***
Гарри резко приземлился — рывок портала оторвал от него Хель, и он рухнул на землю. А вот самой девушке не повезло больше, она встретилась виском с гранитным надгробием. Поттеру даже послышался хруст, но он не был до конца уверен. — Хель? — Позвал он. Но девушка не отзывалась и даже не шевелилась. Парню резко подурнело, ну не могла же его подруга так бездарно умереть? Это воистину будет самая позорная смерть для некроманта — подумать только, убиться об гранитное надгробие! Поттер огляделся по сторонам, пытаясь понять куда их занесло, да и Кубка он не видел, проклятый портал, и как теперь вытаскивать отсюда подругу? Местность вокруг ничем не напоминала Хогвартс. Не было гор, окружавших замок, похоже, они преодолели несколько миль, может даже сотню. Они стояли посреди тёмного, густо заросшего кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого виднелся старый красивый особняк. Отчаянно всматриваясь в темноту, он заметил, как медленно, огибая могилы, к ним приближается человек. Роста невысокого, лицо скрыто капюшоном, в руках свёрток, который он несёт с осторожностью. Расстояние между ними сокращалось, человек подошёл совсем близко, и Гарри увидел, что у него на руках младенец… а может, просто свёрток с одеждой? Поттер сжал в руках палочку, посмотрел на бесчувственную подругу и поспешил отойти от неё. Не хватало ещё, что бы ее задело по касательной. Парень знал, КТО их тут ждёт. Если бы не особые обстоятельства, то он бы уже призвал Кубок и рвал отсюда когти: план неукоснительно летел к чертям. Как бы там ни было, но за Долохову он переживал несколько больше, чем за огрызок Темного Лорда. И тут случилось то, чего Гарри ожидал: шрам не взорвался болью. Но всё же в голове прозвучал гул, словно что-то билось в закрытые стены. Откуда-то издалека, сверху донёсся холодный, пронзительный голос: — Кто второй? Послышался свистящий звук, и в темноте проскрипел другой голос: — Дочка Антонина! Ранена, мой Лорд. — Жаль, — после нескольких мгновений раздумий, отозвался голос. — Она была достойна своего отца. Коротышка в плаще положил свёрток на землю, достал волшебную палочку, и бросив в растерянного Поттера обездвиживающее, потащил парня к мраморному надгробью. Затем развернул его и прислонил к камню спиной. Но Гарри всё-таки успел заметить при слабом мерцании палочки высеченное на камне имя «ТОМАС РЕДДЛ». А ещё он перевёл дыхание, судя по тому, что перед этим бормотал коротышка — Хель жива, просто без сознания. Из палочки незнакомца потянулись верёвки, и он начал привязывать Гарри к надгробью. Под капюшоном слышалось прерывистое, лихорадочное дыхание. Гарри попытался сопротивляться, но коротышка ударил его кулаком, и Поттер заметил: на руке у него не хватает пальца. Так вот кто на них напал — старый приятель Хвост. — Ты! — выдохнул Гарри. Хвост ничего не ответил. Он кончил колдовать с верёвками и теперь трясущимися руками ощупывал каждый узел, проверяя, крепко ли Гарри привязан. Убедившись, что парень не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, Хвост вытащил из-под плаща чёрную тряпку и грубо запихал её в рот пленнику. Затем, так же молча, обошёл Гарри и скрылся у него за спиной. Поттер из-за камня за спиной видел лишь то, что перед ним. Шагах в десяти лежит Хель. Сразу за ней в свете звёзд блестит Кубок. Палочка Гарри у самых его ног. Свёрток, замотанный в мантию — Поттер уже знал, что это гомункул, Долохова просветила, перед Финалом — рядом с надгробьем. Под ногами раздался шорох. Гарри глянул вниз: по траве вокруг надгробья скользит огромная змея. Снова послышалось быстрое, прерывистое дыхание Хвоста. Похоже, он тащит что-то тяжёлое. Вот он опять в поле зрения, волочит каменный котёл, в котором слышится плеск воды. Котёл огромный, в нём бы уместился крупный мужчина; таким Гарри не приходилось пользоваться. Свёрток, лежащий на земле, зашевелился сильнее. Находящееся там существо, казалось, рвётся наружу. Хвост сунул под котёл волшебную палочку, и оттуда выстрелили языки пламени. Змея поспешно уползла в темноту. Жидкость в котле нагрелась быстро. Не прошло и пяти минут, как она уже кипела вовсю, бросая вверх пунцовые искры, словно тоже воспламенилась. Пар становился всё гуще, и скоро фигура у костра превратилась в расплывчатое пятно. Гомункул в свёртке теперь уже лихорадочно метался. И Гарри снова услышал пронзительный, ледяной голос: — Скорее! Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в искры и сверкала, точно усыпанная бриллиантами. — Всё готово, хозяин. — Пора… — изрёк ледяной голос. Хвост развернул свёрток, не поднимая с земли. Поттер потытался было изобразить обморок, но ни черта не вышло. Впрочем, не стоит переигрывать, ему нужно лишь пожертвовать этому чудовищу своей крови и делать отсюда ноги, как можно быстрее. Всё ещё лежащая без движения подруга заставляла юношу беспокоиться о ней больше, чем о себе. Как будто Хвост, споткнувшись о камень, вывернул его из земли, и под ним оказалось что-то вроде скользкого слепого червя, нет, в миллион раз хуже. От этого создания за милю несло Темной Магией, заставляя юношу ненавидеть его всем своим существом. Принесённое Хвостом на кладбище существо напоминало скорчившегося младенца. Но только очертаниями, во всём остальном оно ни капли не походило на человеческого детёныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо — такого ни у одного ребёнка отродясь не было — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щёлками. Существо казалось почти беспомощным. Оно протянуло ручки к Хвосту, обняло за шею, и Хвост его поднял. В этот миг капюшон упал у него с головы, и Гарри увидел на бледном лице крайнее отвращение. Хвост поднял свою ношу и искры, танцующие на поверхности жидкости, осветили на мгновение плоское злобное лицо. Хвост опустил существо в котёл, и оно с шипением исчезло. Гарри услышал, как тельце мягко стукнулось о каменное дно. И тут Хвост заговорил. Голос его дрожал, выдавая панический страх. Он поднял палочку, закрыл глаза и с трудом произнёс: — Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! К изумлению Гарри земля у него под ногами разверзлась, оттуда выпорхнула тонкая струйка праха и, повинуясь мановению палочки, нырнула в кипящую жидкость. Сверкающая поверхность, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голубой. А в Поттере проснулся зельевар, который задался вопросом: а имеет ли значение какую кость использовать? Он бы на месте Хвоста брал не ребро, а бедренную кость, там костного мозга больше… Поскуливая от ужаса, Хвост вытащил из-под плаща длинный тонкий серебряный кинжал и снова заговорил, на сей раз каждое слово сопровождая истеричным всхлипом: — П-плоть… слуги… отданная д-добровольно… оживи… своего… хозяина! Вытянул перед собой правую руку, ту, на которой нет пальца, крепко сжал кинжал в левой и замахнулся. Гарри мгновенно понял, что сейчас будет, и хотел было зажмуриться, но не вовремя вспомнил, что Долохова его с потрохами сожрёт, если хоть что-то пропустит. А раз она сама посмотреть не может… Кисть со стуком упала на землю, Хвост тяжело задышал, и тут же раздался всплеск зелья, вызвавший у Поттера приступ дурноты. Хвост всхлипывал и скулил от боли. Гарри вдруг почувствовал на лице чужое дыхание и понял, что Хвост подошёл вплотную к нему. — К-кровь недруга… взятая насильно… воскреси… своего врага! Гарри не мог ему воспротивиться — слишком крепко был связан, да и не собирался. Он сюда, собственно, ради этого и припёрся. Скосив глаза, тщетно пытаясь выпутаться из верёвок, увидел, как трясётся серебряный кинжал в оставшейся руке Хвоста. Острый конец проколол кожу на сгибе локтя, и по разорванной мантии потекла тёплая кровь. Всё ещё хрипло дыша от боли, Хвост вынул из кармана стеклянный пузырёк и поднёс к ране Гарри, пузырёк быстро наполнился. Пошатываясь, Хвост вернулся к котлу и плеснул в него кровь. Жидкость мгновенно стала ослепительно белой. Покончив с приготовлением зелья, Хвост без сил упал на колени и тут же кулём