Громоотводчики

Меня бросает мой зверь от стены до стены. Сопротивляюсь, но силы совсем не равны. Бой безнадёжный, и некуда мне отступать. Сражаться можно, но мне суждено проиграть. Северный Флот, «Самая тёмная ночь»

      — Что, опять?!       Ал прикрыл дверь за собой и устало улыбнулся, хотя, честное слово, ему уже приелось приходить сюда и видеть злого, затюканного Дина, готового расстрелять его с порога.       — А, это ты.       Или не его.       Дроссвел тяжело упал в кресло, прикрыв глаза. Выглядел он так, словно вот только что вернулся с затяжного рейда. Или проиграл важную дуэль. Проиграл — потому что у победителей таких обречённых глаз не бывает.       — Что обсуждали?       Ал сел напротив Дина и с облегчением выдохнул. Вряд ли хоть кто-то так долго ходил с травмированными ногами, как он сегодня. Мелла невообразимым образом находила его раз в полчаса. Просто натыкалась на Ала во всех коридорах и пыталась его утащить обратно лечиться, уверяя, что заклятье, скрепившее ему кости, скоро спадёт. Она говорила ну очень убедительно и ну очень грозно, так что…       Ал за прошедшие часы раз двадцать порадовался, что чуть отполировал свою технику владения иллюзиями.       — Много чего. — Дин развёл руками. — В основном говорили о том, что я — худшее, что могло случиться с «Фениксом».       — Как, опять?! — ахнул экстрасенс.       — Ну не забрасывать же любимую тему, тем более раз у нас такой повод.       Их связь, только укрепившаяся со временем, теперь упорно обрывалась обоими. Дин и Ал с двух сторон выстраивали защиту, стараясь удержать свои мысли при себе в это сложное время. Но даже так через сложные уровни толстых барьеров лёгкими дуновениями проскальзывали чужие эмоции и состояния. Вот и сейчас экстрасенс чувствовал усталость побратима. Только отголосок, но и его хватило, чтобы Алу как-то резко захотелось таки вернуться в крыло целителей и отоспаться.       — Марку не слишком влетит? — спросил он, чтобы вернуться в реальность.       Дин пожал плечами.       — С чего ты взял, что ему вообще влетит? Я не психованный. И хорошо представляю, что можно натворить под гипнозом.       — А как остальные отреагировали на то, что ты Марку ничего не сделаешь?       — По-разному. Ортонн поорал, конечно, — хмыкнул Дин и пожал плечами. — Да и остальные были не слишком довольны. Вот только не любить меня ещё сильнее они не могут. Я им посоветовал самим выяснить отношения с Марком, и у всех как-то сразу притух энтузиазм. — Они замолчали снова. Дин открыл глаза и посмотрел на экстрасенса. — А ответ на вопрос, который ты так хочешь задать — нет. Мы с ребятами ни к чему не пришли. Смысл в том, что мы замурованы на территории поместья, и что с этим делать, я даже представить не могу.       Виски едва ощутимо укололо. К головной боли Ал был привычен. В конце концов, вся его жизнь превратилась в сплошную головную боль. Привычно не обратив на неё внимания, экстрасенс спросил:       — А если, как раньше, с помощью порталов Марка прыгать прямо отсюда в Балентэрд? Минуя их кольцо?       Спросил и сам моментально понял ответ.       Дин поморщился.       — Вот-вот. Это мы тоже обсуждали. Вариант, конечно, но на месте Молний я бы подумал головой. Лес огромный, но очень ядовитый. Рядом с ним — только Балентэрд, где огненным барьером сжигаются все токсичные испарения на подлёте к пригороду, и Вьеготэрд. Там ядовики живут, те ещё токсикоманы. Вот только они не слишком хорошо к нам относятся. Хотя, знаешь, как бы ни относились, Молнии прекрасно знают, что телепортирующего амулета у тебя больше нет. У нас под рукой с полдесятка пространственников и Марк. И те, и другой запросто создадут портал до любого из этих двух городов, но не дальше. Молниям только и остаётся окружить их барьерами, запрещающими телепортацию. Или ничем не окружать, но ввести патрули. И всё, первая же вылазка нас похоронит.       Ал задумался.       — А если…       — А если отрядить Марку в помощь человек двадцать-тридцать, чтобы он собирал у них силу и открывал портал куда угодно, то нас похоронят чуть позже, на обратном пути. — Дин прикрыл глаза ладонью, словно у него больше не было сил видеть этот гадкий мир. — Потому что сил на обратную дорогу Марку никто не даст. По крайней мере, не столько. И нам в любом случае придётся лететь через Агентство в Балентэрд или Вьеготэрд, которые наверняка захвачены. И там по ситуации, либо с боями пытаться попасть домой через портал Марка, либо с боями рваться через лес.       Амулет нужно вернуть. Дин не сказал этого, но Ал понял. Потому что без возможности свободно телепортироваться их похоронят.       Впрочем, Дин не озвучил свои мысли как раз потому, что похоронить их могли и на вылазке за амулетом, который вообще неизвестно где.       У них не было вариантов. Точнее, наверняка были, но неочевидные. Требовалось увидеть их, увидеть то, что не смогли просчитать Молнии. В конце концов, даже пророку невозможно предвидеть всё! И невозможно оказаться в ситуации, выхода из которой совсем нет.       Минон забрал у Ала веру в людей и человечность, в ценность жизни в собственную волю, но даже он ничего не смог сделать с его надеждой на лучшее.       В висках укололо снова, сильнее. Ал поморщился. Чувство было неприятным, словно кто-то тыкал его череп тонкой острой иглой, силясь привлечь внимание.       — Что-то случилось? — послышалось с кресла Дина.       Ал замахал на него рукой и прикрыл глаза, силясь поймать ускользающее ощущение присутствия, ухватиться за эту иглу и удержать её.       И у него получилось.       «Ну что, снова здравствуй, Ал», — усталый, но абсолютно спокойный голос у него в голове знакомо чуть растянул «л».       Экстрасенс сжал кулаки и мощным волевым усилием расставил кое-какие защиты, надеясь не пустить вторженца никуда, кроме своих мыслей. Впрочем, без особой надежды. Он уже знал: если Деенор захочет пройти, он пройдёт.       — Ал? — Кажется, Дин встревожился.       — Тихо, — шикнул на него экстрасенс и нервно усмехнулся. — У меня тут… Конференция в ментальном чате.       Судя по выражению лица, Дин не понял, чего это Ал начал так ругаться, но на команду среагировал. Замолк, только глядел настороженно, словно сомневаясь в его вменяемости. Ал вздохнул и снова прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться на него.       «Тебя в последнее время слишком много в моей жизни, Деенор».       «Тебя в моей тоже больше, чем хотелось бы. Особенно когда ты решил, что вправе прерывать разговор с вашим энергетиком. Впрочем, я не об этом говорить собрался. Вы ведь наверняка уже заметили, что у вас появились соседи. Милый лес, кстати. Вам подходит. Тоже стремится отравить всё живое».       Ал до боли прикусил губу.       А ведь до знакомства с Деенором он искренне верил, что ненависть — слишком сильное для него чувство!       «Мы заметили».       «Отлично. Значит так. Вашу защиту мы уже оценили на практике. Не реагирует даже на антимагию — тот, кто придумал этот барьер, был парнем ничуть не лучше Рейнольда. Такой же больной псих с великолепными мозгами».       Невольно перед глазами встал ровный ряд портретов Дроссвелов прошлого в дорогих рамах. Как во сне, в памяти всплывало хмурое сосредоточенное лицо одной из инкарнаций Рея. Той, что погибла, когда заканчивала неприступный барьер вокруг поместья.       Ал усмехнулся.       И до, и после этой конкретной смерти Рей продолжал издеваться над Деенором, как сама карма.       Правда, этот экстрасенс тоже был не промах.       «А недостающую теорию мы узнали у ваших разведчиков».       «Они бы ничего вам не сказали!» — мысленно рявкнул Ал.       В ответ он услышал смех.       «Они и не сказали. У четверых была невосприимчивость к внушению, один вообще откусил себе язык — честное слово, вот такого поворота я не ожидал. Передай от меня поклон Дину — хорошо приручил. Я думал, ни за кого, кроме его брата, вы так рваться не будете… Впрочем, не важно. Мы на что-то такое рассчитывали, поэтому взяли с собой сильного медиума. Вот с ним ваши разведчики поговорили. — Ал сжал кулаки. — Барьер, реагирующий только на своих, питающийся от неизвестного источника энергии внутри себя самого, убивающий всех, кто ворвётся без приглашения… Это изящно, но я уверен, не без изъянов. Идеала не бывает».       Как не бывает абсолютно безвыходных ситуаций.       Ал невольно задумался, смог бы решить эту проблему Рей, будь он с ними. Зная его, он бы провернул что-то абсолютно безумное, белым светом указал бы путь. Пусть окольный, проходящий через десяток окраинных миров, но такой, что они обошлись бы без жертв.       Секундочку.       На губах сама собой появилась улыбка.       Экстрасенс он или кто? Если существует обходной путь, то Ал собирался его найти. Тот же Деенор уже доказал ему, сколь многое может придумать тот, кто умеет обращаться с мозгами, даже в безвыходной ситуации.       «Деенор, к чему это? Ты дозвался меня только чтобы похвастаться достижениями? Или посчитал, что с соседями нужно здороваться?»       «Нет. Я в миллионный раз предлагаю решить всё по-хорошему. Вы тихо выходите, мы обговариваем условия капитуляции. Сдадитесь сами — не убьём ни одного человека. Можешь расспросить вашего энергетика, он в курсе того, что с вами будет при таком исходе. И с ним тоже. Передай ему, что чем меньше глупостей он делает, тем больший у него шанс пожить долго и спокойно. Если откажетесь, ваши проблемы. Мне надоело вас уговаривать, детишки вы зомбированные. Осаду мы не снимем. Все ближайшие города целиком и полностью наши. А чтобы было совсем неповадно, мы вывели оттуда всех пространственников, считая работников Агентств Телепортации. Как разбить ваш барьер, мы пока не представляем — вряд ли даже вы знаете все его свойства. Но я обещаю: мы это выясним. Может, не так скоро, как хотелось бы, но выясним. Нам-то спешить некуда, а вы сами всё равно никуда не денетесь. Итак, удачного обмозговывания».       И он ушёл. Ал не сомневался: Деенор хлопнул бы дверью, происходи всё это в реальности.       Экстрасенс в сердцах саданул кулаком по подлокотнику кресла. Дин косился на него, как на ненормального, и это странно напрягало.       — Деенор передавал привет тебе и Марку, — раздражённо пояснил Ал, отводя взгляд.       Дин подскочил.       — Как он с тобой связался?!       — Он проникающего направления. Ему не нужно столько времени, сколько мне, чтобы запомнить ментальный путь в чей-то разум.       — Есть повод беспокоиться?       А то у них и без этого поводов мало. Впрочем, вопрос логичный.       Ал прислушался к себе.       — Не думаю. В крайнем случае он сможет до меня докричаться, не больше. Расстояние велико. Да и не так он часто до этого ко мне в голову залезал, чтобы наложить контроль или читать мысли издали. Ну, те, что не адресованы прямо ему.       — Хоть что-то. — Вроде бы это должно было прозвучать оптимистично, но не получилось. Дин говорил таким тоном, словно был осуждённым на смерть, который узнал, что гильотина отлично заточена и его убьёт быстро, просто с одного удара. Ала пугал такой оптимизм. — Что он тебе сказал?       — Ничего нового, — поморщился Ал. — Как ты и говорил, ближайшие города заняты Молниями. Деенор надеется найти способ разбить барьер вокруг поместья. Требует от нас и от тебя в особенности сдачи, тогда обещает никого не убивать.       — Чтоб его разорвало!       — Вариант, конечно, хороший, — флегматично заметил Ал, чувствуя странную апатию и слабость. Впрочем, последнее как раз было ожидаемо. Видимо, заклятья Меллы всё же теряли силу. — Вот только вряд ли его разорвёт само, без посторонней помощи. Нам нужно срочно искать варианты, как выбираться в большой мир. Или как минимум снимать осаду, хотя бы на время.       — О, здорово, одно другого лучше, — огрызнулся Дин. — Что из этого мы успеем сделать до ужина? А то не хочется на такую ерунду много времени тратить!       Ал поморщился.       — Ты, конечно, можешь срывать на мне злость хоть каждый день, для чего ещё нужны друзья. — Стихийник, уже открывший было рот, глянул сумрачно и отвернулся. — Но мне казалось, что у нас есть дела посерьёзнее. А насчёт того, что успеем сделать… А если ты их сожжёшь? То, во что ты превращаешься, вполне способно…       — Вполне способно сжечь весь лес, — не дослушав, перебил Дин. Он уже не казался злым до безумия, но и спокойным его назвать было сложно. Скорее, затюканным до невозможности. — И я не уверен, что наш же барьер сдержит жару или ядовитый дым ото всей этой горящей дряни. А если и сдержит, то мирные города могут пострадать. Не говоря уже о том, что лесу придёт конец, а он уникален и способен накапливать силу. Рей категорически запрещал сгорать здесь.       — А если других вариантов нет? Вывести людей за барьер мы не можем, Молний больше. И они наверняка к такому готовы.       — А к моему полёту, значит, они не подготовились, — иронично отбил подачу Дин.       — Не уверен, что можно стопроцентно подготовиться к тому, что на тебя с неба упадёт многотонная огненная летающая тварь с температурой тела в несколько тысяч градусов, — тоже распаляясь, продолжил Ал, но затем заметил взгляд побратима и резко замолчал.       Глаза у Дроссвела были такие, словно следующий, кто напомнит ему про полёты, умрёт страшной смертью. Эта тема резко стала болезненной для стихийника, и после первого превращения в Феникса это, кажется, только усилилось.       — Хватит! Хочешь летать — летай сам. Я не буду. Забыли об этом варианте вообще! — если первое восклицание Дина казалось жёстким и с претензией на угрозу, то второе больше напоминало мольбу.       Грозный Синий Феникс, воплощение пламенной мощи, последний огненный цветок древнего дома Дроссвелов, зябко обнял себя за плечи и глянул с детской обидой. Ал смотрел на него и понимал, что психологический возраст Дина странно скакал, за «прыжок» преодолевая десятки лет. Если с утра Дин выглядел отчаявшимся, усталым ветераном, что двадцать, если не тридцать лет своей жизни воевал, видя вокруг лишь боль и кровь, то теперь он преобразился и смахивал на семилетнего ребёнка, которого неожиданно оставили одного дома, сказав сделать уборку, приготовить обед и вымыть собаку. И совсем не взяли в расчёт, что детка-то ещё знать не знала, где кладовка со швабрами, не умела пользоваться плитой, да и собаке была по холку, так что сразу возникал вопрос, кто кого мог вымыть.       Дин выглядел ребёнком, которому поручили непосильные задачи, не объяснив даже, как выполнить их, оставив один на один со страшным и огромным миром, до которого он попросту не дорос и которого боялся.       Никто не дал ему времени на «раскачку и осмысление нового положения». Проблемы навалились на него снежным комом, и Дин не успевал решить ни одну из них. Теперь они, и ответственность сверху, душили стихийника — как будто ему мало было гибели брата.       В один момент его стало попросту жалко.       — Какие именно причины тебе нужны, чтобы ты от меня отстал? — Тон у Дина был таким, что Ал сразу почувствовал себя распоследним мерзавцем. — Тебе важна практическая польза? Я уже сказал. Не уверен, что Молнии к этому не готовы. А если они даже не подготовились, то я понятия не имею, что случится, когда загорится лес. Это слишком большой риск, а рисковать мы сейчас как раз не можем, и так на волоске висим. Или, может, мои личные мотивы тебе важнее? Так я просто не хочу лететь. В прошлый раз думал крышей поеду. Это было ужасно — не только потому что одиноко и тоскливо, и не только потому что я даже силу не мог нормально рассчитать. У меня было такое чувство, будто я впервые начал понимать Рея. Все его мысли и ощущения в момент, когда он сгорал. Эту ответственность за всё, что внизу. Этот страх перед небом и огнём. Даже то, что наша боевая форма — мощное оружие, но не совершенное. И если вытаскивать его на свет слишком часто, Молнии могут придумать, что ему противопоставить.       Он явно говорил не всё.       Заслон, перекрывший их связь побратимов со стороны Дроссвела, был таким мощным, что Ал и на пике формы не пробил бы его. С таким упорством Дин никогда ещё не отгораживался от него. Сейчас этот невидимый, но крепкий барьер помогал стихийнику сохранить хотя бы часть своих тайн, оставить прикрытым и защищённым сердце.       Иногда Алу казалось, что Дину меньше всего хотелось быть понятым. Теперь, после стольких потерь и проблем, когда всем остальным — нормальным — людям как раз хотелось бы понимания и участия, этого странного Дроссвела подобные проявления дружеского участия раздражали. Заставляли глубже забиваться в свою скорлупу и страстно желать одиночества.       Это качество явно было в нём от чёрного мага. Ал был… пожалуй, таким же. Вздумай кто сейчас влезть ему под кожу, спросить — как он, справляется ли, и Ал бы убежал. Сама мысль о возможности такого разговора пугала его. Потому что он не справлялся. И не хотел об этом говорить.       Экстрасенс уже не раз ловил себя на мысли, что, отчаянно жалея Дина, он в какой-то степени радовался его горю. Ведь, пока окружающие были заняты, доводя Дина до белого каления искренним желанием помочь, его самого никто не трогал и в душу не лез. Ал не хотел быть понятым тоже и возводил рубежи, пока дружественный, осточертевший социум искренне пытался помочь Дину.       — Как представлю, сколько всего Рей знал, сколько держал в себе — так страшно становится, — сказал Дин, и в глазах у него неожиданно зажглись до боли знакомые тёплые огоньки, похожие на отблеск свечи в окне нежилого дома. — Вот только кое-что он так и не понял. Или понял, но перестроиться, срастить свой внутренний слом уже не смог. И осыпался пеплом потому, что так и не научился правильно сгорать. Вот ты, Ал… — его голос до краёв полнился стеклянной надеждой: тронь — рассыплется, но и уйди, не притрагиваясь, ответь холодностью на искренний порыв рассказать о том, что волновало, и она покроется мертвенной изморозью, затянется красивыми, но лживыми ледяными узорами. — Ты понимаешь, зачем сгорает феникс?       И что следовало ему ответить?       — Да откуда мне-то? — осторожно открестился Ал, внутренне застывая в предчувствии грозы. Но Дин лишь улыбнулся, кажется, почти обрадованный именно таким ответом.       Он вскочил на кресло и с него — на подоконник, расставив для равновесия руки. За колпаками дутого стекла падали несколько тронутых желтизной листа, и мягкое яблочное солнце земного сентября глядело на этот иномирный край. Здесь не было ни яблок, ни сентября, но Алу отчего-то, как и всегда осенью в родном доме, хотелось сесть у большого окна с книгой и читать классику на фоне начинающего листопада, макая сладкие яблочные дольки в мёд и отчаянно не желая выходить на улицу.       Ал никогда не чувствовал себя в безопасности осенью. И потому он проводил медленно сходящие на нет дни в комнате, отчаянно упиваясь то ли мёдом, то ли яблочным соком, то ли витиеватым слогом Достоевского, и почему-то боялся покидать эту зону привычного комфорта.       Минон оставил его с осенью один на один, забрав и хрупкую защиту родного дома, и яблоки, и мёд, оставив только листопад. И входящее в силу время года, золотя листья, рассыпало на весь лес сладковатый запах гниения, льдистый — холода, и терпкий — страха. Аромат тепла, домашний и призванный защищать, умер вместе с Реем. Вопрос Дина тоже пах сентябрём и медленным угасанием.       Зачем сгорает феникс?       Это звучало, как начало страшной философской сказки, той, что без счастливого конца, и той же, что учила маленький детей не повторять ошибок канувших в лету безымянных героев.       — Феникс — это не искупление, это надежда, — говорил Дин, и шагал по широкому подоконнику, и упрямо смотрел в осень, грозясь спалить её саму в сине-чёрном градиентном огне. — Мы сгораем, чтобы избавиться от боли. Чтобы заживить раны — понимай это как хочешь. Мне всегда казалось, что, сгорая, я приобщаюсь к чему-то… не высшему, но лучшему, что, когда я восстану из пепла, мир вокруг станет светлее. Намного светлее, и боли в нём не будет. И от этого чувства невозможно дышать, кажется, будто ты сам — восторг, ты — полёт, ты на мосту в лучшую жизнь, где люди улыбаются, и полыхает много-много доброго живого огня. Ради такого можно немного потерпеть боль… Нет, не так. Мне всегда нравилось сгорать, потому что эти мгновения самосожжения — такая смешная плата за то, что будет потом. Если бы хотя бы одно сгорание меня привело в тот мир, не этот, а настоящий, такой, каким должны быть все миры, где никого не надо убивать, и сила никого не ломает, и Рей там улыбается, потому что его поняли и приняли — я бы согласился гореть и смеяться тысячу лет. Мне действительно нравилось чувствовать, как разрушается тело в этой, ненастоящей реальности. Это было почти приятно — рассыпаться и надеяться, что хотя бы на этот раз получится оказаться там. — Дин вытянул перед собой руку, и на загорелых пальцах расцвели синие пламенные бутоны. Вокруг них полыхали искры, и Ал, глядя на этот островок магии, осколок мечты в ладони Дроссвела, неожиданно вспоминал, как Рей так же осторожно, боясь не удержать, разбить живое чудо, трепетно нёс в ковше из сложенных рук антрацитовый космос. И, казалось, стоило только подумать о Рее, как белый ореол окутал огненные цветы, слился с синим и чёрным, добавил новых оттенков и превратил огненный венок во что-то завершённое, удивительно красивое в своей слаженности — и своей глухой тоске. Дин отвёл взгляд. — Я всегда удивлялся, почему Рею больно превращаться. Он же был таким талантливым, так чувствовал пламя, и его болевой порог — самый высокий из всех, что я видел. Но он всегда кричал, когда сгорал, как будто его ел заживо его же огонь. А теперь понял, и не знаю, что с этим делать. Феникс сгорает, потому что надеется на лучшее — и дарит надежду другим. А у Рея надежды не было, он знал, что умрёт, и знал, что никто ему не поможет. И что мира лучшего нет, он тоже знал. Поэтому он и превращался не для себя. Пытался подарить надежду другим, всех согреть, всем указать путь… Вот скажи, разве не глупость? И как не кричать от боли, как прожить долго, если ты живёшь и умираешь для других? Для того, чтобы построить этот дурацкий лучший мир, которого нет, и не было, и не будет? — Огненные цветы не погасли, а рассыпались, медленно и неторопливо опадая с руки мага на подоконник. За стеклом ветер медленно кружил рыжие листья, и казалось, что пламенные лепестки танцевали с ними, готовясь вместе упасть, разбиться о землю — и умереть, надеясь на свет в конце тоннеля и не понимая, что этот свет — всего лишь белый снег, что могилой накроет разбитые тела. Дин медленно, словно неожиданно ослабев, сел на подоконник и глянул почти с отчаянием. — Знаешь, вот я не умираю. И не собираюсь. И мне есть, на что надеяться, да и возможность построить этот дурацкий мир мечты тоже есть, пусть и придётся долго для этого работать. Но почему-то в прошлый раз во время превращения мне было больно.       Золотой лист упал на окно с той стороны и замер на подоконнике, словно прислушиваясь.       — Я понял. Никаких сгораний, Дин, — тихо сказал Ал, словно об этом они и говорили, словно целью Дроссвела всё ещё было убедить его, что превращаться в Феникса — опасная и бессмысленная авантюра.       Дин слабо улыбнулся, повторив:       — Никаких сгораний.       И они прекрасно поняли друг друга.       Чтобы иметь право сгорать, нужно снова научиться надеяться хоть на что-то.       Подхваченный ветром, золотой лист рухнул с подоконника, как в пропасть.       Ал поднялся с кресла, переполняемый энергией, желанием действовать, шевелиться самому и шевелить других, гореть и жить… Правда, первым делом он всё-таки навернулся с высоты собственного роста.       Из плюсов — взгляд Дина слегка прояснился. Из минусов — всё остальное. А вот боль, прострелившая ноги, была вообще за пределами добра и зла.       — Ты чего это?       Экстрасенс криво усмехнулся.       — Да вот, кажется, заклятье, которым мне кости скрепили, прекратило действовать. Но, знаешь… — Ал показательно чуть понизил голос. — Если сможешь помочь мне добраться до крыла в обход Меллы, значит, и с победой над Молниями проблем не будет. В конце концов, где Деенор и где маркушин дракон в юбке?..

***

      — Это что, последствия солнечного удара?       — Вряд ли, на улице пасмурно.       — Хм, тогда галлюцинация?       — Коллективная?       — Ну да!       — А из-за чего?       — Из-за солнечного удара.       — Парни, завязывайте уже, — проворчал Ал, прикрывая за собой дверь. — Не смешно ни черта.       Марк с Дином переглянулись. У них явно было что сказать насчёт чувства юмора Ала, но сейчас обоих куда больше волновал его внешний вид. Право слово, Алу иногда казалось, что он водил дружбу не с громоотводчиками, а с законодателями минонской моды, не меньше.       — Ты какого чёрта в белый вырядился?!       — Что из шкафа выпало, то и надел. — Огрызаться Ал не любил, но какого чёрта вообще?       — А-а-а-а, — подозрительно глубокомысленно протянул Марк.       — Расскажи об эксперименте.       — Эксперименте? — встрепенулся Дин, поворачиваясь к оборотню.       — А то. У Ала как мозги на чёрном сдвинулись, так мы решили выяснить, насколько это серьёзно. Он же вечно говорил эту самую фразу. Чуть ли не каждый день жаловался, что на него с утра из шкафа падают тряпки строго одного цвета. — Марк чересчур, на взгляд Ала, драматично развёл руками. — Ну, что я могу сказать. Это действительно была какая-то мистика, потому что из десяти раз было десять попаданий. Ал реально не глядя доставал только чёрное. А на одиннадцатый раз мы с Энди просто вывели его из комнаты, забрали всю дрянь этого цвета и решили повторить. И знаешь, что произошло?       Ал закатил глаза, а Дин с неподдельным интересом спросил:       — Что?       — Оказалось, какой-то там носок попал в карман айторре, и мы с Энди его не заметили. Так вот, Ал вытащил на свет божий именно его.       — Чёрный?       — Даже не сомневайся.       Дин устало потёр переносицу.       — Знаете, во всей этой ситуации меня больше всего волнует другой вопрос. На кой вы вообще этот… «эксперимент» проводили?       — А то ты до сих пор не понял, кого Рей в «Громоотвод» понабрал, — проворчал Ал, чувствуя, как в нём начала пузыриться смоляная злоба. Казалось, ещё чуть-чуть, и она оставила бы следы на его снежных одеждах.       В последнее время он злился слишком часто. Ал даже думать не хотел, с чем это связано. Просто ловил себя на мысли, что болтовня Марка, даже чуть сбавившего обороты, вгоняла его в бешенство.       — Да-да, сплошь неподходящие кадры. — Дин показательно стал загибать пальцы. — Асоциальный и мрачный оборотень с таким взглядом, словно он уже представляет вкус твоей печени, неуравновешенный энергетик с маниакальными наклонностями, подлец, перебежчик и просто любимый младший братик, который выбил место в отряде исключительно за красивые глаза… — Дроссвел хлопнул Ала по плечу и широко улыбнулся. — Ну, и мальчик для гаданий, который только и может, что стоять у остальных за спинами. Самое то, чтобы править балом, я считаю.       Смола остывала, снова болотцем замирала в одном положении. Ал обнаружил, что он улыбался тоже. И, на удивление, совсем не хотелось брать в руки карты. И даже напряжение мышц, которые было с ним круглые сутки с того самого дня, как Молнии затушили белое пламя, немного отступило. Ал считал это достижением. Как и то, что он не вздрогнул от прикосновения.       — Ну, мы по крайней мере непредсказуемые, — хмыкнул Марк, и вот с этим и правда сложно было поспорить.       Вряд ли даже сам Марк мог предугадать, что придёт и зазвенит в его пустой голове, куда уж там остальным?       — Кстати, что там с записями Рея? — пытаясь хотя бы немного настроиться на рабочий лад, спросил Ал.       Дин нахмурился.       — Только не говори, что ты их сжёг.       — Нет! Конечно, нет, я же не совсем… — Энди с Марком синхронно хмыкнули, и Дроссвел улыбнулся. — Ну да, я мог, но не сжёг. Просто… Ещё не нашёл то, что искал. Думаю, ещё пара дней…       — Дин, мы время теряем, пока ты занимаешься своим идейным поиском.       — Пара дней, — отрезал Дин стальным тоном. Ал чуть не порезался, честное слово. А сам Дроссвел, словно вспомнив о том, что и кому он сказал, поправился и сказал куда мягче, с просящими нотками. — Дайте мне ещё пару дней. Если не найду то, что ищу, то будем сидеть над записями вместе. Просто я сейчас… Не готов их кому-то показывать и анализировать.       Громоотводчики сделали вид, что они тактичные и не заметили, как у Дина дрогнул голос.       — Так, — преувеличенно бодро сказал Марк. — Чем займёмся тогда?       — Пойдём ссориться с разведчиками, — тяжело вздохнул Дин, выдвигаясь дальше по коридору.       Энди усмехнулся:       — Как, опять?       — Мне и самому это уже в кошмарах снится, но да, опять.       Ал мог бы многое рассказать о кошмарах. Но делать этого ему не хотелось совершенно, и экстрасенс просто молча пошёл вслед за друзьями, чтобы снова попытаться убедить фениксов в том, что сдаваться никто не собирался. Маги чуть ли не бунтовали, хоть раз на дню у кого-то сдавали нервы, а Мелла уже вся пропахла постоянно смешиваемыми успокоительными. Боевой дух подпольщиков был не просто на нуле, он давно пробил нижнюю границу шкалы и отвесно спикировал на самое дно. По сравнению со всем этим у Ала вообще никаких проблем не имелось!       Он был в порядке, да.       А странности, что преследовали его… Ну, в конце концов, на Ала уже почти не накатывали панические атаки, а всё остальное было совпадением. Да. Именно им.       Экстрасенс считал, что сумел убедить себя в этом и выбросить неприятную мысль из головы, как раздражающий фактор, как камень из русла реки, что мешал воде торить себе дорогу к морю. Вот только поздно вечером, вернувшись в комнату, Ал посмотрел на свой шкаф, до отказа забитый вещами, выругался и закрыл глаза.       За десять попыток вслепую достать из шкафа что-нибудь чёрное Ал не преуспел ни разу.

