Любовь бессмертна

Через несколько дней Элина наконец-то почувствовала, как к ней постепенно возвращаются силы: она смогла вставать с постели, не чувствуя при этом головокружения и невообразимой слабости, и уже не прибегать к помощи своего спасителя, когда ей хотелось дойти до уборной или налить себе стакан воды. Верадун по-прежнему едва ли не сдувал с нее пылинки, постоянно спрашивая ее о том, что ей нужно, а она так и не могла понять, почему он ей помог — ведь они были совершенно чужими друг другу, и ее спасение не сулило ему ровным счетом никакой выгоды, а вот большие хлопоты, связанные с необходимостью заботиться о своей находке, как раз обеспечило. Однако она не решилась даже попытаться заговорить с ним об этом: конечно, этот человек добр с ней и пока что ничем ее не обидел, но кто знает? Зачем лишний раз его провоцировать? За всю ее недолгую жизнь ей много раз казалось, будто безжалостная судьба затолкала ее в пещеру, где царит непроглядный мрак, и теперь перед ней в кои-то веки раз блеснула надежда в лице Верадуна, но бывшая рабыня опасалась кому-либо доверять. Девушку сильно удивляло то, что ее спаситель до сих пор не попытался предъявить свои права на ее тело. Вопреки всем ее ожиданиям и опасениям, он вел себя с ней вполне дружелюбно и пытался ее хоть как-нибудь успокоить, отвлечь и разговорить; Элине нравилось то, что он позволял ей какие-то маленькие радости, которые она раньше считала для себя запретными и недоступными — например, приносил ей всякие вкусности, купил новую домашнюю одежду, а по вечерам они вместе смотрели кино. Она старалась не думать о будущем, погружаясь на пару часов в неизвестный для нее воображаемый мир: сейчас она была в относительной безопасности, а уж что будет потом — она не знала, да и не хотела знать. Как-то раз, когда Верадун уложил Элину в постель и погасил в комнате свет, а сам пошел на кухню сделать себе чай, раздался звонок в дверь. Тви’лечка сразу же с новой силой ощутила знакомый страх — ей сразу вспомнилось, что происходило после того, как ее прежнего хозяина посещали дружки-собутыльники, но она решила на всякий случай сделать вид, будто давно заснула и ничего не слышит. — Привет, — донесся до нее голос какого-то мужчины. — Ты куда пропал? Мне сказали, что ты взял отпуск аж на три недели, вроде как по уходу за каким-то больным родственником, но у тебя только отец, и он не здесь живет. — Не переживай, у меня все прекрасно, отец здоров. Заходи, — сказал гостю Верадун, — только тихо, а то у меня тут спит одна девушка. — Что? — в голосе незнакомца послышалась заинтересованность. — Ты сейчас с кем-то встречаешься? — Какое там встречаешься, — возразил хозяин дома, — это Элина с Рилота, я нашел ее на Джеонозисе, считай что спас от верной смерти. Так что ты громко не говори, а то ей полный покой нужен, болеет она сейчас. — То есть? — Элине показалось, будто гость испугался. — Не беспокойся, никакой заразы, — ответил Верадун, — она по другой причине болеет. Избили, изнасиловали и издевались по-всякому. Сейчас ей уже лучше, но все равно до полного выздоровления еще далеко. — Да, досталось ей, — прокомментировал гость, — могу себе представить. — Лучше не надо. Я не смог ее там бросить, увез с собой, сначала показал врачу, сейчас сам долечиваю, думаю, что со временем оклемается и все с ней будет хорошо. Ты проходи, чай будешь? Окончания их беседы Элина уже не слышала, поскольку поняла, что ей все же ничего не угрожает, и спокойно заснула, даже не заметив, как Верадун проводил гостя, а потом тихо прошел в комнату и лег с ней рядом. * На следующее утро они проснулись почти одновременно; Элине подумалось, что надо бы заговорить со своим спасителем, пожелать ему доброго утра, но она не решалась сделать это первой. — Ты как вчера, хорошо спала? — поинтересовался он. Элина попыталась изобразить удивление. — Да, а что такое? — Да ко мне один мой товарищ по учебе приходил, интересовался, что это меня давно нигде не видно. Мы с ним на кухне разговаривали, засиделись за полночь. Вот я и спросил, не помешали ли мы тебе. — Нет, я даже ничего не услышала, я уже спала, — она попыталась слабо улыбнуться. — Не нужно так беспокоиться, это же твой дом, ты кого хочешь, того сюда и приводишь, какое я имею право возразить? Верадун медленно, чтобы не напугать Элину, поднял руку и кончиками пальцев погладил ее по щеке. — Как я рад, — сказал он, — ты уже улыбаешься… Только не бойся меня, пожалуйста, я тебя не обижу… Та задрожала всем телом, но с места не сдвинулась. Ну что ж, ничего иного ей ожидать и не приходилось, глупо было надеяться на другое… ладно, она немножко потерпит, главное, чтобы он ее сильно не мучил. Малгус прекрасно понял, в чем дело, и сам, быстро убрав руку за спину, встал с кровати и начал одеваться. — Прости. Я не хотел тебя напугать. