Сказание о белой вороне

Я хочу, чтобы ты был счастлив и свободен, и одновременно мне хочется, чтобы здесь (она показала рукой на середину груди) у тебя что-то переворачивалось, когда ты думаешь обо мне. Ф.Саган "Смятая постель"

Северус смотрит на свою руку, если быть точнее, на предплечье. Бледная, практически незаметная ранее метка почернела, окрасилась в траурный цвет. Прохладные струи воды барабанили по его телу, по метке и по кафелю, пытаясь отвлечь от жесткого чувства горечи, что поселилось в нем, в ту самую минуту, когда он увидел сгущающиеся тучи на горизонте. Неприятно это признавать, но он проиграл, и прежде всего самому себе. Чертов старик был, как всегда, прав в своих безумных догадках. Сказать по правде, профессор зельеварения до последнего надеялся, что все обойдется, но нет… Иллюзорная вера в лучшее теперь неприятно горчила где-то в районе души. Мужчина промакивает полотенцем волосы, когда замечает на своем столе письмо, доставленное не только совой, но и непосредственно в его кабинет домовиком. Сургучная печать с потрохами выдает того, кто написал это письмо. Волшебник даже догадывается о чем будет идти речь. Кабанья голова неизменное место их встречи, хотя и достаточно гиблое. Паб никогда не был набит до отказа, но посетители водились. В обеденном зале было жутко натоплено и накурено. Около стойки толпились местные респектабельные старички, которые помнили это заведение до того, как оно стало непопулярным. Бармен у стойки, увидав Снейпа, кивнул на закрытую дверь. Там, в отдельном зале, развалившись на диване, как король, сидел Малфой. Для полноты картины ему не хватало двух проституток по обоим сторонам от него. — Ты помыл голову? — вместо приветствия произнес Люциус и тут же оголил предплечье, показывая свою потемневшую метку Пожирателя смерти. — А ты в коем-то веке не лебезишь? — Северус неторопливо снял мантию и расстегнул менжет рубашки, показывая свою метку в ответ. — Скоро придется опять этим заниматься… — Он возвращается, — мрачно говорит белобрысый волшебник. — Я думал, что ты будешь доволен, — иронично говорит Снейп, застегивая пуговицу на рукаве. — Дневник Тома Реддла, вечные бросания громкими фразами, метка на чемпионате… Ты даже новых союзников искал. Мне казалось, что ты скучаешь за пытками. — А ты за изнасилованиями рыженьких не скучаешь или перешел на брюнеток? Мужчины смотрят друг на друга несколько долгих пару минут. Ни у одного из них нет ни малейшего чувства веселости или радости. Официантка приносит пару бокалов огневиски с какими-то хлебцами и сразу же уходит, оглядываясь на пресловутую парочку, что сверлили друг друга взглядами. — Я буду бежать со своей семьей, — Люциус наконец-то прерывает повисшую тишину между ними. — Затеряемся где-нибудь в Южной Америке. — Нет, — чеканит зельевар и присаживается напротив друга. — Он найдет вас и… Нарциссе с Драко не помогут даже их родственные связи. — Мы не искали его! — вдруг поднимает голос Малфой, однако, опомнившись, наклоняется к стакану с горячительным и тихо произносит: — Он всех нас убьет… Северус делает глоток обжигающей глотки дряни, пробует на вкус, смотрит на цвет. Он понимает чувства друга, но на себя ему уже откровенно плевать. Снейп смотрит на свою смерть уже чисто с философской точки зрения. Мужчина глубоко вздыхает перед тем, как посмотреть на своего скользкого друга вновь. — Я возьму твою вину на себя, — в такие моменты мужчина себя ненавидел, потому что чувствовал себя ни больше, ни меньше рыцарем, коим на самом деле не являлся. — Это бессмысленно, — качает головой чистокровный. — Для Темного Лорда это не оправдание. Зельевар понимает, что он прав, но страх, которым заразил его Люци, начинает пробирать и его самого до костей. Он тоже боится за Цисси и Драко, потому что они стали ему тоже дороги. Волшебник всегда чувствовал себя в их доме, как в кругу семьи, которая приняла его. В какой-то степени, Малфой и сам относился к нему, как к младшему брату, и это было взаимно. — Ты боишься и это нормально, — профессор со стуком ставит бокал на стол. — Но он тебя не убьет и не тронет твою семью. Все, что ты сделал во время его отсутствия, станет показателем твоей верности. Все, что тебе останется, так это расшаркаться перед ним и выслужиться. Малфой поднимает потерянный взгляд голубых глаз на друга, что кажется совсем невозмутимым, он цепляется за него, как за спасательный щит. Зельевар даже жалеет, что не прихватил с собой зелья. — Ты тоже боишься, но не за себя, — изрекает блондин. — Я рад, действительно, рад. Волшебник хмыкает и залпом допивает огневиски. — Вижу, что до моего прихода, ты уже опрокинул несколько порций. Тебе пора домой. Северус, не используя палочки, набрасывает на плечи друга мантию и выводит того из паба. Они идут без цели пару кварталов, прогуливаются по центру Хогсмида. Люциус, что обычно разговорчив, как надоедливый пикси, молчит, как йети. Он останавливается перед тем, как трансгрессировать, и говорит то, что никак не ожидал услышать он него Северус: — Если бы она не была тебе так дорога, я бы давно эту пташку забрал себе и закрыл в клетке, чтобы подарить Ему, — Малфой хватает его за манжет мантии, говорит прямо в лицо. — Темный Лорд любит новые игрушки. За нее он бы нам все простил, да и еще бы возвысил! Но… я хороший друг, Северус. Стараюсь соответствовать тебе, нашему печальному Принцу. Но ты подумай над тем, что я сказал. Он бы нам все простил за нее… Все! Женщина стояла у окна, накинув на себя шаль, и бесцельно смотрела на осеннюю картину за окном. В последнее время, она все чаще и чаще проваливалась в это вязкое чувство прострации. Виной тому был всплеск работы, который произвел «Чемпионат Трех волшебников». У черноволосой голова шла кругом от всего того, что на нее свалили: преподавание в школе, обеспечение безопасного проведения первого соревнования, транспортировка драконов, тщательное наблюдение за всеми этапами соревнования, как одного из представителей Министерства. Теперь все мучающие её до этого вопросы мгновенно ушли на второй, а то и на третий план. Авелин поглотила рутина рабочей суеты, и дела, что она откладывала в долгий ящик, лавиной накатились на нее. Она буквально чувствовала себя, как выжатый лимон. Клер закрыла шторы, и тут же на потолке засияли белые звезды, которые не спеша описывали полный круг. Это зрелище