***

      Вой стоял такой, будто завтрак Марка кто-то стянул. Нет, страшнее. Марк без нормального питания терял только проценты своей терпимости к людям да скорость восстановления резерва. Для жизни — по крайней мере, жизни Марка, — никаких угроз в таком случае не было, а вот с окружающими… Ну, как повезёт.       Прямо сейчас многие десятки магов теряли гораздо большее.       Детей отправляли по домам. Алая спираль вращалась бесперебойно, разбрасывая вокруг свет и силу, объединённые и похожие на капли крови. Миры открывали двери — и захлопывали их за спинами тех, кто уже стал на крыло, и даже тех, кто ещё только-только осваивался с магией в теле.       Дети уходили с оглядкой. Оборачивались на границе перехода, долго смотрели на тех, кто вёл их за руку, проводя по запутанным дорожкам познания себя и своей силы. И маги, фениксы, взрослые, закалённые в боях — те самые маги, что тысячу раз видели смерть и кровь, что годами несли их за собой — плакали, как будто вместе с малышами, которых Рей всегда без оглядок брал под крыло, из «Феникса» уходила даже надежда на успех.       Обычно с тонущего корабля первыми бежали крысы. Ал не сравнивал детей с грызунами. Он вообще никого с ними не сравнивал. Но и совсем не проводить параллелей он не мог.       Это было бегство тех, кто не в силах оказался защищаться самостоятельно. Или даже не бегство, а попытка спасти хоть кого-то?       Ал посмотрел на Дроссвела, который сидел на подоконнике, отвернувшись от портала, и глядел за окно. Ал знал, куда — на бледную грань защитного барьера, за которым расположился их приговор.       Дин… Да, Дин уже давно говорил, что их положение стало слишком неустойчивым, чтобы отвечать ещё и за детей. Недоучек. Не виноватых ни в чём, кроме того, что искра магии нашла в их теле приют. Он объявил о необходимости отправки мелких магов по домам в первый же день, как стал лидером. Ал был согласен с этим решением целиком и полностью — он не любил жертвы, ненавидел жертвы лишние и уж точно всем сердцем презирал тех, кто прикрывался детьми. И, тем не менее, он не так давно уговаривал Дина не торопиться с этим, не ставить детей перед фактом, что им нужно сию секунду покинуть полюбившееся всем поместье. «Дай им пару дней попрощаться, принять эту мысль», говорил он. «Да, мы не можем подвергать детей опасности, но ведь прямо сейчас ситуация не критическая», говорил он.       Сейчас Алу снова было стыдно. Он слишком медлил. И потому сейчас массовые высылки юных магов по местам прописки напоминали эвакуацию. То самое бегство с тонущего корабля, которого все так боялись. То, в котором даже взрослые маги теперь хотели принять участие.       Просто из боязни, что на них может не хватить спасательных шлюпок.       Дин поступал правильно. До чёртиков правильно. Сила, он делал всё, что мог, всё, что в принципе было возможно в их-то ситуации! Но почему-то каждое решение в конце концов оказывалось ошибочным, а каждый шаг — прыжком в более глубокую пропасть. В какой-то из них они должны были сломать ноги. Они все.       Над огненным поместьем Дроссвелов висел детский плач и душное ощущение беспомощности.       За барьером пряталась взявшая их в кольцо смерть.       Маленькая магичка сидела на полу рядом с устроившимся там же Марком и, не мигая, смотрела на портал. Пространственный переход то открывался, то схлопывался вновь за чьей-то спиной, и алые отблески гуляли по лицу девочки.       Ал знал: она заплачет.       Мириам была любимицей Рея когда-то. Талантливая маленькая румынка владела магией крови и с полным правом считала поместье своим домом. Другого у девочки не осталось. Ал никогда не горел желанием узнать, из-за чего. Стихийное бедствие, вооружённое нападение, несчастный случай, вспышка неконтролируемой магии — сейчас это не имело никакого значения. Мириам оказалась одной из двух детей, что должны были остаться под крылом «Феникса». Вторым был младший брат Шоррена. На Приём, Оборвавший Круг эти двое не попали благодаря, так сказать, друг другу. Шор изначально был за Рея и о том, что никуда из дома выходить нельзя, прекрасно знал. Тем роковым вечером его мелкому нездоровилось, и Шоррен под предлогом присмотра за ним сохранил им жизни. Выгнать мелкого не могли по целым двум причинам: всё, что оставалось от его семьи, находилось в «Фениксе». И да, идти ему тоже было некуда.       Скольким из них всех не было места в родных мирах? Не только детям, а вообще всем, кто когда-то ввязался в это безнадёжное дело борьбы за свободу? Или за что они там боролись на самом деле?..       Разведчики в «Фениксе» были высококлассными, неудивительно, что Рей обожал их, как обожал все сложные, редкостные игрушки. Ал лишь на мгновение перевёл взгляд с Дина на тихо поскуливающую Мириам, а когда снова взглянул на Дроссвела, рядом с ним уже стояла Лиррей.       — Люди считают, что однажды ты вот так же сбежишь следом за детьми, младший, — тихо сказала она, опираясь бедром о подоконник.       Марк с Энди резко повернулись к ней и разом недобро прищурились. С некоторых пор появление аристократов в их кругах громоотводчики воспринимали исключительно как угрозу. И нельзя сказать, что без повода.       Дин не пошевелился.       — С чего это ты приносишь мне новости? Говорила же, что это бесполезно и что я ни-в-коем-случае-вообще-никогда не справлюсь. И да, мой статус — старший.       «Только не сорвись, Дин!» — мысленно умолял экстрасенс, глядя на то, как прикусила губу разведчица.       — Твой статус… — Ал почти услышал, как она сглотнула уже рвущееся наружу ругательство. — И да, я решила тебе помочь. Можешь рассыпаться в благодарностях.       — Действительно. — По губам Дина скользнула едва заметная улыбка. — Как это мило с твоей стороны — выполнять свою работу.       Лиррей недобро сощурила яркие глаза.       — Вот, значит, как? Ты у нас любое одолжение воспринимаешь как должное? Ты никогда не найдёшь себе союзников с таким подходом, младший.       — А, может, мне не нужны одолжения? И товарищи не нужны, которые только и думают, как бы приблизиться и забрать себе побольше влияния, как заставлять меня принимать выгодные им решения? — Дин не кричал. Наоборот, говорил тихо-тихо. Вот только пространственники, наставляющие заметно поредевшую горстку детей перед заново открытым порталом, обернулись. Мириам умолкла, испуганно глядя на Дроссвела. Да и сам Ал неожиданно испытал желание схватить Дина за руки и утащить назад, подальше от людей, пока никто тут пеплом не осыпался. Но Дин только спрыгнул с подоконника и почти ласково сказал. — Воспринимай это как моё недовольство твоим промедлением. И ты, и твои «Неуловимые» должны были меня послушаться и уйти в города сразу, как я приказал разведчикам вернуться на позиции. Большая часть наших это сделала, а вы, якобы самые верные… Я прекрасно знаю, чей был приказ выжидать, Лиррей. А теперь подумай вот о чём. Если бы вы были на позициях, вы все, каждый разведчик, велик шанс, что мы бы владели… Как вы там любите говорить? Оперативной информацией? Велик шанс, что всей этой осады бы не было. Как тебе такой способ поискать виноватого?       Марк поджал губы. Все здесь прекрасно знали, что виноватым в сложившейся ситуации он целиком и полностью считал именно себя. Ал, правду сказать, был с ним солидарен, и только для Дина гипноз, который энергетик не сумел скинуть, был равен оправдательному приговору.       Никто не встревал.       Разведчица стояла молча, глядя в глаза нависающему над ней Дину, но Ал видел, как подрагивали её пальцы.       — Я хочу, — ещё тише сказал Дин, отворачиваясь, — чтобы вы вернулись на позиции. Сразу, как мы найдём хоть одну лазейку или разобьём их кольцо. В ту же секунду. И чтобы без особо важных поводов ты тут больше не появлялась.       — О, опала? — фыркнула девушка, заметно храбрясь. — Рей бы никогда…       — Тогда тебе не повезло, что за Рея сейчас я. — Дин как будто бы даже издевательски повёл левой рукой, и вокруг его пальцев закружились в быстрой хаотичной пляске белые и золотые искры. И Лиррей замолчала, как будто её уже парализовало. Замолчали все вокруг. Потому что это был грязный приём. — Многим не повезло, что сейчас у руля именно я. Я, кстати, тоже в числе этих неудачников. Но я смирился, и вам придётся тоже. К тому же, не думай, что твои попытки показать характер больше всего вредят именно мне. — Он чуть повысил голос, и Ал впервые поймал себя на мысли, что их могли слушать. — Каждый такой акт непослушания — ваша попытка подставить всех, кто называл и называет себя фениксом. Вы все можете и дальше играть в самостоятельных и вольных птичек. Вот только когда ваши игры нас всех угробят, будьте добры вспомнить свои слова и осознать, кто на самом деле виноват!       От того, как он рявкнул, зажмурился даже Марк, а потом потряс головой, словно проверяя, целы ли его барабанные перепонки. И череп.       — Ну здорово, — проворчал пространственник, когда какой-то ребёнок, очевидно, с перепугу юркнул в портал, и пошёл за ним в алый водоворот.       Мириам всё-таки разрыдалась, как будто накричали на неё. А Лиррей, глянув почти виновато, очень непривычно, развернулась и сразу исчезла, словно её поглотил воздух.       В этот самый момент должна была наступить тишина, но всхлипывания ребёнка препорядочно испортили момент.       — Эффектно, — тихо сказал Ал, кивком указав на ладонь Дроссвела, рассыпающую вокруг белое золото. — Научился пользоваться?       Дин тяжело вздохнул и потряс ладонью.       — Если бы… Мне повезло, что это сработало. А вот как заставить всё это исчезнуть, я не представляю. На всякий случай не подходите, а то остановлю кому-нибудь сердце ненароком.       Энди молча присел рядом с девочкой на корточки, и она сразу умолкла. Тишина насупила так резко и неожиданно, что могло показаться, будто в мире щелчком выключили звук.       — Ты её пугаешь, — фыркнул Дин.       Мириам внимательно посмотрела сначала на него, затем повернулась к Энди и обняла его за руку. Оборотень ухмыльнулся.       — Это ты её пугаешь. И не только её.       Марк, до сих пор сидящий смирно, внезапно начал яростно сигнализировать. Он то порывисто закрывал руками рот, то изображал на пальцах крест, словно запрещая что-то. Будь он телепатом, Ал не сомневался, что сейчас по ментальной волне разливался бы вопль «заткнись!» И Марк был более чем прав.       Потому как улыбка Дина, нервная, горькая, была хуже горького лекарства.       — Заметно, — с неприкрытым отчаянием отозвался Дин и отступил от девочки на шаг. — Я такой взгляд, как у неё, вижу, куда бы ни пошёл.       Экстрасенс нахмурился и легко тронул его за плечо.       — Дин.       — На меня смотрят как на сумасшедшего.       — Дин.       — Опасного сумасшедшего!       — Дин!       — Что? Вот что? Давай, попробуй слицемерить и сказать, что не замечаешь этого!       — Я замечаю, но, Дин…       — Хочешь заявить, что я накручиваю и всё это совсем не так плохо? Да меня держат за психа мои же люди, те, кого я друзьями считал! Скажешь, что на моём бы месте ты с таким справился?       Ал вздрогнул. Как будто кто-то большой и сильный раскачал чашу его чувств и перелил всё из котла «смирение» в тот, на котором кровью было выведено «тревога». Экстрасенс медленно убрал руку от Дина.       — Н-нет. Не справился бы.       Дроссвел прищурился, как будто говоря: «да, спасибо за поддержку, но что ты-то можешь в этом понимать?» и пошёл прочь. В сторону, противоположную той, куда удалилась Лиррей.       Тяжело вздохнув, Ал оглянулся на Марка с Энди. Энергетик тут же поспешил помахать руками, словно отгоняя муху, и прошептал: «Иди давай!» Ал возмущённо развёл руками, получил в ответ пару честных взглядов и, вздохнув ещё тяжелее, кинулся догонять Дина.       «И почему, интересно, это всегда делаю я?» — недовольно подумал он, поравнявшись с побратимом.       Дин так уверенно делал вид, что он никого и ничего не видел, что можно было побеспокоиться за остроту его зрения.       — Дин, это… — Стихийник смерил его таким взглядом, словно заранее ненавидя всё, что Ал должен был сказать. Экстрасенс исправился. — Я прекрасно понимаю, что тебе тяжело. Мы и не думали, что всё пройдёт без сучка и задоринки. — Очевидно, Дроссвел не понял, при чём тут фрагменты деревьев и прочий мусор, но он молчал. Значит, настроение было паршивое. Алу снова стало ужасно жаль его. — Мы были к этому готовы, Дин! Не ко всему, но были. И то, что происходит сейчас — это не повод терять веру в себя. Ты же помнишь? В нашем деле главное — боевой дух и желание…       Дин остановился. Его левая рука всё ещё светилась тёплым, ласковым золотом, и от этого становилось тоскливо.       — Ну да. Конечно. Верить, стараться, не сдаваться, рваться вперёд. — Казалось, Дин готов был сплюнуть на пол. Останавливало только смутное воспоминание, что он всё-таки аристократ. Нет, злость снова не отразилась ни в выражении его лица, ни в позе. Вот только в серебряных глазах сверкали молнии. Стало неуютно. — Я всё это помню. И я не сдаюсь. Я стараюсь, Ал, ты же видишь. Вот только для победы нужно что-то большее, чем вера в неё. Можно сто, тысячу раз сказать, что я пойду на всё, произнести вдохновляющую речь или повторить, что победа для меня — самое важное из всего, что осталось. Последняя, единственная цель. Но это не меняет реальность. Мы всё ещё заперты в собственном штабе, мы всё ещё проигрываем, мы всё ещё лишены последнего безопасного места и не знаем, доживём ли до вечера, или подохнем, так и не выйдя за стены. — То говорил не Дин. То подало голос отчаяние. То самое, что жило в каждом из них, прорывалось в словах, взглядах и делах, но постоянно давилось в Дине. Постоянно — до этого самого момента. Дроссвел криво ухмыльнулся. — Иногда простой веры в себя недостаточно, чтобы победить. Сейчас — тот самый случай.       Это были те слова, которые никогда, ни в коем случае не должен был говорить лидер подчинённому.       Роспись кровью в собственном бессилии. Пока не признание в поражении, но что-то, до ужаса на него похожее. Ал прикусил губу.       — Мы что-нибудь придумаем. Придумаем, Дин. И справимся с…       — С чем? — издевательски переспросил Дроссвел, в одно мгновение до ужаса напомнив Джокера. Прямо сейчас Дин представал таким, каким Ал его увидел в первый раз: саркастичным, колким и откровенно злым. То определённо была защитная реакция, срабатывающая всегда, когда Дин стоял в тупике. Он знал, что выхода нет, и шансов нет, и надежды нет, но продолжал рваться. Пусть даже веры в счастливый исход у него не было. — С осадой? Или с тем, что аристократия откровенно против меня и в любой момент может подняться на чёртов бунт? О, или, может, мы справимся с тем, что не только аристократия, а весь «Феникс» меня откровенно ненавидит и будет ненавидеть даже в том случае, если я отменю все прежние приказы и буду действовать по их указке? Или возьмём выше и справимся сразу с Молниями, и с проклятьем Марка, и с дефицитом?! Может, мы даже смерть Рея отменим? Так что, Ал? С какой именно проблемой из нашего букета мы обязательно справимся, если будем верить в себя?       Каждое слово как будто било Ала чем-то тупым в живот. Будило его собственную неуверенность. Напоминало, что во всех проблемах (кроме, возможно, дефицита магии на Миноне) был косвенно виноват и он тоже. Просто потому что в самый важный, самый ответственный момент, момент, после которого была только пропасть, он не смог помочь Рею.       Дин недобро усмехнулся и отошёл на шаг.       — Я так и думал. Поднимешь эту тему снова, когда найдёшь способ прогуляться за пределы поместья и обратно, не сдохнув при этом пару раз.       И, круто развернувшись, Дроссвел зашагал дальше по коридору. Ал не стал его догонять.

***

      Флакончик с глухим стуком опустился на стол. Ал вздрогнул.       — Не надо меня травить, я исправлюсь, — проворчал он, лениво поднимая голову.       — Не исправится, трави, — хмыкнул Марк, на мгновение отрываясь от еды.       Оборотень скрестил руки на груди. Счастье, что как минимум один из этой парочки был в меру адекватным и перевёл его молчание правильно. Ал взял флакон и устало улыбнулся.       — Спасибо большое. Но моя проблема — не в том, что я не могу уснуть, а… — Ал замолк, а затем тревожно оглянулся, покосился туда, где часы отсчитывали минуты этого нужного, бесконечного утра. Энди даже удивился — Ал как будто рассчитывал увидеть там что-то новое. А потом на смену удивлению пришло подозрение.       — Кошмары?       — Всё, что вокруг нас творится, это форменный кошмар, — фыркнул Ал, ковыряясь вилкой в тарелке. В отличие от Марка, этот землянин не старался съесть столько, чтобы взорваться прямо здесь. А сегодня так вообще на еду глядел как будто даже с неприязнью. Такой взгляд в комбинации с замученным видом и синяками под глазами наводили на определённые мысли.       Собственно, эти мысли и заставили Энди с утра пораньше позаимствовать у Меллы лёгкое снотворное.       — Вы так и не помирились с Дином? — со свойственным ему тактом поинтересовался Марк, откидываясь на спинку стула. — И как же вам не надоест ссориться по разу на неделю…       Ал поморщился. Энди чувствовал запах его досады и усталости. Комбинация была дурной, неприятной. Хотя в последние дни любые эмоциональные фоны были неприятны Энди.       Тревога пропитала «Феникс» и пропитала людей. Она протискивалась сквозь любые щели, отравляла собой воздух, грозовой тучей нависала над головами. Теперь, когда из «Феникса» эвакуировали детей, редкие всплески позитивных, непосредственных эмоций не врывались в общую мрачность настроений, и стало совсем тяжело.       Тревога была везде. Даже если фениксы радовались чему-то, что теперь случались редко. Даже если Марк отпускал очередную шуточку, чтобы разрядить атмосферу. Казалось, будто все вокруг верили, что искренний смех может привлечь ещё больше неприятностей — хотя, на вкус оборотня, их и без того было предостаточно.       Рей бы никогда не позволил дойти до такого.       — Мы не ссорились, — едва слышно отозвался Ал и отложил вилку. Еда в его тарелке была основательно перемешана, но вряд ли количество её хоть как-то уменьшилось за прошедшие полчаса. — Он прав. Не хочу его отвлекать. Тем более что выхода я действительно не вижу. У меня нет гениальных идей, которые можно ему предложить. У меня вообще идей нет! Мы по уши в…       — В дерьме, да, — ослепительно улыбнулся Марк, принявшись раскачиваться на стуле. По его эмоциональному фону, резко вспыхнувшему энергичностью и желанием поязвить, Энди понял, что напарник что-то задумал. И решил не мешать. Мешать Марку вообще никогда не нужно. Во-первых, бесполезно, а во-вторых… Впрочем, это людям всегда нужны всякие «во-вторых». Энди считал себя личностью попроще. Ему и «во-первых» хватало, чтобы сидеть смирно. — И, конечно, гораздо лучше самоустраниться и оставить Дина выгребать самому.       — Я хочу ему помочь! Но…       — А он тебе сказал, что эта помощь не нужна, что ли?       — Грубо говоря — да.       — Грубо говоря — нифига. Наша благородная птичка, конечно, тот ещё павлин, но не сволочь. Он знает, что один не выгребет. И то, что ты стараешься с ним не разговаривать и взглядом не встречаться, это не совсем то, что нужно делать для снятия осады.       — А что нужно делать для снятия осады, я понятия не имею, — огрызнулся Ал и скрестил руки на груди. — И зачем, скажи мне, ему в таком случае моя помощь?       — Открою тебе маленькую огромную тайну, — прошептал Марк и раньше, чем Ал успел возмутиться по поводу такого насилия над языком, хмыкнул, — ты придурок. Серьёзно думаешь, что тут всем от тебя нужны только твои идеи? Нет, конечно, здорово, что ты отличаешь… Как там Рей любил говорить? Тактику от стратегии? И ещё более здорово, что ты могёшь и в то, и в другое. Это делает тебя очень полезным и всё такое прочее. Поэтому тебя при себе держал Рей. А вот что заставляет Дина реально прислушиваться только к тебе, даже если он вообще не шарит в теме и не представляет, кто на самом деле прав?       Ал посмотрел на энергетика откровенно несчастным взглядом.       В отличие от него, Энди только одобрительно усмехнулся. Иногда останавливать Марка не рекомендовалось ещё и по этой причине. Каким бы мелким пакостником ни был этот поганец, иногда он всё-таки совершал поступки, удивительно здравые для человека. Да и мало кто болел за общее дело так же горячо, как Марк. Пусть он, конечно, и не слишком удачно скрывал это за отлично сыгранным безразличием и фразочками вроде: «Ну кто зачем сюда пришёл, а я ради снятия Клятвы» и «Идите подальше и не брызгайте на меня своей идейностью».       — Не горю желанием разбираться в психологии Дина, — наконец отозвался Ал.       Энди широко улыбнулся. Марк тоже.       — Ага, именно поэтому. Потому что ты-то как раз в ней разбираешься. Ты его понимаешь, Ал. Вы же лучшие друзья, в конце концов. Даже если у тебя больше вообще никогда не будет ни одной здравой идеи — хотя, я считаю, здравых не только у тебя, а вообще в этой команде никогда не было: только неадекватные, потому они и работают, — даже тогда никто не скажет тебе, что ты тут не нужен, бесполезен и вообще лучше бы тебе вернуться на Землю, чтобы глаза не мозолить. — Он подмигнул. — Вот меня же вы все обожаете тоже не за то, что я отличные порталы делаю и распадаюсь прекрасно, а потому что человек замечательный. Кстати, доброе утро, Дин. Выглядишь даже гаже, чем мрак души твоей. — Он мотнул головой в сторону экстрасенса.       Ал, настроение которого явно повысилось после демонстрации раздутой самооценки Марка, поперхнулся и развернулся на стуле.       — Утро паршивое, — не согласился с ним Дроссвел и, вопреки своим же словам, улыбнулся. — Подвинулись бы что ли, замечательные люди.       Ал с Энди молча отодвинули стулья в разные стороны, освобождая место. Дин подхватил ближайший стул и вклинился между ними, жестом подзывая огненного духа. А затем разулыбался.       — Ну, по сути, Марк уже всё за меня сказал, так что повторять не буду. И того, что я в прошлый раз наболтал — тоже. Погорячился.       Ал прищурился, но промолчал.       — Ага, ты у нас парень горячий, — хохотнул Марк, и привычная «птичье-огненная» шутка подействовала, как таблетка обезболивающего. Даже Ал хмыкнул, явно развеселившись. Хотя нет, всё-таки шутка была всего лишь «огненной». Энди даже задумался, чего это Марк так сплоховал, что упустил возможность уколоть птичью сущность Дроссвела, как тот снова раскрыл рот. — Прямо-таки бойцовский петушок. Громко кричишь и крыльями машешь попусту.       — О чём он? — вскинул брови Дин.       — Не думай об этом. — Ал скрыл ухмылку в чашке сока и с деланой небрежностью поинтересовался. — Так что, петушок, кто тебя обидел?       То, что разлилось вокруг Марка, иначе как чувством выполненного долга назвать было нельзя.       А вот Ал, явно воодушевившись, наверняка незаметно даже для самого себя всё-таки начал есть. Энди, который до сих пор полчаса наблюдал за его ковыряниями в тарелке, почувствовал неподдельное удовлетворение.       — Посмотрел бы я на того, кто решится меня обидеть! — широко улыбнулся Дин.       — Вот и мне тоже интересно, кто же тебя так достал, что ты решил чуть смирить гордость и прийти ко мне извиняться, — ответил не менее широкой улыбкой Ал, поднимаясь с места. — Так кого я там должен вместо тебя вежливо послать?       — О, ты гляди-ка, а он и правда тебя преотлично знает, — протянул Марк, пряча шкодную улыбку.       Дин погрозил ему кулаком, а затем вскочил вслед за побратимом.       Провожая этих двоих взглядом, Энди думал о том, что по крайней мере одной проблемой на их плечах стало меньше. И всё благодаря…       — Давно стал таким понимающим?       Марк усмехнулся и пожал плечами.       — Там понимать нечего. Они простые, как направленное заклятье. Оба. Правда, курс таких заклятий всегда надо корректировать. Вот и с этими двумя…       — И правда. — Улыбка стекла с лица как бы сама собой. Энди повернулся к напарнику. — Подкорректировать бы Ала.       — А вот это не получится. У него заводские настройки уже с прибабахом.       Про людской прибабах Энди мог рассказать очень много. Не зря, в конце концов, почти полтора года с Марком общался. Вот только у Ала брак в «заводских настройках» проявился подозрительно поздно. Можно даже сказать, подозрительно одновременно со смертью Рея и высвобождением Первоосновы.       — Он странный в последнее время, — поделился наблюдениями Энди, чуть понизив голос. — Не замечал?       — Нет. То есть… Я тоже волнуюсь, Энди, но Ал… Обычный. Адекватный. Ну, насколько он вообще способен им быть. Не буйствует, не пытается угробить нас в страшных снах, не прячется по углам от людей. Он вообще выглядел более нормальным, чем всегда.       Энди в очередной раз окинул взглядом настенные часы, на которые то и дело бросал тревожные взгляды их «поразительно адекватный экстрасенс».       И вроде бы Марк был прав. Кошмары, плохой аппетит, даже панические атаки — всё это было объяснимо. Любой из них лишился бы сна и покоя, увидь он, как убивают их друга и лидера. Любой бы стал пытаться избегать в разговорах упоминаний о нём. Любой…       Но не любой бы смотрел на часы так, как Ал. С ужасом. Словно боясь потерять время. Словно, оглянувшись в очередной раз, Ал мог обнаружить, что минуты ускорили бег и переместили стрелки в абсолютно другое положение на циферблате. Вот это уже был нехороший, но знакомый симптом.       Впрочем, Энди был не уверен. И он очень хотел ошибаться.

***

      Ал старался не драматизировать. У него действительно всё было неплохо! Панические атаки больше не захватывали его. Они набегали редко, как волны холодной воды, и ощущались всего лишь удушающими объятьями тревоги. В такие моменты Ал задыхался несколько секунд, силясь отыскать источник опасности, но никогда ничего не находил. Но это можно было пережить. Настоящую радость вызывало понимание, что хотя бы галлюцинации оставили Ала и исчезли из его жизни. А то, что на замену им пришли редкие, но пугающие провалы в памяти…       Ладно, как объяснить их, экстрасенс не знал до сих пор. Но они были хотя бы безопасны. Ал не приходил в себя на подоконниках, занеся ногу над пропастью, или у выхода за барьер, где его точно убьют. Он не кидался на людей, пока не осознавал себя, и не давал Дину дурных советов, которые могли погубить их всех. Он просто жил, не помня этого. Как говорили парни — выглядел вполне нормальным. Ел, бродил по поместью, поддерживал Дина, не давал ему ссориться с подчинёнными — делал всё то же самое, что и обычно, просто почему-то не запоминал этого.       Могло быть и хуже.       Могло быть гораздо хуже, Ал точно знал это. И потому не жаловался.       Да и кому жаловаться? Мелле, которая паниковала по поводу осады больше всех и от нечего делать с утра до глубокой ночи готовила лекарства (как будто они помогут, если Молнии прорвутся)? Марку, которому в принципе всё равно и который разве что пару шуточек придумает по этому поводу? Энди, что не понимал человеческих заскоков и мог только порычать на него, мол, «не смей заниматься глупостями, когда мы все в такой опасности»?       Или Дину, который и со своими проблемами справлялся ахово? Да он, казалось, должен был со дня на день заработать нервный тик. Жаловаться в таких условиях, в их положении Ал считал неприемлемым. У «Феникса» уровень проблем и без того давно перевалил за горло и топил, топил, топил…       Ему и самому нужна была помощь. Регулярная. А в особенности — прямо сейчас.       — Если мы не найдём способ связаться с нашими, то так и будем сидеть в изоляции. — Видно было, как Дин старался не терять голову и говорить спокойно. Он шёл чётко по написанному для него тексту, приводил заранее подобранные Алом аргументы, избегал опасных тем, но терпение стихийника не безгранично.       Потому что с ним всё равно спорили. Наверное, потому что иначе не могли. А, может, Дина попросту испытывали на прочность, искали те самые струны, на которых можно сыграть. У Рея были такие. Вот только тот Дроссвел и сам знал их наперечёт, лучше, чем кто-либо из живущих. И когда он замечал, что кто-то начинал его обхаживать, отпор Рей давал такой, что поместье дрожало.       Тут же…       — Мы и так в изоляции. — Шоррен скрестил руки на груди, словно показывая, что позиций он сдавать не собирался. — Какой толк от информации, если мы всё равно не можем применить её по назначению? Чтобы сидеть и грустить, что мы пропускаем удобные возможности для атаки, пока торчим тут?       — К тому же, если мы будем сейчас экспериментировать со связью, то расфонимся на весь лес, — предсказуемо поддержал его Аккор. Умели же выступать единым фронтом, когда не надо. — Есть опасность, что Молнии просто перехватят след, поймут, с кем мы хотим связаться, и перебьют наших. А мы ничего не сможем сделать.       — Не факт, что перехватят.       — Не факт? — не слишком убедительно разыграл вежливое удивление Аккор. — Это как?       — Это означает, что даже я не знаю всех свойств нашего барьера. До сих пор он прекрасно скрывал и наши фоны, и наши чары от всего остального мира. Я не знаю, что будет, если мы постараемся отсюда связаться с нашими разведчиками. Есть шанс, что всё будет хорошо. Пятьдесят на пятьдесят.       Проценты ему тоже предварительно подсказал Ал. Он знал: слова, подкреплённые какими-никакими расчётами и фактажом, принимались на веру лучше и быстрее. Вот только тут никому в принципе не хотелось верить Дину.       — А что ты вообще знаешь? — проворчал Аккор, распаляясь сразу, с места и без повода, как умели только чистые световики. Обычно Дин, огневик (а они недалеко ушли), был к таким лоялен. Но Ал чувствовал: он устал. И как раз у Дина повод злиться был. — Ты готов пойти на что угодно, чтобы создать иллюзию деятельности, чтобы показать всем, что у тебя якобы есть план. У тебя не получается, Дроссвел. Если ты думаешь, что мы будем поддерживать твою клоунаду и подставлять своих же, то ты сильно…       Шоррен чуть сжал пальцами плечо Аккора и улыбнулся с обманчивым добродушием. Почему-то решительно все вокруг считали, что, если Энди не было рядом, то никто не мог проникнуть в их эмоции и раскусить откровенную ложь.       — Не будем ссориться. Мы же, в конце концов, не поругаться собрались. — Маг сощурил разноцветные глаза. Странные глаза. И сила у него была странная. Марк всегда относился к относительно тихому Шоррену настороженно, Ал, зная о его постоянной паранойе, только посмеивался и общался с этим менталистом пусть и редко, но довольно тепло. Теперь же экстрасенс задумался, что Марк, похоже, был гораздо ближе к истине, когда говорил, что Шора нельзя подпускать на расстояние удара. — Наша цель — всего лишь принять правильное решение, которое будет удобно всем, никого не подставит и уж тем более не будет заставлять людей выполнять, — менталист улыбнулся, — неподходящую им работу.       Вокруг Дина начало скапливаться тепло.       — Это какую же? — В голосе Дина так и чудились отзвуки гудения огня.       Плохой знак.       Всё это было плохими знаками.       Ал понятия не имел, почему эти смертники так упорно продолжали бесить Дроссвела. Или, может, им как раз и хотелось, чтобы он сорвался, покалечил кого-нибудь, и тогда его бы обвинили в невменяемости?       «И откуда у меня такие мысли? Насмотрелся, называется, на дворцовые интриги местного помола… — экстрасенс перевёл взгляд на Шоррена, выглядевшего до того добродушно и беззащитно, что прямо злость брала, и поправил сам себя. — Хотя эти-то действительно что угодно провернуть могут».       — Я вроде как не прошу разведчиков идти в бой, а целителей — защищать поместье. Все на своих местах.       — Все, кроме тебя, младший.       Если бы за каждый раз, когда Дина тыкали носом в его бывший статус, Алу бы давали рубль, он бы уже смог купить всё поместье. Без мам-пап и ипотеки. Вот.       — На самом деле мне больно на это смотреть. — Шоррен вздохнул. На этот раз, кажется, искренне. — Ты же и правда стараешься. И никому ничего плохого не сделал, Дин. А люди вокруг тебя будто звереют и опускаются до откровенного хамства, даже люди нашего круга. И ты сам… Я знаю, тебе всегда было наплевать на мнение посторонних, но свой-то комфорт ты ценил. А теперь — делаешь то, что не хочешь, и то, что не умеешь. Даже думать не хочу, какие усилия ты для этого прилагаешь.       Для чего-для чего, а для того, чтобы его не убить, Дин точно прилагал усилия. Ал с ужасом увидел, что волосы стихийника начали медленно тлеть, и тут же послал побратиму мысль:       «А ну спокойно! Он этого и добивается. Кто ты такой, чтобы идти на поводу?», прикрепив к ней, для наглядности, образ гадко ухмыляющегося Шоррена. Ментальная картинка получилась впечатляющей. Правда, с лыбой на пол-лица, больше похожей на оскал, Шор подозрительно смахивал на задумавшего гадость Марка, но то всё мелочи. Главное, что Дин, буквально сглотнув всё, что рвалось с языка, успокоился и даже нашёл в себе силы дослушать.       — Если так тяжело, может, отдал бы кому-то часть полномочий? Если не все? Ну разве тебе это всё надо?       Аккор удивлённо хлопнул глазами. Очень вспыльчивый, но, тем не менее, простой, как и все стихийники, он явно не видел подвоха и теперь радовался лёгкому и удобному решению всех проблем, которое предложил Шоррен.       На этот раз ласково улыбнулся Дин. С фактически горящими волосами и этим выражением лица Дроссвел выглядел откровенно странно.       — Думаю, желающих будет видимо-невидимо. Ты первый в очередь встанешь.       — Если бы это помогло решить наши проблемы…       — Но это не поможет, — резко оборвал его Дин и шагнул вперёд, отодвигая, почти отбрасывая Аккора в сторону и нависая над Шорреном. Смотрелось внушительно. Рослый широкоплечий Дин был выше менталиста наголову и шире в полтора раза. — Сейчас у нас одна проблема — ты и другие идиоты, в смысле «люди нашего круга», меня не любят и настраивают остальных. Если я сейчас уйду в сторону, их станет больше. Вы же глотки друг другу вырвете! В ту же секунду. О, мы же аристократия, высший свет, конкуренция и борьба за влияние у нас в крови! — Дроссвел вскинул пылающие гневом глаза и чуть было не ткнул в своего визави пальцем. Высший свет, как же. — Именно поэтому Рей никогда вам не доверял. И я не буду. Можешь официально считать, что я снимаю тебя с должности руководителя отряда. При братишке у вас, конечно, и так было мало привилегий. Теперь их не будет вообще. Можешь передать остальным.       Аристократы поместья были разными до дрожи. Ортонн бы на такую угрозу ответил десятком шпилек, чем спровоцировал бы скандал. Тейллу, скорее всего, вообще до такого бы разговор не довёл. Но и, доведя, выслушал бы всё молча, чуть опустив голову, и больше бы тему не поднимал. Лиррей, скорее всего оторвала бы этот палец, которым стихийник почти тыкал в грудь Шору, и вставила его Дину в глазницу…       А сам Шоррен улыбнулся всё так же мягко и пообещал:       — Передам. Вместе с тем, что наш новый лидер, который так рвётся управлять всем и вся, даже со своей силой справиться не в состоянии.       Дин опустил взгляд. Ал тоже покосился туда и скрипнул зубами.       Вся рука Дроссвела лучилась белым золотом. Казалось, если Дин всё же спровоцировался и дотронулся бы до Шора, тот упал бы замертво, столько магии сейчас клубилось у его груди. Ещё секунда, и Ал с Дином синхронно глянули в сторону. Аккор, которого столь бесцеремонно отодвинули в сторону, теперь сидел на полу и пытался совладать с руками. Его разбирал такой мощный тремор, что это больше напоминало острый приступ болезни Паркинсона.       Дин сжал зубы. Крепко. Очень. Ал бы не удивился, увидь он, как эмаль сыпется изо рта стихийника.       — Сейчас поправлю. — Не посыпалась.       — Чтобы вообще его убить? Спасибо, не надо. Лучше я отведу его к Мелле. С твоего позволения, конечно. — Шоррен улыбнулся. — Ты же главный.       Не говоря ни слова, Дин развернулся и зашагал прочь из комнаты. Он чуть не сшиб Ала по дороге, но, вовремя вскинув глаза, отшатнулся от него, как от чумы.       Дин и правда старался. Боялся ненароком остановить кому-то сердце. Панически избегал любых прикосновений. Но он ничего не мог сделать. Сложная, непривычная, чуждая сила Рея никак не давалась ему. И сейчас руки стихийника горели тёплым золотом против его воли.       Хлопнула дверь. Ал глянул на магов укоризненно.       — Это было низко, Шор.       — Это было необходимо, — отрезал тот, а потом отвёл взгляд. Только сейчас Ал обратил внимание, что менталист выглядел усталым. — До Дина доходит долго. Так всегда было. Но он начинает понимать, что не может сделать ничего, только подвести нас. Начинает. Это заметно. Ты же видел, как у него изменился взгляд? Не мог не заметить, всё время с ним крутишься. Я хочу выжить, землянин. Хочу победить. Это тебе плевать, а я в этом мире родился. И я не могу себе позволить его потерять. И если для этого нужно обидеть и вразумить хорошего парня с тонкой душевной организацией, я это сделаю. Главное, чтобы он, наконец, одумался. Всё, что произошло с «Фениксом» за последнее время…       — Не вина Дина.       — А я бы поспорил, — проворчал Аккор.       Уж в этом Ал не сомневался. Они потому с Марком и цапались — оба любили спорить и оба же не знали, когда нужно остановиться. Но «головой» тут был не он. Поэтому экстрасенс на световика даже не глянул.       — Быть может, и не его, — поразительно легко согласился Шоррен. — Быть может, Дин бы даже справился. В других обстоятельствах и в другое время. В спокойное время. Тогда у него было бы время раскачаться, набраться опыта, поэкспериментировать. Но сейчас мы стоим на краю пропасти, и у нас просто нет права слушаться неуравновешенного стихийника, который ничем в своей жизни не управлял, включая собственную голову!       Спокойно. Очень-очень спокойно, нейтрально почти, Ал подумал о том, что под таким прессингом добродушной общественности и он бы уже неуравновешенным стал. Хорошо, что Дин всего этого не слышал. Потому что он, пусть и не с тонкой душевной организацией, но с дерьмовым характером. И он вполне мог психануть и начать развешивать кишки недоброжелателей по люстрам. Во устрашение.       Ал помотал головой, отстранённо удивившись, откуда в нём таким мысли. Шоррен, разумеется, принял этот жест на свой счёт и заговорил почти умоляюще:       — Я был за барьером. — Ал вскинул голову. Взгляд у Шоррена был отчаянным. И определить, фальшь это или правда, у Ала мастерства не хватало. — Всё утро был. Вышел в астрал и облетел поместье расширяющимися кругами. Молний тысячи. Постоянные смены часовых. Мы не выберемся просто так! Нам нужен кто-то, кто придумает, как опрокинуть их. И этот кто-то — точно не…       — Дин, — с нажимом объявил Ал. И тут у него в голове словно звякнуло. — Ведь это же Дин сказал тебе выбраться за барьер в астральной форме на разведку! Ты сказал, что это самоубийство и что ты его слушать не собираешься! А сам… Это что, утаивание информации, Шоррен? — Менталист открыл было рот, чтобы ответить, и Ал рявкнул. — Сволочь! А кто, по-твоему, если не Дин, с этим разберётся?! У тебя есть идеи, как снять осаду? А у твоих подпевал? Может, у кого-то из вас в рукаве завалялась великолепная идея, которая нас всех спасёт? Не-е-ет? Так, может, прекратите ставить ему палки в колёса и будете делать, что велят? Собирать информацию, выполнять приказы, и тогда Дин найдёт выход?       — Защитничек, — проворчал сбоку Аккор, недовольный до крайности. — Лучше бы ты за Рея так вступался.       Тяжёлая пощёчина. И точно в цель. Десять из десяти — в эту секунду Ал и сам был готов развешивать кишки по люстрам.       — Не то слово, — вздохнул Шор, тоже, кажется, оценивший порыв. — Дину с таким союзником, конечно, повезло. Ты ведь понимаешь, что он не отпустит тебя? Он не справится ни без твоего контроля, ни без твоих странных идей. Ты не увидишь дома. Сначала он не даст улететь, а потом нас всех угробит. Эх, был бы ты с нами, мы бы портал открыли тут же, даже без просьб. Я ведь видел, каким ты сюда пришёл и как ты хотел домой.       Ал нахмурился.       — Разговор стал каким-то бессмысленным. Бери Аккора и тащи его к целителям. И чтобы я больше такого не слышал. Не только в мой адрес, а вообще, Шор.       И пощёчина вернулась обратно. Потому что прямой приказ большинство этих аристократишек готовы были стерпеть только от Рея. Ал понял это слишком поздно, когда слова уже вырвались. Но он, честное слово, не хотел никого бесить!       То есть хотел. Самую малость. Просто не планировал этого делать.       Глаза Шоррена сузились.       — Да как ты вообще смеешь мне приказывать! Да Дин хотя бы номинально лидер, а ты, земное никто…       Шаг вперёд, нога почти не отрывалась от поля, как бы скользя над ним. Как всегда, слегка шокированные этим манёвром люди и сами начинали движение. Секунда — поймать руку Шоррена, чуть повернуть — и мага в красивом движении пронесло над полом, только ноги своеобразным веером мелькнули. Ал, не выпуская чужого запястья, шагнул чуть в сторону, так, чтобы суставы мага болезненно вывернулись, а сам он и двинуться не смел.       Не хватало только поставить ему на спину ногу для полноты картины. Правда, Ал не без основания полагал, что после такого его задушат во сне.       Он выпустил Шора сам, и тот тут же перевернулся, приподнялся на руках.       — Ну попробуй меня не послушаться, — усмехнулся Ал, показательно стряхивая с рук невидимую пыль. Его чуть ли не трясло от гнева, а сила так и рвалась из недр тела. Марк говорил, что в такие моменты у Ала расширялись зрачки. — Обещаю: в жизни из гипноза не выйдешь. Вообще рот без моего приказа не откроешь. — И, кивком головы указав на Аккора, Ал приказал ещё холоднее. — Выполнять.       И он тоже вышел из комнаты. А уже что там творилось после его ухода — бог знает.       Дин предсказуемо обнаружился на своей территории. Стихийник носился там, как дикий зверь в клетке, разбрасывал во все стороны искры, сгустки силы — и мебель, что так не вовремя попадалась на пути. Честное слово, Ал уже даже не считал, сколько раз Дроссвел громил свою комнату.       — Знаешь, что ему на самом деле надо?! — возопил Дин сразу же, как Ал скользнул за порог. — Знаешь, что им всем на самом деле надо?! Наверстать упущенное! Большая часть старой знати погибла, рынок остался без покровителей! Когда война закончится, кому-то придётся контролировать его «осиротевшие» сегменты. И наши идиоты так очаровательно наивно считают, что роль лидера «Феникса» им как-то поможет! Что этот титул — это влияние и право делить добычу! — Дин с размаху пнул тумбочку. — В мире, где никто не знает, за что дерётся, каждый начинается сражаться за свои мелочные амбиции. Ха, Ал, как думаешь, кто-то ещё помнит, за что мы официально сражаемся?       Экстрасенс с каменным лицом прикрыл за собой дверь.       — И почему ты так долго? — Стихийник снова принялся нарезать круги в замкнутом пространстве. — Что, завербовать пытались?       — А то.       — И?       Ал едва заметно улыбнулся.       — Я дал понять, что мне это не интересно.       Остановившись, Дин окинул его пристальным, цепким взглядом. На мгновение показалось, что он всё понял, буквально с фона Ала считал всё произошедшее. Но миг истёк, и стихийник устало привалился затылком к стене и вцепился руками в волосы.       И вот отчаяние в его взгляде точно было настоящим.       — Мне ведь тоже не интересно. Мне… Ал, я не хотел в это ввязываться. Эти интриги, эта грязь, это так мерзко, так гадко, и я не знаю… Правда не знаю, сколько ещё продержусь так. У меня ощущение, будто мы с тобой воюем против всего мира. Марк с Энди… Ну, Энди мне с самого начала в лицо всё высказал, что я мальчишка, который только и умеет, что играть в войну, а вот Марк… Отвечай честно, он говорил что-то о том, что на моём месте должен быть кто-то другой?       Больные синие глаза, в которых уже погасла надежда, и тихое: «Лучше бы это был ты» так некстати всплыли в памяти. Дин прищурился, мгновенно улавливая правду, а потом нервно, лающе рассмеялся.       — Я уже даже не знаю, с Молниями мне воевать или со своими же людьми. Они не слушаются, никто не слушается, и сила моя — тем более!       Ал вспомнил и слова Шоррена о том, что у Дина изменился взгляд. Да, он замечал это. Замечал, но не радовался, как этот поцелованный силой и об пол приложенный. Потому что перемены эти были не к лучшему. Дин выглядел страшно в своей отчаянной, выжигающей злобе, и жалким в своей же агрессивной беспомощности.       Казалось, ещё секунда, и он бы попросту сорвался на истерику.       Дверь скрипнула и снова открылась. Ал даже взгляда отвести не успел, как Дроссвел уже преобразился. Буквально подскочил, молниеносно расправляя плечи, и улыбнулся так искренне, что купился бы любой. Теперь его выражение лица так и говорило: обратите внимание, в каком я приподнятом настроении, как у меня всё хорошо. Заразитесь моим оптимизмом. Дышите со мной эйфорией. Мир прекрасен, преград нет, а те, что есть, мы преодолеем легко и играючи.       — Я отвлекаю? — Мелла заглянула в комнату и тоже невольно улыбнулась, глядя на прямо-таки сияющего Дина. — Пришла сказать, что недельный план по жидким эссенциям мы с девочками выполнили и можем заняться чем-нибудь другим. Нет никаких специфических пожеланий? Если, например, ты захочешь оперативненько создать что-нибудь, скажем, для повышения сопротивления чужим силам, то сейчас самое время.       — Отлично! — Куда только делись дрожащие интонации Дроссвела? Теперь, бодро вещая что-то о необходимых зельях перед вылазкой, стихийник выглядел так, словно готов был не только снять осаду без плана и поддержки, но и походя посворачивать все горы на материке.       Ал наблюдал за тем, как убедительно Дин пудрил целительнице мозги, и чувствовал себя опустошённым.       Так не должно было происходить. Его побратим и правда играл не свою роль. Ту, к которой его не готовили. Ту, которая ограничивала его.       А этого Дроссвела нельзя ограничивать. Дин был из тех летних детей, что упрямо отрицали необходимость взросления. Он — солнечный луч, ветер в поле, искренность и жизнь как они есть. Ловить таких нельзя, рассыпаться в ладони — их природа. Они были вечными странниками по миру, собирателями прекрасного. Они становились гениями и творцами, они учили свободе, любили беззаветно, дружили без оглядки, они показывали пример, к которому следовало тянуться.       Пока оставались свободны.       Сейчас Дин был лидером. И он был в рамках. Этого нельзя, то ударит по имиджу. Никакой слабости, никаких спонтанных решений, ни шагу без оглядки на воющую толпу за спиной. Ветер с оборванными крыльями, пойманный в бутылку и запечатанный навек. Свободолюбивый зверь в клетке.       Насколько Ал знал, такие в клетках погибали вдесятеро быстрее, чем на воле.       В такие моменты Алу хотелось собрать их, все эти остатки старой знати, и проорать им в лицо: «Прекратите! Что вы делаете? Или вы не видите, что ему плохо, что ему больно, что ему поддержка нужна, а не вечный бой на два фронта?!» Но и этого он сделать не мог. Потому что это ударило бы по тому же Дину.       В конце концов, какой он лидер, если не готов тащить на плечах целый мир?..

