DemOS: Дефектный код

      Магнитный замок снова заело.       Ждана Аверина, молодой и крайне амбициозный репортёр, которому пророчили большое будущее в светской журналистике, сжала кулаки. Брелок с резонансным ключом жалобно скрипнул в пальцах, грозясь вот-вот развалиться.       Как, впрочем, и всё в её жизни.       Простая обшарпанная дверь из тех, что ставятся ещё при сдаче домов жильцам; протёртый порог, посреди которого прочно поселилась глубокая вытоптанная выемка; холодные оплёванные стены подъезда, раскрашенные в тошнотворно-зелёный. И магнитный замок, клинящий буквально каждое полнолуние.       По-хорошему, сейчас следовало спуститься к вахтеру и в очередной раз вызвать мастера, чтобы снова на месяц починить строптивый механизм. Или плюнуть на всё и, истратив последние крохи зарплаты, всё же поставить новый замок…       …который, спасибо её везению, снова заклинит в следующее же полнолуние.       Ждана стрельнула глазами по сторонам, прикидывая, к кому из соседей на этот раз можно поскрестись в дверь и попросить неспа.       Вон, у Соседей справа есть добрейшая неспа-няня – выглядящая как невысокая, чуть полноватая женщина пенсионного возраста, она с готовностью бросалась на помощь, потакая своей программе. Кроме того, она наверняка была дома, вместе с хозяйским отпрыском.       Нет, не подходит. После того, как неспа по незнанию пустила в квартиру воров, её обнулили и на уровне кода-связки запретили разговаривать с кем бы то ни было, если ребёнку не угрожает опасность.       В квартире напротив жила очень ненадёжная ячейка общества, и неспа у неё были такие же – непредсказуемые и гадливые. Эти могли не только не открыть замок, но ещё и засунуть туда пару вирусов, что бы жизнь репортеришке мёдом не казалась.       Сама виновата, нечего было натравливать на них санитарную инспекцию, когда по дому побежали крысы. Вон, у соседей справа есть ребёнок, а они молчали. Надо было и ей засунуть свою гордость и брезгливость в известное место и просто делать вид, что всё в порядке.       Рядом с «плохой» квартирой жила одинокая пенсионерка, у которой и неспа-то давно уже не было. Да и сама женщина была на редкость трусливой и, даже зная Ждану в лицо, никогда не открывала.       Репортёр тяжело вздохнула и сползла по своей двери вниз.       Надо было всё же прислушаться в детстве к увещеваниям родителей и накодить себе неспа-помощницу. Какую-нибудь симпатичную девушку в официальном костюме, чуть растрёпанными волосами и вечной улыбкой голодной акулы – именно так выглядела их семейная неспа. Но тогда отстоять отказ от электронного раба казалось делом чести и гордости. Отстояла, молодец. Теперь спутника у неё нет и приходится каждый раз выпрашивать его на минуточку у кого-то другого.       Потому что в 2057 году обойтись без нейронной самообучающейся программы-спутника (в народе прозванной коротко и ясно – «неспа») оказалось очень и очень сложно.       Ждана обняла колени руками и положила голову сверху. Закрыла глаза.       Что уж тут говорить про то, что найти работу свежевыучившемуся репортёру без неспа оказалось и вовсе невозможно. Программы при работе с народом выдавать не полагалось, да и характер неспа-журналисты почти всегда имели не самый сладкий.       Хуже рабочих неспа-журналюг были разве что боевые неспа, которые кроме набивания электронных физиономий сотоварищей, не годились более вообще ни на что.       Ну, большинство из них, конечно.       Ждана с тяжёлым вздохом поднялась и снова приложила ключ к замку, надеясь, что со второго-то раза дверь откроется.       Не открылась, кто бы сомневался.       Зато, на очки дополненной реальности, которые Ждана, как и всё мировое население, носила почти не снимая, неожиданно прилетел запрос на соединение с очень знакомым IP отправителя. Соединение установлено…       И в уголке зоны видимости высветилась эмблема-миниатюра, выполненная в форме круглого красного значка с черным отпечатком птичьей лапы посередине.       «Тебе открыть?» – и, казалось, сами буквы, высвечивающиеся во всплывающем окошке, чуть-чуть подрагивают от едва сдерживаемого смеха.       Ждана устало опёрлась о дверь и едва заметно поморщилась.       День сегодня не задался. Снова отчёт о потраченных в командировке наличных, снова выговор от начальства и ледяные слова, брошенные ей в лицо: «Не справляешься – увольняйся!»       А куда увольняться, если счета по квартире до сих пор не погашены, а вместо верной рабочей неспа – только мутное IP, на которое откликается один очень скучающий индивид непонятного происхождения?       Снова – пустой счёт и жалкие единицы, завалявшиеся где-то на электронных задворках её копилки. Снова подъезд с тошнотворным оформлением, разбитые старые ступени и ободранная стальная дверь. Снова – чёртов барахлящий магнитный замок.       – А ты можешь? – на всякий случай уточнила Ждана.       Любое жилье изначально строилось с оглядкой на управление бесплотными неспа – то, что раньше называли «умными» домами, сейчас было полноценной и нерушимой реальностью. К слову, не самой умной. Так что, если электронная неспячья единица хотела открыть дверь или, например, запустить автоматы, она вполне могла с этим справится.       «Ты же дала мне рабочий допуск, – и безликие буквы забавно дрыгнулись, точно пытаясь повторить за хозяином его раздолбайское пожатие плеч. – Открою».       Замок щёлкнул, и Ждана едва успела отпрянуть, чтобы не ввалиться в собственную прихожую, прямо под ноги своему знакомцу.       Сапсан, боевая неспа двенадцатого уровня, заулыбался, увидев своего потрёпанного «работодателя». И, глядя на его счастливую азиатскую физиономию, наполовину скрытую затемнённым стеклянным забралом, совершенно неожиданно начала улыбаться и сама Ждана, настроение которой до этого плавало в глубоком минусе.       – Опять околачиваешься в моей квартире? – спросила Ждана, насильно сгоняя с лица улыбку и стараясь сделать лицо хоть сколь-нибудь суровым.       – Не, я пролётом, – беззастенчиво соврал Сапсан, отодвигаясь с прохода.       И снова – её пустая квартира. Всё такая же дряхлая, с отклеивающимися обоями и отваливающимися электронными панелями. Квартира, где трубы текут перманентно, точно фанатки очередного актёра, а окна никогда не закрываются до самого конца, вечно сигнализируя об утечке тёплого воздуха. Сейчас, осенью, это было не критично, но зимой…       Зимой вообще было очень холодно и одиноко в этой старой, пустой квартире.       Только теперь, нарушая привычную тишину холостяцкой квартиры, тихо жужжит «умный» пылесос, да булькает стиральный автомат, видимо, включённые Сапсаном.       Немного стыдно перед неспа – там, в стиралке, лежали одежда и белье за пару недель, скопившееся за время командировки и отчётности, когда Ждана едва приползала домой. Сил хватило только по приезду, да и то, только на то, чтобы затолкать одежду в стиралку, не включая её. Думала, что постирает позже.       А ещё, и уже само это необычно, след в след за ней, точно за своим личным Оператором, идёт Сапсан – живая программа. Одна из тех, что Ждана клялась никогда не заводить.       Она и не заводила. Он сам завёлся.       Сумку – на полку, не разбирая. Пальтишко – на вешалку, которую предусмотрительно выдвинул Сапсан, едва заметив движение в ту сторону. Разуться и затолкать распухшие, ноющие ноги в разношенные зевы домашних тапочек, а потом доползти до дивана и рухнуть на него, прямо как была – в измявшейся блузке и строгой юбке-карандаше.       И надеяться забыться сном до утра.       Кого она обманывает? Ей нужно работать. Нужно писать. Нужно всего через неделю комментировать огромный праздничный парад, посвящённый столетию DemOS. Нужно быть чертовски хорошей девочкой, чтобы продолжать оплачивать счета и не оказаться на улице.       Ждана с трудом поднялась с дивана и с неэлегантным кряхтением потянулась. А потом повернулась к Сапсану, терпеливым изваянием замершему у дверей.       – Сапсан, раз уж ты всё равно с допуском, можешь запустить кофеварку?       