Бог полюбил птиц и создал деревья. Человек полюбил птиц и создал клетки. Жак Деваль
Смотря на дряхлого, оставляющего за собой пепел, старика, Авелин зареклась что-либо пить, чтобы хоть каким-то образом продолжить собственную жизнь. Перспектива долго жить и в конце стать живой мумией, была несколько сомнительной. Перед тем, как встретится с Фламелем, ее воображение нарисовало ей несчастного старика, чья жизнь больше походила на долгую-предолгую агонию, которой не будет конца. Тем не менее, мсье Фламель и его супруга были абсолютно влюблены и счастливы. Клер сначала даже не поверила своим глазам, но вновь «прощупав» клубки эмоций этих людей, убедилась в том, что ей не показалось. Это было похоже на чудо: пронести свою любовь через столько веков и не потерять. — Мне неловко, что всё так получилось, — извиняется она за то, что пришла забрать философский камень, который вроде бы забирал Дамблдор, а не она, но стыдно было почему-то именно ей. — Полно вам, мадемуазель де Клер, я вовсе не несчастен, напротив, — счастлив, что смог увидеть столько всего и познакомится со столькими людьми. Это была чудесная жизнь, полная всего, чего только можно было, — радушно улыбнулся старик, насколько это вообще возможно было из-за нетянущейся, ссохшейся кожи. — Я оставил несколько склянок с эликсиром, чтобы мы с Пернеллой завершили все свои дела. — Мы готовы пуститься в новое увлекательное приключение под названием «смерть», — рассмеялась женщина, что не особо отличающаяся по виду от своего мужа. Она мягко обняла его за плечи. — Скоро полнолуние, вам стоит поспешить! — Простите?.. — нахмурилась Авелин, невольно вспоминая, что она во Франции, а здесь, в стране вольных нравов, об обрядах вейл каких только слухов не ходило: начиная от бурных оргий, заканчивая практиками темной магией и всё это в полнолуние! — Вы сможете забрать его лишь в полнолуние, когда фонтан начнет бить целебной водой, — пояснил алхимик и протянул черноволосой конверт набитый чем-то. — Это мои извинения перед мадам Максим за возникшие неудобства. — Благодарю вас… — она кладёт тяжёлый, словно набитый камнями, конверт в сумку. — Мне стоит поторопиться. — Да, — Пернелла кладёт свою холодную, но все ещё живую руку на её. — Нам было приятно познакомиться с вами, jeune vallée suprême¹. — Мне тоже. Это была невероятная честь быть знакомой с вами, мсье и мадам Фламель, — присев в шутливом реверансе, Клер накрыла голову капюшоном своей черной мантии и направилась в Шармбатон. Супруги отошли в мир иной вскоре после 1992 года, оставив после себя неискоренимую память. Французская школа магии, в отличие от Хогвартса, была полна изящного, красивого волшебства. Здесь было совершенно неприемлемо иметь в замке привидение или полтергейста, ведь любые посягательства на красоту здешних мест были строжайше запрещены. Наверное, поэтому, стоя перед мадам Максим, вейла чувствовала себя Пивзом, что решил украсть главную святыню школы. Директриса, прочитав письмо и выложив на стол несколько гладких камушков из конверта, сняла очки и, прикусив дужку, внимательно посмотрела на вейлу. — Мадмуазель де Клер, вы знаете о чем идет речь в письме? — Догадываюсь, мадам, — стойко произнесла Авелин, посмотрев в глаза женщины, которая, в отличие от Дамблдора, не любила недосказанностей и двойных игр. — Хорошо, — кивнула она, поправив манжет своей блузки. — Тогда вы должны понимать мой скепсис по поводу этого мифа. Темный волшебник вернулся? Звучит, как бредни ненормального старика. — Вы правы, мадам Максим, — усмехается Клер. — Профессор Дамблдор никогда не отличался «нормальностью», но я ему верю. И у меня есть свои причины верить в то же. — Он, несомненно, выдающийся волшебник, Авелин, но он так же велик, как и опасен… — предостеригающе говорит полувеликанша. — Я просто не хочу, чтобы… — Уже, — перебивает волшебница женщину и та смотрит на нее с жалостью в глазах. — Я сделаю так, как попросил меня в этом письме мсье Фламель, но только в память того, что он сделал для нас всех и нашей школы, — она сложила пальцы домиком. — Я отдам вам камень, чтобы вы передали его мсье Дамбл’дгору, но вы, Авелин, должны мне пообещать, что лично убедитесь, что он будет уничтожен. Я не позволю англичанам владеть им! — Обязательно. Как только луна вошла в зенит и освятила благодатные земли Шармбатона, а нимфы запели свои песни, директриса склонилась над фонтаном, произнося неведомое Авелин заклинание. Нереиды даже выбрались из реки, усаживаясь на камнях около камышей, и завороженно наблюдали за происходящим в саду. Олимпия отступила, смотря на то, как статуя танцующей пары, установленная на верхушке фонтана, раскололась пополам, а из разлома изобильно посыпались разноцветные драгоценные камни. Вода в фонтане покраснела, словно его наполнили кровью. — «Акцио» на него не действует, поэтому найти его не так просто, если не знаешь, как он выглядит, — хмыкнула полувеликанша, закатав рукав по локоть. Несколько минут она рылась в непрозрачной воде, когда наконец достала совершенно необработанный, красный камень, который на «философский» уж точно не тянул. — Он много лет служил нам, но ничто не вечно… Авелин шла по мощеной улочке Парижа. Время давно перевалило за два часа ночи. Несмотря на богатство здешнего района, вдоль тротуара прошмыгнула крыса и скрылась в канализации. Около двери дома горела керосиновая лампа. Вейла неловко постучала. Дверь открылась практически моментально. В проеме показалась Аврора де Клер. Пожалуй, лишь высокий — около пяти футов — рост и худощавое телосложение выдавали их кровное родство. В остальном внешнего сходства практически не было. Авелин помнила из детства, что мать всегда выглядела ухоженной и принаряженной, даже если не собиралась выходить из дома. Вот и сегодня она была в изумрудно-зеленом трикотажном