«Voice of reason*»
I only love it when you touch me, not feel me. When I’m fucked up, that’s the real me. When I’m fucked up, that’s the real me, yeah.**
— Выключите этот чёртов пылесос! — не выдержал Шерлок, пытаясь подняться с дивана — безуспешно. Конечности онемели, а голова раскалывалась на миллиарды осколков. — Ох, Шерлок! — всё мгновенно затихло, в квартире воцарилась мёртвая тишина. — Спасибо, — отозвался он и, повернувшись лицом к стене, начал обдумывать критерии своих действий. Необходимо было разобраться с ювелирным магазином и начать разгребать клубок нитей Мориарти. В комнату зашёл Джон и, оставив что-то на столе, сказал: — Тебе письмо прислали. И нет, это не из налоговой, Шерлок, с кем на этот раз ты затеял игру? Детектив поднял голову, вопросительно посмотрел на друга и протянул руку, молча прося передать конверт. Ватсон обречённо вздохнул и передал послание, которое вчера оказалось в больнице. Сыщик мотнул головой, стараясь прогнать наваждение, и всмотрелся в письмо, на котором аккуратными буквами было выведено его имя. — Офсетная дорогая бумага, — задумчиво проговорил он, — скорее всего из Ирландии. Джон подал нож для вскрытия писем, напряженно смотря то на конверт, то на человека, которому была предназначена весточка. Сыщик разрезал бумагу по линии сгиба, стараясь не замечать покалывания у самых кончиков пальцев. Аккуратно раздвинув края бумаги, он вытащил две вырванные страницы из детской книжки. «И вот, когда родители уснули, он встал, надел свою курточку, отворил дверь в сени и тихо выбрался на улицу. На небе ярко светил месяц. Белые камешки во дворе блестели под его лучами, словно денежки. Гензель нагнулся и набил ими полный карман. Потом он вернулся домой и говорит Гретель: — Утешься, милая сестрица, спи себе теперь спокойно! — И с этими словами он снова улёгся в постель. Чуть только начало светать, пришла мачеха и стала будить детей. — Вставайте, лентяи! Нужно идти в лес за дровами, — потом дала им по кусочку хлеба и сказала: — Этот хлеб будет вам на обед. Смотрите только, сейчас его не ешьте, больше вы ничего не получите. Взяла Гретель весь хлеб и спрятала себе под фартук. Гензелю ведь некуда было спрятать хлеб, у него карман был набит камешками. Потом они все отправились в лес. Идут они, а Гензель всё останавливается и назад оглядывается. Говорит ему отец: — Что ты, Гензель, всё оборачиваешься и отстаёшь? Иди-ка поскорее. — Я, батюшка, — отвечал Гензель, — всё на свою белую кошечку посматриваю. Сидит она на крыше и так жалостно смотрит на меня, словно прощается. — Не болтай глупости, — сказала мачеха, — вовсе это не твоя кошечка, это белая труба на солнце блестит. А Гензель вовсе не на кошечку смотрел, а доставал из кармана блестящие камешки и бросал их на дорогу.» «Пошли они в лес, а Гензель по дороге крошил хлеб в кармане, останавливался и бросал хлебные крошки на дорогу. Говорит ему отец: — Что ты, Гензель, всё останавливаешься да оглядываешься? Иди-ка поскорее. — Я, батюшка, — отвечал Гензель, — на своего белого голубка смотрю. Сидит он на крыше и на меня так жалостно смотрит, словно прощается. — Не болтай глупости, — говорит ему мачеха. — Вовсе это не твой голубок, это белая труба блестит на солнце. А Гензель всё бросал и бросал на дорогу хлебные крошки. Завела мачеха детей еще глубже в лес, где они ещё ни разу не были. Развели опять большой костёр, и говорит мачеха: — Сидите здесь, детки, а как устанете, поспите маленько. А мы пойдём в лес дрова рубить и к вечеру, когда кончим работу, придём за