Вторая линия

Дождь разошелся, когда не было еще и трех. Игорь успел просмотреть диск, не особенно удивиться содержимому и конкретно захотеть есть. Теперь мучился – брать документы и диск с собой, отправляясь до ближайшего киоска за лапшой, оставить в офисе на прежнем месте, или вообще никуда не ходить. Последний вариант был хуже всего, потому что голод уже грозил перерасти в приступ гастрита, а быть ко всему прочему еще и больным Игорю хотелось меньше всего. Он все-таки пошел с документами в сортир, где тщательно запихал их под майку, майку заправил в штаны, а потом тщательно застегнул на все пуговицы рубашку и пиджак. Толстовка для такого дела была бы лучше, но и так получилось почти незаметно. - Пойду, пообедаю, - объявил он главбуху, которая все это время продолжала остервенело стучать по клавиатуре и негромко, но грязно материться. Вышел из офиса под дождь и некоторое время стоял, подставив лицо холодным каплям. Потом подумал, что документы все-таки могут вымокнуть, и пошел туда, где, проезжая, заметил пельменную. Два перекрестка, потом скверик, за ним – аляповатая вывеска со здоровенной копеечной монетой, нелепая стилизация под давно сгинувшую страну, которую Игорь не знал и никогда не хотел вернуть. К слову, на этом они часто расходились с Гороховым, когда еще сиживали вместе вечерами, и у Гены был долгий, черный запой. Горох был патриотом советского союза – и причины у него имелись, как, например, та, что в прежние времена на зарплату врача еще получалось жить. Оказалось, что работа на маршрутке – не такое уж и хобби, потому что Гена не нуждался ни в чем только потому, что ничего не ел, не покупал и не ремонтировал, а лишь методично подъедал запасы картошки и квашенной капусты, которые у него не переводились никогда… Пахло в заведении пельменями, причем, самой гнусной их разновидностью, которую можно было запросто купить в супермаркете и сварить самому, с предсказуемым картонным результатом. Тем не менее, Игорь взял себе порцию, щедро сдобренную майонезом и кетчупом, уселся на высокий круглый стул у окошка, стал есть, глядя, как ползут по давно не мытому стеклу частые тяжелые капли. Не думалось. От пельменей сразу стало жарко, а в животе поселился уют, которому вскоре предстояло смениться изжогой и тяжестью. Так и случилось, стоило Игорю выйти на улицу. И тому, что двое кинутся на него из подворотни, он даже не удивился особенно. Машинально отшатнулся, побежал обратно к пельменной, успел схватиться за ручку – но больше ничего не успел. Один из нападавших удивленно вскрикнул и выпустил игорев пиджак, отвалился в сторону и затих, второй и этого не смог – просто влетел в стекло пельменной и по нему сполз уже бесчувственным, как прихлопнутая газетой муха. Игорь обернулся, гадая, кого увидит – головорезов Гаджиева или бывшего друга. Под дождем стоял, тяжело дыша, высокий черноволосый парень в растянутой толстовке и весело улыбался. - Ну что ты за принцесса, - рассмеялся он. – Совсем по сторонам не смотришь. Еще и сел у окна. Пошли отсюда поскорее. Игорь подчинился и заодно все-таки посмотрел по сторонам. Сразу увидел собственный автомобиль, припаркованный прямо на тротуаре. Двигатель работал, в салоне грохотала музыка. Выглядело все так, будто Максимов просто ехал мимо и вовремя остановился. - Кое-кто меня избаловал, - признался Игорь. - Кстати, об этом. Где он? – Максимов все еще пытался отдышаться и стоял как-то кривенько, ощутимо держась за Игоря. - Минут десять назад еще был возле офиса, - предположил Игорь. – А что? - Ну, ты блин даешь…- выдохнул Сергей. – Что ж ты такой бестолковый, а? Как тебя не убили-то до сих пор? - Наверное, никто по-настоящему не затевался, - смутился Сергеев. – Что случилось? - Поехали, - Максимов грубо швырнул его в машину. – Может, еще не поздно. Пока гнал «Туарег» обратно, ВРИО только матерился сквозь зубы, и причину этого Игорь одновременно и понимал, и не мог понять. Впрочем, мучиться долго не пришлось. Белая «Истана» по-прежнему стояла во дворе, мокрая и обсыпанная тополиными сережками. Максимов, однако, не успокоился, а выскочил из