Слова Сувако заставили большинство присутствующих одарить её взглядом, полным откровенного недоумения. Впрочем, то, как серьёзно она смотрела на Санае, очень быстро переключило их внимание на Супер Жрицу.
Та же стояла ни жива ни мертва. Прижимая обе руки к груди, она широко распахнутыми глазами глядела на свою обвинительницу. В её лице не осталось ни кровинки, её нижняя губа подрагивала, а во всём выражении читалась смесь испуга и неверия, точно слова Сувако могли быть глупым розыгрышем. Наконец, Санае моргнула и, выдавив смущённую улыбку, пробормотала:
— Вы, наверное, шутите, Сувако-сама? Да чтобы я... чтобы у... убила...
— Ну, если честно, это действительно внезапно, — заметила Сатоно, наконец-то пришедшая в себя, и, потряся головой, добавила: — Я имею в виду, мы столько времени обсуждали... случившееся, и Сана-тян всплыла тут совершенно неожиданно и ниоткуда...
— Вот да, а как же Хошигума-сан? — робко вставила Когаса, на что Юги тут же отреагировала резким:
— Да не убивала я никого!.. Ну, то есть, — поправилась она, поймав на себе несколько недоверчиво-опасливых взглядом и смущённо опустив глаза в пол, — я имею в виду... Мико я не убивала...
Тенши хмыкнула.
— Так мы и поверили убийце! — воскликнула она — и, поворачиваясь к Сувако, скептически поинтересовалась: — И да, что там за детали, которые заставили тебя поверить в вину твоей фанатки?
В ответ Сувако смерила её настолько мрачным взглядом, не допускающим ни малейшей иронии, что Супер Ювелир осеклась и смущённо отвела глаза в сторону Аи. Та же, заметив её движение, а также тот факт, что Сувако (как минимум пока) не собирается комментировать свои слова, как бы невзначай напомнила:
— Ну-у, начнём с того, что, насколько я помню, у Санае-сан нет никакого алиби на время убийства: её не видели даже мельком в столовой, а Сувако-сан ещё во время расследования рассказала, что Санае-сан с ней не было...
Санае вспыхнула и быстро повернулась к Ае.
— Это ещё ничего не значит! — с негодованием воскликнула она. — То, что я просто была у себя в комнате, не превращает меня в убийцу! Да и какое вообще алиби
у вас, Ая-сан?..
— Допустим, одно отсутствие алиби и правда недостаточно веское доказательство, — перебила её Акю, — но вы не можете отрицать, Кочия-сан, что вели себя на суде подозрительно. Хорикава-сан абсолютно права: именно вы первой переключили наше внимание на записку от "предателя", едва я заговорила о сверке почерка, а затем с каким-то особенным упорством обвиняли Кидзин-сан. Каждое ваше слово, — продолжала она, окидывая нервно сглатывающую Санае внимательным взглядом, — я прекрасно
помню.
Услышав это, Санае было задрожала... но тут же хлопнула себя ладонями по щекам и, замотав головой, воскликнула:
— Вы всё не так поняли!.. Да, я действительно пару дней назад говорила, что ни за что не поверю в предателя, — скороговоркой продолжала она, опустив руки и сжав кулаки, — но, к сожалению, поведение Кидзин-сан на вечере тайн заставило меня пересмотреть свои убеждения...
— А легко ты пересматриваешь свои убеждения для кого-то с талантом "Супер Жрица"... — не сдержалась и ехидно вставила Сейджа, не смотря на Санае.
Та быстро вскинула голову и, вся красная, одарила её пылающим взглядом.
Тем временем Бьякурен, хмурящаяся с того самого момента, как Сувако заговорила, наконец, подала голос, осторожно заметив:
— Но всё-таки если Мория-сан, которая хорошо знает Кочию-сан, сказала, что какие-то детали убедили её в вине Кочии-сан, думаю, нам бы стоило выслушать, какие именно это были детали. Не поделитесь ли, Мория-сан?
С этими словами она одарила Сувако ободряющим, но одновременно испытующим взглядом. Та посмотрела на неё исподлобья и закусила нижнюю губу: весь её вид говорил о том, как ей не хочется обсуждать это, как не хочется рассказывать то, что может привести к смерти её родственницу и подругу... и как ей до сих пор не хочется верить, что та
на самом деле всё это совершила. Вся внутренняя борьба слишком хорошо читалась на лице Сувако, пока она колебалась.
Наконец, она скосила глаза на Санае: та неотрывно следила за ней в глубоком волнении... и с какой-то мольбой на лице, точно говоря одними глазами: "Ещё можно остановиться и оставить всё, как есть!" Сувако некоторое время молча смотрела на неё... а затем её кулаки сжались. Супер Гимнастка глубоко вдохнула, вскинула голову и начала:
— Во многом дело в этой улике с несуществующей запиской. Точнее, в том, как именно она появилась. Если бы это была просто подделанная записка, ничего бы меня не смутило. Но... Это была улика
в планшете. В электронном устройстве. В том самом, в которых так разбирается Санае-тян.
Едва она объявила это, краска вновь отлила от лица Санае, в то время как взгляды большинства присутствующих сошлись на ней. Пока они не были полны ненависти, как это было после "признания" Сейджи, — скорее, одноклассницы смотрели на неё с каким-то жестоким и испуганным любопытством, напряжённо ожидая её ответа. А Супер Жрица сейчас только и могла, что качать головой, отрицая любые обвинения... В конце концов, она слишком хорошо помнила,
как закончила Супер Механик.
Однако остальные не собирались так просто от неё отставать.
— Кстати, кажется, вы что-то упоминали про помощь кохай с информатикой, когда угощали нас рулетами... — вдруг произнесла Рейсен, в чьей памяти достаточно хорошо сохранился тот эпизод.
— Да и, кажется, Сейджа в своей "исповеди" упоминала, что подняла пресс, "работая с техникой", — добавила Райко, с прежним недоверием косясь на Санае. — Зная Сейджу, она вполне могла так намекнуть на решение этой загадки.
Сейджа на это довольно улыбнулась.