вами. Когда наступил полдень, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, ведь он-то свой хлеб по дороге раскрошил. Потом они уснули. Вот уж и вечер прошёл, но никто за бедными детьми не приходил. Проснулись они — а в лесу уже тёмная ночь. Стал Гензель утешать сестрицу: — Погоди, Гретель, вот скоро луна взойдёт, мы и отыщем дорогу по хлебным крошкам. Когда взошла луна, отправились они искать дорогу. Искали её, искали, но так и не нашли. Тысячи птиц летают в лесу и в поле — и они все их поклевали.» — Что это значит? — презрительно фыркнул доктор, пробежавшись глазами по тексту. Шерлок нахмурился от единственной догадки, бьющей ключом в разуме. Он раскрыл полностью конверт, только сейчас замечая маленький кристалл на дне и жёлтую записку от автора. «Твои блестящие камешки, милый. ХХХ» Ватсон попытался выдавить из себя хоть одно предположение, но однообразная жизнь одинокого папаши не шла на руку, полностью забивая разум ненужным хламом. Шерлок же прекрасно понял совершенно всё, связывая между собой в тугой узел. Гензель и Гретель, сказки братьев Гримм, хлебные крошки, камешки, недавнее ограбление в ювелирном магазине… Гениально! Глаза загорелись от предвкушения новой игры, которая, оказывается, уже началась. Кем бы не являлся таинственный «ХХХ», разумом он не уступал бывшему врагу, застрелившемуся на крыше больницы. — Глупый, глупый Шерлок! — насмехался голос из чертогов, уже изрядно надоедая. — Замолчи! — огрызнулся Холмс, стараясь избавиться от мысленного врага. Не по последней причине оттого, что он был лишь в мыслях, а не перед ним с собственной командой снайперов высшего уровня. — Глупый, глупый Шерлок! — не успокаивался Мориарти в своей мягкой комнате с грязно-серыми стенами. — Я только в твоей голове, я — это ты, но теперь уже в прямом контексте. Ты мог бы изменить сюжет истории, пока она не была дописана, а сейчас — увы! — смирись со своей участью. Единственный гений среди сборища идиотов! Какая ирония! — Ещё хоть одно слово и… — И что?! — гаркнул зло он так, что в глазах потемнело. — Что ты мне сделаешь, Шерлок?! Я лишь плод твоей больной фантазии! Скажи «спасибо» кокаину! Это всё не реальность, Холмс, вот это — всё в твоей голове! Это твой бред! Добро пожаловать в Ад! Шерлок хотел что-то ответить, но, нахмурившись, промолчал, не желая воспроизводить свои мысли вслух. Джон до сих пор непонимающе смотрел на друга. — А-а-а, — понимающе протянул псих, сидящий на цепи как цербер. Он кивнул головой, наигранно грустно улыбаясь. — Теперь мне всё понятно, Шерлок. Мы могли с этого начать сразу, и тогда бы не пришлось стрелять в голову. Давай, скажи же это! Признайся хоть самому себе! Шерло-о-к, я жду-у-у, не забывай: я насквозь тебя ви-и-ижу, — пропел голос, заметно становясь нежнее и ласковее. — Нет! Заткнись! — протестовал детектив, стараясь выбить его, как навязчивую мысль; стараясь забросить в самый дальний угол чертогов, забыть раз и навсегда. — Шерлок, всё хорошо? — неуверенно поинтересовался Ватсон, напряжённо следя за каждым действием друга. — Да, да, всё нормально, — отмахнулся он, глазами бегая по комнате. — Ты куда собираешься бежать? — хмыкнув, спросил Джон, скрестив руки на груди. — Сначала к Лестрейду, а потом в ювелирный. У тебя смена через час, а Рози у Хупер, я знаю, — поспешно ответил он, уже застёгивая пуговицы новой рубашки. Надев пиджак и пальто сверху, Шерлок спустился по лестнице, выбегая на улицу, где прохладное утро мгновенно остудило его пыл. Каждый разговор с несуществующим Мориарти давался ему тяжело. Вспомнить даже то видение, которое посетило его после «дегустации новейшего наркотика».***