платье-рубашке, дополнив свой туалет изысканными золотыми украшениями и легкими туфельками в тон платью. Девушка не могла похвастаться такой же эффектной, типично вейловской внешностью и неизменно чувствовала себя немного виноватой перед матерью, которая явно была разочарована тем, что дочь унаследовала черты лица и цвет волос отца, а не ее. — Я ждала тебя, — вместо приветствия промолвила она. — Ты мне снилась сегодня. — Впустишь? — женщина, что никогда не отличалась особым проявлением эмоций, всё же улыбнулась и отошла от двери, пропуская ребенка внутрь. — Я тут проездом, завтра нужно будет вернуться в Лондон, потом в Румынию. Портал в одиннадцать… — Я уже даже не спрашиваю, что ты делаешь во Франции, — хмыкает женщина, наливая чай в чашку. — Но временами мне кажется, что ты не выносишь моего общества. — Ты утрируешь. — Я — твоя мать, Авелин. Я переживаю и скучаю по тебе. Это нормально, — хмурит брови женщина, подталкивая дочери тарелку со всякими вкусными и вредными для фигуры вещами. — Ненормально — это то, как ты выглядишь! И это я еще молчу о том, что на кануне бракосочетания у тебя до сих пор нет свадебного платья! — Свадьбы не будет, — аппетит моментально пропадает и черноволосая небрежно кладет круассан обратно на тарелку. — Он… не смог забыть ее, а я не могу… В общем, я ушла и расторгла помолвку. Аврора молчала, затем встала и обняла голову дочери, прижав ее к животу. — Все должно было так закончиться. У всех заканчивается, даже твой отец ушел от меня в мир иной. Это плата за нашу красоту, — тихо говорит блондинка, не прекращая ласково гладить дочь по голове. — Еще ни одна вейла не смогла удержать мужчину, которого она любила. Румыния была похожа на цветастую цыганскую шаль. Расположившаяся у подножия Карпатских гор, что занимали треть страны, она добродушно принимала волшебников со всего мира. Идеальное место для тех, кто хочет окунуться в кутерьму румынской свободы и стать одним из них. Как любили говорить сами жители: «Румуны — это не национальность, а профессия». Авелин в очередной раз с интересом рассматривала из окошка кареты замок Дракулы, когда они проезжали мимо него. Пожалуй, это было первое государство, что смогло стать известным не только в мире волшебников, но и в мире магглов, благодаря вампиру. Дракула — прославленный Брэмом Стокером в своей книге, на самом деле был обычным магглом Владом Цепешем, да и вовсе не жил в замке Бран. Настоящим же вампиром, владеющим этим замком, как раз являлся сам автор этого романа. Ворота заповедника закрылись за въехавшей на его территорию каретой. Когда дверца открылась, ей моментально протянули руку, чтобы помочь спуститься. — Добро пожаловать, гелертер² Клер. Надеюсь, дорога вас не сильно утомила? Вы припозднились… — это был Адам. Он улыбался своей белозубой улыбкой, беззастенчиво ее рассматривая. А рассматривать было что! Аврора де Клер, как истинная француженка, не могла смириться с ужасающим «учительским» гардеробом ее дочери. Именно поэтому на девушке красовалось черное кружевное платье с весьма скромным вырезом на декольте и не очень скромным на ноге. — Руководители не опаздывают, а задерживаются, герр Гофман, — смеется черноволосая, принимая его руку, а когда спускается, то и вовсе дружественно целует в щеку, встречаясь с серым омутом глаз. — Я тоже рада тебя видеть, Адам. — Я бы с удовольствием с тобой еще поговорил, Ави, и мы сделаем это за ужином, но сейчас мы действительно опаздываем, — он легко берёт девушку под руку и несколько настойчиво тянет в сторону загонов. — Через пол часа заканчивается рабочий день, а со своими подопечными ты так и не познакомилась. Я подобрал для тебя англоязычных новичков и оставил возможность сообщить им об экзаменах за тобой. — Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась черноволосая похлопав блондина по руке на которой красовался платиновый, обручальный перстень. — Северус?.. — С твоим драконом всё в порядке, — усмехнулся мужчина, а в следующую секунду с кем-то поздоровался на румынском. — Боюсь, ты даже будешь ругаться. Он поднабрал в весе. Они пересекли типичную европейскую центральную площадь, что была окружена пятиэтажными домами, в которых располагались лавки, кафе, администрация города и прочие заведения. В центре возвышалась мраморная статуя дракона, что впечатлила своими размерами. Когда мощеная дорога закончилась, они зашли в лес и шли по тропинке, которая вела их к подножию гор. Звуки, доносящиеся из «настоящего» заповедника, становились всё громче с каждым шагом. Адам, словно в замедленной съемке, отодвигает ветку дерева перед ней. Девушка чувствует, как у неё перехватывает дыхание от предвкушения того, что вот-вот она вновь увидит эту ошеломляющую картину перед собой. Гигантские клетки простирались вверх, к самым пикам гор, где люди выглядели, как муравьи. Время от времени воздух озарялся красным пламенем — драконы дышали или чихали огнём, били хвостами о прутья клеток и загонов. А их разнообразие впечатляло кого угодно. Одни магозоологи кричали, отворачиваясь от огня, другие накладывали заклятие сна, третьи заковывали их в кандалы, после «прогулки». Работа кипела — кто-то стоял над огромными котлами, варя драконий тоник, кто-то проводил лекции, стоя над очередным образцом, кто-то банально убирал отходы жизнедеятельности чешуйчатых. — Скучала за этим? — произнёс немец за спиной. — Нам в шатёр. — Определённо, — довольно кивает женщина, заходя в «переездное» помещение, которое кишит людьми, которые уже начали покидать свои рабочие места. Авелин быстро находит рыжую макушку в толпе, что сидит на куче сена вместе с другими четырьмя лодырями. Юноши мгновенно подскакивают при виде заведующего заповедником и выстраиваются шеренгой, кроме Чарльза, который завидев свою визави, впихивает какому-то мальчугану