— Рада, что ты считала моё сообщение, Кава-тян! Вы с Аяя меня сегодня невероятно загоняете в угол! — радостно заявила она. Затем она покосилась на Санае с жестокой ухмылкой и добавила: — Кстати, если вам интересно, как именно я вообще поняла, кто убийца, и додумалась до этой фальшивой записки: а я просто увидела, как наша правильная девочка-отличница стоит посреди пустого коридора и воровато озирается, а затем достаёт свой планшет, печатает что-то — и тут же приходит уведа на улику, хотя ничего похожего в районе нашей хорошей девочки явно не бы...
В этот момент Санае не выдержала и буквально затряслась от гнева.
— И вы поверите этой лгунье?! — возмущённо перебила она. Видя, с каким испуганными лицами повернулись к ней остальные, Санае положила руку на сердце и с чувством продолжала: — Вы ведь уже видели,
что она может устроить ради своего развлечения! Кто знает, может, эту подробность она выдумала прямо сейчас, на ходу, услышав про мои таланты в обращении с техникой? Да ведь...
— Однако выдаёшь себя всё-таки именно ты, Санае-сан, — вдруг спокойно заметила Ая. В ответ на испуганно-вопросительный взгляд Санае она склонила голову набок и, смотря прямо на неё, продолжала: — И выдала себя, если подумать, ещё в начале расследования. В конце концов, когда ты — ты же, заметь! — когда ты сказала, что надо бы снять труп Тоёсатомими-сан с софитов, ты уж больно уверенно ломанулась именно в сторону панели управления — к левой лестнице, притом что правая была бы даже ближе!
От обвинений Аи Санае буквально потеряла дар речи. Некоторое время она только и могла, что открывать и закрывать рот, не разрывая зрительного контакта с её цепкими алыми глазами.
Наконец, Санае медленно обвела взглядом зал, особенно задержав его на Сувако. Однако Супер Гимнастка не только не попыталась её защитить — она лишь отвела глаза, молчаливо признавая её вину. С этим мириться Санае была не готова.
Сжав кулаки настолько крепко, что её руки задрожали, Санае шумно вдохнула — а затем в негодовании воскликнула:
— Да что с вами всеми не так?! Почему вы вдруг решили, что я могу кого-то убить? Потому что мне не повезло, что этим вечером Сувако-сама избрала компанию этих проклятых железок и глупых спортсменок? Потому что всякие слабые места ваших теорий возможно объяснить такими же слабыми обвинениями меня из-за моего увлечения техникой? Да с таким же успехом убийцей может быть Хорикава-сан! А что, может, она просто осталась сидеть в актовом зале после своей вечерней репетиции, дождалась Тоёсатомими-сан и задушила её! Об этом вы не подумали?
— Вряд ли бы Хорикава-сан не уважила свой инструмент и принесла бы на место убиения новый... — неожиданно произнесла Ёшика, которая с момента обвинения Санае не сводила с неё задумчивого взгляда и которой, похоже, до сих пор не давал покоя вопрос барабана на сцене.
Санае, однако, её тихую реплику полностью проигнорировала. Вместо ответа она с каким-то особым остервенением взмахнула рукой и заключила:
— Да и зачем мне вообще убивать Тоёсатомими-сан? У меня даже мотива нет — я свою тайну тем вечером раскрыла самая первая!
Подобный аргумент заставил смутиться даже самых недоверчивых. Действительно, разве был для Санае смысл убивать человека, если она
уже раскрыла свой мотив — притом мотив достаточно безобидный, явно не стоящий чьей-то жизни, как она сама же признала. Разве это
настолько опасно — дать всем узнать о невинном романе с одноклассником? Да, это может быть неловко, могут полезть... нехорошие слухи — но явно не настолько сильно бьющие по репутации Супер Жрицы, любимой прихожанами. Подобные рассуждения заставили усомниться в своей теории даже достаточно циничную Аю, что уж говорить о Сувако, которой Санае была дорога. Окинув зал взглядом и вновь особенно задержав его на Супер Гимнастке, на чьём лице ясно читалась неуверенность, Санае торжествующе улыбнулась.
— Вот видите? — произнесла она, гордо выпрямляясь. Сложив руки перед собой, она прикрыла глаза и более мягким тоном продолжала: — У меня не было
никаких причин убивать Тоёсатомими-сан. Тем более, — она положила руку на сердце, — не тогда, когда я так уважала её. В конце концов, её порывы сплотить нас в борьбе против общего врага всегда меня восхищали до глубины души, и я была всем сердцем на её стороне. Так что, если и искать убийцу, то, я считаю, надо сосредоточиться на её против...
— Кочия-сан, скажите честно: вы и правда думали, что мы на это купимся, или просто придуриваетесь?
Внезапный резкий вопрос Райко будто окатил всех ледяной водой. Особенно, конечно, он пошатнул Санае: та распахнула глаза и застыла, с непроницаемым лицом смотря в одну точку перед собой. Затем, под растерянными взглядами окружающих, она медленно подняла глаза на Супер Барабанщицу — лишь чтобы наткнуться на её скучающее выражение.
Пару секунд Санае не шевелилась — а затем взялась за трибуну и, кое-как сложив дрожащие губы в смущённую улыбку, спросила:
— О-о чём вы, Хорикава-сан? Р-разве я где-то сказала неправду?
Райко не ответила. Вместо её голоса зал огласил тяжёлый вздох Сатори. Когда Санае быстро повернулась к ней, та, закатив глаза, скучающе поинтересовалась:
— Кочия-сан, неужели вы и правда думали, что только вы здесь получили
две тайны? Неужели, — продолжала она, одаривая Санае насмешливой улыбкой, — вы и правда считали, что вы такая
особенная?
Краска настолько резко сошла с лица Санае, что стало очевидно: выбор слов Сатори попал в самую точку. Впрочем, чего ещё стоило ожидать от Супер Психолога, читающего сердца людей?..
А вот для остальных в её словах оказалось шокирующим другое. В частности Ая, начавшая было сомневаться в справедливости своих подозрений в адрес Санае, была вынуждена схватиться за трибуну, чтобы не упасть, настолько резко подкосились её ноги от внезапного заявления Сатори. И, судя по лицам окружающих, не одну её оно поразило: те же Бьякурен, Когаса, Юги и Сувако явно пребывали не в меньшем шоке, чем она сама. Но в то же время слишком много народу выглядели пугающе спокойно, точно уже давным-давно всё знали...
Ая потрясла головой и растерянно спросила:
— Погодите, Комейдзи-сан, что вы имеете в виду под
двумя тайнами?