всегда завораживало волшебницу. Она прилегла и глаза закрылись сами собой. Сквозь обволакивающую дрему, она успела лишь подумать, что это на пять минут. Однако, не успели звезды сделать второй круг, как раздался стук в дверь. Свинцовые веки еле-еле раскрылись. Женщина ненавидяще посмотрела на дверь, в ее сознании даже пронеслась мысль о том, чтобы притвориться, будто никого тут нет. — Войдите! — с сожалением произнесла она и поднялась с кровати. Было забавно наблюдать за тем, как повиснув на ручке двери, эльфийка «влетела» в ее комнату и упала на пол, но тут встала, отряхнувшись. Этикет, что требовал от них «приличия», заставлял домовиков перестать материализоваться в воздухе с посланиями, где им вздумается. — Мисс Клер, — с чувством вины произнесла домашняя эльфийка. — Профессор Дамблдор поосил передать вам, что гости вот-вот приедут. — Я поняла, — волшебница устало кивнула Элизе и та тут же расстворилась в воздухе. — Спасибо. Идя по замку, Авелин не могла не заметить, насколько чист он был. Эльфы постарались на славу, даже убрали многовековую пыль с портретов. Гомонящую толпу было слышно за версту от выхода. На улице было очень холодно. Нахохлившись, как воробей, волшебница подошла к директору, который еще умудрялся отдавать приказы Филчу. — Профессор Клер, мы вас потеряли, — Дамблдор достал из кармана небольшие круглые часы на цепочке. Крышка щелкнула, открывшись. На циферблате не было стрелок, вместо этого, там находились две фигурки: одна фигурка была в виде кареты, ее колесики двугались. Карете до прибытия оставалось четыре минуты. Вторая же фигурка была в виде корабля и ей до назначенного пункта оставалось одиннадцать минут. — Французы крайне пунктуальны оказались в этот раз. Я ставил на болгар. — Не к добру это… — слабо улыбнувшись, сиронизировала вейла, не зная, насколько близка она была к истинне. — Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко! — рокот голоса Альбуса пробежался по толпе. — Где? Где? — прошелся шепот по толпе, дети начали крутить головами, пытаясь выискать заморских гостей. — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса. Огромная синяя карета летела по грозовому небу, она угрожающе быстро увеличиваясь в размерах. Ее тень коснулась близь лежащей территории замка, что заставило учеников тут же отойти на три шага назад. Дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, возглавляли сие чудо в виде кареты, высотой с башню. Копыта золотых коней коснулись земли на опушке Запретного леса. Приземление вышло достаточно грубым: карету тряхнуло при посадке и она прокатилась несколько метров по кочкам. На дверце был нарисован герб французской школы: две скрещенные золотые палочки, что искрились. Кучер, что был в типичной голубой школьной мантии, наклонился и вытащил золотые ступеньки. Мальчишка открыл дверь и почтительно подал руку директрисе. Десятки глаз изумленными взглядами уставились на обладательницу гигантского роста. Несмотря на свое происхождение, мадам Максим была красоткой с оливковой кожей и гордым орлиным носом. Женщина была в черной атласной мантии, на шее у нее покоился отменного качества опал. Дамблдор зааплодировал и ученики, хоть и не уверенно, но завторили. Взгляд цепких глаз директрисы высокомерно прошелся по публике, но быстро зацепился за Дамблдора и стоявшей рядом Авелин. Лицо Олимпии расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. —Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! —Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии? — Спасибо. Я в превосходной форме. — Бонжур, мадмуазель де Клер, — звучно, на французком, обратилась Олимпия к бывшей ученице. И Авелин, поддавшись былой памяти, присела, сделав реверанс. — Очень рада видеть вас. — Это взаимно, мадам директор, — также прощебетала на иностранном языке женщина. — Я буду помогать вам. При возникновении каких-либо проблем, прошу обращаться или ко мне, или к мсье Дамблдору. — Благодарю, — склонив голову и улыбнувшись, сказала она и тут же перешла вновь на английский, — Мои ученики, — великанша обвела рукой десятка полтора, трясущихся от холода в мантиях из тонкого шелка, учеников. Заметив стучащую зубами кузину, Авелин раздосадованно выдохнула скверности французского характера: заставить детей прилететь в Шотландию в шелковых мантиях могла лишь безумная любовь к моде. — Ка’г-ка’гов уже приехал? — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? — Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони… —Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют повышенного внимания. —Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к’гепкие. —Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор. —Ошшень хо’гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски. —Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился. —Следуйте за мной, — громко сказала мисс Клер, от чего хогвартцы расступились, как вода пред Моисеем, пропуская гостей к каменным ступеням замка. Авелин лениво ковыряла буйабес в своей тарелке, а до этого вступила в перепалку с Флитвиком по поводу чемпиона Хогвартса. Волшебник бойко доказывал, что именно студент с Когтеврана станет чемпионом, потому что только волшебник со смекалкой может победить в этом турнире. Ужин казался бесконечным. Клер повернула голову в сторону директрисы. Женщина увлеченно болтала с Хагридом, что привел себя в порядок. Вейла действительно радовалась тому, что хотя бы переводчик Олимпии не нужен был. Проведя целый день на ногах вместе с мадам Максим в попытках помочь им устроиться, сейчас она мечтала лишь о теплой ванной и мягкой перине. Стыдно признаться, но злорадство внутри нее самой ликовало, потому что она была такой не одна. Снейп выглядел, как выжатый лимон. Дамблдору показалось весьма забавным опять свести двух бывших Пожирателей смерти вместе. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор, — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Альбус взмахнул палочкой, по мановению которой часть свечей погасла, погрузив Большой зал в полутьму. На контрасте кубок засиял ярче. Синие языки пламени так ослепительно засияли, что Авелин даже пришлось прикрыть рукой глаза. Неожиданно зал наполнился красным светом, пламя кубка поменяло свой цвет, посыпались искры и из кубка вылетел небольшой, обгорелый кусочек бумаги, который Дамблдор тут же поймал. — «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам», — зал заполнился радостными возгласами и аплодисментами. Даже не улыбнувшись, ссутулившись, Виктор Крам исчез в «комнате для победителей». — Браво, Виктор! Браво! — словно ненормальный кричал Каркаров, из-за чего остальные за столом покосились на него. — Я знал, в тебе есть дерзание! Когда шум стих, кубок вновь зажегся синим. Из него вновь вырвался кусочек пергамента, что был тут же пойман. —«Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор, и полуобернувшись, задумчиво посмотрел на коллегу. Авелин, что игнорировала взгляды двух людей в этом зале, неотрывно следила за тонкой фигуркой кузины, что не стесняясь, во всю пользовалась своими чарами, сводя местных мальчишек с ума. Где-то глубоко внутри она заранее знала, что услышит это имя. Клер была морально готова к этому, благодаря двум десяткам писем от всевозможных родственниц, что были уверены в победе Флер. Конечно, кто же должен быть удостоен участия в турнире, как не внучка могущественной вейлы? Мисс Делакур, ничуть не меньше, вспорхнула со своего стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой оставила позади себя рыдающих конкуренток. Проходя мимо профессорского стола, мисс Делакур многозначительно посмотрела на кузину. В ее взгляде читалось превосходство, она будто бы говорила: «Смотри, я смогла сделать то, от чего ты отговаривала и теперь меня ждет вечная слава!». Клер хмыкнула, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Ей было плевать на остальных, даже на то, что представителем от хогвартской стороны был пуффендуец. Она сидела, уставившись в одну точку, и думала о том, как может помочь кузине в поединке с драконом. Клер просидела бы так до конца речи Дамблдора, если бы не произнесенное им имя, что жгло слух одним своим существованием: — «Гарри Поттер». «Мальчик-который-выжил» под аккомпанемент, состоящий из злых, презрительных взглядов и мертвецкой тишины зашёл в комнату. Черноволосой показалось, что абсолютно все в Большом зале оцепенели. Некоторые от зависти, некоторые от жалости, а у Авелин в голове пронеслась лишь мысль о том, что Поттер рискует стать «Мальчиком-которого-съели-драконы». Тишину разорвал скрип стульев. Директора Дурмстранга и Шармбатона вместе с министерской делегацией, встав из-за стола, поспешили вслед за Дамблдором, затем к ним присоединились Снейп, Грюм и МакГоннагал. Рука Минервы задержалась на плече Авелин, когда та проходила мимо нее. Вейла посмотрела в ее обеспокоенное лицо. — Пожалуйста, профессор Клер… — она не договаривает, это не нужно. Черноволосая кивает, мол дает понять, что всё сделает. — Спасибо. Когда темная ведьмовская шляпа профессора по трансфигурации исчезает из виду, Авелин встает из-за стола. Она пристально оглядывает зал переполненный школьниками и направляет кончик своей палочки на горло, таким образом, увеличивая звук своего голоса. — Старосты, прошу провести учеников в их спальни! Профессор Флитвик проведет учеников из Дурмстранга на их корабль. Учеников из Шармбатона проведу я. Желаю всем приятных снов! Отведя, как никогда, шелковых и молчаливых шармбатонцев по их каретам, волшебница поспешила в кабинет директора. Любопытство, будь оно неладно, брало вверх. Всё веселье она, конечно же пропустила, ведь подоспела лишь к тому моменту, когда мадам Максим уже шла по коридору вместе с Флёр. — Я подам жалобу! Это возмутительно! — поравнявшись с Клер, только и произнесла великанша. Она неодобрительно покачала головой и подтолкнула, надувшуюся Флёр, чтобы она продолжала идти. — Англичане никогда не играют честно! В кабинете уже не было ни иностранных друзей, ни Крауча, ни Бэгмена, лишь хогвартский костяк профессоров. Макгонагалл стояла ближе всех к директору. Грюм присел, Снейп же угрюмо гипнотизировал стол, стоя неподалёку. Черноволосая тяжело вздыхает, судя по мрачной атмосфере, Поттер всё-таки будет участвовать в турнире. — Проходите, мисс Клер, — голос Альбуса холоден, в нем нет привычной радости, которая обыденно ему свойственна. От этого женщине становится не по себе. Аластор Грюм хлопает по мягкой лавочке на место рядом с собой. Авелин плюхается рядом. Мракоборец, не теряется, тут же протягивает ей флягу с чем-то горячительным. Женщина в ответ отрицательно машет головой. — Так больше продолжаться не может, — начала Минерва, пока Альбус бессильно склонился над Омутом памяти. — Сначала черная метка, теперь и это. — Что ты предлагаешь? — бесцветно спрашивает директор, даже не посмотрев в ее сторону. — Положить этому конец! — хмыкает волшебница. — Запретить Поттеру участвовать в этом турнире. — Ты слышала Барти, правила непреложны. — Да наплевать на Барти и на его правила! — неожиданно взрывается волшебница и Авелин даже жалеет, что Грюм уже спрятал флягу. — С каких это пор ты потакаешь Министерству? — Профессор, я тоже не верю, что это простое совпадение, — голос Северуса звучит холодно, тихо, шипяще. Настоящий змей, возможно, искуситель. — Я в этом убежден, но тем не менее, если мы действительно хотим понять смысл этих событий, то может быть какое-то время лучше не вмешиваться?.. — Что? — Авелин с Минервой произносят это вместе, но вейла предпочитает не перебивать эту великую женщину, поэтому дальше говорит лишь МакГоннагал: — Бездействовать? Использовать его, как приманку? Поттер — мальчик, а не кусок мяса! — Соглашусь с профессором МакГоннагал, — выступает вейла, поднявшись с места. — Пойдя на поводу у Пожирателей смерти, я, боюсь, что мы не сможем вовремя сориентироваться. — Я согласен, — сказал Дамблдор, поместив сегодняшнее действо в Омут памяти, а после добавил: — С Северусом. Аластор, присмотри за Гарри, пожалуйста. — С удовольствием, — кряхтит мужчина, опираясь на деревянную ногу. — Только незаметно. Он и без того сильно напуган. Должен признать, что мы все напуганы, — грустно говорит директор. — Мисс Клер, перед тем, как вы уйдете, я хочу вас попросить подтолкнуть Гарри к правильным книгам, чтобы он смог побороть дракона. Черноволосая хмыкает. Вот тебе и «честная игра». — Думаю, что лучше будет поручить это Хагриду, — мягко говорит она. — Ему он больше доверяет. — Разберитесь с этим. Ей казалось, что ее жизнь несется на бешеном гиппогрифе верхом, именно по этой причине прямо перед ней, в окружении господина Министра, Дамблдора и Бэгмена, стоял