***

      — Сила, кто на этот раз? — проворчал Дин, когда противно бодрые шаги уверенно простучали отходную их спокойствию.       Сомнений в том, что их сейчас потревожат, не было никаких. Все пути в этом поместье так или иначе вели теперь к комнате Дина. Казалось, что каждому первому нужно было убедиться, что Дроссвел всё ещё жив и никуда не сбежал, оставив подчинённых самих разбираться с осадой. Просто массовый невроз какой-то.       Ал тяжело вздохнул, отошёл на шаг и окутался иллюзией.       Он уже был опытным. Он знал, что становиться напротив окна нельзя. Даже если он бы сумел создать достаточно правдоподобную «невидимость», то обязательно напортачил со светом: сложно представить, как он проходил сквозь него. И в проходе экстрасенс тоже из принципа не становился: ну его, это развлечение, когда приходилось бегать от чрезмерно активных посетителей, которые решали походить по комнате.       Оглянувшись через плечо, Дин предсказуемо его не увидел, кивнул и перевёл взгляд на дверь. А ещё через секунду та распахнулась, и Марк ворвался в комнату так же быстро и уверенно, как всегда врывались те, кого вообще никто не ждал.       — Ты чего так внезапно? — поморщился Дин, снова опуская глаза       Скептический взгляд, которым Марк окинул комнату, показывал: энергетика их манёвр не обманул бы точно. К счастью, он и не на Марка был направлен.       — Мы одни?       Дин пожал плечами. А секунду спустя Ал сбросил иллюзию невидимости, как шаль, и Марк поморщился.       — Мило. Парни, что за цирк?       — Необходимость. — Ал сел на место и виновато развёл руками. — Я теперь всем внезапно не нравлюсь. Каждый считает, что это я плохо влияю на Дина, плохо влиял на Рея, да и вообще мой гипноз теперь много кому покоя не даёт. Я, конечно, догадываюсь, из-за кого, но сделать уже ничего не могу. Приходится каждый раз прятаться и делать вид, что беседа Дина с очередным идиотом — строго анонимная.       — А, главное, все психуют только когда видят вот его. — Дин усмехнулся и передал Алу какую-то карту. — При других… Скажем так, зрителях такой проблемы нет.       И правда, на присутствие того же Энди частые посетители почему-то так не реагировали. Излагали дело, вообще не обращая на оборотня внимания, как будто он был немым предметом мебели. Софой, например. Или чем-то ещё менее заметным, но столь же немым. Может, его просто не считали достаточно понятливым. А, может (это было не менее вероятно), просто привыкли не воспринимать Энди отдельно от Рея.       — Энди просто всеми воспринимается как дополнение к лидеру, — проворчал Ал. — Знаешь, на Земле атрибуты власти — скипетр и держава. А тут — кулон Громоотводчика и сопящий под стулом волк.       Атрибут власти класса «сопящий волк» фыркнул и, зацепив лапой стул Ала, одним движением опрокинул его. Марк ухмыльнулся.       — Никому нельзя шутить на эту тему. Ну, только мне можно, я уворачиваюсь отлично. О, это что, карта поместья? Решили от безделья клады поискать?       — Ха-ха. — Веселья в голове Дина было примерно столько же, сколько у «Феникса» — шансов снять осаду. — Разбираемся в старых планах. Вдруг здесь есть какой-то ход из поместья, о котором никто не знает? Этот дом выстроил параноик, я не верю, что он не оставил ни одного шанса выбраться за барьер незамеченными! Не делай такое лицо, это вполне реально.       — Я уже понял. — Марк присел на подлокотник своего кресла и участливо осведомился. — Что, совсем в отчаянии и идей никаких нет?       Ответный тяжёлый вздох Дина потонул в скрипе открывающейся двери. Ал, который вставал сам и ставил на место свой стул, так и не успел снова выпустить иллюзию, и потому просто замер, внутренне напрягаясь.       Ортонн ворвался в комнату стремительно, как смерч, как дурная весть, как… Как человек, который знал, что его никто не ждал и никто особенно не любил. Именно поэтому он даже не стучался и разрешения войти не просил. Просто врывался, ставя всех перед фактом.       На выражение лица Марка больно было смотреть. Он так не кривился даже при взгляде на Деенора, а это что-то да значило.       — Дроссвел, что за дрянь сквозняком в твою комнату надувает?       Ортонн с таким достоинством посмотрел мимо него, что Ал сразу понял: дрянь, которую им надуло, называлась «аристократическое воспитание». Ортонн же, продолжая игнорировать энергетика, кивнул Дину и вместо приветствия заявил:       — Мы тут экспериментировали…       — Здорово, — поморщившись, оценил Дроссвел. — Кто умер?       На лице обычно хмурого и неприветливого Ортонна внезапно появилась улыбка. Марк снова скривился, Энди от удивления перекинулся в человека.       — Только наши опасения. Дин, мы нашли способ связаться с нашими разведчиками.       Гробовая тишина неспешно залилась в комнату вместе с Ортонном, заполняя всё вокруг, каждую щёлочку. Затопила она и магов, буквально вытеснив из головы все остальные мысли. Ал растерянно пялился на разведчика, пока не понял, что в этой ситуации нужно было наблюдать никак не за ним, а за Дином.       И там действительно было, на что посмотреть. На лице Дина так и светилось недоверие, словно Дроссвел отчаянно искал подвох. Он уже устал постоянно всё перепроверять и ссориться с подчинёнными, каждый приказ повторять по сотне раз, со скандалами и уговорами. Но и не делать этого он не мог, понимая: только дай слабину, и получишь в спину столько ножей, что сможешь открыть оружейный магазин.       И робко, преломляясь о серебро глаз, на лице Дина загоралась хрупкая надежда.       — С чего вдруг вы решили изменить мнение? Шоррен так долго расписывал, сколько опасности в этих экспериментах…       — Шоррен в последнее время тихий. И действительно старается лишний раз... рот не раскрывать, — ухмыльнулся Ортонн, кивая Алу. В эту же секунду три недоумённых взгляда так и вперились в экстрасенса. — А вообще — при чём тут Шор и его мнение? Ты вроде как говорил, что это важно — наладить связь. Мы наладили.       — Без прямого приказа?       — Без. — Ортонн снова улыбнулся.       — Просто потому что я дал понять, что это важно?       — Ты подвох ищешь?       — В последнее я его нахожу даже если не ищу, — всё так же напряжённо пожал плечами Дин. Ал мысленно чертыхнулся. Хорошо фениксы поработали, просто великолепно! Дин уже каждую протянутую руку осматривал на предмет отравленных колец или кинжала в рукаве. — Вот и привык как-то.       — Ну, тогда с боевым крещением. Ты официально готов к роли старшего своего Дома. — Ортонн сел в кресло, игнорируя испепеляющий взгляд Марка. — Но тут всё-таки нет ловушек. Мы решили тебе помочь.       — Мы?       Фалаттер небрежно махнул рукой.       — А, да. Там Тейллу ещё под дверью мнётся. И не только он. Разведчики за тебя, Дроссвел. Настолько, что… — тут Ортонн запнулся, что с ним случалось довольно редко. Обычно переговорить этого мага могли разве что Рей и Марк. Словно желая добить, Ортонн вдохнул, выдохнул и решительно заявил. — В общем, если не будет никаких других вариантов и шансов, мы готовы даже за барьер выйти и прорываться с боем.       «Это что, астральный дубль? — внезапно прилетело в Ала направленной мыслью. — Куда подевался сволочь-Ортонн, который каждым словом по скандалу провоцирует?»       Ал не успел ему ответить. Энергетик решил взять всё в свои руки и спровоцировать ссору самостоятельно.       — Ну, насчёт «прорываться с боем» не горячись. Толку там от тебя — как…       — Как, ты ещё здесь? — не меняясь в лице, парировал Ортонн. И вот презрительное выражение его лица было громоотводчикам куда привычнее дружелюбной улыбки. — Не заметил, мелкий, извини. Ты, когда затыкаешься, вообще практически невидимым становишься.       «Вот и ответ на твой вопрос», — мысленно рассмеялся Ал, глядя на то, как задёргался глаз у энергетика, а про себя подумал, каких же неожиданных союзников иногда подсовывало им общее горе.

***

      — Знаешь, если Деенор празднует каждый новый день, как мы ничего не можем поделать с его осадой, то у него уже предположительно минус две с половиной печени, — проворчал Ал, отворачиваясь от окна. Досадой так и хлестнуло во все стороны.       Дин тяжело вздохнул.       — О, кстати об этом!       Энди аж вздрогнул. И не только он. Тон у Марка был настолько довольным, что весь «Громоотвод» уставился на него с неподдельным ужасом. Секунда — и все начали оглядываться. Какой-нибудь нелепый и абсолютно ненужный человечек, глядя на них, наверняка задался бы вопросом, чего они все так быстро потеряли. Энди о глупостях не думал. Никто не думал. Каждый знал, что с ужасом искал напарник — у них же, как её, эмоциональная синхронизация, вот. Прямо сейчас легендарные громоотводчики с затаённой опаской думали, что же взорвётся.       Когда Марк говорил таким счастливым тоном, что-то взрывалось точно.       — У меня тут буквально утречком та-а-акая идея появилась, как мы можем чуть подпортить настроение Деенору, — тон у Марка был заговорщицким.       Энди тяжело вздохнул.       — Кажется, мы это уже проходили, — с опаской протянул Ал, машинально отступая назад.       — Ага, раз двадцать.       — Маркуш, ты же в курсе, что из нас всех один ты бессмертный, да?       Теперь досадой веяло от троих. Не самый приятный запах, Энди предпочитал тона поспокойнее. От таких острых в теле поселялось неприятнейшее ощущение беспокойство.       В нём, в этом проклятом беспокойстве, «Феникс» утопал уже которую неделю. И этого, спасибо, хватало. Если Марк старался добавить им нервотрёпки очередной бредовой идеей, то гуманнее было сразу откусить ему голову. Гуманнее по отношению к себе, конечно. А возмущённый вопль мелочи он бы как-нибудь пережил.       — Вы что, даже выслушать не хотите? — Тон у Марка сменился на склочный. Когда Ал с Дином, переглянувшись, синхронно помотали головами, он недобро прищурился и скрестил руки на груди. — А ну киньте в меня каким-нибудь заклинанием.       Дин оживился.       — Другой разговор!       — Вот-вот, ни в чём себе не отказывай, — хмыкнул энергетик, спиной назад отступая в глубину коридора.       Вряд ли кто-то знал, что там задумал их поганец.       Вряд ли кто-то в принципе пытался этот замысел разгадать: тайны разума Марка простыми смертными не постигались.       Очевидно, Дин решил, что Марка проще стукнуть, чем переубедить, и потому заклятье в ладони всё-таки скатал. Огненный шарик вспыхнул в пальцах, как маленькая звезда, и секунду спустя полетел в сторону Марка. Энди прищурился.       Он узнал позу напарника в тот же миг. Позу и манеру действовать. Так Марк вёл себя только в том случае, когда уходил в глухую оборону, тянул время или изначально не планировал наносить хоть какой-нибудь урон. В такие моменты энергетик прикрывал глаза и опускал голову, как будто вообще не глядел на происходящее в поле. И при этом ударить себя не позволял. Он улавливал все изменения в течении боя и подстраивался в ту же секунду. Как вода легко перенимала форму ёмкости, так и Марк комфортно чувствовал себя на любом поле, невзирая на скорость и интенсивность обстрела.       От первого удара Марк уклонился без особых проблем, просто плавно переместился в сторону. И, замерев на месте, приказным тоном (Энди про себя посмеялся) потребовал:       — Дальше, дальше, попробуй хоть зацепить.       Дин, даже повзрослевший, наигравшийся и почти спокойный, всё же в таких странных просьбах не отказывал. Резкий, мощный запах чистой силы пощекотал ноздри. Дин с шагом вперёд толкнул воздух ладонью, и волна пламени хлестнула реальность. Ещё вспышка магического напряжения, и шаровая молния улетела чуть в сторону, блокируя возможный путь отхода.       Дин был быстрым тоже. В принципе, любой из «Громоотвода» мог поддерживать бой в быстром темпе, кто-то — долго, кто-то — не очень, но в целом их отряд был крайне мобильным. Вот и сейчас огонь и короткие злые электрические разряды сменяли друг друга с дикой скоростью. Энди даже не пытался за ними уследить: он наблюдал за Марком.       Энергетик уклонялся. Только уклонялся, демонстрируя все возможности своего тела, заточенного на бои в сверхбыстром темпе. Хотя, видит Сила, никому тут эта демонстрация была не нужна: половина комбинаций «Громоотвода» строилась на сильных сторонах этого мелкого — все отлично знали, на что он был способен. И ничего удивительного не было в том, что от ударов Дина Марк уходил, пусть и с усилием.       И в том, что он быстро устал.       И в том, что в один момент стало очевидно, что энергетик никак не успеет уклониться.       Дин уже смахнул со лба пот, явно решив, что эта странная разминка окончена. Вот только Марк даже не думал уходить в сторону, просто на выдохе молниеносно распался, сразу став нематериальным, неуязвимым. Дроссвел вскинулся, снова послал длинную очередь из заклинаний туда, где энергетик снова должен был «обрести форму»… Вот только Марк, ещё, кажется, не приходя в себя, возвёл барьер. И снова — бесконечный танец, в котором чередовались уклонения, классическая защита и состояние полной неуязвимости.       В тот момент, когда сбился всё-таки Дин, Марк одним прыжком оказался рядом и приставил нож к его горлу.       Энди напрягся. Он знал, что Марк не психованный (ну, точнее, психованный в меру), что он не стал бы никого убивать… И всё же ничего не мог с собой поделать. Запах стали нервировал.       — Показательно. — Тон у Ала тоже показался порядком напряжённым. Тоже чувствовал опасность? Энди покосился на экстрасенса. Нет, вряд ли. И выражение лица, и, что важнее, эмоциональный фон выдавали скорее какое-то опасливое предвкушение. — Но, Марк, опять же, бессмертный у нас только ты. И стать неуязвимым тоже можешь ты один. Нам такое не доступно.       — Да? — хрипло выдохнул Марк. Энди чуял его насмешливость и чувство собственного превосходства и не знал, стоило морщиться, или же сейчас действительно наступал какой-то момент истины. Энергетик неуловимым движением вернул нож в ножны. — Мы же вроде как неуязвимы для Молний прямо сейчас.       — Сейчас? — удивился Дин.       — За барьером. Пока Молнии сидят рядом с ним, они нам просто-напросто дарят возможность в любой момент получить эту неуязвимость в бою. Если, конечно, мы не станем уходить далеко от щита.       И Марк скрестил руки на груди, настолько довольный собой, что это было почти противно.       Почти. Вот только слитный восторг Ала и Дина, одинаковый, вкусный, полностью перебил это ощущение. Кажется, кто-то впервые за долгое время ожидания непонятно чего наконец-то увидел тот самый выход.       — Пляшем, парни, — кровожадно оскалился Дин. Золотые искры закружились вокруг, показывая, как он доволен. — Пляшем!       И они готовы были «сплясать». Главное — под свою собственную музыку.       В конце концов, сколько можно Деенору праздновать? И так у него уже минус две печени. С половиной.

***

      Столько инструктажей, как за последнее время, Ал не слышал вообще никогда.       — Наша цель — не снять осаду. Мы не в состоянии совершить невозможное. — Хмурый Дин сейчас больше напоминал робота, чем человека. Того, кто принял директиву и собирался сдохнуть, но выполнить её. А если подвернётся шанс — выполнить и выжить при этом, чтобы развернуть деятельность ещё более безумную и потрясающую. Ал неожиданно для себя понял, что он улыбался, глядя в глаза собранному и, несмотря ни на что, живому Дроссвелу. — Наша цель — демонстрация. Молнии должны поверить, что нам исключительно наплевать на их провокации и на их осаду — особенно. Что в наших силах перебить их всех, если потребуется. Что мы можем легко выйти из-за барьера и показать им, на что действительно способны. Что мы можем показываться хоть каждый день и легко перебивать их отряды, а они ничего не смогут нам сделать. А фениксы должны смотреть на нас и верить, что ситуация не безвыходная. Поднять боевой дух одной стороне и уронить его для другой — вот и всё, что мы можем сделать. Пока что этого достаточно. Эта не та цель, ради которой мы можем рискнуть жизнями, парни, так что — малейший намёк на то, что мы не справляемся, что ситуация становится критической, и мы уходим. Полный контроль ситуации. Полная уверенность в себе. Мы не берём с собой посторонних именно потому, что я не могу ждать от них того же, что от вас. Кто-то другой обязательно накосячит и пострадает, тогда наша демонстрация точно провалится. Идеальное исполнение сможете обеспечить только вы. Справитесь?       Марк зевнул, Энди ухмыльнулся. Алу осталось только тяжело вздыхать. Он прекрасно знал, кому на самом деле адресована была эта короткая вдохновляющая речь. В конце концов, из всех присутствующих мандраж был только у него.       Как метко выразился Марк: «Всё фигня, мы уже похожую хрень выкидывали, Молнии были в ужасе, так что чего ты… А-а, точно, это ещё до тебя было». Ал и близко не представлял, что ему делать — впрочем, как и всегда перед боем в условиях, когда нельзя было положиться на привычные схемы. Оставалось надеяться только на импровизацию и на собственную психанутую удачливость, которая до сих пор выводила Ала живым и относительно целым из ситуаций абсолютно диких.       — Да ладно. — Марк ткнул его кулаком в плечо, и Ал чуть не подпрыгнул. Нервы в последнее время были ни к чёрту. — Справишься. Дать совет?       — А я это переживу?       — Только от тебя зависит, — криво усмехнулся энергетик, и с ним при всём желании было не поспорить. — Просто лови ритм, Ал. Это… И правда как танец. Главное — сразу уловить темп и быстро подстроиться. Нельзя позволить нанести ни одного удара по себе. Никаких «урон несущественный», «это не ведущая рука» или «такая рана сильно на бой не повлияет». Любая царапина — отвлекающий фактор. Воздействие чужой магии замедляет, а боль притупляет реакцию. Если по тебе попадут хоть раз, ты уже проиграл. Ты должен будешь сейчас же уйти за барьер. — Синие глаза опасно сощурились. — Но ты же не будешь подставлять всех нас и кидаться под удары?       — А ты не кинешься за Деенором, если случайно его увидишь? — огрызнулся экстрасенс, с дикой скоростью тасуя карты. Заметив, каким взглядом Энди наблюдал за этими нервическими движениями, он оскалился. — Я в порядке. Подстроюсь. Начинаем?       — Сейчас, — кивнул Дин и воздел руки, как бы уже приготовившись атаковать. Знакомый жест пальцами, словно Дроссвел пытался выровнять полоску ткани, и ближайшая металлическая оградка расплылась кипящей лужицей, чтобы через мгновение изменить форму. Ал улыбнулся, подхватывая телекинезом сразу пяток заострённых с обеих сторон штырей. Как говорится, просто и очень, очень сердито. И заодно не придётся хаотично искать, что использовать вместо оружия.       Спину буравили взгляды. Десятки взглядов, в которых — Ал знал это, — смешались тревога и отчаянная надежда. Фениксы наблюдали за ними издали. Им уже сказали, что «Громоотводу» нужно место, пространство для манёвра, и потому близко никто не подходил. Никто, кроме нескольких целительниц под чётким руководством Меллы, которая на возмущение Дина просто ответила: «Ну попробуй меня выгнать».       Никогда ещё он не выходил на реальный бой, чувствуя себя собачкой в цирке. Вот только времени на тревогу больше не было. Мрачный и напряжённый Дин готовил какое-то сложное заклинание, Энди выпустил когти, Марк, переступая с ноги на ногу, так и лучился от силы. Все были готовы. И плевать на сотни наблюдателей за спиной — именно этих троих Ал не мог, не имел права подвести.       И он сделал шаг за барьер. Из зоны комфорта, если можно так выразиться.       Едва ощутимое покалывание дружественной магии на коже как знак того, что переход совершён. Ровная стена древней магической мощи ощущалась чётко за спиной, достаточно не просто шагнуть — накрениться в ту сторону, чтобы оказаться под надёжной защитой.       Чтобы стать неуязвимым.       Молнии в основном сидели на траве. Только несколько человек не слишком старательно изображали бдение на посту: стояли, прислонившись к деревьям, и явно старались не заснуть. Дин неспроста выбрал именно это время для атаки. Час Крови — солнце не встанет ещё какое-то время. Вокруг царила предрассветная мгла, только что выпавшая роса холодила пальцы, делала их непослушными. Дин говорил, что лучше всего нападать за час до утренней смены постов: часовые уже успевали порядком промёрзнуть и устать, а их пересменка ещё с радостью дрыхла. И уставшие, и только что проснувшиеся по тревоге маги соображали недостаточно хорошо для молниеносной реакции.       Итак, Ал только вышел из объятий барьера, как Сила в нём кровожадно ощерилась. Не думая, не медля и, фактически, не целясь, экстрасенс хлестнул стылый воздух рукой, и щедро предложенное Дином «оружие» веером брызнуло во все стороны. Вскрик, движение. Ал чётко помнил наставления Марка, и потому сделал ещё один широкий жест рукой, позволяя штырям рвануться в сторону.       — Такой манёвр — всегда большая наглость. Как правило, к нему не готов никто, — объяснял их мастер наглых и неожиданных решений. — Поэтому, как только врываешься на поле, у тебя есть чуть больше времени. Первые секунд десять ещё никто ничего не понимает. В лучшем случае — пятнадцать. Так что у каждого из нас есть время на две-три атаки. После этого рефлексы Молний точно возьмут верх, и нам ответят. В это время все мы уже должны быть за барьером. Поняли?       Ал успел ментально дёрнуть штыри на себя, с усилием, как бы вырывая их из плена той реальности, где предметы не летают сами по себе и уж точно не кидаются убивать. И, не делая лишних движений, стал заваливаться назад, ведомый импульсом, полученным при рывке.       Снова покалывание по коже. Ал привычно сгруппировался при падении на аккуратный, подстриженный газон поместья Дроссвелов, чтобы в ту же секунду подняться и по привычке пересчитать штыри. Один куда-то задевался: может, застрял в дереве, а, может, Алу просто не хватило навыка, чтобы вернуть его, всё же управление целой группой предметов всё ещё давалось ему тяжело. Хорошо, что Дин настругал этих штырей с запасом, и теперь десятки их лежали на траве, как сменные ленты с патронами.       Он чётко услышал несколько восторженных возгласов, приветствующих его.       В эту же секунду с этой стороны барьера выскочили Дин с горящими глазами и чинно, плавно шагнул Энди. Марк задержался буквально на пару секунд, чтобы появиться перед ними в красивом прыжке с перекатом. Оглянувшись и, кажется, тоже пересчитав соотрядников, Марк плотоядно ухмыльнулся:       — Отлично, парни. Сколько там у нас ходок?       — Пять-шесть. — Дин показательно хрустнул костяшками пальцев. — Там посмотрим. Если кто чувствует, что не потянет… ну вы поняли.       Ал снова сделал вид, что не понял, что это обращались к нему. Только перехватил штыри поудобнее и снова шагнул к барьеру. В последнюю секунду Марк, не глядя, одним движением накинул на него защиту от элементарных чар.       И она пригодилась. На сей раз Ал не тратил времени даже на то, чтобы оглянуться. Вышел, ударил, тенью скользнул назад, чувствуя, как заклинания забарабанили о защиту на теле. Она, разумеется, лопнула. Ал, разумеется, в то время был уже в безопасности.       — Десять-пятнадцать секунд вам предоставят только в первый раз, и, поверьте, это много, — объяснял Марк перед вылазкой, старательно выполняя прогонку. — После него у вас будет пять-шесть максимум на одну ходку, и то не всегда, а если вы сможете продемонстрировать, что такое мобильность и непредсказуемость.       Не дожидаясь сигналов и напоминаний, Ал тут же сместился. Левее, левее, ещё немного. Он выскочил из барьера шагах в тридцати от того места, из которого вёл обстрел раньше. И — да, прямо перед ним оказался затылок адепта, что напряжённо ожидал его выхода из предыдущей точки. Хмыкнув, экстрасенс повёл пальцами, и штыри сделали всё за него.       Делая шаг назад, в безопасность, Ал видел аквамариновые взрывы в гуще толпы и улыбался.       Он старался не думать, что было с теми, кого зацепило его снарядами. Сейчас вообще не время было для сожалений и мук совести. Ал не мог никого подвести. И он не подводил. То есть, старался. Даже не обращал внимания на всё растущий гул в толпе фениксов, который встречал каждого из вернувшихся громоотводчиков.       Ал снова сменил диспозицию.       Непредсказуемость, как пояснял Марк, зависела не только от наглости. То, с какой скоростью ты колдуешь, из каких позиций, какие заклинания выбираешь — всё это тоже считалось непредсказуемостью. Поэтому, появляясь на поле «боя» в четвёртый раз, Ал не поманил за собой оружие. Просто поймал взгляд одного из магов и послал мысленный приказ, чтобы через секунду скрыться — не хватало ещё самому попасть под раздачу. Он знал: как только барьер снова поглотит его, захваченный гипнозом маг начнёт палить по своим же товарищам.       Слева от него из барьера вылетел Дин. Одежда у него слегка дымилась, но, приглядевшись, Ал понял, что стихийник был в полном порядке. Скорее всего, то прорывался собственный энтузиазм Дина, заставляя того в буквальном смысле полыхать.       Энди и Марк вернулись вместе. Или, точнее, оборотень буквально закинул мелкого напарника в безопасную зону и тут же встал так, чтобы никто из наблюдающих фениксов не заметил, что у них случилось. Но со своего места Ал видел кровь на голове Марка и не чувствовал его ментального сигнала.       — Ранен? — услышал экстрасенс напряжённый голос Тейллу: как и всякий защитник, этот аристократ просто разрывался, когда видел чью-то боль и никак не мог помочь.       «Скорее мёртв», — мрачно подметил Ал и уже собирался подойти, но Мелла оказалась быстрее.       Девушка буквально подлетела к громоотводчикам и присела на колени. Ткань длинного, в пол, платья легла лёгкими складками, буквально закрывая происходящее ото всех любопытных. Руки целительницы засветились, и Ал с удивлением подметил, что это не было лечащим заклинанием. Мелла просто… Возможно, проявляла эманацию, давая ей выйти только через поверхность ладоней, как при применении целительных заклинаний. Суть была в том, что яркое васильковое сияние перекрывало собой рану на голове Марка, не давало никому увидеть, как выравнивалась повреждённая кость черепа.       Энди чуть отошёл и тихо, но выразительно зарычал на всех, кто хотел подойти ближе.       Марк подскочил на ноги разгибом, в мгновение ока сгруппировавшись и прыжком выйдя из лежачего состояния. Ал тоже так мог, но он считал этот трюк скорее позёрским, чем полезным. Он вообще много чего мог и не делал по этой же причине. Марк же всегда и везде предпочитал покрасоваться. Ал подозревал, что сейчас выдолбывался он конкретно перед Меллой.       — Огромнейшее спасибо! Что бы я без тебя делал? — широко улыбался энергетик. Целиком и полностью подтверждая предположение Ала, он тут же попытался поцеловать Мелле руку, не менее быстро выхватил по печени и отскочил назад. — М-да. Жил бы целым и здоровым, очевидно.       «Сворачиваемся?» — предположил Дин, и Ал тут же перенаправил этот вопрос на их общий ментальный канал.       «Что произошло, Марк?»       «Не поверите: поскользнулся! Разогнался и не смог вовремя остановиться. Мой косяк».       «Именно так, — мысленно фыркнул Энди, остающийся лаконичным даже у себя же в голове. — Его косяк. Навернулся и треснулся головой о камень».       «Так-то я в порядке. — Словно подтверждая свои слова, Марк покачался на носках, потом пару раз подпрыгнул, словно проверяя целостность костей, и скатал в ладони заклятье. — Да, в полном. Можем продолжать».       Дин сомневался. Но прямо сейчас энтузиазм кипел даже в Але, так что стихийник всё-таки дал отмашку.       Ал не считал свои «выходы», но понимал, что дело медленно, но верно близится к завершению. План Марка упирался в молниеносную войну: когда прихлебатели Ористаллов стянут свои резервы сюда, «Громоотвода» тут уже не будет. Поэтому, снова выныривая, Ален чётко понимал: нужно успеть сделать как можно больше, не экономить силы, ведь ещё чуть-чуть, и они с парнями снова надолго залягут на дно.       Теперь Ал, снова ударив верными штырями, уходил не по прямой назад, а чуть в сторону. Скрылся за барьером, буквально прижимаясь к нему носом, сделал шаг… Аккуратно, выписывая ногами «змейку», перемещался, то выныривая из защиты, то снова уходя в свою неуязвимость. И магия гудела, заклятья проносились мимо, взлохмачивая отросшие волосы, и носились штыри, телекинетические удары чередовались с короткими гипнотическими бросками.       Краем глаза экстрасенс заметил, как в высокой траве неслышно скользнули крупицы синего тумана, и потому даже не дёрнулся, когда Марк возник рядом словно из ниоткуда. Точнее, именно из ниоткуда он и возник — ничего нового, Ал был к этому готов.       — Развлекаешься? — Оба синхронно шагнули назад и тут же вынырнули из барьера снова, чтобы ответить на залп заклинаний, так бесславно разбившийся о защиту поместья Дроссвелов. — Дин сказал понемногу закругляться.       Ал был с Дином согласен. Да, Марк даже после смерти чувствовал себя великолепно, а остальные пока что и близко не накосячили, но испытывать судьбу вечно было нельзя. Уйти было наилучшим вариантом.       — Вот так просто? Да вы страх потеряли!       А вот тут Ал действительно вздрогнул.       Когда за спиной Деенора захлопнулся голубой глаз портала, Ал мог думать только о том, как он не вовремя, как его не хотелось видеть и вообще, как отреагирует Марк?       Марк отреагировал даже лучше, чем сам Ал. Пока экстрасенс пребывал в прострации, он уверенно выставил двустороннюю клинообразную защиту от чар. Ал заметил, как Марк нахмурился, чуть шире расставил ноги, уверенно принимая устойчивую позу. Уверенно, но — впервые на памяти Алена. До сих пор казалось, что Марк намеренно вставал так, чтобы снести его мог даже ветер — теперь же он наоборот как будто опасался, что мир накренится, заставив его шагнуть к Деенору и потеряться снова.       Вот только Марк обещал не подвести — и он этого шага делать не собирался. Даже наоборот.       — Вот теперь точно назад, Ал, — напряжённо потребовал энергетик и хлопнул Ала по плечу.       Это ощущение ладони на плече.       Ал как в воду рухнул.       Он не знал, куда делся весь воздух, откуда взялась та невидимая бетонная стена, окружившая его, стянувшая мышцы и кости, запершая Ала наедине с его кошмаром. Не понимал, почему не получалось вздохнуть, потому тело снова отказалось слушаться, хотя никто, никто не мог наложить на него стоп-чар.       Он не понимал и того, всё ли ещё он был в лесу, или же под ногами снова расстилалась дорога в одиноком, страшном городе — дорога, закончившаяся и для него, и для Рея тупиком. И казалось, что на лицо снова падали крупинки дождя, похожие на укусы, и гроб, ледяной гроб закрывал мир от Ала.       Это было ненормально.       Это было нечестно!       Слыша где-то за спиной крик, ощущая сначала животом — заклятье, а ладонями и щекой прикосновение к сырой земле, Ал думал о двух вещах. Первая — почему, боже или кто там за него, всё происходило именно так? Ведь у Ала не было, не было панических атак уже чёрт знает сколько времени, так почему сейчас?       И вторая — как давно простое ощущение «прохладно, как и во всяком лесу под утро» превратилось в «зверски холодно, так что и пальцев не согнуть»?       Чувствовать бы их ещё, пальцы эти.       Ощущение человеческого присутствия. Вот только в тот момент рядом с ним не было людей, только слетевшиеся на падаль ручные собачки Деенора, пришедшие почему-то раньше, чем громоотводчики. Ал хлестнул воздух рукой, отстранённо удивляясь, что у него нашлись на это силы, ведь драка была долгой, да и мышцы всё ещё сводило после паралича Рея, так как тогда…       — …совсем поехал! — яростно зарычали сверху, а секундой спустя его окружило синим барьером.       Руки дрожали так, словно Ал незаметно для себя же превратился в алкоголика с двадцатилетним стажем — впрочем, ему говорили, именно так это и происходит. Зато воздух вокруг снова был. Прохладный воздух, лесной.       Чёрт.       Ал подорвался с места и, заметив, каким взглядом проводил его Марк, взмолился:       — Не смотри на меня так! Это не специально! Мог бы вообще за мной не прыгать.       Марк снова глянул на него, как на идиота, и продолжил пускать в барьер силу. За синей плёнкой магического щита к ним пытались пробиться остальные. Ал разглядел Дина с призванным мечом и Энди, самого по себе, но не менее смертоносного. О том, кто из этих двоих больше напрягал, говорило то, что Молнии нападать предпочитали именно на Дина, ничуть не впечатлённые каким-то там Призывом. Оборотень же был тем Магомедом, к которому в упор не хотела идти гора.       — А ведь сказали от барьера не отходить, — ворчал Марк, зло наблюдая, как разбивались о защиту чужие чары. Сила поднималась в нём от ног, струилась через всё тело и уходила в щит-чары полностью, не оставляя ни времени, ни места для ответной атаки.       — Может, просто подождать парней и открыть отсюда портал до поместья? — Ал оглянулся. — Тут же метров десять, тебе должно хватить сил.       — Самый умный, да? — огрызнулся в ответ энергетик. — Они запрет на телепортацию кинули в ту же секунду, как ты упал. Да ещё и этот, Сила его разорви…       Ал косо глянул в ту же сторону и сразу почувствовал, что их проблемы ещё только начинались: очень уж довольно улыбался Деенор. Так, словно соперник только что отдал последний козырь, чтобы «завалить его», но просчитался. И ход перешёл к этому гаду.       Не отводя взгляда от их барьера, похожего на маленький остров в бушующем живом море, Деенор чуть наклонился и что-то сказал своей охране. Слова утонули в гуле заклинаний и ругани Дина. Марк напрягся.       А через мгновение земля содрогнулась.       — Твою мать, твою мать, твою мать, — психовал Марк, отскакивая и пытаясь достроить защиту, окружить их со всех сторон — и категорически не успевая.       Почва хрустела и вспенивалась, как поверхность водоёма в шторм. Бунурами взметались клочья словно бы взорванной земли, почти болезненной рябью — сбившиеся прошлогодние иголки и листья. Опора стремительно… Не исчезала, конечно, но видоизменялась, теряла твёрдость и надежность, превращалась в сплошную ловушку. Ноги проваливались в открывающиеся проёмы, скользили по влажной земле. Оступившись, провалившись по бедро в очередной раз, Марк всё-таки выронил защитное плетение.       — Парализующие. — На этот раз Деенора они услышали.       — Разбежались, — проворчал Марк, отходя на шаг назад.       На лицо легла тень. Энди буквально вырос перед ними, как гриб после дождя, и первая волна парализующих чар разбилась о его грудь. Оборотень пожал плечами.       — Хоть бы пару стоп-магов завёл. Для приличия.       Где-то сбоку полыхнуло аж чёрное от жара пламя. Ал прикусил губу и быстро огляделся, почти сразу поймав чей-то взгляд. Секунда — и стрельба началась уже в рядах Молний. Сам бесполезный в классической атаке, Ал мог заставить атаковать других. Экстрасенс сосредоточился.       «План тот же? Прорубаем дорогу и сматываемся?» — уточнил он, глядя на то, как Марк рассыпался частицами и буквально взмыл вверх, к кронам деревьев. На мгновение опешившие Молнии навели заклятья на него, потому что мало ли, что задумал, и Ал с Энди, переглянувшись, кинулись назад.       «Нет, конечно, вчетвером их перебьём!» — так же мысленно огрызнулся Дин.       Отскакивая в сторону (одного адепта Энди не просто полоснул когтями, а прямо-таки поднял и откинул ко всем чертям, как лёгкую перьевую подушку, прямо на заклятья товарищей), Ал думал о том, что они, пожалуй, могли бы попытаться, если бы не…       Цепочка на кулоне громоотводчика внезапно натянулась и дёрнула, сдавливая горло, отрезая кислород.       — Куда-то собрались? — усмехнулся Деенор, не двигаясь. Он выглядел до того безобидно, что не оставалось никаких сомнений — это по его воле имиджевые побрякушки отряда сошли с ума.       Ну да. Именно. Громоотводчики могли бы попытаться, не будь здесь этого гада.       Сухой короткий треск сбоку — амулет Энди с порванной цепочкой бессильно болтался в кулаке. Умел их оборотень решать проблемы! Буквально с корнем выкорчёвывал. Немного грубовато, зато работало всегда.       Ал напряг силу, пытаясь ослабить давление цепочки. Вот только кто из них с Деенором сильнее они уже проходили. И поэтому, бросив бесполезные попытки почти сразу, Ал с усилием корябнул пальцем замочек цепочки, и амулет соскользнул с шеи. Подхватив его в воздухе, Ал закинул побрякушку в карман и Блоком отбил несколько заклинаний, помогая Энди.       Деенор улыбнулся, как будто и их попытки уйти, и само положение дел забавляли его до ужаса. Именно этот момент выбрал Дин, чтобы напомнить о себе. Ал увидел, как стихийник, который вроде как прорывался совсем в другую сторону, внезапно отпрыгнул ближе к Деенору, ударом, даже не магическим, а просто рукоятью призрачного меча по макушке, вырубил стоявшего на пути мага, и резанул мечом.       Дей только чуть скосил глаза и вздохнул. Он даже не пытался отойти — вместо него удар принял маг из его конвоя, уверенно выставив перед собой дымчато-серый барьер. Барьер, который почему-то отбил удар Призванного меча, что вроде как должен пробивать почти любые чары.       — Захапал же себе антимага, — раздражённо проворчал Энди, подставляя ладонь под очередное заклинание и позволяя своей невосприимчивости развеять чары без следа.       Ал нахмурился и, не глядя, подхватив телекинезом пару своих штырей, метнул их из-под локтя оборотня.       Пятиться к барьеру больше не получалось, пришлось прижаться спиной к деревьям, чтобы не приходилось совсем уж крутиться волчком, пытаясь успеть везде.       Потому что так не получалось.       И потому что на руках снова не было живого места. Прямо как в те старые добрые времена, когда Рей учил Ала «хотя бы Блоку, раз другие, более зрелые формы защиты тебе неподвластны». Ал прекрасно помнил ощущения и знал: завтра руки вообще могли перестать слушаться от такого количества отражённой магии. Но то мелочи. Главное, чтобы оно было, это завтра.       Посты Молний, до сих пор окружавшие поляну, где располагалось поместье, непрерывным кольцом, теперь стягивались сюда.       Казалось, будто море пришло в их тихий ядовитый лес. Везде были только головы, лица, вспышки заклятий — сотни магов, замерших между деревьев. Большая часть их даже не атаковала. Заклятьями громоотводчиков поливали лишь первые ряды адептов, те, кому не посчастливилось оказаться здесь с самого начала. Потому что, если бы обстрел начали все остальные, шанс, что они порешают своих же, был бы стопроцентным.       Молнии не совершали этой ошибки. Под руководством Деенора — нет. И потому они лишь стояли. Наблюдали. Они были бесконечным резервом, что мог прибывать и прибывать, заполняя лес, оттесняя фениксов дальше от поместья.       Наверное, в десятый раз распавшийся Марк попытался ударить по Деенору с другой стороны. Экстрасенс только отступил на шаг, и второй его телохранитель подставился под удар вместо Ористалла. Подставился — и тут же сам атаковал Марка, не делая, впрочем, ни шагу в сторону, но посылая заклятья достаточно часто, чтобы удержать энергетика на расстоянии.       Опытный был. Очевидно, для охраны Деенора подобрали самых лучших. Так, например, второй такой телохранитель всё ещё теснил Дина. Не совсем сам, конечно, преимущество ему обеспечивали заклятья товарищей, но ведь сам факт: свою работу он выполнял, не позволял ни на шаг подойти к хозяину.       — Есть идеи?       Ал краем глаза глянул на оборотня и от нового заклятья попросту уклонился.       Идеи?       Марк с Дином были правы, нападать нужно на Деенора. Это он тут правил балом, не допускал лишних действий, чётко координировал каждый шаг своей армии подчинённых. Вот только, пока его охраняли, добраться до экстрасенса не было никакой возможности.       Идея-то была. С реализацией бы не подкачать.       — Одна, — шёпотом отозвался Ал, снова уходя от чар. — Прикрой.       Оборотень, не глядя, кивнул и шагнул вперёд, на мгновение закрывая Ала спиной.       В момент, когда о тело Энди разбились очередные чары, Ален почти моментально сплёл иллюзию, создавая яркую вспышку, а сразу за ней — пародию на невидимость для себя.       Шаг, другой, Ал разминулся с очередным адептом, пробивался через волнующееся море людей. Обходил условный центр драки по широкой дуге, пока не остановился чётко напротив Марка. Энергетик чуть ли не выплясывал вокруг своего противника, стараясь спровоцировать или отвлечь, что угодно, лишь бы тот самоустранился на пару секунд.       Ал мог предоставить ему большее.       Взять под контроль мага, который, судя по всему, головой отвечал за неприкосновенность Деенора, оказалось проще простого. Заставить его разбежаться и вмазаться лбом о дерево — чуть сложнее, чесалось то самое «жалко», которое было у Ала вместо шила, но жить мешало даже больше. Зато после того, как голос разума заглушил причитания совести, стало так легко-легко: Ористалл напрягся, оглянулся тревожно и сразу же попал под заклятье.       Экстрасенсы в большинстве своём не владели классическими приёмами защиты и атаки. Поэтому их вечно требовалось защищать. Хоть кому-нибудь. Хоть одному человеку, который готов был принимать вражеский огонь на свои щиты. Тогда и только тогда один-единственный экстрасенс, вышедший на поле, раскрывал свой потенциал полностью, вносил сумятицу и панику в ряды противника.       Когда Деенор внезапно оказался без защиты, паниковать начал он сам.       Или нет?       — Находчивый. — Дей едва заметно кивнул, безошибочно глядя туда, где стоял, окутавшись иллюзиями, Ал.       — Разделяй и властвуй, — хмыкнул в ответ тот, и в эту же секунду на Деенора буквально обрушился Марк.       Не слишком опасный, абсолютно не разрушительный маг поддержки, прошедший мощнейшую дрессуру от Рея, превращался в тварь абсолютно неадекватную и практически неостановимую. Особенно если учесть, что тварь была бессмертна.       Марк был как хорошо натасканный борцовский пёс, выпущенный на поле. Они все были такими, если подумать.       Деенор остановить его и не пытался. Только, отвлёкшись от Ала, уклонялся с удивительной скоростью, легко, экономно уходя от размашистых и непредсказуемых ударов водного. Это вызывало острое чувство дежавю. Разве что белоснежного пламени не хватало.       То был момент слабости. Ал, до сих пор сосредоточенный и не позволяющий себя ударить, внезапно почувствовал, что его замутило. На коже прохладными капельками ощущались поцелуи несуществующего дождя, в затылок дышал лёд, а сердце обжигало таким ощущением одиночества, что…       — Разделять и властвовать? Годится!       Ал был бы очень рад за земные поговорки, если бы виски не стиснуло муторной, пульсирующей болью. Экстрасенс пошатнулся. Дрожащими пальцами подхватывая осколки чёрного резерва, он пытался строить ментальные барьеры, возводить рубежи, уходить в себя всё глубже и глубже, лишь бы не дать Деенору добраться… Не важно, до чего. До чего угодно!       «Сопротивляйся, — внезапно одобрил голос Ористалла в голове, и мир потемнел. — Обойдёмся пока без тебя».       Дей словно бы из тумана выступил прямо перед ним — не только Ал умел сплетать такие мороки.       И пусть зрение плыло, Ал неожиданно чётко рассмотрел направленную на него ладонь. Увидел каждую линию на бледной коже, каждую мозоль, и свежую, и давно поджившую. Казалось, что Деенор не стоял в нескольких метрах, а неожиданно оказался совсем рядом, и Ал чуть ли не упирался в его руку носом.       Это ещё что за галлюцинации?       А потом Деенор толкнул воздух ладонью, и Ал задохнулся, словно мощный удар только что прилетел ему в живот. Вот только он не согнулся пополам, а, напротив, стал заваливаться назад.       Над головой потянулись кроны деревьев, сначала быстро, потом медленнее и медленнее, словно падение замедлялось — или что-то случилось с восприятием? Ал хрипло выдохнул, попытался хоть что-то предпринять…       Наступила темнота.

