Молний и самым краешком глаза успел заметить кое-что. Тот остановился тоже. Выражение его лица скрывала маска, но Ал, внезапно осмелев, попытался заглянуть ему в голову. И потерял дар речи от изумления. Потому что этому странному, страшному человеку, что один справлялся со всем составом «Громоотвода», что был из Молний и наверняка поддерживал их мерзкие идеи геноцида и мирового господства, тоже было до боли жаль Дина. Ален успел ощутить острое чувство чужой вины, а затем экстрасенс, спохватившись, вышвырнул его из своей головы, да так мощно, что чуть не отправил прямиком в астрал — или в куда более прозаичный обморок. Нити вновь взвились голодными змеями. Марк успел уклониться. Энди уходил от ударов с трудом и тратил уйму сил, чтобы залечивать на себе всё новые и новые раны. Дин шагнул назад, мягко пропустил мимо себя нить, ушёл в сторону от другой. Закрыл глаза и медленно, плавно выдохнул. Ал хотел было крикнуть ему, что сейчас не время для дыхательной разминки, но тут вокруг Дроссвела стеной встало обжигающее пламя. У самой земли оно полыхало ярко-синим цветом, чтобы потом, на высоте примерно метра, перерасти в угольно-чёрный. Дин с шагом вперёд провёл левой рукой в воздухе круг. Огонь, подчиняясь ему, скрутился тонкой, гудящей от жара плетью и неожиданно поглотил с десяток нитей, что рванулись прямо к лицу стихийника. Силуэт металла в огне всё рвался вперёд с каждой секундой, но Дин не двигался с места, даже не пытаясь уйти от удара. Только сильнее сжимал кулак, повышая температуру своего пламени. Когда огонь погас, попавшие в него нити тяжёлыми каплями упали на мостовую. От следующего удара Дин уже уклонялся. — Не вариант, старший! — хрипло крикнул он, потому как из-за гудящей в воздухе силы услышать его было сложно. — Температура плавления слишком высокая. Я издохну от перенапряга быстрее, чем разберусь хотя бы с третью этой гадости! Рей не ответил и с хрустом перерубил те нити, что удерживал Энди. Но странное оружие на этом не останавливалось. Их хозяин всего лишь подходил ближе на пару шагов, и укороченные нити снова рвались в атаку. И что с ними делать, мыслей не было. Ни единой. Полностью блокируемые металлическими паутинками, вынужденные тратить безумно много сил, чтобы защититься, громоотводчики до сих пор ни разу не ударили в ответ. В этом виделась злая насмешка. И она определённо достигла цели. И не только она. Марк поскользнулся то ли на лужице крови, то ли на обрезках нитей. Он неловко оступился, взмахнув руками, выпрямился… Несколько нитей не оплели, а ударили, пробивая тело насквозь. Словно иглами они прошивали руки, ноги и плечи, а потом ещё и захлёстывались вокруг, не давая вырваться. Быстрее, чем кто-то успел среагировать, Марка рвануло вперёд, к центру площади. Энди зарычал, силясь вырваться из очередной удавки и помочь. Рей метнулся было вперёд, но нити ударили и его, пропоров бок, потом схлестнулись вокруг рук и силой разжали ему пальцы, заставив выронить тут же исчезнувшую секиру. Нить стегнула воздух, и он отступил. — Скольких мне надо поймать, чтобы мы вернулись к вопросу о капитуляции, Дроссвел? — мягко поинтересовался адепт, впервые за бой заговорив не ментально, а как самый обычный человек. И Ал отчуждённо отметил, что он не ошибся: голос был молодым, вряд ли его обладатель был старше Рея. — Одного достаточно? Или нужен кто-то ещё? — нить потянулась было к Алу, но он остановил её телекинезом. — Ещё я со всяким сбродом о капитуляции не разговаривал. Марк? — проворчал Рей, сжимая кулаки. Он смотрел только на энергетика, и истолковать этот взгляд оказалось сложно. То ли извиняющийся, то ли тревожный, он… Неожиданно расшифровался. Ведь Марк был бессмертным и Рей это знал. С их энергетиком по определению ничего не могло произойти. Как логично, пока остальные четверо товарищей (что были вполне смертны) стояли рядом, открыть портал в поместье и уйти! Марка бы, конечно, убили. А потом он бы ожил и своими