***
Несмотря на поздний час, актовый зал не пустовал. Однако нельзя было сказать, что главной причиной ощущения заполненности было присутствие человека, — скорее, дело было в мягком полумраке и звуке. Да, звуке: ткань уютной вечерней темноты пронизывал негромкий, неожиданно меланхоличный ритм тайко, льющийся из глубины сцены и полностью заслоняющий собой присутствие барабанщицы. При шумном характере Райко подобное казалось невероятным — однако именно этот лиричный мотив доказывал её разносторонние способности как музыканта. И именно этот лиричный мотив стал тем, что привлекло в актовый зал одного позднего слушателя. В какой-то момент "концерта" двери актового зала медленно, с тихим скрипом приоткрылись, и в помещение проскользнула та, кого Райко уж точно не ожидала увидеть. Однако внезапность визита вовсе не заставила барабанщицу сбиться с ритма — и она продолжила блестяще отыгрывать свою партию, ни одним движением лицевого мускула не выказав своих новых эмоций. Только лишь сама Райко знала, что умиротворение, вселённое в неё звуком собственной игры, сменилось напряжённым ожиданием. Только лишь Райко... "Хотя кого я обманываю, — всё-таки не сдержала ухмылки она, — она-то уж точно успела поймать момент моей слабости даже с такого расстояния и прочитать все мои мысли..." Верно: слушательница наверняка заметила то секундное замешательство на лице Райко. Ведь слушательницей была не кто иная, как Комейдзи Сатори, Супер Психолог. С самого момента появления Сатори в актовом зале Райко не могла перестать думать о её присутствии. Оно казалось ей фальшивой нотой, затесавшейся в безупречном потоке искрящихся молний звуков, и, как ни старалась, Райко не могла больше вновь погрузиться в создаваемые ей самой эмоции музыки. "Нет, конечно, я бы смогла, — сказала себе она, облизывая губы и поглядывая на Сатори, слушающую в углу с закрытыми глазами и выражением умиротворения на лице. — Просто у меня уйдёт чуть больше времени. Только и всего..." Однако по каким причинам у неё должно было уйти больше времени именно в случае Сатори — этого Райко понять в себе не могла. Просто по какой-то причине всё поведение Сатори, вся её манера "Я знаю, что творится у тебя в голове, лучше тебя", её раздражала. Или пугала? Пугало то, что могла сказать Сатори о ней, Райко... Впрочем, всё напряжение не помешало Райко закончить партию на обычном высшем уровне. Последний раз ударив палочками по барабану, Райко тряхнула головой — и тут же подняла её, в привычной очаровательно-дерзкой манере улыбнувшись "публике". Сатори, впрочем, конечно же этого не увидела. Вообще Супер Психолог никоим образом не подала признаков жизни после того, как Райко закончила играть, так что можно было бы подумать, что она просто уснула, опершись плечом о стену. Барабанщица криво улыбнулась подобному предположению. — Неожиданно увидеть вас на моём маленьком концерте, Сатори-сан, — наконец произнесла она, чувствуя себя неуютно в повисшей тишине и при этом не имея душевных сил вновь нарушить её музыкой. Когда Сатори в ответ на обращение медленно приподняла веки и одарила её обычным скучающим взглядом, Райко иронически продолжала: — Неужели вы прошли весь этот путь, чтобы заранее бросить мне вызов перед следующей игрой? Сатори поморщилась. Пару секунд она колебалась, а затем шумно выдохнула и пробормотала: — Вот поэтому я так не люблю музыкантов и творческих людей в принципе — вечно они норовят увидеть во внимании к их творчеству внимание к их персоне... Нет, Райко-сан, — продолжала Сатори уже громче, — вы меня совершенно не интересуете — я пришла исключительно для того, чтобы послушать красивую музыку. — Хо-о? — протянула Райко и усмехнулась. — Не ожидала, что вы окажетесь любительницей традиционной национальной музыки, Сатори-сан, — есть в вас что-то такое... европейское по духу. Какой-то симфоник-метал, я бы сказала, — с усмешкой заключила Райко. Сатори на это лишь равнодушно пожала плечами, но ничего не ответила. А Райко, начав прокручивать палочки между пальцев, отвела взгляд и нарочито небрежно заметила: — А вообще удивительно, что вам, как психологу, так сильно не нравятся творческие люди. Разве, — продолжала она, краем глаза заметив заинтересованный взгляд Сатори, — суть творчества не в том, что творец вкладывает в произведение