надкусанное яблоко и в два шага оказывается рядом. Вместо приветствия, Уизли без лишних слов целует так страстно и жадно, что вейла вымолвить и слова не успела. А обнимал рыжик так крепко, что ей было нечем дышать. В какой-то момент Авелин показалось, что на ней корсет, который в данный момент кто-то утягивал, потому что воздуха катастрофически начало не хватать. Где-то на фоне послышался одобрительный свист и овации, которые наверное и вынудили Уизли оторваться, а его руку съехать на талию. — Что ж… Когда бурное приветствие возлюбленных случилось, — смущённо произнес Адам. — Хочу представить вам вашего непосредственного руководителя и почтенного гелертера — мисс Клер. Юные волшебники несколько озабоченно переглянулись, что не укрылось от взора черных глаз вейлы, поэтому она поспешно заговорила: — Спасибо, мистер Гофман, — натянуто улыбается черноволосая. — Хочу заранее сказать, что мои отношения с мистером Уизли, никак не повлияют на оценку ваших способностей. К тому же экзамен в конце этого года, который вы будете сдавать, чтобы получить титул магозоолога по специальности драконолога, непосредственно принимает директор заповедника. Всех ребят, кроме одного, это расстроило. Они, как один, тяжело выдохнули. — Думаю, знакомство лучше оставить на завтра, — дергано выдохнула женщина, когда рука мальчишки, незаметно для других, опустилась на её ягодицу. — С утра, на свежую голову, лучше знакомится и драконы накормленные будут спокойнее… Клер понимала, какую несусветную чушь несла, но молодой и соскучившийся, даже слишком, организм явно давал понять, что он хочет домой и немедленно. Благо, вся «великолепная пятерка» была согласна и не собиралась торчать там дольше положенного срока. — Я попрошу доставить ваш багаж в домик мистера Уизли, — на прощание произнёс Адам. Их возвращение домой Аверин помнила плохо, потому что оно было слишком сумбурным. Ярким пятном сияло воспоминание о том, как волшебник вжал ее в дверь их собственного дома, умудрившись хорошенько приложить свою вейлу затылком. Кое-как они всё же добрались до кровати. — Я так боялся, что ты не приедешь… — едва слышно прошептал он, расстегивая её платье. Святой Мерлин! Глаза Авелин защипало от слез. Любовь мальчишки была такой трогательной, такой наивной, такой зелёной. Девушка повернулась к своему любовнику, медленно снимая с себя черную ткань. Клер, неотрывно смотря ему в глаза, села к нему на колени и притянула к себе голову Чарли в долгом и страстном поцелуе. Мальчишка долго не ждал, он перекатил черноволосую на спину и медленно вошел. В ней пульсировало эхо наслаждения, Авелин улыбнулась веснушчатому лицу, чей взор был затуманен вожделением. С тихим стоном он снова начал двигаться в завораживающем ритме. Широкие плечи заслоняли все остальное. Мускулистые руки опирались на подушку с обеих сторон от головы Клер, ее накрывало крепкое тело. Она провела пальцами по его гладкой груди и спине, наслаждаясь его блаженными стонами. Вскоре ее накрыло удовольствие. Они вместе пришли к финалу, яростно сжимая друг друга. Он прижался к ней лбом, целовал и бормотал ее имя, как заклинание. Всю ночь Чарли, теплый, как печка, прижимал к себе вейлу. Впитывал легкий, но пьянящий аромат ее волос. Он дремал, пока Авелин крепко спала, вымотанная дорогой. Чарльз сжимал ее в своих объятиях и понимал, что она является той самой силой, которая определяет его бытие. Даже несмотря на то, что она не принадлежала ему полностью, но он всё равно останется с ней, потому что рядом с ней, он чувствовал как кровь струится по его жилам, как он растет. Чарльз чувствовал себя свободным рядом с ней и сознавал свою ограниченность в сравнении с ней. — Что-то не так? — ее пальцы пробежали по его гладкой груди. — Я хочу еще, — прошептал он, и его сердце бешено заколотилось. — Так возьми то, что хочешь, — прохрипела она, лежа на его груди. Он поднял ее и перевернул на спину, а потом накрыл своим телом. Поместил бедра между ее ногами. Ее глаза сверкали от чувств. Обнимая его ногами, Авелин не сводила с него глаз. — Это как сон, — лениво улыбается она, — Хочется, чтобы он тянулся бесконечно, — но Чарльз знал, что это не сон. Это гораздо лучше. Когда в школе профессор Клер создавала иллюзию и показывала дракона по имени Северус, то он казался невероятным и крайне разумным существом, но по приезду непосредственно в заповедник, Уизли был разочарован. Самец гебридского чёрного дракона был таким же, как и остальные, вот только с ужасно скверным характером: несколько раз он чуть не цапнул драконологов, которые за ним ухаживали. Именно поэтому идя вместе со своими коллегами вслед за воодушевленной девушкой, он не разделял ее радости. Возле клети с валлийской особью стоял директор заповедника, он о чём-то разговаривал с подопечными. — Гебридский чёрный дракон второй из обитающих в Британии видов дракона, — гелертер остановилась не дойдя до твари, — Он намного агрессивнее своего валлийского сородича, — женщина кивнула в сторону другой особи. — Один гебридский черный дракон обитает на территории площадью в сто квадратных миль. В длину он достигает тридцати футов… Верно делаете, мистер МакКензи, что записываете! — усмехнулась девушка, видя недоумение у остальных, кто не додумался до этого. — У него грубая чешуя, блестящие лиловые глаза, а вдоль хребта проходит невысокий, как вы можете увидеть, острый как бритва гребень. На конце хвоста имеется стреловидный шип, а крылья напоминают крылья летучей мыши. Питается этот монстр в основном оленями, иногда ловит крупных собак и даже коров. Магический клан МакФасти, много столетий живущий на Гебридах, по установившейся традиции заботится о местных драконах.