Вторая линия

Гаджиев пил чай из одной заварки и флегматично жевал сухофрукты. Выглядел он измученным и лет на десять старше своего возраста, который Игорь и так представлял себе с трудом. Отец смахивал на джинна из советских сказок и немного на смешного визиря, поющего «в Багдаде все спокойно», но широкий разворот плеч, поджарый живот и мягкий звериный шаг скрадывали годы. Двигался он плавно и текуче. Гаджиев оставался бойцом до сих пор – а ведь, наверняка, впору нянчить внуков и ворчать о политике. Игорь замечал это, но не мог понять, как мог бы он стать таким же, хотя бы теоретически? Ведь одна кровь! Год таскания коробок на складе сделал его сухим и крепким, но отнюдь не таким легким. Складского работника и подполковника ФСБ разделяла непреодолимая пропасть. Это Игорь уже давно знал, но впервые по-настоящему понял. А заодно усомнился в своей игре. Может, и лезть-то в нее вовсе не стоило, ему, такому молодому и бестолковому? - Выспался? – прервал его размышления отец. - Да, на две жизни вперед. - Хорошо. Он выложил на стол мультифору, в которой просвечивали права и техпаспорт. - Ты нормально водишь? - Как блондинка. - Плохо. Может быть, дать тебе водителя? - Охрану ты мне уже дал. Чуть не взорвался в итоге. - А почему, ты думаешь, я так быстро оказался на месте событий? Игорь хмыкнул. - Но вытаскивать меня, тем не менее, никто не полез. Гаджиев загадочно улыбнулся, и он в который раз почувствовал себя идиотом. - Не нужен мне водитель. Одного хватило. - Я узнал насчет Непомнящих, если тебе интересно. - Мне не интересно. - Я услышал. - Мы куда-то поедем? - Да, ты поедешь. Внизу машина. Черный «Туарег», номер 317. Вот ключи. Это – от сигнализации, это – зажигание. - И куда же? - У тебя сорок пять процентов акций «Транс-Азии» на данный момент. Нужно купить еще. - Прекрасно, а в каком супермаркете они продаются? - Не вижу ничего смешного, - Гаджиев впервые позволил себе нечто вроде раздражения, и это выдало его усталость гораздо лучше кругов под глазами и едва заметной дрожи рук. – Вот адрес. Знакомое место? - Кажется, это поселок, где у нас коттедж. - Именно. Только улица другая. Обратишься к Ивану Степановичу. - Постой, это же вор в законе! - А что это меняет? - Ничего, наверное, - потроша мультифору, сказал Игорь. Тонкая, но увесистая пачка долларов вывалилась на стол. – Но почему у него наши акции? - Не все. Около двенадцати процентов. Он готов их уступить тебе. - В обмен на что? - В обмен на деньги. Сейчас они не так уж дорого стоят, сам понимаешь, почему. - Я стесняюсь спросить, а у кого те акции, которые не у меня и не у Ивана Степановича? - Были у Михаила Аркадьевича. На тебя переписана только доля Галины. Оставшиеся теперь, скорее всего, у Максимова. - Их ведь нельзя просто забрать? - Разумеется, нет. - Ладно, допустим, мой труп поедет покупать эти акции, что потом? - Потом вернется сюда и еще немного побудет мертвым. Смотри только, не нарвись там на другого мертвеца. - Может быть, он действительно погиб, - предположил Игорь. - Я бы на твоем месте на это не надеялся. И вот еще что, - Гаджиев выложил на стол небольшой кнопочный аппарат неведомой марки. – Телефон. Позвонишь мне по результату. С «Туарегом» Игорь освоился быстро – коробка-автомат этому очень поспособствовала. Не то, чтобы он был непроходимым тупицей или страдал плохой координацией, но вот анализировать обстановку на дороге и одновременно действовать всеми руками и ногами – это было пока сложно. Поэтому передоверив второе умной машине, Сергеев сразу почувствовал себя уверенней и даже пару раз слихачил на светофоре. Сложнее вышло с дорогами. Как выяснилось, родной город он знал больше с позиции пешехода. Для водителя все оказалось совсем иначе, и пару раз пришлось парковаться у обочины и звать на помощь встроенный в бортовой компьютер «Туарега» навигатор. Наконец, дорога выбралась