Сатори склонила голову набок и одарила её долгим внимательным взглядом, от которого Ае стало неуютно. Наконец, Супер Психолог усмехнулась и заметила:
— Скрывать только одну тайну, и та чужая — так по-журналистски, Шамеймару-сан... В конце концов, уж вы-то вряд ли могли не проверить записку тщательнейшим образом, верно?
Ая моргнула. Тем временем в другой части зала Сувако от замечания Сатори побледнела и спешно потянулась к карману пиджака. Затем она выудила оттуда листок — явно послание с тайной — и, старательно закрывая его от соседок, стала разворачивать... а в итоге только и смогла, что выдавить:
— О...
В нижней половине листка была вторая половина послания.
Остальные пронаблюдали за ней в растерянности (а Санае, как успела приметить краем глаза Ая, — в ужасе)... а затем сразу несколько человек также потянулись к своим карманам. Тенши, бывшая в их числе, уже положила руку на бедро... но тут же покраснела и, словно желая скрыть смущение, спешно повернулась к стоящей рядом Май и обвинительным тоном заговорила:
— А ты, кстати, не выглядела сейчас удивлённой. Что ж ты на собрании не сказала всем, раз с самого начала всё знала?
Май, которая и правда не была в числе шокированных новостью о второй части записок, на такой выпад смутилась и опустила глаза в пол. Пару секунд она помялась, прежде чем пробормотать:
— Да мы с Сатоно-тян как-то не подумали, что надо...
— Мико-тян сама рассказала всего одну тайну, да и остальные каждая говорили о чём-то одном, — подхватила вторая танцовщица. — Вот мы и предположили, что, видимо, все просто делятся тем, что хотят, и из двух выбрали тайну поопаснее, чтобы всё было честно...
На её последних словах Сатори не сдержала ироничной усмешки.
— Кстати, говоря о "честности"... — как бы невзначай начала она. — Так-то не одна Шамеймару-сан хорошо соответствует своему призванию: Тоёсатомими-сан, как настоящий политик, сознательно укрыла тот факт, что у неё существует вторая часть тайны, надеясь, что остальные последуют её примеру, не желая делиться своими. Расчёт оправдался. Плодотворный неискренний дискурс получился, не правда ли? — насмешливо заключила Супер Психолог.
Подобное заявление в очередной раз за суд выбило у присутствующих почву из-под ног. Почти как в случае с возможностью ложных улик в планшете, самые основы того, во что они верили, пошатнулись, и больше не было понятно, на что вообще теперь можно полагаться. Единственной, кто остался спокойной, была Сейджа: она закинула руки за голову, присвистнула и со смехом заявила:
— А Мими-тян не промах!
Юги одарила Сейджу раздражённым взглядом, а затем скрипнула зубами и, не смотря на Сатори, но обращаясь явно к ней, процедила:
— Ты же лжёшь, да?..
Сатори на это лишь пожала плечами и улыбнулась. Юги цокнула: она как никто другой знала, что бывшая одноклассница говорит правду.
Тем временем Ая глубоко вздохнула. Узнавать подобные подробности о союзнице, конечно, было неприятно, но... В этом ведь всё равно уже не было смысла. Уже с того момента, как стало понятно, что акция по всеобщему раскрытию тайн провалилась. Ая была уверена в одном: Мико действительно желает выбраться, при этом не прибегая к кровопролитию; что до остальных грязных тайн Супер Президента студсовета...
Скорее, это было
интересно. Интригующе. Пробуждающе профессиональное любопытство журналиста — то самое, от которого у Аи покалывали кончики пальцев, а ком в горле пульсировал настойчивым требованием: "Больше!" Больше информации, больше фактов, больше подробностей... Всего, что можно превратить в статью и пустить на суд общественности. Ая уже даже начала в красках представлять, какие возможности были бы у неё, раскройся эта информация при жизни Мико...
Но она была вынуждена отодвинуть свою натуру Супер Журналиста на задний план перед лицом более насущных проблем.
— Как бы там ни было с Тоёсатомими-сан, — заговорила Ая, вновь поворачиваясь к Санае, — это не меняет одного факта: мотив в итоге у вас мог бы быть, Санае-сан. Если, конечно, вы не сможете показать нам вашу записку ещё раз и продемонстрировать, что там действительно не было больше никакого текста, — добавила она, одаривая собеседницу внимательным взглядом.
Санае дёрнулась и закусила нижнюю губу. Одного взгляда на неё хватало, чтобы понять, как сильно она нервничает: её лицо было белым, как воротник её рубашки, по виску стекала капля пота, плечи колотила мелкая дрожь, а взгляд расфокусировался, точно она силилась придумать отговорку, но ничего не приходило в голову. И эта нервозность слишком сильно выдавала нечистую совесть...
Наконец, Санае отрывисто вдохнула и дрожащим голосом начала:
— Я... К сожалению, я не ношу с собой подобных вещей... Так что доказать ничего не смогу...
— Может, тогда просто прекратите лгать и скажете нам правду, Кочия-сан? — вдруг впервые за долгое время подала голос Акю. Ая обернулась к ней: её вопрос был задан ровным тоном, а в выражении не было осуждения — только невероятная усталость. Ае сразу вспомнилось, как уже некоторое время она не могла думать о виде Супер Писательницы иначе как с помощью эпитета "болезненный".
А Санае от слов Акю вздрогнула и на несколько секунд застыла. Некоторое время окружающие с затаённым дыханием наблюдали за ней, ожидая хоть каких-то действий. Наконец, пальцы руки Санае нашли нижнюю пуговицу кардигана и принялись теребить её, в то время как сама она в очередной раз отрывисто вздохнула — и вдруг криво улыбнулась и издала нервный смешок.
— Разве всё должно было быть так?.. — пробормотала она. — Ведь боги на моей стороне... боги благословили мои деяния... всё должно быть гладко, без сучка и задоринки...
Едва Ая услышала это, в её голове что-то щёлкнуло. Быстро подняв голову, она одарила Санае очередным долгим взглядом, прежде чем произнести:
— А я, кажется, поняла, зачем нужен был барабан на сцене... — Ёшика на этих словах заинтересованно взглянула на неё, но Ая не обратила внимания, полностью поглощённая фигурой Санае, которая стояла ни живая ни мертвая. — Вы ведь были там
в тот момент, да, Санае-сан? В тот момент, когда я пришла и обнаружила тело Тоёсатомими-сан, вы
прятались за большим барабаном на сцене.