Чарльз Уизли. Он что-то объяснял им всем, и видимо делал это весьма толково, потому что никто не возражал ему, а когда у кого-то возникал вопрос, он тут же отвечал на него. Однако, сама она его не слушала от слова совсем. Как глупая школьница, она смотрела на этот яркий луч солнца и вдруг поняла, что безумно рада его видеть, несмотря даже на некоторые обиды в прошлом. Ее тоску, как рукой сняло. А когда они остались наедине, она, поддавшись эмоциям, обняла его. Вейла отстранилась, заглядывая в голубые глаза парня. Она чувствовала его руки на своей талии, и хотела было сказать нечто банальное, но… — Адам умер, — это было первое, что произнес Чарли, прямо глядя в глаза. — Мне очень жаль. Это было ударом под дых. Она отступила от мужчины, тряхнула головой. Какая-то пустота резко образовалась внутри, пока горло, словно тисками сжали. Из глаз прыснули слезы. Образ Адама, красивого и счастливого встал перед глазами. — Как? — только и произнесла волшебница. — Я говорил тебе, что он начал пить, — голос парня был хриплым, ему было тоже тяжело говорить об этом, — Коллегиальный совет выразил ему свое недоверие и назначил испытательный срок во время которого, он должен был бросить пить и вернуться к своим обязанностям. Все шло хорошо, но неделю назад он опять напился и посреди ночи пошел к драконам. Патрульный в это время уснул, поэтому пройти было не проблемой. Он зашел в одну из клеток… — Чарли замолчал, тяжело выдохнул и с какой-то виной посмотрел в глаза волшебнице, — И шведский тупорылый дракон, даже не опалил его, а съел живьем. Страшная смерть. Свидетели, которые бежали ему на помощь, говорят, что он проклинал драконов, кричал, что они испортили ему жизнь. От него осталась одна рука, мы ее кремировали и проводили Адама, как бравого драконоборца. — Святой Мерлин, спаси его душу! — от ужаса взмолилась Клер и закрыла рот рукой. Другая же рука схватила за плечо Чарли. Ей стало нехорошо. — Ави? — голос Уизли звучал обеспокоенно, он на всякий случай схватил ее под руку. — Нормально, нормально, — скорее для себя произнесла она, чем для драконолога. — Мне… нужно побыть одной. — Я проведу тебя в замок. Северус с Дамблдором стояли на башне с часами, смотрели на спешащих в школу из Хогсмида учеников. Небо затягивало тучами, близилось первое испытание. Обычное умиротворение на лице директора, сменила хмурая задумчивость. Он, можно сказать, страдал из-за того, что не смог предвидеть некую опасность, что проникла в стены замка. — Я беспокоюсь за Гарри, — всё не унимался волшебник, гладя свою серебристую бороду. — Мне казалось, что в Хогвартсе он находится в безопасности, но нет страшнее опасности, чем чувство безопасности. Северус, я хочу, чтобы ты был внимательней. Твоя метка?.. — Как видите, не прошла, — зельевар оголил своё предплечье, показывая на нем наливавшуюся темным цветом метку. — Недавно она начала проявляться и у Люциуса Малфоя. Боюсь, Темный Лорд действительно возвращается. — Скорее всего, это так, — Альбус зло сверкнул глазами на бывшего ученика и неодобрительно покачал головой, схватившись за перила, — Он возвращается, а я так до сих пор так точно ничего и не понял… — глаза старика вдруг блеснули азартом, когда внизу он заметил идущую под руку с Чарльзом Уизли Авелин, — А вот и мисс Клер, как раз хотел с ней поговорить по поводу трибун, — Снейп делает шаг вперед, ровняется с директором, смотрит вниз так, словно его заставили. — В последнее время она выглядит несколько подавленной, вам так не показалось? — Не могу знать, — скорбным тоном ответил Снейп, презрительно окинув парочку взглядом. — В любом случае, наш румынский гость развеселит мисс Клер. Парочка остановилась около входа. Зельевар только сейчас заметил, насколько бледна была Авелин и насколько сильно возмужал Уизли. Они о чем-то поговорили несколько минут и она на прощание поцеловала его в щеку. Снейпу было крайне неприятно это видеть. Это вызывало в нём чувство весьма похожее на ревность. — Не думаю, что известие о смерти близкого друга способно хоть кого-нибудь развеселить, — внезапно произносит Дамблдор. Бровь зельевара вопросительно изгибается и директор поясняет: — Мне пришло уведомление о том, что директор румынского заповедника умер. Вейле было довольно забавно смотреть со стороны на то, как Флер: умная, красивая, смелая и не предсказуемая, сводила с ума местных мальчишек и все они ревновали её друг к другу. Для них эта француженка казалась просто какой — то звёздной, неземной, прямо образец чар и совершенств. Авелин вспомнились ее золотые школьные годы в Шармбатоне, когда она научилась управлять своими чарами. Ее черные глаза и блестящие локоны тоже сводили с ума мальчишек. Всё бы ничего, Клер часто замечала Делакур флиртующей с местными в коридорах, но сейчас, она смотрела на то, как ее кузина, облокотившись на смежную стенку с кабинетом зельеварения, флиртовала с Северусом Снейпом! С мужчиной, которого за глаза называли ужасом подземелий, летучей мышью, ночным кошмаром в конце-то концов! Самое противное во всей этой ситуации заключалось в том, что он краешком губ улыбался ей, когда юная нимфетка что-то лепетала ему на ломаном английском. Женщина отвернулась и посмотрела на подол своего платья — свободное, черное и длинное, практически монашка, слишком старомодно. Тяжелый вздох сопроводился мыслью о том, что мама была права, ей почти вечно молодой стоило носить более привлекательные вещи. Отчего-то было очень неприятно, непривычно, смотреть на то, что Снейп мог кому-то еще кроме нее улыбаться. Выдохнув и вздернув подбородок, женщина приблизилась к ним, сложив руки на груди. Она скептично посмотрела на Флёр, что тут же выровнялась, как по струнке. Затем, недовольно посмотрела на зельевара, окунувшись в темноту его черных туннелей. — Профессор Снейп, — драматично смерив его с ног до головы, Авелин фыркнула. — Пользуетесь моментом? Возраст начал брать своё? — Судите по себе? — одна бровь зельевара поднялась, на высоком чистом лбу появилась глубокая морщина, — В отличие от вас, мисс Клер, у меня со всеми нашими иностранными гостями, исключительно дружеские отношения. Авелин демонстративно отвернулась от мужчины, сверля взглядом свою белокурую кузину, что была абсолютной противоположностью ее самой. Вейла кивнула ей, говоря на французском: — Флер, пойдем, мне нужно с тобой