повалился на землю. Он лежал скорчившись, баюкая кровавый обрубок, и тихо постанывал. Котёл кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска всё вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Ничего не происходило… — Неужели накосячил? — Удивился Гарри. Но искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он становился всё гуще, и Поттер больше не видел ни Хвоста, ни Хель — пар затопил всё. Вот уже в облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания высокого, худого, как скелет, человека, и Гарри окатила леденящая волна ужаса. — Лич, — проскользнуло у него на периферии сознания. — Одень меня, — произнёс он пронзившим сердце голосом. Всхлипывая и прижимая к груди изуродованную руку, Хвост с трудом встал на ноги, поднял левой рукой с земли чёрный плащ с капюшоном и одной рукой накинул его на голову и плечи хозяина. Живой скелет ступил из котла на землю, не сводя глаз с Гарри. А Поттер не мог отвести взгляд от бледного как смерть лица. Несколько лет его преследовали в ночных кошмарах эти красные злобные глаза, тупой змеиный нос, узкие щёлки ноздрей… Лорд Волан-де-Морт возродился.***
Хель огляделась по сторонам, отчетливо понимая, что она опять вляпалась по самое не балуйся. Первое, что она могла сказать об этом месте — дубак тут лютый. Второе — что это не Навь. Но ощущения очень точно говорили, что она уже не в мире Живых. Прямой мост, покрытый слоем льда, заснеженные вершины, прозрачные тени душ… Кажется, она знает, куда её занесла нелёгкая. Вот только почему сюда? По идее, ей прямая дорога в Чертоги Одина, а не в Царство Хель. — А ты так этого хочешь? — раздался безжизненный голос у неё в голове. — Не особо, Владычица, — Долохова опустилась на одно колено. Даже не видя своей могущественной тёзки, она и не думала выпендриваться. Это вам не с Баюном ругаться. — Давно я не видела своих потомков, — продолжила невидимая Богиня. — Что же, раз у тебя хватило сил войти в Хельхейм… Возможно хватит и выйти отсюда. И если тебе это удастся, то я позволю тебе уйти не одной. С чего бы это? Подумалось Долоховой, когда она чётким шагом пошла по мосту. Она вроде не Орфей, да и погибшей возлюбленной у неё в наличии не имелось. Но раз уж Божество пожелало шоу, то кто она такая, что бы отказываться? У каждого народа загробный мир свой, и в каждом свои законы. В Греции нельзя оборачиваться и есть, в Навь в принципе фиг попадёшь, а выйти можно только если Яга выпустит. Что же до Хельхейма… Мост лишь отправная точка, можно сказать прихожая. Сам мир начинается за вратами Смерти. А что такое врата — дверь по сути, ну, большая такая дверка. А раз в неё нельзя, значит нужно искать обход. — Эх, Мимира не хватает, — пробормотала Долохова, оглядываясь по сторонам в поисках лазейки. За неприметным валуном нашлась полузанесённая снегом тропка, по которой девушка и пошла. Интуиция не подвела, и вот она уже протискивается через пролом под самими воротами, ступая на земли Хельхейма. — И что теперь? — пробурчала Долохова. — Только не говорите, что надо завалить Хранителя и забрать его сердце… — Если тебе это удастся, то можешь просить чего угодно, — раздался насмешливый голос хозяйки этих стылых чертогов. — Вот кто меня за язык тянул, — в сердцах сплюнула Долохова. Но на этом её проблемы только начались. Если кто-то думал, что потомку Владычицы развернут ковровую дорожку и предоставят почётный караул, то он очень сильно ошибся. К явно живой девушке со всех сторон подтягивались мертвые стражи. Против любого порождения Мира Мёртвых есть только одно оружие — Огонь. Вот только у Долоховой, к несчастью, не завалялось Клинков Хаоса, поэтому она предприняла единственный верный вариант — побежала. В отличие от полуразложившихся трупов, молодая девушка была намного быстрее. А если ещё и припомнить родословную Скандинавского Пантеона, то Дочь Обмана наверняка оценит скорее хитрость, чем грубую силу. На ум с некоторым опозданием пришло, что барс бегает быстрее, и вот уже по просторам