Ёшика моргнула.
— А ведь Хиэда-доно молвила во время исследования, что за барабаном можно сокрыть двух человек... — пробормотала она, и на её мрачном задумчивом лицо наконец-то отразился намёк на понимание.
А вот обвиняемая, напротив, лишь больше посмурнела. Точнее, её явно охватил страх: она дрожала уже всем телом, губы были искусаны до невозможности, а ногти впивались в белые кулаки. И всё-таки Супер Жрица нашла в себе силы, чтобы кое-как выдавить:
— ...и с чего вы так решили?
Ая прикрыла глаза и склонила голову набок.
— Удача, — произнесла она — и пояснила: — В этом убийстве, если так подумать, делалась огромная ставка на удачу: "активное" время, много действий на грани... И барабан в это слишком хорошо вписывается — так что можно дождаться, пока кто-нибудь придёт, убедиться в том, что всё прошло гладко, а затем смешаться с толпой, выйдя через музыкальную комнату... А уж остальные фальшивые улики подбрасывать прямо во время расследования, при неожиданном содействии Кидзин-сан с её "ловушкой".
Санае отвела мрачный взгляд.
— Но всё же при чём здесь я? — практически шёпотом поинтересовалась она.
Ая открыла глаза.
— При том, что
настолько сильно полагаться на удачу могут очень, очень редкие люди: азартные игроки, фаталисты... или те, кто уверен, что на их стороне боги. Как вы, Санае-сан.
— Бред! — не выдержала и выкрикнула она — но нотки истерики в её голосе уже звучали настолько отчётливо, что сомнений практически не оставалось: Супер Жрицу загнали в угол. И когда она подняла голову и уже набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы упрямо продолжить переливать из пустого в порожнее, её неожиданно опередил пугающе спокойный голос Сувако.
— Санае-тян, пожалуйста, хватит, — устало попросила Супер Гимнастка. Когда Санае, осекшись, одарила её быстрым испуганным взглядом, та отвела глаза и заключила: — Давай больше не будем мучить друг друга и ты просто уже скажешь, почему ты решила убить Тоёсатомими-сан и заодно всех здесь, в том числе меня.
От такой прямолинейной просьбы почитаемой родственницы лицо Санае приняло неожиданно непроницаемое выражение. Она даже перестала дрожать и в следующие несколько секунд тупо смотрела в глаза Сувако — глаза, строго и в то же время с какой-то слабой мольбой глядящие на неё в ответ. В течение этих кажущихся бесконечными мгновений несколько человек порывались что-то сказать, но их соседки неизменно шикали, или легонько пинали их по ноге, или пихали в бок, слишком хорошо чувствуя, как опасно сейчас нарушать установившуюся между Санае и Сувако многозначительную тишину. В итоге остальным не оставалось ничего другого, кроме как ждать, затаив дыхание.
Наконец, губы Санае изломились в улыбке, и она с искренним недоумением поинтересовалась:
— О чём вы, Сувако-сама? — И, вопреки ожиданиям окружающих, вместо того чтобы продолжить отпираться, заключила безумным: — Вы ведь не умрёте — вы же богиня.
Подобное заявление привело в шок буквально всех, а Сувако — в особенности. Широко распахнув глаза, она пару секунд в неверии глядела на Санае, с каким-то невинным любопытством смотрящую на неё в ответ, а затем переспросила:
— ...Что?
Санае склонила голову набок и, прикрыв глаза, тихонько вздохнула.
— Я всегда говорила, Сувако-сама: вы — воплощение богини. Так что, хоть разрушение вашей земной оболочки и было бы крайне неуважительным, в
чрезвычайном случае можно прибегнуть и к нему — в конце концов, ваша божественная сущность от подобного святотатства ничуть не очернится...
В этот момент кто-то поперхнулся воздухом.
— ...Совсем больная? — угрожающе спросила Юги, на чьём лице яснее ясного читался гнев. — Ты готова сознательно угробить пятнадцать человек только потому, что одна из них, по твоему "авторитетному" мнению, святая? А остальные типа пусть дохнут, какая разница? Так, что ли?!
Последнюю фразу она буквально выкрикнула и даже подалась в сторону Санае с явным намерением повторить тот раз, который закончился смертью человека, — но, к счастью, стоящая рядом Сувако вовремя среагировала и с криком обхватила её, не давая двинуться дальше. Так что в итоге все "довольствовались" зрелищем её сжатых кулаков да вздувшихся на лбу вен. И, в принципе, сложно было её осуждать: в конце концов, именно благодаря махинациям Санае (в чём никто уже практически не сомневался) она полсуда была под подозрением... Впрочем, учитывая содержание её записки, сочувствовать Юги тоже было сложно.
Санае же, в отличие от большинства ничуть не напуганная реакцией Супер Тяжелоатлета, спокойно заявила:
— Вы совершенно не понимаете, Хошигума-сан. Впрочем, чего ещё ждать от демона-убийцы? — Она вздохнула, заставляя Юги вновь дёрнуться, Сувако — крепче вцепиться в неё, а стоящую рядом Ёшику — вздрогнуть. Игнорируя всё это движение, Санае открыла глаза и, окинув шокированных окружающих взглядом, с горькой улыбкой продолжала: — Впрочем, вы все не поймёте и не примете этого, да? Вы, Хидзири-сан, — вдруг обратилась она к Бьякурен, — не простите мне того, что мне
пришлось воспользоваться вашей враждой с Тоёсатомими-сан, о чём я правда очень жалею, — но вы не поймёте, что ваша святость с самого начала была в безопасности. Вы, Ая-сан, — так же неожиданно переключилась она на Аю, заставляя ту растерянно моргнуть, и как-то злорадно улыбнулась, — не поймёте того, что вам, назойливой тенгу, подобное наказание было бы лишь справедливым воздаянием от людей, от вас пострадавших. Да и, собственно, — она вновь прикрыла глаза, возвращая своему виду умиротворённость, — Тоёсатомими-сан до сих пор жива. В конце концов, я прекрасно видела её святость всё это время... Ведь, — Санае самодовольно усмехнулась, — я могу видеть богов...
