***
Посетил её и любимый дедушка, от взгляда которого его подчинённые обычно желали закопаться на месте, не разбираясь, что под ногами — земля или асфальт. Впрочем, саму Долохову напугать почтенному магу не удалось, да и, положа руку на сердце, он и не пытался. После посещения кабинета Дамблдора такое состояние было не удивительно. — Что сказал бородатый козёл? — вежливость не самая отличительная черта Долоховой. — Что всё в рамках контракта, — выплюнул генерал. — Ничего другого я от него и не ожидал. — Ну, и прекрасно, — оскалилась Хель. — Это нам только на руку, тем более в истории Турнира не раз и не два случались смертоубийства. Тем более, что я собираюсь войти в его летописи, как самая жестокая победительница. — Сдалась тебе эта тысяча галлеонов, — с тоской протянул Архип Степанович. — Твои любимые туфли дороже стоят… — Эта тысяча мне нафиг не сдалась, — хмыкнула девушка. — Мне сдался мой братик. — Это моя вина, — покачал головой маг. — Моя клятва, а отдуваться приходится потомкам. — Не переживай, — мягко произнесла Хель, сжимая руку деда. — Я не в обиде, но моя семья мне дорога. — Кстати, о семье, — с трудом, но Архип выдавил улыбку. — Тут Поляковы помолвку предлагают. — Откажи, — нахмурившись произнесла девушка. — Алексей — Наследник, я не могу так его подставить. — Вот уж действительно, и Дар, и Проклятье, — согласился дед. — С парнем-то как объясняться будешь? — Найду, что сказать, — тяжело вздохнула Хель. — Кто бы мог подумать, что даже другое тело не помогло мне сбросить эту ношу. — Ну, не спеши себя хоронить, — постарался приободрить внучку генерал. — Может, Люба ещё сможет что-нибудь придумать… — Кстати, о Любе, — Долохова с радостью ухватилась за возможность сменить тему. Разговор она закончила тем, что обрадовала дедушку, что одного выдающегося Мастера зелий уже можно хватать за жабры и пытаться перетащить в Россию. А вот когда за дедом закрылась дверь, а за окном окончательно стемнело, Долохова предалась совсем не радостным мыслям. Вспоминать прошлую жизнь было тяжело, а порой и очень больно. Что-бы про неё в своё время ни говорили, но своего жениха — Сергея она действительно любила. Это, правда, совсем не мешало ей в своё время потерять голову от своего Наставника, но будущим Поляковым она переболела. Шеф всегда был личностью темпераментной и, даже несмотря на его брутальную суровость, рядом с ним было страшновато. А вот с Сергеем было тепло и уютно. Юная некромантка тогда ещё не стала той циничной ведьмой, что не кривясь вскрывала могилы. Его гибель разбила ей не только сердце, казалось, что Сергей забрал с собой часть её души. Этот парень не бросил её даже тогда, когда узнал, что она не сможет родить ему Наследника, а она не смогла его спасти. Несколько месяцев Хель отказывалась признать его гибель, даже похороны не смогли её убедить. В какой-то момент она отчаянно проклинала собственный Дар. Владычица Смерти, так её называл Мастер Шмидт, Кровавый Кукловод — а вот так окрестил позднее Поляков. Именно он и вернул её к жизни, если можно так сказать. Долохова вроде и вернулась, но это была уже не та улыбчивая ведьмочка, над которой подшучивала вся опер-группа. Жёсткая, холодная и непреклонная. Казалось, что порой её боялся и сам командир. А ведь чтобы вернуть её к жизни, ему пришлось не мало попотеть. Он вытирал ей полы тренировочного зала, проверял прочность стен и её собственных костей. Орал и даже пытался ласково поговорить, спаивал до обморочного состояния. Ничего не помогало. Долохова продолжала изображать