снежной равнины бежит серый хищник, а не хрупкая девушка. Да и когти вполне успешно рвали противников, которые явно пытались загнать пришелицу в угол. Хозяйка этого мира с интересом наблюдала за своим потомком в зачарованное зеркало, попивая рубиновое вино. К ней редко приходили гости, и раз уж эту девчонку занесло сюда, то чем не повод слегка развлечься? Понятное дело, что убивать её приказа она не отдавала, но всё же интересно, как выкрутится? Охренительно, вот именно так могла охарактеризовать всю эту ситуацию Долохова. С одной стороны, сам мир просто завораживал. Он был красив, неземной, и даже безжизненной красотой. Припорошенные снегом статуи великих людей, что нашли свой последний приют в этих чертогах. Величественный Мост Проклятых, и громадина его Хранителя. До он ростом метров семь! И как прикажете его валить? А ведь именно это и придётся делать. Убить его не получится по одной простой причине, это ещё дедушка Мартин говорил — что мертво, умереть не может. Так, что Долохова может его лишь ненадолго развеять. Хранитель — квинтэссенция Хеля, со временем он вновь займёт своё место, чтобы не позволить живым проникнуть туда, куда им ещё рановато. И обойти его не получится… — Маттур Хельсон, — благоговейно прошептала девушка, ступая на площадку. — Может договоримся? Вот только влетевший в мост обломок скалы с горящим на верхушке зеленым камнем явно представлял собой категорический отказ. Ну, Хель ни на что особо не рассчитывала, но попытка же не пытка? Хотя, судя по тому, с каким остервенением её пытаются размазать по ледяным плитам — это то ещё извращение, а Долохова в них знает определённый толк. Как ей грохнуть эту громадину? Сколько бы раскалённых файерболов она не швыряла в эту махину, он, казалось, становился ещё злее. — Да задрал ты! — в отчаянии рявкнула девушка. — Чтоб ты сдох! А вот тут произошло нечто, от чего в изумлении замерли не только Хранитель и девушка, но и сама Владычица Хель. Маттур Хельсон остановился и с удивлением наклонил голову, внимательно рассматривая странную букашку, что посмела ему приказывать. А вот Долохова от всей души приложила себя ладонью по лбу, припоминая всё чему её учил Кощей. Конечно, главным отличием наследственных Некромантов является то, что они могут подчинять нежить своей воле. А поскольку в самой девушке слились две линии крови, она может повелевать и в Нави, и в Хельхейме. Осталось только проверить эту теорию… — Отдай мне своё сердце! — холодно и требовательно произнесла девушка. — Разбежалась, — хмыкнул Хранитель, швыряя в Долохову ядовито-зелёный клубок энергии. — Ты меня достал, — прошипела девушка, уворачиваясь. — Правом крови и магии, приказываю подчиниться! Сил у неё оставалось совсем не много, а в эти слова она вложила их все без остатка… И уже падая на мёрзлую землю, она успела заметить, что Хранитель опустился на колени. Но она не была в этом до конца уверена…***
А у Поттера тоже было весело. Воскресший Лорд созвал своих оставшихся приспешников и устроил круцио-терапию. Гарри даже показалось, что он разглядел знакомые платиновые волосы, а значит, тут Лорд Малфой. Пропустив мимо ушей разглагольствования Лорда, Поттер прикидывал варианты побега и пришёл к выводу, что живой шакал лучше мёртвого льва. Та, что нужно дождаться когда его отвяжут, и рвать отсюда когти. Волан-де-Морт его не разочаровал и потребовал от юноши дуэли. Поттер дождался пока змеемордый выкидыш Бездны отвернётся, и со всех ног ломанулся к подруге. Темный Лорд понял, что рыбка пытается сорваться с крючка и начал швыряться проклятьями направо-налево, заставив своих последователей срочно искать укрытия. А Гарри бежал, как никогда в жизни. Он сбил с ног двух остолбеневших Пожирателей смерти и принялся петлять как заяц между памятников. Вслед ему неслись заклятия, но Поттер уворачивался и только слышал треск могильных плит. Он бежал к подруге, не вспоминая об ушибленной ноге. Всё его существо было сосредоточено на том, что ему предстояло