Спираль

      — Готово!        Отработанное движение — и на столике уже ни следа того, что здесь брали у кого-то кровь, а на руке Рейсен — аккуратно повязанный бинт. Рейсен слабо улыбнулась и, опуская рукав, кивнула.       — Спасибо, доктор Ягокоро... — тихо проговорила она.        Эйрин, как раз закончившая убирать образец её крови в отдельную папку (в поле зрения Рейсен на мгновение оказался ровный ряд небольших склянок, подписанных восьмым числом каждого месяца), скосила на свою пациентку глаза и улыбнулась.       — Не за что, Рейсен. Не забудь заглянуть в четверг, пожалуйста. Результаты к этому времени должны быть готовы.        Рейсен вновь кивнула и поднялась с места. Едва она оказалась на ногах, Эйрин резко потеряла к ней всякий интерес и погрузилась в свои бумаги. Рейсен пару секунд мялась, а затем тихо попрощалась и, подхватив свою сумку со стула, направилась прочь из кабинета.        Как только она открыла дверь и показалась на пороге, мимо неё в кабинет Эйрин проскользнула низкая черноволосая медсестра, едва дав ей выйти и довольно грубо толкнув по пути. Рейсен пошатнулась и кое-как отошла к стене. За секунду до того, как дверь захлопнулась за медсестрой, Рейсен поймала на себе её холодный взгляд. "Как всегда груба, Теви..." — подумала Рейсен, подёрнув плечами.        Рейсен было не привыкать к подобному отношению со стороны других, официально работающих тут медсестёр: все они видели, как доктор Ягокоро выделяет "эту школьницу", как позволяет ей помогать, несмотря на отсутствие хоть намёка на профессиональное образование, как назначает какие-то секретные личные приёмы у себя (а не в соответствующих кабинетах) и не позволяет другим врачам даже притрагиваться к её "пациентке"... Все в больнице видели особое отношение к Рейсен и не могли не раздражаться, даже завидовать — ведь какая медсестра не мечтала получить внимание самой доктора Ягокоро?        Неудивительно, что каждое появление Рейсен в больнице сопровождалось какой-то мелкой шалостью со стороны молодого (а иногда и не только) персонала. Лидером этой травли была та самая медсестра, только что вошедшая в кабинет доктора Эйрин — Инаба Теви. Теви имела огромный авторитет среди других медсестёр-Инаб, и они с радостью участвовали в её подчас довольно жестоких розыгрышах над Рейсен.        Тогда Рейсен ещё не знала, что все эти девушки — воспитанницы сиротского приюта, спонсируемого семьёй Кагуи, который из какого-то милосердия с юности обучал их основам медицины и отбирал лучших для работы в больнице Эйрин...        Но Рейсен видела только то, что видела — грубо толкнувшую её Теви, которая всё это время издевалась над ней.        Рейсен положила руку на лоб и тяжело вздохнула. В этот момент боковым зрением она заметила в бело-голубой чистоте коридора тёмную фигуру и повернулась к ней. Как она и предполагала, фигурой оказалась не кто иная, как Кагуя. Увидев знакомое лицо, Рейсен не смогла не подойти.        Кагуя сидела на одной из скамеек, держа спину ровно и положив руки на колени. Её поза и спокойное лицо в такие моменты неизбежно вызывали у Рейсен ассоциации с принцессой; о да, принцессой: когда Кагуя не была поглощена видеоиграми, она всегда производила какое-то аристократическое, почти внеземное впечатление. "Она прямо как та самая лунная принцесса из сказки..." — думала Рейсен, невольно отмечая, какая же Кагуя всё-таки красивая — ради такой девушки женихи наверняка бы согласились пройти череду испытаний!        В паре шагов от Кагуи на Рейсен вдруг снизошло запоздалое осознание: Кагуя была без своей приставки. Кагуя, которая и дня не могла прожить без игр, сидя в больнице явно в ожидании — и не играет? Что-то тут не сходилось.       — Ждёте доктора Ягокоро, Кагуя-сан? — с вежливой улыбкой поинтересовалась Рейсен у поднявшей на неё глаза Кагуи.        Кагуя улыбнулась в ответ и кивнула.       — Не желаешь составить мне компанию, Удонге? — предложила она, указывая на место рядом с собой, и, одарив Рейсен внимательным взглядом прищуренных глаз, добавила: — Если, конечно, ты никуда не спешишь.        Рейсен на секунду замялась. Наконец, она отрицательно мотнула головой и смущённо присела рядом с заметно обрадовавшейся Кагуей.        На самом деле, Рейсен было немного неловко находиться рядом с родственницей доктора Эйрин. Да, Кагуя многое сделала для неё в своё время, но Рейсен никак не могла отделаться от ощущения, что она сама — некто из принципиально иного мира. Некто, кто не имеет никакого права вот так вот просто сидеть рядом с такой чистой и благородной принцессой, как Хорайсан Кагуя. Именно поэтому Рейсен всегда тупо молчала, оказываясь так близко к ней.       — Удонге, тебе нравится больница?        Внезапный вопрос Кагуи заставил Рейсен вздрогнуть и вопросительно взглянуть на собеседницу: та не смотрела на неё, устремив бессмысленный взор в одну точку перед собой. Рейсен подумала бы, что ей послышалось, если бы в итоге Кагуя всё-таки не скосила на неё глаза с читающимся в них вопросом.        Тогда Рейсен окинула коридор больницы неуверенным взглядом. Чистый, хорошо оборудованный и освещённый, он не походил на развалины с её родины и заставлял сердце радоваться. Рейсен бывала здесь по несколько раз на неделе и видела его в разных состояниях: и забитым пациентами, и полнящимся суетящимся персоналом, и практически пустым, как сейчас, поздно вечером, за какие-то жалкие десятки минут до закрытия больницы. И вне зависимости от состояния, его вид заставлял её ощущать какую-то теплоту, разливая на душе приятные воспоминания о доброте доктора Эйрин, с лихвой перекрывающей все мелкие издёвки остальных медсестёр.        Именно поэтому одного взгляда на этот коридор хватило Рейсен, чтобы уверенно ответить:       — Да, нравится.        Кагуя пару секунд мерила её задумчивым взглядом, а затем медленно отвела его и тихо проговорила:       — Понятно... Это замечательно, Удонге...        На этом Кагуя замолкла, погрузившись в свои мысли. Рейсен тоже молчала, но ей это молчание казалось каким-то слишком гнетущим. Наконец, она прервала его неуклюжим вопросом:       — А вам, Кагуя-сан? Вам нравится больница? — добавила она, когда Кагуя с каким-то удивлённым видом повернула к ней голову.        Кагуя пару секунд растерянно моргала. Наконец, между её бровей появилась лёгкая хмурая складка, и Рейсен вдруг почувствовала, что своим вопросом могла как-то её обидеть. Покраснев, она хотела было уже извиниться, но Кагуя неожиданно отвернулась и заявила:       — Нет, мне здесь не нравится. Мне здесь... неуютно, — добавила она, зябко подёрнув плечами.        Рейсен растерянно заморгала. Учитывая, что Кагуя, как родственница Эйрин, бывала тут практически с детства, подобное мнение удивляло. Заметив её растерянность, Кагуя слабо улыбнулась.       — Удивлена? — мягко поинтересовалась она. На смущённый ответный кивок она меланхолически отвела взгляд и объяснила: — Понимаешь, больница у нас на самом деле хорошая: у нас чисто, оборудованно, компетентный персонал, множество спасённых жизней. Но... — Кагуя сделала паузу и объявила: — Как бы хорошо обустроено всё тут ни было, это всё ещё больница. А больницы пропитаны смертью.        Рейсен неуверенно пожала плечами.       — Но разве больницы не место, где людям помогают? — спросила она и на заинтересованный взгляд Кагуи объяснила: — Я имею в виду, если бы их не было, все бы просто умирали от болезней и травм. А здесь, пусть иногда спасти всех не удаётся, всё-таки люди получают надежду...        