***

      Ощущение падения.       Даже не падения, а утопления.       Ал погружался в черноту. Видел, как смыкались над головой волны чистой тьмы. Под спиной расступались глубины чернил. У них не было температуры и веса. Ал не чувствовал ни холода, ни тепла, ни давления на грудную клетку, и даже пузырьки воздуха не тянулись к свободе.       Он не дышал вообще — или дышал именно этой тьмой.       А тьма дышала им.       Медленное, почти ленивое напряжение мысли, и полёт в отсутствии пространства прекратился. Ал устало прикрыл глаза. Он уже бывал в таком состоянии, когда вокруг существовало всё — и ничего. Находил такую среду в сознаниях Марка, Дина и Р… И Рея, да. Куда (и как) именно он угодил теперь, Ал не знал, но понимал, что нужно выбираться.       Управлять такими пространствами всегда было… Не то чтобы тяжело. Всё, что тут существовало, было послушно и запросто перестраивалось под него. Но Ал, во-первых, не планировал тратить много сил на глобальное переоборудование этого места, чем бы оно ни было. А, во-вторых, чтобы вносить изменения здесь, требовалось перестать думать привычными категориями, отбросить всякие не работающие здесь «верх», «низ», «право» и «лево».       Он даже не попытался двинуться, так и висел в воздухе, спиной в направлении падения.       Прикрыл глаза.       Открыл.       Он стоял, если, конечно, можно было так назвать парение чёрт знает где. Тьма превращалась в подобие пола под ногами. На самом деле пола, конечно, не было. И стен, и выхода — Ал знал, что ему нужно было лишь открыть глаза, чтобы выбраться отсюда. Не те глаза, которыми он сейчас то ли смотрел, то ли впитывал неразбавленный мрак, а настоящие, глаза его материального тела. Сейчас, находясь в несколько подвешенном состоянии, Ал не чувствовал его совсем. В первый раз, когда такое случилось с ним, он запаниковал и без посторонней помощи так и не смог найти выхода в реальность.       Вот только сейчас Ал не новичок. Спасибо за, казалось бы, бесполезную практику проникновения в чужое прошлое — знания, полученные тогда, стали бесценными.       Он мог выскочить обратно в любую секунду. Но…       Интуиция отзывалась слабой тревогой, заставляла оглядываться, что-то искать.       Где бы он ни был, здесь хранилось нечто важное. Очень важное. Такое, от чего в прямом и переносном смысле зависела его жизнь. И хотя искать это что-то было опасно — кто знал, сколько времени проходило в реальности? — Ал всё же снова прикрыл глаза, прикоснулся ладонью к тьме. Первый миг ничего не происходило, а затем под пальцами соткалось что-то плотное. Условная стенка, чтобы отслеживать направление. Ал удовлетворённо кивнул самому себе и медленно пошёл вперёд, скользя пальцами по ровной поверхности мрака.       Концентрация давалась тяжело.       Ал шёл, размеренно и через силу имитируя дыхание, потому что ну зачем дышать нематериальной ментальной составляющей его сознания?       Шёл, задаваясь вопросом, что происходит снаружи и почему он занимался исследованиями чьих-то сознаний, когда должен был выходить из обморока и помогать друзьям.       Шёл, тщательно представляя, что тьма под пальцами была прохладной, чуть выщербленной, напоминающей камень по текстуре.       Глаза были закрыты, и только интуиция вела вперёд.       Ладонь ощущала каждую выемку придуманной стены. Стыки между квадратными плитами, деревянную раму, укрытую плотным слоем тьмы…       Он резко остановился и повернулся к руке. Ладонь утопала во мраке, как до этого, как и после этого. Ал даже проверил, поводил рукой из стороны в сторону. Внешне ничего не менялось, и только кожей, только напряжённой до предела силой экстрасенс ощущал: там что-то было. Прямо под его ладонью.       Снова пришлось закрыть глаза, чтобы не представить что-то лишнее и ненужное. Только после того, как сгустившаяся вокруг тьма стала ещё непроницаемее, ещё страшнее, Ал развёл пальцы и как следует ухватился за черноту, потянул на себя…       Звук был такой, словно рвалась ветхая ткань, распадаясь на нитки и лоскуты. Воображение заработало ярче, вовсю генерируя картинку. И казалось, что Ал бился, отпарывая кусок за куском этот мрак, чтобы обнажить что-то, скрытое плотной завесой. Чернота извивалась между пальцами, отходила с усилием, липла к насиженному месту и к коже, но всё же поддавалась.       В очередной раз протянув вслепую руку, Ал наткнулся на дерево и металл.       Ал осторожно открыл глаза и изумлённо уставился на возникшую перед ним дверь.       После изящных произведений столярного искусства, к которым экстрасенс уже привык за время пребывания в поместье, эта выглядела чудовищем. Настоящим монстром. Массивная, мощная, как у сейфа, деревянная дверь, обшитая по низу и по верху сталью, вызывала доверие. За такой можно было смело селиться, не боясь, что кто-то придёт и обнесёт твою квартиру. А ещё…       Ал усмехнулся.       Очень смешно, ага.       Именно в замочные скважины таких дверей и стоило подглядывать. Точнее, даже не так. С такой-то скважиной это было даже не преступлением, а приятным времяпровождением. Потому что отверстие для ключа было громадным. Как в мультяшных замках. Для таких и ключ полагался особый, тяжёлый, по размеру больше напоминающий гаечный, со здоровым кольцом на конце.       Вот только прямо сейчас ключ Алу был без надобности. Потому что дверь оказалась приоткрыта. Совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы увидеть, какая она толстая, и ощутить дыхание ледяного ветра с той стороны.       Интуиция молчала.       И от этой гробовой тишины становилось неуютно. Казалось, что всё вокруг просто замерло в тревожном ожидании. Вот только чего? Удара снаружи, по материальному телу, совершенно беззащитному сейчас? Или скрипа этой монстродвери? Хотя, судя по всему, она уже давно выпустила демонов, которых заперли с той стороны.       Нет, какие глупости. Ал не ушёл отсюда в первую же секунду только потому, что интуиция настойчиво требовала осмотреться. Но теперь даже она предательски замолкла. А разгадывать загадки открытых дверей и молчания тьмы Ал не собирался. Ну, не сейчас, по крайней мере. Следовало выбираться, пока не произошло ничего непоправимого. Ведь там, снаружи, столько Молний, но главное — Деенор. В его присутствии в Марке подыхали и без того хиленькие позывы разума. Дин же столько времени жил под его контролем — оставлять их один на один было чревато. Мало ли, вдруг у этого экстрасенса нашлась бы ещё пара гадостей в рукаве?       Ал не то чтобы был «единственным, кто мог с ним справиться». Скорее, наоборот, Деенор сильнее его в разы. Но Ален хотя бы мог выстоять против него достаточно долго и, быть может, придумать, как им всем выбраться из новой передряги живыми.       В свои силы он вполне оправданно не верил. Но в своё логическое мышление, помноженное на хитрость Марка, неуязвимость Энди и творческую жилку Дина — очень даже.       Итак, выбираться. Ал снова прикрыл глаза. Это было глупо и смешно, но для таких махинаций Ал всё ещё пользовался показанной Реем базовой стойкой для концентрации силы. Ноги устойчивы, левая чуть впереди, пальцы «домиком», линия рук и плеч — треугольник… Казалось бы, столько времени прошло, а эти базовые трюки всё ещё не утратили актуальности.       Если подумать, то всё, что показывал ему Рей, обязательно пригождалось в своё время. Даже самые дурацкие приёмы.       Хотя именно они — чаще всего.       Ал улыбнулся про себя. Сила взыграла, хлынула к груди, собралась в крохотную точку. Умом Ал уже ловил надёжные нити, что связывали его с собственным телом, уверенно наматывал их на руки. Ощущал, как дрожали готовые подняться веки, щекой чувствовал сырые листья и развороченную землю. Он был готов к переходу в реальность. Не был он готов, конечно, к тому, что его там ждёт, и не имел никакого представления, что увидит, когда откроет глаза, но надеялся, что своевременная импровизация…       — Решил умереть сегодня? — раздалось сбоку.       От неожиданности Ал чуть не упал.       Руки резко опустились, и только-только налаженная связь развеялась в этом не-пространстве. Снова это неприятное, отвлекающее ощущение смутной тревоги заставляло напряжённо оглядываться.       Вокруг никого не было.       Если подумать, то голоса, который обращался к нему, тоже не существовало. У него не было тембра и темпа. Тот, кто говорил с Алом, не издавал никаких вибраций.       Просто слова чётко вписались в восприятие, так и не прозвучав.       Стало зябко. Впрочем, после того случая Ал мёрз постоянно.       — Наоборот, — напряжённо ответил он, не зная, куда смотреть. Честно говоря, Ал чувствовал себя редкостным идиотом, когда общался с воздухом. И потому стал обращаться к приоткрытой двери. Не то чтобы голос (не)раздавался из-за неё. Просто она была единственным предметом, что выделялся из этого сплошного царства мрака. — Я не собираюсь валяться в обмороке в окружении. И уж тем более подставлять друзей, которые вынуждены меня в это время защищать! К тому же я до сих пор не знаю, как именно тут ока…       — Ты знаешь, — перебил всё тот же нематериальный голос без какого-либо выражения. — Деенор выбил тебя из тела. Ты блуждаешь в собственном подсознании. Не все могут отсюда вернуться. Но ты — маг разума и наловчился в таких случаях. Большой опыт поможет тебе очнуться, но не думаешь же ты, что Деенор к этому не готов? Вряд ли он выбивал тебя для того, чтобы подпустить со спины и дать шанс отыграться.       Логично, конечно. Голос был прав — Ал хорошо понимал всё это. Знал наверняка, если, конечно, уже можно было утверждать, что он знал Деенора. Кстати…       — Думаешь, это его силы Хранителя? — снова задал он вопрос в пространство. — Выбивать магов из тела в нижние уровни подсознания?       — Ты так думаешь, — не стал ни спорить, ни соглашаться голос. — Но не уверен, что это — всё, что он умеет.       Ал нахмурился.       — А твоё мнение?       Ответом была тишина. Такая гнетущая и тяжёлая, что Ал, только ощутив её давление на плечи, сразу стал прилагать усилия, чтобы не провалиться ещё глубже.       Если, конечно, было куда проваливаться.       Впрочем, над вопросом, как глубоко ему удалось погрузиться, Ал планировал подумать потом. Сейчас его волновало, кто именно залез за ним так глубоко в его же собственный разум. Вряд ли Деенор. Нет, конечно, ему бы хватило и сил, и опыта, а наглости у этой сволочи так вообще хоть на миллион заходов. Вот только голос был не его.       Он вообще словно никому не принадлежал. Ал не мог определить, кто это говорил, ведь никто и не говорил. Звука не было — чужая речь отражалась в сознании, как констатация факта. Но самого процесса речи не было.       Это экстрасенсу совсем не понравилось.       Ал снова в упор глянул на неподвижную дверь и громко спросил:       — Кто ты?       Снова тишина, но на этот раз — какая-то недоумённая.       — Я?.. — Ни намёка на интонации не было, но Ал всей кожей почувствовал: это вопрос. А голос снова затих, и казалось, что его обладатель то ли обдумывал ответ, то ли примерял это «я» на себя, как новое платье. — Я могу помочь тебе.       Ага. Деенор, кстати, тоже предлагал к ним присоединиться только исключительно ради пользы самого Ала! Сколько, интересно, ещё вот таких помощников на Миноне?       Не мир, а самая настоящая планета доброжелателей.       — Ага, потом отдохнуть и ещё раз помочь, — криво усмехнулся Ал и снова оглянулся. Словно в насмешку, мрак не стал темнее и не рассеялся. Вокруг царило умиротворение. Довольно подозрительно, учитывая, что в его сознание кто-то пролез. — Не принимаю помощь от подозрительных… непонятно кого. Тем более что ты не ответил на вопрос. Или нет, знаешь, если это вызывает у тебя такие затруднения, не надо. Просто покажись, чтобы я знал, с кем разговаривать.       Его невидимый собеседник замолчал.       В третий раз.       Если честно, это уже начинало надоедать.       Словно почувствовав отголоски его раздражения, голос чуть быстрее, чем раньше, но всё так же бесстрастно сообщил:       — Не получится. У ме… — Словно приняв какое-то решение, голос ещё увереннее продолжил. — У меня нет тела. Материального. И даже астрального.       Опередил вопрос, гад.       Если «гад», конечно, был мужского пола. Потому что Ал всё ещё не был в этом уверен.       Он не то чтобы был доверчивым. Минон вытравил из него доверчивость в самую последнюю очередь, зато наверняка. Но в слова этого… существа поверил. Потому что нематериальность и отсутствие любого тела объясняло и отсутствие голоса тоже. Судя по всему, у того, что сейчас говорило, имелось всего две вещи: разум и проблема с самоидентификацией. Как такое могло быть, чтобы сознание жило без тела, даже астрального, Ал не знал, но собирался потом уточнить у друзей.       Сильно потом.       Сейчас требовалось разобраться с этим гостем в его сознании и выбраться в реальность. «Гость», к сожалению, прав, выбираться лучше так, чтобы самому не сдохнуть и никого не подставить в процессе.       Самый ненормальный план-минимум за последнее время.       — Так. — Ал растерянно потёр шею. — Значит, сказать, кто ты, ты затрудняешься, тела у тебя нет. Только сознание, да?       — Как ни странно.       Ему показалось, или в безэмоциональном голосе прорезалось что-то, похожее на удивление?       — Тогда ты можешь преломлять эту реальность? — настойчиво продолжил развивать мысль Ал.       Кажется, голос задумался.       — Наверное, это так.       «Наверное»! Хотя Ал тоже когда-то был новичком, тоже попадал в чужое сознание впервые. В то время он знал ненамного больше. Может, именно потому, что он понимал состояние «гости», он ещё не сорвался, а довольно спокойно и почти дружелюбно попросил:       — Создай себе хоть какое-нибудь тело. Мне всё равно надо знать, к кому обращаться. Ты хотя бы приблизительно представляешь, как выглядел бы, будь у тебя тело? — Молчание. Ал про себя выругался. — Тогда просто любое.       — Абсолютно?       — О да, ни в чём себе не отказывай, — устало фыркнул Ал — и отшатнулся.       Дверь, перед которой он всё ещё стоял, распахнулась беззвучно, но резко. Вот только за ней ничего не оказалось. Почти — меньше всего он ожидал, что за столь массивной и внушительной преградой скрывалось самое обычное зеркало. Заключённое в дверной проём, как в рамку, оно было похоже на все простые ростовые зеркала. Ал чётко разобрал собственное отражение и скрестил руки на груди.       Нет, отражение не стало выдолбываться и менять движение, а послушно повторило жест. И тогда Ал смог перевести дух.       Не то чтобы он боялся дешёвых ужастиков, в которых отражения убивали хозяев или портили им жизнь. Просто в последнее время нервы были ни к чёрту, психика, кажется, тоже. И как раз конфликта с собственным отражением не хватало Алу, чтобы начать требовать у Дина направление на сеанс к психиатру.       — О, это такой намёк? Не на кого смотреть — смотри на себя? — саркастично уточнил он.       — Посмотреть на себя иногда полезно. Можно увидеть что-то важное. Что-то понять. Заметить ошибки.       — Решил мне попудрить мозги философией? — огрызнулся было Ал и тут же напрягся.       Глаза его отражения стремительно светлели. Нет, даже не так. Казалось, что по чёрным радужкам вытянулась изморозь, припорошила, подморозила, заковала мрак голубым льдом.       — Нет, — после продолжительного молчания всё же отозвался обладатель этого голоса. Ал немного подумал и решил, что чёрт с ним, пусть будет «он». Называть того, кто превратился в его двойника «оно» казалось слишком странным. — Просто хочу помочь.       — Ага, я помню, ты говорил что-то, что меня убьют, если я вернусь в реальность, — быстро проговорил Ал, искренне надеясь разобраться в ситуации. Хотя, кажется, сейчас ему остро требовалось разобраться хотя бы в себе. Сила, как всё не вовремя! — Это точно?       — Нет, — неожиданно легко отозвался голос. — В этом мире нет ничего точного. Ни единого закона, который не подразумевает исключения. Ты знаешь это. Но вероятность твоей смерти сейчас слишком высока.       Когда двойник говорил, его лицо сохраняло полную невозмутимость. Да, двигались губы, мышцы щёк, тени ложились на кожу каплями разбавленного мрака. Но всё же на нём, на этом лице, не проглядывало даже отголоска эмоций. Голубые глаза глядели даже не на Ала, а чётко перед собой, и взгляд этот был бесстрастен. Не изменялся также и голос, оставаясь всё таким же льдистым, неживым.       Театр абсурда.       Вот только уходить и правда было опасно. Не зря же интуиция завела его сюда! Значит, оставалось лишь отыграть свою роль.       — Что ты предлагаешь?       Снова эта промозглая, пробирающая до костей тишина. Двойник не шевелился и не дышал, словно робот, у которого сели батарейки.       — Воспользоваться элементом неожиданности.       — Звучит, конечно, неплохо, — стараясь не допустить в голос ни нотки раздражения, сказал Ал. — Вот только слишком абстрактно. Это не сработает. Деенор знает меня, как облупленного, он был в моей памяти и видел всё, что я умею. Думаю, я смогу его удивить, только если сразу встану на колени и сдамся. И то не факт.       Снова тишина.       Оставалось беситься… Но про себя. И ждать ответа. Потому что у Ала и правда не было выбора: теперь, когда он зачем-то поделился своими опасениями с этим… существом, он и сам увидел «радужные» перспективы вылазки в реальность.       На этот раз двойник затягивать не стал.       — И про меня он тоже знает. — Ал чуть не отпрянул. Как?! Каким, к черту, образом? Он и сам не знал, что в его сознании притаилось бестелесное существо, так откуда же Деенор… Впрочем, вопрос «откуда» был сейчас наименее важен. Потому что, если Дей и правда о нём знал, то вариантов совсем не оставалось. Это странное существо никак не могло помочь. — С чего ты взял?       Ал вскинулся.       Слишком вовремя он это спросил. Словно…       — Ты слышишь мои мысли? — подозрительно поинтересовался экстрасенс, на всякий случай отступая назад.       На этот раз двойник не медлил. Ответил сразу, то ли не понимая опасности вопроса, то ли показывая этим свою честность:       — Да. Мы же в твоём сознании. Конечно, их слышно. Они — составляющая этой реальности.       Логично. И всё же…       Безумно хотелось остановиться. Разобраться, что это создание вообще забыло в его разуме. Понять, что это за существо и как его изгнать — но времени не было. Интуиция умиротворённо молчала, не чувствуя опасности, и Ал, скрепя зубы, тоже не спешил выяснять отношения. Оставалось только надеяться, что это не выйдет ему боком.       — Ладно. Хорошо. Какие, по-твоему, есть варианты?       На отражённом лице не дрогнул ни один мускул, но Алу отчего-то показалось, что двойник был доволен тем, что они наконец-то вернулись к теме.       — Он знает о моём… Скажем так, существовании, но ни разу не видел. — Как, он полагает, можно в принципе увидеть существо, у которого нет тела? Ал решил не выяснять это прямо сейчас. — И что мы можем, он не догадывается тоже. Если будешь слушать, он не станет проблемой.       «Это он-то не станет?!» — хотел возмутиться Ал, но поспешно прикусил язык.       В теории всё звучало даже слишком хорошо.       — Что от меня требуется?       — Чётко следовать советам. И быстро, чтобы не думать над ними почём зря. Сегодня нужно оставить управление и исполнять приказы.       И даже подвох не виделся. Ал и сам часто перенимал роль оператора и направляющего. Он знал, как это работало, и понимал: такое предложение, как ни странно, ничем не угрожало. В конце концов, совет можно проигнорировать, приказ — нарушить, если уж они грозили неприятностями.       А ещё — у Ала всё так же не имелось других вариантов.       Двойник молчаливо ждал решения. И снова — взгляд в никуда, ни единой эмоции на лице, расслабленные руки и плечи, никаких сигналов об опасности.       Ал имел право ему доверять?       А не доверять — имел?       — Так что? Позволишь спасти тебе жизнь? — бесстрастно поторопил двойник, и Ал решился. — Даёшь разрешение сделать всё, чтобы ты выжил?       — Да, — выдохнул он и кивнул. — Да, давай сделаем это.       Тонкий хруст умирающего льда наждачкой прошёлся по нервам. Ал вскинул глаза и отшатнулся: двойник, проминая изнутри зеркальную гладь, выбирался в мир, как покойник из гроба. Осколки зеркала падали с него, расходились трещинами и в воду обращались, пели на неведомом хрустальном языке гимн случившемуся.       Отражение обретало форму. Становилось трёхмерным. Вырывалось из прозрачной клетки вместе с дыханием ледяного ветра.       И мир распахивал перед ним дверь, покорно принимая освободившееся…       Ал честно хотел сказать «создание», но что-то глубоко внутри него поправило: «чудовище».       Двойник коротко глянул Алу в глаза. Внутренности на мгновение сковало подозрительно знакомым холодом…       Экстрасенс не успел испугаться или задуматься. В эту самую секунду он осознал, что больше не видел голубых глаз этого странного создания. Вместо них прямо перед носом покачивались сломанные тельца примятых травинок. Он как будто включился, весь, сразу, переходя из спящего в боевой режим, минуя все промежуточные стадии. Судя по тому, что Деенор отбивался от Дина и оглянулся только сейчас, он тоже не ожидал, что Ал очнётся таким «огурчиком», а не как положено — полуспящим ничего вокруг не понимающим зомби с замедленной реакцией.       — Вверх, — холодно прозвучало в голове. — Поздороваемся.       Ал мог бы переспросить. Но он, как и оговаривалось, не стал даже думать. И это помогло понять, что от него требовалось.       Экстрасенс вскочил на ноги одним отработанным движением. Нечеловеческое напряжение силы подхватило всё, что Ал только мог увидеть: камни, ветки, брошенное оружие — серьёзно, кто-то ещё ходил с таким? — и швырнуло во все стороны.       — О, ты вернулся к нам на праздник жизни? — сверкнул улыбкой Марк, до сих пор защищавший его, змеёй скользнул Алу за спину и легко закрыл их обоих барьером от ответного удара.       — Скажи мелкому, чтобы не путался под ногами, — тут же предупредил голос. Судя по тому, что энергетик даже не обернулся, никто, кроме Ала, этого не слышал.       Что, наверное, к лучшему, пусть и попахивало какими-то расстройствами.       — Марк, мне нужно место, — обронил Ал, отбивая назад полетевшее в него заклятье. — Делайте что угодно, но постарайтесь проредить эту публику. Мне и одного Деенора хватит.       Где-то за завесой гудящих заклятий что-то командовал тот самый Деенор. Марк же расхохотался:       — Только вернулся, а сразу хватаешь быка за рога? Хорошо. — Синий барьер замкнулся кольцом, закружился. Энергетик напряг руки и с силой толкнул открытыми ладонями воздух — защитные чары в одно мгновение расширились, расталкивая Молний в разные стороны, сбивая с ног. Затем Марк отскочил сам. — Задавай темп — спляшем!       — Ты долго, — услышал Ал слева и тут же узнал Деенора. Голос внутри хохотнул:       — Так нас долго ждали? Постараемся не разочаровать выскочку. Вкруговую!       На плечо словно рука легла.       Ал прикрыл глаза, переместил вес на другую ногу. Ускорился с нуля до максимума, уходя от возможной угрозы знакомым круговым движением. Щёку ошпарило теплом пролетевшего мимо заклятья.       Вот только Ал и сам не остался в долгу. Он не знал, чего добивался двойник и что собирался делать, но слушался. И, уклоняясь, высвобождал собственную силу, распылял её широким кольцом.       Когда Ал открыл глаза, ему враз поплохело.       Начиная у его ног, влажную траву схватило сияющим льдом. Сначала тоненький, хрусткий и ломкий слой постепенно переходил в мощную плиту стихийной силы. И пласт льда рос, толстел дальше, уверенно и под крутым углом отклонялся вверх, перерастая в острые клыки. Два или три их них уже вцепились в жертв: одного из адептов Молний попросту располовинило ледяным клинком, рванувшимся вслед за Алом из земли. Двум другим повезло больше, но ненамного. Выжить-то они выжили, но тоже щедро украсили голубой лёд рябиновыми сполохами крови.       И драка замедлилась.       Смёрзлась.       Молчали Молнии.       Молчал «Громоотвод».       И только громко-громко стучало сердце и хохотал двойник.       — Хорош… Хорош, экстрасенс!       Капли чужой крови срывались с острых ледяных пиков, падали вниз, но замерзали прямо в полёте и разбивались на сверкающие красные сколки. Казалось, кто-то невидимый раскалывал на мелкие кусочки драгоценные рубины.       К горлу подкатила тошнота, Ал шагнул назад, оскальзываясь на льду, до боли закусил губу…       — Истерика? Ну уж нет, — почти весело фыркнул двойник, Ал хотел было послать его с его советами, но…       Неожиданно понял, что и правда успокоился. Он не задыхался, не отступал, да и на кровь смотрел без содрогания, почти любуясь тем, как лёд преломлял солнечные лучи.       Какое-то совсем неправильное воздействие двойник на него оказывал, если по одному его слову обрывались панические атаки. Да ещё и этот лёд… Мозг кольнуло нехорошей догадкой.       «Кто?! — отчаянно выкинул Ал мысль в пустоту. Больше ничего не оставалось. Совсем ничего: Ал ещё недостаточно сошёл с ума, чтобы говорить с невидимым собеседником вслух. — Кто ты?»       — Не отвлекайся. Смотри. Слушай.       И Ал услышал.       Сухие одиночные аплодисменты в наступившей тишине звучали, как рваный ритм барабанов войны. Они — как насмешливое признание чего-то, как точки в конце неотзвучавших предложений. Как напоминание о том, что как минимум один из присутствующих был вовсе не удивлён произошедшему.       — Ну наконец-то, — лениво протянул Деенор, подходя ближе. И Молнии поднимали щиты, защищая; расступались, давая ему дорогу. Так люди когда-то расступались перед Реем — и подобного отношения ещё не заслужил Дин. — А то в прошлый раз разыгрывал из себя невинность: не могу, не умею, это всё мне привиделось…       С каждым новым словом Ала как будто прошибало осознанием, так же остро, как и в первый раз.       Потому что он и правда всё понял. В конце концов, кем-кем, а дураком экстрасенс не был. И он распрекрасно понял, на что намекал Деенор. Да и тема разговора, который случился «в прошлый раз» и до сих пор напоминал о себе фантомной болью в ногах, вспоминалась совсем без усилий.       «Никогда ещё фраза «меня ведёт сила» не была столь буквальной, — нервно заметил Ал, обращаясь к слышимому только ему голосу. — И я никогда не слышал, чтобы магия очеловечивалась и получала разум».       — Не отвлекайся, — холодно прозвучало в голове, и в этот момент Ала словно за руку дёрнуло. Экстрасенс отскочил в сторону, и тут же туда, где он стоял мгновением ранее, ударили заклинания.       И ведь руководствуйся Ал только своей собственной реакцией, ни за что бы не ушёл от такого удара.       «Спасибо…»       Двойник… его сила? Или только внезапно хуманизировавшаяся способность криокинеза? Что бы это ни было, оно не ответило. И это молчание казалось каким-то недоумённым, раздумывающим. Казалось, двойник никак не мог понять, за что его благодарили.       — Неплохая реакция для того, кто только что побывал на нижних уровнях подсознания, — медленно, растягивая слова, заметил Деенор и усмехнулся. Вот только и в его поведении изумление угадывалось тоже. Что-то шло вразрез с его планом, но Дей очень старался не подавать виду. Ал наблюдал за ним и неожиданно почувствовал самый настоящий азарт.       — То ли ещё будет, — с молчаливого одобрения двойника пообещал Ал и показательно хрустнул костяшками пальцев.       Но эту хитрость разгадали тут же. Деенор, прекрасно зная, что «без рук» Ал телекинезом не пользовался, от движения сразу шарахнулся назад, и зависший над его головой нож Марка свистнул мимо, бесполезно застряв в земле. Ал повёл запястьем — нож прыгнул в руку. Вот только новые заклинания полетели даже не следом, а со всех сторон.       — Давай помогу, — шепнул голос, и Ал прикрыл глаза, позволяя вести себя.       Ощущение оказалось странным. Ал полностью чувствовал своё тело, контролировал его. Но при этом понятия не имел, что делать, и старался зря не шевелить ни единой мышцей. Но тело всё равно двигалось, как будто увлекаемое инерцией. Так происходил процесс дыхания: люди его не осознавали, но это ведь не означало, что они не дышали? Так и Ал понятия не имел, какое движение сделает его же тело следующим, и только наблюдал.       То, что он видел со своего «места», было, прямо скажем, невероятным.       Болезненно ноющие руки были чуть согнуты в локтях и выставлены перед собой, то ли для баланса, то ли в стремлении в любой момент подхватить что-то телекинезом. А вот ногами Ал выделывал что-то неописуемое. Скользил по льду, как на коньках, отчего знакомые до последнего жеста айкидошные движения по уходу с траектории удара выходили крайне быстрыми и пластичными. Скользнуть влево — волосы колыхнули пролетевшие мимо стоп-чары. Вперёд, оборот вокруг себя, назад. По кругу. Снова назад, чуть пригибаясь. Стремительный поворот на носках… Ал легко поводил руками, и в непрестанном мельтешении было непонятно, когда именно он подхватывал камни и тяжёлые ветки, управлял ножами Марка, то целясь в Деенора, то аккуратно снимая тех, кто нападал на него самого.       Громоотводчики уже откровенно на него косились. Он заметил, как обожгли плечо Дину, когда он остановился, недоуменно глядя на то, как Ал выписывал аккуратные круги по льду.       — Эффектно, — тоже вынужден был признать Деенор. Ал чувствовал его тревогу, как навязчивое послевкусие от слов, и это пьянило.       Откуда взялся этот азарт?       А какая разница?       — Ты хочешь эффектности? — почти игриво переспросил… Кто? Ал или прочно обосновавшийся у него в голове двойник? Экстрасенс так и не успел понять: в следующую секунду Дей едва заметно кивнул, и на него обрушили новую волну заклятий.       Мир скакнул.       Обернулся колесом и сделал полный оборот.       Или, точнее, это Ал, всё такой же направляемый, ведомый за руку, неожиданно для себя самого крутанул сальто назад. Описав вместе с ним круг, десятки остро наточенных ледяных игл полетели во все стороны.       Марк выронил заклятье от изумления, а сам Ал только устало улыбнулся про себя. Очевидно, двойник знал возможности его тела просто великолепно. Ведь он не только решился на это движение, но и, очевидно, прекрасно помнил, что у Ала с ним вырисовывались проблемы ещё с секции по айкидо. Сам-то прыжок после долгих тренировок выходил без проблем, но чётко встать на ноги не получалось, а если и получалось, то ненадолго: падение на задницу было тут практически неизбежно.       Вот только теперь ступни не только чётко впечатались в землю. От них выше, схватывая, фиксируя, тут же выросли ледяные «сапоги», не давшие даже пошатнуться. Ал замер в устойчивой позе и усмехнулся.       «Выпендрёжник!»       — Глупости, это было необходимо. Знаешь другой способ заставить всех насторожиться и испугаться твоих неожиданных талантов?       Мысленно хохоча, Ал думал о том, что его тренер по айкидо умер бы от удивления, скажи ему кто, что сложные трюки вроде обратных сальто — таланты его самого проблемного ученика.       На мгновение, всего на одно, Деенор глянул на него почти испуганно. А Дину прилетело ещё раз, потому что ввязываться в драку и одновременно с открытым ртом пялиться на побратима определённо было плохой идеей. Видимо, никто не ожидал, что тихий, неопытный, весь в зажимах Ал способен на такую наглую комбинацию магии и акробатики.       Чего уж там, Ал и сам не ожидал.       Двойник не дал очухаться никому. «Сапоги» обратились едва заметным спуском, по которому экстрасенс скользнул, набирая скорость. Лёд стлался перед ним, подобно надёжной дороге, затягивая всё больше и больше места. Прошмыгнув мимо двух магов, тут же развернувшихся за ним с заклятьями, Ал, не глядя, махнул рукой, и под их ногами тоже вылепился спуск, отчего оба поскользнулись и ударить не успели, а потом было уже поздно. Ал выскочил прямо перед лицом Деенора, круто затормозив: ледяная крошка метнулась экстрасенсу в глаза. Тот усмехнулся, ушёл одним слитным движениям. Ал сцепил руки в замок, чтобы тут же разорвать его, хлестнул воздух тыльной стороной запястий — от него потекла волна силы, обращающаяся острыми ледяными копьями. Деенор шагнул назад, уходя, и тут Ал неожиданно для себя самого… подмигнул ему?       Глаза Дея расширились, и он круто развернулся, вскинул руки перед собой, телекинезом останавливая со спины полетевший в него ножик Марка.       — Если умеешь так драться, чего ни разу вперёд-то не пошёл? — Вот теперь эмоции в голосе Деенора прорезались. Не страх, к сожалению, но изумление. И что-то ещё. Что-то, ещё не переросшее в уважение, но вот-вот готовящееся им стать. — Вечно же за всеми прятался!       — О, смотри-ка: он нас признал, — безэмоционально протянул двойник.       «Как бы проблем от этого ещё больше не стало», — послал в ответ напряжённую мысль Ал. Потому что он чётко знал: как только ситуация хотя бы немного выравнивалась, что-то обязательно выскакивало и становилось на пути. Что-то, чего они просто не знали, к чему не были готовы, что толкало их в пропасть.       — Сложно рисковать жизнью и при этом быть таким трусливым? — оборвал его двойник всё таким же ровным тоном.       Любопытство? Или над ним посмеялись? Ал не успел задуматься над этим, потому как действо продолжилось.       Двойник, управляющий телом Ала почти как собственным, широко развёл пальцы, и ледяная глыба, замершая недалеко от Деенора, раскололась, плюнула в него толстыми иглами. И в этот самый момент оно всё-таки случилось.       Дей широким жестом хлестнул рукой воздух, и…       Волна огня потянулась вслед за его рукой, наперерез льду, расплавила его, полетела дальше… Ал успел только понять, что его обожгло, он от неожиданности оступился и упал, а лёд закрыл его толстым панцирем, беспомощно пытаясь защитить.       — Чёрт, чёрт, чёрт! — громыхнуло в голове, и Ал дёрнулся даже сильнее, чем от боли: впервые за всё время в безэмоциональном голосе прорезалось что-то, похожее на досаду. И эта эмоциональность, появившаяся лишь в момент опасности, сказала экстрасенсу больше, чем слова. Впрочем, и о них двойник тоже не забыл, заговорив нервно и торопливо. — Кто бы знал, что он тоже освоил Первооснову! Так сложнее…       «Ну не мог же он не стать проблемой», — обречённо подумал Ал, глядя на то, как лёд плавился, нарастал снова и снова плавился, истекая водой, словно кровью.       — Ал. — Даже по имени? Экстрасенс насторожился. — Так ничего не получится. Нужно больше места.       Ален напряжённо обвёл взглядом лес перед собой, чуть искривлённый толстым слоем льда. В голове ощутимо вздохнули.       — Не в этом смысле. Плохо чувствую твоё тело и твой резерв. Да ещё и присматривать надо, чтобы ты дел не натворил. — Здорово, замечательно. Ал понимал, что обижаться на голос в своей голове как минимум глупо, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов, за собой-то он присматривал сам. И никуда не лез, в отличие от двойника, который, как бессмертный, кинулся к Деенору. Впрочем, без него Ала с большой долей вероятности убили бы ещё раньше. — Дай мне место.       «В каком это смысле?»       — Ты понял. Давай не будем сейчас пререкаться, лёд тает.       Ещё один напряжённый взгляд на барьер: тот уже покрывался трещинами, и тоненький хруст словно отсчитывал секунды.       — Ал! — откуда-то издалека позвал Дин. С той стороны долетали цвета и звуки: к нему пробивались, но это занимало время. У Ала его не было.       Он и правда понял, о чём говорил двойник. Тогда, когда он просто не сопротивлялся, позволяя управлять своим телом, он чувствовал себя вором, пробравшимся в чужую комнату. Двух сознаний в одном теле много: Ал тратил слишком много сил просто на то, чтобы удержаться. Хотя мог — он чувствовал это — попросту отступить в темноту. Не разрывая связи с телом, но и не оставаясь его хозяином. Снова уйти в подсознание, точно зная, что за ним присмотрят.       Барьер с хрустом лопнул, и десятки заклятий направились на него в ту же секунду.       Ал почувствовал, как Деенор за воротник мантии вздёрнул его на ноги.       — Парализующие. И побольше. Что-то он резвый сегодня.       — Решайся уже, — прошептали в голове. Ал зажмурился и шагнул назад, не двигая при этом ни клеточкой своего материального тела.       Тень легла на лицо.       Всё.