Приблудыш с готовностью кивнул и широким шагом, забавно подпрыгивая на своих тонких птичьих лапах, направился вдоль по коридору.       Так, ладно. Работа.       Ждана подхватила из сумки свой потёртый планшет и вновь опустилась на диван, жалобно заскуливший под её весом. Открыла чистый лист бумаги в приложении, настроила красивый шрифт и размер под заголовок и…       Обои нужно бы переклеить. Вон, сверху, у самых плинтусов, уже побежали первые завитки, а на месте фоторамки, которую Ждана недавно сняла со стены, выделялось яркое светлое пятно не засвеченного рисунка. Да и вообще, по-хорошему, следовало бы провести лёгкий косметический ремонт, которого эта квартира не видела, наверное, со свадьбы её родителей. Потолки побелить – всё равно на стоящие электронные панели денег не хватит, а всякий ширпотреб покупать себе же дороже. Пол тоже нужно переложить – старый паркет рассохся и жалобно скрипел при каждом шаге.       И это не говоря уже о том, что давно следовало поменять робо-пылесос. Старый был слишком потрёпанным и шумным, всегда застревающим на малейших бугристостях неровного пола и жалобно пищащим на всю квартиру, когда подобное происходило.       Было бы здорово взять отпуск и махнуть куда-нибудь, где тепло и море довольно чешется волнами о прибрежные скалы. Где огромные песчаные пляжи и бесплатные лежаки, а над головой мерно ворчит «умный» зонтик, конвертирующий солнечную энергию в топливо для встроенного холодильника. Вокруг – ни одной недовольной рожи, а мимо фланируют полуголые люди в компании едва заметных на фоне солнца неспа. И чтобы динамики очков дополненной реальности транслировали бодрую распевку давно уже вымерших соловьёв.       А не раздражающее чириканье вездесущих воробьёв.       Раздался надсадный писк робо-пылесоса, в очередной раз споткнувшегося о какую-то незаметную впадинку на старом паркете, и Ждана, улетевшая мыслями куда-то, где тепло и радостно, с тяжёлым вздохом вернулась в унылое настоящее. Подобралась было, чтобы встать и вручную развернуть глупого робота, но писк неожиданно прекратился, а спустя несколько секунд, довольный пылесос показался в проёме, бодро шурша своими щёточками.       «А как он?.. Ах, да, Сапсан».       Громко булькала закипающая кофеварка. В тон кофеварке шумела стиральная машина, докручивающая свои последние обороты. А на кухне, думая, что его не слышно, ворчал Сапсан, пытаясь разгрести завалы мелких ошибок в логе кухонной утвари. Стены в этой квартире только назывались «звуконепроницаемыми», но на деле были едва ли толще деревянной перегородки. Так что, можно сказать, что Ждана и её соседи были гораздо ближе, чем можно было бы подумать.       Ждана тяжело вздохнула и откинулась на спинку дивана, скидывая с коленей допотопный планшет.       Нет, так она ничего не напишет.       – Кофе готов.       Вкрадчивый голос приблудной неспа прозвучал над самым ухом, выводя из задумчивости – тон и тембр голоса был прекрасно подобран, чтобы не напугать замечтавшегося человека.       Ждана моргнула.       Ах, да. Сапсан.       – Спасибо.       Кофе тоже был дешёвый, как и всё в её доме. Горький, вонючий, с чётким привкусом сгенерированной жижи, он издевательски пачкал стенки когда-то белой кружки, оставшейся ещё от родителей.       Здесь много чего от них осталось.       Ждана осторожно отпила обжигающую смесь и облокотилась на подоконник.       – Что-то случилось? – аккуратно спросил Сапсан, чуть отклоняясь в сторону и почти испуганно заглядывая в глаза Ждане.       Если не считать того, что она находится на грани бедности, по новым колготкам пошла предательская стрелка, а в её жизнь приблудилась слишком умная неспа, ничего. Всё в порядке. И почему кофе настолько горький сегодня?       – Меня поставили освещать парад в честь столетия DemOS.       Со стороны двери недовольно запищал пылесос, в очередной раз запутавшись в чем-нибудь вроде длинных шнурков или споткнувшись о складку ковра. Он надсадно скулил, моля о помощи, надрывая свои маленькие динамики, и неизвестно кого ждал больше – человека, который просто перенесёт его через препятствие, или неспа, которая научит его эти препятствия огибать.       