Кагуя поднесла кулак к лицу и хихикнула.       — Всё-таки у нас с тобой такое разное восприятие, Удонге! — с печальной улыбкой проговорила она. Чуть помолчав, она объяснила: — Умом я прекрасно понимаю, что ты совершенно права. Но всё-таки сердцем я не могу отделаться от мысли, что именно сюда привозят тех, кто на грани смерти... Знаешь, Удонге, — вдруг заговорила она совсем другим тоном, устремляя задумчивый взгляд в окно в дальней части коридора — туда, где в черноте вечера вдалеке сверкали огоньки окон жилых домов, — на самом деле, я довольно долго не задумывалась о том, что это такое — "смерть". Я знала, что где-то в перспективе всё когда-нибудь закончится — но я не могла хорошенько себе представить этого. Я жила в таком мире, где всё кажется идеальным, идущим в строгом порядке... вечным.        Кагуя подёрнула плечами, словно отгоняя какое-то наваждение, и, повернувшись прямо к Рейсен, серьёзно продолжала:       — Но как-то на семейном празднике бабушке стало плохо — прихватило сердце. Мы, конечно, вызвали скорую — но спасти её не удалось. Именно тогда я впервые увидела, как человека покидает жизнь — и именно тогда я впервые прочувствовала, насколько же это страшно, когда человек, который всё это время играл в твоей жизни важную роль, вдруг превращается в пустую оболочку. И, пожалуй, именно с тех пор я...        Кагуя запнулась, и впервые на памяти Рейсен она выглядела не собранной и не беззаботной, а взволнованной и... напуганной. О да, напуганной: с удивлением Рейсен видела, как Кагуя побледнела, как дрожат её губы и сжимаются пальцы на ткани пиджака в районе сердца. Низко опустив голову, Кагуя призналась:       — Я очень, очень боюсь смерти. Этот страх с каждым годом всё больше и больше усугубляется — и я просто не знаю, что с ним сделать. Я могу просто заниматься своими делами — и вдруг ни с того ни с сего подумать: "А какой вообще в этом смысл?" Ведь всё, что бы мы ни делали, может в любой момент самым жестоким образом прерваться — и смерть полностью перечеркнёт все наши усилия, все наши желания и достижения. Я могу сейчас сидеть и спокойно ждать Эйрин — а в следующий миг меня вдруг резко не станет. А с тех пор, как я узнала о существовании таких, как ты, Удонге, я... я...       — Кагуя-сан, — перебила её Рейсен, мягко касаясь её дрожащей руки. Когда Кагуя подняла на неё испуганные глаза с застывшими в них слезами, Рейсен ободряюще улыбнулась. Чувствуя жалость и необходимость успокоить, Рейсен взяла её ладони в свои и, покачав головой, продолжала: — Вам вовсе не нужно так бояться смерти. Вы, Кагуя-сан — человек из совсем другого мира, и она не нависает над вами каждый день. Я думаю, что вам нужно лишь быть осторожной и внимательной — и вы проживёте долгую и счастливую жизнь. А когда придёт ваше время — тогда вы спокойно примете свою судьбу, даже ничего не заметив. Без страха, боли и страданий. Я верю, что именно такова ваша судьба, — тепло заключила она.        Кагуя выслушала её с широко распахнутыми глазами. Когда Рейсен договорила, она усмехнулась, явно пытаясь скрыть всхлип, и постаралась улыбнуться.       — Спасибо, Удонге! — проговорила она и, осторожно высвободив одну руку и спешно утерев ей слезу, неловко хохотнула. — Ну вот, теперь мне очень стыдно, что я, такая трусиха, тут распускаю нюни перед тобой, кто действительно пережил ужасные вещи... Спасибо... — с искренней благодарностью повторила она.        Рейсен погладила ей костяшки пальцев и нежно улыбнулась.       — Всё будет хорошо, Кагуя-сан... — убеждённо заключила она.        Тогда обе и правда верили, что имеют право на счастливое будущее.