***

      Он смотрел на мир со стороны. Как будто его выкинуло из партера на балкон над самой сценой. И теперь, глядя на то, какой спектакль разыгрывался на ней, экстрасенс невольно отмечал: а ведь он и правда никогда бы так не смог.       Вот его двойник, теперь занявший тело полностью, пошевелил пальцами, словно проводя текст-драйв, а потом крупно вздрогнул и отвёл от Деенора взгляд, словно наконец-то испугавшись. Вот только Ал чувствовал: страхом там и близко не пахло. Сложно бояться тому, кто не чувствовал вообще ничего, для кого эмоции были лишь словом. А голову двойник опустил так низко-низко по одной лишь причине: чтобы скрыть отсутствие испуга и на неподвижном, как маска, лице.       В момент, когда парализующие заклятья разом ударили по нему, двойник выдохнул — и весь сковался льдом. Тонкий слой его простлался по телу, как вторая кожа, повторяя все изгибы. Любое заклятье пробило бы эту «защиту» без труда. Чёрт, да даже обычный щелчок пальцами мог бы её пробить!       Но не чистая стоп-магия, ориентированная только на живое.       Заклятья, соприкоснувшись со льдом, испарились. А двойник, вскинув руки, внезапно вцепился в запястья Деенора, сам шагнул к нему и с силой швырнул экстрасенса через себя.       Явно зашибившись, Деенор захрипел, как от удара в солнечное сплетение. Двойник же ответил нечитаемым взглядом и шагнул вперёд. Лёд вставал вокруг него новым лесом, закрывая от заклятий, оберегая, как самые лучшие щит-чары. И лёд же рухнул на Ористалла сверху, словно намереваясь пробить грудную клетку и пригвоздить его к земле.       Не будь у Деенора в рукаве силы огненной Первоосновы, он бы умер. Прямо здесь. Прямо сейчас.       От новой волны пламени двойник отшатнулся, и тут же над его плечом чиркнуло заклинание. Тот оскалился и оглянулся:       — Дин, какого чёрта?!       Стихийник, который как раз сейчас пытался возвести новые щит-чары и одновременно — не дать себя убить, только выругался в ответ.       — Боишься, что придётся драться на два фронта? — хмыкнул Деенор. Узкий кинжал, направляемый его рукой, замер, врезавшись в ледяную стену. Двойник нахмурился, ударил по ней открытой ладонью, и мелкие осколки, похожие на стеклянную крошку, брызнули во все стороны.       Дей отошёл, защищая глаза.       — Не боюсь. — Ал со своей позиции «зрителя» не видел собственного же лица. Но мог догадаться, какое безразличное выражение на нём царило. Такое, что пугало Деенора прямо-таки до неприличия. — Зато я знаю, чего боишься ты. Скажи честно, ты ведь просто счастлив, что дерёшься сейчас не с Марком, так?       Ал мысленно выругался.       Все его инстинкты, весь опыт выли, что провоцировать Деенора было плохой идеей. Нет, худшей, просто худшей в этом мире. Злым он становился только сильнее.       Да кто вообще провоцировал настолько сильных магов? Вот только сам Ал не мог справиться даже с Деенором неспровоцированным, а вот двойник вроде как выдерживал.       Поджав губы (дурной знак, очень дурной), Дей шагнул вперёд, и пламя снова вырвалось из кончиков пальцев несколькими короткими стрелами. Ал, взволнованный до предела, совершенно чётко увидел, что в одном из огненных сгустков, из последних, скрывался силуэт… может, ножа. А, может, ещё какого короткого оружия, способного перенести высокотемпературный жар. Встречаться с этим не хотелось категорически.       Вот только двойник не пошевелился. И перед ним всё росли и росли ледяные кристаллы, растекающиеся лужицами воды от прикосновения к пламенным чарам.       Заклятье, окружившее короткий кинжал, исчезло, как и предыдущие, а вот само оружие чиркнуло Ала по скуле. Двойник дёрнулся, словно бы забывая возвести новую защиту, а потом его обожгло. Он неловко дёрнул руками, оступился, снова сделал движение, словно пытаясь ухватиться за воздух…       За спиной Деенора в воздух поднялись обломки камней и ледяных кристаллов, подхваченные телекинезом. Секунда — и уже Ористалла прибило к земле, швырнуло и закрутило. Ал видел, как кровь проступила на тёмной ткани. Нет, двойник не ранил. Просто зашиб больное плечо Дея, потревоженное когда-то Призванной секирой.       Ал видел, как исказилось лицо Ористалла, как он на миг замер, зажмурившись, словно переживая всплеск ощущений, и не знал, жаль ему этого человека, или восторг всё-таки затмевал позывы совести.       После этого сам Ал бы уже не ударил. Не так был воспитан, да и не привык он добавлять боли людям. Вот только сущность, что сейчас управляла его телом, так поступить вполне могла. И снова взметнулся лёд, снова наперерез кинулось лазурное пламя. Двойник сумел поразить только пальцы Деенора. Но и этого было достаточно. Поразить эту юркую змею оказалось возможно.       — Я не убийца, конечно же, — хрипло сообщил двойник голосом Ала, и экстрасенс мысленно его поблагодарил. — А вот Марку тебя отдам с превеликим удовольствием.       Нет. Он всё-таки сделал больше, чем достаточно.       В голубых глазах Ористалла царил страх.       Вот только и испуганным он не терял своей опасности, и Ал убедился в этом в ту же секунду.       Деенор сделал широкое движение руками. Двойник метнулся вперёд, явно собираясь пригвоздить его ледяными иглами к земле, но не успел. Волна пламени обожгла ему кончики пальцев, растопила лёд. В эту же секунду по восприятию жахнуло иллюзией.       Со своего, так сказать, места Ал чётко воспринимал, что вокруг царил именно морок. Путы чужой силы стягивали сознание, заставляли его изменяться. Преломляли зрение, как кривые зеркала, чтобы потеряться в реальности. Ал, беспомощный и напряжённый, мог только мрачно подумать, что под таким-то прикрытием Деенор вполне мог добить его одним ловким ударом. И никто не успел бы помочь. При этом, как ни странно, Ал всё так же чётко ощущал присутствие Деенора прямо перед ним. На расстоянии удара. В этом виделся подвох. Почему Дей не уходил, хотя мог, ведь его никто не видел? Готовился ответить?       Звучало логично. Вот только удара всё не было, и не было, и не было…       — Этому Марку? — внезапно хмыкнул Деенор где-то в стороне.       Иллюзия словно бы на части развалилась. Ал видел, как куски морока откалывались от реальности, рассыпались завихрениями силы и таяли в воздухе. Там, в этой реальности, совсем, в отличие от иллюзии, не мирной, Ал ожидал увидеть какую-то новую подставу. И он дождался. Ох как дождался!       Марк как будто стал центром художественной композиции. Даже Ал со своим слабым магическим зрением видел цветастые нагромождения заклятий: ограничивающих, сдерживающих, ослабляющих, дезориентирующих. Энергетик ругался, как спившийся, потерявший работу и дом сапожник. Честно, Ал сомневался, что такие слова вообще можно было произносить вслух. Плевать, что среди врагов! Плевать, что в центре барьера из стоп-чар. Должны же всё-таки быть какие-то рамки?       Надо же. А Ал ещё недавно считал, что со своим желанием играть в морализатора он уже разобрался.       Как Марк вляпался? Двойник, словно услышав этот мысленный вопрос, едва заметно пожал плечами его физического тела, а затем подкинул Алу образ: человеческий силуэт, распавшийся и прыгнувший в толпу врагов — а затем провалившийся по пояс в заготовленную земляную ловушку и тут же попавший под перекрестье блокирующих чар.       Ал прикусил губу. Вариант. При всей своей неоспоримой мощи Марк, как и все они, имел ряд слабостей. Первая: ограниченный в подвижности или полностью её лишённый, энергетик умирал очень быстро. Хорошо если после смерти он получал больше места, а то умирал дважды. В другой слабости и такой отговорки не было: с заблокированными силами энергетик не мог вообще ничего. Без шансов. Без вариантов. Обе проблемы Марка теоретически решала командная работа с Энди, который без ущерба для себя принимал все заклятья врагов и который, опять же, мог в рекордные сроки расчистить место. Вот только Марк, даже опытный, иногда всё-таки зарывался и начинал «прыгать» по всему полю боя, выскакивая то тут, то там и совсем не обращая внимания на то, что оборотень оставался далеко позади. Вот так и сейчас — рослый Энди виднелся в толпе. Он замер у деревьев, стараясь не шевелиться, чтобы не спровоцировать залп заклинаний. Или, может, тоже наблюдал за Марком?       Второе вероятнее. Они все наблюдали, весь «Громоотвод». Да, тут каждый знал, что Марк бессмертен. Но энергетик уже рассказывал им, как его подловили в прошлый раз. Повторения никому не хотелось, спасибо большое. Впрочем, и они сами давно были на прицеле. Молнии, которые с необычайной ловкостью перестроились под прикрытием иллюзии Деенора, теперь окружали всех троих свободных громоотводчиков. Вокруг Марка выстроилось дополнительное кольцо, которое не дало бы энергетику вырваться: как будто он не увяз в стоп-чарах накрепко.       — О как плохо, — услышал Ал индифферентный ментальный голос своего «соседа» по телу. Двойник напряг руки, явно планируя выстраивать ледяную защиту.       Деенор поднял руку, и залпа от Молний так и не последовало. Примечательно, что заклятия они так и не развеяли, словно намекая: одно неверное движение могло «Громоотвод» похоронить.       И в эту самую секунду Ал обратил внимание на то, что двойник, судя по всему, заметил уже давно.       Их было двое. Нет, к Деенору не пришёл его младший братик. Сестра, которая, вроде как, тоже в наличии имелась и которую Ал до сих пор не видел, не показалась тоже.       Дей раздвоился сам. Один стоял недалеко от пойманного Марка и зримо руководил парадом. Это он подавал знаки Молниям, его все эти маги защищали. Именно он нёс угрозу, это Ал чувствовал всем собой.       Второй остался там же, где и был. Точнее, не так. Он чуть отполз от Ала и теперь медленно, с помощью своих людей, вставая, стараясь не потревожить плечо. Он был чуть больше встрёпан, от него посильнее несло кровью, но, тем не менее, он только улыбался погано, в реальности же ничего не пытаясь предпринять. Но и он был как готовая в любой момент разорваться бомба.       Иллюзия? Ал был уверен, что нет. Только прирождённые мастера, которые всю жизнь только и делали, что создавали мороки, могли сделать её такой живой. Деенор был проникающего направления. Да, он оставался талантливым, но всё-таки его образы были ограничены. И не воспринимались они так… Так… Реально. Ал чувствовал опасность от обоих, а уж его интуицию было не обмануть. И силой, живой, чистой силой несло от обоих. Оба были стопроцентно живыми. У каждого из них была своя мимика, они выполняли разные действия и при этом явно не чувствовали дискомфорта. Да что же тут творилось?       Клон? Это было вероятнее. Ал помнил слова Марка. Энергетик говорил, что основной способностью Хранителя Менталистики, помимо прочего, было умение создавать безупречных дублей, неотличимых от хозяина, вполне материальных, самостоятельных практически. И, что обиднее, способных пользоваться силами хозяина и обладающих всеми его знаниями.       Помнил Ал и другое. Слова самого Деенора, явно нежеланные, прорывающиеся без его желания и согласия. Слова о потере контроля над собой вместе с приобретением новой мощной способности. Слова, подозрительно напоминающие просьбу о помощи, адресованную непонятно кому. Ал не знал наверняка, но был уверен: без крайней необходимости Деенор этим даром не пользовался.       «Ладно, хорошие новости — мы напрягли Деенора настолько, что заставили его раздвоиться, — нервно хохотнул экстрасенс про себя. — Плохие — это нам не на руку вообще никоим образом. Он нас порешает к чертям!»       Но он не порешал. Очевидно, Деенор (они оба!) чувствовал себя победителем. Тон, с которым к Алу обратился Ористалл (тот, что стоял рядом с Марком), был вполне самоуверенным и почти покровительственным.       — Ты никогда не задумывался, как вообще аристократы обходят законы Силы, где находят лазейки? — Двойник передёрнул плечами от пристального внимания. Ал даже из своих глубочайших слоёв подсознания чувствовал его азарт и одновременно — напряжение. И это пугало, потому что сам экстрасенс был в панике. Дей перевёл взгляд на Марка. — Ты помнишь, малыш, я обещал поискать способы обойти твоё проклятье? — Энергетик тут же выдал, что он думал о Дееноре в целом и о его обещаниях в частности. Экстрасенс покачал головой. — Перестал бы выделываться, искал бы, как его безболезненно снять с тебя. А так…       Ористалл с улыбкой кивнул кому-то из своих людей, и тот с лёгким полупоклоном буквально вынул из воздуха короткий призрачный нож. Туман объял руку мага, как живой. Лунные блики заиграли на острейшем клинке. Ещё секунда — Марка дёрнули за волосы, заставляя открыть шею. Остриё призрачного ножа упёрлось энергетику в кадык.       — Проклятый не становится бессмертным, как это принято считать. Ведь он всё-таки умирает, иногда даже надолго. Суть Кровавой Клятвы в том, что она заставляет душу возвращаться в тело, неважно, в каком оно состоянии и существует ли вообще. Это проклятье может воссоздать его из любой части, чуть ли не из воспоминаний о человеке. Срастить кости, зарубцевать раны, воссоздать живые ткани для Клятвы — раз плюнуть. — Энтузиазм, зажёгшийся в глазах Деенора, Алу совсем не понравился. — Призыв — одно из величайших достижений антимагии, её квинтэссенция и суть. Не имеет веса, пробивает любую защиту, уничтожает чужие заклинания при блоке… Что же там ещё?       В этот самый момент Алу стало дурно.       Он рванулся в своей… нет, не клетке, конечно, нет. Но в собственном теле, одновременно зная, что ему нельзя было соваться в реальный мир, и в то же время понимая, что просто наблюдать уже не было сил.       «Ему нужно помочь!» — отчаянно закричал он внутрь себя, надеясь, что бездна услышит. Но, в отличие от многих других, она слышала всегда.       — И как это сделать прямо сейчас? — спокойно, даже скорее безразлично переспросил его двойник. Но прежде, чем Ал успел рвануться по-настоящему, в попытке перехватить управление, он пообещал. — Что-нибудь придумаю. А ты — нет. Ты ничем тут не поможешь и сам подставишься. Сиди тихо. Он наблюдает за реакцией.       Деенор и правда смотрел. В чуть усталой улыбке его Ал видел неприятное, царапающее торжество.       — А самое замечательное в Призыве то, что раны от него нельзя залечить никакой силой. — Марк чуть скосил глаза на нож. В его внезапном молчании экспрессии было больше, чем в самой проникновенной ораторской речи. — Подумай, насколько это потрясающе, Ал! Если случайно поцарапать руку таким клинком, царапина не станет рубцом даже полвека спустя. Ты можешь даже полностью уничтожить руку, на которой была эта царапина, а потом оплатить дорогое лечение и магически воссоздать её заново. И вот что удивительно: даже на новой конечности, которая должна быть абсолютно «свежей», с непроработанными мышцами и тонкой кожей, как у младенца — даже на ней несколько минут спустя прорежется та же царапина, которая будет кровить и нарывать всю жизнь.       Деенор развёл руками, словно стремясь занять больше места, привлечь к себе внимание. Прямо сейчас он напоминал лектора, что собирался опытным путём продемонстрировать студентам, как резать лягушку, ничуть при этом не волнуясь о её самочувствии.       — Магические непреложные законы на первый взгляд плохо сочетаются друг с другом. Как думаешь, что будет, если столкнуть два «невозможно»? Невозможно убить. Невозможно вылечить. — Ал чётко видел: стоит только нажать чуть посильнее, и по шее Марка потечёт кровь. Пока что призрачный нож только нервировал, заставлял забывать о любом шансе ударить самим. Деенор знакомо нервно хохотнул. — На самом деле непреложные законы Силы, пусть они и не умеют сочетаться самостоятельно, без помощи мага, при столкновении вступают в удивительный симбиоз. В нём выполняются условиях обоих законов, но настолько мягко, так поразительно подстраиваясь, что иногда это приводит к самым неожиданным результатам. Я думаю, если вашему малышу нанести заведомо смертельный удар призванным оружием, например, перерезать горло, он сначала, конечно, умрёт. А потом оживёт, может быть, в первое мгновение даже целый. Вот только через секунду-две рана проявится снова, и он снова умрёт. А так как душа отлететь не может, это будет продолжаться очень, очень долго. Сказал бы — всегда, да на самом деле всё закончится быстрее. Через какое-то время благополучно свихнёшься и перестанешь обращать внимание на смерти и воскрешения. — Марк, рот которому заклинанием запечатали после его короткого спича по поводу Деенора, только иронично вскинул бровь, при этом явно нервничая. Дей уже сам коротким злым движением сцапал энергетика за волосы и рявкнул ему в лицо. — Ну что, поганец?! Уже четвёртый вариант, как разобраться с проклятьем, тебе предлагаю, а тебе всё что-то не нравится!       Вот оно!       Дыхание перехватывало. Ал чувствовал, как залучилась нездоровым энтузиазмом его сила. Как новая мысль растолкала все предыдущие и прочно засела в голове.       Двойник упрямо помотал головой, словно отмахиваясь от него, и внезапно послал мысль Дину: «Он прав? Такое может быть?» Он задал тот самый вопрос, что непременно задал бы Ал, владей он прямо сейчас своими телом и силой.       На удивление, стихийник отозвался тут же.       «Я не знаю! Мне никогда и в голову не приходило испробовать на Марке Призыв. Да и Рей это категорически запрещал, даже в условиях спарринга!»       Знакомая предосторожность. Старший Дроссвел всегда был склонен беречь своих людей. Но так ли всё просто? Рей знал, что Марк бессмертен, и что теоретически Призыв его не убивал окончательно. И, тем не менее, запрещал применять эту способность к их энергетику. Он тоже думал над его загадкой? И, более того, приходил к тем же выводам, что и Деенор?..       Ал едва сдержал восторженный вопль.       Это же ответ! Решение неразрешимой задачки, покруче, чем математический парадокс! Или как минимум часть ответа. Деенор сам вложил его Алу в руки. Деенор — и Рей. То был очередной знак от него из пустоты. Якобы пустые слова, которые Ал поначалу не понял, а теперь считал настоящим сокровищем. Он знал, знал, как их применить!       Только бы из ситуации этой выбраться. А то…       Деенор отпустил волосы Марка, и тот чуть сам собой не напоролся на нож.       — Значит так. — Деенор издевательски поклонился. Несколькими точно посланными заклинаниями Ала с Дином заставили приблизиться друг к другу и к нему, а затем их снова взяли на прицел. — Вы двое сейчас идёте за мной. О, малыш, трое. Тебя не считаю просто потому что у тебя выбора нет. А вот эти двое могут выбирать, чего им больше не хочется: мира с нами или наблюдения за твоими ежеминутными смертями. Оборотень пусть выметается и передаёт вашим, чтобы готовились к сдаче. Заодно пусть скажет, что адекватное поведение твоих людей обеспечивает твою же безопасность, Дроссвел.       До сих пор титаническое спокойствие двойника напрягало только Ала, который со своего «места», напротив, бесился и метался. Теперь же напряжённо на него поглядывал ещё и Дин.       — Какой план? — шёпотом бросил стихийник, неохотно шагая вперёд. Спорить с Деенором особо не получалось, можно было только потянуть время. Вот только для чего — никто не знал.       «Отличный вопрос!» — с отчаянием согласился Ал. Но ничего из мыслей, что одолевали его, в речь так и не прорвались. Двойник только индифферентно ответил:       — Безопаснее всего, конечно, сейчас не рыпаться. Мы не можем позволить им настругать жертв.       Ал ещё считал что тогда, на крыше с Реем он был беспомощен? Теперь ему внезапно стало смешно. В тот день он хотя бы своё тело чувствовал, он управлял им, пусть двинуться и не мог! Теперь же роль наблюдателя с каждой секундой всё больше приводила в ужас. И каждое решение двойника, принятое за Ала — тоже.       «Ты издеваешься?! Предлагаешь смириться и пойти за Деенором? Он…»       — Окей. — Впервые за всё время их «общения» в голосе этой странной сущности прорезались эмоции. Точнее — одна эмоция. Насмешка. — Кем пожертвуем? Марком? Оставим его здесь, а сами кинемся к барьеру? Сомневаюсь, что только им. Дин вымотан, он не сможет вас всех защищать. Энди попытается, но даже он имеет предел. Столько заклятий он не выдержит. Но я тебя поздравляю, если рискнёшь отдать Деенору всех троих, у тебя самого довольно высокие шансы добраться до барьера. Ну что? Отдать тебе управление — попробуешь?       Ал всей кожей ощутил, как нематериальные поводья обвились вокруг запястий, а его самого будто бы мягко подтолкнул в спину прохладный ветер. От отчаяния хотелось выть: он ведь и в самом деле понятия не имел, что делать! Он и не мог ничего сделать. Только испортить всё ещё сильнее.       «Нет… — он только глубже отступил в черноту. И чернота принимала его. — Нет. Я понял. Не буду мешать. Не буду, но сделай всё, чтобы они выжили. Хотя бы попытайся!»       — Сделаю, — снова абсолютно спокойно пообещало это странное существо. И Ал внезапно поймал себя на мысли, что оно, кажется, знало что-то такое, чего не знал он. Что-то, что позволяло ему быть таким вальяжно-отстранённым.       — Дин, спокойно, — едва слышно потребовал двойник. Уже не мысленно, а вполне себе вслух. Ал присмотрелся и только скрипнул зубами.       «Не рыпаться» для Дина означало «снова попасть в плен». Стихийник упрямо стискивал челюсти, сжимал кулаки, опускал голову, но было видно, какие усилия он прилагал, чтобы не сжечь тут всё — и их четверых в том числе. И на его неестественно бледном лице было написано только одно желание: умереть, но не попасться. Не попасться снова.       — Вы очень долго, — внезапно раздалось сбоку с такой претензией, что даже Ал вздрогнул. Молнии начали оборачиваться. — А ну быстро сюда все четверо!       И у Ала натурально отвисла челюсть. Благо, двойник оказался не таким эмоциональным, а то выглядел бы он — глупее некуда. Ровно как застывший Дин, ага.       Мелла стояла у самого барьера, скрестив руки на груди и нервно постукивая носком по земле. Вся её фигура так и излучала нетерпение: казалось, её очень удивляло не столько то, что громоотводчики задержались в принципе, сколько то, что они не поспешили телепортироваться к ней в ту же секунду, как она позвала.       — Ну тут просто нет выбора, ребята, — растягивая губы в неестественной улыбке, развёл руками Дин. — Надо идти. Всем спасибо за разминку, все свободны.       Марк начал нервно, но беззвучно посмеиваться.       — Сейчас же, — ледяным тоном потребовала целительница.       Только после этого Деенор настолько вышел из шокового состояния, чтобы хоть как-нибудь среагировать. Со щелчком пальцев электрическая маска закрыла его лицо — и лицо его копии, или оригинала, что до сих пор «страховал» позади, наблюдая за тем, чтобы Ал с Дином ничего не выкинули.       — Вот это наглость, девочка, — пробормотал он, делая несколько знаков своим людям. — И дисциплина прекрасная… Дроссвел, а на тебя все подчинённые могут поорать, или только дамы?       — Э, ты просто не понимаешь всей прелести ситуации, — пробормотал Дин, пятясь назад. — Нам и правда лучше идти.       Марк, зажмурившись, хохотал беззвучно и отчаянно, сотрясаясь всем телом и только чудом не царапаясь о нож.       — Никуда вы не пойдёте, — рыкнул тот Деенор, что до сих пор оставался у них за спиной, зажигая пламя в пальцах. Затем он неприязненно покосился на Меллу, в которую почему-то даже не стреляли. От удивления, наверное. Или просто боялись что-то делать без приказа? — А ты бы, водная, убиралась туда, откуда пришла, пока не отдал приказ тебя расстрелять по-тихому.       Мелла в ответ ласково улыбнулась.       Ал почувствовал, как душа ушла в пятки. Энди в стороне вжал голову в плечи и уже отступал к целительнице, благо, как раз его и не держали: он ведь, по задумке Деенора, должен был передать фениксам весть о поимке их лидера.       Схватившись за волосы, Дин застонал:       — Что вы делаете?! Не злите её!       Деенор оскалился. Даже Ал почувствовал напряжение его ментальной силы, а затем Молнии всё-таки среагировали. Рой заклинаний — Ал с замиранием сердца увидел, что они были даже не блокирующими, а мощными боевыми, — сорвался в полёт, целясь в девушку.       Она не пошевелилась, только улыбнулась ещё добродушнее. Тончайшая вязь тёмного барьера закрыла её в ту же секунду. Убивающая магия рассыпалась искрами. Тейллу́ опустил руки.       — Ты же сказала, что не будешь провоцировать драку? — наивно удивился он. В нескольких сантиметрах от его лица мощнейшие заклятья разбивались на мириады сверкающих осколков, но защитник не обращал на них внимания, прекрасно зная: любые попытки пробить его барьер…       — Это бесполезно, прекратите, — раздражённо бросил Деенор. Его клон фыркнул и едва заметно склонился в полупоклоне. Ал предположил, что это было каким-то церемониальным приветствием, начисто запрещённым в «Фениксе» ещё Реем. — Тейллу. — Защитник вздрогнул и перевёл взгляд на него. — Так и думал, что Дроссвел забрал тебя себе. Он всегда умел видеть выгоду, я его понимаю. Тебя — нет. Ты же защитник, почему к войне присоединился?       Мелла торопливо дёрнула аристократа за рукав и что-то зашептала. Тот нахмурился, а затем кивнул. А Деенор, между тем, явно понял, что с присутствием миниатюрной водной на поле что-то неощутимо менялось. Например, каждый первый из «Феникса» переставал его бояться. Из двух зол выбирал то, что без юбки. Алу стало смешно.       — У вас каждый человек столько неразберихи вносит? — проворчал Дей, глядя на Дина. Вот уж глупостей со стороны громоотводчиков он явно не боялся. Всё-таки они всё ещё были на прицеле, в отличие от Тейллу с его защитой.       — Люди особенные, — развёл руками Дроссвел. Он немного нервно оглянулся. — Ну… Мы пойдём?       Дин так заметно нервничал, что Ал невольно подумал, что он, кажется, чего-то не знал. А, значит, двойник не знал тоже — потому никак и не реагировал на происходящее.       От такой наглости Деенор снова потерял дал речи. Секунду спустя уже, правда, зарычал:       — Всё-таки решили пожертвовать своим энергетиком?       — Эм, честное слово, тебе лучше отпустить его. — Дин торопливо оглянулся на Меллу, на лице которой всё явственнее читалось нетерпение. — Я это из добрых побуждений советую. У меня в семье ещё никто не тонул, это слишком глупая смерть. Не хочу быть первым, даже если со мной утонете вы все.       Наверное, со стороны они смотрелись глупо. Никто не атаковал Меллу и Тейллу, потому что защитник был способен отразить всё, что угодно. Но никто и не пытался оглушить Дина с Алом, чтобы уволочь в портал, так как Молнии не знали, чего ждать от той самой Меллы и того самого защитника, вот их и не провоцировали. При этом сами Дин и Ал никак не могли вырваться из охранного кольца, так как, во-первых, в этом случае их бы точно расстреляли. А, во-вторых, в ту же секунду Марк бы познал на себе действие призванного оружия. А сам Марк просто сидел и ржал. Да, он больше ничего и не мог сделать. Но лично Ал считал, что веселье энергетика было достаточно показательно. Когда пленник начинает так смеяться над пленителями, это же что-то да значило, так?       Деенора его веселье нервировало тоже. У экстрасенса дёрнулся глаз, а затем он рявкнул:       — Ты что, издеваешься надо мной, Дроссвел?! Да тут даже нет воды!       Ал не руководил своим телом. Он даже не чувствовал его. Может, потому он и пропустил первое, едва заметное, колебание почвы под ногами?       — О, Сила, не-е-ет, — закрывая лицо руками, простонал Дин.       Земля дрогнула ещё раз, уже сильнее. А потом внимание экстрасенса привлёк всё нарастающий раскатистый гул. Странная вибрация распространялась от ног по всему телу, словно Ал стоял не на твёрдой земле, а на дребезжащей трубе, готовой вот-вот взорваться от напряжения.       Неподалёку, за уже тройным барьером Тейллу, Мелла с усилием поднимала напряжённые руки, за которыми как будто тянулся тысячетонный вес. И Алу что-то вообще не понравилось это сравнение. Как оказалось, не только ему.       «Дин, какого чёрта? — послал двойник молниеносную мысль, как будто пытаясь перекрыть набирающийся силы резонирующий звук. — Тут же и правда нет воды. Ни крупных рек, ничего! Что она сделает? И с чего вдруг на тебе лица нет? Серьёзно думаешь, что она что-то сделает всей этой толпе? Мелла всего лишь водная!»       В любое другое время Дин бы повозмущался насчёт того, что ни об одном стихийнике нельзя говорить «просто», что элементарная магия лежала в основе всего и имела потенциал куда больший, чем принято считать… Теперь же Дроссвел, пошатнувшись от невероятно сильного подземного толчка, перевёл на Ала полубезумный взгляд и послал в ответ целый ворох панических мыслей:       «Всего лишь водные в некоторых местах становятся очень сильными! И не только водные. Есть даже такие поговорки, очень точные… В духе «не зли огневика у залежей газа, земляного — в шахтах, воздушного — в изолированной комнате»… И это всё как раз…»       «При чём здесь наш случай?!»       Дин послал в него ещё один перепуганный взгляд.       «Да мы стоим прямо над огромным подземным озером!»       — Что?! — слитно рявкнули двойник и Ал, нематериальный, но совсем неравнодушный к сложившейся ситуации.       И в этот самый момент земля всё-таки проломилась, и мощный гейзер желтоватой минеральной воды буквально плюнул в Деенора, снося его с места. Там, куда он должен был упасть, тут же пробился ещё один. Дин торопливо сжал кулак — вода закипела. Двойник поспешно уклонился от нескольких заклинаний и хлестнул воздух руками. Брызги воды смёрзлись в короткие ледяные игры, что упали на Ористалла сверху.       Тот вздрогнул, весь как-то сжался… И распался, как иллюзия, как морок — а ведь ещё секунду назад был материальным.       — Всё-таки дубль, — проворчал Дин, вскакивая на камень и тут же чуть ли не падая с него.       Вода прибывала. Земля рушилась под ногами. Грохот и бурление царили вокруг, сопровождаясь криками и вспышками заклинаний. Вода, густо-коричневая от размытой почвы, с вкраплениями прошлогодних листьев, поднималась всё выше, затапливая лес. Тут и там, подчиняясь плавным движениям рук Меллы, закручивались воронки водоворотов.       Барьер, в котором держали Марка, затопило первым. Да, он был высоким, но сейчас в нём ничего и видно не было из-за бурой жижи, заполонившей каждый миллиметр свободного пространства. Только однажды Ал увидел, как грязные воды осветились тусклой синей вспышкой.       — Вода не уходит, — рявкнул Дин и протянул Алу руку, чтобы выдернуть его из воды на только что созданную металлическую платформу. — Видимо, Тейллу уже создал ещё один барьер вокруг! Он же сейчас наполнится, как чаша! А Марк? Чем она думала?! Его запросто могли прирезать. Кстати, а он не утонет, нет?       — Не должен, он отличный пловец. — Ал снова увидел, как кого-то, лица было не разглядеть, с силой приложили о стенку барьера изнутри. Он успел разглядеть растёкшуюся кровь, а потом тело, видимо, соскользнуло, и обзор опять пропал. — Мне больше жаль тех, кто там сейчас с ним в изолированном пространстве.       — Какая разница?! Там всё равно нет воздуха!       Двойник усмехнулся и снова перевёл взгляд на барьер.       — Решаемо. Ты ведь у нас тоже в Призыв умеешь? — Дин вопросительно вскинул брови, а двойник, размахнувшись, послал перед собой ледяную иглу. Удар пришёлся на одну из стенок барьера. — Швырни-ка его сюда.       Он ещё даже не договорил, а стихийник уже метнул заклинание. Тонкий хруст разрываемых магических плетений стал настоящей наградой. Вспышка, и барьер исчез, а вся набравшаяся в него вода хлынула наружу, вплетаясь в мощные течения. Дин торопливо отошёл от края магической платформы.       Внизу пытались выбраться люди. Их кружило, сталкивало с лесным сором — Ал сам видел, как поваленный ствол дерева ударил и заставил уйти на глубину двоих. Магическое течение, созданное Меллой, было невероятно сильным. Чтобы жить стало совсем хорошо, оставалось прогреть воду или швырнуть туда охапку молний. Мешало лишь то, что там всё ещё оставался Марк.       Энергетик вынырнул рядом с ними секунду спустя и судорожно глотнул воздуха. Он был насквозь мокрый и просто безумно счастливый.       — Вылезай оттуда, псих! — зашипел на него Дин. — Лес насквозь ядовитый, я думать боюсь, что сейчас в этой воде намешано!       — Я уже защитой окутался, — сверкнул улыбкой Марк, а затем скосил взгляд и объявил. — Пробивайтесь к барьеру Тейллу. А я пока ещё заплыв сделаю.       — Заплыв?! Он сказал — заплыв?! — беспомощно бесился Дин, фыркая огненными искрами в явном возмущении. Но вопрос потонул в плеске: Марк в эффектном нырке снова ушёл в тёмную воду.       Ал тоже беспоколся за этого психопата. Сущность, забравшую управление его телом, явно волновало другое.       — Не говори мне, что ты боишься воды, — вскинул брови двойник. Дин, который как раз пытался создать новую платформу, на которую можно перепрыгнуть, зло покосился на него. — Ты же умеешь плавать.       — И что ты мне предлагаешь? Нырнуть следом за этим ненормальным? Вон туда? Ещё чего!       — Ну да, перья мочить…       — Что ляпнул?!       Двойник усмехнулся и вслед за Дином перепрыгнул на новую платформу.       — Угомони своё чувство юмора, я просто не смогу колдовать в воде, — проворчал Дин, огненным шаром сбивая тех Молний, что попытались скопировать его придумку и влезть повыше.       Не только у Дина оказались проблемы со стихией.       Вода замедляла движения, тянула за одежду вниз. Молнии, которые все, как один, носили форменные айторре, даже плыли с трудом: тяжёлая громоздкая ткань мешалась, притапливала. Чтобы кинуть заклинание, нужно было подняться над волнами, сплести его и швырнуть. Но тут мешали течение, водовороты и гейзеры, всё новые гейзеры, вырывавшиеся из-под земли. Комки влажной почвы слипались и распадались грязью, налипали на руки, лесной сор забивался в лица, тяжёлые ветки и камни, которые швырял в Молний Ал, притапливали, а уже подводное течение утягивало на дно.       Вода прибывала. Грязная и бурлящая, агрессивная, она давно уже превысила уровень в два метра. И если раньше в бушующем потоке не удавалось устоять на ногах, то теперь это стало и вовсе невозможно.       А ещё был Марк. В отличие от многих, приспособленный к водной среде, он неожиданно выныривал из тёмных глубин. Быстрый и юркий, сейчас он и в самом деле был водяной змеёй. Показываясь на мгновение, он тут же утаскивал мага под воду. На поверхность он всплывал уже один, чтобы снова нанести удар и уйти в воду без шума и плеска.       В то время, как они, все трое, добрались до барьера вокруг поместья, за спинами полыхнуло. Ал успел заметить, как несколько Молний ушли через портал, а затем двойник безразлично отвернулся и первым пересёк границу, оказываясь в безопасной зоне. Барьер Дроссвелов сдержал даже воду: почва даже у самой кромки магического щита и не повлажнела.       — Всё-таки живы, — потрясённо выдохнул Ортонн, подлетая к нему в ту же секунду.       — Жертв нет, — измученно улыбнулся Дин, появляясь рядом с ними. А затем серебряные глаза шкодно сверкнули. — По крайней мере, с нашей стороны. О, кстати.       Дин, не глядя, швырнул в насквозь мокрого Марка заклинание. Энергетик встряхнулся, и от него повалил горячий пар.       — Спасибо. Уф, детка, это было шикарно!       Мелла устало покосилась на него.       — А мы что, и его с собой забрали? Иди обратно, не зли меня.       Ал улыбнулся про себя. Он прекрасно помнил: поток воды, в мгновение ока заполнивший барьер, где держали Марка, хлынул из-под земли одним из первых. Именно эта грязная, непрозрачная вода не позволила Молниям быстро перерезать энергетику глотку. Она же дала шанс Марку выбраться из-под мокрой и податливой почвы и выжить.       Но кое-что, конечно, не менялось.       — Кстати об этом. — Безэмоциональный ментальный голос отвлёк Ала от наблюдения. Он заметил, что чернота приблизилась. — Пусть с остальным сами разбираются. Так, как ты там любишь делать после боя?       Ал не успел задать вопроса. Он только заметил, как двойник хрипло выдохнул, шагнул вслед за Дином к поместью, а затем вскинул руки к вискам и начал медленно заваливаться на бок. Энди подхватил его, и это было последним, что Ал успел заметить.       Сущность, что управляла его телом, отбросила поводья. Да и сам Ал начал стремительно погружаться всё глубже и глубже в чёрное небытие, обрывая всякую связь с реальностью.