— Ты вернулся, — Мориарти стоял у водопада, задумчиво наблюдая за струями воды. Он прислонился к холодному и мокрому камню, даже не повернув головы. Его дорогой костюм прошлого века контрастировал с пейзажем. — Я знал, что ты вернешься. Соскучился по мне? — он обворожительно улыбнулся и посмотрел своими бездонными, как пропасть неподалёку, томными глазами на растерянного детектива, который был не в силах прочитать своего врага. Опять. — Я не собирался этого делать, — зачем-то оправдывался сыщик. — Я вообще не собирался колоться… — Но ты здесь, — перебил его консультант, смерив красноречивым взглядом. — Что на этот раз, гений? — Вновь хочешь упасть в бездну? — хмыкнул Холмс, медленно, шаг за шагом, подходя ближе. — Я имел в виду дрянь, которую ты ввел себе в вену, но ответ на твой вопрос мне тоже интересен. — Почему ты до сих пор здесь? Исчезни из моего разума! — вода сильнее зашумела, обливая своими ледяными каплями. Мориарти хмыкнул, криво улыбнувшись, и, оттолкнувшись от каменной стены, направился к детективу. Он стоял непозволительно близко, чуть задрав голову, чтобы не прерывать зрительного контакта. Напряжение повисло вновь между ними, в прошлый раз после их мысленного разговора Джеймс вытащил из кармана пистолет и остановил навсегда своё сердце. И Шерлок не смог помешать этому, не смог… — Шерлок, я бы исчез, но я нужен тебе, — он легонько закивал головой. — Ты это отрицаешь, но я — плод твоего больного разума, я знаю всё. Ты скучаешь; скучаешь по нашей игре. Признай же… — чужое горячее дыхание у шеи, не скрытой воротником рубашки, доводило до дрожи в пальцах, до разноцветных пятен перед глазами, до мурашек по коже. Стараясь скрыть столь странную реакцию тела на поведение бывшего врага, Холмс дёрнул плечом и нахмурился, вглядываясь в лицо собеседника. Всё точно так же, как на крыше: безумный взгляд, сумасшедшая улыбка, да и во всем своем обличии Мориарти показывался психом с гениальным разумом и огромными связями, сетью, которая расползлась на многие километры по всей Европе. Но теперь ничего не осталось: ни злодея-консультанта, ни его сети. Пришёл конец. — Это не так, — протестовал детектив, машинально делая шаг назад. Неизвестно, от чего он хотел убежать: от мыслей или от правды, которая сжигала изнутри похлеще скуки. — Что тебе нужно? — Правда. — А, это… Правда скучна. — Спорить не буду, но ты прекрасно знаешь истину, — злодей-консультант мгновенно охладел и достал со скучающим видом из кармана пистолет. — Так и будем убивать друг друга, пока ты под кайфом? Заманчивая перспектива, не спорю, но мне начинает надоедать падать в водопад и простреливать себе голову. Что будет, если ты первый покинешь поле боя? — он резко навёл на детектива дуло, пальцы плавно начали приближаться к спусковому курку. — Признайся самому себе! Давай же, Шерлок, всего два слова и можно будет закончить весь этот хаос. Оставь меня умирать в этой проклятой пещере! Лишь два слова! — Нет! Нет, исчезни! — Холмс схватился за голову, стараясь проснуться. — Стреляй же, не медли! — сорвался он на крик, который тут же смешался с шумом воды. Мориарти прищурился, убрал кончик пальца с курка, спрятал орудие в карман и покачал головой. — Я не могу убить тебя, Шерлок, и ты прекрасно понимаешь, почему, — он приблизился к сыщику вплотную и посмотрел прямо в глаза, едва ли не касаясь губами чужого подбородка. Взгляд его скользил по лицу сыщика, временами