из города и перетекла в трассу, а вскоре показался и знакомый поворот на коттеджный поселок. До назначенного Иваном Степановичем времени оставалось еще полчаса. Соблазн заехать домой был таким сильным, что Игорь уже успел свернуть на свою улицу, прежде чем понял – этого делать нельзя. -А это и не мой дом, - утешил он себя. - И где, интересно, мой? Уже и не знаю. Игорь долго разворачивался на условно сухом пятаке – негоже было являться на такую встречу на заляпанной по крышу грязью машине. Он почти добрался до нужного адреса, когда зазвонил телефон. Он молчал суток двое, и, слава богу, потому что показывать его Гаджиеву Игорь не хотел. - Это Улубек, - представился голос с сильным акцентом. – Вы просили познавать. - Здравствуй, Улубек. Что ты узнал? - Младший брат моего друга пропал зимой. Мы думали, он умер. А сегодня приехал. - Куда? - Домой. Хотите с ним поговорить? - Хочу. Скинь смс-кой адрес. То, что пришло пару минут спустя, без слез читать было невозможно. В каждом слове было по пять ошибок, но все какие-то очень особенные – русский бы их просто не сделал. Игорь сразу вспомнил, как учил языку Саида. Тот тоже исповедовал принцип – как слышу, так и пишу. Но главное, смысл угадывался. Игорь решил: вот выберется живым от Ивана Степановича – и смотается познакомиться с младшим братом друга неведомого таджика Улубека. Разговор с вором в законе не занял и пяти минут. Собственно говоря, его и на месте-то не было. Молодой охранник передал ему бумаги, подождал, пока Игорь удостоверится, что получил нужное, пересчитал принесенные деньги, куда-то их отнес – не более того. В это время Сергеев, немало таким приемом огорошенный, сидел в неуютном, но богато убранном холле, и грыз печенья из чашки, которую перед ним поставила аккуратная горничная-филиппинка. - Так вы и есть Игорь Сергеев? – из зала вдруг вышла молодая женщина в длинном бордовом платье. - Да, это я, - с интересом глядя на новое действующее лицо, согласился Игорь. - Значит, вы не погибли. Это хорошо. Я рада. Меня зовут София. - Очень приятно. - Мне тоже. Миша столько о вас рассказывал… Игорь впервые взглянул на собеседницу по-настоящему. До этого момента он занят был тем, что корил себя – ведь мертвец же, какого черта вступать в светские беседы? Покойники себя так не ведут, особенно мнимые. А теперь ему стало жутко интересно, что же это за такой Миша, который многое рассказывал о нем этой несомненно красивой девушке выраженной восточной наружности. Кем она была? Скорее всего, армянкой… Невысокого роста, с узенькими плечами, налитой грудью и осиной талией, которую платье очень даже подчеркивало. Волосы – длинные, темные, волнистые, глаза – такие, что утонешь и уже никогда не всплывешь… - Так вы не знаете, - София присела на свободный стул. – Мы с вашим отцом поженились в декабре. - С которым из? – едва не брякнул Игорь, но вовремя заткнулся. Теперь он, наконец, сложил два и два. Мать ведь говорила, что отец ушел от нее к другой женщине. Вот, стало быть, и она. - А что вы делаете здесь? - Я под защитой Ивана Степановича. Пока это все не закончится, и Мишу не отпустят. Вам тоже следовало… - Я уж как-нибудь сам, - смутился Игорь. – Почему вы так уверены, что его отпустят? - Вам ведь тоже этого хочется, - улыбнулась София. - Конечно. Но я или чего-то не понимаю, или ситуация – хуже некуда. - Вы чего-то не понимаете, - легко подтвердила женщина. – Жаль, я не могу вам объяснить. Но мне приятно было с вами познакомиться. Приходите к нам в гости. Как-нибудь потом. - Обязательно. Охранник вернулся как раз вовремя. От Игоря не укрылось, что Софию его появление нисколько не смутило – она вообще распоряжалась в доме на правах если и не хозяйки, то очень почетной гостьи. - Сопроводительные документы готовы. Игорь вдумчиво их просмотрел, все упаковал в пакет и с ним отправился на выход. София его не