Ржавые цепи

Рейн аккуратно отодвигает полотно полупрозрачной шторы, входит в помещение: разрушенное, с перевёрнутой мебелью, здесь пахнет кисло прошлым, забытой историей. Она шагает вперёд, и стук каблуков эхом отскакивает от стен; она соврала, сказав, что идёт в восточное крыло замка – её тянет в запретную зону; туда, куда не ступает обычно нога вампира – так шепчет голос в голове, ведущий её. - Я ждал тебя, дитя. Дампир не удивляется согбенному Хедроксу, который стоит около древней чаши, наполненной тёмной жидкостью: её совсем мало, и она пахнет так, так… Рейн вдыхает, и хищно облизывается: животные инстинкты берут верх. Вождь вампиров давно стоит здесь в ожидании. От того и звал, что хочет поговорить наедине. И показать, чего она больше всего жаждет. Не крови – прошлого. Знать то, что скрывают от неё; знать истину, от которой её пытались спрятать. - Кровь узурпатора Белиара, - Рейн вопросительно косится на Хедрокса, сжимающего в когтях посох. - Я знаю другую историю. - Испей из Святого Грааля и узнаешь настоящее. Не бойся, - утешает он, - кровь древнего демона не опасна для тебя. Но она откроет доступ в те воспоминания, которые у тебя украли. - Габриела, - догадывается Рейн. Хедрокс кивает и отходит, золотой миской зачерпывая чёрную кровь мёртвого существа; Белиар – он никогда не был правителем Атлантиды; он – обличье Дьявола, желавшего сеять хаос и разрушения по всему миру. Мефистофель уничтожил чистое зло, заключив силу высшего в частях его тела, что были разбросаны по свету. Враги заполучили все части паззла. Остался только один. Апокалипсис грядёт. Хедрокс хмурится. Рейн пьёт кровь чужого. И падает на колени, обхватывая живот; скрытые воспоминания заключают агонией. Она видит свои самые сокровенные страхи.