задерживаясь на губах. — Почему же? — риторически спросил детектив, пристально наблюдая за малейшими изменениями на лице врага. Тот облизнул сухие губы, провокационно проведя языком, вновь красноречивым взглядом посмотрел на губы Шерлока. Последний не осмысленно повторил чужое движение, пусть без лишнего пафоса. — Ты же умный, Шерлок, так докажи мне это, — его рука скользнула вверх по лацканам пиджака сыщика, останавливаясь лишь на плече. Губы обжигало чужое дыхание, оставались считанные сантиметры, а высокоактивный социопат даже не подумал о том, чтобы оттолкнуть от себя явление собственного разума под наркотическим опьянением. — Докажи мне, Шерлок. Мориарти резким движением достал револьвер и, засунув дуло в рот, спустил курок. Раздался шумный выстрел, в глазах потемнело. Труп упал на камень, водопад стих, а разум начал просыпаться, забирая с собой ошарашенного Холмса.***
— Есть что-нибудь? — спросил детектив, зайдя в кабинет инспектора. — Никаких новых улик, — тот обречённо вздохнул и покачал головой, откладывая отчёт о деле. — У тебя? Сыщик скривился, решив умолчать о письме и его содержимом. Он прошёлся по комнате, мысленно подмечая напряжение Грегори и сообщение с приглашением на ужин, которое пришло на чужой телефон. Даже без дедукции понятно, кто именно отправил его. Майкрофт в последнее время удивляет, стоит с ним поговорить на этот счёт. С каких пор он стал уделять внимание чему-то, кроме работы? Братья Холмсы были обвенчаны со своими занятиями, забывая про прочие дефекты тела и разума. Точнее, старались забыть про них, но рано или поздно любой компьютер подхватывает вирус, и если его не спасти, отдать в ремонт, то жёсткий диск перегревается и настаёт конец. В кабинет зашла Донован с каким-то конвертом, схожим с тем, что сегодня открывал Шерлок. — Псих, это тебе, — хмыкнула она, недоверчиво глядя то на свою руку, то на загоревшегося азартом сыщика. — Мы проверили, безопасно, — она протянула ему конверт. Лестрейд наблюдал за этим со стороны, не влезая, его разум был занят немного другими вопросами, но появление сержанта привлекло внимание. Холмс протянул руку, инспектор передал нож для вскрытия писем, завороженно наблюдая за каждым действием гения. — Что это? — нахмурилась Салли, непонимающе глядя на пару кристалликов, которые переливались всеми цветами радуги на ладони Шерлока. Последний нахмурился, стараясь не показать собственной радости. Новая зацепка, пора в игру! Холмс убрал обратно драгоценности и достал очередную записку от неизвестного, к которой на этот раз была прикреплена белой скрепкой фотография связанной женщины. У ее виска красовался пистолет последней версии Glock, в руках она держала табличку из белого, плотного, скорее всего, коробочного картона с надписью «SAVE ME», выполненной чёрным перманентным маркером. «У тебя 10 часов, милый. Не разочаруй меня. ХХХ» — О Боже… — протянул инспектор, ладонью проведя по лицу в попытке успокоиться. — Шерлок, что будем делать? Детектив рассмотрел фотографию под светом настольной лампы. Версий было несколько, но стоило удостовериться в правоте хоть одной. — Дама лет тридцати; замужем лет десять, имеются дети. Держат её часа два в заброшенном здании или подвале, возможна и опиумная курильня. Стоит проверить район у берега Темзы, Мидл-Темпл-лэйн, точнее. Нужно торопиться, иначе она получит очередную дозу транквилизатора, а за ней и… — детектив замолчал, вглядываясь в неясное тёмное пятно на руке чуть ниже запястья, где чётко выпирали голубые вены. След не такой, как от