* — Мы подойдём поближе, чтобы рассмотреть его? — спросил Эдди из Австралии. Женщина, не торопясь отвечать, сняла накидку под которой показалась близка с закатанными руками, поверх которой красовался фартук из огнеупорной шкуры дракона и кожаные штаны из той же материи. Она обернулась и свистнула: — Снять кандалы с гебрида! — сказала черноволосая на румынском языке. Петша, местный экземпляр молодого деревенского здоровяка, посмотрел на неё неодобрительно и насмешливо. Именно он нес ответственность за этого дракона, наконец перестав выгребать дерьмо из его загона. — Госпожа, да вы свихнулись! — вовсе рассмеялся он. — Наш Северус довольно своенравен, чтобы… — Петша, ты обязан подчиняться гелертеру. Делай, что велели! Неожиданно рядом с ними возникла величественная фигура герра Гофмана. Мужчина улыбнулся, смотря на «молодняк», и возбужденно произнёс: — Сейчас начнется представление. Смотрите внимательно. Не каждый день можно увидеть магию вейлы, которая используется на драконе. И Чарли не мог с ним не согласиться, потому что в следующий момент он не мог оторвать своего взгляда от мисс Клер. Вокруг неё появилась какая-то невероятная, притягивающая взгляд магия. Золотисто-зелёный свет, мягкий воздух… пульс его участился, внезапное предвкушение овладело им. Все вокруг словно закружилось в каком-то невероятном безумии. Авелин подошла к дракону, схватившись за железные прутья. Она встала к ним вполуоборот, так что был виден ее профиль. Мисс Клер и до этого была эффектной женщиной: высокая, черноглазая, черноволосая, ослепительно белокожая; с тонкими, аристократическими чертами лица и волевым, красивым ртом. Но сейчас она напоминала богиню, что решила спустится с небес на землю, притягивая к себе взгляды, как притягивает взгляды пропасть или извергающийся вулкан. Чарли оглянулся, осознавая, что абсолютно все смотрят на нее завороженно. Внезапно, в его душу закралось старое, хотя и не угасающее со времен Хогвартса, скверное чувство — ревность. Волшебнику захотелось сгрести ее в охапку и спрятать в доме, чтобы больше никто не смог с таким вожделением смотреть на неё, кроме него самого. Клетка за ее спиной закрылась. Женщина была один на один с одним из самых опасных существ в мире и определенно с одним из самых агрессивных представителей этого вида. Дракон рычал и скалился, но вейла была непреклонна. Она наступала в то время, когда дракон отступал, но огнем не плевался. В какой-то момент, когда отступать было уже некуда и он оказался загнан в угол, что-то произошло. Чарли не уловил, что именно сделала черноволосая, но они смотрели в глаза друг другу так, словно общались без слов. Прошло ещё несколько минут прежде, чем Авелин крикнула: — Открывай! Пока крышу вольера отпирали, она спокойно залезла на дракона, садясь меж двух шипов на его шее. Северус взбирался по прутьям, сбегая из клетки, как чизпурфл, и оказался возле Теда, зло поливая его огнем. Чешуйчатый бежал на волшебников, но в следующий момент словил поток воздуха на крыльях и взлетел, сделав круг над волшебной братией, которая залилась дружными аплодисментами. Он взмыл ввысь и стал черным пятном на фоне ясного неба. — Чёртов Снейп… — выдыхает Уизли одновременно и восхищенно, и разочарованно.«В учительской были только Снейп и Филч. Снейп сидел, поддернув свою длинную мантию выше колен Одна нога его была сильно изуродована и залита кровью. Справа от Снейпа стоял Филч, протягивающий ему бинт. — Проклятая тварь, — произнес Снейп. — Хотел бы я знать, сможет ли кто-нибудь следить одновременно за всеми тремя головами и пастями и избежать того, чтобы одна из них его не цапнула? — Мисс Клер, сэр… — сипло прокряхтел Филч, даже не замечая, каким уничтожающим взглядом его одарил Снейп. От мысли об Авелин, в его душе моментально зародилась буря злости, которую ему необходимо было выплеснуть на ком-то. Гарри медленно попятился, закрывая за собой дверь, но… — ПОТТЕР! Лицо Снейпа исказилось от ярости, и он быстро отпустил край мантии. Профессор явно не хотел, чтобы Гарри увидел его покалеченную ногу. Гарри судорожно сглотнул воздух. — Я просто хотел узнать, не могу ли я получить обратно свою книгу. — ВОН ОТСЮДА! НЕМЕДЛЕННО ВОН! Гарри выскочил из учительской, прежде чем Снейп успел крикнуть что-либо насчет очередных штрафных очков. И понесся обратно в башню, перепрыгивая через две ступеньки».
³ Дни в заповеднике летели быстро. Холода пришли, как всегда резко и беспощадно. Декабрь наступил снежный и ледяной. Градусник шкалил под тридцать. Приходилось постоянно таскать с собой банку с огнем внутри, потому что Чарльз всё никак не хотел надевать шубы, крича, что это убийство невинных. Авелин спорить не хотела, но из-за этого упрямца варить бодроперцового зелья приходилось в два раза больше. А ещё Клер поняла, что чем старше становятся мужчины, тем хуже становится их характер. Они сидели в уютном ресторане, расположенном прямо на центральной площади. Ждали Адама, который обещал наконец-то познакомить их с его спутницей. Немец всё никак не хотел колоться с кем связал свою жизнь, ограничиваясь скудным «моя вторая половинка». — Мне пришло письмо от родителей, — парень уже на румынском заказал подошедшему официанту стакан огневиски и бутылку медвяного вина. — Они приедут на Рождество к нам, хотят познакомится с моей девушкой. — Отлично! — воодушевленно сказала женщина, чувствуя уже сейчас, что встреча гладко не пройдёт. — Мы попросим Николету сыграть твою девушку, пока я буду прятаться в шкафу, выходя из него по ночам и кусая твои пятки! Волшебник рассмеялся и нежно поцеловал девушку. — Моя семья уже знает о том, что ты была моим профессором, — юноша притягивает к себе возлюбленную. — Ты им обязательно понравишься. Вот увидишь! «Не факт!» — думает про себя волшебница и хочет обрадовать своего благоверного тем фактом, что её мать также решила нагрянуть к ним на Рождественский ужин, как вдруг появляется Адам с каким-то парнем. — Познакомьтесь, это