порталами добрался до них. То есть, разумеется, если бы его не решили не убивать, а забрать, чтобы загипнотизировать, как Дина. Но думать над этим не хотелось. — Нормально всё, — хрипло отозвался Марк и тут же зашипел, когда нити натянулись, отволакивая его ещё дальше от отряда. Кровь капала на чёрные каменные плитки. Ал сжимал телепортирующий амулет и понимал, что бросить его не сможет, пусть даже всем им будет грозить смерть в мучениях. Потому что Марку, пусть хоть сто раз бессмертному, было больно. Он прекрасно понимал, как невовремя попался. И давал добро на бегство остальных. И гениальная идея родилась. Их синий маг, не способный на предательство, был способен на многое другое. О чём бедный, несчастный адепт Молний, увы, даже не догадывался. Ал ухмыльнулся. И понял, что увидевший это Рей истолковал это правильно. Потому что кулаки его разжались, и весь он словно бы расслабился. — Вы так спокойны, — мягко подметил адепт, и его мысли закрылись. Ал знал, что это обозначало: их противник был потрясающе силён, раз у него хватало сил, чтобы по собственной воле захлопывать сознание от проникновений извне. Но знал он и другое. Раз закрывался, значит, нервничал, напуганный неожиданным отсутствием хоть какой-то адекватной реакции от «Громоотвода». Стальные нити натянулись, и Марк снова против воли шагнул вперёд, чтобы не резаться о них ещё сильнее. — Что, совсем не жаль вашего мелкого? — А почему бы нам не быть спокойными? Ничего страшного не происходит. — Вслед за остаточным каналом чужой телепатии Ал вскинул голову и глянул точно в глаза незнакомому экстрасенсу. На губах расцвела насмешливая улыбка. — Этот мелкий тебе не по зубам. И если такие слова адепт явно не ожидал услышать, и потому напрягся, то внезапно раздавшийся хриплый смех Марка совсем вывел его из равновесия. — Понятия не имел, что ты меня так ценишь, Ал! Он тянул время и просил подыграть. И экстрасенс включился в игру, давая несколько лишних секунд. — Будь добр соответствовать. — Буду, — с неожиданной для него серьёзностью пообещал Марк и… Впервые распался до конца. Это походило на сюрреалистичное кино. Быть может, Дин и Энди, которые понятия не имели о проклятье Марка, так и не поняли, что произошло. Самому Алу казалось, что, даже не знай он ничего о Кровавой Клятве, всё равно бы понял, что видел смерть: слишком уж жутко исчезли привычные чертенята из синих глаз энергетика. Из них вообще стёрлось всякое выражение, неестественно-яркие радужки словно как-то притухли, Марк начал медленно заваливаться набок… А упасть не успел. Потому что его тело практически моментально рассыпалось, как рассыпается песочная скульптура от толчка. И не осталось вообще ничего, что хоть как-то намекало бы, что ещё секунду назад в этом синем пульсирующем тумане была жизнь. Даже капли крови с металлических нитей адепта исчезли, как будто туман слизнул и их тоже. Экстрасенс отшатнулся. — Что… — начал было он, но договорить не успел. Туман дёрнулся от звука чужого голоса, и по нему волной пробежала едва заметная рябь. Чистая сила взметнулась вихрем, закружилась, атаковала. То есть, наверное, не атаковала бы, а просто прошла сквозь адепта. Но в самый последний момент туман, растёкшийся было неаккуратными кляксами, неожиданно собрался воедино и неуловимо сжался, превратились обратно в Марка быстрее, чем сердце успело сделать хоть пару ударов. Удар успел сделать Марк. Он материализовался в прыжке и в прыжке же развернулся, выхватывая из-за пояса ножи. И только судьба спасла экстрасенса: не успей он шарахнуться назад, его голова бы прокатилась по площади, поливая горячей кровью холодную плитку. Марк приземлился на ноги мягко. Грудь его вздымалась хриплым дыханием. Ал со своего места видел, как энергетика колотило от неожиданного, непривычного напряжения. Правда, его сквозные раны затянулись, словно их и не было. Но, пусть физических повреждений и не осталось, Марк выглядел так, словно это