сделать… — Оглушить его! — раздался вопль Волан-де-Морта. Гарри нырнул за мраморного ангела футах в десяти от Хель и увидел только стрелы красного света. Крыло ангела с треском отвалилось. Схватив покрепче палочку, он выскочил из своего укрытия и проревел: — Импедимента! — Гарри взмахнул палочкой в сторону преследующих его Пожирателей смерти. — Отойдите! Я убью его! Он мой! — крикнул Волан-де-Морт. Поттер кинулся к всё ещё бессознательной Долоховой. Его и Волан-де-Морта разделял теперь всего один памятник, но Хель его тормозит, а до Кубка не дотянуться… В темноте вспыхнули красные глаза Волан-де-Морта. Гарри увидел, как его рот изгибается в улыбке, а рука поднимает палочку. — Акцио! — крикнул Гарри, указав палочкой на Кубок. Кубок взлетел и тут же очутился рядом. Гарри поймал его за ручку… Он услышал яростный вопль Волан-де-Морта в тот самый момент, когда почувствовал уже знакомый рывок под ложечкой. Портал сработал, и теперь в вихре красок и ветра они с Долоховой уносились отсюда… возвращались домой…***
Гарри шлёпнулся лицом на землю и почувствовал запах смятой травы. Когда портал понёс его, он зажмурился, и так и лежал с закрытыми глазами, от падения из него будто вышибло весь воздух. Голова кружилась так, что земля под ним, казалось, раскачивалась, как палуба корабля. Чтобы как-то остановить это безостановочное раскачивание, Гарри вцепился ещё крепче в Хель, которую прижимал к груди, и в гладкую холодную ручку Кубка. Ему казалось, что если он отпустит их, то непременно соскользнёт в черноту, медленно окружавшую его сознание. От шока и физического изнеможения он не мог, да и не хотел подняться на ноги. Он лежал на земле и вдыхал запах травы… ожидая, пока кто-нибудь что-нибудь сделает… что-нибудь случится… и всё это время он ощущал тупую, постоянную боль в шраме… Водоворот звуков оглушил его и сбил с толку. Голоса, шаги, крики доносились отовсюду… Поттер оставался на земле, лицо его исказила болезненная гримаса, как будто вся эта какофония была лишь ночным кошмаром, который непременно пройдёт… Вдруг его схватили чьи-то руки и резко встряхнули, пытаясь оторвать от него подругу. — Гарри! Гарри! Он открыл глаза. Над ним было звёздное небо и лицо Альбуса Дамблдора. Вокруг них сжималось кольцо теней — это была окружившая их толпа, которая становилась всё больше и больше. Гарри почувствовал, как земля под ним вибрирует от множества приближающихся шагов. Кубок принёс их на край лабиринта. Гарри видел возвышающиеся над ним трибуны, фигурки двигающихся там людей, звёзды над головой. Поттер отпустил Кубок, но ещё крепче прижал к себе Долохову. Он поднял свободную руку и отпихнул руку Дамблдора. Лицо директора то становилось отчётливым, то снова расплывалось. — Хель… — прохрипел Парень. — Ранена… Декан… Сверху над Гарри возникло побелевшее от ужаса лицо Корнелиуса Фаджа. — Бог мой! Долохова! — прошептал он. — Дамблдор… она мертва?! Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их толпой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную новость в тьму ночи: — Она мертва! Она мертва! Хель Долохова! Мертва! — Гарри, отпусти её, — услышал он голос Фаджа. Поттер почувствовал, как кто-то пытается разжать его пальцы, но только ещё сильнее сжал их. Над ним наклонилось расплывчатое лицо Дамблдора. — Гарри, её нужно осмотреть, отпусти её… — Я принёс её обратно, — пробормотал Гарри. Ему казалось очень важным объяснить это. — Я не бросил Хель… — Хорошо, Гарри… а теперь отпусти её, ну же… — Гарри! — к ним пробилась Люба, на ходу бросая диагостирующее на сестру. — Слава Гиппократу! Она жива! Только услышав голос Любы, Гарри выдохнул с облегчением и разжал руки. Старшая Долохова тут же наколдовала носилки, на которые и уложила белую, как полотно, сестру. Дамблдор наклонился и с силой, неожиданной в таком худом и старом человеке, поднял самого Гарри и поставил его на ноги. Поттер покачнулся. В голове бухал тяжеленный молот. Вывихнутая нога тряслась, так что опереться на неё было