House.

Kai Engel — December

      Ким Намджуну двадцать четыре. Он уличный музыкант с запутанными мыслями и туманным будущим, у которого нет постоянного дохода, но зато есть гитара и исписанные текстами блокноты. И он счастлив. Действительно счастлив. Его мать, двоюродная сестра Госпожи Инсан, живет в Токио. У нее замечательный муж, двое прекрасных детей, и она тоже абсолютно счастлива. Отдельно от Намджуна. Персональное счастье каждого из них растет вместе с расстоянием.       — Значит, тете нужны вещи Тэхена? — Джун осторожно наливает горячий чай в большую цветастую кружку.       Пространства маленькой гостиной вполне достаточно для двух людей и одного Тэхена. Дом обставлен скромно, но вполне неплохо. Юнги чувствует здесь отголоски своего детства, где мамины руки забирали все плохое, а взгляд отца не сквозило холодным отчуждением. В том далеком месте из воспоминаний взрослые говорили: «Все будет хорошо!» и дети им безоговорочно верили. Там никогда не было роскоши, но был скромный теплый уют. И мир за окном его комнаты казался огромным.       Он смотрит на обои цвета засохшей фиалки и ему кажется, что точно такие же были в его детской. Они с сестрой доставали из сундука с сокровищами новенькую коробку восковых мелков, которые привез папа, и рисовали. Размазывали цветной воск по обоям.       Откуда их привезли?       Что это были за рисунки?       Сколько цветов было в коробке?       Мама ругалась за исписанные обои?       …       …       Он не помнит.       Там, где раньше лежали эти воспоминания теперь пусто. Что-то трепещет в углу. Переливается на солнце тонкой паутинкой. Зовет.       Что это?       …       — Он ждет ответа. — Хрупкая рука касается плеча Юнги. Пустое место быстро заполняется Ким Тэхеном.       — Да. — Юнги не узнает свой голос, словно он — нечто отдельное. Он звучит где-то снаружи, пока Мин здесь, внутри своей головы.       — Столько времени прошло, не думал, что тетя захочет возобновить дело. — Намджун открывает нишу над дверным проемом, достает небольшую коробку и ставит на стол перед Мином.       — Я могу взглянуть? — Юнги отставляет в сторону кружку.       — Да, конечно! Вы все равно собираетесь её забрать, так что… нет проблем.       — Вся коробка мне не нужна. Так что я не стану забирать её.       Юнги пододвигает коробку к себе и снимает крышку. Рядом бесшумно стоит Тэхен. Внутри сложены его личные вещи. Мин аккуратно выкладывает их на стол.       Кассета группы «Melvins.        — Это живая музыка, сынок. Сейчас такого уже не услышишь! — Отец вставляет кассету в старый магнитофон.       — Звучит ужасно, — мальчик кривиться.       — Ты просто еще не дорос до такой музыки, Юнги.       Тихий писк в ушах. Воздух слабо пульсирует у Мина в легких.       Книга с изодранным корешком и стертой надписью.        — Она же старая! — мальчик придирчиво осматривает потрепанную книгу.       — Ценность книги не в обложке, а в содержании! Её подарила мне бабушка, когда я была в твоем возрасте! — Мама бережно перелистывает страницу.       — Значит, ты тоже подаришь её мне? — Смысл изогнутых символов все еще ускользает из юной головки ребенка.       — Не только тебе. Вам с…       Несколько старых постеров к фильмам.        — Я слышала, что будет вторая часть. Мы же пойдем, Юн? — девушка прикалывает плакат скрепками над своей кроватью.       — Лучше готовься к экзаменам, — ворчит парень, не отрывая взгляд от книги.       — Зануда! Тогда я поеду без тебя…       Его пульс учащается, на лбу появляется испарина, дышать все труднее. Дрожащие пальцы сжимают короткие волосы.       Вдох.       Выдох.       Вдох.       Выдох.       На дне коробки остается всего пара вещей: исписанная записная книжка, коробка восковых мелков, рисунок. Мальчик и девочка. Запястья обвязаны красной нитью. Подпись в углу «M&Y».        — Что это? — Мальчик наблюдает за сестрой.       — Это значит, что мы всегда будем вместе! — Гордо заявляет девочка, сжимая в руке красный мел.       — Даже когда мы вырастем и у нас будут разные семьи?       — Всегда, Юнги…       Давление бьет в голову. Пульс добирается до барабанных перепонок. Воздух больше не помещается в легких. Глаза закрываются. Тело безвольно опускается на диван. Сползает на пол тряпичной куклой. К его спине прижимается Усталость. Она касается мягкой рукой растрепанных волос. Смотрит обеспокоенно. И поет. Невыносимо грустно, но так необыкновенно прекрасно. Ее голос проскальзывает сквозь поры, теряется в кровеносных сосудах, стремительно разносится по телу и оплетает кости. Юнги уже слышал его прежде, но он не хочет вспоминать. Его тело больше не работает. Он устал. Он сломан.