—
Ложь.
Всего одно слово — и вся бравада Санае рухнула, как карточный домик, а спокойная маска треснула, обнажая испуг Супер Жрицы. Пару секунд она стояла, не шевелясь, с выражением ужаса на лице — а затем быстро обернулась к источнику звука.
Куклы, Шанхай и Хорай, смотрели на неё своими стеклянными, ничего не выражающими глазами, и этим равнодушием как бы призывали её нарушить тишину самой. Пару секунд Санае держалась — но в конце концов неловко улыбнулась и пробормотала:
— Не понимаю, о чём вы...
— О, таки вся тема с "видеть богов" всё-таки не более чем часть пиар-кампании? — с готовностью вступила в разговор Ая, давным-давно не питавшая особого доверия ко всем религиозным разговорам Супер Жрицы.
Санае покраснела и резко обернулась к ней.
— С-сами вы пиар-кампания! — запальчиво выкрикнула она. — Я никогда, никогда не лгала нашим послушникам!..
В этот момент Акю склонила голову набок и заметила:
— Ну, может, послушникам вы и не лгали, Кочия-сан, но нам — определённо. В конце концов, — продолжала она, поднимая на Санае хмурый взгляд, — я
помню, как вы автоматически потянулись к карману, когда Ая-сан попросила вас показать нам вашу записку...
Едва Супер Писательница произнесла это, глаза Санае расширились. Супер Жрица пару мгновений испуганно смотрела на свою обвинительницу — а затем сглотнула и медленно потянулась к карману... лишь чтобы за долю секунды перед ней туда запустила пальцы Сатоно, стоящая рядом, и с изяществом фокусника выудила на свет сложенный листок бумаги. Санае вспыхнула и быстро повернулась к танцовщице с возмущённо-испуганным:
— Эй!
Однако не было похоже, что реакция жрицы смутила Сатоно. Скорее, тем, что вызвало её реакцию, были шокированные взгляды остальных присутствующих. Лишь поймав слишком уж много таковых на себе, она отвела глаза и, крепко сжимая в руке листок, пробормотала:
— Мне показалось это самым эффективным и быстрым способом в данной ситуации...
— Ты всё правильно сделала, Сатоно-тян! — с жаром поддержала подругу Май, вскидывая кулаки.
Её слова, а также пара одобрительных комментариев со стороны ещё нескольких человек, заставили Сатоно слабо, но крайне самодовольно улыбнуться. Ая же, буквально облизываясь, подалась вперёд и с горящими глазами попросила:
— Зачитайте, пожалуйста, Сатоно-сан!
— Да-да, давай, раскрой нам её тайну! — поддержала Тенши, решившая, что слишком уж долго молчала.
Сатоно одарила их и остальных присутствующих вопросительным взглядом, а затем кивнула, развернула лист и, на фоне Санае, со стоном закрывшей руками лицо, зачитала:
— "Кочия Санае встречалась с Овари Макото"... и "Кочия Санае больше не видит богов".
Едва она произнесла это, в зале ненадолго повисла тишина. Наконец, Санае вся затряслась и, царапнув себя по лбу ногтями, сдавленно, со слезами в голосе забормотала:
— Это неправда... это неправда... я всё ещё вижу... я всё ещё... я... я... всё ещё...
особенная...
При виде такой реакции на лице Сувако, всё ещё машинально держащейся за Юги, появилось сочувствие.
— Санае-тян... — пробормотала она и, наконец-то отпустив Супер Тяжелоатлета, протянула руку к родственнице.
Тем временем Ая, с момента оглашения второй тайны мерившая жрицу задумчивым взглядом, протяжно хмыкнула.
— Так, значит, вы всё-таки
видели богов, Санае-сан, однако в какой-то момент перестали... — проговорила она — и тут же с азартной улыбкой продолжала: — Уж не связан ли этот "какой-то момент" с вашей первой тайной, а? А что, — пожала плечами она в ответ на несколько возмущённых взглядов, — в конце концов, не зря же идеальная синтоистская жрица — невинная девочка, а?
Услышав это, Сейджа многозначительно захихикала.
— О, клонишь к тому, что Сана-тян — не девственница, да, Аяя? — как всегда прямо уточнила она.
Ая лишь криво улыбнулась, не желая разжёвывать и без того очевидное... и видя, как покраснели некоторые после комментария Сейджи. Сама же Санае...
Санае убрала руки, являя присутствующим своё заплаканное лицо, и пару мгновений широко распахнутыми глазами смотрела в точку на полу где-то в центре круга трибун. Вдруг её лицо исказилось злобой. Руки, застывшие в паре сантиметров по обе стороны от него, резко опустились и схватили трибуну, голова вскинулась, и Санае истерически выкрикнула:
— Да какая к дьяволу разница?! Ну спала я с Овари-куном и спала, — продолжала она тем же тоном, задыхаясь и взмахивая рукой. — Главное, что это никак, повторяю,
никак не отразилось на моих духовных силах! То, что жрица обязана блюсти невинность, — чушь! Я сама убедилась во всём — в конце концов, я всё это время продолжала видеть сияющие ауры То-Тоёсатомими-с-сан, Хидзири-сан, Сувако-сам-ма, и г-грязные, убогие — остальных! Д-даже ваша аура небожительницы, Хинанави-сан, грязная! — уже совсем неожиданно заявила она, совершенно сбив с толку Тенши. Не давая той опомниться, Санае прижала руки к груди и продолжала: — Да-да, я всё, всё-о-о про вас знаю, даже лучше вас! Ведь я — особенная! Я — благословлена богами! И ауру Тоёсатомими-сан я видела с самого начала и до конца. Даже когда я её там, на сцене, верёвкой ду...
В этот момент Санае спохватилась и с испуганным видом зажала рот руками. Впрочем, Сейджа явно выразила общее мнение, когда вскинула бровь и, демонстративно зевнув, скучающе заявила:
— Да могла бы и не останавливаться, чё. И так уже спалилась по самое не хочу, все всё давным-давно поняли...
Санае прикусила язык и с полным стыда видом опустила голову, начав осознавать, что только что наговорила. После этого в зале повисло неловкое молчание. Пользуясь паузой в обсуждении, присутствующие пытались осознать произошедшее на этом суде. Однако были те, кто в подобном был не заинтересован.