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Обещаю, что больше не дотронусь до тебя даже пальцем без твоего согласия. Элина какое-то время молчала, потом все же решилась ответить. — Я даже не думала, что ты вообще будешь его спрашивать. — Я тебя пожалеть хотел, а не напугать, — пояснил Верадун. — Знаешь, у меня был определенный опыт с женщинами, но я никогда в жизни не действовал против чьей-либо воли и не понимаю, что в этом за удовольствие такое, когда не обоим в постели хорошо, а кому-то одному очень плохо. Поэтому я тебя не трону, не бойся меня. — Я не хочу тебя бояться, — проронила она. — Это само получается, когда ты ко мне слишком близко подходишь или… — Я понял, — перебил ее Малгус. — Надеюсь, что со временем это пройдет. А сейчас… улыбнись еще раз. Пожалуйста. Я хочу вернуть тебе нормальную жизнь, такую, какой она должна быть. Губы девушки тронула едва заметная печальная улыбка. * Примерно через неделю спасителю Элины пришла пора возвращаться на военную службу — как она уже успела догадаться по некоторым его словам, он был высокопоставленным имперским офицером. — У меня в силу обстоятельств накопилось много дней отпуска, которые я так и не отгулял, — пояснил он, — вот, как раз пригодились, когда я тебя нашел, попросил дать мне три свободных недели, я же не мог тебя в твоем состоянии одну бросить. Сейчас тебе уже намного лучше, придется тебе какое-то время пожить тут без меня. Где еда и все необходимое, ты знаешь, не переживай, я скоро вернусь. — Я понимаю, что ты не можешь не покидать меня, — Элина посмотрела на него с мольбой, — но мне страшно. — Ничего страшного, — Малгус попытался ее успокоить. — Во-первых, это планета Дромунд Каас, и тут нет никаких преступников и работорговцев, тебя никто не тронет. Во-вторых, все знают, кто я такой, и горе тому, кто посмеет причинить тебе вред. В-третьих, тут неподалеку живет лорд Анграл, это как раз тот мой друг, который заходил ко мне на днях, он сейчас в отпуске, я попросил его за тобой немного приглядеть, если что, он тебе поможет. Это обстоятельство, впрочем, вопреки его ожиданиям только больше напугало девушку — она опасалась, что незнакомый мужчина вполне может воспользоваться удобным случаем и наведаться к ней в гости со вполне определенными целями. Однако она побоялась спорить с Верадуном — она уже отлично поняла, на что тот способен, и только кивнула. — Считай этот дом своим, — продолжал он. — Идти тебе все равно, как я понимаю, некуда, так что живи у меня. У тебя не осталось родных на Рилоте? Из глаз Элины закапали частые слезы — Малгус мысленно уже пожалел о том, что коснулся такой темы. — Были, — печально сказала она. — Отец умер, а потом нашей семье стало совсем нечего есть. Маме надо было как-то кормить младших детей, а ты сам наверняка знаешь, какова жизнь на Рилоте — там просто так даже самую плохонькую работу не найти. Вот она меня и продала. Что там с ними потом стало, я не знаю. Наверное, мама со временем продала и остальных, а в итоге и себя. — Прости, — Малгус хотел ее обнять, но продолжал стоять, словно каменное изваяние или гвардеец в парадном строю, опустив руки по швам; ему думалось, что если он это сделает, то наверняка подорвет ее и без того с трудом завоеванное доверие. — Я не хотел наступить тебе на больное место. Элина посмотрела в его глаза долгим взглядом. — Не извиняйся, у нас все так живут… Малгус опечаленно задумался. Сам он с раннего детства был окружен любовью и заботой родных, к своему отцу он и сейчас мог обратиться с любой проблемой, хотя уже давно стал взрослым и жил самостоятельно, но повсюду в галактике обитали миллиарды и триллионы разумных существ, у которых все было совершенно иначе: их дети недоедали, ходили