бездушную куклу. С магией тоже были проблемы, его подопечная порой не могла зажечь даже свечку, а порой вместо свечи разжигала Адское Пламя, над которым не имела никакого контроля. Кабинет, да и чего там скромничать, весь этаж восемь раз восстанавливали из пепелища. Но всё решил один случай, после которого командир, разлив по гранёным стаканам спирт и вытирая её слёзы, признался, что в тот момент был готов разорвать её собственными руками, еле сдержался. А всё из-за того, что она снова впала в ступор на самом интересном моменте. Какой урод исхитрился открыть портал в межмирье, из которого активно лезли потусторонние твари они узнали много позже, но в тот момент им наваляли так, что вся группа, кроме самой Долоховой и командира потом месяц в госпитале загорала. Им и самим досталось, но медики, глядя на взбешенного боевика не рискнули уложить того на койку. Командир убедился, что все его бойцы выживут, после чего схватил за шкирку подчинённую, что взирала на всё происходящее стеклянными глазами. Почему они аппарировали в казарменный душ подмосковной базы, Поляков не понял ни тогда, ни после. Видимо, на задворках сознания билась мысль о ледяном душе, которую он воплотил тут же, затолкав под упругие струи воды не сопротивляющуюся девушку. Долохова не поняла, в какой момент она оказалась прижата лицом к холодному кафелю, даже не сразу поняла, что командир не просто её толкнул, а нагнул и остервенело имел. Она лишь чётко поняла, перед ней стоит выбор: сдаться или бороться. Одна часть её сознания говорила, что мол, ну подумаешь, Шеф пар выбросил, а вот вторая… О вторая, с энтузиазмом подкидывала всё новые и новые проклятья, которыми можно было приласкать охреневшего мага. Но Долохова выбрала третий путь, чему неосознанно поспособствовал сам Поляков. В момент принятия решения он умудрился прошипеть ей на ухо. — Раз не вышло выбить из тебя дурь, значит — вытрахаю! — Я предпочитаю сверху! — неожиданно спокойно, но властно отозвалась до этого бесчувственная девушка. Командир же будто этого и ждал. Хотя позже, признался, что себя он в тот момент не контролировал от слова совсем. Но Долоховой хватило всего двух слов, чтобы Поляков вновь смог взять себя в руки. Он быстро отстранился от неё, и произнёс всего одно слово: — Очухалась? — Да, — коротко кивнула девушка, разворачиваясь к нему лицом. — Приводи себя в порядок, и в кабинет, — отрезал командир, уже успев натянуть на себя мокрые брюки. А потом они молча пили спирт, и в какой-то момент Долохова поняла, что сидит у него на коленях и ревёт в три ручья. Тогда её железный Шеф, наверное, впервые вытирал кому-то сопли и гладил по голове, обещая, что всё будет хорошо, и она больше никого не потеряет… И вот теперь Долохова снова заливала слезами подушку, она опять теряет того, кого любит. Отказывает сама, добровольно, и от этого ещё больнее. — Я живу взаймы… — горько процитировала Хель слова одного даркина.****
День выписки Долоховой из Больничного Крыла ознаменовался торжественным визитом родного декана, на руке которого недвусмысленно висела её кузина, и директора Дурмстранга. На провокационный вопрос Каркарова, чего желает сударыня Долохова, чтобы замять конфликт с наследником Крамом, Хель злобно ухмыляясь ответила: — Его голову, сердце и печень. От подобных слов Каркарова передернуло. Что показательно, декан и бровью не повёл, а вот Люба довольно усмехнулась. Как говорится, вот это наш метод. А Хель, между прочим, была в своём праве, учитывая, что при таком раскладе и остальная тушка болгарина