восстановление обошлось ему очень дорого. Ал просто, как данность, понял, что его необходимо прикрыть. И, отыскав среди четырёх ментальных каналов нужный, послал Марку мысль: «Тебе хватит силы на ещё один распад?» Энергетик в этот самый момент текуче уклонился от метнувшейся к нему нити и швырнул в адепта сгусток силы. Он шатался; Ал даже со своего места видел, что свою норму по растрате сил Марк вот-вот готов был переступить. Ему остро требовалось помощь. Но экстрасенс, что уже отошёл от первого неожиданного удара, теперь без особого труда перешёл в ближний бой. И сотни, если не тысячи, его нитей-удавок мешали Марку свободно двигаться, не давая даже занять позицию поудобнее или зайти адепту за спину. Марка вынуждали уклоняться в узком пространстве, стоя так, чтобы адепт без труда видел ещё и «Громоотвод». «Громоотвод», который был слишком далеко, чтобы как-то помочь. «Громоотвод», который пока что никак не мог подойти ближе, ведь кажущиеся недвижимыми нити реагировали на любое их движение. В таком положении, разумеется, просить Марка обеспечить им прикрытие было полным свинством. Но ещё это было тем, чего от них не ожидали. И Ал элемент неожиданности упускать не собирался. «Издеваешься, Ал? Откуда я знаю? Кажется, нет, это сложнее, чем я думал». «Постарайся. С тобой всё равно ничего не случится!» Марк обернулся через плечо, чтобы глянуть на Ала возмущённо, и чуть было не попался снова. Дин, наблюдающий за тем, как энергетик демонстрировал чудеса ловкости, уходя от непрерывной череды ударов, явно бесился от того, что все три подвластные ему стихии были в данном случае бесполезны и ударили бы скорее по Марку. «Ты нагло пользуешься моим бессмертием!» «И твоим безвыходным положением, — напомнил Ал и незаметно сжал телепортирующий амулет. — Давай!» И Марк «дал». В ту секунду, когда десяток удавок захлестнулись вокруг его горла, он снова глубоко вдохнул, зажмурился и чуть развёл руки в стороны, позволяя своему телу рассыпаться пульсирующим синим туманом. Металлические нити рванулись наперерез в отчаянной надежде схватить, сдавить, вернуть всё, как было. Но они лишь беспомощно путались в аквамариновых завихрениях, не причиняя никакого вреда. Тому, что нематериально, навредить нельзя. Туман, мягко стелясь над землёй, скользнул экстрасенсу за спину, и тот спешно обернулся, следя за ним взглядом. Ал его понимал: упускать такое из поля зрения было попросту страшно. Скрывалось в этом тумане и его пульсообразных вспышках нечто жуткое, то, что ощущалось дыханием из разрытой могилы или поцелуем смерти на ещё живом теле. От синего морока несло кровью и опасностью — он был тем ударом, что никак не мог нанести запутавшийся в паутине «Громоотвод», и тем самым единственным маневром, что заставил экстрасенса отвлечься, повернувшись к остальным фениксам спиной. Ал одним движением прорезал пространство, поймал Энди и рванул его за собой в открывшийся и тут же захлопнувшийся портал. В лицо дохнуло морозцем, Ал сгруппировался перед падением и запоздало подумал, что надо было объяснить Энди, в чём заключалась суть плана. Но объяснять ничего не пришлось, оборотническая реакция оказалась в разы надёжнее самых подробных рассказов. Едва только выскочив из портала, Энди ударил — и Ал неожиданно почувствовал странное злорадство от того, как этого экстрасенсишку отнесло. Синий туман изошёл мягкими складками, мигнул ярче, чем раньше, на мгновение пропал из глаз, а затем волной ударил адепта, перед самым соприкосновением превратившись во вполне материального и злого, как чёрт, Марка. Энергии у него не осталось, контуры распадались в руках беспомощными потёками неконцентрируемой магии, но Марку это не помешало ничуть. Уж для чего, а для того, чтобы ударить адепта рукоятью ножа в переносицу, у него сил и вредности хватило. Ал рванул свою собственную, пусть и почти исчерпанную за день, силу и телекинезом поднял в воздух несколько нитей, над которыми дезориентированный