мой супруг! — вдруг заявил герр Гофман со счастливой улыбкой на лице. — Его зовут Александр, он из Украины⁵. — Очень приятно познакомится, — заявил на чистом английском парень с широкой улыбкой и русыми, как колос пшеницы, волосами. Он протянул руку для рукопожатия Чарльзу. Авелин же застыла, как глыба льда, потеряв дар речи и глядя на Александра, что по возрасту был старше ее рыжика лет так на пять максимум. Конечно, она ожидала встретить юное и стройное тельце рядом с Адамом и знала, что вкусы у них обоих весьма похожи, но не знала, что они оба увлекаются одним и тем же полом. Тем временем, мальчик из Украины галантно поцеловал ей руку, уселся рядом с супругом и положил свою ладонь на его коленку. Клер хранила молчание и не мигая смотрела на Адама по двум причинам: во-первых, она действительно не знала, что сказать, просто потому что раньше не бывала в таких ситуациях; во-вторых, могло ли это значить то, что она разочаровала его настолько сильно, что он после их расставания даже не мог смотреть на женский род? — Не думала я, что попаду в такую ситуацию, когда мне придется беспокоиться о том, чтобы мой бывший не увел моего теперешнего. Мужчины засмеялись, черноволосая нервно улыбнулась и спустила магию с цепи, направляя поток на Уизли. Мало ли чего… Они стояли с Чарльзом у главных ворот, нервно посматривая на часы. Ну, как нервно?.. Волшебник стучал зубами от холода, потому что забыл свою банку, а Авелин, поговорив со своей подругой Мари, которая в конце лета всё же вышла замуж за своего маггла и теперь ждала от него ребенка, разнервничалась ещё больше, потому что Смит всегда говорила правду, не приукрашивая ничего, и её вердикт был однозначен: нечего надеяться на лучшее. — Они опаздывают, — произносит парень, пока она снимает с себя свой шерстяной шарф и завязывает у него на шее. — На две минуты. В этом году выпало много снега, а едут они в карете запряженной фестралами, — тяжело вздыхает женщина, щелкая его по веснушчатому носу. — Ты такой же непослушный, как нюхлер, увидевшей блестящую побрякушку. Санта Клаус к тебе не придёт в этом году, так и знай! — Прости, — шепчет он и целует своими ледышками ее в щёку. Клер обнимает мальчишку, чтобы он не так сильно мерз, и не знает, сколько они так стояли, но отпрянула она от него, когда за спиной раздался приятный женский голос: — Дайте я вас обниму! Следом за женщиной из кареты выбрался высокий мужчина с маленькой рыжеволосой девочкой, видимо сестрой Чарли. — Это мой отец — Артур Уизли, моя мать и сестра — Джинни, — представил волшебник свою семью. — Это моя девушка — Авелин де Клер. В целом знакомство с его родителями прошло не плохо, а даже очень мило. Летом Чарли много рассказывал о своей девушке-профессоре, поэтому оставалось только улыбаться и кивать. Вот только было что-то в этом всём нечто подозрительное. Все эти улыбки со стороны его матери, связанный ею свитер для нее и пирог, который они вместе готовили. Вейлу преследовало то ли накрученное ею, то ли так оно и было, чувство ложки дёгтя в этом всем. Но прибывшая Аврора де Клер-Боуз вполне ясно всё расставила по своим местам, умудрившись в самый разгар праздника выдернуть дочь из гостиной и дать оплеуху своими словами: — Тебе лучше бросить его, — куря из мундштука говорит мать. — Или миссис Уизли сделает это за тебя. — О чём ты? — Клер невербально закрывает дверь на замок. — Что не так? — Дело в его матери, видишь ли… её девичья фамилия Пруэтт. — Нет-нет-нет… Авелин уперла руки в боки и со злости пнула снег. Дело было в том, что мистер Пруэтт был известным любителем борделей, куда сбегал от своей нареченной ему женой его брата - Лукрецией Блэк. В общем, брак был несчастливый, хотя и родилось в нём трое детей, а сам мистер Пруэтт, отец Молли, жил на две семьи: одна была непосредственно с его законной супругой, а другая с любовницей-вейлой. После праздника Авелин жила в своём доме, как на иголках. Всё ждала, когда миссис Уизли выскажет своё «фи» и дождалась. Словно специально сделала это перед своим отъездом: — О чём вы думали, когда завели отношения с моим сыном? — она, полная женщина, подкралась к ней абсолютно незаметно. — Чарли молодой, наивный и добрый мальчик и ему не место с такой искушенной женщиной, как вы. — Я согласна с вами, но это он настаивал на наших отношениях, писал мне письма, — рыжеволосая женщина будто ее и не слышала. — С вашей красотой, богатством и связями вы могли заполучить любого мужчину, но выбрали почему-то именно моего сына, — разговор начал принимать опасный оборот. — Миссис Уизли, я понимаю, что вам сложно принять тот факт, что ваш сын полюбил женщину старше себя, но я вовсе… — начала оправдываться Авелин, потому что до сих пор чувствовала вину. — Думаете я не понимаю, что вы сделали? Вы воспользовались своими связями, чтобы отлучить его от семьи! Увезти подальше от меня и забрать себе! — Молли, он принял решение уехать из Англии сам, как и Билл! — черноволосая специально сделала акцент на слове и попыталась словить зрительный контакт с волшебницей, чтобы утихомирить ее чувства. Конечно, не очень прилично делать такое с матерью своего парня, но выхода не было. Бывшая Пруэтт, как на зло, отвела взгляд в неподходящий момент и продолжила: — Вы играете с ним, да и только! Прекратите это! Он вам не жмыр! Вы его не любите, а просто пользуетесь! Вы!.. — Мама! — крикнул Чарльз, невовремя вернувшийся с шоппинга вместе с отцом и сестрой домой. — Тебе пора домой! — Видишь, Артур? Она совсем околдовала своими фокусами нашего мальчика! Она!.. Глава семейства тоже не выдержал детской травмы своей жены: — Молли! Прекрати наконец! — муж встряхнул жену за плечи. — Она — не любовница твоего отца! Мисс Клер другой человек! — Они все одинаковые! Последующие три месяца прошли, как в тумане. Черноволосая