причиталась ей. Победитель получает ВСЁ. Впрочем, на этом девушка не ограничилась, и «обрадовала» Каркарова. — Учитывая, что это вне вашей компетенции, — мрачно изрекла Хель, — то не стоит беспокоиться, всё причитающее я возьму сама. Не мне же вам рассказывать, ЧТО такое РОДОВЫЕ клятвы. — Я всё понимаю, сударыня… — начал было Каркаров, но его нагло перебили. — Имейте в виду, сэр, — вежливо, но очень холодно произнесла Долохова. — Я — русская, мы не меряем деньгами, менталитет, знаете ли, не тот. Есть то, что можно отмыть лишь кровью. И поверьте: во мне бушует сотня бестий, и кто стоит, тем лучше сесть, нет срока давности у мести, когда была задета честь. За клятвы данные некстати, за то, что смех звучал, как плеть, за всё, кто предал, тот заплатит, его не стану я жалеть. И подлость мне знакома с детства, и яд змеиной клеветы, и цель оправдывает средства, когда разрушены мечты.* — Я вас услышал, сударыня, — кислое выражение лица Каркарова было, что бальзам на душу Долоховой. — Я в этом даже не сомневаюсь, — усмехнулась Долохова, и потеряла к нему всякий интерес, переключившись на сестру. — Дорогая кузина, ты не проводишь меня до гостиной? — учтиво обратилась Хель к Любе. — Я всё ещё опасаюсь совершать столь длительные переходы в одиночестве. — Непременно, дорогая, — улыбнулась старшая из сестёр, и оставив Снейпа самого разбираться с Каркаровым, подхватила сестру под руку. К большому сожалению, выпытать у сестры подробности её отношений с деканом Долоховой не удалось, а очень хотелось. Но не спрашивать же у них обоих да ещё и посреди школьного коридора?***
Обычно после пасхальных каникул друзья начинали усердно тренироваться к последнему в сезоне матчу по квиддичу. Но в этом году турнир по квиддичу отменили, вместо этого надо было готовиться к третьему, последнему заданию Турнира Трёх Волшебников, а что это будет за задание и как к нему готовиться, чемпионы ещё не знали. На последней неделе мая профессор МакГонагалл задержала Поттера и Долохову в классе после урока превращений. — Сегодня в девять часов вечера вам надо будет пойти на площадку для квиддича, Поттер, Долохова, — сообщила она. — Там мистер Бэгмен объяснит вам и другим участникам, что вас ждёт в третьем туре. В половине девятого слизеринцы пошли к условленному месту, а Драко и Невилл остались в гостиной Слизерина, они мужественно строчили четыре эссе по Истории Магии. — Как думаешь, что будет в третьем испытании? — спросил Гарри, когда они стали спускаться по каменной лестнице. — Флёр всё говорит о подземных ходах, думает, что мы будем искать сокровища. — Вот, даже за Драко обидно, — хмыкнула Долохова. — Он же у нас главная блондинка Хогвартса. — Не, главная ты, — усмехнулся Поттер. — Он у нас Серебряный Призёр. — А кто же на Бронзе? — вскинула бровь Хель. — Луна Лавгуд, — пожал плечами Поттер. — С Равенкло, помнишь? — Да, — кивнула девушка. Они прошли тёмной лужайкой к стадиону и вошли через арку в трибунах. Поттер увидел площадку и остановился как вкопанный. — Что с ней сделали? — с возмущением воскликнул он. Площадка для квиддича всегда была ровная и гладкая, а теперь на ней выстроили длинные низенькие стены, которые шли во всех направлениях и пересекали друг друга. — Да это живая изгородь, — сказала Хель, наклонившись поближе. — Эй, идите сюда! — весело окликнул их Людо Бэгмен. Он стоял в самой середине площадки, а с ним Виктор Крам и Флёр Делакур. Гарри и Хель к пошли к ним, перешагивая через стены живой изгороди. Флёр приветливо улыбнулась Гарри, но от одного