9.
22 декабря 2017 г. в 00:08
С памятной ночи прошло почти два месяца, но в памяти Дугласа до сих пор всплывали обрывки разговора, который состоялся между ними с утра.
Они сидели в удивительно просторной, в отличие от остальных комнат, кухне. Настенные часы показывали семь тридцать утра. Дуглас ощущал странную неловкость, поэтому не отрывал взгляда от тарелки с мюсли. Солнце начинало освещать кухню, погружённую в приятный полумрак. Сэлем сидел напротив, грея руки о чашку с горячим кофе.
— Когда приедут твои родители? — спросил Дуглас, чтобы прервать возникшее молчание. К восьми ему обязательно нужно было быть в школе — Петерсен проводил последние тренировки перед предстоящей игрой. Но после вчерашних событий ему не хотелось оставлять Сэлема одного.
— Наверное, уже скоро. Они в Маршфилде, и выехали около семи.
— Тогда я уйду после завтрака. У меня тренировка в восемь.
Сэлем кивнул и включил старенький телевизор в углу кухни. Тот зашипел и около минуты отображал мелькающие кадры, прежде чем на экране появилась ведущая утренних новостей. Дженет Стоун бодрым голосом вещала о повышении курса доллара и смерчах в Алабаме.
— И что теперь? — спросил вдруг он, наблюдая за тем, как Сэлем делает ему тосты.
— Теперь? Наверное, ничего.
Он удивлялся тому, насколько всё меняется с приходом утра. Вчера они были близки, как никогда раньше, а сейчас Сэлем вновь казался ему почти чужим. Но всё-таки, вчерашние обрывки фраз помогали хоть немного понять Сэлема, посмотреть на всё его глазами.
Было несложно догадаться, откуда в нём настолько ярко выраженная самокритичность. Скорее всего, она зародилась ещё в детстве. В сравнении с Мойрой Сэлем, в собственных глазах, был никем. Имя его амбициозной сестры всегда было на слуху, в то время как он не обладал ничем, кроме тяги к творчеству и скверного характера.
Причём скверного в прямом смысле этого слова. Дугласу не раз приходилось слышать такое о себе самом. Окружающие: родители, учителя — все говорили, что он непереносим. Но говорили об этом с иронией. Дуглас умел располагать к себе, даже притом, что не следил за языком и всегда поступал так, как ему хотелось.
Сэлем же был совершенно иным. Он переживал всё глубже, но все эмоции оставлял при себе и никогда не стремился оказаться в центре внимания. Пожалуй, многие сказали бы, что он нелюдим. Весь его мир концентрировался на рисовании, в котором он находил отдушину. И, пожалуй, ещё и Стейси. Она не вызывала в нём желания, не восхищала внешне. Но при всех своих недостатках она была надёжным человеком и приспособилась к его резким перепадам настроения. В этом, пожалуй, девушка оказалась далеко впереди Дугласа.
— Я не хочу ни на чём настаивать, — в конце концов произнёс Дуглас. — Но ты должен подумать сейчас обо всём. О Стейси, о нас и о себе в том числе. Я не хочу больше никогда слышать от тебя «лучше бы исчез я, чем она». Потому что это неправильно.
— Это так, понимаешь? — спокойно возразил Сэлем, поставив перед парнем тарелку с тостами. Тот сразу начал намазывать на них арахисовое масло. — Я чувствую, что люди вокруг думают именно так. По крайней мере, большинство. Её знал весь город. Господи, да все гордились ей. Я не могу оправдать ничьих ожиданий, и твоих — тоже.
— Моих?
— Да. И твоих в том числе. Я не понимаю, почему ты со мной связался. Но ты точно думаешь о том, что тебе было бы легче, если бы я не…
— Если бы ты перестал постоянно выяснять, что с тобой не так, — перебил Дуглас, — мне было бы намного легче. Сколько бы я ни твердил обратное, ты не веришь, что нравишься мне. А ещё, по-прежнему видишь во мне человека, который не способен ни на что серьёзное.
— Знаешь, Фостер, у меня не было нормальных отношений. Никогда. В первых был только секс, и ничего больше. А вторые… ну, ты сам знаешь, какие они. Поэтому, наверное, я сам не знаю, чего сейчас хочу, — пожал плечами парень.
— Я понимаю, что я не смогу изменить тебя. Потому что, знаешь, сложно пытаться построить что-то с человеком, который сам себя не любит, — произнёс он то, что накипело за эти месяцы. — Я говорю тебе, что хочу большего, а ты по-прежнему думаешь, что ничего не получится.