помнила, как закрылась в спальне, осознавая, насколько правдивы на самом-то деле были слова Молли. Она помнила, как Артур извинился за поведение жены, как Чарли стоял на коленях, пока она сидела кровати, и просил прощения за слова матери, но ей было тошно. Они завели рыжего толстого жмыра, который наполнял их жизнь казалось бы уютом. Миссис Уизли писала ему ещё после этого случая, но он даже не открывал их — сжигал в камине сразу. Авелин наблюдала за этим, стоя с чашкой чая в руках в проёме двери, она смотрела на его спину, осознавая, что не любит его, а её влюблённость, а точнее жажда не быть одной, прошла. Все романтические чувства к мальчишке, как будто отрезали одним махом. Вот только признаться в этом было сложно, поэтому они до сих пор делили одну кровать, просыпались вместе и ужинали при свечах. Забравшись на Северуса одним июньским днём, магозоолог летела над границей гор, смотрела на маленькую деревушку внизу, находящуюся под ними. Всё казалось таким незначительным, неважным и ненужным. Дракон уселся на самой вершине горы и показал всем своим видом, что больше не намерен лететь обратно в место своего обитания. Женщина не винила его, разожгла костер и просидела с ним до самого вечера. Было холодно, но не чешуйчатому, которого покрыло белой пеленой снега. — Полетели, Северус! — забравшись на шею ему, произнесла волшебница, но эффекта это не имело. Дракон даже не шевельнулся, тогда Авелин сделала то, что делают обычно драконологи — ударила его наколдованным ею хлыстом. — Давай же! Это было её фатальной ошибкой, потому что Северус взбесился. Он взлетел, взревел и начал делать такие фигуры высшего пилотажа, что в какой-то момент она просто не удержалась. Свободное падение длилось секунд десять прежде, чем она успела трансгрессировать и, конечно же, расщепиться! Она лежала на молодой и зелёной траве, смотрела на самый красивый закат в своей жизни и истекала кровью, не в силах пошевелиться. Почему-то она была счастлива, что всё так закончится, что ей не придется ни перед кем объясняться, ни выполнять непреложный обет, ни становиться вейлой. В тот момент, смотря на красное солнце, что исчезало за блестящими верхушками гор, она хотела умереть, вот только хотелось в последний раз увидеть Снейпа, его недовольно сжатые губы и услышать бурчание. Крылатый гиппогриф! Она даже любила его вечно грязную голову и ужасную мантию, которая делала его похожим на летучую мышь! Святая Хельга, как же она его любила! Авелин, теряя последние силы, бурно зарыдала. Хотя недавно яростно клялась, что ни за что в жизни, она больше не будет плакать из-за мужчин.Зельевар просыпается с колотящимся сердцем и с горячей испариной на лбу. Он садится, опираясь на матрас ладонями. Одеяло складками укладывается на ногах. Северус зажигает ночник и внимательно осматривает комнату, потому что ему упрямо мерещится аромат жасмина. Он колеблется ещё секунды три. Вскакивает с кровати и обходит свои апартаменты, которые конечно же оказываются пусты. Её не может здесь быть. Не теперь. Взгляд невольно напарывается на материнское кольцо, которое так и осталось лежать на прикроватной тумбочке. У него не получилось его убрать куда-нибудь с глаз долой, а ее не получилось выгнать из своей головы. — Профессор Снейп! — пищит домашняя эльфийка за спиной. — Извините, но Гарри Поттер…
Не было ни света в конце туннеля, ни туннеля в конце света. Ровным счётом не было ничего, только густая темнота, окружающая со всех сторон и давящая своей скупостью на цвета. Клер немного даже обрадовалась, когда открыв глаза, увидела белый потолок госпиталя. — Не знал, что такая одарённая волшебница, так бездарно аппарирует, — на стуле около больничной койки сидел герр Гофман, нахально улыбаясь. — Ты — лентяйка, три дня провалялась без сознания. Тебе повезло, что наш сговорчивый румынский друг нашёл тебя. Чарли два дня от тебя не отходил, мне пришлось его выгнать. — Северус? — сознание было каким-то спутанным, магозоолог даже не сразу поняла о каком Северусе спрашивает. Тем не менее по складке появившейся меж бровей блондина поняла, что дело плохо. — Он взбесился, когда я его хлыстнула. — Его ликвидируют сегодня на закате, — он отрицательно качает головой. — Они не могут этого сделать, я же не дала никаких показаний… — Им не нужны твои показания. Он успел добраться до одной мелкой горной деревни и сжечь её дотла, вместе с восьмью старыми магглами, жившими в ней, Ави. Нам повезло, что он не полетел в сторону города, что не наткнулся в горах на украинского железнобрюхого, а у них сейчас начался сезон спаривания! Мы два дня зачищали все последствия его похождений. Визенгамот был единогласен в своём решении, — вейла кривится, но садится на кровати, Адам заботливо помогает подложить ей подушки под спину. — Он — дракон, Авелин, даже твоя магия не может целиком поглотить его инстинкты и агрессию. — Моргана тебя возьми, Сев… но, Адам, что-то же ты им сказал! — противится вейла, смотря на то, как блондин закрывает дверь в ее палату. — Это не первый сбежавший дракон! Ты мог его спасти, как Харви спас своего пресловутого перуанского змеезуба в 71-м! Что ты им наговорил про Северуса? — Сейчас не темные времена, чтобы не заметить одно исчезнувшее поселение, Клер! Тем более я спасал твою шикарную задницу! — шипит мужчина, нависая над ней. Только сейчас волшебница замечает ужасные круги, которые залегли под его глазами, — Наши тела на семьдесят процентов состоят из ожогов! Мы сдавали экзамены на магозоолога, писали диссертации по драконологии и тренировались, как проклятые, чтобы стать драконоборцами! Все эти годы мы столько учились, чтобы получить звания гелертеров и это было не для того, чтобы его потерять в один день! — он устало проводит рукой по лицу и садится на стул. — Я уговорил Петшу дать «верные» показания суду. Он рассказал о том, как вы прилетели с драконом обратно в заповедник и, когда начали надевать на него кандалы, он красочно поведал о том, как гебрид взбесился и улетел, а ты неудачно аппарировала, когда уклонялась от огня. Они бы лишили тебя титула «гелертера драконологических наук» и возможно даже упекли бы на какое-то время в Азкабан за халатность. — И тебя со мной, не так ли? — в голубых глазах Адама появляется укор вперемешку с обидой. — Весьма трудно управлять, если делать это добросовестно, — тихо произносит он. — Не осуждай меня за это. — Прости, пожалуйста… Я не хотела обидеть тебя. Я понимаю, что из-за меня был нарушен статут о секретности, что погибли люди, что я подставила тебя, но… — Визенгамот, как представителя британского министерства, обязал тебя руководить группой драконоборцев, чтобы ликвидировать его. Ты можешь отказаться из-за состояния здоровья. — Он убил людей, а я убью его, — женщина замолкает, смотрит прямо перед собой, поэтому немец молча накрывает своей ладонью ее. — Это моя обязанность, как драконоборца. Тем более мы уже это делали. — Donnerwetter! Was hat dieser Bastard mit dir gemacht? * — волшебница не часто слышала, как весьма сдержанный мужчина ругается или читает заклинания на родном языке, но в такие моменты он казался недостижимым. — Я смогу воспользоваться твоим камином? Завтра я объявлю об своей отставке с должности в заповеднике. — Конечно, — Гофман смотрит на подругу с неуместной жалостью в глазах. — А как же Чарльз? — Это уже не твоя забота, — хмыкает вейла, давая понять, что аудиенция окончена. Директор заповедника поднимается на ноги, поправляя пиджак, и идёт в сторону выхода, но останавливается на пол пути, когда она произносит: «Спасибо». Он кивает и закрывает за собой дверь. Она смотрит на него с невыразимой печалью. Ее бледное лицо кажется еще бледнее обычного, темные глаза расширены, но они больше не мертвые — в них горит отчаяние. - Нам пора, - говорит рыжик, помогая своей девушке подняться. - Может ты откажешься? - Нет, это будет предательство с моей стороны. Тело слушалось плохо. Палочка в руках дрожала. Они, шестеро драконоборцев, окружили загон, где не мог найти себе места чёрный гебридский дракон. Из клыкастой пасти зло вырывались языки пламени. Гигантский ящер издавал громоподобный рык. Северус останавливается возле своей наездницы, возвышается над ней, но смотрит ей прямо в глаза и она пропадает в его чувствах. Он боится, он всё понимает и он не хочет умирать. Северус знает, что будет после, видел, как такие, как она, носили шкуры его собратьев. Он ищет в ней свое спасение, но найдет лишь погибель. Авелин горько, что она не может успокоить его, не может воспользоваться своей магией. — Приготовиться! — кричит она, одной рукой направляя палочку на дракона, а другую поднимая вверх. Остальные драконоборцы повторяют ее жест, нацеливаются своими палочками на него, держат на мушке. Рука волшебницы безвольно опускается и они, вшестером, синхронно произносят: — Авада Кедавра! Полыхнула вспышка слепящего зеленого цвета, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и дракон мгновенно опрокинулся на бок, его глаза так и остались открыты, — без единого повреждения, но он был безусловно мертвый. Сегодня они удалят всю зеленую кровь, пока она свежая, а завтра распотрошат. Шкура пойдет на одежду, печень разрежут и выставят на продажу так же, как и когти. А мясо отправят по всем европейским госпиталям, чтобы использовать, как средство для заживления ран. — Мисс Клер, если хотите, то мы можем сшить из его шкуры вам куртку на память, — в другом случае, от этого предложения повеяло бы цинизмом, но у драконоборцев это была традиция, дань уважения к павшему дракону. В гардеробе у Авелин уже имелись сапоги и штаны. — Я предпочитаю пальто, — бледная, как смерть, она гордо уходит прочь. Неважно, что потом, приходя домой, она сползает вниз по стенке, захлебывается слезами, но уходит она красиво. Она прижимает колени к груди, обхватывает руками голову, где крутится одна и та же мысль:"Я убила его! Я убила его!». Комната давит своей тишиной, даже в лесу не угукает сова. Вейле кажется, что в этой комнате она, как в ловушке. Ей не оставалось ничего другого, как только смотреть на мерцающие языки пламени в камине и захлебываться в рыданиях. Сбоку хлопает дверь. — Авелин, мне так жаль… В немом ужасе Клер смотрела на стоящего неподвижно Чарли. Потом, сбросив оцепенение, приложила невероятные усилия, чтобы отцепить руки от головы. Ей мерещилось, что на ее руках кровь, такая густая и зеленая. Волшебница кинулась в ванную и принялась лихорадочно мыть руки — с мылом, со щеткой, горячей водой. Лишь бы смыть ее со своих костлявых рук. Но вода в раковине приобретает красный оттенок, она стирает кожу в мясо. — Что ты делаешь? — кричит мальчишка, пытаясь оттащить возлюбленную, которая сопротивляется: бьется и кусается, забрязгивая все вокруг своей кровью. — Прекрати! Магозоологу не остается ничего, кроме как бросить в нее: «Остолбеней!». Он укладывает ее на кровать, поит умиротворяющим бальзамом и снотворным. Чарльз ложится рядом, обнимает ее и говорит какие-то успокаивающие слова. Слезы бегут по ее щекам, но она не может пошевелить и пальцем. «Я любила и убила его, — думает она, засыпая. — Нельзя было приежать сюда! Нельзя!». Встав ближе к полудню, мисс Клер не сразу заметила свою сову сидящую на подоконнике. Почухала и сову, и рыжего жмыра, которого подобрал Чарли. Накормила обоих сырым мясом. Надо сказать, ладили они не плохо. Пообедав, Сильва предпочла улететь обратно в лес, выполнив свою работу, а жмыр, которого так и звали, свернулся калачиком на хозяйском стуле. Руки пекли и покрылись струпной корочкой. Каждое движение причиняло боль. Она могла бы воспользоваться заживляющим, но