провожала, но это Сергеев едва ли заметил – волновало его другое. Фамилия продавца в документах была – Малыгин. Игорь отчитался Гаджиеву, едва выехав из поселка. Про то, какого черта его отправили прямиком к главарю одной из группировок, спрашивать по телефону не стал – это была тема для личного разговора. И о том, что собирается в гости к таджикам, тоже решил не говорить. В конце концов, если верить навигатору, те жили как раз по дороге. По дороге, как оказалось, в прямом смысле этого слова. Железнодорожное полотно пронизывало город с восточной окраины. Там были в основном производственные базы, ныне или заброшенные, или перепрофилированные в оптовые рынки и склады, несколько захудалых техникумов и редкие островки панельных девятиэтажек в окружении разлапистого и неряшливого частного сектора. У самых рельсов, за насыпью и дамбой, стояли бараки, чем-то неуловимо похожие на тот, в котором жил Горох. Может быть, его дальние родственники, только если дом Гены еще пытался выглядеть опрятно, то эти – из почерневшего бруса, подозрительно похожего на шпалы, давно смирились со своей судьбой. Вокруг не было ни клумб в колесах, ни чахлых сквериков – только грязные полуразвалившиеся сараи да кое-где распаханные деляны под картошку. У дома, к которому через непролазную грязь вывел навигатор, картошку не сажали, зато до самой брошенной трансформаторной будки тянулись веревки, на которых майский ветерок трепал разномастные тряпки. Выбравшись из машины, Игорь едва не свалился от сильного запаха креозота, сквозь который, впрочем, пробивался другой – слегка позабытый с отъезда. Из страшненького двухэтажного барака, с одного бока подпертого брусом, тянуло пряным варевом – то есть тем, во что таджики имеют свойство превращать любое блюдо – от макарон до плова – при помощи универсальной приправы и томатной пасты. Голодным Игорь не был, а стряпню братьев по разуму переваривал далеко не всегда – порой скручивало жесточайшим гастритом, какого не бывало даже от дошираковой монодиеты. Но все-таки с удовольствием принюхался – в меняющемся мире, где почву вышибали из-под ног, дай бог еще, не по нескольку раз за день, запах таджикской кухни был уже чем-то домашним и спокойным. - Улубек, я пришел, - сказал Игорь, набрав последний номер в маленькой малиновой раскладушке. Таджик вышел из второго подъезда, помахал рукой. Игорь его в первый раз видел, но с удивлением узнал памирца – Улубек был рыжеволосым и голубоглазым. - Здравствуйте. Чай будете пить? - Буду. О том, что его в этом сарае может поджидать засада, Игорь думал, но как-то не особенно серьезно. Уж где угодно, но только не здесь. Он спокойно поднялся по скрипучей, но не зассаной, вопреки обычаю, лестнице, прошел в квартиру. Комнат там было неведомо, сколько, но планировка чем-то смахивала на гороховскую. Вот только у Гены столько народу никогда не бывало, даже когда отмечали юбилей дяди Вити. Создалось впечатление, что на каждом квадратном метре пространства кто-то жил. За низенький стол у дивана, где в почетном углу работал телевизор, Игоря провели сразу же. И чай появился словно из ниоткуда, поднесенный маленькой девочкой в традиционной одежде. За чаем прибыли лепешки и вазочка с конфетами - Спасибо. Не откажусь. Улубек тут же распорядился о еде, тем самым увеличив градус кишения в квартире до почти невыносимого. Игорь с усмешкой подумал, что Гена Горохов, до недавнего времени не выносивший дружественные народы на дух, отсюда бы уже сбежал, наплевав на всю приобретенную за последний год терпимость. Суп принесли через пару минут, может, даже быстрее. Пахло во дворе, похоже, им самым. Пиала содержала темно-красный бульон, в котором плавали крупные куски моркови, картошки, болгарского перца и неизменные макароны. Игорь поблагодарил и взялся за еду. Хозяин потихоньку кушал тоже – иначе быть не могло. Когда с приличиями было