машины и рванулся к маршрутке. И секундой позже в бессильной ярости ударил ее по скользкому белому боку. Машина тут же недовольно отозвалась визгом сигнализации. Джона в ней не было. Игорь вылез из «Туарега» тоже, подошел к маршрутке, огляделся, но, конечно, ничего нового не увидел. Максимов присел на лавочку неподалеку, обхватил голову руками, надвинув перед этим капюшон до самого носа. - Дурак ты, Сергеев, - тихо сказал он. – Вот что теперь, а? - А что случилось, собственно? Может, за сигаретами вышел человек. ВРИО усмехнулся. - Может, и за сигаретами. Ты вот за пельменями уже сходил. Бросил бы он там тебя, ну, только честно? Без соплей. - Нет, - тупо глядя в лужу и на плывущих по ней дождевых червяков, сказал Игорь. - Ну, все, теперь будет труп, - продышавшись, сообщил Игорь. Максимов, который сидел, скорчившись, на той же лавочке, с интересом взглянул на него из-под капюшона толстовки. Глаза были дурные. - Будет, факт. Только чей? Мой? - Насчет твоего не уверен. Были у меня такие мысли, но я их как-то подавил. - Тогда не улавливаю смысл. - Просто я знаю его чуть подольше, - и, сказав это, Игорь окончательно понял, что произошло. В груди от понимания сразу потяжелело, и захотелось биться головой об стену, ну, или хотя бы об маршрутку, которую ему опять оставили в качестве прощального сувенира. Делиться этими переживаниями с Максимовым не хотелось. Особенно, с Максимовым. Поэтому Игорь выбрал факты. - В прошлом году Женя так же исчез. Ушел поутру из дома и больше не вернулся. Найти не смогли, хотя поставили весь город на уши. А через две недели менты выловили из реки труп Козлова, обезображенный до такого состояния, что идентифицировать удалось только по зубам. Поэтому я жду труп. Вот только никак не пойму, чей именно. Может, все-таки твой, или, скорее, Гаджиева. - Что ж ты так на папу? - ощерился Максимов. - Есть причины. Важнее другое, Сергей, когда ты собирался сказать мне, что уже ничем не распоряжаешься в этой компании? - А зачем говорить об очевидном? - Хорошо, я понял. Дальше-то что? - Дальше ты идешь в ресторан. А я поищу Женьку. Может быть, обойдемся без трупов. Максимов поднялся, прихватил Игоря за плечо в будто бы нарочном дружеском жесте, вот только друзьями они не были, и не были даже союзниками. Так, товарищами по несчастью. Игорь думал об этом вяло и отстраненно, пока шел те три шага до «Туарега», а потом ВРИО вдруг обмяк и рухнул прямо в лужу, так и не отпустив пиджак. - Эй, ты чего? – спохватился Сергеев, вынужденный продолжить траекторию, чтобы не остаться без рукава. Максимов не отзывался. Он с перекошенным лицом плавал в луже среди тополиных сережек, радужных бензиновых разводов и дождевых червяков, и вода вокруг него почему-то начала краснеть. Игорю хватило доли секунды, чтобы понять – дело плохо. Он поднял парня с земли, взвалил одной рукой себе на плечо и дотащил до машины. Там и обнаружил, что у Максимова под одеждой, кажется, не осталось живого места. Задрав повыше безнадежно мокрую толстовку, Сергеев позеленел и схватился за сотовый. - Гена, а что бы ты стал делать, если бы встретил человека, у которого в боку торчит кусок арматуры? – спросил Игорь, плечом прижимая к уху телефон, а обеими руками – собственный пиджак к залитому кровью животу Максимова. - Встретил или нашел? – нисколько не удивившись, уточнил Горох. - Встретил. - Уже неплохо. Кусок-то большой? Где конкретно сидит? Сергеев, как смог, обрисовал ситуацию. Ситуация выглядела, с его точки зрения, неутешительно, однако Горохов паниковать не спешил, и по мере того, как Игорь расписывал ему ужасающие подробности, стремительно исполнялся оптимизма. - Застряла между ребрами, - констатировал Гена. – Жить будет. Иди, бинтов купи и ваты, подготовь повязку типа той, которую Женьке на шею накладывал, потом вытаскивай. И да, еще «Дицинон», перекись, шприцы, кровоостанавливающие салфетки или губку. И антибиотики потом… к слову, противостолбнячная сыворотка бы не помешала, а это уже в травмпункте. Но туда тебе, судя по всему, дороги нет. - Как и всегда, - согласился Игорь. - Это хоть не мой брат, я