поговорить. Они доходят до ее опочивальни в полнейшей тишине. Кузина не пытается о чём-то спросить или что-то рассказать. Однако, стоит Флёр перешагнуть порог ее апартаментов, как она заявляет: — Твой визави ужасен! — возмущенно произносит Флёр, — У нас на носу экзамены и мне нужно сдавать зельеварение! А ты знаешь, как мадам Максим плохо его преподает? Вчера у нее оно взорвалось, а позавчера вместо Амортенции у нее получилась какая-то жижа! Авелин, я прошу тебя от имени всех Шармбатонцев, поговори с мсье Снейпом! Молю! Для пущего драматизма ей не хватало пустить слезу, но и без нее, Клер не могла отказать этой блондинистой душонке, ведь знала, что экзамены во французкой школе намного сложнее, чем в Хогвартсе. Тяжело вздохнув и посмотрев в огромные, голубые и требующие ее помощи глаза, она согласно закивала. — Хорошо, я поговорю с ним, — женщина указывает на небольшой столик со стульями у окна. — Как тебе Шотландия? Хогвартс? Не хочешь остаться? — Остаться? Дракон меня скорее съест, чем я останусь! — Делакур скривилась так, будто ей под нос подсунули вустерский соус. — Холодно, промозгло, мрачно — выходить из кареты не хочется! А замок — просто убожество! Полтергейсты, отвратительные приведения и вечно бурчащие картины! Это просто ужасно! — Поняла-поняла, — прекратив смеяться над словами родственницами, — Ладно, я действительно хотела поговорить с тобой о первом испытании — драконы, — Флёр скорчила удивленную рожицу. Актриса из нее была превосходная. — Прекрати, я в жизни не поверю, что Олимпия тебе не рассказала. — Я так понимаю, что все мои соперники тоже в курсе?.. — Конечно! Каркаров бывший Пожиратель смерти, он не будет играть по правилам. Дамблдор сейчас крайне обеспокоен происходящим в замке, он пытается уберечь в первую очередь Поттера и никого более. Гарри Поттер весьма порядочный джентльмен, поэтому он предупредит Седрика Диггори, который очень хорош в магии.  — И что ты мне предлагаешь? — Заклятие транса. Я научу тебя ему, — ее брови от удивления взметнулись вверх. — Ты введешь дракона в состояние транса, чтобы он не причинил тебе вреда, и заберешь яйцо, ты меня поняла? — Да. Костер трещал, выбрасывал искры, все работники заповедника, что приехали, сидели вокруг него. Поодаль на носилках лежали пострадавшие во время турнира драконоборцы. В котле кипела вода, поднимался пар, пахло вареным мясом, лекарствами, потом и пивом. Некоторые ребята уже танцевали вокруг костра, водили хороводы, некоторые уединялись в палатках. Играла расслабленная музыка, повсюду раздавались веселый щебет голосов и смех. Все драконологи праздновали успешное завершение первого задания турнира. Клер весело не было, потому что устала она, как нарл, что разорил сад. За последние два дня им пришлось с помощью волшебства воздвигнуть трибуны, построить изгороди из заколдованных железных балок и восстановить горные декорации. Затем всё испытание ей пришлось дежурить, предугадывать действия драконов, давая драконоборцам сигналы о том, где имеет быть следующая атака, и при этом всём воздействовать на них своими вейловскими чарами, чтобы те не были настолько свирепыми. Чарли молча присел рядом, держа в одной руке кружку пива, а второй начал молча подбрасывать в огонь поленья. Языки пламени, что причудливо плясали, переплетались между собой, как людские судьбы… Они отражались в черных влажных глазах вейлы, вспоминающей своего первого мужчину — Адама. Уизли, не произноси ни слова, вытер ей слезинку катящуюся по щеке. — За герра Гофмана! — произнес Уизли, подняв в почтительном тосте кружку пива. Остальные последовали его примеру, завторив, как эхо «За герра Гофмана!». Авелин сделала тоже самое, допив пиво до конца. — Спасибо, что предупредил Гарри. Вообще, спасибо за всё, Чарльз, — ее рука легла ему на колено, и он накрыл ее своей ладонью. Потом переплел ее пальцы со своими, поднес к губам и нежно поцеловал тыльную сторону. — Чарли… — Я знаю всё, что ты мне скажешь, что ты устала, и я тебя пойму, затем вызовусь провести тебя, ты попытаешься отказаться, но я всё равно навяжусь тебе и провожу, поэтому давай оставим все эти формальности и перейдем к прогулке под луной, — он отставляет кружку, поднимается и тянет ее за руку, тоже поднимает на ноги. Авелин смеется. — Но перед этим станцуем один танец! Чарли увлек ее в танец с легкостью. Они танцевали вдвоем, два силуэта возле огня, под рваную музыку барабанов и гитар. Они танцевали незамысловатый, веселый танец, зато с большим удовольствием. Затем Чарли, как и обещал, вызвался проводить ее. Они шли по запретному лесу, говоря о каких-то совершенно мелочных вещах и встречая на своём пути других парочек, которым, видимо, не достались палатки. Одна из таких парочек вовсе не заботилась о том, что их услышат. Девушка кричала от наслаждения, что дарили ей толчки парня, который грубо вколачивал ее в ствол дерева. Было нечто первобытное и страстное в этой сцене. Авелин подумалось, что Уизли испытал разочарование от того, что он не тот парень, а она не эта девушка. — На рассвете мы переправимся обратно. Министерству уже невтерпеж, когда мы с драконами перестанем находиться на территории Соединенного Королевства, — говорит рыжик с намеком на то, что он хотел бы, чтобы она пришла его провести. — Да, знаю, мой коллега проведет вас, — она взъерошивает его рыжие волосы. — Хорошего пути, мистер Уизли! Он не дает ей уйти, хватает за талию, притягивая к себе, и целует. Его поцелуй, как и он сам, был испепелявшим пламенем. Чарльз придерживал рукой ее затылок, не давал и попытки отстраниться. Отчаянье сквозило в этом жесте. Женщине не оставалось ничего, кроме как расслабиться в его руках. Когда Уизли понял, что сопротивление пало, он, пропуская пальцы через ее прекрасные волосы, опустил руку на спину. Авелин же расслабилась только потому, что ждала, когда ее палочка в рукаве, наконец сползет в ее руку, удобно устроившись в ладони. Легкое мановение палочкой весьма упрощало действие «невербальных». На первых порах так их учили в Шармбатоне. Секунда, и связанный «инкарцеро» Чарли сидит у ее ног. Непонимание отражается в его взгляде. Черноволосая вытирает губы, потому что ей противно от такого низкого поступка. Она смотрит пренебрежительно на мужчину, от которого не ожидала подобной подлости. — Не смей так больше делать, — ее голос холоднее льда. — Раньше