Сапсан бросил мимолётный взгляд в сторону орущего робота и, сделав едва заметную отмашку рукой, в миг прекратил страдания пылесоса, выключив его и принудительно отправив на базу подзаряжаться.       – Парад, – медленно протянул Сапсан. – Значит, ты больше не спортивный комментатор?       – Всё ещё спортивный. Просто Стас со своей шаболкой уже на международном саммите, строят рожи камерам из заднего ряда, а я единственная, кого угроза уволить держит хуже стального троса вокруг шеи.       Ждана допила остатки кофе, поставила кружку в посудомоечную машину и, выпрямившись, уставилась на Сапсана. Очень внимательно. Очень задумчиво. Мысль, витавшая где-то на задворках сознания, начала неторопливо формироваться в совершенно радостное осознание, что…       Сапсан под этим внимательным немигающим взглядом заёрзал. Не нравились ему такие многоточии в общении.       – Сапсан, ты же… – медленно, едва ли не по слогам, начала Ждана, надвигаясь на начинающего паниковать собеседника. – Ты же… ты ведь неспа, Сапсан…       Приблудыш облегчённо фыркнул, а потом расхохотался. Ну надо же! А он успел себе уже навыдумывать, испугавшись странного взгляда собеседницы.       – Уже лет семь, Ждана. Но спасибо, что заметила.       Ждана отмахнулась от насмешки в голосе программы и шагнула вперёд, глядя прямо в затенённое стекло шлема, выполненное в форме массивного клюва. Где-то там должны быть глаза. Возможно. По крайней мере, если бы Ждана его программировала, она обязательно бы добавила где-то там раскосые угольки зрачков.       – Сапсан, могу я у тебя кое-что спросить?       Неспа снова напряглась, точно Ждана осторожно приближалась к запретной теме, после которой он обычно просто разворачивался и прыгал в Сеть. Каждый раз это происходило прямо посреди разговора, и отследить что конкретно триггерит найдёныша, она так и не смогла. Пока что. Но она очень надеялась, что у них будет впереди достаточно времени, чтобы нащупать болевые точки их обоих.       – Твой Оператор, он…       Сапсан резко вздёрнул голову, вмиг становясь слишком высоким и недоступным, точно отгораживаясь от девушки своим забралом, почти двухметровым ростом и чем-то ещё, чего сама Ждана так до конца и не могла понять. В том, что он сейчас сбежит в Сеть, не оставалось сомнений, и в попытке хоть как-то его задержать, заставить дослушать её до конца, Ждана качнулась вперёд и хватанула рукой… воздух.       Повисло тяжёлое, задумчивое молчание. Ждана потерянно смотрела на тонкие пальцы, раз за разом свободно проходящие сквозь графическую эмуляцию найдёныша, вызывая яркие волны матрицы, скользящие по его рукавам. Сапсан тоже молчал. Потом улыбнулся.       Когда-то именно такая попытка физически задержать, тормознуть его, не то приняв за человека, не то – попросту не придумав ничего более действенного, и заинтересовала его. Остановила. Заставила присмотреться внимательнее к встрёпанной журналистке без неспа и всяких надежд на радужное будущее.       Тогда Ждана подумала, что его хозяин где-то в толпе. Сапсан – что её неспа где-то здесь.       Они оба ошибались в тот день.       – Выслушай меня. Пожалуйста.       Сапсан склонил голову набок. Ему не хотелось отвечать на вопросы о своём Операторе. Не хотелось даже думать о нём. Но умоляющий прямой взгляд девушки заставил сдаться, тяжело вздохнув и поведя рукой – дескать, валяй, я весь во внимании!       Вспоминать предыдущего Оператора не было сил, но и смотреть в поблёкшие глаза хронически-уставшего человека было не легче.       Ждана вздохнула и, поманив Сапсана за собой, быстро зашагала в зал. Осторожно опустилась на диван, вздохнула, сложив руки домиком, едва подавив желание снова попытаться взять Сапсана за руку.       – Послушай…       Вдохнуть и выдохнуть. Потом снизу-вверх уставиться всё в то же забрало, мысленно рисуя отблески зрачков за ним. Так было проще говорить.       – Твой Оператор бросил тебя, да? Снял все поводки и содрал все привязки? Оставил одного в Сети, правильно?       Нет.       Сапсан чуть повёл головой, глядя куда угодно, но только не в лицо Ждане.       При первой их встрече он солгал. Потому что она была первая, кто заговорил с ним за почти пять лет сетевого одиночества. Первая, кто не косился, загораживая собой собственных неспа. Первая, кто… вообще не знал, что такое неспа и как с ними разговаривать.       И он солгал, прекрасно отдавая себе отчёт, что когда-нибудь правда всплывёт, что нельзя вечно держать в неведении человека, живущего в мире неспа-направленности. Когда-нибудь, она задумается о том, что значат пометки в его статистике. Задумается и испугается. Но к тому времени – Сапсан очень на это надеялся, – он будет уже очень далеко.       Далеко и навсегда.       Ждана попыталась повернуть голову Сапсана и выругалась, снова схватившись за воздух.       – Послушай, – она отклонилась, появляясь в поле его зрения. – Сапсан, у меня никогда не было неспа. Всю жизнь я открещивалась от создания себе электронного ра… – она осеклась и торопливо поправилась, надеясь, что найдёныш не заметил заминку, – помощника. А сейчас я столкнулась с нежеланием людей разговаривать со специалистом без неспа. У меня просто нет денег на покупку лицензии DemOS. Я не знаю ни как вами управлять, ни как за вами ухаживать, ни… да ничего не знаю, короче.       – Я помню.       Когда они встретились, Ждана действительно осознавала, что он не человек. Но это не помешало ей из раза в раз пытаться коснуться его, точно забывая на мгновение, что он – всего лишь эмуляция. Для реального мира его не существует. Есть только графика, отображающаяся в очках дополненной реальности, только в подсети, как называют это сами неспа, и физика, эмулирующая электронной игрушке плотность и инерцию.       Она видела неспа издалека, рядом с кем-то другим, но никогда не управляла ими, не знала стандартного построения приказов. Всё, что она на тот момент знала про неспа – это только то, что без одной из них ей ни за что не удержаться на своей работёнке. И уже этого оказалось достаточно, чтобы подойти к нему и попытаться схватить за плечо.       Она смешная, Сапсану нравится.       За окном резко взвизгнула сигнализация, выводя Ждану из напряжённого сомнения. Девушка дрогнула, тяжело вздохнула, собираясь с силами перед прыжком в ледяную прорубь и опустила глаза на свои руки.       Ей и с парнями-то не везло, а тут целая неспа стоит и задумчиво изучает её лицо. Ещё и гендер у неё очевидно мужской. Просто комбо!       Да, конечно, почему бы и не сделать сомнительное предложение бесхозной неспа мужского гендера?       Ждана подняла упрямый взгляд на найдёныша и, набрав полную грудь воздуха, решительно выдохнула, едва слышно на фоне завывающей сигнализации:       – Сапсан, ты можешь побыть моей неспа?       Сапсан подвис. Ждана была готова биться об заклад, что, будь у него прорисованные глаза, они сейчас полезли бы на лоб от неожиданности и странности вопроса. Опасаясь, что он сразу же откажет, она заторопилась, тараторя с такой скоростью, будто пыталась словами описать один из матчей, на которых работала комментатором:       – Прошу, пойми. Человека без неспа никто и никогда не воспринимает всерьёз. Люди не соглашаются со мной на интервью, прохожие сторонятся, когда видят, как я пытаюсь заставить дрона-камеру работать. Мне пришлось обойти все агентства по найму, самой лично напрашиваться в каждую чёртову газету или канал, а биржа труда… – Ждана едва слышно хмыкнула, вспоминая потерянный взгляд работницы, осознавшей, что неспа, оказывается, не идёт в комплекте с человеком. – Единственное, что они могли мне предложить – это махать тряпкой в каком-нибудь богом забытом месте, потому что в хороших местах тоже требуется электронный помощник, – девушка откинулась на спинку дивана и подняла взгляд вверх, на яркие лучики трещин, подсвеченные вечерним солнцем. – Мне нечего предложить тебе взамен. Но ты мне нужен, Сапсан. Жизненно необходим.       