покончено, из-за шкафа, являвшегося, очевидно, межкомнатной перегородкой, явился худой светловолосый парень с обожженным лицом. На ногах он держался каким-то чудом – видно было, что не ел давно, и возможно, еще и покалечился. Вот этот ожог, слезающий клочьями – он откуда? Впрочем, кое-какие соображения у Игоря были. - Это Али, - представил его Улубек. – По-русски он не говорит. - Зато ты говоришь очень хорошо, - не соврал Игорь. - Я ездил в трудовые лагеря еще при советском союзе. - Понятно. - Я буду переводить. Парень быстро заговорил, но Игорь ни слова не понял, несмотря на то, что в целом уже неплохо различал отдельные слова и целые предложения как по-таджикски, так и по-узбекски. - Он и по-таджикски не говорит, - верно истолковал его удивление Улубек. – Он рушанец. - А ты? - Я бадахшанец. - Ясно. И что он хочет сказать? - Его позвал брат работать на складе. Он приехал. Сразу отобрали все документы, увезли из города. Брата не видел. Кормили редко, было очень холодно. Многие заболели и умерли. - А он что, убежал? - Нет. Три дня назад его отпустили. - Полиция закрыла склад? - Нет, хозяин. Отдал всем документы. - Не может такого быть, - вздохнул Игорь, машинально подъедая остатки румяной лепешки. - Вот и я так думаю, - согласился Улубек. - Где был тот склад? Что они на нем делали? - Разбирали технику. Он говорит, в лесу. Адреса не знает, уезжал на попутке, когда вышел на дорогу. - А показать сможет? - Говорит, что да. - Очень хорошо. Пусть собирается. Грязная лужа, под которой таились килотонны зыбучей глины, была, кажется, пятая по счету. Третью и четвертую они проскочили с разгону, первые две чудом объехали. А вот пятая вышла боком. «Истана» застряла в ней сразу и безнадежно. Джон долго матерился, орудовал лопатой, собирал по лесу ветки и пихал их под колеса – все без толку. Грязь всасывала и ветки, а следом за ними – снова колеса маршрутки. И даже кощунственное решение посадить Максимова за руль, а самому толкать, один черт, штаны по колено уже пропилась грязью, результата не принесло. - Надо было брать джип, - вслух подумал ВРИО, оглядывая развороченную поляну, в центре которой из болота, чем-то похожего на дорогу, торчала «Истана». Джон, торчавший рядом и видом не слишком отличавшийся от своей машины, с ним сразу согласился, но теперь-то дело было прошлое. В настоящем имелся лес с едва заметной дорогой, которую не наносили на карты то ли из соображений секретности, то ли из несвойственной родным широтам гуманности. Нет, явно, ездили тут только военные, и наверняка, колоннами. Чтоб было кому засесть рядышком и кому потом всех вытаскивать. Дело, на которое его затащил сюда Максимов, явно не терпело публичности, а значит, на помощь надеяться не стоило. - Одно хорошо, - радостно сообщил парень. – Уже не так далеко. - Это сколько, для справки? – снова берясь за лопату, уточнил Женя. – Километров двадцать? - Тридцать, вообще-то. - Хера с два я пойду пешком тридцать километров. И тебя на себе не понесу, - злобно добавил маршрутчик. – Так что давай, вызывай спасателей. - Тут связи нет. - Тебе смешно, что ли? - Да нет, не особенно. Хотя как посмотреть, - Максимов присел на какую-то поросшую мхом корягу и вытянул ноги. – Деревья кругом, мы с тобой одни, причем ты – с лопатой. Как похоже на твои самые сокровенные мечты – вывезти меня в лес и прикопать! Маршрутчик поперхнулся тем, что хотел сказать, потом от греха подальше отложил все-таки лопату, и, наконец, согнулся пополам от злого, истерического смеха. - Не буди лихо, - попросил он, едва отсмеявшись. – Лучше иди палки пособирай. - Для костра? - Нет, будем машину вытаскивать. Не бросать же ее тут. - По-моему, дождь собирается, кстати говоря. - Иди, Пятачок, иди. А я пока рыть буду. Максимов жалостливо вздохнул и пошел искать те ветки, которые сам Женя еще не перетаскал и не сунул под колеса «Истаны». Воспользовавшись передышкой, маршрутчик отер грязной рукой не менее грязное лицо, привалился лбом к прохладному металлу автомобильного кузова, постоял немного, отгоняя блажь. Блажь не особенно и упорствовала. Убивать Максимова он больше не хотел. Участвовать в его планах, впрочем, тоже. - Где тебя носит? – Гаджиев позвонил через час. Игорь как раз успел отъехать от города так, что уже с трудом представлял направление. На переднем сиденье поместился Али, замотанный в цветастый женский платок, на заднем – Улубек и пакет со свежими горячими лепешками. - Отъехал по делам, - не дрогнув голосом, ответствовал Игорь. - По каким еще делам? - По личным. - Твои личные дела, насколько мне известно, позавчера забрали свою машину со стоянки и с тех пор не проявлялись. - Я перезвоню, - отрезал Игорь. Оставляя «Истану» он сам не знал, чего хочет. Тогда еще не знал. Теперь понял, и сказанное Гаджиевым перестало иметь какое-либо значение. Белая маршрутка была связующим звеном. Она едва не лишила его, пьяненького и потерянного, жизни, когда он бесцельно брел куда-то по Южной. На ней же Джон вывозил его перепуганного и чумазого из «Солнышка». Тогда же и поцеловал в первый раз. Зачем вот только, если не хотел? С ее же помощью и Козлов упокоился вместе с бронированным «Лексусом» и охраной. И даже когда Женя исчез на год, искалеченная машина вернулась в жизнь Игоря гораздо раньше, дав не то мрачную определенность, не то, все-таки, надежду. «Истана» была символом, была нитью, была той пресловутой линией жизни. Оставив ее на платной парковке через дорогу от офиса, Игорь, вопреки всему, на что-то надеялся. Как может быть, надеялся сам Женя когда-то, едва живым выпав из машины вниз с дорожной насыпи, и все-таки не забыв прихватить с собой мохнатую голову неведомого зверя. Теперь Джон «Истану» забрал. Куда направился? Нетрудно догадаться. На душе у Игоря, и без того не слишком веселого, стало совсем паскудно. Он как-то выдюжил эти сутки-двое, продержался на злости, обиде, разочаровании, потом добавил новых впечатлений – чего стоили поездка к Малыгину и знакомство с новой мачехой! Но теперь, оказавшись в привычном окружении, Игорь раскис. Таджики не разрушали его мир и убеждения, хотя свои какие-то цели, несомненно, преследовали. Но такими мелкими и нестрашными они были по сравнению с тем, что навалилось на Игоря сразу по возвращению в родной город! - Кажется, тут, - подал голос Улубек. Игорь с непривычки резко топнул по тормозам, и машина вильнула, но умная электроника быстро погасила неумелый водительский порыв, и «Туарег» плавно остановился у обочины. С виду лес был как лес, столбики как столбики, ничего необычного. Разве что в одном месте – едва приметный съезд вниз по насыпи, на котором темнели свеженькие следы. - Что это? – спросил Игорь, выбравшись в сырой вечер, пахнувший молодой листвой и мокрым асфальтом. Над трассой собирались черные тучи, сулившие грозу. Таджики поглядывали то на них, то на следы автомобиля, уходившие вниз по насыпи. - Военная дорога, - перевел слова Али Улубек. – Заброшенная. - Не такая уж и заброшенная. Вот, БТР какой-то проезжал. - Это не БТР, а обычная машина. Колея узкая, - со знанием дела сообщил таджик. - И что, мы будем туда спускаться? – у самого себя вслух спросил Сергеев. - Узнай у него, склад там? - Склад дальше, но там никого нет. - Посмотреть все равно не помешает, верно? - Можно спуститься, - Улубек сбежал вниз по насыпи, прошелся вокруг. – Ваша машина проедет. - Еще бы я проехал, - мрачно подумал Игорь. В самом себе, как в водителе, он разочаровался окончательно. Спасибо дотошным немецким конструкторам, которые, кажется, знали это наперед и снабдили свое изделие всеми возможными системами защиты от бестолкового водителя. Именно эта мысль и натолкнула Игоря на еще одну – о бестолковости, в частности. Он собирается в одиночку, поправка, с