взгляда на Долохову её улыбка увяла. — Ну, что скажете? — довольный собой, спросил Бэгмен, едва только Гарри и Хель перебрались через последнюю стену. — Здорово растёт? Глядишь, через месяц футов в тридцать вымахает. Молодец Хагрид, это он посадил. Ничего, ничего, — прибавил он, глядя на вытянувшиеся лица слизеринцев. — Турнир кончится, и получите вы свою площадку для квиддича назад, не волнуйтесь. Ну что, поняли, что это такое? Все молчали. — Лабиринт, — лениво буркнула Долохова. Её снова затрясло при виде Крама и она поспешила шагнуть за спину Поттеру, чтобы не натыкаться на него случайным взглядом. Ещё рано, она прекрасно знала, что на школьном тотализаторе ставки на то, каким способом она упокоит Крама, уже давно перебили ставки на победителя. — Точно, лабиринт! Так что третье задание простое. Кубок Трёх Волшебников поставят в центре, кто первый до него дотронется, тот и выиграл. — Надо просто проходить лабиринт? — удивилась Флёр. — Тут будут препятствия, — потёр руки Бэгмен, раскачиваясь на пятках. — Хагрид приготовит всяких волшебных существ… и заклятия тоже будут, надо будет и их обойти… ну и всё такое прочее… Первыми в лабиринт войдут те, у кого больше очков. — Бэгмен улыбнулся Гарри и Хель. — Потом мистер Крам. Потом мисс Делакур. У каждого из вас будет возможность победить, всё зависит от того, как вы справитесь с препятствиями. Что, здорово? Поттеру было хорошо известно, что за существ Хагрид приготовит для такого случая, и он подумал, что будет не до веселья. Впрочем, оглянувшись за спину, он порадовался, что в магическом мире нет такой организации, как «Гринпис», уж свою подругу он хорошо знает. Однако парень не стал ничего говорить вслух, он вежливо поклонился вместе с другими участниками. — Ну ладно, если нет вопросов, тогда пойдёмте в замок, что-то стало холодать… И он поспешил мимо чемпионов к выходу со стадиона. Едва Поттер успел подумать, что сейчас Бэгмен снова будет предлагать помощь, как Крам взял его за плечо. — Мы можем поговорить? — Нет, — жёстко ответил Поттер и поспешил подхватить под руку уже закипающую Долохову. Последние недели дались им всем очень непросто и, когда Крам оклемался и вернулся за стол Слизерина, четвёрка решила, что самое время улучшить отношения с другими факультетами, и переехала к Барсукам. До них банально было ближе, и они никогда не отказывали в гостеприимстве. А потом и от других факультетов последовали приглашения. За столом Гриффиндора они вообще оказались всем четвертым курсом, пришлось даже потесниться. Но положение спасли первоклашки, которые меньше всех были подвержены межфакультетской борьбе и быстро умотали к слизеринцам. Деканы, что показательно, не вмешивались, и студенты, пользуясь безнаказанностью, перемешались, как им самим было удобно. — Давай пройдёмся, — предложил Поттер, глядя на подругу. — Спасибо, — кивнула Долохова. Они обошли Крама и неспешно двинусь к кромке Запретного Леса, туда им можно было ходить, да и вид оттуда открывался замечательный. — Ты в целом как? — обеспокоенно спросил Гарри. — В последние дни еле сдерживаюсь, — честно призналась Хель, присаживаясь на пенёк. — Клятва меня буквально душит. — Осталось всего ничего, — присел рядом Поттер. — Мы тут с парнями подумали, а ведь мы кровь смешали, не можем мы как-то взять на себя часть этого давления? — Можете, — кивнула Долохова, но не успел Поттер порадоваться, как она продолжила. — Но всё будет только хуже. Если сейчас у нас только я условно невменяемая, то в этом случае будет четверо. Прикинь