надеюсь? - Нет, к счастью, не он, - почти не покривив душой, отозвался Сергеев. – Женя где-то шарится. - Ну, хоть так. Ты все понял? - В целом да. Он, кажется, много крови потерял. - Переливание ты все равно не сделаешь. Какао ему купи, с сахаром. И шоколадку. Пусть кушает, когда очухается. Представив себя, пичкающим Максимова какао вприкуску с шоколадкой, Игорь едва не рассмеялся в голос. Впрочем, бывали в его жизни и более странные ситуации. - Ладно, Гена, спасибо, пойду тренироваться. - В больницу точно никак? - Я спрошу, если жив останется. Уложив Максимова на заднем сиденье «Туарега», Игорь порулил к ближайшей аптеке. Часы на приборной панели показали три двадцать. До злополучной встречи еще оставалось время. Впрочем, какую еще назвать злополучной… - Бабушка, вы дома? – на всякий случай крикнул Игорь, но уже знал, что Алевтина Кузьминишна, очевидно, опять отправилась проведать внуков или загремела в больницу. В квартире не пахло ни лепешками, ни жареной картошкой, да и бело-розовые девчачьи кроссовки детского размера в прихожей не наблюдались. На зеркале нашлась записка, Игорь взглянул на нее бегло, пока затаскивал в квартиру Максимова. Максимов, несмотря на то, что исхудал до состояния скелета, все равно оставался тяжелым и очень неудобным для транспортировки. «Уехала к внукам до 29 мая. Картошка в ведре за тумбочкой. Курица в морозилке. Пожалуйста, не забывайте кушать!» Игорь улыбнулся, вспомнив добрую бабушку, но потом сразу сник. Одно плечо уже нехило оттянул бессознательный Максимов, на другом болталась внушительная сумка с медикаментами. И предстояло проводить операцию, которую сам Горохов, как пить дать, ни за что не стал бы делать в домашних условиях. Впрочем, Максимов помирать не спешил, даже что-то ворчал, пока Игорь вытаскивал его из машины и пер на четвертый этаж. Правда, не совсем уж один. Помощь подоспела неожиданно в виде обитавшего в подвале бомжа – заметив, что творится, он схватился за голову, что-то сказал не по-русски и надежно подпер раненого с другого бока. Того самого, из которого так и торчал кусок арматуры. - Кто это его? – удивился бомж, заметив рану и некое подобие повязки из пиджака. Сам Игорь в светло-серой рубашке, художественно заляпанной кровью, тоже выглядел очень колоритно. В аптеке оценили и даже не попросили рецепт на антибиотики. - Враги, - лаконично отозвался он, и у дверей квартиры сунул бомжу мятую тысячу из кармана. - Везде враги, - согласился бомж, в неверии глядя на испачканную кровью купюру. – Ну, удачки тебе. Игорь запер дверь, свалил Максимова на ковер в зале и пошел мыть руки, а заодно собираться с силами. Вспомнил и о документах, которые так и таскал на пузе. Снял рубаху, вытащил их, оглядел – похожи стали на пакет, который не довез до своего маршала убитый ординарец. Отложил в сторонку, потом подумал и сунул под ванну, за гнутый пластиковый экран, туда, где хранились всякие тазы, тряпки и мерзкий на вид брикет коричневого хозяйственного мыла. Глянул на часы – три пятьдесят. Решил, что все успеет. Пока шел из ванной до зала, распаковывал бинты, стерильные салфетки, крепкий русский лейкопластырь, набирал в шприцы препараты, прошло еще минут десять. Ознаменовались они тем, что очухался Максимов. Это Игоря даже обрадовало. Он малодушно понадеялся, что ВРИО испугается приготовлений или хотя бы шприцов в руках неопытного человека, более того, не поймешь, то ли союзника, то ли злейшего врага, и попросит «Ну его, вызывай скорую!». Максимов криво усмехнулся, прикрыл глаза и сказал надтреснутым голосом: - Давай. Игорь надел перчатки, сматерился по-складски, глубоко выдохнул и взялся за арматуру. Десятью минутами позже обстановка напоминала полевой госпиталь, разоренный бомбежкой. Медикаменты, шприцы, упаковки от них, вскрытые ампулы валялись по всему ковру, ковер был безнадежно испоганен кровью, Максимов лежал на здоровом боку, подвывал от боли и поминал таких игоревых родственников, о которых сам Сергеев вряд ли догадывался, а его невольный спаситель, морщась и плача, глотал из флакона настойку календулы. Венчал композицию