Оглядев зал, Шанхай прохладно поинтересовалась:
— Полагаю, настало время голосования?
Хорай, в которую волей-неволей попал её вопрос, смущённо отвернулась и, теребя фартук платья, пробормотала:
— Да, пожалуй...
— Погодите ещё немного, пожалуйста, — неожиданно попросила Бьякурен. Когда окружающие одарили её недоумёнными взглядами, она слабо улыбнулась и, потерев виски, объяснила: — Я думаю, перед финальным голосованием не помешает ещё раз разложить всё по полочкам, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили. Согласны?
С этими словами она окинула зал быстрым взглядом, задержав его на Акю и Ае. Писательница в ответ вымученно улыбнулась.
— Да уж, это был тот ещё хаос, в котором бы не помешало немного порядка... — прокомментировала она, таким образом перекладывая бремя "отчёта" на Аю.
Та восприняла намёк и, тяжело вздохнув, заговорила:
— Что ж, и правда не повредит. Тогда, с вашего позволения... — Она помолчала, собираясь с мыслями, сделала глубокий вдох и посерьёзнела. — Пожалуй, можно сказать, что всё началось после объявления мотива. Созрел ли план у нашей убийцы уже тогда или она импровизировала на ходу — неизвестно. Вот только свою тайну она раскрыла добровольно одна из первых. Впрочем, лишь одну из двух тайн, более безобидную для себя. Далее она действовала уже непосредственно во время свершения преступления, не считая одного момента — она где-то заранее добыла чётки Хидзири-сан. Может, нашла случайно, может, украла.
Придя в актовый зал после ухода Хорикавы-сан, она, вероятно, начала с того, что выкатила барабан с помощью тележки через коридор за сценой, взяла из коридора верёвку — там их было много, в том числе и крепче той, на которой Тоёсатомими-сан в итоге висела, — и, вероятно, спрятавшись, стала ждать. Когда пришла Тоёсатомими-сан, она её задушила, затем повесила труп на софиты, опустив и подняв их при помощи панели управления. Верёвка либо пострадала во время убийства, либо вообще убийца взяла для повешения новую — может, изначальная была слишком короткая?
После совершения убийства она ждала, прячась за барабаном, чтобы убедиться, что я найду труп. Это было очень рискованно, но не с "защитой богов" — ну, так, должно быть, она рассуждала, так она должна была доказать себе существование этой самой защиты. В любом случае, я её тогда не заметила, а после моего ухода у неё было время перебежать в музыкальную комнату через коридор за сценой, заодно бросив там чётки Хидзири-сан и зачем-то (из любви к порядку?) вернув тележку на место — а она, как я сейчас вспомнила, оказалась именно в музыкальной комнате, а не была брошена в коридоре. После этого было не так сложно выскользнуть и смешаться с толпой вызванных в актовый зал.
Следующие шаги — во время расследования. Уйдя из Творческого корпуса, убийца имела достаточно времени, чтобы сходить в Интеллектуальный, воспользоваться прессом в машинном отделении и "спрятать" в нём галстук Тоёсатомими-сан, который она забрала, так, чтобы его нашли. Заодно она могла специально рассыпать бархат с занавеса из актового зала. Таким образом она надеялась навести подозрение сразу на нескольких физически сильных людей: как минимум на Хидзири-сан, с которой у Тоёсатомими-сан были конфликты, и Юги, которую она могла видеть по пути в актовый зал... и которая уже навела на себя подозрения своей ложью с запиской.
Итак, дело сделано, убийца ушла незамеченной из машинного отделения. Теперь надо привести туда других людей. Возможно, она проследила, чтобы мы достаточно исследовали Творческий корпус, чтобы своевременно прислать ложную улику. И вот на этом-то этапе, если не раньше, её увидела Сейджа — и после этого спутала все карты. Настолько, что на суде убийце пришлось перестраиваться под обстоятельства. В том числе уводить всех от ложной записки, цепляясь за существование предателя. Этим действием она и угодила в ловушку Сейджи, с которой за пару дней до этого, судя по всему, имела разговор на тему и в привычной манере резко отрицала существование предателя. А уж Сейджа своими махинациями позаботилась, чтобы привести нас к правде.
Насколько я понимаю, как-то так всё и было. Поправьте, если я где-то ошиблась при описании ваших действий, Санае-сан.
Ая перевела дыхание. Монолог никогда не был её жанром — она скорее была по череде коротких метких вопросов или вовсе по письменной речи, — и теперь она вынуждена была приходить в себя. К счастью, спорить с ней никто не собирался: окружающие погрузились в задумчивость, а обвиняемая мрачно смотрела в сторону, явно решив больше ничего не комментировать. Вновь повисло молчание.
Во второй раз окинув зал взглядом, Шанхай кивнула сама себе и объявила:
— Итак, раз дальнейших возражений нет, настало время голосовать. Сделать это вы сможете с помощью устройств, встроенных в трибуны перед вами.
— Желаем удачи всем вам! — вторила ей Хорай своим неуместно ободряющим тоном.
Одноклассницы неприязненно покосились на кукол, а затем принялись за выполнение их указаний. Открыть панель, нажать на изображение убийцы — действия, знакомые им ещё с предыдущего суда, когда они отправляли на смерть Нитори. Однако были среди них те, кто колебался.
— Санае-тян... — с горечью пробормотала Сувако, кинув взгляд на Супер Жрицу. Та ни на кого не смотрела и продолжала упрямо хранить молчание.
И, как и все остальные в зале, Сувако выбрала портрет Санае на табло перед собой.
***
Время наказания!
Чудо Моисея ~ Камикадзе
"И всё же я не была неправа".
Именно так думала Санае, стоя в тесном, тускло освещённом коридоре, куда её конвоем приволокли металлические щупальца. За её спиной выросла стена, едва она оказалась здесь, так что оставался лишь один путь — вперёд, к далёкому свету в конце тоннеля. А вокруг — одиночество и неизвестность, лёгкий свист ветра да странное тихое жужжание...
Но даже так, Санае не считала, что ошиблась. В конце концов, она видела святость Мико и верила, что теперь та находится в лучшем, свободном от этой бренной суеты мире. Она была права. Именно в этом и состоит суть веры — в отсутствии сомнений.