последствия? Поттер прикинул и присвистнул, расклад оказывался откровенно паршивый. Если втроем, они ещё, худо-бедно, но смогут удержать Хель, то их четверых… — Вот и я про то же, — мрачно изрекла Хель. Вдруг позади Долоховой, в деревьях, что-то зашевелилось. Гарри не понаслышке знал, кто обитает в Запретном лесу, и тут же, не раздумывая, схватил Хель за руку и затащил себе за спину. — Что там? — Хель попыталась выглянуть из-за него. Гарри только покачал головой, продолжая напряжённо глядеть туда, где, как ему показалось, что-то двигалось. Он достал из кармана волшебную палочку. И тут из-за высокого толстого дуба вышел, покачиваясь, человек. В первую минуту Поттер его не узнал, но потом понял, что это… мистер Крауч. Мистер Крауч выглядел так, будто провёл в дороге несколько дней и всё время шёл пешком. Брюки на коленях были прорваны и испачканы кровью; он был небрит, лицо исцарапано и от истощения посерело. Волосы на голове и усы были немыты и давно не стрижены. В общем, вид у него был чудной, а вёл он себя и того чуднее. Мистер Крауч размахивал руками, бормотал что-то себе под нос и разговаривал с кем-то, кого видел только он один. Он живо напомнил Гарри старого бродягу с улицы, Гарри его видел, когда однажды Дурсли взяли его с собой в магазин за покупками. Тот бродяга тоже разговаривал с воздухом; тётя Петуния схватила тогда Дадли за руку и перетащила на противоположную сторону улицы, подальше от старика, а дядя Вернон разразился длинной тирадой насчёт того, что бы он сделал со всеми этими нищими и бродягами. — Это Крауч? — опешила Долохова, тоже узнав пришельца. Гарри кивнул, помялся в нерешительности и медленно пошёл к мистеру Краучу. Тот, впрочем, не обратил на него ни малейшего внимания и продолжал беседовать с деревом: — …а после этого, Уизли, уведомьте Дамблдора письмом о количестве студентов из школы Дурмстранг, которые прибудут на Турнир. Каркаров сообщил, что их будет двенадцать… — Мистер Крауч? — осторожно позвал Гарри. — …и отправьте сову к мадам Максим, возможно, она захочет привезти больше студентов, чем хотела, так как Каркаров решил взять двенадцать… Вот, Уизли. Вы выполните то, о чём я вас прошу? Выполните?.. Выпол… — мистер Крауч выпучил глаза, уставился на дерево и неслышно что-то забормотал, потом вдруг покачнулся и рухнул на колени. — Мистер Крауч, что с вами? — громко спросил Поттер. Крауч завращал глазами. Гарри обернулся и растеряно поглядел на Хель. — Что с ним? — спросил он. — Не знаю, — ответила Хель. — Сюда бы Драко… — Дамблдора! — простонал Крауч, схватил Гарри за мантию и подтащил ближе к себе, хотя Поттера он как будто и не видел. — Мне надо… увидеть… Дамблдора… — Хорошо, мистер Крауч, — ответил Гарри. — Я вам помогу подняться, и мы пойдём… — Я… совершил… ошибку… — прошептал мистер Крауч. Вёл он себя, как самый настоящий сумасшедший. Глаза у него вылезали из орбит и бегали туда-сюда, а из уголка рта по подбородку струилась слюна. Было заметно, что каждое слово стоит ему огромных усилий. — Должен… сказать… Дамблдору… — Встаньте, мистер Крауч, — громко и ясно сказал Поттер. — Встаньте, я отведу вас к Дамблдору. Мистер Крауч вдруг поглядел прямо на Гарри. — Кто… ты? — прошептал он. — Я учусь здесь, в школе, — ответил Гарри, оглянулся на Хель, в надежде на помощь, та скривилась, но всё же подошла. Она в отличии от Поттера помнила, кто засунул её отца в Азкабан. — Ты не… его? — еле слышно проговорил Крауч, почти не шевеля губами. — Нет, не его, — ответил Гарри, хотя не имел ни малейшего понятия, о чём Крауч