частичку себя? В таком смысле творчество — прекрасный материал для психолога и чтеца душ вроде вас, не находите? Особенно литература. Сатори раздражённо хмыкнула. — Душ мне и в обычной жизни хватает... — проворчала она. Затем она в очередной раз тяжело вздохнула и, взглянув прямо на Райко, с самым невозмутимым видом поинтересовалась: — Знаете, Райко-сан, такой феномен: некоторые люди охотнее сочувствуют персонажам книг, чем реальным людям, потому что чувствуют, что эта эмпатия — настоящая, в отличие от навязанной обществом? Сатори замолкла и склонила голову набок, не отводя взгляда от Райко. Та нахмурилась, почувствовав, что от неё действительно ожидают ответа. Некоторое время она молчала — а затем пожала плечами и заявила: — Ерунда какая-то. Сатори не сдержала улыбки. — О, вы так считаете? — прищурилась она. Затем она усмехнулась и, поведя плечами, заявила: — Что до меня, я их прекрасно понимаю: я слишком хорошо умею разделять мир реальный и воображаемый, и, если и вдруг вижу слишком настойчиво лезущего из-за строк автора, сразу же закрываю книгу. В конце концов, я пришла побеседовать с героями, а не с каким-то безразличным мне человеком, умершим сто лет назад. Вам ведь тоже было бы неприятно, если б в ваш разговор с друзьями упорно лез их одноклассник, которого вы на вашу посиделку не звали, верно? Райко хмыкнула. — Вот только даже если автор не "лезет", след его личности в любом случае будет в произведении, так что ваша аналогия неудачна, Сатори-сан, — заявила она, откладывая палочки, и, подёрнув плечами, с чувством победы насмешливо добавила: — Вам ли этого не знать! Сатори, однако ничуть не смутилась. Наоборот, уголки её губ приподнялись чуть выше, придавая её улыбке издевательский вид, и она прикрыла один глаз. — Естественно, я это знаю, Райко-сан, — невозмутимо ответила она — и тут же парировала: — Вот только я уже говорила: я прекрасно умею проводить границу между творчеством человека и его личностью. И до тех пор, пока он не пытается превратить творчество в излишнее любование своим "я", я готова закрыть глаза на его досадное существование. И с этими словами Сатори закрыла второй глаз, будто бы наглядно подтверждая свои слова. Райко это даже позабавило: что-то в её высокомерии отдавало некой детской наивностью, даже обидой на целый мир, и в сочетании с маленькой лохматой фигуркой Супер Психолога это впечатление лишь усиливалось. Райко не сдержала смешка. На это Сатори медленно приподняла тяжёлые веки и одарила её хмурым взглядом. И Райко, прекрасно зная, что местный человек-сканер уже наверняка прочитала все её мысли по лицу, отвела взгляд и как ни в чём не бывало заметила: — Вот только, боюсь, даже вы не сможете закрыть глаза на личность одной нашей знакомой художницы. От упоминания Сейджи Сатори вздрогнула и неожиданно покраснела. Такая реакция даже превзошла ожидания Райко, и она решила продолжать дразнить "врага" в этом направлении. Вытянув руку и принявшись разглядывать свои ногти, Супер Барабанщица как бы невзначай продолжала: — А и выкинула она сегодня, конечно! Даже я удивилась, хоть и ожидала от неё чего-то. Впрочем, — она скосила глаза на Сатори, — вам ведь тоже это оказалось выгодно, верно, Сатори-сан? В конце концов, никто не хочет делиться своей тайной... В следующий миг Сатори наградила Райко настолько задумчивым, проницательным взглядом, что той стало неуютно. К горлу подступило тревожное чувство, что она только что ляпнула что-то лишнее — что-то, благодаря чему Сатори ещё ближе подберётся к её сердцу, к её сокровенным чувствам, которыми она бы ни за что ни с кем не поделилась... И это пугало. Поэтому Сатори пугала. Да, Райко могла врать кому угодно, но перед собой честна: она всё-таки боится Сатори. Вот почему она так активно цепляется к ней — потому что, борясь с источником страха, надеется его преодолеть. Но очень сложно бороться у себя в душе, когда эту самую душу враг читает, как открытую книгу. Райко сглотнула, пытаясь оттолкнуть тревогу в глубины своего сознания — и тела. А Сатори этому только забавлялась: на её лице вновь появилась жестокая улыбка, а глаза чуть сощурились. — Вы правы, Райко-сан: мне поступок Сейджи только на руку. Он избавил меня от хлопот с отказом говорить — а с Тоёсатомими-сан спорить та ещё головная боль! Сатори показательно