маг утратил контроль. Их была всего парочка, но запястья адепта эти едва различимые паутинки перехватили туго, распарывая кожу на бахрому. И снова Ал зажмурился, выбирая среди своих ментальных каналов тот, что был, как ни странно, куда более надёжным, чем остальные три, и рявкнул погромче: «Ток!» И это сработало! Дин дёрнулся раньше, чем успел осознать, что ему кто-то осмелился приказывать. Синие электрические разряды сорвались с пальцев, накинулись на металлические нити, проструились по ним… Вряд ли можно было более наглядно продемонстрировать адепту, что связывать металл-проводник со своим собственным телом не стоило. Тряхнуло его так, что Ал, кажется, даже почувствовал запах палёного. — Ладно. Я понял. — В едва различимом приглушённом голосе адепта прорезалась досада. — «Громоотвод», действительно… Рей, потянувшийся этого мага парализовать, успеха не добился. Экстрасенс шарахнулся в сторону, уходя от контактных стоп-чар, и ещё ближе подтянул к себе свои нити. Мыслей он не раскрывал, не желая давать громоотводчикам ещё оружие против себя. Закрытый от отступления со всех сторон, растративший уйму силы, чуть побитый, прижимающий к телу обожжённую руку, едва заметно дёргающийся от изредка пробегающих по телу синих электрических искр — этот маг до жути не казался проигравшим. И шестое чувство упорно воспринимало его как угрозу. — Что-то мне это не нравится, — едва слышно пожаловался Ал, поднимая в воздух оба ножа Марка — всё равно энергетик был не в том состоянии, чтобы с кем-то драться, он и дышал-то с заметным усилием. Он питал из поддерживающего его Энди силу и только поэтому ещё не потерял сознание. Рей кивнул, снова шагнул вперёд. В пальцах у него вспыхнули бело-золотые искры. Вот только экстрасенс, едва заметив очередную попытку его обездвижить, одним движением туго перетянул свою руку металлическими нитями и получившейся «рукавицей» закрылся, как бронёй. От следующего удара он уклонился, мягко шагнул назад, но тут же чуть не наткнулся на Дина, отскочил от его электрического разряда, снова уклонился от рывка Рея, но не от его заклятья. Едва только адепт Молний чуть повернулся, чтобы на развороте стегнуть Дроссвела своим странным оружием, как тот ударил. Без особых неуместных хитростей, просто распрямил руку, буквально впечатывая заклятье в напряжённую спину противника, а потом, когда тот неловко, «деревянно» повернулся, секирой перерубил большинство нитей почти у самых пальцев экстрасенса. Нервы укололо чужой ядовитой, отчаянной обидой. Чуть в стороне Энди коротко рыкнул, тоже, должно быть, подавившись забористой эмоцией. Выглядел он недоумённым, и Ал оборотня прекрасно понимал. Эмоциональное состояние этого странного мага неожиданно стало явным, неприкрытым, словно случилось нечто страшное. Настолько, будто мир сломался, раскололся, провалился для всех — или для этого конкретного экстрасенса, который сейчас медленно, словно ноги его не держали, опустился на колени, как-то беспомощно пытаясь поймать обрывки металлических удавок. — Ни-и-иточки мои-и, — хрипло, на выдохе то ли прошептал, то ли простонал экстрасенс. Глаза его ослепительно сияли двумя голубыми огнями, перебивая даже обманчивые блики электрической маски. Ярко. Глаза магов, всех и каждого, были неповторимыми, неестественно-насыщенными, запоминающимися. На Миноне Ал повидал множество цепляющих, необычных взглядов. Но до сих пор он никогда не видел, чтобы ещё минуту назад совершенно заурядные (с точки зрения ворожеев, разумеется) радужки так преображались, ощутимо наполнялись мощью, перекрывали своим сиянием даже свет от чистой магической энергии. Страшно. Адепт хрипел, дрожал, цеплялся за своё поломанное оружие так, словно разрезали, вспороли, уничтожили часть его самого — важнейшую часть, и теперь, сминая её в ладонях, борясь с подступающим ужасом, он не знал, как выживать в таком располовиненном состоянии. Так… Знакомо? Ал знал: никто кроме него не