***

      Они стояли там же, где всё началось: у толстой двери, обитой железом, с огромной замочной скважиной, которая так и манила хоть одним глазочком взглянуть, что творилось по ту сторону. Двойник опирался о неё плечом, но, несмотря на вальяжную и расслабленную позу, выражение его лица не менялось. И под его бесстрастным взглядом становилось по-настоящему неловко.       — Спасибо тебе? — попытался Ал и сам удивился тому, что это прозвучало как вопрос.       Тьма заинтересованно заглядывала в раструбы рукавов, скользила по карманам. Клубилась вокруг, как живая, хотя, видит Сила, Алу уже было вполне достаточно оживших элементов его сознания.       Двойник чуть склонил голову вбок, как будто всё ещё удивляясь неуместным проявлениям благодарности.       — Всё ещё не кончено.       — Ну да, конечно. — На этот раз улыбка вышла более естественной. — Я помню, военные реалии, Молнии не отступятся и всё такое. Но всё равно спасибо. Сам я бы не справился. Слушай, — резко сменил тему Ал, надеясь, что двойник хоть как-то отреагирует. Но тот лишь спокойно кивнул, словно подтверждая, что его слух в порядке. — А ты и правда…       — Что?       — Часть моей силы, — стараясь не думать о том, как это звучало, спросил Ал.       Двойник внимательно глядел на него, а потом Ал увидел, как уголки его губ нервно дёрнулись, силясь приподняться в улыбке. Это выглядело косо-криво и очень, очень неестественно, но Ал наблюдал за изменениями завороженно. Впрочем, вряд ли двойник действительно веселился. Скорее, наблюдая за мимикой Ала, он старался подражать, потому как понимал: маска его неподвижного лица выглядела странно.       — Сам-то как думаешь?       — Я ни разу не слышал, чтобы сила мага имела собственное сознание. Но… — Ал тяжело вздохнул, признавая очевидное. — До того, как ты появился, я вообще не чувствовал в себе этого льда. Все остальные свои способности я хотя бы ощущал, даже если не знал, что они у меня есть. Смотрел на людей и понимал, что могу заставить их слушаться. Не зная как, не зная зачем, даже не понимая, откуда у меня взялись такие мысли. А тут… Хотя, конечно, ты можешь быть и не силой, а тем, кто её блокирует. И это было бы логичнее.       Долгий нечитаемый взгляд в исполнении двойника заставлял кожу покрываться мурашками. Глядя ему в глаза, проще простого было представить, что ты тонул в ледяной воде, захлёбывался, задыхался, не мог двигать руками и ногами, а только медленно и отвесно падал вниз. И только две голубые радужки, как маленькие проруби, позволяли в последний раз увидеть небо, перед тем как всё-таки закрыть глаза.       Такую ли картину видели Молнии перед тем, как погрузиться в пучину призванных Меллой вод?       — Хорошо, — наконец медленно сказал двойник и как-то нервно, неестественно пожал плечами, словно он привыкал и к телу тоже. — Чего ты хочешь? Доказательств? Рассказать что-нибудь, «что знаешь только ты»?       — Глупый способ, — откровенно заметил Ал. — Сам сказал, ты живёшь в моём подсознании. Выудить оттуда что-нибудь и пересказать сейчас — секундное дело. Бери любую мысль — и вот тебе готовое «алиби».       — Тогда, может, что-нибудь из того, что волновало тебя раньше? Такое, о чём ты и думать забыл сейчас-то, когда потрясений и без прошлого хватает? Ведь проникновение в память ты бы точно почувствовал. — нейтральным до невозможности тоном продолжил двойник. Догадаться, говорил он утвердительно или задавал вопрос, можно было разве что интуитивно. И тут же, не давая ему ответить, двойник будничным тоном сообщил. — В первый и единственный раз ты позавидовал Рею когда только познакомился с ним. Он казался тебе совершенно раскованным раздолбаем, который ничего не боялся и которому уж точно не влетит за расхлябанность, как некоторым.       — Интересные ты моменты выбираешь.       — Закономерные. Слишком незначительные, чтобы захватчик твоего сознания обратил на них внимание, и в то же время такие, чтобы ты сам судил, правду ли говорю. — Снова этот равнодушный взгляд то ли на Ала, то ли внутрь себя. — Не хочешь о прошлом? Можем поговорить о будущем. На Земле ты понятия не имел, кем вообще хочешь видеть себя. Тебя пугал сам факт того, что такое важное решение нужно принять самостоятельно. Определился ты только здесь, к тому же не так давно. Задумался о карьере психотерапевта, потому что ничто лучше не объединит твою силу с медициной. Идти на другую медицинскую специальность не хочешь, тебе кажется, что крови ты уже видел достаточно. И, говоря совсем откровенно, потенциальные психи после «Громоотвода» заранее кажутся тебе лишь слегка отклоняющимися от нормы и уж тем более не опасными людьми. Ты считаешь, что, если когда-нибудь решишь вспомнить друзей и интереса ради поставить им диагнозы, сделаешь много забавных открытый. Особенно в отношении Марка.       Его слова ощутимо, неприятно кололи. Как будто в равнодушных интонациях крылась самая настоящая злая насмешка.       Рядом с двойником было некомфортно. Стоять и глядеть, как кто-то с твоим лицом вслух описывал твои собственные переживания, казалось… Ужасным. Без преувеличения. Как будто кто-то втёрся в доверие и предал. Получил ключи от дома, чтобы украсть деньги, которые ты копил на щенка, заодно от первой до последней странички прочитав записи в личном дневнике.       Не то чтобы Ал вёл дневник или хотел щенка. Но это чувство, будто произошло проникновение без разрешения в самое личное, бессловесное издевательство над мечтой — оно не давало покоя. Заставляло стиснуть зубы и кулаки, держать удар.       Почему-то с прямыми оскорблениями бороться было проще.       — Я так не думаю, — неожиданно даже для самого себя пошёл в отказ Ал, и тут…       Двойник вздёрнул бровь.       Иронично и до ужаса по-человечески.       Как будто весёлое изумление оказалось в нём сильнее непривычности таких жестов.       — То есть думаю, — чувствуя себя абсолютным идиотом, тише заметил Ал и упрямо помотал головой. Отросшие пряди волос непривычно щекотали шею. — Но я же не собираюсь его так оскорблять. А в твоём исполнении это звучит как…       — Ну да, действительно. — Двойник подошёл ближе, и экстрасенсу пришлось прилагать серьёзные усилия, чтобы не отшатнуться. — Из всего на свете ты можешь оскорблять только звание громоотводчика.       Ал моментально вскинулся:       — Что?!       Он слышал это от Дина, от Марка, от Дина и Марка… Но одно дело — слушать этих двоих и прислушиваться к ним — действие абсолютно бесполезное и, прямо скажем, травмоопасное, — и совсем другое — выслушивать от… себя же?       Двойник снова окинул его долгим взглядом и медленно растянул губы в улыбке. Примерил её, как новую функцию для смартфона и, кажется, остался доволен.       — Всё ещё не веришь? Мало доказательств? Воспоминания и прошлое тебя уже не волнуют, будущее ты обсуждать по понятным причинам не хочешь. Тогда, может, рассказать то, что ты не помнишь?       Дурное предчувствие укололо ржавой иглой, отравило кровь, перепачкало крохотную ранку. Сдерживая подступающую панику, Ал хмуро бросил:       — Ты же понимаешь, что этого я точно проверить не смогу? Что ты вообще собрался рассказывать? События из моего прошлого пятнадцатилетней давности? Не смеши.       — Зачем заглядывать так далеко? — Неподвижная, закаменевшая улыбка на лице двойника виделась приговором. Ал хотел бы отвести глаза, но снова будто прирос к месту и застыл в неподвижности. — Ты же не помнишь, что именно случилось в день, когда убили старшего Дроссвела?       Или не хотел помнить?       Алу хватало того, что осталось в памяти. Образов, резких и прерывистых, настигающих его изо дня в день, как натравленные на него собаки.       Он помнил странную слабость и сведённые мышцы.       Ощущение беспомощности.       Рассеянный свет, едва пробивающийся сквозь облака.       Кровь. Много крови: под ногами, на ладонях; толчками выливающуюся сквозь грубую рану на чьей-то шее, отражающую безразличное небо и жестокий, страшный, уродливый мир.       Острый страх, забившийся под рёбра, намекающий, что сейчас всё закончится…       И толстый слой льда, отсекающий реальность.       Если это сохранилось в его памяти, Ал не желал знать, что же тогда он столь своевременно скрыл от себя же.       — Ты только попроси, — негромко предложил двойник, сверля его внимательным взглядом. — Попроси, и я расскажу, что случилось тогда. Или даже покажу…       — Не надо! — сорвался на крик Ал даже раньше, чем двойник закрыл рот. На бесстрастном лице снова замаячила тень улыбки, но экстрасенс уже не присматривался к нему. Только хрипло уверил. — Не надо. Я… тебе верю. Но всё равно не понимаю, почему ты появился именно сейчас…       — Когда тебе понадобилась помощь.       — Допустим, — не стал спорить Ал, потому что, ну серьёзно, в этом мире спорить — себе дороже. Тем более — спорить с теми, кто явно в разы лучше владел ситуацией. Ал сильно подозревал, что, даже реши он вступить в дискуссию, она бы закончилась довольно быстро. Потому что, за исключением некоторых нюансов, ситуация была… Понятна. Сила в очередной раз защитила Носителя. Бессознательное в связке с магией смогли то, на что неспособны оказались опыт и разум. Ничего удивительного. И всё же… — Но ещё больше я не понимаю того, почему ты заявился в таком… виде.       — Я не материален и, строго говоря, вида не имею.       Чем дальше, тем отчётливее у Ала прорезалось чувство, будто над ним изощрённо издевались.       — Ты понял, о чём я!       — Я понимаю о тебе даже больше, чем ты думаешь, — не совсем впопад заметил двойник и механически пожал плечами. — И не знаю, почему принял такой вид. Мир вокруг появился в тот день, когда тебе понадобилась помощь и ты разбудил меня — до этого не было ничего. Открыл глаза уже таким. Скорее всего, спрашивать, почему я в таком «виде», надо именно у тебя.       Ал потёр переносицу.       Всё это, конечно, бред. Но опровергнуть его всё не получалось и не получалось. Не мог же он просто прочитать мысли своего визави… Стоп, мог.       Даже когда экстрасенс припомнил, что они оба скрывались в его сознании, а, значит, можно было заглянуть в разум двойника и найти ответы, пользы это не принесло. Сознание этого… этого создания выглядело, как строящаяся высотка: уже опытный Ал видел каркас будущего здания, замечал движения невидимой техники, понимал, что даже в таком виде всё уже могло функционировать… Но отделаться от чувства недоумения никак не мог. Он чувствовал себя взрослым человеком, давно освоившим несколько сложных языков, которого пытались вновь приучить к письменности детскими загогулинами.       Всё было слишком просто. И оттого — странно.       Единственное, что Ал понял после беглого осмотра чужого сознания — то, что двойник был предельно собран и сосредоточен. Как будто он в любой момент готовился снова кинуться в бой за жизнь.       Двойник снова нервно, деревянно улыбнулся.       — Всё ещё не закончилось, — напомнил он, явно отвечая на мысли экстрасенса.       Если что-то могло напугать Ала ещё больше, так только это.       — Что?! Ты имеешь ввиду — прямо сейчас? Но мы за барьером! Деенор…       — При чём здесь Деенор? — Несмотря на полностью лишённый эмоциональной окраски голос, это почему-то прозвучало строго. Как будто Ала вновь отчитывал старший и опытнейший. Этот двойник слишком много на себя брал. — Поверь, он — наименьшая из проблем.       Ал тоже помнил, что у Дея ещё имелись брат, который чуть не переложил весь «Громоотвод» и убил Рея, и сестра, от которой вообще непонятно чего ждать. Но вот так откровенно называть их более серьёзными проблемами…       Очередной внимательный взгляд на двойника, который словно бы удивлялся явному идиотизму Ала, заставил напрячься. Казалось, что этому существу жуть как хотелось Ала поправить. Но вместо этого он лишь приказал:       — Сиди здесь, пока я со всем разберусь. И не высовывайся, если не хочешь опять что-нибудь испортить.       — Как будто я так часто что-то порчу, — уже не сдерживая возмущение, фыркнул Ал.       Тьма вокруг них гневно запульсировала, подчиняясь его приказу. Она собиралась глобулами мрака, незримо скалила голодную пасть. Огрызалась на того или тех, кто посмели оскорбить её Носителя. То была молчаливая, но прямая угроза. И вообще, Ал считал, что для существа, которое жило только в его сознании и могло быть запросто уничтожено, двойник вёл себя уж слишком нагло.       Двойник вскинул брови и огляделся, как бы удивляясь изменениям в окружающем не-пространстве. А затем помотал головой, и пульсация чистой тьмы прекратилась.       Как будто разбушевавшейся дикой кошке щёлкнули по носу уже знакомым кнутом.       Слишком просто. Мощь мага разума не должны так легко отбрасывать назад, когда он находится на своём поле. В своей же голове!       Ал машинально отступил назад.       — Ты всё портишь не часто, — наконец согласился двойник. — Но глобально. Как, например, в тот раз, когда ты плюнул на здравый смысл и решил остаться здесь, в этом мире сумасшедших. Постоянная угроза твоему существованию появилась именно после этого.       — Не скажи, — хмыкнул Ал и попытался убедить его так же, как когда-то он убеждал себя, на корню давя аргументы инстинкта самосохранения. — И на Земле можно навернуться со скользких ступенек. Или стать жертвой упавшего на голову кирпича. Или…       — Зато нельзя сдохнуть из-за амбиций какого-нибудь ненормального мага.       — Думаешь, Молниями двигают амбиции?       — А я не о Молниях, — почти по-человечески усмехнулся двойник, и Ал вздрогнул: температура резко упала. — И вообще. Предпочитаю охранять тебя от скользких лестниц и кирпичей.       Шестое чувство молчало, как умиротворённый, объевшийся сметаной кот. Оно ничего не советовало и никак себя не проявляло, словно в непойми какой раз решило подвести. Вот только сам Ал, игнорируя молчание интуиции (практика показала, что она далеко не всегда непогрешима), прекрасно понял, куда клонил двойник. И разозлился.       — Ты что сделать решил? — прошипел он, шагая уже вперёд. Двойник не пошевелился.       — Спасти тебе жизнь, как и договаривались. Ты обещал, что не будешь мешать.       Ал хохотнул.       — Отправив меня на Землю? Очень смешно! Если бы я хотел туда, отправился бы сам.       — Ты? — Лицо неподвижно, словно плотная маска. А вот в ровном голосе прорезалась настоящая насмешка. Почти презрение. — Да тебе бы храбрости не хватило. Вбил себе в голову, что без тебя не справятся, что ты тут нужен… Поверил в собственную ответственность непонятно за что и ей же себя удерживаешь. Да ты бы не смог плюнуть на всё и уйти, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. — Двойник пожал плечами. — Впрочем, так и есть.       И правда — чудовище.       Кого же ещё могли прятать за такой надёжной дверью?       Вот только Ал уже не боялся потенциальных монстров и сдаваться отвык. И если для избавления от двойника нужно было снова запихнуть его за уже знакомую преграду, то…       — Разбежался, — хмыкнул двойник, хлестнул воздух ладонью. — Не хочешь сидеть здесь по-хорошему, я найду, чем тебя занять.       Ал успел почувствовать, как ледяным ветром ударило в лицо…       Первая капля дождя скользнула по щеке, как холодная слеза. Ал шарахнулся назад, и всё навалилось разом. Ощущение беспомощности. Рассеянный свет, едва пробивающийся сквозь облака. Кровь. Много крови: под ногами, на ладонях; толчками выливающаяся сквозь грубую рану на чьей-то шее, отражающая безразличное небо и жестокий, страшный, уродливый мир. Острый страх, забившийся под рёбра, намекающий, что сейчас всё закончится…       Тот день, который до сих пор летал над Алом чёрным вороном, подстерегал и нападал в моменты беспомощности, тот самый, который оберегающая Сила помогла выкинуть из памяти — он разворачивался во всей своей страшной красоте.       Ал поскользнулся на крови и упал, задыхаясь, как в первый раз.       Видя растущий над головой ледяной купол, он слышал, как во сне: «Смотри — может, что-нибудь поймёшь» и звук удаляющихся гулких шагов. А потом навалилась апатия.       Ощущение падения.       Всё.