положила руку на лоб — но тут же провела ладонью вверх, откидывая назад чёлку. И пока её упрямые волосы возвращались в прежнее положение, Супер Психолог одарила собеседницу игривым взглядом и продолжала: — Впрочем, я с вами согласна: от Сейджи действительно постоянно чего-то ждёшь. И мотивы её для меня очевидны: для неё не так важна вся эта история с секретами, как создать шумиху, привлечь внимание к себе... Что для меня пока непонятно, — Сатори облизнула губы и неожиданно сделала шаг к сцене; Райко невольно напряглась, не зная, чего от неё ждать, — так это глубинные причины. Каков источник этого желания сеять хаос? По какой причине она так одержима идеей быть всем ненавистной? Откуда исходит вся личность Кидзин Сейджи? С каждой фразой Сатори под напряжённым наблюдением Райко делала всё новый и новый шаг к собеседнице. И если в самом начале их двоих разделяла половина ширины зала, то теперь это (сомнительно) безопасное расстояние сократилось до половины длины сцены, даже после модификации не ставшей настолько уж большой. С каждой секундой внутренний радар Райко всё настойчивее кричал о приближении угрозы — а тело, застыв от страха, отказывалось двигаться. "Лучше б убежала, пока была возможность, честное слово..." — сказала себе Супер Барабанщица, когда Сатори остановилась напротив неё и, глядя снизу вверх из "зрительного зала", ровным тоном заключила: — Именно эти вопросы привлекли меня как психолога. Вот только, к превеликому сожалению, я пока не могу найти на них ответы — анализ поступков Сейджи в спокойной обстановке мне ничего не даёт, а непосредственное наблюдение... — Сатори прикрыла глаза, — ему мешает то, как сильно Сейджа меня раздражает, когда она рядом. Райко не выдержала и хихикнула от такого откровенного признания. А Сатори тяжело вздохнула и, медленно приподняв веки, одарила её неожиданно пронзительным взглядом — таким, который без слов говорил всё то, что она только собиралась озвучить. Однако, точно пробежавшего по спине Райко холодка ей было мало, она вновь улыбнулась своей пугающей улыбкой и произнесла: — Да, Сейджа мне непонятна... в отличие от вас, Райко-сан. Вы, помнится, в начале вечера спросили, собираюсь ли я на этот раз с вами "играть"? — Сатори склонила голову набок и с лукавым видом приложила палец к щеке. — Сожалею, но нет, мне это больше незачем. Я уже по той "игре" слишком хорошо нарисовала ваш психологический портрет. Да-да, Райко-сан, — закивала она, видя, как Райко побледнела. — Или лучше сказать: "Райко, одна из Хорикава, многочисленных представителей рода"? Вы, Хорикава Райко-сан, так сильно стараетесь быть заметной, выбиваться из общего фона, и не важно, каким именно образом: прибившись к лидеру, как вы подумывали сначала, когда пытались понравиться Тоёсатомими-сан, или же... в стиле Сейджи. Ну прямо ребёнок из многодетной семьи, которому в своё время не хватило внимания. Поправьте, если я ошибаюсь. И Сатори положила руку на сердце и улыбнулась. Однако, вопреки тону её слов, вопреки кажущейся доброжелательности жестов, в её глазах слишком ясно читалось торжество. И Райко, растворяясь в этих фиолетовых глазах с розоватыми искорками, только и могла, что кое-как сдерживать дрожь да бессильно скрипеть зубами. Ведь Райко как никто другой знала: Сатори в каждом слове права. — О, ну раз вы такая проницательная... — наконец заговорила Райко после продолжительного молчания — и, хоть её голос дрогнул, в её тоне ясно читалась угроза. — Раз так, то, наверное, мне следует вас убить за то, что вы раскрыли мою тайну, а? Сатори выслушала её со сдержанным интересом на лице — и тут же хихикнула в кулак. — Я вас умоляю, Райко-сан! — воскликнула она и прищурилась. — Мы ведь обе знаем, что такое не кажется вам стоящим поводом. К тому же, — Сатори неожиданно развернулась на каблуках и одарила её игривым взглядом из-за плеча, — я ведь раскрыла лишь одну вашу тайну, Райко-сан... И, никак не откомментировав последнего высказывания, Сатори уверенно направилась к выходу из актового зала. Когда двери за ней закрылись, Райко ещё некоторое время сидела, как оглушённая, тупо глядя на то место, с которого Сатори сказала последние в их диалоге слова. Пару секунд она не шевелилась — а затем зло скрипнула зубами и сжала в кулаке барабанные палочки, которые до этого спокойно лежали на инструменте. — Вот значит как, Сатори... — мрачно пробормотала она.***