двумя таджиками, на ночь глядя ехать на заброшенный склад где-то в лесной глуши. И что он там, простите, будет делать? С собой ни фонарика, ни даже куртки, а одежда подбиралась из отцовского гардероба с прицелом на деловую встречу в высших кругах! Его пассажиры и то оказались разумнее, одевшись в строительные робы и резиновые сапоги! - Может, не надо ночью? – спросил Улубек, точно прочитав его мысли. Игорь открыл телефон, обнаружил обнадеживающую надпись «нет сети» и сразу же согласился по всем пунктам. - Надо запомнить место, завтра поедем с утра, - предложил он. – Это же пятьдесят третий километр? - Пятьдесят шестой. - Хорошо. Тогда возвращаемся. Оба таджика с видимым облегчением отряхнулись от грязи и погрузились в машину еще вперед самого Игоря. Он отвез их до дома и кое-как отбился от настойчивого предложения остаться на ночевку. Бытовые трудности его не очень смущали, а усталость после целого дня за рулем была такая, что впору уснуть прямо стоя, но Игорь, тем не менее, отправился к Гаджиеву. Еще один разговор не терпел отлагательств. Гаджиев ждал его, спать не ложился. В доме было тихо, темно и едой не пахло, что сразу навело Игоря на очень интересные мысли, но он их придержал. Загудел чайник, отец ушел в глубину квартиры, давая время распаковаться. Что Игорь и сделал, а потом, приводя голову в порядок, долго умывался. Усталость выламывала спину – кажется, он начал понимать, что чувствовал Джон, годами проводя по четырнадцать часов в день за рулем! - Почему Малыгин? – спросил Игорь, усаживаясь за кухонный стол. Уюта не было и в помине. Теперь это был стол переговоров. Гаджиев устроился по другую сторону, с интересом взглянул на сына. В полутьме он казался стариком, под глазами залегли глубокие тени. - Что тебя удивляет? - Этот человек, возможно, устроил в «Транс-Азии» взрыв! А ты отправляешь меня к нему покупать акции! - Одно как-то мешает другому? - Ну, как минимум, я мог оттуда не вернуться! - Оттуда, куда ты двинул потом, ты тоже запросто мог не вернуться. Хорошо, что у тебя осталась хоть капля благоразумия, и ты не сунулся на склад в одиночку. - Но оно заканчивается. Я не понимаю. - Что именно? - Практически все! - Тогда тебе определенно рано было браться за такие дела, - пожал плечами Гаджиев. – У тебя нет друзей. Это, я думаю, самоочевидно? - Да уж, заметил. Одни враги кругом, на любой вкус. - Не совсем так. Слишком громкие выражения. Нет любви, нет ненависти, нет дружбы – эти вещи не для бизнеса. Существуют только альянсы. - Хорошо, допустим. И с кем же я теперь установил альянс? - Со мной. Малыгин выходит из игры. - Он продал акции поэтому? - Да. - А кто отпустил таджиков со складов? - Скорее всего, Максимов. Он предугадал твой ход. Мертвые нелегалы, закопанные в лесу – это, конечно, очень хорошо, но попробуй еще разберись, кто их там прикопал, когда и зачем. А живые – это уже, между прочим, работорговля. - Но это должны были повесить на отца! - Уже не повесят, как видишь. - Что изменилось за эти дни? Ведь что-то явно изменилось! Почему началась эта суматоха? Ведь две недели все просто ходили кругами и делали друг другу страшные предупреждения! Вернее, главным образом, мне! А теперь вдруг – то взрывают, то отпускают на волю рабов… - Очень просто, - Мурад улыбнулся, но как-то грустно, - Все, что могло решиться на местном уровне, уже решилось. Теперь пришла Москва. Слов у Игоря не нашлось. Он посидел минут пять, глотая чай, о котором мог сказать со всей достоверностью только то, что он горячий, попытался обдумать ситуацию и родить какой-нибудь подходящий вопрос, да так и не родил. Гаджиев сжалился, отобрал чай, отставил в сторонку, потом сказал: - На уровне города всякое делопроизводство остановлено. Взрыв – такой взрыв – это уже терроризм, Игорь. Этим не занимаются на уровне субъекта федерации. Это угроза национальной безопасности. И