Второй шанс

«Я больше не вернусь... Нам лучше развестись...». Смысл фраз все отчетливее выжигался в сознании, но сердце не хотело до конца поверить. Мужчина сидел, сжимая в руке телефон так, что побелели костяшки пальцев, а экран, не выдержав давления, был готов вот-вот треснуть. Чжун Хи ушла из его жизни, оставила, бросила, как когда-то отец и мать. Все кого он любил исчезали как мираж. Чан Соп не чувствовал удивления, как-будто ожидал этого. «Ты никому не сможешь принести счастья», – услужливое подсознание выудило из темных уголков голос деда. А ведь он был прав, разве смог он сделать счастливой женщину, которую любил... которую любит и, скорее всего, будет любить до конца дней. Ей будет лучше подальше от него, он не сможет дать все, чего она заслуживает. Но хватит ли благородства держаться подальше от единственной, рядом с которой чувствовал себя живым? — Пойдём, пора ужинать, мама уже накрыла на стол, – вывел его из невеселых раздумий голос Мин Ли. Подумать только, всего пару недель назад Чан Соп и не подозревал о существовании брата, но тот свалился словно снег на голову. Мистер Свон – частный детектив – собрал всю информацию, какую было возможно, и уже через три дня на столе у клиента лежала папка. Чан Соп просидел, наверное, целый час не решаясь открыть и прочитать, все, что было добыто про Пак Мин Ли. И неизвестно, чего больше страшился, того, что его возможно пытались обмануть, или что он сам желал бы обмануться. Но все оказалось правдой. «Пак Мин Ли. Возраст 26 лет, родился в Китае. Отец: Пак Хён Су. Мать: Джин Сиу Джи. Женился в 20 лет, с женой не живут 4 года, не разведены...» читал Чан Соп. Из этих же документов он узнал, что после его рождения отец так и не возвращался в Корею, жил либо в Китае, либо в Японии, либо в Англии. После подтверждения правдивости рассказа, он позвонил брату, и они вновь встретились. Мин Ли пригласил мужчину в Китай познакомиться с его матерью, и Чан Соп согласился. Ему хотелось узнать как отец провёл последние годы своей жизни. И вот, уже неделю он находился в гостях у Мин Ли и его матери. Нельзя сказать, что братья сразу же стали близкими людьми, но с каждым днём общение налаживалось. — Извинись за меня, не смогу остаться на ужин, – Чан Соп собрался к выходу, он не мог сейчас здесь находиться, нужно было срочно глотнуть свежего воздуха, а потом, возможно, напиться, и желательно до беспамятства, чтобы вытравить из сердца образ Чжун Хи. — Эээ нееет, я тебя одного в таком состоянии никуда не отпущу. Мам! Прости, нам нужно уйти, не жди нас вечером, – Мин Ли направился вслед за братом, по дороге заглянув на кухню и чмокнув мать в щеку. — Я знаю отличный бар неподалёку, пойдём туда, и ты мне расскажешь, что тебя гложет, – сказал он уже на улице. «Оказывается, младшие братья могут быть назойливыми» думал Чан Соп. Может он рано обрадовался обретению родственника. Но все же молча последовал за идущим впереди молодым человеком. — Повторите наш заказ пожалуйста. Они сидели за столиком в огороженной с трёх сторон кабинке. В зале, где стоял полумрак, расхаживали официантки, обслуживая клиентов, и одна из них, положив перед братьями еще одну бутылку, в очередной раз попыталась обратить на себя внимание Чан Сопа. Но получив в ответ лишь мимолетный взгляд, капризно надула губки и ушла на поиски новой жертвы своего обаяния. Виновник же ее недовольства претворял в жизнь план под названием «напиться до чёртиков». — Ну, рассказывай, что тебя так тревожит, почему уже доканчиваешь вторую бутылку Байцзю? — Она хочет развода, – вообще-то Чан Соп не собирался откровенничать, но алкоголь делал своё дело, и он, удрученно подперев голову рукой, продолжил, – она бросила меня, сказала, что не вернётся. Ну правильно, зачем ко мне возвращаться, я способен лишь губить. — Вот и радуйся, что сама уходит, – воскликнул Мин Ли, вспоминая свою жену, с которой он уже три года не мог получить развод, но увидев убийственный взгляд брата, тут же осел, – извини, все время забываю, что не все такие мегеры, как моя. Я так