кусок арматуры длиной сантиметров в тридцать, с того края, что прежде был в боку у Максимова, подозрительно хорошо заточенный для простого обломка. - Ты где это выхватил? - продышавшись, спросил Игорь. Он так и сидел рядышком с Максимовым на ковре, бездумно собирая в кучку пустые ампулы, шприцы и обрывки бинтов. Собирал, разбрасывал и снова собирал. Большие часы на стене показывали четыре сорок. - Восстание рабов, - флегматично сообщил Максимов. – Вот такая была благодарность за свободу. - Знаешь, а тебе повезло. Благодарность застряла между ребрами. - Я заметил, иначе бы мы с тобой не разговаривали. - Ты ведь с самого склада с ней ехал? - Да. Сам вытащить не смог. - Думал, я вытащу? - Вообще-то, надеялся на Женю. Из него медик получше. - Блядь, Максимов, я тебя сейчас этим же обломком и добью. - Вряд ли. Не ори, Игорь, и так хуево. - Догадываюсь, - смягчился Сергеев.- И как ты в таком виде собирался искать Джона? - Кого? А… вспомнил. Погоняло у него такое было на зоне. Игорь прикусил язык, а потом раздавил в ладони ампулу. - Отлежусь и займусь, - пообещал Максимов. – Тебе в ресторан надо было? Вот и езжай. Меня здесь оставь. - Да, и у меня всего полчаса на сборы. Удачно, что ты не помер. - Это покажет время, - не спешил радоваться Максимов. – У меня запросто может случиться заражение крови или столбняк. - К слову об этом, я так и не спросил – тебе, может, все-таки в больничку надо? - Нежелательно, конечно, но подвязки есть, если что. Давай так – вернешься, решим. - Ты так уверен, что я за тобой вернусь? - Опыт убеждает меня в обратном, - Максимов медленно сел, потом отполз к стене и на этом явно исчерпал все свои силы. – Но попробую тебе еще раз поверить. - Выбора у тебя все равно нет. Кстати, я совсем забыл. Сергей, ты любишь какао и шоколадки? Максимов посмотрел на него, как на умалишенного, потом засмеялся, схватившись за раненый бок. - А цветы будут? Ресторан «Магнит» занимал первый этаж того самого здания, которое Игорь, едва вернувшись в родной город, принял за изваянный из стекла и стали памятник унитазу. Присланный Гаджиевым водитель плавно остановил «Мерседес» у парадного входа, и Сергеев вошел в ресторан. На всякий случай, внимательно изучил отражение в зеркале – еще не хватало явиться пред светлы очи столичных гостей в перемазанных кровью ботинках! Но одежда пребывала в порядке, в отличие от головы. В голове была каша. В пять тридцать Игорь сидел в резервном офисе и тщетно пытался успокоиться. Получилось, в итоге, как-то само собой, уже на заднем сиденье казенного седана. В ресторан Сергеев вошел в целом нормальным, но по ощущениям туповатым. Самое оно для ответственной встречи, где он будет против всех! Хорошо еще, едкий запах туалетной воды, купленной в первом попавшемся магазине, неплохо маскировал настойку календулы. Игорь взял ее, вспомнив, что ей удобно обрабатывать швы, но шить не решился, а настойку употребил внутрь… За столиком в кабинке, куда его проводила строго одетая девушка-администратор, уже дожидался Гаджиев. Он пил минеральную воду и ел булочку, обильно сдобренную сливочным маслом. - Поешь. Иначе быстро захмелеешь, - скомандовал он. - Я немного принял уже, для храбрости, - честно сказал Игорь. - Ничего. Вот масло, вот хлеб. Хлеба чуть-чуть, масло чтоб съел все. - Если меня вывернет, это будет очень кстати, - вздохнул Сергеев, но все-таки соорудил себе кощунственный бутерброд и быстренько, пока желудок ничего не понял, проглотил его, не жуя. - Молодец, - одобрил Гаджиев. – И еще, Игорь, хочу довести до твоего сведения одну вещь. Это очень важная встреча, мне нужно, чтобы ты полностью поддержал мою позицию. И никакой самодеятельности, ладно? - Обычно у меня это не слишком хорошо получается, ты же знаешь. - Конечно, знаю. Поэтому я тебе помогу. Он достал телефон, все тот же неброский платиновый «Верту», что-то в нем долго искал, потом выложил перед Игорем на стол. На экране высветилась фотография: покрашенная в грязно-зеленый стена, у стены – шконка с тощим матрацем, а на шконке, отвернувшись к стене, лежал человек. Не узнать его было невозможно.