тебе нравились подобные жесты, — пьяно хмыкает парень. — Раньше я тебя любила, теперь нет, — объяснение простое, но болезненное. — Тебе надо проспаться. — Считаешь, это потому что я пьян? — он заливается каким-то безумным грудным смехом. — Проще всего объяснить всё именно этим… Но, Горгона тебя возьми, это не так! Я сгораю от любви к тебе. Думаешь, я не пробовал начать отношения с другими? Пробовал! Я даже в борделе метаморфа заказал с твоим видом, но это не то… всё не то и все не ты! Я готов ползать у твоих ног и выполнять все твои безумные команды. Но тебе плевать! Ты любишь зельевара с сальной головой и скверным характером! Перед ним, сука, ты готова в любое время расставить ноги, хотя и знаешь, что любит он другую. Я уже не гордый, я подожду, пока он выкинет тебя, как старую подстилку, а затем подожду, когда ты приползешь ко мне! Я приму тебя любую! Потому что я люблю тебя! Я. Тебя. Люблю. Авелин эта сцена кажется забавно-трогательной. Вейла присаживается на корточки перед рыжиком, берет его за подбородок двумя пальцами и он даже не сопротивляется, смотрит покрасневшими глазами на неё, как верный пёс. — Несчастье ты мое… — тяжело вздохнув произносит она, — Когда ж ты успел так наклюкаться? Я даже не заметила, — женщина посмотрела на свою палочку, что снабжала её какой-то невероятной мощью и уверенностью. Черноволосая подумала, что наступает на те же грабли, тем не менее, она направила палочку на лоб Уизли и произнесла: — Обливиэйт! Из-за того, что забыл последние полчаса своей жизни, Чарли выглядит потерянным, несколько обескураженным. Он часто моргает, непонимающе смотрит на Клер, что освобождает его от пут. А когда он встает на ноги, потирая запястья, женщина смазано целует его в уголок губ. — Прощай, Чарли. Стоя у доски и смотря на Шармбатонцев, он искренне не понимает, как он мог согласиться на эту аферу со стороны Авелин. Они, как полевые незабудки, моргая глазками, смотрели на него, ожидая, когда он начнёт урок. Черноволосая, сидела в углу кабинета, лениво листая какую-то книгу. — Амортенция это… — смотря на этих каких-то слишком невинных на первый взгляд детей, он не мог начать урок, а уж тем более рассказывать им об этом ужасном зелье, которое он ненавидел всеми фибрами души. Выдохнув, он зло посмотрел на черноволосую. — Мисс Клер, можно вас на секунду? Она отвлекается от книги, непонимающе смотрит на детей, что уставились на нее, затем на Снейпа, что прямо испепелял ее взглядом. Он демонстративно открывает дверь своей каморки с зельями, куда она заходит. Северус хлопает дверью и накладывает на комнатку чары, чтобы их не слышали ученики. Он поворачивается к ней, нависает, угрюмо пытается испепелить взглядом. — Что?.. — Я не могу вести урок! — в его голосе сквозит разочарование. — Я не могу на них кричать! — Так не кричи, — невозмутимым голосом следует ответ. — Я не могу оставить их после уроков! — Не оставляй, — моментально говорит женщина. — Амортенция!.. — Мне казалось, что ты варил вещи и похуже, — зельевар хмыкает, сложив руки на груди, — Тогда танцуй со своими слизеринцами сам! — фыркает волшебница, и берется за ручку двери. Его рука накрывает ее, он склоняется к ней и шепчет на ухо: — Только посмей не явиться на урок танцев, напою напитком живой смерти! — мужчина выходит первым. Северусу казалось, что ничего ужаснее он в своей жизни уже не увидит, но два влюблённых великана, что сидели прямо напротив него и кормили друг друга беконом, действительно внушали ужас. Зельевар уже хотел было покинуть Большой зал, но рука, что легла ему на плечо, не дала этого сделать. Каркаров приземлился рядом, поглаживая свою козлиную бородку с завитком на конце. — Завтракаешь, Снейп? — хмыкает мужчина, перед которым тут же появляется аналогичный набор еды. — Пытаюсь, — прохладно отвечает волшебник, продолжая терзать утреннюю яичницу. Однако, видя, что директор Дурмстранга продолжает смотреть своими маленькими глазками на него, зельевар тяжело вздыхает. — Чего тебе, Игорь? Я не намерен обсуждать наш щекотливый вопрос на людях, а если ты вынюхиваешь ответ на загадку с Драконьим яйцом, то я тебя огорчу, наши остолопы заняты. Святочный бал на носу, слышал? — Вообще-то я об этом и хотел поговорить, — тонкие губы на худом лице растянулись в неприятной улыбке. — Мне тут птички донесли, что у вас с мисс Клер какие-то отношения есть. Говорят, что вы то сходитесь, то расходитесь, а я хотел бы пригласить эту мадам на бал. Ну, а после этого действа может быть прокатить на своей «Русской горке»… — Игорь рассмеялся, ему эта ужасная шутка казалась действительно смешной, а Северус вдруг понял, что ощущает еще большее отвращение, чем тогда, когда наблюдал за флиртующими великанами. Кулаки зачесались, Снейп испытывал острую нужду начистить Каркарову морду, причем самым варварским способом. — Мы не вместе, но ты не в её вкусе, — пожимает плечами волшебник. — Она любит помоложе. — Возможно, но у меня есть черта, которая заводит таких, как она, — в синих глазах мужчины плескалось чувство близкой охоты. — Я тоже был в рядах «плохих мальчиков». Каркаров уходит, похлопав Снейпа по плечу. Северус тут же смотрит на мадам Максим и Хагрида и они уже кажутся ему даже милой парой, в отличие от Игоря с Авелин. Что чувствуют дети, а в особенности мальчишки, которых радуют известием о том, что им будут давать уроки танцев? Неприятие, возмущение и жуткое смущение! Мальчики стояли справа хихикали, девочки — стояли слева, перешептывались. — Святочный бал — это одна из самых древних традиций турнира «Трёх волшебников». Первый танец открывают участники турнира, затем все присутствующие присоединяются к ним, — читала немного нудноватую лекцию Авелин, обводя взглядом присутствующих и присматривая себе пару. — Мы будем учиться танцевать с вами вальс. Мистер Нотт, спрячьте вашу волшебную палочку, она вас не спасет от танца… Так вот, слово «вальс» в переводе с немецкого означает «кружиться», что крайне хорошо описывает сам танец. Вальс — это плавное кружение на два такта с тремя шагами на каждый. Попробуем! Мистер Малфой, составьте мне компанию, пожалуйста! Юноша, ростом с нее саму, сделал самодовольный вид, выходя из толпы слизеринцев. Засунув руки в карманы, он остановился, перед женщиной, самодовольно глядя на нее. В его маске была всего одна трещина — покрасневшие от смущения уши. Авелин