невозможно. Толпа, беспокойно шевелясь, наступала, тёмные тени придвигались всё ближе. — Директор, что вы творите?! — а вот это уже мадам Помфри, что несколько отстала от Любы. — Мистер Поттер! На носилки, немедленно! — Нет, я предпочёл бы… — начал было Дамблдор, но к нему уже несся разгневанный Сириус. — Гарри, оставайся здесь… Вот только Поттеру было абсолютно наплевать на пожелания директора, он сделал пару шагов в сторону мадам Помфри, и, счастливо улыбаясь, рухнул на носилки, отключаясь от внешнего мира. Они справились, они выжили и вернулись, а на всё остальное ему плевать с Вестминстерского Аббатства…***
Когда Гарри проснулся, ему было так тепло и уютно, что глаза открывать не хотелось, а хотелось наоборот, тут же уснуть снова. Свет в комнате был приглушён, и он был уверен, что сейчас ещё ночь, и значит, он не мог проспать долго. Рядом послышался шёпот. — Они разбудят его, если не прекратят немедленно! — И чего они там кричат? Ничего ведь не могло случиться! Поттер открыл глаза. В Больничном Крыле царил полумрак. Он увидел лишь Любу и Миру рядом с собой. — Это голос Фаджа, — произнесла леди Блэк, поднимаясь со стула. — А это Минервы МакГонагалл, верно? О чём это они там спорят? Теперь голоса донестись и до Гарри. Люди кричали и бежали в сторону больничной палаты. — Мне очень жаль, Минерва, но тем не менее… — громко произнёс Корнелиус Фадж прямо под дверью. — Вам не следовало приводить его в замок! — кричала профессор МакГонагалл. — Когда Дамблдор узнает об этом… Гарри услышал, как со стуком распахнулась дверь палаты. Все окружавшие его повернулись к дверям и не заметили, как Гарри сел. Фадж решительно влетел в палату. Следом за ним вбежали профессора МакГонагалл и декан Снейп. — Что за балаган? — раздался недовольный голос Долоховой. — Помереть спокойно не дадут! — Хель, ты очнулась! — радостно встрепенулась Люба. — Дорогая, как себя чувствуешь? — Как будто протаранила головой гранитный памятник, — проворчала та, отрывая лохматую голову от подушки. Поттер, увидев живую подругу нервно хихикнул, от чего Долохова поморщилась… — Значит, не приснилось, — проворчала девушка. — Кто кого? — Твой череп оказался крепче, — хмыкнул Поттер. — Где Дамблдор? — спросил Фадж у леди Блэк. — Его здесь нет, — сердито ответила она. — Это больничная палата, министр, и вам не кажется, что вам было бы лучше… В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возник Дамблдор. — Что случилось? — резко спросил он, переведя взгляд с Фаджа на профессора МакГонагалл. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлён… я просил вас постеречь Барти Крауча… — В этом больше нет необходимости, Дамблдор! — взвизгнула она. — Министр позаботился об этом! — Только я не понимаю, какого фига они это тут обсуждают? — громким шепотом спросила Люба и Северуса Снейпа. — Не только вы, — проворчал декан, одаривая крикунов ледяным взглядом. — Уважаемые, мои студенты пережили тяжелое испытание, я не желаю, что бы вы третировали моих воспитанников! Но профессор МакГонагалл перебила его: — И как только этот… это существо вошло в кабинет, — крикнула она, — оно набросилось на Крауча и… и… — А как мистер Крауч воскрес? — задалась вопросом Хель. — Туда ему и дорога! — вспыхнул Фадж. — Похоже, на его совести несколько убийств! — Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгляда, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей. — Почему он их убил? Ну так ведь это и без того понятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сумасшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого! — Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус, — ответил Дамблдор. — Смерть этих людей была лишь побочным следствием плана, который должен был помочь Волан-де-Морту вернуть себе былое могущество. План удался. Волан-де-Морт вернул себе тело. Фадж явно не поверил своим ушам. Растерянно моргая, он уставился на Дамблдора. Министр магии выглядел так, будто его только что ударили по голове мешком с