***

      На то, что Ал открыл глаза, Дин среагировал первым. Подскочил, за полкилометра пахну́в тревогой, и сиюсекундно сунул экстрасенсу под нос укрепляющее. Может, из-за неожиданно резкого движения, а, может, и потому, что это самое укрепляющее Дин чуть не пролил, глаза у Ала стали изумлёнными.       Энди лишь закатил глаза. Реши кто перед ним так сыграть в рвение помочь, остался бы без пальцев. В полусонном, отрешённом состоянии рефлексы работали гораздо быстрее мозга, который не работал в принципе. Резкое движение вполне можно было принять за угрозу, и тогда…       Словом, Дину в который раз повезло, что Ал не был оборотнем и кусаться не привык.       — Спасибо. Как раз то, что нужно, — вместо этого сказал экстрасенс, садясь и принимая чашку из рук Дина.       Марк свалился на соседнюю койку и, пылая азартом, заявил:       — Это было потрясающе! Ты, конечно, временами ну слишком много выпендривался, но в конце концов даже это окупилось. Высший бал, Ал! Это и правда…       — Потрясающе, — с тёплой улыбкой повторил Дин.       Похвалить они хотели или смутить, Энди понятия не имел. Знал он только то, что смущение Ала настигнет так или иначе. Каждый раз, как кто-то делал комплимент его манере колдовать или драться в рукопашном, Ал отводил глаза и старался сменить тему. То ли ему были неприятны похвалы, то ли просто непривычны оттого, что успехи этого землянина всегда воспринимались как данность и редко отмечались.       Тем неожиданнее оказалось то, что Ал внезапно пожал плечами и просто отозвался:       — Я знаю. — Пока Энди приходил в себя от удивления, экстрасенс допил укрепляющее, отставил чашку и ровным тоном продолжил. — О вашей работе, конечно, я такого сказать не могу. Чем вы вообще занимались, хотелось бы мне знать?       В этот момент Энди остро пожалел, что предусмотрительно не отошёл куда-нибудь подальше. Изумление мощными волнами хлынуло от Марка и от Дина, ударило с двух сторон, на мгновение дезориентируя. Но даже в таком, слегка угнетённым под действием чужих эмоций, состоянии оборотень чувствовал: в этой комнате только Ал сохранял спокойствие. Даже не так: он как будто и вовсе потерял фон, позабыл, как чувствовать хоть что-то.       Хотелось сломать ему палец, чтобы проверить, отреагирует ли экстрасенс хотя бы на боль.       Сейчас он отчитывал их, встряхивал за холки, как нашкодивших щенят, не меняясь в лице и не реагируя на собственные слова. И эта безэмоциональность, льдистая отстранённость так не подходила их сочувствующему и рефлексирующему Алу, что Энди машинально настораживался.       Тут нужно было задать правильный вопрос. Но как и какой из них — правильный, Энди не представлял.       — Ты в порядке? — спросил он прямо.       — Да. Но не вашими усилиями, — отрезал экстрасенс, не поворачивая головы. — Сегодня я видел жалкое зрелище. Энди… Ну, ничего неожиданного. Прекращал бы уже думать мышцами, это не так работает. Ты категорически не видел ситуацию в целом и потому не успевал туда, где был нужен. Дин, реакция была никакая. Сколько раз ты получил из-за того, что отвлекался и стоял с открытым ртом? И это лучший огневик планеты, позорище какое. И да, повтори значение слова «прикрывать»: сегодня ты явно его подзабыл. Марк — вот сразу видно, что из одной вы семьи, косячил так же глупо. Ты на эффектность работал или что? И ещё говоришь, что я выпендривался! Ты кого впечатлить вообще пытался? Свою идею-фикс? Мне казалось, ты Деенора убить хотел, а не поразить в самое сердце своим мастерством. Спасибо хоть за то, что не кинулся за ним с воплем и ножичком. Я видел, как тебе хотелось.       Энди тоже это видел и про себя выдержке Марка восхищался. Вот уж сложно представить человека менее терпеливого и сдержанного, чем этот энергетик, а вот, поглядите. Не только удержался, «не кинулся» на Деенора, но ещё и ни разу никого из них не подставил на эмоциях.       Это было добрым знаком. Намёком на то, что проблемы решаемы. От этого пахло надеждой, солнечной надеждой на лучшее, от которой они, все четверо, уже порядком отвыкли. Непонятно, что Алу не нравилось.       — Я всё полностью контролировал, — скрипнул зубами Марк. Вот да, теперь его хрупенькое терпение начало давать трещину. Но сейчас это было не опасно. А в бою Марк как раз сдержался. Молодец же? — И видел, насколько там нельзя было за ним… кидаться. А если я чуть не сдержал выражения лица, это не значит, что можно мне…       — Вот так контроль! — Интонации Ала не изменились, и фон — тоже. Негодование экстрасенс показал, чуть-чуть повысив голос. — Да если бы кто-нибудь в тот момент крикнул: «Ой, смотрите, смотрите, Деенор побежал!.. А, поздно, убежал уже», ты бы в ту же секунду бросился его ловить.       — Такое было один раз!       — Одного раза чаще всего достаточно, только ты у нас бессмертный по дурости. Хотя не бери в голову, ты же и без этого нас всех подставил. Если бы ты по-дебильному не вляпался в тот барьер, ничего бы этого не произошло. — Ал откинул одеяло и спрыгнул с кровати — на взгляд Энди, слишком бодро для того, кто недавно свалился в обморок от истощения. Неожиданным оказалось и то, что экстрасенс, до сих пор предпочитавший от Меллы не сбегать, теперь целенаправленно шёл на выход. И фон не стлался за ним, а эмоции не оставляли отпечатка на этом мире. Словно и не существовало Ала никогда. — И да, Дин, мне нужно поговорить с тобой. Наедине и как можно быстрее. Конечно, если ты не будешь страшно занят, изображая из себя лидера. В общем, как освободишься — жду тебя на улице.       Он ещё и дверью хлопнул.       Дин шагнул было вперёд, потом остановился и нерешительно оглянулся через плечо.       — Я один это слышал?       — Ты о том, что наш бывший слабейший игрок устроил нам выволочку, причём по делу, да ещё и язвил, как мой идейный последователь? — меланхолично уточнил Марк.       — Да, примерно это.       — Нет, не слышали.       — Я спокойно отношусь к критике, — медленно начал оборотень, проигнорировал показательно хмыкнувшего Марка и оскалился. — Но не сейчас. Он не делал замечание. Он как будто пытался оскорбить. Это было неприятно. Почему-то.       Люди плохо контролировали себя. Точнее, кто-то лучше, кто-то хуже, но общий уровень оставлял желать лучшего. Сыпать оскорблениями, совершенно ничего при этом не чувствуя, на памяти Энди не мог никто. Даже Рей — хотя он-то и не опускался до прямых подколок, разве что в совершенно невменяемом состоянии. О спокойствии, понятное дело, там и речи не шло.       Именно оно, это спокойствие, смущало оборотня, заставляло сомневаться: а в самом ли деле это было оскорбление? Всё-таки в этом он тоже разбирался не слишком хорошо… Отличить издёвку мог разве что от Марка. И то по одной простой причине: всё, что говорил Марк, было издёвками.       Как сейчас, к примеру.       — Я чувствую себя переводчиком для животных, — картинно посетовал энергетик, полыхая на всю комнату колким раздражением. — Но всё-таки поясню. Это нормально. То есть это вполне человеческая эмоция — чувствовать себя оскорблённым, когда на тебя минуту назад нагло вылили тонну грязи. Если ты уже это чувствуешь, хороший знак. Может, это намекает на то, что у тебя зарождается интеллект.       Оборотень кинул на него мрачный взгляд.       — Когда поливают грязью, значит?       Марк осёкся. С раздражением глянул на дверь, за которой столь резво скрылся Ал, и вздохнул.       — Ладно. Хорошо. Извини. Видишь, я это умею!       — Потрясающе, — хмуро бросил за их спинами Дин. Энди принюхался, улавливая чуть горчащую на языке решимость и непривычную тревогу. — А теперь идёмте.       — Дадим ему втык?       — Нет. — Тут стихийник спохватился, поняв, как категорично он отказался от любимого дела. Всё-таки то, что эти двое помирились, ничуть не означало, что Ал реже стал получать втыки. В обратную сторону это тоже работало. — То есть посмотрим по ситуации. Но вообще, если я не ошибаюсь, Ал там поговорить хотел.       — Наедине, если я не ошибаюсь.       Энди встретился взглядом с мрачным Дином, а потом вновь покосился на дверь. Теперь, когда понемногу рассеялся и запах тела, уже ничто не указывало на присутствие Ала. Как будто и не было такого человека.       Разумеется, обоняние у Дина было на порядок хуже, да и эмоций Ала он не слышал — хоть от собственного побратима он научился защищаться. Но Дроссвел уже достаточно хорошо знал Ала, чтобы уловить странности в его поведении и напрячься.       — Дин прав, — наконец заметил Энди, и Марк округлил глаза.       — Вы тоже телепатически общаетесь? Ужас какой.       — С Алом что-то не то. Возможно, ему нужна помощь.       — Он бы сказал.       — Ты сам бы сказал?       — Сравниваешь Ала со мной? — Энди чувствовал искреннее веселье Марка, как лёгкую чесотку. — Но да, я бы предпочёл сам разобраться.       Дин закатил глаза:       — Ну сейчас-то он был больше похож на тебя, чем на себя. Даже так же врезать хотелось.       — Чего? — огрызнулся энергетик, а Энди криво усмехнулся. Судя по тем эмоциям, что короткими яростными волнами распространялись от Дина, это было ошибкой.       — Открой портал во двор. — Дроссвел кинул на Марка такой взгляд, что он моргнул и заткнулся. Энди мысленно аплодировал: уничижительные взгляды, от которых всё живое сразу считало себя к несчастью живым, Дин явно унаследовал от брата. — Это приказ.       Уже ныряя в короткий переход вслед за Дином, Энди оценил вслух:       — Неплохо. Твоих приказов слушаются. Уже.       — Посмотрим, послушается ли наш самый послушный, — едва слышно отозвался Дин, и магия ударила по ушам, замкнулась за их спинами.       Выход из портала дезориентировал запахом травы и цветов, высохших и умирающих так же, как умерло их лето. Поместье готовилось держать осаду осени и Молний. Стояло, крепкое и надёжное, как последний оплот человечества, разворачивалось багряным пожаром. Но растения уже сдались, падали на колени под солнечными лучами, отравляли воздух пыльным ароматом слабости самой природы.       Ал стоял у аллеи, ведущей к стране беседок, клуб и фонтанчиков, где обожали возиться дети. Летом там царил адский шум. Фениксы жались к воде и тени, не надеясь обрести прохладу в поместье. Сейчас же тишина там царила гробовая.       Почти искусственная.       Энди даже не слышал шелеста листвы и травы, словно его восприятие подавляли.       — Ты хотел поговорить, — приближаясь к побратиму, заметил Дин.       Ал скрестил руки на груди и абсолютно ровным тоном заметил:       — Я хотел поговорить наедине. — Энди считал, что чувство дежавю было исключительно человеческим. Но сейчас его волновало именно оно.       — У нас вроде как нет секретов друг от друга.       Нельзя было даже предположить, о чём думали и что делали эти двое. Говорили ли они мысленно, на своей особой, скрытой ото всех волне? Или переговаривались одними взглядами? Их абсолютное взаимное понимание осталось единственным, что не изменилось, и, должно быть, не изменится никогда.       — Ладно, — наконец пожал плечами Ал, развернулся и пошёл по аллее, сливаясь с тенями. Прозвучали его слова так, словно экстрасенс решился на что-то. Вот только Энди не чувствовал ни сомнений, ни решимости — ничего. Снова полная, абсолютная пустота и холод там, где должен быть человек.       Привычная мантия снова защищала его от взглядов и света. Видимо, Ал так и не мог решить, избавиться от неё и карт, либо оставить всё, как есть.       Дин покосился на напарников, а потом сделал знак не отдаляться и последовал за Алом.       — Уверен? — тут же хмыкнул экстрасенс, не оборачиваясь. По спине невольно пробежали мурашки. — Дин, тебе не понадобится подтанцовка. Я пока за вас, не забыл? Просто хочу поговорить. И разговор личный. Давно ты начал приглашать на такое зрителей?       Марк с Энди переглянулись.       Звучало так, словно их старались ненавязчиво выпроводить, взяв Дина на «слабо».       Дин на «слабо» брался. Часто. Много. Энди помнил, как Рей манипулировал им, словно собственной тенью, всего лишь правильно подбирая слова, и в результате мелкий задиристый стихийник не только вёл себя примерно, но и даже иногда уходил тренироваться в зал, чего от него обычно можно было добиться разве что силой.       Вот только сейчас Дин тоже казался другим человеком. Потому он и бровью не повёл на очевидный намёк «ты что, испугался простого разговора?» Лишь хмуро заметил, нагоняя экстрасенса:       — Ты ведешь себя агрессивно. Словно взбесился.       — О, то есть, опасаешься, что я тебя покусаю? — В голосе Ала звенела насмешка. В сердце же его не откликалось ничего.       Тишина в эмоциональном эфире.       Ледяная арктическая пустыня.       — Да кто тебя знает, — снова не повёлся на провокацию Дин. — Итак, о чём хотел поговорить?       Ал остановился. Мрачно глянул на Марка с Энди (они дружно сделали вид, что именно в этот момент зрение у них резко «поплыло» и они ничего не заметили), потом пожал плечами и твёрдо сказал:       — Помнишь, ты говорил, что никого не держишь?       Энди насторожился. Если Ал хотел наедине рассказать Дину о каком-то моральном уроде, который испугался новый трудностей и решил сбежать из «Феникса», они с Марком и правда были лишними. Потому что, зная Марка, тот, лишь услышав имя дезертира, пойдёт и сделает ему массаж лица. Или чего угодно, до чего сумеет дотянуться. И будет чудо, если обойдётся без переломов.       А зная Энди, он пойдёт напарника удерживать. Но потом, конечно, в один момент случайно разожмёт руки. Дезертиров он не любил тоже.       Дин нахмурился.       — Продолжай.       И Ал продолжил.       — Ещё ты говорил, что, если мне надоест, ты откроешь мне портал на Землю в любой момент. — Экстрасенс ласково улыбнулся. — Мне надоело.       Триединое недоумение повисло в воздухе, чтобы тяжёлым облаком упасть к ногам и запутаться в гибнущей траве.       — Неужели на этот раз всё было настолько плохо? — нервно хохотнул Марк, и этот вопрос вошёл в напряжённую обстановку, как только что выкованный меч — в холодную воду.       Энди краем глаза посмотрел на Дина и почти увидел, как от того повалил пар. Словно кто-то залил его внутренний огонь той самой водой.       — Всё было ужасно, — не обращая никакого внимания на их реакцию, хмыкнул Ал. — И не только на этот раз. На самом деле всё было плохо ещё с Реем, так что не думай, что это исключительно из-за твоего дерьмового руководства, — он кивнул Дину, и Энди прямо почувствовал, как горячий ветер хлестнул его по лицу. — Хотя не буду спорить, что с ним всё усугубилось. Ненамного. Правда, какая разница, с какой скоростью в пропасть-то лететь?       — Мне казалось, мы это обсуждали, — негромко заметил Дин. Оборотня напугал его бесцветный тон. — Или ты очередную проверку здесь решил устроить?       Вспоминалось, с каким непроницаемым лицом Ал протягивал руку, чтобы забрать кулон у самого Энди. Тогда, глядя на него, оборотень злился, почти готов был ударить по этой руке. Почти верил, что, разозлившись, будет вспоминать о «Фениксе» и особенно об этом экстрасенсе с раздражением, не больше.       Первые пару дней он и правда злился.       На третий не знал, куда себя деть от ощущения неправильности происходящего. Уже тогда Энди прекрасно понимал, чего именно ему не хватало, но ещё наделся, что время вылечит.       На четвёртый и пятый грудь жгло, словно кулон «Громоотвода» всё ещё был там, и теперь нагревался, будто парни подавали бедственный сигнал.       А на седьмой он плюнул, окончательно осознав, что свихнётся, если сию секунду не удостоверится, что с его отрядом всё хорошо. Он был в состоянии невменяемом настолько, что даже готов был молча стерпеть все насмешки Марка, лишь бы его пустили обратно. Марк почему-то не смеялся.       Выяснилось, правда, что Ал всё это спланировал заранее, и Энди его чуть не пристукнул от полноты чувств.       Сейчас экстрасенс смотрел так же, как и в тот раз. Спокойно, чуть отстранённо, словно всё это происходило не с ним. И Энди хотелось бы верить, что это очередная глупая, несвоевременная проверка, тест на доверие, который они уже трижды не прошли.       Но что-то не давало ему покоя.       И тут Ал, отстранённо улыбнувшись, одним движением стянул через голову свой кулон, шагнул вперёд и почти насильно пихнул его опешившему Дину.       — Никаких проверок, — широко и несколько неестественно улыбаясь, пообещал Ал и отступил на шаг. Теперь, когда ни единое яркое пятно не разбивало его похоронно-чёрный образ, он выглядел откровенно неприятно. — И никаких тестов, Энди. Мне это не нужно. Хватит. Я навоевался за твой мир, Дин. Теперь хочу вернуться на Землю: моя жизнь всё-таки там. И за неё тоже нужно воевать.       Дин машинально опустил взгляд на кулон у себя в руках. В эту секунду на Энди дохнуло таким забористым, костеломным отчаянием, что оборотень и сам коротко зарычал, сжимая кулаки. И, кажется, не только он.       — Ты вот сейчас издеваешься или страх потерял? — рявкнул Марк, шагая вперёд.       Энди, все внятные мысли которого только что выразил этот мелкий гадёныш, неожиданно для себя снова вспомнил о сценарии, который он представлял пятью минутами ранее. Что-то о том, что будет чудо, если обойдётся без переломов.       — Сказал человек, который и сам уже бросал всё и всех? — безмятежно переспросил Ал, чтобы тут же уточнить. — Два раза. Фактически, конечно, три, но так и быть. Тот случай, когда я тебя остановил силой, не считаю.       Энди, как ни силился, не мог припомнить, когда это было, и против воли заинтересовался. Вот только ярость Марка, пробирающая до костей, и беспомощная растерянность Дина, неприятной дрожью отдающаяся по коже, намекали, что сейчас не время задавать вопросы.       — Очень внезапное решение, — почти спокойно заметил Энди.       Ал перевёл на него льдистые глаза, похожие на выбитые окна давно заброшенного дома.       — Внезапное? Я изначально не планировал здесь оставаться. Потом хотел помочь Рею, который очень красиво провернул парочку махинаций, чтобы я уж точно остался. А после — думал, что без меня тут не справятся. Мне надоело. — Интонации менялись, эмоции — нет. И это только укрепляло подозрения. Что-то было не так. — Надоело быть самым ответственным. За чужой, опять же, мир. И надоело, что все вокруг постоянно давят на мою жалость, надеясь, что так я никуда не денусь.       Один взгляд, в котором искоркой в ночи сверкнула насмешка, и Дин взорвался. Вспыхнул весь, прыснул во все стороны злобой, и сухая трава задымилась.       — Да когда и кто давил тебе на жалость?!       Ал улыбнулся. Загоревшийся сухостой покрылся тоненькой корочкой почти чёрного льда.       — Ты. Прямо сейчас. Не делай такое лицо, это правда не сработает. — Словно спохватившись, экстрасенс перестал улыбаться и отвёл взгляд. — Я не хочу всё бросать, Дин. Но уже не могу. Устал — думаю, это заметно. — Энди вздохнул про себя. Тенями под глазами Ала можно было накрыть весь лес. И, быть может, пару районов Балентэрда. — У нас не получается. Мы же старались, правда. Даже битвы выигрывали. Поле боя за нами остаётся почти каждый раз. Но получается так, что даже это нас уверенно сталкивает в пропасть. Марк говорил, что не хочет видеть, как нас всех убьют. Я тоже не хочу. И смысла в продолжении разговора не вижу. Открой мне портал, Дин.       Энди не хотел даже прислушиваться к эмоциям Дина. Догадывался, что его попросту утопит, завалит. Обидой или грустью — сложно сказать, но вряд ли он бы это пережил. Поэтому когда на оборотня против его же желания посыпались настороженность и почти предбоевая готовность, Энди, даже подумал, что это его собственное восприятие сбилось.       Но нет. Дин, не сводя взгляда с Ала, положил его кулон в карман и медленно, сухо зааплодировал.       — Почти получилось. — Улыбка экстрасенса медленно трансформировалась из обычной в презрительную. Дин только пожал плечами. — Нет, правда, неплохо вышло. Интонации, манера говорить и двигаться, даже словечки характерные — всё похоже. Но всё-таки ты чуть-чуть недоиграл. В мелочах.       Взгляд у экстрасенса безмятежен, как летнее небо.       Энди хотел бы знать, о чём Ал думал, потому что его эмоциональный фон не поменялся даже сейчас. Что бы экстрасенс ни делал: шутил, подначивал, сыпал оскорблениями или выслушивал от Дина очевидные глупости, он не чувствовал ничего. И Энди не знал, было это последствием драки с Деенором, который вполне мог потоптаться по чужому сознанию, или тут назревало что-то другое.       — И это ещё одна причина, — с показной грустью согласился Ал. — Мне страшно надоело проводить дни в компании психов.       Дин улыбнулся.       — Бедный. Я сочувствую, вот правда.       — Спасибо.       Марк только переводил растерянный взгляд с одного на другого, словно пытаясь проникнуть в высшие смыслы их странного диалога. Энди же только отстранённо надеялся, что во всём этом смысл есть хоть какой-нибудь. Потому что, невзирая на мирные слова и улыбку на пол лица, от него за десяток метров несло странной решимостью. Энди бы даже сказал — агрессией.       В тот момент, когда Ал с Дином в очередной раз обменялись бессмысленными вежливыми улыбками, что-то произошло.       Стихийник коротко и резко ударил воздух открытой ладонью, экстрасенс, шарахнувшись назад, повёл кистями… Разветвлённый электрический разряд разнёс в клочья ледяную защиту.       — Вы оба крышей поехали?! — Чудом уклонившийся от острых осколков Марк и рад был злиться, но удивление оказалось сильнее.       — Он всегда был неуравновешенным, — отрывисто бросил Ал, отступая назад.       На лице — страх.       Внутри — пустота. Полное и абсолютное ничто. Чёрная пропасть.       — Так держишь слово, Дроссвел? — Ал шагнул назад, пошатнулся под очередным ударом. Он подставился самую малость: на щеке остался длинный ожог, чудом не загорелись волосы, но особого вреда всё равно Дин причинить не сумел. В этом виделся чёткий просчёт. Словно Ал хотел показать свою якобы беззащитность и агрессию Дина. Надавить на жалость, да. — Так собирался поступать со всеми, кто захочет уйти?! Просто перебить нас?       — Тебе я никакого слова не давал! — зарычал в ответ Дроссвел. Пламя окутало его, поднялось от ступней к волосам. Свилось вокруг стихийника ореолом жара и мощи — Марк с Энди шарахнулись в разные стороны. Ал как будто в страхе отступил назад. — Кто ты, во имя Силы, такой?       — До сих пор ты меня Алом называл, — огрызнулся… Энди не знал, как его назвать.       Внешность и сила Ала были если и скопированы, то идеально. Запах и голос тоже были знакомы вплоть до последней нотки и тональности. Вот только в манере поведения этого подменыша всё явственнее виделась игра. Да и Ал, их Ал, никогда бы не начал говорить вот так, стараясь оскорбить, унизить и подставить каждым словом. Если такое даже и жило в нём, то разве что в летаргическом сне. Этот землянин подавлял все тёмные проявления собственной силы с поразительным упорством. Так, как сейчас, он бы не стал вести себя. Никогда.       Энди не знал, что случилось, но понимал: тот, кто стоял сейчас перед ними, Алом был разве что физически. Клон? Заклятье контроля? Потеря памяти и внушение ложных заклинаний? Слишком реалистичная иллюзия? Талантливый маг тела с даром смены внешности? А какая разница? Их пытались обмануть, и Дин с Энди это понимали.       — Ну вполне доступно ведь вопрос прозвучал, — хмыкнул Марк, который буквально секунду назад скользнул за спину… «Алу». Запястья энергетика тонули в готовых боевых заклинаниях. — Что ты у нас за тварь?       Марк почувствовал тоже.       Они все уловили обман. Кто-то — моментально, на подсознательном уровне, кто-то — с задержкой, но не смертельной, почти смехотворной. Наверное, о таком командном взаимодействии и мечтал когда-то Рей.       — Знаете, парни, учитывая, что один из вас превращается в огромного волка, второй — в огромного голубя, а третий — по жизни огромный нахал, насчёт твари я бы поспорил, — вздохнул Ал, не двигаясь. Теперь он в упор смотрел на заклятья Марка, и синие отсветы заливали его лицо мертвенной бледностью. — Я не собираюсь с вами… Вы подраться решили? Кажется, надо было умыкнуть амулетик и улететь на Землю, не прощаясь. Меньше проблем бы было.       Дин прищурился:       — Не уверен, что ты именно на Землю хочешь.       — С ума сошёл? Я прошу отправить меня туда вот уже пятнадцать минут, Дроссвел.       О том, что говорить можно одно, а мысленно приказывать — совсем другое, тут все прекрасно знали. И о том, что «вернуться на Землю» можно с разными целями — и оставаться там совсем не обязательно.       А ещё громоотводчики знали, насколько удобно отвлечь соперника разговорами.       К несчастью, Ал тоже это знал. И когда Марк уже собирался захлопнуть плетение энергетической ловушки, экстрасенс круто развернулся к нему и хлестнул воздух руками. Энди с Дином отшатнулись — круглый барьер из ледяных пиков закрыл Ала, то ли защищая от заклятий, то ли отгоняя лишних. Толстый слой чёрного льда не давал увидеть, что происходило внутри купола. Зато слух и обоняние сработали прекрасно.       Энди услышал насмешливое: «Зря решил со мной играть, Маркуша». Потом — такой звук, словно кто-то поскользнулся и упал. Сочный влажный запах смявшейся травы пощекотал ноздри. В ту же секунду Дин, который бездействовать ну никак не собирался, обрушил на ледяной купол солидный противовес.       Огненные стрелы разбивались о черноту. Лёд хрустел, проминался, таял и растекался лужицами. Влага заливала землю, превращая её в липкую грязь. Она противно хлюпнула, когда Энди рванулся вперёд, и тут же снова смёрзлась, намертво схватывая ноги.       Марк, не глядя, швырнул туда же заклятье. Синяя вспышка, осколки битого льда больно резанули ноги. Ал снова повёл рукой, и уже они взмыли вверх, удлиняясь, множась, отгоняя их холодной пургой. И в этот момент Энди впервые заметил, что глаза у Ала были пронзительно-голубыми, зимними, словно изморозь покрыла и их тоже.       — Я спрошу в последний раз. — В ладони Дина вспухла шаровая молния. Вокруг пальцев плясали золотые искры дуговых разрядов. — Ты кто такой? Чего на самом деле добиваешься?       Ал оскалился.       — Злой дух. Стараюсь вызвать у тебя когнитивный диссонанс умными словами.       — Что?..       — О, получилось.       Дин поджал губы и запустил в него своим разрядом. Остро запахло силой и электричеством. Ал знакомо до последнего жеста ушёл в сторону.       — По-хорошему не хотите, значит.       — По-хорошему?! — Казалось, Марк готов был взорваться. Это определённо была бы самая глупая его смерть. — Ты как бы один, а нас трое. И каждый из нас терпеть не может, когда его водят за нос.       Наверное, это почудилось. На мгновение, всего на одно, от Ала словно бы потянуло лёгкой задумчивостью — а потом его эмоциональный фон снова сгладился. Стал нейтральным, как у мертвеца.       — Предлагаешь уравновесить шансы? — Ал не двигал руками и взглядом себя не выдал. Просто с неожиданной скоростью кинулся вперёд, Марк в очередной раз поскользнулся на льду. Дин швырнул было наперерез заклятье, но ледяной купол вырос, как из-под земли. Рванувшегося Энди осыпало кривыми осколками. — Я согласен.       А потом был хруст.       Короткий, но очень знакомый. Для чуткого слуха Энди он прозвучал, как выстрел. Оборотень его не смог бы спутать ни с чем. Даже во сне. Слишком уж характерно ломались человеческие кости.       Марк упал. Ал, который с неожиданной сноровкой буквально одним движением свернул ему шею, отпрыгнул и снова скрылся за защитой.       Огненное заклятье в ладони Дина погасло. Как будто впервые за семнадцать лет Дроссвел не нашёл в себе сил, чтобы удержать его.       — Что ты творишь?! — выдохнул Дин, отступая назад.       Энди знал, что существо перед ними Алом не было. Помнил. Но, наверное, внутренне не принимал. Потому что и сам глядел на него с ужасом и непониманием, как на предателя. Как на первого, кто настолько открыто вышел против «Феникса», что позволил себе убивать товарищей.       — Воскреснет, — безразлично отозвался этот двойник и с заметной задержкой пожал плечами. Он слегка дёрнулся, пошатнулся, вскинул руку ко лбу, словно силясь удержаться в реальности, но упрямо закончил. — А вы — нет. Так что я бы не советовал и дальше мне меша…       Дин сжал кулаки, и со всех сторон раздался грохот. Ножки садовых скамеечек расплавились, чтобы стальными лентами взмыть в воздух и оплести Ала плотным коконом. Будь это кто-нибудь другой, его бы раздавило ко всем чертям.       Хотя Ал и вёл себя так, словно что-то мешало его, стискивало рёбра до хрипа. Он не пытался уйти, когда Дин сковывал его, хотя до этого выказывал чудеса нечеловечески быстрой реакции. Только стоял, хрипло выдыхая через рот и царапая кожу вокруг левого глаза, словно в нём был корень всех проблем экстрасенса. Казалось, ещё мгновение, и он ногтями бы вырвал самому себе глаз или проткнул ногтями склеру, и только спешно созданные Дином кандалы помешали Алу частично ослепнуть.       — Что это с ним? — напряжённо бросил Марк, потирая шею.       Энди помог ему подняться, очень стараясь делать вид, будто ничего не произошло, и он лично не слышал, как хрустели ломаемые шейные позвонки. Странности Марка, пусть и жуткие, всё-таки были объяснимы. А вот Ал…       — Хотел бы я знать, — едва слышно отозвался Дин. Грудь его высоко вздымалась, в глазах царило непонимание, но пальцы не дрожали. — Я чувствую, что ему больно, но не понимаю… Не понимаю, отчего. И ещё ощущение знакомое, будто рвёшься через паутину.       — Паутину?       — Заклятья контроля, — пояснил Марк, подбирая улетевшие в грязь ножи. — Они по ощущениям такие же гадкие и липкие. Отрываешь от лица, а они на руках остаются.       Ал в очередной раз хрипло выдохнул, как будто вынырнув из воды на мгновение, чтобы глотнуть воздуха и снова уйти на глубину. По разодранной левой стороне лица стекали кровь и пот.       Энди невольно улыбнулся. Контроль? С контролем Ал мог справиться. Второго такого же сильного подчинителя поди поищи.       — Думаю, с контролем он сам разберётся. — Как видно, стихийник думал о том же, что и Энди. — Что будем мы делать? Его нельзя в поместье! Он на людей бросается!       — И на животных, — согласно вякнул Марк.       Энди агрессивно оскалился в ответ. Но тут, словно отвечая на безрадостные мысли, Ал едва заметно поморщился, силясь открыть глаза. И — Энди даже принюхался от неожиданности, — теперь от экстрасенса распространялись едва заметные волны напряжения и страха.       Вполне человеческие эмоции, в отличие от всего, что было до этого.       — Отпусти его.       Воевать со своими было отвратительно. Понимание, что человека, против которого ты сотню раз выходил в спарринге, кто вечно стоял за спиной, охраняя от шальных заклятий, может быть придётся и убить, чтобы не умереть самому, сбивало хуже дезориентирующих заклятий. Дин разжал кулаки, даже не успев задуматься. Ал не успел даже начать заваливаться на спину: его моментально придержали.       — Цел? — хмуро бросил Дин, протягивая ему руку. — Что, во имя Силы, с тобой творится?       Ал моргнул, словно сосредотачиваясь, и медленно поднял голову.       Ещё до того, как Энди заметил нехорошее выражение на его лице, он уже отпихнул Дроссвела в сторону, и ледяной шип только чуть резанул по его руке.       — Ты что, издеваешься?! — яростно рявкнул Марк с другой стороны. Полыхнуло синим, но до того, как заклятья рухнули на Ала, экстрасенс едва заметно пошевелил пальцами. Совсем чуть-чуть, словно тело не слушалось его. Но этого хватило.       На этот раз длинный ледяной шип ударил Марка под подбородок. Вряд ли энергетик вообще успел понять, что произошло.       Никто не успел. Только рефлексы Дина сработали так, как нужно. Ещё до того, как экстрасенс взвился на ноги, его шарахнуло электрическим разрядом. И вот на сей раз Ал и правда отрубился. Правда, Энди не знал, насколько это было необходимо: Дин потому так легко ударил его, что экстрасенс слегка шатался. Ещё до падения Энди видел его судорожно стиснутые зубы и лёгкое удивление во взгляде. Как будто приступ острой боли обрушился на Ала ещё до того, как его поразило электричество.       — Так, — отряхивая руки, нервно пробормотал Дин. — Так. Кажется, в поместье его затащить всё же придётся.