понимаю, ты любишь ее, и не хочешь расставаться? Чан Соп кивнул, при этом щека соскользнула с подпирающей руки, и он чуть не стукнулся головой о стол. Да, Байцзю был крепче привычного соджу. — Так не отпускай ее, ты же мужчина, в конце концов! – рисовая водка действовала и на Мин Ли. — Она со мной несчастна, а я хочу, чтобы она улыбалась. Ты не знаешь какая у неё улыбка, такая, что может исцелить больного и оживить мертвого. Чжун Хи и меня, можно сказать, оживила, а сама от этого угасала. Хочу, чтобы к ней вернулась та жизнерадостность, что была при нашей первой встрече, и пусть я сам погибаю вдали от неё. — Вооо, нюни развёл. А что тебе мешает сделать жену счастливой оставаясь рядом? Свои чувства должен изливать не мне, а ей, не зря же говорят, женщина любит ушами. Я уверен, что ты ни разу не упоминал о любви, уж слишком скрытный человек. Я прав? Говорил когда-нибудь своей жене, что любишь ее? Все-таки младший брат - это скорее наказание, ишь, учить старших вздумал. Но вслух Чан Соп лишь неопределенно хмыкнул. Наутро оба брата проснулись с ужасной головной болью, ни один из них не помнил как добрались домой. Но все же хуже было Чан Сопу, ведь прошлым вечером бОльшая часть алкоголя попала в его организм, да и муки разбитого сердца вернулись с новой силой. Госпожа Сиу Джи приготовила им суп и заставила все съесть, при этом не зло выговаривая за пьянку. Чан Соп против воли завидовал брату, сам никогда не знал материнской любви, да и вообще любви родного человека, пока не познакомился с дедушкой Пак. — Ты так похож на своего отца, – проницательные глаза женщины были направлены на Чан Сопа. Они остались одни в доме, Мин Ли пришлось уехать на важную встречу. – Боюсь, как бы и ваши судьбы не были похожи. — Вы о чем, тетушка? — Мужчина может напиться до такого состояния только по одной причине, и причина эта – женщина. К сожалению последние годы своей жизни твой отец часто выглядел также, как и ты вчера. Я любила его, но он так и не смог больше никому открыть своё сердце. Он любил твою мать. — Так любил, что бросил ее, не прожив и полгода?! – почти забытая горечь вновь поднялась новой волной. — Не стоит судить человека, если не знаешь всего. Подожди, я принесу тебе кое-что, – с этими словами Сиу Джи ушла в свою спальню и вернулась с потрепанным ежедневником в руке, – это дневник Хён Су, он забыл его при последнем своём визите. Мин Ли не знает об этом, хочу отдать его тебе. Прочти, может это даст тебе ответы на вопросы и принесёт хоть частичку мира в твою душу. Слегка дрожащей рукой Чан Соп взял протянутую тетрадь. Переплёт был из чёрной потертой кожи, сбоку свисала красная атласная закладка, которая внизу растрепалась и выглядела как кисточка. Сидя на полу перед кроватью в гостевой комнате, которую ему выделили, Чан Соп открыл первую страницу. «Пак Хён Су» было выведено красивым почерком. «Я влюбился. Даже странно, как этой хрупкой худенькой девушке удалось похитить мое сердце. Всем своим существом я пытался сопротивляться, но меня хватило только на три дня. Взгляд ее ясных невинных глаз проникает будто в самую душу, переворачивая там все вверх дном. Ми Чжу... Ким Ми Чжу... даже ее имя звучит для меня как музыка. Никогда не подозревал в себе существование романтичности, а сейчас хочется посвящать любимой стихи, петь под окнами серенаду, положить весь мир к ее ногам...» «Я встретился с господином Ким и попросил руки Ми Чжу, но он даже слушать не захотел, выгнал меня с криками, что никогда этого не допустит и объяснять не стал в чем причина. Мои слова о том, что я люблю ее и сделаю все для счастливой жизни, Ким Юн По проигнорировал. Не знаю, что нам делать, но без моей Ми Чжу жизнь будет пустой, не смогу ее оставить...» «Правильно ли мы поступаем? Скорее всего нет, но сейчас это кажется единственным выходом быть вместе. Моя храбрая упрямая девочка решила сбежать со мной и заключить брак тайно. Видно, что ей это даётся тяжело, ведь они очень близки с отцом. Я надеюсь помириться и получить его благословение, когда уже страсти улягутся. А