— Ты прав… но я ничего не могу сделать с этим. По крайней мере, сейчас. Наверное, я больше хочу видеть тебя в качестве друга, чем парня, — было видно, что слово «парень» давалось Сэлему с трудом. Из его уст оно звучало как-то чужеродно.
— О, да! Я со всеми своими друзьями сплю, знаешь ли. Хороший же ты друг, — ухмыльнулся Дуглас. Он пытался острить, но настроение стало совсем скверным.
— Перестань, — относя тарелку к раковине, Сэлем позволил себе обычно нехарактерный ему жест и взъерошил чужие волосы. — Ты опаздываешь на тренировку.
Парню отчаянно не хотелось покидать этот дом, но пропускать тренировки перед соревнованиями — не лучшая идея. Казалось, что стоит уйти, и всё произошедшее в этих стенах забудется. Тем не менее, вскоре Дуглас распрощался с ним и поехал по направлению к школе.
Отчасти он понимал Сэлема. Отношения и сильные эмоции разрушали его привычный мир. Это значило, что ему необходимо будет порвать со Стейси. С ней он встречался уже больше года, активно изображая платоническую любовь. Понимал, что Сэлем беспокоится и о родителях. Они уже пережили одну потерю, и неизвестно, как восприняли бы такую новость.
А отчасти он злился. Он не привык мириться с неудачами. Не привык к отказам. И больше всего не любил растрачивать силы и время впустую. Вкладываясь во что-то, будь то бейсбол, учёба или даже отношения, он привык наблюдать быстрый результат. Подвешенное состояние выводило его из себя и сильно трепало нервы. Он любил во всём определённость, а именно её Сэлем ему обеспечить не мог.
Все его проявления симпатии были редкими и почти незаметными для окружающих. Он записывал для Дугласа диски с музыкой. Дуглас замечал, что Сэлем иногда смотрит на него, когда рисует что-то в своём блокноте — значит, всё-таки пытался его запечатлеть. Он всегда садился рядом с ним в столовой. Напротив Стейси, но рядом с ним. Пожалуй, с неподдельным интересом изучал чужой плей-лист, спрашивал Дугласа о его любимых книгах, предпочтениях в кино. Запоминал всевозможные мелочи, будь то его любимый вкус попкорна или любимый трек Эминема.
Спустя два дня Дуглас узнал, что Сэлем переехал жить в другой штат. Прямо посреди учебного года, никому не сказав ни слова. Эту новость он узнал от Стейси, застав их с Дарлой в столовой во время ланча.
— Он уехал в Миннесоту! Представляешь? — вспыхнула Стейси. — Бросил меня и уехал. Сказал, что ему нужен перерыв. Перерыв от чего, хотелось бы знать!
— Ты сейчас серьёзно? — изумлённо вскинул брови Дуглас. — В Миннесоту? Куда именно?
Сначала он надеялся услышать, что это всё — шутка. Но по мрачному выражению лица девушки всё становилось ясно. Да и это было слишком в его духе.
— Тебя это разве волнует? — прищурилась Дарла. — Вы всё равно постоянно ругаетесь.
— Да нет, не волнует. Мне всё равно, — быстро произнёс парень, стараясь скрыть смятение.
Стейси рассказывала об этом с таким сожалением, что Дуглас почувствовал укол совести. Ему было жаль её. Он знал, что эта девушка очень не уверена в себе и весь её мир последнее время сосредотачивался на Сэлеме. Она искренне верила, что он — тот самый парень, который предназначен ей судьбой. Тот, кто будет ждать близости с ней столько, сколько нужно. Тот, кто разглядел её внутренний мир за не такой уж и привлекательной внешней оболочкой. Её наивность поражала Дугласа. Сэлем Мюррэй никогда не создавал впечатление романтика, но в глазах Стейси был именно таким.
Спустя несколько недель Дуглас окончательно сошёлся с Пейшенс Барлоу. Девушка была вне себя от восторга. Теперь она сопровождала его везде: сидела рядом с ним столовой, прогуливалась с ним вдоль реки по вечерам, непременно подхватывая под локоть, приносила ему маффины на ланч и познакомилась с его родителями.
Пейшенс очень понравилась его маме. Она была простой, открытой и, как и Дуглас, в какой-то степени ветреной. Но это не мешало ей искренне его любить и наслаждаться этими отношениями. Она никогда не досаждала парню упрёками и не пыталась придать их отношениям более серьёзную окраску.
— Какая же она славная, — радовалась миссис Фостер, когда Пейшенс оставалась, чтобы помочь ей на кухне. — Просто прелесть, а не девушка. Вы так друг другу подходите!