***

      И они затащили. Ну то есть как: скрутили всем, чем можно было, покрепче, и перекинули напрямую в комнату Дина через портал ворчащего энергетика. Они сделали это сразу, как поняли, что, каким бы ни был контроль на Але, снять его быстро точно не получалось.       А задерживаться было нельзя. Потому что в их ситуации любое промедление означало появление зрителей. Люди любопытны. Заметив что-то непривычное, они принимались наблюдать, чаще — скрыто. А любое наблюдение за ними могло рано или поздно вызвать вопросы. Что-то вроде: «А какого же чёрта ваш экстрасенс так психует, что сворачивает Марку шею шестой раз за пятнадцать минут?» Энергетика, естественно, ещё немного волновали вопросы в духе: «И почему, собственно, этот самый Марк каждый раз после этого поднимается и начинает материться?» Причём ответ «потому что невоспитанный» никого бы особо не провёл. Марк имел все поводы беспокоиться о сохранности тайны своего бессмертия.       Ну, насколько он вообще был способен беспокоиться в таком состоянии. Энди никто об этом не просил (оборотень усмехнулся про себя: Марк бы скорее развалился, чем обратился с такой просьбой), но он энергетика постоянно страховал, потому что после шестой смерти стоял на ногах он уже нетвёрдо и на реальность почти не реагировал.       Но даже при этом он оставался куда эмоциональнее, чем то «просыпающийся», то вновь уходящий в себя Ал. Его насмешливая отчуждённость, полная изоляция от эмоций не на шутку пугали Энди. Он словно бы вживую видел, как сбывались самые худшие его опасения, и осознавал, что так и не сумел помочь.       Каждый раз при таком «провале» они надеялись, что этот раз был последним, что теперь-то Ал окажется сильнее той сущности, что на сей раз к ним вынырнет он.       Каждый раз они ошибались.       Хотя и определять ложь было тяжело. Сначала они не справлялись вообще. Их критерии оценки были неверными, методы легко читались не-Алом. Марк не мог верить своим глазам, ведь на силовом уровне в Але не было никаких изменений, Энди — эмпатии, ведь он легко обманывал восприятие, а на Дина просто больно было смотреть.       Так опытным путём громоотводчики выяснили, что простая комбинация «стукнуть по голове, чтобы мозги встали на место, и радоваться» не работала. Грубо говоря, инициатором «неудачного эксперимента номер один» стал Марк, они же с Дином попросту не успели ему помешать. Злющий энергетик Ала треснул, тот обмяк… А через какое-то время стал задыхаться. Энди не знал, что случилось и что ему повредили, но быстро понял, что ослаблять на экстрасенсе магические и обычные путы было идиотским решением. Осознал сразу после того, как Марку свернули шею, ага.       «Неудачный эксперимент номер два» прошёл под эгидой Дина. Тут и выяснилось, что, кто бы ни завладел телом Ала, освоился он великолепно. Эта сущность без труда давала ответы на провокационные вопросы, знала содержание всех, даже самых личных, бесед Ала и Дина, в деталях могла припомнить большинство жестоких розыгрышей Марка и даже оказалась в силах решить в уме какое-то сложное уравнение. Это была важная информация, сразу показавшая, что по методе «скажи мне то, что мог знать только Ал», они своего напарника не отличат. Энди и рад был бы считать этот эксперимент хоть сколько-нибудь удачным. Вот только в конце, воспользовавшись их замешательством, Ал внезапно взял его под контроль. Очнулся Энди от громогласной тирады Марка, которому (ага, очень смешно) шею свернули в восьмой раз. По мнению оборотня, знание о том, что неизвестный захватчик ещё и всеми силами экстрасенса пользовался, того не стоило.       Сразу после этого Алу завязали глаза.       Иногда он пытался убедить их в своей адекватности. Он проходил все проверки, его сердцебиение не сбивалось при вранье, он не задумывался, клянясь Дину, что ему не хотелось причинять им вреда. Один раз Дроссвел ему поверил. Энди, честное слово, его не винил. Его собственные инстинкты тоже громко и уверенно кричали, что перед ними был их Ал. И иногда игнорировать их голос было необычайно сложно. У них не было ни единого признака, по которому можно было вычислить настоящего Ала — оставалось полагаться разве что на интуицию, на внутреннее чутьё. У Дина оно практически не работало, и именно стихийник упорно продолжал раз за разом покупаться на актёрскую игру Ала. Сразу после этого Марк, потирая шею, поставил ультиматум: тот, кто ещё хоть раз развяжет Ала, будет вынужден ходить с ножом в глазнице.       И Ала больше не развязывали, как бы он ни просил.       Иногда он вообще отказывался с ними говорить. На вопросы не отвечал, сам ничего не спрашивал, только тревожно поводил головой с завязанными глазами и лишь изредка с прорывающимся отчаянием интересовался:       — Да вы с ума сошли? Что творите?       В первый раз, увидев это, они с Дином почти купились. Но Марк (он с некоторых пор держался и от них, и от Ала подальше, а потому сидел в углу комнаты) подкинул нож и мрачно поинтересовался:       — Вы же не собираетесь снова потоптаться по тем же граблям?       Они не освободили Ала. Как выяснилось — этим они хоть раз для разнообразия спасли Марку его странную жизнь.       Иногда экстрасенс давил на жалость.       — Хватит, парни. Дин. — И пусть Энди мнил себя хладнокровным, надтреснутый мёртвый голос их экстрасенса выбивал его из колеи. А на Дроссвела, опять же, было страшно смотреть. — Вы ведь все чувствуете, что мне больно.       Они чувствовали. Энди с Дином — точно.       Боль была единственным, чему оставалось верить. Насыщенно-чёрная, с редкими красными сполохами припадков, она была с Алом постоянно и чуялась почти как собственная. Не важно, проваливался ли Ал в очередной свой странный обморок или выныривал из него, снова ли вокруг него не ощущалось ни единой эмоции или, наоборот, они так и парили, забивая восприятие — боль оставалась. Энди хотелось верить, что это было намёком на то, что Ал, настоящий Ал, всё-таки боролся. Даже если других намёков на эту борьбу не было.       Боль Ала была физическим состоянием — именно поэтому он, как маг разума, не мог её контролировать. А ещё — именно поэтому она порядком волновала Энди. Мало ли, симптомом чего она была? Да ещё и обмороки эти! Они тоже не были не наигранными ни на каплю. Ал то отрубался из-за внезапного силового толчка, природы которого не понимал даже Марк, то его просто утягивало куда-то в черноту неожиданно, кажется, для него самого.       Это происходило со спецэффектами — не всегда, но довольно часто. Громоотводчики уже привыкли к чёрным вспышкам и неконтролируемым проявлениям эманации, что заливали комнату мраком, происходящим примерно по разу в час. Они научились не верить этим обманчивым проявлениям магии почти сразу.       Порой, не так уж и часто, кстати, Ал приходил в себя после такого обморока по понятным причинам слабым, но при памяти. Всё начиналось сначала: извинения за «доставленные неудобства» (Марк в ответ издевательски ржал), жалобы на затёкшие руки, сотни и тысячи способов доказать, что «уж он-то настоящий». Это было форменным, изощрённым издевательством, которое раз за разом пресекал энергетик.       Иногда же, «просыпаясь», Ал жаловался на провалы в памяти и слегка неуверенно пытался разобраться в происходящем. Порой память «возвращалась» к нему в процессе. Иногда — нет, но в курс дела Ал всё равно входил. В такие моменты Энди чувствовал его испуг, настоящий, чуть горчащий на языке — та самая эмоция жертвы, которую на его памяти никто не мог подделать. Настоящим было и чувство вины, что сквозняком пробивалось в путаные и сбивчивые извинения экстрасенса, что в такие моменты даже не пытался выпутаться из своей ловушки.       В первый раз этим шоу обманулся Энди. В чувство его привёл чувствительный удар по пальцам рукоятью ножа.       — Руки, — рыкнул на него тогда Марк. — Хочешь, чтобы по твоей милости мне опять шейные позвонки приходилось восстанавливать? Да иди ты нафиг! Вы оба!       Ал слушал их внимательно. Всегда слушал. Чаще всего он не вмешивался в разговор, наверное, стремясь показать послушание, смирение и свою полную безопасность. Вот только ему уже никто не верил. Точнее, они пытались.       На третьем часу даже у Энди начали сдавать нервы. Из-за мешанины таких разнообразных сильных эмоций, что следовала прямо за боем, у него слегка кружилась голова. И да, Ала было жалко. По-человечески жалко, как называл это чувство Рей, описывая его как: «осознание, что ни одно живое существо не должно испытывать такое». Жалко было и по-волчьи, как называл сам Энди противоположную сторону этого чувства, когда «на всё живое плевать, а вот своих в обиду давать нельзя». От чего-то такого мучился и Дин. Друзья, семья — все близкие люди были его большим слабым местом. Даже травмированная рука не так мешала Дроссвелу в бою. По крайней мере, с ней он научился управляться: берёг от ударов, никогда с её помощью не сплетал заклинания. Да ещё и зачастую провоцировал Молний бить именно по больной руке, чтобы провернуть какой-нибудь полубезумный манёвр и ответить. С привязанностью к людям так сделать не получалось. Дин был, как и Энди, из тех магов, что всегда кидались в гущу боя, чтобы атаковали их, а не друзей; кто постоянно принимал удар на себя и искренне радовался этому. Кто мог сдаться, даже если драка была фактически выиграна, если кто-то из напарников попадал в ловушку. Им обоим хотелось верить Алу.       От Марка они тоже получали примерно поровну.       Энергетику было проще. Он не верил вообще никому. А уж нездоровый цинизм, приправленный порядочной долей прагматизма, позволяли ему сохранять голову трезвой в ситуациях, когда и Энди, и Дин готовы были опустить руки.       — В следующий раз остриём ударю, паиньки вы мои нездорово-добросердечные, — ворчал Марк, глядя, как Энди потирал руку. — И это вы ещё легко отделаетесь. Потому что я не сомневаюсь: вот оно нас порешает всех, если вы ещё раз его выпустите.       «Вот оно» чуть приподняло голову. Ещё три часа назад Дин не придумал ничего лучше, как присобачить ему в качестве повязки на глаза ленту, что удерживала в собранном состоянии шторы. С ярко-алой полосой поперёк лица, из-под которой выглядывала струйка засохшей крови, Ал выглядел диковато. Тем не менее плотная, толстая ткань прекрасно со своими обязанностями справлялась. Энди знал, что прямо сейчас их экстрасенс был абсолютно слеп.       И, тем не менее, он не мог объяснить странное ощущение, подсказывавшее ему: Ал видел их всех. Его внимательный взгляд каким-то немыслимым, необъяснимым образом пробивался сквозь ткань и теперь сверлил злющего энергетика.       Ал вздохнул.       — Вообще-то я как не хотел, так и не хочу никому причинять вреда.       — О. — Марк оскалился, отпихнул с дороги подскочившего Дина и наклонился над экстрасенсом. — Снова будешь дичь втирать, или всё-таки скажешь что-нибудь новенькое? Может, хоть представишься?       — Ал.       Дин тяжело вздохнул.       — Да сколько можно?       — Ясно, опять дичь. — Марк раздосадовано хлопнул себя по коленям и распрямился. — Обратись, когда вспомнишь какую-нибудь другую песенку. Эта приелась.       Он пошёл обратно на своё место.       Ал рванулся. Так, что, не будь на нём полсотни чар, Энди бы побеспокоился, что он вырвется.       — Послушай меня! — Марк обернулся. — Тебе не кажется, что как минимум несправедливо говорить так, словно я всё это начал? Вы сами спровоцировали драку, сами вынудили меня защищаться, а сейчас ведёте себя так, будто я половину «Феникса» перерезал!       Эмоциональный фон энергетика так и дрогнул, но Энди не пошевелился. В отличие от них двоих, Марк бы Ала точно не отпустил. Мог, правда, сделать другое.       — Осторожнее. Тело всё-таки Ала, — устало напомнил оборотень.       — Я не собираюсь его бить, — оскалился в ответ Марк, а затем снова повернулся к неподвижному экстрасенсу. — Несправедливо? Тебе напомнить, сколько раз я умер по твоей милости?       — Одиннадцать, — невозмутимо отозвался Ал. — Я тоже считал. И каждый раз провоцировали вы.       — Вот как?       — Именно. Я всего лишь попросил вас открыть портал до Земли.       — Зачем?       Брови Ала взмыли над красной полосой ленты. Сейчас в эмоциональном эфире вновь был период тишины. Энди не чуял ни намёка на эмоцию, но подсознательно догадывался: то, что им показывали сейчас, считалось удивлением.       — Ты спрашиваешь, зачем мне возвращаться в мой родной мир?       — Я спрашиваю, зачем тебе в родной мир Ала, — в том же издевательски-покровительственном тоне поправил Марк.       Они топтались на одном месте. А звериная натура Энди всегда уверенно говорила: так делать нельзя. Нельзя ходить одними и теми же тропами: на них могли поставить капкан. Нельзя задерживаться в местах, в которых не уверен: всегда могли найтись те, кто разбирался лучше. Нельзя, нельзя, нельзя — но они делали это. Потому что больше дорог не было. Вот и приходилось шествовать по собственным следам и надеяться, что отдача будет… Скажем так, посильной, а не такой, что размажет их по этой самой тропе.       Ал тонко улыбнулся.       — Что за бред? Я бы ещё понял, если бы вы хоть обвинения адекватные выдвигали. Но вы, похоже, считаете, что кто-то захватил моё тело, просто чтобы… Что? Сдать за меня ЕГЭ? Вы нормальные вообще?       — ЕГЭ — это какое-то земное ругательство?       — Да! — разом огрызнулись Ал с Марком.       Энергетик раздражался искренне. Экстрасенс всё ещё оставался невозмутимым, как море в штиль, как лес при полном отсутствии ветра.       — Твои версии? — снова улыбнулся Ал.       — Да их миллион. Первая — ты как экстрасенс дико мешаешь Деенору, и если ты внезапно ни с того ни с сего исчезнешь из этого мира, он будет дико счастлив. Вторая — Молниям нужен постоянный агент на Земле, который, не привлекая внимания, сможет отлавливать и переправлять на Минон молодых магов. Это тело стало бы твоим пропуском. Третья — шантаж, направленный как раз на Ала. Всё-таки в таком виде ты легко доберёшься до его семьи… И это только то, что пришло мне в голове в первую секунду.       — Да, заметно, что ты особо не напрягался, чтобы подумать, — фыркнул Ал и снова — в который уже раз? — повозил руками, словно проверяя надёжность пут.       Может, им и повезло, что Марк был с замашками параноика? Да и у Дина определённые склонности к этому имелись. Эти двое как-то негласно решили, что просто запечатать силу и навестить на Ала парочку стоп-чар было слишком просто. Дин ещё на улице надёжно зафиксировал его с помощью пары металлических труб. В прошлом они были теми штырями, которые экстрасенс использовал как оружие. И, судя по эмоциональному фону, Ала не особо обрадовала возможность познакомиться с ними ещё ближе. У Ала не было ни шанса как-то ослабить импровизированные «верёвки», но он всё равно пытался.       Энди всегда пугало его упорство в самых странных вопросах.       — Я просто хочу домой, — наконец выдохнул Ал и отвернулся, словно утомившись от этого разговора. Но Марк продолжал настаивать — ещё один безбашенный и упёртый. Ещё один человечек с Земли. Энди видел в этом странную закономерность.       — Почему?       Горестный вздох Ала снова никак не был окрашен. Он просто был. Оборотня подобные попытки сотрясать воздух всегда напрягали. Слова, не подкреплённые эмоциями, чаще всего были лживы или бессмысленны. В данном случае им, конечно, врали. Уже который час подряд.       — Не хочется глупо и бесполезно умереть, — наконец проворчал Ал, снова откидываясь на спинку стула. Вообще изначально Дин с Энди предлагали кресло, но Марк на них шипел, что это «не аутентично». Оба побоялись уточнять и просто смирились, тем более что и сам Ал сказал: «Забейте, вы всё равно его не переспорите». — Вы же, парни, неадекватные. На просьбу открыть портал вот таким вот образом отреагировали. Любую вылазку превращаете непойми во что. Вечно рискуете там, где не надо. Сами не понимаете, что творите. Кстати, кто-нибудь объяснит мне, нет, почему мы раньше способности Меллы не использовали? Ведь если под поместьем подземное озеро, а она, оказывается, хороша в использовании скрытых вод, то чего мы попросту не затопили Молний, скажем, пару недель назад?       Дин тяжело вздохнул.       — Опасались, что она и землю под поместьем обрушит тоже. Мелла — целительница, у неё проблемы с контролем боевых заклинаний. И характер… Её могло что-то отвлечь, она бы психанула, и тогда точно…       — О, не продолжай, — издевательски протянул Ал и скрестил руки на груди. — Про это мы в курсе, тут же каждый второй — неуравновешенный! И за что, интересно, всех этих потенциальных психотиков взяли в «Феникс»? И не говори мне, что всех понабрали за талант! Я тоже Рея знал. Со мной не сработает.       Дин как-то смущённо кашлянул, и Энди внезапно захотелось, чтобы он не отвечал. Этому существу нельзя было давать поводы для насмешек, слишком уж больно кусался в ответ. Но Дроссвел всё-таки ответил, морщась, как от зубной боли:       — Ну, Мелла вроде как при знакомстве ему вломила…       Энди тяжело вздохнул и в который раз подумал, что этот день будет очень долгим. Ал же хохотал так, что стул мог в любой момент перевернуться.       — Какой великолепный критерий для отбора! — искренне радовался экстрасенс. — Вы сами видите? Видите? Каждый первый вокруг — псих, который вообще непонятно что здесь забыл! И вы ещё спрашиваете, почему я хочу в мир поадекватнее? Честное слово, парни, лучше бы интересовались, почему я не просился туда раньше.       Он в очередной раз поморщился и нервно дёрнул плечами, выдавая явный дискомфорт. За три-то часа громоотводчики уяснили, о чём сигнализировало такое поведение. Силы Ала истощались. Скоро он вновь должен был провалиться в небытие.       И всё должно было начаться сначала. Очередной раунд лжи и великолепной актёрской игры, заверения в собственной безопасности, просьбы, просьбы, вечные просьбы отпустить — то ли с этого стула, то ли с этой планеты.       Энди бы соврал, если бы сказал, что у него самого шарики за ролики не заходили от этого.       — Ты не просился раньше, потому что раньше тебя в этом теле не было, — огрызнулся Марк и всё-таки отошёл от него. Терпение энергетика было небезгранично. И он правда мог Алу врезать. Приходилось сдерживать себя хотя бы расстоянием. — Уступил бы ему место. Или неочевидно, что тебе здесь не верят — и не поверят?       Ал скрипнул зубами, переживая приступ острой боли, а затем хрипло поинтересовался:       — Сказал бы хоть, чего именно вы так старательно ожидаете? Только не продолжайте задвигать про изгнание демона, а. Уже не смешно.       — Мы ожидаем возвращения нашего адекватного напарника, — отрезал Марк, падая в кресло в углу комнаты.       Энди невольно подумал, на сколько это могло растянуться. Все прогнозы, даже самые пессимистичные, давно полетели к чертям. Каким бы талантливым Ал ни был подчинителем, он явно не справлялся.       Что им нужно было сделать? Показать его Мелле? Запереть? Дин и так уже нервно шутил про дежавю. Только сейчас у них не было ни одного мага разума, что был способен помочь Алу. А сидеть и надеяться непонятно на что становилось невыносимо.       Уже явно «проваливаясь» в небытие, Ал бледно улыбнулся и успел прошептать:       — Тогда я бы на вашем месте не ждал.

***

      Пульсация в висках. Ярко-красная, кровавая. Цвета пятен, что плыли перед глазами в минуты особой слабости. Она была первым, что ждало Ала на выходе из небытия, и оказалась такой сильной, что чуть было не отправила его обратно.       Остальное навалилось позже, но так неожиданно и таким обширным скопом, что на время дезориентировало. Боль в затёкшем теле, терпимая, почти незаметная, если не шевелиться, и почти невыносимая, если двинуть хоть пальцем. Ну, попытаться: пальцы онемели порядочно. Сильная жажда, как будто он сдавал три километра. Усталость и голод — это было привычно и абсолютно предсказуемо, он всё же слишком много колдовал сегодня. А вот абсолютная, кромешная темнота перед глазами слегка смущала.       Ал был абсолютно уверен, что побуянил он знатно, так что очнуться связанным было вполне ожидаемо. Другой вопрос — что надо было натворить, чтобы ему глаза завязали?       «Отлично, здорово, мы влипли, — мелькнула и исчезла тревожная мысль. Сменилась панической, заставившей дёрнуться. — Так, плохие новости: я уже думаю «мы». Что он успел понатворить?!»       И не поймёшь даже, один он был, или за ним всё ещё наблюдали. Был только один способ проверить, потому Ал поднял тяжёлую, будто свинцом налитую, голову и спросил:       — Что произошло?       — Да ладно, снова? — устало проворчал мрак голосом Дина откуда-то справа. Ал торопливо повернул голову. От боли чуть не отрубился.       — Кажется, ему никогда не надоест, — не менее измученно поддержал его такой же невидимый Энди.       — Может, вернёмся к плану «вернуть мозги на место через удар»? — Голос Марка раздавался совсем с другой стороны, и Алу пришлось крутить головой, отслеживая местоположение каждого громоотводчика. Это не особенно помогало, он всё равно никого не видел. Но в движении он хотя бы начинал чувствовать своё тело.       — Мы ведь уже поняли, что это не работает.       — С ним ничего не работает. А этот план был хотя бы приятным в реализации.       Ал мрачно подумал о том, что Марк действительно никогда не отказывал себе в удовольствии треснуть кого-нибудь, кто не мог дать отпор. Что, интересно, он успел натворить?       — Что. Произошло? — медленнее, с паузой произнёс экстрасенс, снова привлекая внимание.       — А вот скажи мне, почему ты всегда играешь в частичную амнезию? — Усталая насмешка в голосе Марка неприятно резанула. — Почему не в полную? Ну, в духе: «Где я? Что происходит? Кто вы такие? Что вам нужно? Вы похитили меня и теперь хотите потребовать выкуп?!» Было бы забавнее. То есть не подумай, твой театр одного актёра и так выглядит смешно, но репертуар уже приелся. Может, хоть раз прикола ради скажешь что-нибудь совсем новое? Ты думай, думай, мы подождём.       Ал решительно отказывался о чём-то думать и что-то говорить в таком состоянии. Дико хотелось что-нибудь выпить. Нет, когда Марк брал слово и начинал разглагольствовать, выпить хотелось всегда, причём что-нибудь с приличным градусом и не чокаясь. Сейчас проблема была скорее в ужасающей сухости во рту.       — М. А можно воды?       Тишина воцарилась такая, словно весь мир под эту самую воду провалился. Ал даже испугался, не подвёл ли его слух. Затем с той стороны, где, предположительно, находились Дин и Энди, что-то зашуршало. Словно они переглянулись.       — Кхм. Ладно, удивил, — напряжённо откашлялся Марк.       Стало дурно. Не от обезвоживания, а от неприятного осознания: они все ждали подвоха. Даже от такой просьбы. Как будто до этого Ал уже утопил кого-нибудь в луже воды. Или заморозил капельки росы и выколол кому-то глаза. Или… Что там вообще можно было придумать, чтобы парни так вздрагивали от простой просьбы?       — Нельзя так нельзя, — нервно улыбнулся он.       — Нет, погоди.       На этот раз шуршания не последовало. Марк беззвучно поднялся и прошёл мимо. Ал был уверен, что в то мгновение, когда энергетик оказался рядом, он уловил стойкий запах крови.       Не то чтобы Ален мог похвастаться отличным обонянием. Но Минон за столько-то времени научил его засекать запах крови на раз-два-три. Это был чёткий сигнал об опасности, команда: «Внимание!», ничего удивительного, что этот неприятный душок так въелся в подсознание.       Звук закрывающейся двери.       Ал тяжело вздохнул и перевёл взгляд, предположительно, на Дина.       — Так что я натворил?       — Снова попросишь перечислять все твои подвиги?       В голосе Дроссвела чудилась усмешка. Нет, так не пойдёт.       — Я…       — Ничего не помнишь? Не отвечал за себя? Не собирался никому причинять вреда? Рук не чувствуешь? — Варианты ответа так и посыпались, Ал даже невольно вжал голову в плечи, словно опасаясь, что они оставят синяки. Но больше всего ему не понравились интонации побратима. Даже не столько раздражённые, сколько откровенно обвинительные. Как будто Дин пережил — и до сих пор переживал сильный стресс по его вине и уже не знал, на кого бы сорваться. — Как будто ты не знаешь, сколько раз мы уже это слышали! О, прости, ты же ничего не помнишь! Хм, стой. Это твоё «я» — намёк на «я настоящий»? И не старайся, приятель. Сам слышал, Марк обещал сломать тебе челюсть, если ты ещё раз это заявишь. И теперь даже у меня уже нет настроения его держать.       — Я подержу, — хмуро пообещал оборотень, и Ал мысленно застонал про себя.       Он прекрасно знал свою команду, спасибо большое. И он отлично знал, что с такой интонацией Энди говорил только когда подразумевал: «Да, я подержу Марка (тут уж вариантов не было, речь его так или иначе касалась энергетика), чтобы он не наделал глупостей, но я ничего не обещаю! Этот поганец такой юркий…» Не то чтобы Ал так уж боялся за свою челюсть — прямо скажем, в глубине души он считал, что заслужил, — но то, что он довёл напарников до такого, угнетало препорядочно.       — Так что там с «я»? — иронично переспросил Дин. Голос приблизился. — Мне безумно интересно, что на этот раз. Ну?       Было неприятно. Ощущать, что ты под подозрением — неприятно. Понимать, что ты одновременно как бы не виноват, и в то же время очень, очень виновен — неприятно. То была одна из тех ситуаций, которые так не любил Ал и в которых сильнее всего проявлялась его интровертная натура. На него давили — он не защищался. Вообще. Даже желания не возникало. Он ведь и правда был виноват.       — Нет. — Ал помотал головой. — Ничего.       Дверь снова хлопнула, и Ал мысленно тяжело вздохнул. Если Дин настолько вымотался и разозлился, что готов был рычать на него, то страшно подумать было, чего ждать от энергетика, который вообще без царя в голове. Ал только смел надеяться, что его хотя бы не обольют водой. И без того озноб бил.       — Уверен? — Голос Энди звучал глухо. Оборотень явно подобрался. Честное слово, как будто Марк собирался зайти в клетку к зверю.       — А что, он буянит?       — Пока нет. Но кто его знает. Мало ли, что придумает. Снова.       На пару секунд повисла тишина, как будто энергетик всерьёз задумался. Ал, который и не сомневался, что что-то пойдёт не так, не особо расстроился, погружаясь в апатию. А потом в губы ткнулся край стакана.       — Я рискну, — странным тоном сообщил Марк.       Ал честно не знал, что можно было натворить, чтобы его опасались до такой степени. И он вовсе не горел желанием разбираться. Просто сделал глоток и мысленно возрадовался авантюрности маркушиной натуры. Вряд ли кто-нибудь другой здесь бы тоже предпочёл так «рискнуть».       Напряжение, повисшее вокруг, ощущалось всей кожей. Ал правда старался резких движений не делать и вообще вести себя паинькой: рука у каждого громоотводчика тяжёлая, а у него и так всё болело. В конце концов послышался облегчённый вздох Энди.       — Ну надо же, пронесло. Пока что.       Их оптимизм действительно умилял.       — Пронесло! А чего мы должны беспокоиться, пронесёт или нет? — заворчал Дин. Нос раздражал едва уловимый запах дыма. — Ты что творишь? Он давно тебе шею не сворачивал?       Ал захлебнулся.       Силовые потоки вокруг колыхнулись, на него повеяло теплом, почти жаром. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: в лоб ему уже смотрели заклятья. Ал пытался откашляться и при этом не треснуться лбом о стакан, который Марк почему-то продолжал держать перед его лицом, как будто такая реакция его, в отличие от остальных, ничуть не напрягла.       — Так. — Как Ал ни пытался, он так и не смог определить, что скрывалось за непонятным тоном Марка. А, может, то мешала подступившая паника? — Можешь начинать.       Алу было не интересно, что там, по мнению этой троицы, он должен был «начинать», и сколько раз до этого такое происходило, раз они уже предугадывали его действия. Основное он понял: он уже успел натворить многое, в том числе и самое худшее, и так просто выбраться из этой ситуации не представлялось возможным. Но с этим можно было как-то разобраться, справиться. То есть Ал хотел на это надеяться.       На самом деле, в тот момент вопрос, как долго он теперь будет за пленника, не особо его трогал. Волновало его совсем другое.       — Ты в порядке? — спросил он тут же, как кашель отступил. На том конце черноты царило молчание, и экстрасенс стушевался. Попытался пояснить. — Эм, как ты себя чувствуешь? Я помню, всё помню, что ты умеешь тело восстанавливать после смерти. Но ты сам говорил, иногда бывают последствия. Так что…       Стакан с глухим стуком поставили на какую-то деревянную поверхность.       Ал невольно напрягся, понимая, что, возможно, не стоило говорить с такой поспешностью, а хотя бы чуть-чуть подумать. Подобрать слова. Избежать двусмысленностей — сейчас он не смог бы сказать наверняка, присутствовали ли они вообще.       «Поздравляю, Ал! — мысленно огрызнулся он сам на себя. — Последняя глупость, которую можно было совершить в этой ситуации — болтать на эмоциях. И я справился!»       А затем по глазам внезапно ударил яркий свет, и экстрасенс зажмурился, помотал головой. Резь была такой, словно песок, который до этого по ощущениям находился у него во рту, теперь взяли и засыпали в веки. Правда, ощущение было коротким, как вспышка. С третьей попытки Ал всё же сумел оглядеться, пусть и моргая ежесекундно.       На лицах Дина и Энди был написан шок. Мгновение — оборотень встретился с Алом взглядом и поспешно отдёрнул Марка за руку, оттащил его, как ребёнка от грязной лужи.       — Ты что… Ты что творишь?! — рявкнул Дин, и в его интонациях можно было чётко разобрать испуг.       А Марк стоял, сжимая в кулаке длинную красную ленту, и внимательно вглядывался в него. Это было невероятно странно. До сих пор Алу казалось, что в такой ситуации первым его от копии отличил бы Дин. Ведь они побратимы и лучшие друзья, они связаны мысленно и магически, в них вообще не заложена функция обмана друг друга! Ну в крайнем случае узнать его мог Энди, который прямо-таки нюхом чуял любую ложь и остро реагировал на сильные эмоции. Но почему-то сейчас всё выглядело так, будто Марк, именно Марк, не обращающий ни на что кроме себя внимания, видел что-то, недоступное другим.       А затем энергетик улыбнулся.       — С возвращением, Ал.       Экстрасенс выдохнул с неподдельным облегчением. Ладно, всё прошло совсем не так, как он ожидал, но, тем не менее…       — Ты уверен? — По лицу Энди было видно, что и его такой вариант устраивал больше всего. Но, видимо, он уже чересчур много раз получал за доверчивость, чтобы понадеяться на лучшее снова.       Ал его понимал. Он сам был в себе не уверен, куда там другим? Но энергетик снова удивил. Коротко кивнув, он привычным движением освободил руку из захвата Энди и начал расплетать свои сдерживающие заклятья. И это его действие, кажется, удивило остальных куда сильнее, чем перспектива возвращения адекватности к Алу.       Дин округлил глаза.       — Ты же сказал, что освободится он только через твой труп!       — Ну да, как показывает практика, если я ошибся, здесь будет именно мой труп. — Ал аж зашипел, когда последнее заклятье слетело. Затруднённость дыхания стала почти привычной. Он и подумать не мог, что это было из-за чар, что на него навесила щедрая рука Марка. Энергетик усмехнулся. — Но я снова рискну. И давай, распутывай уже свои кандалы.       Дин внимательно посмотрел на Марка, затем перевёл взгляд на Ала. В серебре его глаз была расплавлена полубезумная надежда. А затем стихийник резко повёл запястьями, и Ал понял, что свободен. Приятно это было чисто эмоционально, физически всё оказалось не так радужно. Он тут же принялся растирать запястья, что, кстати, оказалось проблематично: пальцы почти полностью потеряли чувствительность.       — Как ты понял?       На этот раз энергетик улыбнулся куда веселее.       — Твои заскоки не подделать, Ал. — Озарения не произошло. Экстрасенс только недоумённо вскинул брови, и Марк щедро пояснил. — Ты и раньше «узнавал, что убивал меня, и приходил в ужас». И вот тут появлялось отличие. Я не знаю, кто там всё это время был тут за тебя, но он явно человек нормальный. И он первым делом задумывался над тем, что он влип, и начинал извиняться, чтобы немного исправить своё положение. Он о себе волновался — типичные поведение психически здорового человека. Ты один из моих знакомых в таких ситуациях всегда спешишь узнать, как чувствует себя бессмертный маг с высоченным болевым порогом и способностью без последствий устранять все потенциально смертельные ранения.       «Бесконечно можно смотреть на три вещи: как перегорает огневик, как тонет водный и как Марк себя нахваливает!»       Ал поспешно потряс головой, словно пытаясь выбросить эту страшную, чужую мысль из головы. Его жест заметили. Конечно, заметили: Дин пялился с тревогой, Энди — тоже, но куда внимательнее. Ничего удивительного, что оба сразу сделали стойку, как Ал задёргался.       Ал ожидал вопросов. И он дождался.       — Можешь рассказать, что с тобой было?       Лёгкий озноб сопровождался диким, прямо до дрожи в пальцах, желанием схватиться за карты, закрыться ими. На мгновение показалось, что в ладони вот-вот готовился вырасти ледяной кристалл, но Ал зажмурился, и наваждение исчезло. Хоть что-то хорошее.       Теперь бы ещё от любопытного Дина отделаться.       — Могу, — бледно улыбнулся он, нервно массируя онемевшие пальцы. — То есть… Это сложно, я сам мало что понял. Это было похоже на захват сознания. Я ничего сделать не успел, а меня уже вышибло на нижние уровни подсознания.       Взгляд Дина показался чересчур уж внимательным.       — Вот как?       — А нужно что-то ещё?       — Нет. — Стихийник отвернулся и мрачно проворчал. — Да, теперь и я тебя узнаю… И как, говоришь, давно тебя «вышибло»?       На этот вопрос Ал ответил куда увереннее:       — В середине боя.       Марк продолжал нервно крутить в пальцах пустой стакан. Энди стоял в сторонке, и на его счёт Ал не волновался совершенно. Да, оборотень наверняка улавливал его тревогу, опаску, усталость и, пожалуй, желание поскорее окончить разговор. Но это ничего ему не давало: эмоции эти никак экстрасенса не компрометировали и были вполне естественными после такого-то дня. Куда больше волновали необыкновенно проницательный сегодня Марк и Дин, что, казалось, читал его как открытую книгу.       — Он… Оно… В общем, то, что было тут вместо тебя. — Дроссвел как-то неопределённо повёл руками, и Ал кивнул. — Оно требовало вернуть тебя на Землю.       Ещё один неприятный укол.       — Да-а?       — Ты об этом не знал?       — Откуда бы? Оно не поспешило сообщить мне о своих планах. Просто появилось и… — Ал и сам не ожидал, что в голос прорвётся столько тщательно сдерживаемого раньше отчаяния. Дин встрепенулся. — Просто появилось и сразу стало наводить свои порядки! Я ничего не видел, ничего не мог сделать, я даже не думал никогда, что могу быть настолько беспомощным на своей же территории! Я даже не смогу ответить, кто это был или что это было: опытный маг-подчинитель, какой-то ментальный паразит или высшая, чёрт её дери, сущность. Просто знаю, что это нечто было гораздо, гораздо сильнее меня. И что я больше никогда не хочу испытывать такое. А ещё я безумно устал, пока пытался вернуть контроль над своим же телом. Так что, если у вас есть ещё вопросы, задавайте их, пожалуйста, сейчас, а не смотрите на меня, как на умирающего!       Ал опустил взгляд и с отстранённым удивлением заметил, что руки сами собой сжались в кулаки. А затем навалилась апатия.       Он ведь не собирался на них кричать. И тем более не собирался тыкать своей усталостью в нос друзьям, которые, на минуточку, и сами давным-давно могли (и должны были) уйти отдыхать, но не сделали этого только потому что он, видите ли, впал в невменяемость. В ситуации не было других виноватых, кроме него.       Ал не знал, почему ему хотелось наорать на весь свет. Хотя, если подумать, себя он уже очень давно не понимал.       — Не загоняйся так. — Дин со вздохом встал и подал ему руку, помогая подняться тоже. А затем лицо стихийника озарила улыбка. — Мы просто рады, что ты снова с нами, Ал. И что ты всё-таки победил. Даже несмотря на то, что это… нечто, что бы оно ни было, якобы так сильно.       Ал вздрогнул. Холод обнял за плечи, прошёлся по коже морозным лезвием.       «Как это мило. Расскажешь ему, как «победил», или всё-таки не будешь позориться?» — хмыкнули в голове, и Ал снова зажмурился, досчитал до десяти.       Это не было победой. Чем угодно, но только не ей. Потому что его двойник… То, что он сделал, в последний момент уступив Алу место, было обманным манёвром, военной хитростью, отступлением для перегруппировки, долгосрочной, окольной стратегией, но никак не поражением.       Сил не хватило. Алу действительно не хватило ни на что его якобы потенциала, его якобы мощи, якобы таланта. Всё, что он мог — это барахтаться, слепо, беспомощно, ныряя из кошмара в кошмар, разбивая их — и погружаясь снова, всё глубже и глубже. Чернота, та самая, дружественная и родная, топила и утягивала за ноги, не давая вдохнуть. Результатом борьбы Ала был разве что тот факт, что и двойнику в его теле тоже оказалось несладко. И он тоже пропадал, «проваливаясь» в черноту. Вот только после этого, снова столкнувшись лицом к лицу, они каждый раз расходились на прежние места. Двойник возвращался в реальность. Ал с головой окунался в смолу.       Он просто удачно выбрал момент. Понял, что своими силами не справится. Выждал время, когда и двойник пришёл к такому же выводу. И предложил ничью.       — Это так не сработает! — кричал он, вырываясь из кошмаров в миллионный раз за эти бесконечные часы. — Ты провалился в самом начале, когда решил показать характер — думаешь, можешь отыграться теперь?! Они уже поняли, что ты — не я, и больше даже на прямую просьбу отправить нас на Землю не купятся! И неважно, попросишь ты или я, одно то, что кто-то затронет эту тему, станет для парней сигналом к атаке. Всё, что ты делаешь сейчас — это бродишь по замкнутому кругу. В который сам же попал, ведь, когда нужно было, не сумел сыграть тоньше! Так зачем ты всё это продолжаешь? Ты мучаешь себя, меня, их — а всё зачем?! Чтобы измотать нас всех? Дурацкая цель — а ни к чему другому ты с таким подходом прийти не сможешь!       Обычно двойник его вообще не слышал. Едва скользил взглядом и чуть ли не щелчком пальцев вышибал его обратно в черноту. Но в тот раз что-то пошло не так. Скорее всего, двойник и сам пришел если не к таким же, то к похожим выводам, потому что он не только внимательно выслушал, но ещё и ответил:       — Ошибся. Согласен. Но ты зря думаешь, что всё из-за того, что я мол вёл себя вызывающе, не так, как ты. Проблема в том, что я высказал всё слишком прямо. Надо было попросить слетать на Землю за книгами, или ещё за чем, и сбежать втихую. Озвучивать, что тебе нужно там остаться… И правда, было глупо. Они ведь никогда и не хотели тебя отпускать. Ты же у нас сильная карта, отличный игрок, козырь в рукаве — тебя можно разменять, пустить в расход, так, чтобы с пользой… Но просто отдать? Позволить выжить и жить счастливо? Это не входило в планы Рея. Не думает о таком и его братишка.       — Враньё. Дин сам предлагал мне вернуться. Ты знаешь это.       — А ты всё ещё веришь словам? Его словам? — От его голоса, невыразительного, индифферентного, мороз шёл по коже. В нём не было интонаций, чувств — да чего уж, там и следа личности не было! Но почему-то в тот момент Алу внезапно показалось, что в мёртвом голосе его собеседника зазвучало сожаление. — Ну да, Дин же такой честный, такой солнечный наивный мальчик… Никто его не слушается, ему нужна помощь, нужна защита старших и более опытных… Вот только скажи, почему при такой-то личности а-ля «человек-ромашка» карты никогда не показывают его таким, каким его видишь ты? Почему он не предстаёт в образе ребёнка или на худой конец воина, такого же простого и понятного, как меч? По-твоему, это карты ошибаются, раз за разом показывая его Джокером? — Ровный голос не сбивался ни на миг. Он был «ледяным» только по одной причине: с каждым новым словом вокруг двойника паутиной распространялась изморозь, заполняющая всё вокруг, заковывающая в ажурные, но непреодолимые кандалы. Лишающая и шанса на сопротивление. — Думай что хочешь, но его суть именно такая. Он — плут. Обманщик. Виртуозный клоун, который сможет провернуть что угодно на глазах у своих хозяев, и никто даже не заметит подставы. Сейчас он по большей части заблокирован и дезориентирован, но он не поменялся. И не поменяется никогда. Его слова о том, что он отпустит тебя, могли быть проверкой, попыткой надавить на жалость, сыграть на твоём чувстве долга, но никак не тем, во что ты там хочешь верить. И меня раскусили именно потому, что я этого не учёл. А эта их идея, что твоё тело захватили… Пф, им просто повезло. Они ткнули пальцем в небо и внезапно угадали. Поверь, различий они не видят. Они не отличат нас даже если мы будем тыкать подсказками им в глаз.       Это был момент истины. То Ал чувствовал так же ясно, как и то, что другого шанса может и не быть. У него кончались силы. Однажды, утонув снова, он мог потерять дорогу назад.       В тот момент Ал действовал по наитию.       — Не различат? А может поспорим? — рявкнул он, моля всех богов, чтобы эта сущность оказалась хоть немного азартна…       Он знал, что двойник прекрасно понял все его скрытые мотивы, узнал мысли, не читая их. Он знал, что этой странной сущности нужно было лишь протянуть руку, чтобы победить окончательно, отодвинуть в сторону его личность и встать у руля окончательно…       Но двойник почему-то уступил.       — А спорим, — механически улыбнулся он и вышвырнул Ала в реальность.       По своей воле. Так же легко он мог и согнать его с привычного места.       Он не проиграл, нет. Он позволил затянуть игру, прекрасно зная: у Ала всё равно не было ничего, что можно было бы ему противопоставить. А, может, ему просто стало интересно, как долго Ал протянет с осознанием, что он живёт, фактически, с пистолетом у виска.       Ал мог бы попытаться рассказать всё это друзьям. Попросить помощи. Но он уже успел убедиться, что в такой ситуации они ничем помочь не могли, только уволочь его подальше от человеческих глаз и не дать никому навредить — да и это, если говорить по-хорошему, пришло им в головы не сразу. Опасался экстрасенс ещё и того, что двойник прервёт его. Решит, что в их игре должно быть лишь двое игроков, что приглашением помощников Алом — это нарушение правил. Эта странная субличность совершенно точно была невменяема. И подобная мысль, пришедшая ей в голову, означала бы конец всему. Именно это и пугало Ала больше всего.       Конечно же это, а не мысль о том, что открытый, честный и прямолинейный Дин действительно был совсем не таким, как они все предполагали.       Вот только, опираясь о руку стихийника и с трудом выходя из комнаты, Ал не выслушивал от него враньё, а врал сам:       — Я? Победил? Отчасти… Можно сказать, что мне просто повезло.       Глубоко внутри него улыбалась ледяная тьма.