Вторая линия

Коттедж стоял нежилой и темный, и, судя по еще сохранившемуся на подступах снегу, никого в последние дни не интересовал. Игорь побродил вокруг, позаглядывал в окна, влез на забор и решительно свалился во двор. В конце концов, не похоже, чтобы родители с их феноменальной брезгливостью все-таки завели в его отсутствие собаку. Собаки не было, промолчала и сигнализация – а она просто обязана была поднять тревогу. Игорь шел по пустому двору, оставляя следы на вечно зеленом газоне, обильно припорошенном снегом. Когда родители переехали в этот дом, он уже учился в Т-ске и ни разу не побывал в гостях с тех пор, поэтому теперь с интересом изучал устройство двора – и вместе с ним нравы своей семьи. - Говорил ведь Женя, что меня подкинули, - подумал вслух. Газоны, фигурки гномиков (подозрительно напоминающих джоновы творения) и декоративный мостик никак не тронули его сердце, но немало удивила неведомо для кого построенная детская качелька. Она отозвалась неведомой ранее тоской. Зачем ее тут поставили? Может, надеялись, что рано или поздно Игорь привезет в этот дом погостить своих детей? Не рановато ли? Впрочем, детей от него теперь и вовсе ждать не стоит. Выпал из цикла размножения, выбрав партнера своего пола. И уж точно не породит еще одного ненужного потомка – такого, чтоб при первой удобной возможности отправлять к бабушке, ругать за четверки и никогда не хвалить. И уж точно – не прикасаться без крайней необходимости. О том, что детей иногда гладят по голове или, боже упаси, целуют, Игорь знал только из фильмов. Да еще от дяди Вити, которая, окончательно приняв его в свою большую и странную семью, повадилась трепать Игоря по волосам, кормить вкусностями и утешать, когда становилось совсем невыносимо. Впрочем, эта же дядя Витя, когда находило, могла неслабо обложить по матери и даже наподдать… А вот теперь среди неуютного, как-то уж очень подчеркнуто европейского двора, стояли эти красно-зеленые детские качели. Ждали, когда кто-нибудь придет покачать своего ребенка. - А может, это вообще не их дом? Но дом был тот самый. В холле, куда Игорь попал через незапертую парадную дверь, висела на видном месте здоровенная голова лося. Это чудовище он помнил с детства – когда-то отцу сделали такой статусный подарок, и он долгое время украшал стену в их прежней квартире, пугая малолетнего наследника Сергеевых облезлой шерстью и неживыми стеклянными глазами. Да что там, ночью Игорь страшно не любил мимо лося ходить в туалет. Зажигать свет запрещали, но фонарик, купленный на личные сбережения у китайца на рынке, делал путь немного безопаснее. Став постарше, Игорь окрестил голову «Гоша» и устроил за ней тайник. - Привет, Гоша, - поздоровался Сергеев, и эхо ответило ему со всех углов огромного пустого дома. Лось дружески подмигнул слепым стеклянным глазом. Игорь разулся и побрел по ледяному кафелю. В коттедже стоял полумрак, но свет включать пока не хотелось. И так уже ясно, что все перевернуто кверх дном, как после обыска, но что странно, двери никто не заклеил и не опечатал. Может, искали не органы? Кто угодно мог побывать в этом доме – хоть Гаджиев, хоть подручные Максимова, хоть неизвестные пока малыгинские. Все кто мог, не иначе, уже побывали, и возвращаться не станут – а значит, в этом ужасном памятнике человеческой гордыне он будет в большей безопасности, чем где бы то ни было. Стеснять или подвергать риску нищего ветерана Игорь уж точно не хотел. А еще не хотел говорить о том, где в данный момент находится, Джону. Потому Гаджиев, в сущности, оказался насчет него прав. Нет, в то, что Женя осознанно захочет причинить ему вред, Игорь не верил ни секунды. Но вот неумышленно, став оружием в чужих руках… Особенно если рукам стоило только поманить – и маршрутчик сорвался из безопасного места в самую гущу событий… - Нет, это не ревность, - сам себе объяснил Игорь. – По крайней мере, не только она. Хотя ревновать, по хорошему, стоило. Женя отказался увольняться – даже после того, как явился избитый и начал рисовать на стенах чудовищ. Женя вроде бы и спрятался, но покинул убежище по первому же звонку. Контролирует ли он себя? Или решил плыть по течению, переболеть до конца? Такую возможность Игорь допускал, и знал, что останавливать Джона в таком случае – бесполезное дело. Захочет сделать гадость – сделает, не посоветовавшись. Не захочет – не сделает. Наверное, это звалось у нормальных людей доверием. А Игорь по-другому просто не умел.