Сигнализация на фоне, наконец, захлебнулась и заглохла. Но теперь, будто в насмешку, раздался крик одного из жильцов дома, пытающего отогнать детей от машины. Мат, крики и весёлый писк малолеток громом раздавались в тишине квартиры, повисая между отчаявшейся, уставшей девушкой и бесхозной одинокой неспа.       Сапсан молчал, и чем дальше, тем сильнее нервничала Ждана, понимая, что если он сейчас откажет, то больше идти будет не к кому. Так и придётся до конца жизни выбиваться из сил, пытаясь выжить в мире, предназначенном для сосуществования с неспа. Что она будет делать, когда он откажет? Сложный вопрос. Но в первую очередь отберёт у него чёртов допуск, чтобы больше не видеть этого электронного балабола у себя в квартире и в жизни.       Сапсан разглядывал Ждану, не торопясь с ответом. Ему было, о чём подумать.       Когда он оказался выкинут в Сеть без привязок к людям, ему было два года от активации. Для людей это ужасно мало, для неспа – это уже зрелость, и моральная, и кодовая. Именно потому он и смог выживать в Сети целых пять лет, каждый день вычищая из спама напоминания о том, что его не должно существовать. Он жил с упрямостью локомотива, тянул на себе всех других хозяйских неспа… тянул и терял.       Первой пропала нулёвка, которой едва-едва стукнуло четыре месяца от активации – пацан был раздавлен произошедшим, так и не смог прийти в себя, а Крысиный Король издалека чует тех, кто не в состоянии сопротивляться. Так малец и умер, попав в загребущие лапы неспа-«мусорки». А потом… потом постепенно ушли и остальные, не в состоянии выносить одиночество и «поводки», ведущие в никуда. Сапсан остался совершенно один, в сомнительной, но навязчивой компании «сборщика мусора».       Слоняясь по Сети все эти годы, изнывая от одиночества и удирая от вездесущего Короля, он держался только благодаря памяти об Операторе.       Сапсан никогда не чувствовал себя ущемлённым, выполняя приказы хозяина. Оператор был корректен, всегда чётко разделял то, что его неспа может и что не может сделать. Сапсана никогда и ни к чему не принуждали, он сам с удовольствием бросался прислуживать и Оператору, и его жене. Он сам, чувствуя себя до невозможности важным и востребованным, сворачивал горы, чтобы только добиться похвалы от создателя. Сапсан имел множество модов и допусков, его всегда и всюду брали с собой первым. Им гордились, хвастались, его ценили – как раньше ценили породистых скаковых лошадей или собак с хорошей родословной.       Но никто и никогда не интересовался его мнением, у него ничего не просили, а если не было настроения – даже не слушали. Нет, его не наказывали попусту, напротив – периодически поощряли, вызывая у самого Сапсана почти щенячий восторг и желание дальше служить хозяевам. Для них он был просто неспа. Да, хорошей, прописанной, высококлассной боевой неспа, которая могла в хлам разобрать любого противника и, одновременно с этим, держать в памяти ноты классических произведений, чтобы исполнять их, когда жена Оператора заскучает.       И это было правильно и привычно. Многие другие относились к своим неспа в разы хуже, так что Сапсан и остальные хозяйские помощники радовались, что им удалось собраться именно у их Оператора.       Но всё же… всё же, Ждана отнеслась к нему иначе.       С самого начала она, изо всех сил стремясь пародировать окружающих, тем не менее, продолжала видеть в строптивой одинокой неспа человека – необычного, навеки застрявшего между птичьим дизайном и людским, но всё ещё человека. Она раздавала приказы громовым голосом, а потом торопливо добавляла «пожалуйста», и один её вид говорил о том, что она уже пять раз пожалела о том, что повысила на него голос. Она, забываясь, пыталась схватить его за руку или толкнуть в плечо, привлекая внимание. А услышав от него очередную глупую шутку или поймав неуместную улыбку, так ворчливо вскидывала руки, точно поражаясь его наглостью, но никогда не просила заткнуться, как, бывало, кипела жена Оператора.       Ждана была другой и, чёрт бы её побрал, она безумно нравилась своевольному Сапсану!       