Казалось, что миссис Фостер спала и видела, как эти двое обручатся в часовне неподалёку от Мэдисона.
Воспоминания о Сэлеме превращались во что-то размытое. С течением времени Дугласу всё чаще начинало казаться, что этого парня как будто никогда в его жизни и не было. Всё текло своим чередом: средний балл за семестр стал выше, школьная команда выиграла чемпионат штата. Отцу на следующий год предложили очередную работу — на этот раз, в Атланте.
Даже Стейси на удивление быстро пережила разрыв. Первые несколько дней она ходила донельзя мрачная и не находила себе места. Но очень быстро перестала быть угрюмой. На новогодних танцах девушка появилась под руку с Остином Катчером, с которым Дуглас теперь периодически общался. После отъезда Сэлема интересных собеседников ему не хватало, а Остин был одним из них. Иногда они возвращались к рассуждениям об исчезновении Мойры Мюррэй, высказывая различные, порой и совсем мифические предположения. Но затем всё чаще делились взглядами на самые разные вещи. Остин собирался поступать после школы в университет Массачусетса — задача почти невыполнимая. Но Дуглас почему-то был уверен, что у него получится.
Иногда ему казалось глупостью собственное расследование. Можно было с чистой совестью сдаться: он сделал всё, что мог, причём непонятно зачем. Пролистал сотни страниц чужих переписок, наблюдал какое-то время за Гэвином Финчем, как сыщики из детских детективов — как же всё это наивно и глупо! Он с чего-то счёл себя умнее, чем весь окружной департамент полиции.
На самом деле, даже спустя месяцы, на руках у него не было практически ничего: лишь слухи, догадки и место похищения, если это и впрямь было похищение. Со временем парень всерьёз начал прислушиваться к предположению, высказанному когда-то Остином. В конце концов, разве он может знать, что ею движет? Вполне возможно, что девушка давно пересекла границу Канады и живёт припеваючи где-нибудь в Монреале.
И всё-таки что-то заставляло его возвращаться к этой истории.
Выжав всё, что возможно из профилей в интернете и окончательно запутавшись в возможных мотивах и переписках, он решил как-то съездить в Хартленд. К той самой автозаправке, где Мойру видели в последний раз.
Её расположение оказалось удачным для похитителя: до ближайшего крупного города были долгие мили. Сама же заправочная станция была построена чуть в стороне от самого Хартленда, скрытая от него лесом. По узкой дороге изредка проезжали фуры, идущие из Мэдисона и нагруженные стройматериалами. Иногда мелькали и легковые автомобили, направлявшиеся чаще всего в Айову.
Первый раз Дуглас приехал сюда исключительно с целью оценить обстановку. Но потом его потянуло в Хартленд снова. В этом месте лес был удивительно живописен: изумрудные ели устремлялись вверх, на их тяжёлых ветвях блестел серебристый снег. Часто, смотря на эту картину, Дуглас думал о том, что Сэлему непременно захотелось бы её нарисовать. Особенно красиво становилось поздним вечером, когда ели озарялись лишь тусклым светом фар, а на тёмном, иссиня-чёрном небе загорались мириады блестящих звёзд. Воздух становился сухим и как будто скрипучим от мороза.
Он прогуливался вдоль лесополосы и думал о Пейшенс, о предстоящем переезде в Атланту, о Стейси и Остине — обо всём, что волновало его в тот момент. Было тихо и темно.
Неожиданно Дуглас почувствовал сильный удар в спину и неуклюже завалился лицом в снег. На него сразу навалился кто-то — несомненно, мужчина: руки, прижимавшие к земле его голову, были очень сильными, как будто железными. Даже Дуглас со своей спортивной подготовкой едва ли мог ему сопротивляться. Его сковал животный страх. Пожалуй, такого ему никогда в жизни не приходилось испытывать.
— Не надо! Прошу, оставь его, — услышал он женский крик откуда-то неподалёку.
Дуглас пытался разглядеть кто это, пытался крикнуть что-то, но губы как будто онемели. А может, они и правда онемели: он не мог точно сказать, сколько времени лежал, уткнувшись лицом в снег и придавленный к земле чужим весом.
Но даже если кто-то и пытался вступиться за него, то из этого ничего не вышло. Парень услышал крик ещё раз, но не смог различить, что именно кричали. А может быть, ему это всё вообще показалось?
Дуглас снова почувствовал удар: на этот раз в затылок. Острая боль в голове была последним, что он ощутил, прежде чем всё погрузилось во тьму.