чувствовал этого. Никто не понимал — не мог понять, какими бы ни были великолепными магами громоотводчики, всё же их восприятие устроено по-другому, — насколько потрясающим было то состояние, в которое неожиданно погрузился этот экстрасенс. Они видели только то, как вспыхнувшие глаза нацелились в никуда, а сам адепт перестал реагировать на раздражители. Но не больше — только Ал смотрел и понимал, что сейчас чувствовал этот провидец. Понимал так ярко, словно такое было (есть и будет) и с ним тоже. — Реюшка, если ты его сейчас не вырубишь, — Марк судорожно вдохнул, поморщился, словно даже это причинило боль, и закончил уже не так громко, но всё равно хорошо различимо, — то я сделаю это сам. — И вырубишься следом, — ухмыльнулся Энди. В глазах у него застыли непонимание, настороженность и готовность в любую секунду обратиться, чтобы перекусить вражескому экстрасенсу глотку. И единственное, что удерживало его от рывка, это отсутствие приказа. Ну, и стоящий с его помощью энергетик тоже немного мешал. Рей торопливо вскинул руку. — Не трогайте его. — Шутишь? — осторожно переспросил Дин, но, заметив взгляд брата, не двинулся с места, только в левой руке зажёг опаляюще-жаркое, почти чёрное пламя. — Причём не смешно. — Марк пошатнулся, отпихнул от себя Энди, который с видом мученика уже приготовился его ловить, и на мгновение застопорился. Ал подозревал, что энергетик попросту не знал, в кого обвинительно тыкать пальцем: в Рея или в адепта Молний. — Да он же сейчас что-нибудь… — В таком состоянии он никак не навредит нам, если его не провоцировать, — не сводя пристального взгляда с начавшего едва заметно раскачиваться адепта, сказал Рей и повторил уже с заметными приказными нотками. — Скорее уж себе. Не трогайте его. Нам не нужен здесь немой труп. Марк, приготовься блокировать его силу, как только припадок пойдёт на спад. Адепт шептал. Широко раскрытыми глазами глядя в провалы выбитых окон умершего Витарина, перебирая по-птичьи скрючившимися пальцами обрезки металлических нитей, он на грани слуха повторял что-то и дрожал всем телом. Ал смотрел на него и понимал: трогать экстрасенса действительно нельзя. Не сейчас. Позже — хоть на куски его резать, вряд ли он сам стал бы сопротивляться. Но не сейчас. Сейчас происходило***
Боевое настроение Рей растерял сразу, как портал перенёс их обратно в комнату Дина. Здесь, в безопасность месте, он весь словно надломился, тяжело оперся о стенку и закрыл руками лицо, переводя дыхание. «Снятие гипноза, ссора, побег и такая драка — это всё же слишком для одного дня», — подумал Ал, машинально отходя назад. Рей выглядел так, словно его лучше не трогать. Откуда в нём это убеждение, родилось ли оно из собственных наблюдений или от кого-то из друзей «надуло», но Ал старался держаться потише. И не только он: притих весь «Громоотвод», и даже Дин держался в стороне, только внимательным взглядом буравил. — Ну вот, Реюшка опять сломался, — с неудовольствием проворчал Марк едва слышно. Рей отмер, медленно опустил покрытые ожогами руки и обвёл команду взглядом. О пошатывающегося Марка и медленно подживающие порезы Энди он буквально споткнулся. Секунда — и Рей уже сцапал Дина за запястье и поволок за собой. — Вам нужно к целителям. Сейчас. Всем! Энди дёрнул головой и поморщился, как делал всегда, стоило ему засечь эмоции, которые он не одобрял. Дин же покорно последовал за Реем, видимо, посчитав, что в таком состоянии упираться бесполезно. Но руку он всё-таки умудрился вывернуть так, чтобы поймать брата за рукав и потянуть на себя. — Мне кажется, мы в порядке, — непривычно мягко заметил Дин. Казалось, он говорил со стеной: Рей, будто не слыша его, шага так и не сбавил. — По крайней мере, срочная помощь никому не нужна. Рей, давай спокойно? Я не имею ничего против целителей, но представь реакцию Меллы на наше появление. Рей всё-таки остановился, и, к облегчению Ала, его мятущийся взгляд сменился задумчивым. Когда старший