волшебница решила не игнорировать боль и специально оставить эти шрамы на своем теле, чтобы они служили ей напоминанием того, что она совершила. Авелин перебирала письма, стоя возле окна, которые ей все разом решили отправить, пока она была в отключке. Кофе сам себе варился в турке, сам налился в чашку и оказался на столе, где в это время нож намазывал масло на кусок хлеба. Волшебница бросила несколько конвертов на стол, чтобы прочитать за завтраком. Было несколько писем от Министерства магии, мамы и одно от Дамблдора. Девушка села за стол, тут же срывая печать с письма из Хогвартса. Альбус писал о том, что ей нужно приехать, чтобы проконтролировать то, что философский камень будет уничтожен. Ещё он рассказывал в своём письме, что Волан-де-Морт всё же попытался проникнуть в школу под личиной профессора Квиррелла, что ловушки, которые он установил, достаточно долгое время помогали ему оберегать камень. Тем не менее Волан-де-Морт успел добраться до него, однако Гарри удаётся отстоять камень и спастись от Квиринуса, который попытался его убить. Квиррелл при этом погиб, а Тёмный Лорд отправился искать для себя новое пристанище. Волшебница словила себя на том, что начала тяжелее и реже дышать. Она отпила кофе и впилась зубами в намасленный кусок хлеба, понимая, как проголодалась. Нож, тем временем, принялся с остервенелостью намазывать второй кусок, чувствуя желание хозяйки. Чарли приходит рано. В доме подозрительно тихо. Он вешает ветровку на вешалку и поочередно заглядывает в каждую комнату, ища его хозяйку. Его сердце глухо бухает, когда он тянется рукой к ручке последней двери. По его спине пробежал противный холодок. Это была ванная комната. Парень сглотнул, перед тем, как открыть дверь. Клер неподвижно лежала, свесив обе руки, в наполненной до краёв ванне. Смотрела на противоположную стену и не моргала. Её длинные, отросшие ещё сильнее, волосы расплылись вокруг неё чернильным пятном. — Авелин… — его голос звучит так тихо и кажется до того напуганным, что вейла сама успевает испугаться, вскочить на ноги и ошалело уставиться на него, — Что случилось? — он мигом прижимает ее к себе. — Зачем ты меня так пугаешь? Почему ведешь себя так странно? — Я просто задумалась, Чарльз, — бесстрастно отвечает она, понимая, что притяжения больше нет ни к нему, ни к этому месту. Её чешуйчатый дракон был единственным существом, которое держало ее здесь последние полгода. Мальчишка успокаивается, когда ее тонкие руки ложатся ему на плечи и мягко перебирают рыжие пряди. Он как-то отчаянно обхватывает ее талию своими руками, будто это поможет ему удержать ее. — Мне холодно, — она отталкивает его от себя несколько резко, холодно смотрит в его растерянные голубые глаза. — Уйди! Она появляется в гостиной через несколько минут. Завязывает поясок на халате, смотрит на волшебника, что держит в руках стакан с огневиски. Авелин уходит в спальню и достает палочку. Одним простым, «домашним» заклинанием, заставляет всю свою одежду левитировать в одну дорожную сумку и захлопнуться. — Я возвращаюсь в Англию, — она ставит его перед фактом. — Да, думаю, так будет лучше, — кивает он, а в следующую секунду опустошает стакан и жмурится. — Тебе нужно развеяться. Клер отрицательно качает головой и подходит к нему ближе. От Уизли разит алкоголем. — Ты не понял, — женщина нежно проводит чудом уцелевшими подушечками пальцев по россыпи его веснушек. — Я сюда больше не вернусь, Чарли. — Ты… — он не успевает договорить, потому что она смотрит прямо в его глаза, его зрачки расширяются и Авелин растворяется в цветных нитях его чувств. Она с самым извращенным удовольствием рвёт красную нитку — страсть. Она с характерным звуком лопается, как струна на арфе, и даже не знает, какого воспоминания его лишила. Вейла нежно проводит по розовой нити, — влюблённость, и яркое воспоминание мальчишки всплывает у неё в сознание. На той картинке она спала в поезде, тогда, не зная ее имени, он успел влюбиться в неё. Женщина нечаянно задевает серую нить — превосходство. Одна яркая картинка резко меняется другой. Это был разговор Снейпа и Чарльза в подземельях. Авелин тут же касается блёклой голубой нитки - жалости. В том воспоминании он сидел в Астрономической башне и успокаивал ее. Остервенело Клер рвет и эту нить, стирая воспоминание из головы мальчишки. Это не его дело. Не его война. — Ты сегодня же напишешь письмо матери, Чарльз, и помиришься с ней, да? — её завораживающий бархатный голос лился, как самая искусная музыка, заставляя слушать его, идти к нему, поклоняться ему. — Да. Вейла рвёт все нити связанные с ней или Снейпом. Пытается порвать все связи, и когда она доходит до последней, тёмно-бордовой нити, и касается её, Вейлу вышвыривает из его сознания так, будто по ней попадает «экспеллиармус». Бордовая нить олицетворяет любовь, а она неподвласна даже кудесницам Венеры. Мальчишка, как зомбированный, садится писать письмо. Она целует его в рыжую макушку на прощание, чувствуя, как щиплет в носу. Вейла вот-вот заплачет. — У него всё будет хорошо, — повторяет она себе под нос, беря в руки сумку. — Без меня.— Помнишь поговорку: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе»? — блондин будто бы лез в бутылку, пытался откупорить остатки ее совести, но разве можно отыскать совесть там, где ее уже нет? — Ты ломаешь людей, а потом убегаешь и прячешься за свои деньги, титул и беспечность! — Я не в ответе за своё сердце, Гофман! — шипит она, уже держа в руке летучий порошок. Тем не менее, они оба понимали, что видятся в последний раз. Блондин замолкает, а затем вдруг заключает ее в свои объятия, вейла делает в ответ то же самое. — Прощай, Адам. — Au revoir, chérie! — смеётся он, а затем вдруг кое-что вспомнив, залезает в шкаф и бросает ей свёрток. — Чуть не забыл про пальто. — Спасибо.