Одна боль на двоих

Кучики увидел её, возвращаясь из Руконгая. Отпустив патрульную группу и всех офицеров, лейтенант шестого отряда позволил себе немного пройтись. Нежные краски дикой весенней природы завораживали Бьякую даже больше, чем ухоженный сад поместья. Правда, в этот раз полюбоваться кусочком природы на берегу реки ему так и не удалось, хотя открывшаяся картина тоже привлекла его внимание. На довольно высокой от земли и не очень прочной ветке раскидистого дерева сидела девчушка, прижимающая к себе маленькую зарёванную девочку. А под этим самым деревом галдела стая подростков с палками в руках и явно не самыми дружелюбными намерениями. Девочки сидели достаточно высоко и, судя по тому, как устало прижималась к стволу та, что постарше, довольно давно. Малышка просто ревела в голос, почти перекрывая гул раздражённых мальчишеских голосов. Руконгай не терпит слабостей, а сидящие на дереве были слабее группы внизу. Парни вели себя агрессивно: некоторые пытались добросить до девчонок палки; а один из ребят – тот, что был повыше – подсаживал себе на плечи худенького паренька, чтобы дать тому возможность залезть на дерево. Выкрики снизу становились всё яростнее и свидетельствовали о том, что временная невозможность достать беглянок приводила парней в бешенство, и отступать они не собирались. Прежде чем Бьякуя сам осознал это, он уже двигался к злополучному дереву, лишь слегка выпустив реяцу, которая всё же прошлась подобно яростной волне. Подростки бросились врассыпную, и девчушка постарше облегчённо вздохнула, а младшая от неожиданности перестала орать. Подойдя к дереву поближе Бьякуя поднял руку и проронил: – Отпускай её, я помогу. Лейтенант и сам не очень понимал, зачем делает это, но начатое нужно доводить до конца. Так его учили, и так он объяснил свои действия самому себе. После секундного размышления старшая кивнула и, что-то шепнув зарёванной малышке, стала помогать той спуститься на ветку пониже. Когда старшая спускалась сама, то тщательно придерживала свои лохмотья, почему-то постоянно косясь на Бьякую. Заплаканная малютка исчезла, стоило ему поставить её на землю, а худенькая оборванка не стала дожидаться, когда внезапный помощник вновь поднимет голову и, спрыгнув на землю, молча встала перед ним, не поднимая глаз. Похоже, убегать она не собиралась. Окинув её взглядом, Бьякуя понял, что ошибся в определении возраста, потому что перед ним стояла уже вполне взрослая девушка. Короткая стрижка и испачканное лицо, невысокий рост и стройная фигура – всё это создавало впечатление детской хрупкости и беззащитности. Зазвучавший голосок был под стать: негромкий, журчащий, как лесной ручеёк. – Благодарю, господин шинигами, – девушка подняла на него взгляд: спокойный, немного отрешённый, с лёгким вызовом. По непонятной причине у лейтенанта перехватило дыхание, но он постарался не обращать на это внимания, и продолжал внимательно разглядывать незнакомку. Хотя девушка, наверное, и не догадывалась, что за этим внешне невозмутимым и спокойным взором кроется интерес, цепко подмечающий каждую деталь. Её взгляд за отрешённостью скрывал усталость и готовность принять любой исход, а за спокойствием – сознание собственной слабости, вызов же просто был предназначен как отвлекающий на себя манёвр, столь чужеродным, не свойственным ей он казался. «Она думает, что я нападу, после того, как помог. Осталась, чтобы малышка успела скрыться», – неожиданно понял Бьякуя и потому спросил: – Эта девочка – твоя сестра? Девушка почему-то вздрогнула, в глазах мелькнуло удивление и, ему показалось, боль, но она тут же опустила взгляд. – Нет, господин шинигами. Я не знаю эту девочку, просто хотела помочь ей спрятаться от опасности. Но у меня плохо получилось. Говорила она спокойно, но голос дрогнул, и в нём прозвучала печаль. И ещё Бьякуе показалось, что девушку оставили последние силы. Почти в ту же секунду она пошатнулась и опёрлась рукой на ствол дерева. – Ты голодна? Кучики мог бы и не спрашивать, в этом районе Руконгая царила полная нищета, что и подтверждал весь внешний вид девушки. Такого вопроса она, похоже, не ожидала, потому что с удивлением посмотрела на него… и вдруг улыбнулась. Каким-то непостижимым образом в улыбке одновременно отобразились смущение, благодарность, несогласие, а в глазах появилась нежность. В эту секунду время и пространство для Бьякуи замерли. На ум пришло почему-то с равнение с цветком, выросшем среди камней: настолько удивительным было в ней сочетание хрупкости, какой-то усталости, почти надломленности и непонятной силы. Неизвестной для него и неопасной силы, согревающей пространство вокруг. Кучики вдруг