сейчас меня просто переполняет счастье оттого, что любимая рядом, и не просто рядом, а она моя жена. Как сладко это звучит, Ми Чжу моя жена...» «Уже месяц мы женаты, а я не могу привыкнуть, поверить своему счастью. Ми Чжу иногда такая беспомощная казалось бы в обыденных ситуациях, но это не раздражает, наоборот лишь умиляет меня. Она совершенно не дружит с кухней, но каждый раз пытается приготовить для меня завтрак, вот и сегодня желудок недовольно бурчит от утренних полусырых оладьев. А я готов их хоть всю жизнь есть, если подавать будет моя жена. Каким же идиотом делает человека любовь, абсолютно счастливым идиотом...» «Прошёл ещё один месяц, а моя любовь растёт день ото дня, казалось бы куда ещё больше. Но одно омрачает счастье, порой я вижу грусть в глазах у моей девочки. Она пытается это скрывать, но меня не обманешь, слишком хорошо ее знаю. Наверное, Ми Чжу скучает по отцу, и сердце ее неспокойно от его обиды и гнева. Я сделаю все, чтобы получить прощение господина Ким и наладить отношения...» «Видимо сильно мы обидели господина Ким, он отказывается встретиться со мной вот уже полтора месяца. Но я не смогу так просто отступить, Ми Чжу совсем подавлена в последнее время. Вчера даже упала в обморок, чем до смерти напугала меня, однако, как бы не уговаривал вызвать врача, она отказалась, сказала, что просто немного устала. Маленькая моя, любимая, нежная девочка, потерпи ещё чуть чуть, я вымолю прощение у твоего отца, и улыбка вновь вернётся в твоё милое личико...» «Наконец-то! Наконец-то отец Ми Чжу согласился на встречу. Последнюю неделю я с утра до вечера проводил в его офисе, и мои усилия не прошли даром, завтра увижусь с ним. Как же я волнуюсь! Что именно сказать, как лучше извиниться? Господин Ким выглядит весьма суровым человеком, но не может же он вечно сердиться на дочь, даже если со мной он не захочет больше общаться, только пусть простит Ми Чжу...» «С утра я был полон решимости, но слова господина Ким при нашей встрече разрывали мою душу на части. Я встал перед ним на колени и склонился в глубоком поклоне, чего никогда раньше не делал, умолял простить если не меня, то хотя бы дочь, говорил, что она переживает и подавлена. Пытался убедить, что так не может вечно продолжаться, и когда у нас будут дети, мы бы хотели, чтобы у них были дедушки с обоих сторон. Но только услышав о детях, Ким Юн По озверел. — Дети говоришь? А ты хоть поинтересовался не опасно ли это для Ми Чжу? Ты, глупый юнец, хоть на секунду задумался выдержит ли ее организм такой нагрузки? Нет! Чертов эгоист, захотел получить все, что душа пожелает! И жену подавай, и детей! Она же умрет при этом! Ненавижу тебя! Ты отнял у меня дочь, а теперь хочешь отнять у неё жизнь! Убирайся! Убирайся прочь с моих глаз, и никогда больше не попадайся! – кричал он. Земля разверзлась подо мной, и я похоже попал в ад. Почему она мне не сказала о своём здоровье? Почему сам не поинтересовался? Я был так занят ощущениями своего счастья, что абсолютно ничего вокруг не замечал. Как же быть? Что же делать? Никогда ещё я так не рыдал, слезы текли бесконечным потоком. Прости, любимая, сегодня я не смогу вернуться к тебе, мне нужно подумать что дальше делать...» «С того дня я не жил, а существовал, а сегодня израненная душа, выдохнув стон в последней агонии, будто умерла, хоть тело и осталось доживать. Я отпустил Ми Чжу, прогнал от себя подальше. Не помню что именно ей говорил, но слова мои были жестоки, нужно, чтобы она возненавидела меня, забыла и постаралась жить дальше. Я видел перед уходом ее глаза, наполненные слезами, и до боли в сердце захотелось прижать к себе, умолять о прощении, никуда не отпускать, но нельзя. Как же это несправедливо! Ей нужно быть подальше от меня, так она будет жить. Оставаясь рядом, я не смогу сдержаться, я захочу ее всю без остатка, возможно и попробовать родить ребёнка, даже если и не я, то она сама этого захочет. Нельзя так рисковать. Ты должна жить Ми Чжу! Только живи! Без тебя в этом мире мне нечего делать. Я буду цепляться за свое никчемное