Санае могла бы стоять так в размышлениях о справедливости своих деяний до скончания веков, но в какой-то момент она ощутила толчок в спину и была вынуждена сделать шаг вперёд, чтобы не упасть. "Стена двигается!" — поняла она ещё до того, как успела обернуться и убедиться: стена и правда находилась к ней так же близко, как когда она стояла на изначальной позиции.
Однако на этом её беды не собирались заканчиваться: едва она выпрямилась, решившись подчиниться и идти вперёд, по её левому плечу прошла волна резкой боли. Санае невольно вскрикнула и отшатнулась от стены к соседней.
— Б-больно... — пробормотала она, скашивая глаза на плечо — и с ужасом обнаружила на нём рваную рану. А на периферии её зрения тем временем мелькнуло лезвие циркулярной пилы, с жужжанием прошедшее по левой стене, скрывшись в выемке... и даже после исчезновения оставив после себя это противное, гудящее жужжание, настолько назойливое, что оно било по барабанным перепонкам сразу с двух сторон...
"Постойте, с двух сторон?.." — мысленно переспросила себя Санае — и, вовремя догадавшись, в самый последний момент успела отскочить влево, туда, где только что скрылась пила. Именно благодаря этой реакции она отделалась лишь слегка укоротившимися кончиками волос, а не перерезанным горлом, когда вторая циркулярная пила выплыла из правой стены, к которой она отскочила от первой.
Однако и после этого жужжание всё не прекращалось.
Улучив миг безопасности, Санае сглотнула и, зажав рану на плече здоровой рукой, резко развернулась. За её спиной, как она и опасалась, уже бушевало настоящее море — разверзшееся
море плывущих волнами из обеих стен циркулярных пил...
Санае шагнула назад, уходя из-под удара очередной пилы, пришедшей на место той, которую она избежала, и снова упёрлась в стену. Супер Жрица сглотнула: медленно но верно её подталкивали ближе и ближе к этому океану, из которого не каждый выберется живым.
Пару секунд она автоматически, мелкими шажками послушно двигалась, подчиняясь толкающей её стене, и не сводила широко распахнутых глаз с приближающихся пил. Она глядела напряжённо, затаив дыхание и сжав кулаки, на её бледном лице трудно было прочитать что-либо кроме страха... пока в жёлтых глазах вдруг не вспыхнул решительный огонёк.
— Да что со мной? — полудосадливо пробормотала Санае, уклоняясь вправо от несущейся слева пилы. — Разве я не Супер Жрица? Разве боги не на моей стороне?..
Разве я не вижу закономерности, с которой движутся эти пилы?
О да, закономерности: буквально пары секунд наблюдения хватило Санае, чтобы осознать, что пилы двигаются в определённом порядке. Изначальное интуитивное сравнение с морем оказалось очень удачным: лезвия выдвигались из стен, точно волны, и между ними всегда оставалось небольшое пространство. Стоило только слегка подстроиться — и можно уверенно двигаться в своём темпе.
Поняв это, Санае не сдержала самоуверенной улыбки. "Ну уж теперь-то я пройду эту вашу дорогу смерти!" — решительно подумала она, буквально физически ощущая, как краска вновь приливает к её лицу, а дрожь потихоньку успокаивается. В груди зародилось сладостное волнение человека, который знает ответы на все вопросы теста и которому осталось просто внести их в бланк. Только тут "бланк" — это дорога между циркулярными пилами. Всего лишь шаг — и...
А в следующий миг Санае вновь вжалась в стену, чудом уклонившись от очередной пилы. "Не рассчитала... момент..." — подумала она, вмиг покрывшись потом и тяжело дыша. Однако очень быстро она сказала себе, что подобная паника ей лишь навредит (учитывая, как ускорялась стена за её спиной, сбивая ей темп), и постаралась вернуть спокойствие.
Глубокий вдох — и вторая попытка.
Стоило лишь поймать темп, и всё пошло удивительно гладко. Уже пару секунд спустя Санае уверенно двигалась вперёд, ощущая небывалую лёгкость. Почему-то, в то время как она играючи уклонялась от очередной пилы, в голове всплыла мысль, что, должно быть, одноклассницы сейчас наблюдают за её "танцем" из зала. "И наблюдайте! — дерзко подумала она, шагая вправо от пилы слева и чувствуя, словно исполняет очередную ритуальную пляску. — Наблюдайте, увидьте, как я преодолею эту "казнь" и всё переживу! В конце концов, я — особенная! Я — избранная! Боги на моей стороне, и даже эти убийственные устройства не могут быть сильнее их воли!.."
Да, несомненно, в этот миг Санае была как всегда великолепна. Разве что рана на плече, которую ей приходилось зажимать, немного портила впечатление.
Думая так, Санае настолько увлеклась собой, что сначала совершенно не обратила внимания, что к жужжанию пил примешался какой-то другой звук, более тихий. Однако даже в своём состоянии рано или поздно Санае не могла его не заметить — и, заметив, насторожилась и вслушалась. Что бы это могло быть? Что-то очень негромкое, но крайне певучее, похожее на... шёпот? Шёпот, отдалённо знакомый голос... Чего же он хотел от Санае?
Наконец, Санае разобрала слова. И, услышав их, невольно остановилась и широко распахнутыми глаза уставилась на белое пятно вдалеке — благо, коридор в этом месте расширился, и пилы не доставали до центра, где оказалась Супер Жрица. А Санае так и стояла, растерянно глядя перед собой...
— Только... кающийся сможет пройти? — наконец, практически одними губами переспросила она.
А в следующий миг раздался пронзительный свист, под потолком зашелестели лёгкие ленты — и, не давая ей опомниться, в её грудь вонзилось острейшее круглое лезвие.
Санае невольно пошатнулась и отшагнула назад, чтобы не потерять равновесие. Всё ещё не веря, что такое могло с ней произойти, она опустила глаза: крупное лезвие, подобное усиленно зажужжавшим вокруг пилам, торчало из её груди, наполовину погружённое в плоть.
Её плоть.
Её тело буквально разорвала боль.
Её кровь стекала сейчас по белой рубашке, по коричневому кардигану и чёрной юбке...
Из горла Санае вырвался полный ужаса хрип.