Время после вечернего объявления — определённо не лучший момент, чтобы прогуливаться по двору в одиночестве. Особенно не после того, как куклы дали новый мотив для потенциальной убийцы. Висящее в воздухе напряжение, плотное, хоть режь ножом, подозрительные в ночное время суток тени — явно не лучшая атмосфера для променада. Однако даже в такое время, Ая шла по вымощенным камнем дорожкам. Уверенно глядя перед собой, Ая быстрыми шагами пересекала двор. Казалось, её вовсе не пугали тянущиеся из не освещённых фонарями участков двора тени — наоборот, она с готовностью отдавалась в их власть, всё больше удаляясь от приветливого, безопасного Жилого корпуса, чьи тёплые желтоватые окна, проливая во двор часть внутреннего света, будто увещевали вернуться к ним. От этой мысли Ая ухмыльнулась. "Ну уж нет, меня так просто не обманешь, — подумала она. — Я-то хорошо помню, что произошло там перед прошлым убийством..." И, не оборачиваясь, продолжала путь. Её целью был Творческий корпус — именно он в последние два дня был их с Мико местом встречи и обсуждений. Изначально они думали встречаться в личных комнатах в ванных, где нет камер, но уже после первого раза поняли, что их разговоры, ввиду отсутствия зацепок, не содержат никакой подозрительной для похитителей информации, и решили просто каждый вечер беседовать в более "публичных" местах. Впрочем, Ая подозревала, что не последнюю роль в этом сыграли намёки Сейджи на их "близкие" отношения, от которых Мико уж очень сильно краснела. В любом случае, ещё пару дней назад это было машинное отделение, а сегодня — актовый зал. После этой истории с неудачным вечером откровений Ая сомневалась, пройдёт ли встреча вообще, но, когда она возвращалась в Жилой корпус после тренировки с Юги (с явным намерением немного поспать, игнорируя все доводы здравого смысла на тему "А что ты тогда будешь делать ночью?"), на первом этаже она встретила Мико. Та была крайне хмурая, но, едва заметив Аю, решительно кивнула и безапелляционно заявила: — В обычное время в обычном месте. Этому Ая не подчиниться не смогла. Именно так она и оказалась в итоге здесь — в полутёмном, освещённом лишь у тропинок дворе академии, спустя несколько минут после вечернего объявления. И не сказать, что она совсем не боялась: такие безобидные днём, во мраке мартовского вечера предметы приобрели незнакомый, угрожающий вид. Однако, держа в голове объективную возможность опасности, Ая постаралась всё-таки отодвинуть её на задний план и сосредоточиться на цели. Ведь если им удастся сегодня прийти к какому-то решению, то они смогут избежать новых убийств. Да, именно этим себя Ая утешала — возможностью спасения. Однако ей хватало ума, чтобы понять: она просто хватается за соломинку. Ведь невозможно же без единого намёка решить такую загадку! Как невозможно решить загадку исчезновения Хакурей Рэйму без подсказок, которые есть у Аи... и о которых, несомненно, узнают те, кому не должно, если тайна встречи Аи с Рэйму будет раскрыта. Ая сглотнула. Открывающиеся перспективы её совершенно не радовали, но что делать — она понятия не имела. "Если только..." — пронеслось у неё в голове, когда рука легла на ручку двери Творческого корпуса. В тот же миг по телу прошлась волна озноба, точно ручка была сделана изо льда, и Аю натурально передёрнуло. "Нет, не вариант", — тряхнула головой она — и, сжав зубы, резко потянула дверь на себя, пробормотав: — Убийство — не выход... И мы должны его предотвратить. Едва оказавшись в актовом зале, Ая почувствовала, что что-то не так. Она не могла облечь это в слова — она просто знала. Знала, что чего-то не хватает. И что что-то здесь лишнее. Например, звук капающей воды. Откуда?.. И, подняв глаза на сцену, Ая поняла, что подсказывал ей животный инстинкт ещё прежде, чем это осознал разум. Там, в свете ламп, под самым потолком, у короткой полосы занавеса висела спиной к выходу человеческая фигура. И хоть Ая сразу узнала это телосложение, эту одежду, эту забавную причёску-ушки, хоть она сразу заметила безвольность и неподвижность позы и тянущуюся от шеи к потолку верёвку, её мозг некоторое время упорно отказывался принимать простой факт. Тоёсатомими-но Мико, Супер Президент студсовета, мертва.