морфия или кокаина, на героин и метамфетамин тоже не было похоже, как и на кетамин. Собственная левая рука начала зудеть, напоминая о том, что почти забыл сыщик. — Точно! Сообщник наркодилера! Донован присвистнула и, подняв руки, вышла из кабинета, сказав на прощание: «Псих!». — Какой ещё наркодилер, Шерлок? — непонимающе посмотрел инспектор на собеседника. — Тот самый, Лестрейд, Вы же знаете, что баронов было двое, но убит оказался лишь один, значит — второго напугала Ваша группировка, и он по-тихому улизнул. — Ты про притон? — решил уточнить он, примерно понимая, про что говорит Холмс. — Но зачем ему красть безобидную женщину? — Это часть игры… Он играет, — детектив нахмурился, вспоминая предыдущую битву интеллектов. Оставалось лишь надеяться, что на этот раз его не затащат на крышу здания, не попытаются убить его друзей, а в случае неудачи чужую голову не пробьет пуля. — Я бы сказал, какие у Вас «игры», но в общественных местах нельзя употреблять нецензурную лексику, — хмыкнул полицейский, вновь садясь за стол. — Давайте же, не стесняйтесь, Грег! Мне очень интересно Ваше мнение по этому поводу! — развеселился сыщик. — Шли бы Вы на четыре буквы со своим преступником. Когда поймаем его, я лично приду на заседание Королевского Суда, — кивнул он, поджав губы. — Такого гения и за решётку? А Вы тупее, чем кажетесь, инспектор, — усмехнулся детектив, но кивнул головой для работника Скотланд-Ярда и добавил: — Необходимо осмотреть парк, не суйтесь туда с отрядом сотрудников, мало ли что удумал наш мистер «Три икса». — Три… что? — непонимающе переспросил собеседник, нахмурившись. Холмс покачал головой и вышел из здания Скотланд-Ярда. Поймав такси, детектив отправился в парк на набережной Виктории.***
Ветер срывал последние бархатные листья гранатового оттенка с оголенных ветвей деревьев, расстилая их на оливково-серой, местами пожухлой, траве. Небосвод укрывали свинцовые тучи, наполняя скудный пейзаж поздней осени тоскливым настроением. Вдали, между ветвями, виднелось колесо обозрения — достопримечательность столицы, на которой спешат прокатиться все туристы, заодно запечатлив на камеру новенького фотоаппарата раскинувшийся, как на ладони, Лондон. С пирса донёсся гудок, оповещающий пассажиров о начале увлекательного, продирающего до костей путешествия по Темзе, во время которого — «вас, дорогие туристы, посетившие Англию впервые» — ожидало сопровождение ледяного порыва ветра, ясно чувствующегося холода у воды. Шерлок нахмурился и сильнее запахнул полы своего пальто, ускоряя шаг. Парк Вики*** никогда не был безлюдным, там часто собиралась молодежь, гуляли вдоль аллеи, мечтательно вдыхая аромат мокрой листвы, смешанный с запахом свежести; держались за руки парочки, целуясь в тени высоких лиственных гигантов. Но Холмсу всё это было чуждо, как же искажалось его лицо презрением, когда он случайно натыкался на невинных влюбленных, беззаботно угощавшихся горячим шоколадом из Старбакса. — Вовсе не «запах свежести», а озон, образующийся благодаря электрическим разрядам в атмосфере перед грозой и во время нее. И это не «аромат листьев», а почвенные микроорганизмы, главным образом актиномицеты и цианобактерии, которые, когда погибают, выделяют вещество геосмин — не самый приятный запах, но, во-первых, его ничтожно мало — в концентрации пять частей на триллион, а, во-вторых, растения производят ароматические масла, которые накапливаются почвой и уходят в атмосферу в виде аэрозолей, когда начинается дождь. И вообще, у дождя есть свой отдельный