говорит. — Ты… Дамблдора? — Да, да. Крауч подтащил его ещё ближе к себе; Гарри попытался высвободить край мантии из руки Крауча, но ничего не вышло. — Предупреди… Дамблдора… — Я приведу его, только отпустите меня, — попросил Гарри. — Отпустите, мистер Крауч, и я его вам приведу… — Благодарю вас, Уизли, а когда закончите с этим, принесите мне чашку чая. Скоро приедут жена с сыном, вечером мы идём на концерт с мистером и миссис Фадж, — быстро забормотал Крауч дереву, словно напрочь забыл о существовании Гарри, а Гарри просто опешил и даже не сразу заметил, что Крауч выпустил его мантию. — Да, благодарю вас, мой сын получил двенадцать СОВ, да-да, это очень высокая оценка, я очень рад, да. Принесите мне, пожалуйста, записку Министра магии Андорры, думаю, я успею набросать ответ… — Хель, сбегай до замка, — предложил Гарри Долоховой. — Он сумасшедший, — ответила Долохова, она всё же опасалась за жизнь друга. Крауч всё ещё беседовал с деревом, как будто это был Перси. — Не… оставляй… меня… одного, — попросил он, снова тараща глаза. — Я… убежал… должен предупредить… рассказать… увидеть Дамблдора… моя вина… это всё моя… Берту убили… всё моя вина… сын… я виноват… сказать Дамблдору… Гарри Поттер… Тёмный Лорд… сильнее… Гарри Поттер… — Отпустите меня, мистер Крауч, моя подруга приведёт Дамблдора, — взмолился Гарри. — Хель, не стой столбом! — Поттер, если он тебя убьёт, я воскрешать не буду! — пригрозила Долохова, и всё же побежала в сторону замка. Вот только искать директора ей не пришлось, она столкнулась с деканом прямо в холле, и долго уговаривать Снейпа ей не пришлось. Хватило одного предложения: — Барти Крауч на опушке Запретного Леса, невменяем, с ним Поттер. Декан даже спрашивать не стал, какого дементора там делали его студенты, он моментально наколдовал Патронуса и отправил его к директору. К чести Дамблдора, долго ждать его не пришлось. Долохова шла впереди указывая дорогу, ей отчего-то было крайне не по себе, словно с Поттером и правда что-то случилось за эти двадцать минут. Из темноты показывались одно за другим деревья, круг света падал на землю. И вдруг свет выхватил из темноты чьи-то ноги. Хель и Снейп рванули туда на перегонки, на траве лежал без сознания Поттер. Крауча и след простыл. Дамблдор опустился на колени рядом с Гарри и осторожно приоткрыл ему одно веко. — Оглушили, — тихо произнёс он и стал при свете волшебной палочки оглядывать ближайшие деревья, свет отражался от его очков-половинок. Послышался тяжёлый топот, и, тяжело дыша, прибежал Хагрид, а вместе с ним и Клык. Хагрид принёс с собой арбалет. — Профессор Дамблдор! — воскликнул он, расширив глаза. — Гарри! Что здесь… — Хагрид, найди профессора Грюма, — велел Дамблдор. — Ну, это уже ни к чему, я и так здесь, — хриплым голосом сказал Грюм, быстро хромая к ним, опираясь на палку и держа в руке волшебную палочку с пламенем на кончике. — Проклятая нога, — выругался он. — Давно бы уже пришёл… Что тут стряслось? — Ребята встретили Барти Крача, — ответил директор. — Говорят, был невменяем, Гарри остался сторожить, а мисс Долохова бросилась за помощью. — Поттера вижу, — криво усмехнулся Грюм. — Не знаю, где Барти Крауч, — сказал экс-мракоборцу Дамблдор, — но только нужно найти его поскорее. — Ясно, — ответил Грюм, достал волшебную палочку и побрёл в лес. Пока Дамблдор беседовал с Грюмом, Снейп и Долохова приводили в порядок Поттера. Хель в который раз порадовалась, что у её побратима крепкая голова. — Поттер? — воскликнула Долохова, едва Гарри открыл глаза. — Что