отошла к его сокурсникам, посмотрев на блондина со стороны. — Господа, посмотрите на мистера Малфоя. Кто-нибудь скажет мне, какую основную ошибку совершил этот джентльмен? В основном девчонки начали гадать, мальчики оставались безучастными ровно до тех пор, пока мистер Нотт не выдал правильный ответ: «Он не поклонился!». Авелин улыбнулась и положительно кивнув головой. — До этого момента, я предполагала, что вы знаете, как танцевать этот танец, Драко, — аристократичное лицо мальчишки стало хмурым, но следующая фраза его развеселила: — Положите свою руку мне на талию, — большая ладонь легла на филейную часть, а сам он улыбался, как напакостивший кот, — У вас плохо с физиологией, мистер Малфой? Талия на десять сантиметров выше. Северус, что до этого безучастно сидел в кресле, читал газету и делал вид, будто его здесь нет. Опустил печатное издание «Пророка», смерив сердитым взглядом Драко. — Мистер Малфой, еще одна такая оплошность и Хогсмид останется для вас лишь приятным воспоминанием. Продолжайте, мисс Клер! — он опять уткнулся своим крючковатым носом в газету. А Драко помрачнел, но Авелин подмигнула ему и он вновь расцвел в своём шаловливом настроении. — Профессор Снейп, включите музыку, пожалуйста! — Чайковский тут же заиграл и Авелин тут же потянула мальчишку на себя, приговаривая: — Раз-два-три! Раз-два-три! Раз-два-три! Давайте! Разбиваемся по парам и начинаем повторять. Сложно было назвать это танцем, потому что он постоянно наступал ей на ноги. А его неуклюжие извинения, отвлекали его самого от танца. Драко все никак не мог угадать куда ставить ноги во время танца, а его робость и смущение приводили его самого в отчаянье. — Еще раз, Драко. У тебя уже получается намного лучше, — подбадривала она мальчишку, говоря абсолютную правду. — Извините! — в очередной раз воскликнул юный волшебник и Снейп не выдержал. Как бы он этого не отрицал, но человечность была ему присуща. — Мистер Малфой, такими темпами вы угробите нашего профессора по уходу за магическими существами причем самым извращенным способом. Я что ли зря вас, бездарей, учу зельеварению? — Малфой попятился к остановившимся парам, а Снейп остановился в метре от женщины. — Смотрим все, потому что я показываю один раз! Мистер Нотт, музыку, пожалуйста! Северус почтительно поклонился и в приглашении протянул руку. Когда рука в белой перчатке легла в его теплую ладонь, он тут же притянул податливое тело к себе и по-хозяйски положил вторую руку на талию, ее же рука ласково легла на плечо. Когда первые звуки трогательного вальса зазвучали, Авелин полностью отдалась во владение партнера и Северус умело закружил волшебницу в медленном танце. — Каркаров хочет пригласить тебя на бал, — тихо проговорил мужчина, закружив Клер вокруг своей оси. — Как мило с его стороны, — Авелин улыбнулась, обведя детей пристальным взглядом. — С удовольствием соглашусь. — Тебе стоит быть аккуратнее, — напряженно, почти сквозь зубы шипит Северус. — Он имеет на тебя кое-какие планы. — Напомни, почему мне стоит быть с ним аккуратнее? — с самого первого момента их танца, она ни разу не посмотрела ему в глаза и… мужчину это бесит. Он сжимает ее талию чуть сильнее, чуть резче делает выпад, но она непреклонна. — В школе есть предатель, а Каркаров бывший Пожиратель смерти… — магозоолог хмыкает. — С одним бывшим Пожирателем смерти я спала, как видишь, до сих пор жива. Женщина следовала за ним, словно ведомая интуицией. Чувствовала, куда он поставит ногу в следующий момент. Ощущала ритм и просто растворялась в нём, кружась в руках мужчины. Черноволосая танцевала, поддерживаемая руками Северуса, не отрываясь, и смотрела прямо ему в глаза, наслаждаясь каждым мгновением танца. Когда танец закончился, Снейп поцеловал ее руку и вышел из зала, оставив наедине ее с учениками и мыслями. Медленно, но верно, Флер оккупировала ее апартаменты, хотя все начиналось довольно невинно: пара книжек, мантия, шляпка, зубная щетка, зелья красоты… А затем в один прекрасный день мадам Максим известила ее, что она подумала над просьбой Делакур и будет вовсе не против, если она переедет к своей кузине. Теперь Авелин, лежа на кровати, смотрела на Флер, что крутилась перед зеркалом в своей блестящем платье. Как бы она не переубеждала Клер, но девушка волновалась. На нее смотрели все, поэтому юная волшебница боялась допустить ошибку, боялась понизить планку своего совершенства и опозорить семью. — Нравится? — с надеждой в глазах глядит девчонка. — Очень элегантно, но чего-то не хватает… — хитро улыбнулась женщина и достала из тумбочки квадратную коробку. — С Рождеством, Флёр! Открыв коробку, девушка запищала от радости, а затем бросилась кузине на шею. — Ты самая лучшая в мире кузина! — попрыгав на месте еще пару минут, она успокоилась и встала перед зеркалом. Авелин помогла застегнуть изысканную безделушку и, положив голову на плечо девушки, посмотрела на подарок в зеркало. Колье представляло из себя переплетение бриллиантово-жемчужных цветов. — Оно очень красивое… — Рада, что тебе понравилось, — женщина достает из шкафа платье на вешалке. — Пойду оденусь. Вернувшись через пять минут из ванной, она застала Флер разговаривающей с кем-то, кто стоял в коридоре. Завидев Авелин, она толкнула этого коридорного незнакомца и быстро захлопнула дверь, подозрительно хихикнув. Однако, веселость на лице быстро сменилась ужасом. — Только не говори, что ты пойдешь в этом! — волшебница брезгливо указала на длинное, бесформенное платье изумрудного цвета. — Это даже халатом назвать нельзя! — Под мантией его все равно видно не будет, а снимать ее я не собиралась… — Нет, мон шер! Я не дам тебе этого сделать! — вооружившись волшебной палочкой, она поставила сестру перед зеркалом. — Мы вскружим голову твоему зельевару! — Моему? — рассмеялась Клер оттого, что с Делакур было легко. — Ты заблуждаешься… — Нет, не заблуждаюсь. Cortate! — куски ткани начали падать вниз. — Он… достаточно сексуален. Такой себе вампир из подземелий. А грязные волосы придают ему какого-то шарма. Cosecho! — Шарма?.. Когда я его полюбила, в нем шарма было меньше, чем в столовой ложке! — хмыкает женщина. — Я помню этого человека в дырявых ботинках и грязных подштаниках. Для меня его шарм был затерян где-то между этими двумя вещами. — Некоторые мужчины, как бутылка хорошего вина, — интригующе сказала