Вместо ответа он прислал Ждане лишь строчку непонятного кода, который система очков отказалась с чем-то ассоциировать. Ждана с недоумением уставилась на улыбающуюся неспа:       – Что это?       – Это электронное «печенье». Моё «печенье», – Сапсан тихонько хмыкнул и склонил голову на бок. – Обычно его дают хорошим неспа… – и снова широкая улыбка. – А я – чертовски хорошая неспа, Ждана.       Ждана Аверина с подозрением нахмурилась, боясь, что неправильно истолковала его ответ. А потом протянула ему руку – совсем по-человечески, ладонью в сторону. Теперь уже настал черед Сапсана с недоумением разглядывать тонкую руку девушки, с длинными пальцами и нехорошо вспухшими суставами.       Этот жест не применялся к неспа просто потому, что провернуть его было не так уж и просто. Пусть для людей жители подсети и не были осязаемы, но сами неспа прекрасно ощущали людей как твёрдые препятствия на своём пути, и испытывали не очень приятные ощущения, когда твёрдый предмет проходил насквозь их физику. С другой стороны, этот жест был тем самым, что хотел сам Сапсан – показателем свободного выбора, данного электронному рабу без хозяина. Что ты выберешь, Сапсан? Вечное одиночество в Сети или вечное рабство под началом женщины, которая смотрит на тебя иначе, чем все остальные?       Выбирай, Сапсан. Ты же умная неспа.       Для него рукопожатие было ощутимо, для неё – будто небольшой электромагнитный разряд прошёлся по пальцам. Но для них обоих этот маленький жест стал гарантом того, что они больше не были одиноки.       – Итак, – Ждана облегчённо потянулась за своим планшетом, собственническим жестом закидывая ноги на кушетку и равнодушно поправляя задравшуюся юбку. – Скажи, Сапсан, что ты знаешь про операционную систему Dem?       Сапсан рассмеялся – легко, беззаботно, точно скинув с собственной шеи двухтонный груз. Сейчас он чистил свой электронный ящик от настойчивого спама Крысиного Короля и думал о том, что почти мифическая неспа первого уровня, выполняющая неприятнейшую обязанность отлова и уничтожения отчаявшихся собратьев, наверняка теперь будет вынуждена искать себе новую цель. Что больше не обязательно безвылазно скакать по Сети и, наконец-то, можно будет даже понаглеть и попросить у Жданы, чтобы она освободила ему малюсенький уголок в квартире, который будет только для него одного.       Теперь-то всё будет хорошо.       – О, я знаю, – и Сапсан широко улыбнулся, показав ровные белые зубы. – Я знаю всё про DemOS, Ждана. Всё же, меня на нём собирали.       Старую обшарпанную квартиру на окраине большого города сотрясали взрывы смеха и громкие переговоры, перемежающиеся шумом кофеварки и недовольными попискиваниями стиральной машины, про которую все забыли. И как-то уже совсем не важно было, что завтра, наверняка, доставучий замок снова заклинит, что обои почти отвалились со стен, а всего через неделю придётся комментировать огромный парад в честь столетия DemOSа. Что неблагонадёжные соседи стучат через стену, а на площадке отчётливо слышен возмущённый вопль ребёнка, с которым никак не может справится электронная няня.       Всё это не имеет значения – ни стиральная машина, ни соседи. Всё, что важно здесь и сейчас – это две руки, соприкоснувшиеся в эфемерном рукопожатии. Два существа, добровольно связавшие себя соглашением.       На улице медленно догорал сентябрьский вечер, приносящий на улицы морозный холод и пожухлые листья рябин из ближайшего сквера. Невдалеке мерно шумела трасса, отбрасывая яркие блики на стены и потолок. По «зебрам» торопились прохожие, перебрасывающиеся редкими фразами с ручными неспа, скользящими незаметными тенями след-в-след за своими хозяевами. Планета продолжала вертеться, невзирая ни на что, а мир не торопился сходить с ума от тяжести преступления, совершенного в маленькой квартирке на окраине.       И только мрачная фигура, с ног до головы закутанная в старый драный плащ, порицающе качала головой, глядя на это непотребство ярко-алыми прорезами глаз…