кто бы ни был тот человек, который его устроил, ему сейчас не позавидуешь. К тому же, вполне логично, что сейчас все, кто делил «Транс-Азию», временно отойдут в сторону, чтобы не попасть под раздачу. Чеченцы вообще будут сидеть очень тихо, а как повел себя Малыгин, ты видел и сам. - Я его вообще не видел! - И не удивительно, Иван Степанович покинул город. - Я начинаю думать, что это не такая уж плохая идея. - Я отправил Марину в туристическую поездку на две недели, - согласился Гаджиев. - Правильно. А что делать мне? - Уж точно не шариться ночами по заброшенным складам в сомнительном обществе! - Я знал, что ты в курсе, - сник Игорь. – Ну, догадывался, во всяком случае. Он дал себе время перевести дух, потом задал главный вопрос: - Я стал законным наследником? - С какой-то точки зрения, да. Твои действия? - Лечь спать. Гаджиев хрипло рассмеялся. …Что на этот раз не понравилось новенькой «Шкоде», Игорь так и не понял. Машина просто игнорировала любые его попытки открыть ее, брелок сигнализации бессильно пищал, и ничего не происходило. Кроме того, что сам незадачливый автовладелец уже успел промокнуть под дождем, разозлиться и поискать в интернете номер службы эвакуации. И не позвонить по нему. Одиннадцатый час ночи, проездить еще полночи в попытках реанимировать машину – этого еще не хватало! Игорь хотел домой. Хотел поужинать, помыться, посмотреть какой-нибудь фильм с женой или, может быть, просто посидеть спокойно за книгой. Ничего не сделается с машиной генерального на служебной стоянке. «А вот был бы у меня водитель…» - подумал Игорь и скривился. Водителя у него не было и не могло быть. И не то, чтобы он не пробовал. Просто это было… лишним, что ли? Болезненным напоминанием о совсем других временах. Когда он был еще молод и достаточно безумен, и людям хоть немного верил. К счастью, они прошли, истаяли, как дым, оставив после себя разнородную коллекцию неприятных воспоминаний и шрамов, осязаемых и не очень. Игорю шел тридцать первый год. Он был женат уже четыре года и вскоре собирался стать отцом. А кроме этого, должен был как-то выбраться с работы. Телефон пискнул, показал надпись «Батарея разряжена» и погас. - Вызвал я такси, как же, - невесело подумал Игорь и поплелся на остановку. Благо, идти до нее не так уж долго, а промокнуть сильнее, чем он уже промок, было все равно невозможно. Он простоял под прозрачным козырьком минут пятнадцать прежде, чем на горизонте появилась маршрутка. Кажется, «Мерседес спринтер», хотя Игорь давно перестал приглядываться к общественному транспорту. - Я в гараж, - крикнул ему водитель, когда Игорь замахал руками и побежал следом за микроавтобусом. - Ну и хуй с тобой, - отозвался тот мысленно. Но минут пять спустя машина вернулась. - Ладно. Садись. Игорь отряхнулся и вполз на переднее сиденье. Негромко играло радио, водитель резко взял с места, потом спросил: - Тебе куда? Голос был хрипловатый, сорванный, а может, донельзя прокуренный. - Элеватор. - Мама дорогая, ну и местечко, а с виду приличный человек, - рассмеялся маршрутчик. - Это только с виду, - кисло отозвался Игорь. Маршрутчик фыркнул и замолчал. Молчал, наверное, перекрестка три, потом вдруг тихо сказал – Игорь едва услышал сквозь бормотание радио: - Игорь, ты вообще как? - Лучше всех, - сквозь зубы отозвался Игорь. Время Джона не пощадило. Ему было уже, наверное, сорок три или даже сорок четыре. Волосы полностью поседели, сгорбилась спина, а руки совсем искорежил артрит. Игорь узнал его с первой же минуты, но не хотел говорить – как-то совсем не по-доброму зашлось сердце. - То-то я и гляжу, - как-то робко заметил водитель. - Это имеет к тебе какое-то отношение? - Нет, что ты. Я просто спросил. Игорь не знал, где Джон и что с ним, но почему-то совершенно не сомневался, что однажды увидит его вот так, за рулем маршрутки. И не ошибся. Люди не менялись.