существование, если буду знать, что ты где-то жива, здорова. Пожалуйста прости меня. Я люблю тебя. Люблю. Одну только тебя...» «Она ушла, и все вокруг погрузилось в темноту. Не знаю сколько недель прошло, а может месяцев. Один день похож на другой. Отец и мать, видя мое состояние, пытаются вывести из него, но это не в их силах. Это никому не под силам. Лишь одна мысль успокаивает меня: моя Ми Чжу жива и находится рядом с отцом. Он позаботится о ней, как и до встречи со мной. Прости меня, девочка моя...» «Нет, нет, нет! Этого не может быть! Это неправда или неудачная шутка?! Как она могла умереть? Я же отпустил ее, чтобы моя девочка жила. Ми Чжу, как ты могла оставить меня одного? Господин Ким позвонил мне сегодня, и сквозь его рыдания я услышал: — Ты погубил ее... теперь ты доволен? Ты погубил... она умерла, моя дочка умерла. Почему она? А потом он повесил трубку. Новость оглушила меня, не знаю сколько времени я так простоял, не веря услышанному. Этого не может быть. Почему? Ну почему?...» «Я попытался попасть на похороны Ми Чжу, но меня не пустили. Оставалось лишь сидеть в машине и задыхаться от собственного бессилия. Вечером я улечу и никогда больше не вернусь в Корею, все здесь напоминает о нашей жизни с Ми Чжу. Невозможно это выносить...» «Все чаще задумываюсь о смерти. Я уехал из Англии, не хотел причинять боль родителям своим видом, они и так сильно волнуются из-за меня. Сейчас я живу в Китае. Хотя нет, не живу — существую. С каждым днём это существование даётся все тяжелее, когда же придёт конец всему этому. Будь я уверен, что после смерти окажусь рядом с любимой, не задумываясь бы покончил с собой. Возможно я так и сделаю, невыносимо все время чувствовать эту боль внутри. Если бы я не прогнал ее, возможно ли, чтобы Ми Чжу осталась жива? Если бы оставался рядом, поддерживал во всем и показывал свою любовь, жила бы она до сих пор? Вопросы, на которые уже не получу ответа, сводят с ума. Я даже не знаю что стало причиной смерти моей любимой...» «Ми Чжу, любимая жди меня, возможно мы увидимся на том свете. Да, может это и есть трусость, но я так больше не могу, хочу уйти... Помутился ли мой разум окончательно или это была действительно ты? Стоя на мосту, я уже готов был полететь вниз навстречу своей погибели, своему избавлению от страданий, но услышал до боли знакомый голос «Живи. Пожалуйста, живи». Ми Чжу? Как такое возможно? Я отчетливо слышал голос, но это же не могла быть ты? Или могла? На дрожащих ногах, я перешагнул обратно ограждение, и рухнул на землю. Рыдания удушающими всхлипами рвались наружу. Почему ты так жестоко поступаешь со мной, Ми Чжу? Сама умерла, а меня просишь жить. Я не сумею! Как это сделать?» Чан Соп читал не отрываясь, и сам не заметил, как слезы катились по щекам. Отец, которого он всю жизнь винил за то, что бросил его и мать, даже не подозревал о существовании сына и не переставал любить жену. — Сынок, пойдём ужинать, – позвала появившаяся в дверях Сиу Джи. — Да, сейчас иду, – Чан Соп попытался незаметно смахнуть слезы, но хриплый голос выдавал его. Сиу Джи не ушла, а прошла в комнату и села рядом с молодым человеком. — Порой, по ночам Хён Су во сне звал твою мать по имени, говорил сожалеет, что отпустил ее. Я любила его, но всегда знала, что сердце твоего отца будет принадлежать лишь Ми Чжу. Он послушался тогда ее и продолжил жить, но мне кажется, когда смерть пришла за ним, его это обрадовало. Надеюсь только, что теперь они действительно вместе, и уже ничто не сможет их разлучить. Я боюсь как бы ты не повторил судьбу отца, отпустив свою любовь. Борись за неё, а если ничего не выйдет, ну что ж, ты хотя бы будешь знать, что сделал все возможное. Погладив Чан Сопа по щеке, женщина вышла, оставив того раздумывать над ее словами. А подумать было над чем. Столько новой информации, мозг молодого человека с трудом все осваивал. Но одно Чан Соп решил точно, он изо всех сил постарается убедить Чжун Хи не покидать его, а потом весь остаток жизни будет доказывать ей свою любовь и сделает ее счастливой.