песком. — Сами-Знаете-Кто… вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это нелепость… — Да, что за бред тут творится? — взорвалась Хель. — Как дохлый судья мог выполнять чьи-то приказы? У вас тут, что Некромант завёлся? Где этот конкурент? Я щас ему покажу, кто тут главный! — Вы не поняли, мисс Долохова, — мягко ответил ей Дамблдор. — Речь идёт о Барти Крауче-младшем… — Так он же в Азкабане умер, — пробормотал Поттер. — Вот… Сука… — поняла намёки отца Долохова. — Мисс Долохова! — укоризненно рыкнула МакГонагалл. — Ну, кобель, — буркнула Хель. — Выкидыш Азкабана… Министр прав, туда ему и дорога! — Без сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — продолжил Дамблдор, — что мы слышали признание Барти Крауча. Под воздействием Сыворотки Правды он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волан-де-Морт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и использовать для захвата Гарри. План сработал, говорю я вам. Крауч помог Волан-де-Морту возродиться. — Послушайте, Дамблдор, — начал Фадж, и Гарри с изумлением увидел, как министр заулыбался, — вы… неужели вы всерьёз верите этому? Сами-Знаете-Кто возродился? Бросьте, бросьте… конечно, Крауч мог верить в то, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, Дамблдор… — Когда Гарри прикоснулся к Кубку Трёх Волшебников, тот перенёс его прямо к Волан-де-Морту, — настойчиво продолжал Дамблдор. — Он был свидетелем возрождения Волан-де-Морта. Я всё вам объясню, если вы пройдёте ко мне в кабинет. Дамблдор бросил взгляд в сторону Гарри, увидел, что тот проснулся, но, покачав головой, сказал: — Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить сегодня Гарри. Фадж продолжал загадочно улыбаться. Он тоже посмотрел на Гарри, затем обернулся к Дамблдору и спросил: — Мистер Поттер, что произошло когда вы с мисс Долоховой взялись за портал? — Нас выбросило на каком-то кладбище, господин Министр, — с готовностью ответил Поттер, выдавая заранее приготовленную легенду. — Хель сильно ударилась головой, и должен признать… Я впал в панику, и не сразу догадался, что что Кубок мог сбиться с настроек, и пытался самостоятельно оказать подруге помощь. И лишь после нескольких бесплодных попыток я попытался призвать Кубок Акцио, и мы перенеслись к трибунам! От настолько откровенной лжи у Дамблдора даже очки с носа съехали, не говоря уже об отвисшей челюсти. Но мадам Помфри наконец сумела выставить все высокие стороны за двери и заняться своими пациентами, на пару с Любой.***
Друзей они увидели уже на прощальном пиру, куда их с ворчанием, но всё же отпустила мадам Помфри. Четыре дня она держала настоящую оборону, не впуская ни Драко с Невиллом, и даже декана с Сириусом на пару. На входе в Большой Зал друзья немного притормозили, разглядывая его убранство: над преподавательским столом висели их портреты в золотых рамах, а знамёна отливали благородным серебром на изумрудном поле. Всё говорило о том, что факультет Слизерин в этот день на коне. Едва студенты завидели Победителей, как по залу пронёсся шквал аплодисментов, а затем и восторженные крики. Что удивительно, громче всех кричали обычно скромные слизеринцы. — Виват Поттер! Виват Долохова! Друзья синхронно поклонились всему залу, благодаря за подобное приветствие. Пока школьники выражали бурные восторги, за столом преподавателей директор выглядел мрачнее тучи. А сами Чемпионы тем временем проследовали к столу преподавателей, где и получили свою награду — тысячу галлеонов на двоих. Которую тут же презентовали школе, с надеждой, что в следующем году малышам не придётся летать на древних мётлах, которым место в музее. Студенты разразились счастливыми воплями, а Гарри и Хель наконец-то добрались до своих мест за столом Слизерина. Этот год закончился, а что там втирал им на прощание директор, они не приняли к сведению — у них свой план, самый лучший: на месте разберёмся! Именно с такими мыслями они наблюдали за башнями Хогвартса, под стук поезда, что увозил их в Лондон…