в грязных обносках, иной раз они были вынуждены даже продавать их работорговцам, потому что в противном случае вся семья попросту была бы обречена на медленную и мучительную голодную смерть. Возможно, мать Элины решилась на такой чудовищный шаг после многих дней переживаний и слез, стараясь не думать, что именно случится потом с ее дочерью, но вправе ли он осуждать эту несчастную женщину, если сам никогда в жизни не голодал и не думал о том, чем будет наутро кормить целый выводок голодных малышей? — Тогда тем более оставайся у меня, — предложил он. — Ты мне не помешаешь, я уже тебе говорил, что не слишком люблю чье-то общество, но к тебе уже привык. — Только если я и в самом деле тебе не помешаю, — робко ответила Элина. — Не помешаешь, не переживай. Думаю, в скором времени ты окончательно окрепнешь и поправишься, — пообещал он ей, — и тогда я научу тебя, как за себя постоять, чтобы ты впоследствии смогла себя защитить от всяких ублюдков. В общем, жди моего возвращения, я оставлю тебе немного денег, думаю, все будет в порядке. * Вечером того дня Элина впервые осталась одна в доме; ее спаситель велел ей ничего не бояться и вести себя спокойно, и она постаралась делать все так, как он ее учил: разогрела себе обед, потом прибралась в доме, благо это было для нее привычным делом, потом посмотрела передачи в Голонете, поужинала и легла спать — пока что она была еще не совсем здорова, и поэтому слабость давала о себе знать. Следующие четыре дня прошли примерно так же, но она считала буквально каждый час до возвращения Верадуна и даже поймала себя на мысли о том, что по нему скучает. Встав утром шестого дня, она приготовила завтрак и постаралась как можно более красиво накрыть на стол — ее спаситель должен был вернуться с минуты на минуту; наконец она услышала, как открывается дверь, и увидела Верадуна в прихожей. Ей сразу показалось, что у него выдалась нелегкая рабочая неделя — его мокрая от дождя черная мантия была порвана или прожжена лазером в нескольких местах, вид у него был несколько усталый, но в целом вполне довольный. — Ну как ты? — Верадун улыбнулся, ей показалось, что он рад ее видеть. — Как себя чувствуешь? Ничего уже не болит? — Все хорошо, — Элина улыбнулась в ответ. — Спасибо тебе. — А я вот, когда возвращался, решил сделать тебе подарок, — он достал из дорожной сумки какой-то сверток и протянул его Элине. — Зашел в магазин возле космопорта и купил, надеюсь, понравится. Та поначалу растерялась, глядя на сверток, ее пальцы задрожали, лицо приобрело такое выражение, будто она прикоснулась к редкой драгоценности. — Это мне?! — Да. Не силен в женской моде, выбирал на свой вкус, размер тоже подобрал на глаз, но все же думаю, что подойдет. Элина неуверенно развернула подарок. Внутри оказались нежно-зеленое платье из тончайшей материи, шарф из полупрозрачного белого шелка и тонкая золотая цепочка; она впервые в жизни видела подобные вещи. — Я сделал хороший выбор? — спросил Малгус. — Верадун, — чуть слышно прошептала она, — ну это же очень дорогие вещи. Я такого никогда даже в руках не держала. — У меня есть деньги. Примерь. — Может, ты сначала позавтракаешь? — предложила Элина. — Я как раз на стол накрыла, поешь немного, пока ничего не остыло, ты наверняка устал и хочешь есть. — Хочу. Только потом обязательно примерь мой подарок, я хочу посмотреть, как ты будешь в нем смотреться, а то купил тебе на скорую руку несколько ночных рубашек и халатов по дому ходить, но ты достойна большего. Когда они позавтракали, Элина пошла в ванную — хотя чего ей было стесняться после всего того, что ей пришлось пережить! — и переоделась в подаренное Верадуном платье; на шею она надела цепочку, а на плечи набросила шарф. Ситх, увидев ее в обновках, восхищенно ахнул. — Ну вот, я же говорил! То, что надо! — Не великовато? — спросила девушка, рассматривая подол своего платья. — Нет. Ты же болела, поэтому сейчас выглядишь слишком худой, но это временное явление, ты же не всегда такой останешься. Ты прекрасна! Тви’лечка снова улыбнулась ему — теперь уже без прежнего страха и смущения, ее глаза радостно блестели. — Спасибо тебе еще раз! — Очень рад, что тебе все понравилось, — ответил Дарт Малгус. — В следующий раз пойдем выбирать тебе одежду вместе.