волшебница и прошептала какое-то заклинание, от которого платье облегло женщину так, что ей стало тяжело дышать. — С годами становятся лучше. Смотри! Блондинка отошла, перестав загораживать зеркало. Длинное платье мягко струилось по телу. Появился разрез до бедра и достаточно скромное декольте. Рукава платья удлинились, приобретя треугольные концы. А бархатная изумрудная ткань хорошо оттеняла черные локоны, ниспадающие по спине. — Минерва упадет в обморок, — кратко заключила Авелин. Когда Флер забрал ее сегодняшний ухажер, женщина тоже решила не задерживаться и, накинув белую, блестящую мантию, спустилась в Большой зал, чьи стены серебрились инеем. А с темного, усыпанно­го звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плю­ща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики. А у заснеженных елей, стоявших между столов, летали феи. Авелин обернулась, еще раз окинув эту снежную сказку взглядом, но вдруг наткнулась на Аластора, что втихаря попивал что-то из своей фляги. Вейлу это настораживало, потому что либо он был заядлым алкоголиком, либо… — Добрый вечер, мисс Клер! Выглядите отлично, — от мыслей ее отвлек никто иной, как Перси Уизли. Нахохлившись, как петух, он важно засунул ладонь в грудную часть мантии, меж пуговиц. Даже не дожидаясь ответа парень продолжал: — Я назначен личным помощником мистера Крауча и представляю его на ва­шем балу. — Вот как?.. Поздравляю с назначением, — неестественно улыбнулась профессорша и с облегчением вздохнула, заметив, что зал начал наполняться другими людьми. — Что же стряслось с мистером Краучем? — Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьезно. Ему нездоровится с самого Чемпионата мира. Ничего удиви­тельного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова все еще светлая. Великий человек! — Да-да, какая жалость! — как китайский болванчик кивала Авелин. Заметив мимо проходящего Снейпа, что как раз поправлял манжет своего рукава, Клер схватила его за край черного фрака и притянула к себе. — А вот и мой кавалер на сегодняшний вечер! — Добрый вечер, мистер Уизли, — надменно проговорил Северус, не прекращая поправлять манжет своего наряда. Он не одарил мужчину и взглядом, отчего тот поморщившись, ретировался. Зельевар усмехнулся такому поведению. — С каких это пор я — твой кавалер? — С тех самых, как Перси Уизли со мной заговорил, — Авелин немедленно помогла волшебнику справиться со злосчастным манжетом. — Он прилипчивый, как банный лист. — Чудесно выглядишь, — неожиданно произнес Северус, заправив ее непослушный локон за ухо. — Тебе идёт белый. Непосредственная близость Снейпа, как Авелин кажется, играет ей на руку. Каркаров злобно бросает на него колючие взгляды и Клер искренне думается, что это из-за нее. Однако нечаянно подслушанный разговор проясняет абсолютно всё: Снейп с Дамблдором стоят немного в сторонке в вестибюле Хогвартса, а мимо них расходятся по своим спальням последние участники Святочного бала. — Так что же? — тихо спросил Дамблдор. — Метка Каркарова тоже потемнела. Он в панике, опасается возмездия. Вы ведь знаете, какую помощь он оказал Министерству после падения Темного Лорда. — Снейп посмотрел сбоку на профиль Дамблдора с кривоватым носом. — Каркаров собирается бежать, если почувствует жжение в Метке. — Вот как? — мягко сказал Дамблдор. Мимо шли, хихикая, Флер Делакур и Роджер Дэвис. — А вам не хочется к нему присоединиться? — Нет. — Снейп проводил глазами удаляющихся Роджера и Флер, за которыми поодаль шла Авелин. — Я не такой трус. — Нет, — согласился Дамблдор, — Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова, а мисс Клер не так невинна, как может показаться на первый взгляд. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано… — Северус хочет было спросить, о чем старик толкует, но директор будто бы что-то вспоминает, подмигивает бывшему ученику. — Музыканты еще не ушли, а сегодня такой чудесный вечер! Не упускайте возможность, быть может она будет последняя… И пошел прочь, не глядя на онемевшего Северуса, что впрочем быстро нагоняет подругу. Зельевар даже не успевает ничего сказать, как вдруг его щеку обжигает пощечина. Он бы обязательно возмутился, но Клер смотрит на него бойко, хоть и со слезами на глазах. — Я все слышала! Как ты мог не сказать мне? Мужчина не отвечает, он оглядывается, и понимая, что вокруг никого нет, впивается в ее губы поцелуем. Он прижимает ладони к ее щекам. Шершавые кончики пальцев опустились, нежно лаская чувствительную кожу шеи, и все ее тело завибрировало. Северус провел языком по контуру ее губ, и когда она их раскрыла, глубокий поцелуй открыл ей дверь в мир чувств, где существовали только они вдвоем. Поначалу он двигался медленно, но Авелин подалась к нему, чтобы он вошел глубже. Он прижался лбом к ее лицу, и они слились в едином ритме. Вскоре оба тяжело дышали и стали скользкими от пота. — Все хорошо? — спросил он. — Не останавливайся. Приложил руку к ее груди, слушая каждый вдох, каждый тихий стон. Он продолжал двигаться в том же ритме, пока ее тело не напряглось как пружина, и он почувствовал, как пружина освобождается. Женщина с криком выгнула спину. Он старался продержаться как можно дольше, но ее пульсирующее тело лишало последних сил. Наслаждение нахлынуло на него, как огонь, пробежавший по запалу к петарде. Он так давно хотел ее… Северус сжал ее бедра и застонал в ложбинку на шее, вдыхая жасминовый запах волос и чувствуя соленый вкус кожи губами. Ему хотелось, чтобы этот момент продлился целую вечность. — Я скучал, — прошептал он наконец. — Я тоже. Клер прильнула к нему, и когда Снейп пришел в себя настолько, что был в состоянии пошевелиться, он потянул за край одеяла и накрыл ее. Северусу нравилось ощущать ее шелковистые волосы на груди и тяжесть ноги на своем бедре. Он чувствовал на своей шее ее ровное дыхание, когда Клер заснула. На следующее утро в спальню просочились первые бледные лучи солнца, целуя сияющую кожу его вейлы. Она лежала к нему спиной, и простыни на бедрах подчеркивали идеальные изгибы тела в форме песочных часов. Северус легонько прикусил ее обнаженное плечо и провел рукой по талии. — С Рождеством, — сонным зевком женщина перекатилась к нему. Прижав лицо к груди, она аккуратно водила кончиками пальцев по метке на его руке. — И тебя, Северус. Мужчина хмыкнул и поцеловал ее в макушку.