запах, называемый петрикором, появился ещё в 1964 году. Вовсе нет ничего в этом поэтичного, как думают многие гуманитарии, незнакомые с наукой, — недовольно фыркнул детектив, оставив ошеломленных подростков, ранее мирно любовавшихся природой вокруг, расположившись на лавочке. Сыщик эффектно развернулся на каблуках туфель и гордой своей походкой направился к выходу из парка. — Псих какой-то, — послышался сзади голос, а после и хихиканье. Девушки продолжили обсуждение песни Twenty One Pilots, стараясь выкинуть из головы странного мужчину, чьё лицо как-то видели в ленте новостей в Твиттере. Оставив тихий умиротворённый парк позади, Холмс вышел на улицу кипящего жизнью Лондона; повсюду мелькали угнетённые лица заурядных людей с их скучными бытовыми проблемами, яркие куртки неонового цвета разгоняли серую муть перед глазами. С неба начали падать мизерные дождевые капли, ветер поднялся, создавая целую симфонию из шума листьев за спиной. Создалось обманчивое впечатление, будто циклон старался стереть за детективом все следы, отрезая путь к прошлому. Возможно, повлияла погода на эти философские и совершенно ненужные мысли, но не стоит забывать, что великий Шерлок Холмс знаком с такими жанрами, как сентиментализм и романтизм, конечно, он предпочитает энциклопедии, но как истинный любитель классики сыщик был осведомлен о всех знаменитых произведениях мировой литературы. Странный осадок прошлого ощущался в воздухе, словно туманом обволакивая разум со всех сторон, завораживая и обезоруживая одним лишь воспоминанием. — Всю жизнь я гнался за драйвом, — раздалось в голове, эхом отражаясь от стен разума. — Ты был лучшим драйвом. — Звучит как признание, — хмыкнул Шерлок, пересекая дорогу. Теперь его вели лишь инстинкты, настроенные на поимку злых гениев преступного мира. — А это оно и есть, — развеселился новый жилец-вирус, забавно болтая ногами. Он сидел на краю бездны, смотря в бурлящие воды источника Рейхенбаха. — Я жду тебя, Шерлок. Найди меня в своём мире, а если не найдешь, приходи сюда. Ты будешь первым человеком в истории, похороненным в собственных чертогах разума. — Оставь меня, — хмуро попросил ледяным шёпотом сыщик. — Думаешь мне в кайф сидеть в твоей бездонной голове, постоянно свершая самоубийство за самоубийством? Мне одного хватило, Холмс. Я смогу оставить тебя лишь тогда, когда ты сам этого захочешь, давай же, признай, что я мёртв. — Ты констатируешь факт, — сухо отозвался он, подходя к зданию барристера. — Возможно, — уклончиво ушёл собеседник от ответа, — но ты не хочешь этого признавать в своей чёртовой голове. Плевать, что ты говоришь брату из Правительства, не забывай, что я — плод твоего воображения, и я знаю о тебе совершенно всё-ё-ё, — пропел он, меняя интонации голоса. — Все твои страхи, тайные мысли… Никогда бы не подумал, что тебе приглянулась Адлер только своим умом, ты либо действительно не интересуешься потребностями организма, либо просто гей. Будь я жив, мне бы приглянулся последний вариант… — он подмигнул, расплываясь в плотоядной ухмылке полу-оскале. Шерлок зажмурился до цветных точек перед глазами, сжал виски пальцами и мотнул головой, стараясь избавиться от навязчивого воплощения внутреннего демона. — Я — это ты, Шерлок. Всегда здесь, всегда вместе… — напоследок добавил мужчина и, уперев руки в камень, оттолкнулся, падая в бездну, заволоченную туманом. — Будь ты жив, мне не пришлось бы выслушивать внутренний голос, — скептично отнёсся к словам разума Холмс. Он прошёл чёрные ворота, заходя в парк Мидл-Темпл.