Дроссвел в очередной раз оглядел свою команду, можно было не сомневаться: вот теперь их состояние оценивали объективно, без призмы спешки и стресса. — Мы легко отделались, — кивнул Энди, словно подтверждая вердикт лидера: переутомление да порезы, большая часть которых приходилось на оборотня с его регенерацией — это не то, из-за чего стоило паниковать. — Всего лишь очередной раз, когда твой братишка нас не угробил, хотя очень пытался, — с ухмылкой поддержал Марк. — Я не пытался! — Начнёшь пытаться — предупреди, я бункер вырою. «А поможет? — мысленно хмыкнул Ал. — Сил этому Дроссвелу природой отсыпало куда больше, чем мозгов, тут и бункер не спасёт, если снова начнёт чудить». Почему-то именно в этот момент Дин повернул голову и посмотрел на Ала, молча, но как-то так, что экстрасенсу стало неуютно. Но раньше, чем Ал успел спросить, в чём причина такого внимания и, главное, этого явного осуждения, как стихийник обернулся и спросил у Рея: — Как мы объясним моё возвращение? — Ой, да собери пару сотен человек наших, выведи брательника к ним и радостно заори: «Парни, гляньте что нашёл»! — вскинул бровь Марк. — Кого, — хмуро поправил Дин и тут же получил в ответ три довольно красноречивых взгляда. — Для «кого» тебе, родной, и правда дорасти нужно, — оскалился Рей быстрее, чем даже Марк успел среагировать. Словно спохватившись, Рей ненавязчиво убрал руку от брата, расправил плечи — и будто в броню затянулся. В собранном и привычно дистанцирующемся лидере «Фениксе» Ал уже не мог разглядеть того Рея, что всего пару минут назад выглядел таким расклеившимся. Дин поглядел на брата чуть печально, но акцентировать внимания на этом не стал. Только тихо сказал: — Я постараюсь. И всё-таки… Наверняка можно обставить моё воскрешение с пользой. Я хочу помочь, Рей. Энергетик закрыл рот, задумчиво глянул на обоих Дроссвелов и чуть ли не впервые на памяти Ала промолчал в нужный момент. — Да, ты прав, — после паузы кивнул Рей, а затем поглядел на остальных. — Сейчас я сдам их Мелле, а затем вернусь, и мы всё обсудим. Дождёшься? — Эй, да когда я вообще уходил… — Дин осёкся под враз потяжелевшим взглядом брата. — В смысле, да, конечно, дождусь. Вот тут посижу. На диване. Вот на этом. Марк захохотал и первым вышел за дверь. От усталости он чуть не навернулся через порог, отчего Энди тяжело вздохнул и пошёл следом, на расстоянии шага, будто для страховки. Рей и Ал уходили последними. Дроссвел шёл с таким лицом, что Тейллу, который встретился им по пути, только вздрогнул и юркнул в боковой коридор сразу же, как они пересеклись взглядами. Ал бы тоже не хотел нарываться, но любопытства не сдержал. — Ты правда его запрёшь и не дашь тренироваться? — Разумеется! — отозвался Рей с таким неудовольствием, что Ал торопливо добавил: — Да-да, я понял, потому что безответственный, безалаберный… — Нет. Потому что с Дина только сняли гипноз, и его магический фон ещё нестабилен. А после такой драки с ним вообще всё, что угодно могло произойти. Поэтому я не дам ему колдовать, пока мне целители двадцать раз не докажут, что это для Дина безопасно. Ал вытаращился на Рея с изумлением, осмысляя услышанное, а затем рассмеялся. — А сам-то так старательно внушал, что это наказание… У тебя не выходит быть строгим братом, ты в курсе? — Дин тоже в курсе, что хуже. Поганцу всё всегда сходило с рук. — Рей покачал головой, явно скрывая улыбку, и добавил. — Именно поэтому он совсем не боится чудить, наводить суету и панику, склочничать, вести себя как ребёнок и… Ты не представляешь, как я рад, что он в порядке. Спасибо тебе за это. Несмотря на чудовищную усталость и ноющие следы драки, Ал почувствовал, что невольно начал улыбаться. Он и не помнил случая, когда бы у Рея так светились глаза. Вернее, таким живым и радостным он Рея видел только в давних воспоминаниях, ещё до слома, до якобы гибели Дина, когда «Громоотвод» был на пике силы. — Я рад, что всё-таки получилось его вытянуть, - искренне