случилось? — На меня напали, — сказал тот, сел и стал тереть голову руками. — Этот мистер Крауч… — На тебя напал Крауч? Крауч?! Судья Турнира Трёх Волшебников? — Либо он, либо кто-то под оборотным зельем, — проворчал Поттер, потирая затылок. — Ты опять была права, не делай людям добра, не получишь зла. — Будь добр, Хагрид, проводи Гарри и Хель в замок, — строго велел Дамблдор. Хагрид, тяжело вздохнул, но все же решился спросить: — Может, мне лучше остаться, господин директор?.. — Отведи детей в школу, — повторил Дамблдор. — Прямо до гостиной их факультета. А вы двое — оттуда ни ногой. Если захочется что-то сделать, отправить кому-нибудь сову или ещё что-то, из гостиной не выходить, это может подождать до утра. Вы меня поняли? — Да, — глядя в глаза директору, ответил Гарри. Долохова просто кивнула: не хотел директор, чтобы информация просочилась за пределы Хогвартса, но не всё предусмотрел. Во-первых: у них есть Сквозные Зеркала, а во-вторых: в замке Люба. — Я оставлю вам Клыка, господин директор, — сказал Хагрид. — Останься, Клык. Пойдём, Гарри, Хель. И они втроём вышли из леса, прошли мимо кареты Шармбатона и направились к замку. В холле на них моментально накинулись Драко и Невилл, которых из гостиной словно на верёвке вытащило. И только убедившись, что с друзьями всё в порядке, они под конвоем Хагрида вернулись в гостиную. Где они поспешили сообщить обо всём случившемся Сириусу и Мире, а после с чистой совестью завалились спать, хватит на них сегодня приключений.***
В том, что надвигается какая-то гадость, друзья не сомневались. Но после того, как к ним на урок буквально вломился директор Дурмстранга и потребовал аудиенции у декана, Долохова поняла — молчать хватит. Вот по этой причине они сегодня и собрались в уютной и такой недосягаемой Тайной Комнате. — Что ты хотела обсудить, Хель? — спросил Поттер, поглаживая балдеющего Зара. — Третье задание, — мрачно изрекла Долохова. — Видишь ли, я ни хрена не знаю, как оно будет проходить, кроме того, что произойдёт после того, как мы коснёмся кубка. — В смысле? — у Драко от такой трактовки даже лицо вытянулось. — Видишь ли у меня не было уроков Истории Турнира, — хмыкнула Долохова. — Но была ритуалистика, на которой нам в качестве примера «как не надо делать» приводили воскрешение Темного лорда Волдеморта. — А оно нам надо? — тихо спросил Невилл. — Как ни прискорбно — да, — ответил за Хель Гарри. — Без его воскрешения мы не снимем темные метки, а ещё Хельке лениво лично штурмовать Азкабан. У Драко Малфоя была богатая фантазия, которая тут же нарисовала ему картину, в которой Долохова пинком отправляет свежевоскресшённого лорда освобождать их родственников, со словами: — Руки в ноги, и без папы не возвращайся! — Ну, как-то так, — согласилась с Поттером Хель. — В связи с чем предлагаю следующее… Обсуждение стратегии затянулось на несколько часов, во время которого Драко и Невилл не раз и не два убедились, что их первые номера — психи, а потом пытались их отговорить это этого безумства. Тщетно, надо признать.***
— Если у них всё выгорит… — пробормотал Драко, занимая своё место на трибунах. — Когда, Драко, когда… — поправил его Невилл. — Нам нельзя в них сомневаться. А над стадионом уже раздавались первые ноты припева Queen — We Are The Champions, подарок от близнецов Уизли и Ли Джордана, что были ответственны за приветствие чемпионов. — Мы чемпионы, мой друг, — И мы будем продолжать бороться до самого конца. — Мы чемпионы, — Мы чемпионы. — Это время победителей, — Ведь мы — чемпионы мира.