понял, что когда уйдёт, часть его души так и останется стоять здесь, под этим деревом, глядя на девушку с фиалковыми глазами и невыразимо тёплой улыбкой. – Вы не должны… Вы и так уже помогли. Не нужно, господин шинигами… – она попыталась поклониться, но снова схватилась за дерево и опять смутилась под его пристальным взглядом. А Бьякуя продолжал молча смотреть, не в силах отвести от неё глаз. Как удаётся этой худенькой, едва стоящей на ногах девушке, улыбаться ему – совершенно незнакомому человеку – так ласково и нежно? Она ведь почти напугана, совершенно беззащитна перед ним и хорошо понимает это. И как она смогла сохранить такую улыбку, живя в Руконгае? Даже в его мире ему давно никто так не улыбался. Откуда-то возникло желание защитить эту девушку, так похожую на маленький полевой колокольчик. Его размышления были прерваны тихим голосом: – У Вас кровь, господин шинигами, нужно перевязать, – девушка, неожиданно шагнув к нему, достала из-за пазухи чистый лоскут, видимо, заменявший платок и попыталась взять его за руку. – Наверное, Вы поранились, когда снимали девочку с дерева?.. Бьякуя вздрогнул от прикосновения и, отдёрнув руку, произнёс: – Не стоит. Помимо его воли, голос прозвучал жёстко и холодно. Бьякуя не хотел оттолкнуть или напугать её, но это внезапное прикосновение электрическим разрядом прошлось по коже и мягко стукнуло где-то в горле. Подобная реакция удивила его ничуть не меньше, чем её попытка приблизиться. – Простите меня, господин шинигами. Я не должна была… Глядя на то, как она съёжилась и отступила назад, Бьякуя почувствовал, что в груди что-то защемило. Нестерпимо захотелось вернуть её улыбку, доверие и ту лёгкость, с которой она шагнула к нему. При всей своей робости девушка обращалось к нему без подобострастия или страха, а как со старым хорошим знакомым. То, как легко она перешагнула границы, которые не могли перейти другие, по непонятной причине очень понравилось Бьякуе. Кучики не мог избавиться от ощущения, что она помогла ему прикоснуться к какому-то другому миру, в котором тепло и хочется доверять друг другу. Сейчас, глядя на это слабое, беззащитное создание, Бьякуя совершенно не мог понять, откуда она берёт силы сочувствовать незнакомым людям, как той незнакомой малышке, и радоваться таким мелочам, как вопрос о еде, но ему безумно захотелось сохранить всё это. Решение пришло внезапно. – Пойдём со мной, – Бьякуя даже удивился, с каким трепетом ждал от неё ответа. Девушка молча, внимательно, очень пытливо смотрела ему в глаза. Он так же молча и неожиданно для себя – не первый раз за этот день! – протянул ей руку. Вовсе не голос, привыкший повелевать, и не властный взгляд заставили девушку принять решение. Было что-то такое в мужчине, стоящим перед ней, что заставляло забыть себя и последовать за ним. Поколебавшись ещё мгновение и вздохнув, как будто собираясь прыгнуть в омут с головой, она шагнула вперёд, схватив его за широкий рукав, будто маленький ребёнок. Притронуться к его руке снова она не посмела. – Как твоё имя? – Хисана, господин шинигами. – Подойди ближе и держись за меня. Жгучее желание удивить девушку пересилило его обычное хладнокровие и Бьякуя, взяв её за руку, сорвался в шунпо. Почему же она согласилась пойти с ним? И как поступить дальше? Стоя в саду под цветущими деревьями он всё ещё не мог найти ответы. Всегда собранный, сейчас Кучики пребывал в каком-то радостном смятении. Почувствовав её присутствие, он обернулся. Внезапно налетевший ветерок устроил снегопад из лепестков сакуры, и в этом розовом снегопаде стояла девушка. Совсем незнакомая, учитывая умытое лицо и чистое кимоно. Знакомыми были только глаза, но теперь это были очень испуганные фиалковые глаза. Бьякуя подошёл ближе. Впервые за долгое время он не следил за словами и говорил то, что чувствует: – Не бойся. Я не обижу тебя. И никому не дам обидеть, Хисана. Услышав своё имя, девушка как будто очнулась и попыталась улыбнуться. Наверное, он всё же сказал нужные слова, потому что испуг в её глазах сменился робкой надеждой. А Бьякуя чувствовал себя словно во сне. Шагнув, он взял Хисану за руку и прижал к губам тонкую кисть. Для него это была излишняя вольность, но сейчас он не мог поступить по другому. Выпрямившись и посмотрев ей в глаза, Бьякуя увидел, наконец, такой желанный им, удивлённый, всё ещё смущённый, но становящийся нежным взгляд. И снова почувствовал, как ему становится тепло. Видимо это отразилось в его глазах, потому что на лице девушки тут же вспыхнула радость и она, наконец, по-настоящему улыбнулась. В этот момент, глядя на Хисану, Бьякуя понял, что не хочет да и не сможет отпустить её. Никуда. И никогда.