отозвался Ал, а затем задумался. Момент был неплохим, так что экстрасенс осторожно начал, накрывая кулон ладонью. – Всё-таки я далеко не самый способный в этой команде, по проблемности, наверное, даже ближе к Дину… Но здорово, что и мои силы могут пригодиться время от времени. — О. — Рей скользнул по нему понимающим взглядом. — Я понял. А какое сегодня число?.. Против воли Ален задержал дыхание. Сам он прекрасно знал дату: до конца его испытательного срока оставалось три дня. Заветная дата, к которой экстрасенс должен был догнать «Громоотвод». Абсолютно нереальная цель, но… — После того, что ты сделал, не знаю, что можно натворить такого, чтобы я тебя выгнал… Если ты, конечно, сам не хочешь наконец-то вернуться домой. Странно, но слово «дом» никак не царапнуло, хотя прошло уже столько времени. Ал настолько сжился, сросся с этим миром, с друзьями и новыми возможностями, что возвращение домой почти пугало. Экстрасенс не хотел даже думать, что когда-нибудь ему придётся объяснять родителей, отчего же он сбежал по своей воле и почему не вернулся. Не хотел разговора о том, что изменилось в нём за эти месяцы. Не желал разочаровывать мать и отца, но и слепо гнаться за их мечтой больше не стал бы. Когда-нибудь это придётся сделать, но... Не сейчас. Ещё не сейчас. — Или ты хочешь попросить о чём-то другом? — Попросить — нет, спросить — да. Ты говорил о том, что у тебя есть идеи, как связь с Дином могла так быстро наладиться. Дашь способ на вооружение? — Дам, но на твоём месте я бы таким не увлекался. — Странно, но в непрошибаемо-спокойном голосе Рея Алу почудилась скрытая смешинка. — Ты сказал, вы силу мешали. По идее, ты подобного проворачивать не должен, Дин — тоже. Без последствий так делать могут только энергетики, у всех остальных последствия непредсказуемы. Насколько я понял, вы оба вложили столько силы, что переопустошили резервы, в результате стали черпать энергию из крови… Ты понимаешь, о чём я говорю? — Пока нет, но мне это уже не нравится. — Да? — искренне изумился Рей, наконец, разворачиваясь к Алу лицом. — Мне казалось, на Земле есть что-то подобное… Это обряд такой, устаревший, и, насколько я знаю, чаще всего он у вас делался путём смешения крови для обмена жизненной силой, тайнами рода и так далее. Рей говорил так спокойно, словно не сообщал Алу о форменной катастрофе. Потому что слова «мешать кровь» и «обряд» так близко действительно будили в сознании экстрасенса вполне конкретные ассоциации, спасибо кино, а также мозголомной подготовке к сдаче ЕГЭ по истории и литературе. — Если я правильно тебя понял, — медленно начал Ал, хотя всё внутри него кричало: нет, неправильно, пусть будет неправильно, — то в нашем мире это называется обрядом братания. Но мы же ничего такого не делали! Как вообще это могло произойти?! — В твоём мире фразу «мешать кровь» в старину воспринимали слишком буквально, вам двоим этого не потребовалось, энергии хватило, — «утешил» Рей. — Для удара по Стене, как ты её назвал, вы объединили магию. А из-за того, что ты был в голове Дина, то и сознания тоже. Как бы это объяснить… Помнишь, ты говорил, что для тебя процесс захвата чужого сознания — это всегда попытка прорвать некую границу, преодолеть сопротивление личности? Так вот, между вами с Дином ты эту границу убрал. Вообще. Не сказал бы, что теперь вы с точки магии и ментала одно и то же существо, но очень, очень близко к этому. В общем, не бери в голову, это не худшее из того, что могло произойти при вашей-то халатности. Ал скривился. — Потрясающе! И что теперь с этим делать? — Ну, ты несколько недель прятался от меня по всему поместью вместо того, чтобы обсудить проблему снятия гипноза с Дина и получить совет, что силу мешать не надо, — усмехнулся Рей и издевательским жестом открыл перед Алом дверь Крыла целителей. — Так что расхлёбывай. Глядишь, заодно научишься нести ответственность за свои решения. Обратного-то ритуала не существует.