А пилы между тем и не прекращали своё движение. Санае слишком поздно поняла, что, шагнув назад, вновь вернулась в зону их действия, — поняла лишь тогда, когда через уже открытую, ноющую рану на плече вновь прошлось острое лезвие. Санае с криком отскочила (скорее даже отлетела) в сторону, совершенно забыв о том, что там уже поджидает очередная пила, — и предсказуемо напоролась прямо на неё...
...К тому моменту, как тело Супер Жрицы перестало швырять из стороны в сторону, к тому моменту, как она повалилась на пол, точно тряпичная кукла, в том кровавом месиве с накренившейся, висящей практически на ошмётке кожи шеи головой очень, очень сложно было узнать Кочию Санае. Однако, несомненно, это была именно она.
В конце концов, они все своими глазами видели,
как она до этого дошла.
***
"Убийца Супер Президента студсовета Тоёсатомими-но Мико — Кочия Санае, Супер Жрица".
"Правосудие свершилось!"
Эти слова вертелись на краю сознания Аи, точно заевшая пластинка. Уже второй убийцей оказывалась та, кого она знала со средней школы, — и уже второй раз смерть жертвы была каким-то образом связана с её действиями. Она могла бы пошутить, что в следующий раз надо ждать подвоха от Сувако, последней выпускницы Фууджинроку в этом классе помимо Аи, а Акю, по непонятной причине тянущейся к ней, Ае, стоит больше опасаться за свою жизнь... но в мрачной, напряжённой атмосфере, сгущённой вдвое теснотой лифта, было как-то не до шуток.
Поднимаясь после суда из зала обратно в школу, в "цивилизацию", Ая внимательно наблюдала за настроениями одноклассниц. И, откровенно говоря, результаты наблюдений были неутешительные. Конечно, самой подавленной выглядела Сувако, больше всех пострадавшая от предательства Санае. Естественно, Юги также оказалась в каком-то смысле изолированной от окружающих — те открыто сторонились её, убийцы, а она уже и не пыталась оправдываться, вместо этого лишь больше закрывшись в своём углу. Да и в целом все не очень-то дружелюбно смотрели друг на друга. "Да уж, хорошенькую вы нам ситуацию после себя оставили, Санае-сан!" — хмуро заключила Ая.
И действительно, в атмосфере после казни Нитори, просто защищавшейся, и Санае, сознательно пошедшей на убийство, была огромная разница. Теперь, в отличие от провалившейся Кагуи, пленницы увидели всё своими глазами — и вдобавок Санае умудрилась выбить последние сваи доверия из-под их ног ложными уликами в планшете и раскрытием факта двух тайн, о котором многие умолчали... а также темой предателя.
О да, предателя. Хоть, технически, вопрос подняла Сейджа (единственная, кто в этой ситуации выглядел достаточно расслабленной, стоя у стены скрестив руки и бесстыже клюя носом), произошло это во многом благодаря делу Санае. И теперь, постепенно отходя от множества впечатлений, одноклассницы одна за другой вспоминали, что существует возможность присутствия крысы в их рядах. Именно поэтому они и посматривали на соседок с неприкрытым подозрением и страхом, поэтому старались как-нибудь отойти подальше от остальных, невольно освобождая пространство в центре лифта (к откровенному недоумению едущей с ними Хорай)...
Да, самым страшным последствием второго суда было то, что Санае практически убила остатки доверия.
Наблюдая всё это, Ая не могла не досадовать. "Может, Мико не была святая, но уж в этом аспекте её действия имели смысл! — думала она, старательно отгоняя всё тот же назойливый звон крутящихся в голове фраз. — И чтобы всё просто пошло коту под хвост, а мы вернулись даже не к старту, но и вовсе ушли в минус... Нет, не годится, никуда не годится!"
От таких мыслей Ая невольно сжала зубы и крепче вцепилась в свой неизменный фотоаппарат. А в следующий миг она сделала глубокий вдох и постаралась вернуть себе холодный рассудок. "В такой ситуации, — продолжала рассуждение она, — надо действовать спокойно, уверенно и, главное,
оперативно. Пока все окончательно не закрылись в своих раковинах... А уж в оперативности, — она облизнулась, стараясь удержать просящуюся на лицо самоуверенную улыбку, — мне равных нет".
Впрочем, оставалась одна проблема: при всей решимости Ая не могла начать действовать, не придумав, что именно, собственно, делать. Глубоко вдохнув, она прикрыла глаза и, не имея лучших вариантов, стала прокручивать в голове весь суд в поисках решения. Мозг был перенапряжён, мыслительный процесс шёл с явным сопротивлением, а время, данное Аей самой себе на размышления, неумолимо близилось к концу с каждым сантиметром, на который они приближались к цели. И тоненькие голоса кукол, произносящие ужасный приговор, назойливо вторгались в поток её сознания...
Наконец, лифт пошатнулся и остановился. Раздалось звяканье — и Ая резко распахнула глаза.
Она вспомнила одну важную подробность с суда.
Именно поэтому она, к счастью, оказавшаяся не так далеко от дверей, выскочила из лифта одной из первых, а затем первая оказалась за дверями комнаты ожидания. И именно поэтому, когда двери открылись вновь, усталые, измотанные, полные страха и недоверия одноклассницы увидели прямо перед собой... Аю, стоящую со скрещенными на груди руками и с уверенным видом глядящую прямо на них. Бьякурен, оказавшаяся в этой импровизированной процессии ведущей, даже забыла зевнуть, так и застыв с раскрытым ртом, прикрытым ладонью.
А Ая, окинув растерянных одноклассниц взглядом, быстро всмотрелась в лицо каждой, убедилась, что Хорай, как и в первый раз, исчезла сразу же, выпустив учениц... и, удовлетворённая увиденным, сделала глубокий вдох и, усмехнувшись, с таинственной улыбкой начала:
— Дамы! Я, конечно, понимаю, что мы все валимся с ног от усталости после этого позднего и, несомненно, крайне утомительного классного собрания, так что мы все просто хотим отдохнуть... но всё равно хочу предложить одну вещь.
За этим последовала риторическая пауза.
Недоумение. Напряжённость. Заинтригованность. Читая всё это на лицах одноклассниц, Ая вновь самодовольно усмехнулась. Затем она заложила руки за спину, тряхнула головой — и, открыто глядя на всех присутствующих сразу, сказала:
— Как насчёт совместного похода в сауну всем классом?
